Третий этап конкурса[/center]]

8) Марионетки - 38 (22,62%)
6) Кричи мое имя - 34 (20,24%)
2) Рассвет - 33 (19,64%)
3) Лед Его глаз - 24 (14,29%)

Тема третьего этапа:

Фик-кроссовер
Время действия: в рамках сезонов или PostSeries
Обязательное условие: присутствие героев из любого другого фандома; рождественская или новогодняя тематика.
Размер работы: примерно 6-7 листов в Word'е, 12-й шрифт, одинарный интервал
Шапка работы:
Название
Рейтинг
Сезон
Персонажи
Краткое содержание
Завершен
Предупреждение



Работы принимаются с 19 по 23 декабря включительно.
Голосование - 24 и 25 декабря

Конкурсные работы третьего этапа:

Скрин с результатами голосования[/center]]

Название: "За руки в вечность"
Рейтинг: G
Сезон: PostSeries
Персонажи: Деймон, Елена
Краткое содержание: Она молила, он отпустил, ушел, пытался забыть. Прошли года, не пощадившие человеческую жизнь и теперь их ждет встреча...
Завершен: да
Disclaimer: Все права на персонажей принадлежат их законным владельцам, никакой материальной выгоды от создания и распространения данного материала я не получаю
Размещение: не копировать на другие ресурсы без моего согласия



Что ты будешь делать, если в один миг лишишься всего? Всего, что было так дорого, что делало жизнь не пустым словом, состоящим из пяти букв, а чем-то важным, необходимым. Что ты будешь делать, когда в одну секунду все надежды рухнут, словно карточный домик, не выдержав легкого дуновения ветра. Они погребут тебя, раздавят тяжестью твоих собственных неосуществленных мечтаний. Бросят в грязь и растопчут, беспощадно круша все, за что так отчаянно держался. Что ты будешь делать тогда? Ответ прост – бежать. Бежать от самого себя. Можно менять города, страны, людей. Но рано или поздно, монстр, живущий внутри, победит. Сожрет всю душу, прожжет глубокую дыру в сердце и ухмыльнется, браня тебя за глупость.
Милый друг, ты разве не усвоил один из самых главных уроков жизни? От себя не убежать. Это все равно, что бежать от накатывающей волны, не замечая, что давным-давно утонул.
Пять лет назад началась моя гонка с самим собой. Всего одна фраза и я вывернут наизнанку, покалечен, разрушен. Я ненавижу свою вампирскую память за невозможность вычеркнуть из сердца карие глаза полные слез и тихий надломленный голос, в котором скользит отчаяние. Людям проще. Со временем из их воспоминаний исчезают детали, стираются чувства. Проклятым детям ночи этого не дано. Мы обречены нести за собой весь свой вековой груз, не имея ни малейшей надежды избавиться от томящей боли и терзающих мертвую душу воспоминаний. Навеки бессмертны, навеки распяты своими пустыми мечтами.
- Елена Гилберт, вы согласны взять в мужья Джареда Крейна, быть с ним в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
Внутри все замирает. Глупец. Зачем пришел сюда? Чтобы очередной раз почувствовать себя мазохистом? Чтобы наверняка убедиться, что Елена сделала свой выбор? Нет. Чтобы увидеть ее в последний раз.
На ее красивом лице сияет улыбка. Кажется, счастлива. Что ж, девочка моя, ты получила то, что хотела: обычный парень, нормальная человеческая жизнь без всякой нечисти, простое женское счастье. Надеюсь, твоя жизнь будет радостной. Я не держу зла. Ты единственный человек, на которого я не в силах злиться, не в силах ненавидеть. Даже за то, что ушла, спасовала в последний момент, когда счастье было так близко, когда позволил себе поверить, что ты можешь полюбить меня. Устала, больше не могла жить в чужом для тебя мире сверхъестественного. Ушла. Помню, как со слезами на глазах ты просила прощения, молила отпустить. Отпустил. Надел на шею серебряную цепочку с витиеватой буквой S, просто так, на память. Если, конечно, захочешь помнить обо мне. Нежно поцеловал твой лобик, провел ладонью по волосам и быстро ушел, стараясь скрыть горькую слезу. В ту ночь я исчез из твоей жизни. В ту ночь я просто исчез из жизни.
Затем последовала вереница пустых дней, сложившихся в такие же пустые никчемные годы. Отрекся от чувств, снова со всей силы захлопнул дверь в свое сердце. Погряз в болоте из алкоголя и алой соленой крови. Уничтожил, беспощадно растоптал чужие жизни. С безумным остервенением и яростью сломал десятки человеческих душ, словно ища возмездия. Мстил всему, сотни раз проклятому, миру, за то, что снова один, снова не нужен. Ненавидел людей за то, что они люди, что она человек, за то, что мне уже никогда не быть простым смертным. Я мог бросить к ее ногам целый мир, подарить все на свете, кроме того, чего она желала больше всего – обычной жизни.
Сжимал в руке хрустальный бокал, видел, как ломается стекло, падая на пол грудой осколков. Резал ладони, наблюдая, как темная кровь просачивается из раны и тут же исчезает, заживает, снова делает неуязвимым. Возненавидел свою сущность.
Можно ли заставить вампира желать собственной смерти? Можно. Нужно лишь пробить в его груди брешь и заставить медленно истекать кровью. Тогда он будет молить о быстрой кончине. Ты, моя хрупкая девочка, не брала в руки кол, не вгоняла его в мое сердце. Просто ушла, вычеркнула из жизни.
Даже спустя полстолетия не сумел тебя возненавидеть. Отрекался от всех эмоций, запер все чувства глубоко внутри, затмил все сильнейшей яростью, но все равно не смог разучиться чувствовать. Ты приложила так много усилий, чтобы отыскать во мне крупицу человеческого, что даже моих сил не хватило, чтобы зарыть эту чертову человечность глубоко-глубоко.
+++++
Что такое пятьдесят лет для того, у кого за плечами вечность? Это ничто, пустой звук. Но для обычного человека – это целая жизнь. Жизнь, которая рано или поздно должна закончиться. Я медленно шагаю по вымощенной камнем аллее, со всех сторон обсаженной красивыми алыми и белыми розами. То здесь, то там располагаются резные деревянные лавочки. Седовласые старички и старушки снуют туда-сюда, опираясь на трости или сидя в инвалидных креслах. В центре этого участка расположено большое трехэтажное здание, построенное в XVIII веке, с высокими массивными колоннами и красивой гипсовой лепкой – это Чарльстонский центр по уходу за пожилыми людьми.
Сердце больно сжимается в груди от осознания того, что где-то здесь я увижу Елену.
+++++
Всего десять минут уходит на то, чтобы войти в здание, при помощи внушения узнать у администратора в какой палате находится Елена. Сложность заключалась в том, что я не знаю ее теперешней фамилии. Но все же, не смотря ни на что, я стою у комнаты под номером 318. За дверью слышаться голоса, отступаю, опираюсь на холодную стену. Я думал, что будет легко.
Через несколько минут дверь открывается и из комнаты выходит высокий мужчина с каштановыми волосами и темно-карими глазами. На вид ему около сорока. Пристально всматриваюсь в лицо мужчины, невольно ища в нем знакомые черты.
- Простите, мы знакомы?
- Нет, нет, - быстро отвечаю я и отвожу взгляд.
Мужчина кивает и, не оглядываясь, идет по коридору.
Несколько минут стою в нерешительности, чувствуя, как впервые за долгое время мое мертвое сердце стучит с небывалой скоростью.
Медленно открываю дверь в свое перечеркнутое прошлое, и душа рвется на части.
В кресле у окна сидит худенькая женщина. Ее каштановые волосы, щедро посеребренные сединой, собраны в прическу на затылке, под глазами и вокруг губ залегли глубокие морщинки. Ее взгляд устремлен вдаль, а пальцы медленно прикасаются к выпуклым буквам на бумаге.
Чувствую, что по щеке катится слеза. Я мог бы дать тебе вечность, милая. Почему же мы пришли к такому итогу?
Елена поворачивает голову ко мне, но ее взгляд не фокусируется.
- Деймон, милый, ты что-то забыл?
Я непонимающе смотрю на женщину перед собой, совсем не похожую на мою Елену, но, почему-то, назвавшую меня по имени. Невольно оборачиваюсь и тут же понимаю в чем дело. В памяти всплывает лицо мужчины, так сильно похожего на девушку, когда-то забравшую мое сердце.
Медленно подхожу к Елене и опускаюсь на колени. Она выглядит немного растерянной и напуганной. Беру в руки ее теплые маленькие ладошки и кладу на свое лицо. Елена робко касается пальцами моих щек, нерешительно касается век, проводит пальцем по ресницам. По бледным, испещренным морщинками, щекам катятся слезы. Мгновенье и ее пальчики нежно касаются моих губ.
- Деймон,- шепот сквозь слезы и улыбку.
Ласково целую ее пальчики, прикасаюсь губами к ладошке.
- Здравствуй, милая.
+++++
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, окрасив небосвод в ало-золотой цвет. Светлая гладь воды искрилась, словно была усыпана россыпью алмазов. Время неумолимо ускользало от нас. Ночь пролетела в одно мгновенье. Мы лежали на прохладной траве, любуясь красотой ночного неба, вспоминая прошлые годы, говоря о том, что произошло с каждым из нас за прошедшие пятьдесят лет. В мыслях вертится вопрос, на который мне просто необходимо знать ответ. Это превратилось в идею-фикс. Но страх всегда брал верх, и я заталкивал этот вопрос далеко на окраину своего сознания. Всегда, задавая вопрос нужно быть готовым услышать на него ответ, и никто ведь не даст ни малейших гарантий, что ответ придется по душе.
- Ты жалела? – решаюсь, не позволяя себе больше отступить, задаю, томящий мое сердце, вопрос.
Елена молчит. По тому, как ее сердце ускорило свой бег, понимаю, что поняла, что я имею ввиду.
- Это сложно, Деймон.
Я смотрю на эту пожилую седоволосую женщину и пытаюсь воскресить в своей памяти любимый образ, с которым я жил последние полвека. Хочу разорвать проклятое время за то, что не пощадило, что отняло ту Елену, которую я помню. Оно может изменить лицо, цвет волос, рост, фигуру, но все же есть то, что ему неподвластно – душа. Такая же светлая, чистая, молодая.
Елена не видит моего взгляда, но по моему молчанию понимает, что все еще жду ответа.
- Я жалею о том, что не была с тобой.
С этими словами мое сердце падает вниз и разбивается на части. Но не от боли, как бывало раньше, а от тоски. Тоски по тому, чего уже никогда не будет.
– Но я не жалею о том, что у меня есть, - тихо произносит Елена и я непонимающе смотрю на нее. – У меня есть сын и две прекрасные внучки. Они смысл моей жизни.
Кажется, внутри растекается лава. Горячая, прожигающая до костей.
- Если бы у меня была еще одна жизнь, я была бы с тобой, Деймон. Я бы выбрала вечность тобой, и любила бы сильней всего на свете, - она замолкает, а отчаянно ищу в себе силы не сломаться на части. Эта девушка вырвала кусок моего сердца и забрала себе, вернув жалкую искалеченную половину, с которой я жил пять десятилетий, стараясь заполнить пустую половину злостью, безразличием, ненавистью, хоть чем-то, лишь бы избавиться от пустоты. Сейчас же эта женщина отняла ту последнюю никчемную часть сердца, что еще жила во мне.
- Жаль, что у меня нет способности подарить тебе еще одну жизнь, - тихо произношу я.
Елена легонько улыбается и касается рукой своей груди. Я вижу в ее хрупком кулачке что-то блестящее, присматриваюсь, понимаю что это. В ее руке лежит серебряная цепочка с маленькой буквой S.
- Я всегда помнила о тебе, Деймон.
Внутри все рушится. Трескается, словно стекло от яростного, сильного удара. Хоть сам удар приходится в одно, небольшое по размеру, место, его последствия расползаются на гораздо большую площадь. Когда ранят душу, боль растекается повсюду. Проникает в мысли, достигает каждой клеточки тела, поражает всю сущность.
Я думал, что будет больно осознавать, что Елена забыла обо мне, просто вычеркнула из жизни. Так я смог бы развернуться и уйти, наконец-то затмив любовь ненавистью. Но сейчас ее слова не отпускают, калечат.
- Я рада, что ты пришел. Деймон. Рада, что смогу попрощаться.
Замираю. Представляю любимое тело, беспощадно погребенное под землей и хочу взвыть от отчаяния.
- Тебе не нужно прощаться, потому что ты можешь не умирать.
Знаю, что безумие, понимаю, что не время, но не могу потерять ее. Это не так, как прежде. Пусть Елена никогда не была моей, но я знал, что она жива, что где-то существует. А сейчас все будет иначе. Я не могу отпустить ее навсегда.
- Спасибо тебе, Деймон. Я слишком стара, чтобы становится вампиром. Я прожила долгую жизнь и пора уйти из нее.
Молчание. Молчание, хранящее в себе десятки несказанных фраз.
- Деймон, можно тебя попросить?
- Все, что угодно.
- Подари мне один из самых счастливых моментов моей жизни, - Елена мечтательно улыбается и мне кажется, что вижу перед собой совсем юную упрямую девушку.
- Какой?
- Наш танец на конкурсе, помнишь?
Помню ли я? Милая, я проживал этот момент в своей памяти сотни раз.
Беру ее теплую ручку и кладу на свою грудь, туда, где слышны удары сердца. Елена закрывает глаза.
Я слышу первые мягкие аккорды той песни, под которую танцевали тогда. Елена оглядывается по сторонам.
- А где люди?
- Разве они нужны нам? – тихо отвечаю я, не в силах отвести от тебя завороженного взгляда. Темные волосы водопадом спадают на плечи, карие глаза сияют радость. Словно безумец, пытаюсь впитать в себя твой образ.
- Спасибо, что я снова вижу тебя.
Я молча улыбаюсь, подымая руку. Елена протягивает свою руку навстречу моей, наши пальцы прикасаются. Хоть танец требует только зрительный контакт и никаких прикосновений, нам становится безразлично. Пальцы сплетаются, мы становимся ближе. Мгновение, и наши губы сливаются в невероятно нежном поцелуе. Так я могу целовать только тебя. Для других во мне нет нежности. Ты прижимаешься ко мне и кладешь голову на плечо. Упиваюсь ароматом волос, растворяюсь в тебе без остатка.
- Я люблю тебя.
Самые важные и долгожданные слова на свете. Зарываюсь пальцами в волосах, касаюсь губами лба. Твои глаза закрываются, сердце замедляет свой бег, кажется, ты исчезаешь, просто растворяешься в воздухе.
Перестаю дышать, вслушиваясь в ритм твоего сердцебиения. Звук едва уловим.
- Не уходи, - тихо произносишь ты.
- Я не уйду.
Слезы застилают взгляд, сердце кричит от горя.
Не исчезай.
Развеиваю дымку видения и смотрю на тебя. Твои веки опущены, губы изогнуты в легкой счастливой улыбке, рука ослабевает. Ласково провожу ладонью по волосам и смотрю на поднимающееся солнце. По щеке катится слеза, но я улыбаюсь и крепко сжимаю твою руку.


+++++
«В болезни и здравии,
в богатстве и бедности,
в горе и радости.
Пока смерть не разлучит нас».
Эту клятву произносили миллионы влюбленных людей во всем мире. Пока смерть не разлучит их. Все считают, что смерть – это конец. Так и есть. Это занавес. Кто-то верит, что потом есть что-то лучшее, кто-то считает, что там нет ничего. Это неважно. Главное – нет возврата. Конец.
Но порой случаются исключения и смерть становится только началом, как для этой пары, встречавшей рассвет на берегу озера. Не сумев быть вместе при жизни, они смогут быть вместе после смерти. И пусть утром люди найдут лишь седовласую старушку с массивным кольцом на безымянном пальце, и никто не узнает, что рядом с ней был необычайно красивый мужчина, который любил ее больше жизни. Ветер развеет пепел и от него ни останется ни следа, но они будут вместе в своей вечности. И никто не узнает, что они ступили на порог своей вечности, крепко держась за руки.

Название: "Мера любви"
Рейтинг: NC-17
Сезон: после 3х09
Пейринг: Деймон/Елена, Стефан, Кэтрин, Бонни, Кэролайн
Краткое содержание: иногда, чтобы понять, что чувствуешь на самом деле, нужно потерять того, кто истинно дорог. А уж если в дело еще и вмешалась ведьма, то...
Закончен: да.
От автора: к сожалению, на конкурс фик опадает в сильно урезанном виде. Муза — дама забавная, писался фанфик на одном дыхании и получился вдвое больше, чем нужно. Но я влюбилась в него всей душой, а потому сразу после конкурса вне зависимости от его итогов непременно выложу его в полном объеме
Disclaimer: Все права на персонажей принадлежат их законным владельцам, никакой материальной выгоды от создания и распространения данного материала я не получаю
Размещение: не копировать на другие ресурсы без моего согласия

- Ты же понимаешь, это единственный способ! - голос девушки звенит от напряжения, тоненькие пальчики едва заметно подрагивают, во взгляде — глухое отчаяние. Тот, к кому она обращается, вальяжно развалился в глубоком кожаном кресле, на красивых, четко очерченных губах - саркастическая ухмылка.
- Хватит! Ты знала, что я соглашусь на твой безумный план, как только он пришел тебе в голову. И давай без сантиментов, Беннет, твоя ненависть ко мне — это так весело! Пожалуй, это единственное, что мне нравится в тебе. Так что не разочаровывай меня. Еще немного — и я поверю, что тебе не все равно.
Тяжелый немигающий взгляд остановился на обольстительном темноволосом мужчине. Её голос звучит чуть слышно.
- Что бы ты ни думал, Деймон, мне не все равно. Даже если ты в это не веришь.
Ему показалось — или он заметил в её глазах влагу? Бонни поспешно отворачивается. Ухмылка сходит с безупречно- красивого лица, теперь он абсолютно серьезен.
- У нас с тобой нет выхода, ведьма. Ты права — это единственный способ. И еще одно - Елена ничего не должна знать. Пообещай мне!
- Хорошо, - обессиленно выдыхает ведьма. Она только что подписала ему смертный приговор.
***
Обхватив колени руками, сижу на чистейшем белоснежном песке, ощущая ногами, как приятное тепло, накопленное им за день, передается мне. До уха доносится едва слышный плеск волн, накатывающих на берег.
Он здесь, рядом. Я ощущаю его присутствие,. Откидываю голову назад, ощущаю спиной крепкую грудь. Прохлада его пальцев невесомо скользит по шее, спускается на ключицу, окутывает плечо...
- Стефан, - выдыхаю я.
- Лучше!
Этот голос я не спутаю ни с чем! Подскакиваю на месте, возмущенно оглядываюсь. Темноволосый красавец вольготно развалился на песке, поглядывая на меня с кривой усмешкой. И... И он потрясающе хорош сейчас! Свободные джинсы, едва держащиеся на бедрах, расстегнутая светлая рубашка, наброшенная на плечи и художественный беспорядок на голове. Чертов вампир! Нельзя быть таким совершенством! Изо всех сил стараюсь не пялится на его обнаженный торс и темную дорожку волос, уходящих к низу живота.
- Какого...
Ухмыляется, не дав закончить фразу.
- Спроси у себя, Елена. В конце концов, это именно твой сон, не мой! - он обводит рукой вокруг, и я невольно осматриваюсь, пытаясь понять, что происходит.
Райский уголок — вот, пожалуй, лучшее определение тому, что нас окружает. Бесконечное, изменчивое море, ласкающее берег длинными языками волн. Свет огромной, в полнеба луны окутывает все вокруг дымкой волшебства, сказки. Сверкающая дорожка её света убегает в бесконечную даль водной глади, зовет за собой, обещая чудеса. Серебряные блики на воде кажутся россыпью бриллиантов. Вокруг — ни души.
Он внимательно разглядывает меня, расслабленно откинувшись на локтях. Отвечаю подозрительным взглядом, хоть и понимаю уже, что неправа.
- Ой, я тебя умоляю! - немедленно вскидывается он. - Неужели ты до сих пор подозреваешь, что я способен на выверты с твоим сознанием? - кривая улыбка возвращается на его лицо, изогнутая бровь ползет вверх, делая несносного красавца совершенно неотразимым. - Знаешь... Я, пожалуй, даже польщен, - заявляет он.
И, ухмыляясь недоумению в моих глазах, поясняет:
- Мне самому временами кажется, что я стал твоей послушной комнатной собачкой. И это... неприятно, Елена!
- Это не так. Поверь, я не хотела тебя обидеть, - голос звучит слишком хрипло.
- Не так? - в его голосе появляются стальные нотки. - Правда? Что ж, отлично! Значит, останавливаемся на варианте № 1 — я злобный кровопийца и бездушная скотина, которая днем пытается защитить тебя любой ценой от спятившего монстра, подставляя собственную шею, а по ночам забирается в твои сны, чтобы потешить свое гигантское Эго.
- Прекрати!
- Ну, почему же! - язвительная улыбка не сходит с лица, пока он рассматривает меня, - Стоило тебе понять, кто у тебя за спиной, ты вскочила, как ошпаренная. И чему я должен верить, Елена? «Я доверяю тебе, Деймон!» - передразнил он меня.
- Я доверяю! - запальчиво перебиваю я вампира. - Просто... Немного ошарашена.
Поединок взглядов заканчивается моей победой. Он скупо улыбается, поднимается, принимая сидячее положение и пару раз проводит ладонью по песку. Послушно опускаюсь рядом. Сильные руки по-хозяйски обвивают плечи, прижимая к широкой спине, его ноги обхватывают мои. Сложив губы трубочкой, уморительно дует мне в затылок.
Вот только мне не до смеха. От ощущения его близости, от интимности его жеста где-то глубоко под кожей рождается дрожь. Дрожь предвкушения. Но, что хуже всего, я точно знаю, что этот вампир чувствует меня настолько хорошо, что способен читать, как открытую книгу. Оттого совершенно не удивляюсь, когда он потрясенно задерживает дыхание, а его рука, покоящаяся на моем предплечье напрягается и замирает.
- Белка. Белка в клетке, - я почти не слышу его голос, скорее, ощущаю в нем участие и сочувствие. - Отпусти себя на свободу, Елена. Попробуй!
Да гори оно все синим пламенем! В конце концов, это всего лишь сон! И завтра утром ничего не изменится от того, что всего на одну ночь я стану самой собой!
Сердце заходится бешеным стуком. Трусь щекой о легкую щетину на его подбородке. Запястье в захвате его ладоней, он подносит мою руку к губам, целует каждый пальчик — мучительно медленно, сменяя ласку губ нежным касанием языка, несильно прихватывает зубами мизинец...Запечатлевает последний поцелуй там, где пульсирует жилка под тонкой кожей запястья, с шумом втягивает воздух. Отпускает.
Он улыбается. И мне нет нужды оборачиваться назад, чтобы видеть это. Я просто знаю. Чувствую.
- Мне хорошо с тобой, - шепчу я, блаженно прикрыв глаза.
- Знаю, - пытается собрать разметавшиеся по плечам волосы, перебирая прядь за прядью. Его губы ненадолго прижимаются к затылку.
- Иногда мне жаль, что это всего лишь сон, - шепчу я, заглядывая в бездонный океан его глаз.
- И это я тоже знаю, отвожу взгляд от его понимающей улыбки.
- Есть хоть что-то, чего ты не знаешь, Деймон? - легкая тень набегает на красивое лицо.
- Есть.
Ох... Язык мой — враг мой.
- Не надо, - прошу я, накрывая его губы ладонью.
Усмешка. Всегда его усмешка — но такая разная! Сейчас она полна печали.
- Знаю.
Ощущаю на затылке его дыхание. По позвоночнику пробегает огонь, устремляясь вниз, ласковое, трепещущее пламя разливается в животе.
Крепкие руки ложатся на плечи, привлекая ближе. Он обнимает меня — крепко-крепко, так, что прохлада его тела передается мне, даря спокойствие. Расслабляюсь в захвате надежных рук. Если бы это было возможно в нашем реальном мире...
Но нет — там все сложно. Все слишком сложно для того, чтобы я могла признаться хотя бы себе, что меня неудержимо тянет к нему. Сильно. Очень.Там есть масса «но» и «потому что».
А здесь...
По телу пробегает волна жара, когда его ладони ложатся на бедра. Подушечки его пальцев как будто оставляют отпечатки следов на коже — настолько пронзительно я чувствую его прикосновения. Руки смыкаются в кольцо, мы так тесно прижались друг к другу, что я чувствую, как напряжено его тело, как мелкая дрожь отдается где-то в его груди, передаваясь пальцам. И от этого где-то глубоко во мне рождается напряжение, тягучее ожидание, мерными толчками отдающееся в животе.
- И все-таки ответь мне, Елена...
Ох, Деймон... Ну зачем?
- Что ты хочешь? - голос как будто чужой, в нем лед. И это больно ранит его. Он отдергивает от меня руки, будто обжегшись.
- Прости, - шепчу я, первой делая шаг навстречу. Ловит губами мой вздох, но нет, не касается меня, лишь улыбается — понимающе, грустно.
- Прости, - повторяю я, кончиками пальцев касаясь его щеки. - Ты... Ты имеешь право знать. Просто... Я трусиха, Деймон.
- Это не так, - возвращает он мне ласку, отводя за ухо намокшие прядки волос. - Ты очень смелая. Мне не доводилось встречать таких людей, как ты. Ради семьи, ради близких ты готова на все. Но когда речь заходит о тебе самой... Почему ты не можешь признаться даже себе, скажи?
- Признаться в чем? - старательно отвожу глаза.
- В том, что тебя тянет ко мне.
- Так не должно быть, Деймон, понимаешь? Это неправильно. Стефан...
- Не говори сейчас о Стефане! - перебивает он меня. - Говори о себе, только о себе, Елена! Зачем ты врешь себе, что между нами ничего нет? Я ведь чувствую, я знаю, что это не так! И это началось не вчера, - безжалостно вытаскивает он на свет тщательно скрываемую правду.
- Я не могу, - тише ветра отвечаю я.
- Почему? - его голос звучит мягко, в нем сострадание. И это добивает меня окончательно. Я превращаю его жизнь в каждодневную пытку, а он жалеет меня!
- Как ты не понимаешь?! - срываюсь на крик. - Так не должно быть, не должно! В вашей жизни такое уже было, и имя этому кошмару — Кэтрин. Не хочу быть ею, - горько шепчу я побелевшими губами.
- Ты никогда ею не станешь, - в его голосе столько убежденности, что на какой-то миг я верю.
Сухие горячие губы прижимаются к виску, я благодарно закрываю глаза. Мне нужно было услышать это именно от него. - Я не могу видеть, как ты изводишь себя. И... Мне даже неважно, кого ты выберешь, Елена. Все, чего я хочу - чтобы ты была счастлива. Перестала изводить себя. Перестала рвать сердце напополам.
Грустно улыбаюсь.
- Ты не должен быть таким...
- Каким? - перебивает он меня, возвращая улыбку. - Понимающим? Благородным? Но это ведь твой сон, помнишь?
- Дело не во сне, - делаю шаг и утопаю в его объятиях. - Ты и впрямь такой. Теперь я знаю.
Тихо смеется, целует в макушку.
- Не-е-ет, - бархатные нотки в его голосе завораживают. - Я хищник, Елена. Эгоистичный сукин сын. Мой эгоизм абсолютен, поверь! Просто для меня не может быть ничего лучше, чем видеть тебя счастливой, понимаешь? Поэтому, если я должен отказаться от тебя, чтобы ты обрела счастье, я сделаю это.
Дышать трудно. Его слова разрывают мне сердце.
- Иди ко мне, - ищу губами его губы.
Минутное недоверие во взоре цвета стали — и он накрывает мои губы своими. Как же долго я об этом мечтала! И как отчаянно боялась. А сейчас...
Сердце рвется из груди. Я тону в его поцелуе, растворяясь без остатка в жгучем наслаждении, меня разрывает радость обретения, внезапно обрушившееся счастье переполняет настолько, что в груди, там, где оглушительно колотится сердце, становится больно.
Он целует меня нежно-нежно, едва касаясь губами. Уголок рта, кончик носа, висок, верхняя губа... И от того, что он так робок со мной, в душе рождается щемящая нежность. Запускаю руки в черную гриву волос, прижимаюсь к нему всем телом, целую — яростно, жарко, врываясь за преграду гладких зубов. Погружаю язык в горячую глубину его рта, окончательно теряя голову. Еще мгновение он позволяет мне терзать себя, потом перехватывает инициативу. Гладкий шелк губ вампира сводит с ума, заставляя терять всякую связь с реальностью. Перед глазами все плывет, восхитительный озноб пронзает все тело, а ноги становятся ватными. Будто чувствуя, что еще чуть-чуть — и я упаду, он подхватывает меня на руки, прижимает к груди, продолжая покрывать поцелуями лицо, шею, волосы... Бережно опускает меня на песок у кромки воды. Оглядывает с ног до головы. В глазах — веселое удивление.
- А ты уверена, что это и впрямь твой сон? - восхищенно спрашивает он. Оглядываю себя.
Белое платье с неброским восточным узором, по покрою напоминающее саронг, промокло насквозь. Тонкая влажная ткань прилипла к телу, как вторая кожа, откровенно являя взгляду полушария грудей и темный треугольник внизу живота.
- Уф, - выдыхаю я, пытаясь сесть и обнять себя руками. Закрыться. Спрятаться.
- Не позволю, - хриплый шепот сводит меня с ума. Он нависает надо мной, прижав ладони к песку. Его тело — желанное, сильное — так близко от меня, что я начинаю хватать ртом воздух. На красивом лице появляется такая знакомая ухмылка — он все понял.
- Ты и впрямь сукин сын! - выдыхаю ему в лицо, пытаясь вырываться, но мой мучитель только смеется в ответ. Не отпуская моих рук, снова целует — но теперь это совсем другие поцелуи: искушающие, умелые. Он обводит контур губ кончиком языка, касаясь, словно крылом бабочки... дорожка поцелуев бежит по подбородку, шее, спускается в ложбинку меж тяжелых, налитых полушарий. Его губы ложатся на отвердевший сосок, он втягивает в рот розовую вершинку, прикрытую мокрой тканью, сменяя ласку губ нежным прикусом зубов.
- Признайся — тебе хорошо о мной, - шепчут его губы. Деймон целует мочку уха. Вытягиваюсь дугой в его руках.
- А что тебе нравится больше? Это?
Умелая ласка языка вновь обрушивается на грудь. Контур второй он обводит пальцами до тех пор, пока они не смыкаются вокруг вершины. Он мягко потирает сосок между пальцами, а я захожусь в сдавленном крике. Отрывается от меня. Взгляд — хмельной.
- А может, это?
Его рука накрывает просвечивающий треугольник темных волос внизу живота. По ногам пробегает мучительно-сладкая судорога. Он неспешно поглаживает бедра, лаская их длинными, плавными движениями. Его губы оставляют обжигающе-горячие дорожки внизу живота, уверенно спускаясь к средоточию мой плоти.
- К черту! - шипит он. Слышу треск раздираемой ткани. Саронг еще держится лохмотьями ткани на плечах и бедрах, и от этого я чувствую себя более голой, чем если бы была полностью обнажена. В серебристых глазах вижу голод, но этот же голод пожирает и меня — я невыносимо, непередаваемо хочу его.
Долгий, длинный, завораживающий поцелуй... Забываю про воздух. Изумленно смотрю на того, кто смог подарить мне это волшебство.
- Дыши, детка. Просто дыши, - улыбается он. Судорожно проталкиваю воздух в легкие.
Он вновь дразнит, лаская кончиком языка колючие ягодки сосков. Вытягиваюсь струной, вцепляюсь ногтями в его плечи, оставляя кровавые борозды на спине.
- Ты хочешь меня? - низкий, гортанный голос, пропитанный страстью, сводит меня с ума. Я не хочу отвечать, не должна! Я не должна так отчаянно желать этого вампира и, уж тем более, признаваться в этом! Через мгновение стон отчаяния заставляет губы разомкнуться — я одна. Исчезли его восхитительные прикосновения, я больше не чувствую тяжести его тела. Испуганно оглядываюсь.
Сидит рядом, отбросив в сторону рубашку. Босые ноги почти по щиколотку утопают в песке.
- Почему ты так боишься себя? - не поднимая глаз, спрашивает он.
- Не уходи, - почти плачу я. Поднимает тяжелый взгляд. Глаза почти черные, в них страсть и отчаяние.
- Я не смогу тебе отказать, ты знаешь. Но я не железный! Зачем ты заставляешь чувствовать себя так, будто то, что сейчас случится между нами — насилие? Что я делаю что-то вопреки твоему желаю, зачем? - его голос звенит, отдаваясь набатом в голове. «Зачем... зачем... зачем...»
- Пожалуйста, иди ко мне, - сглотнув комок в горле, зову я его. Послушно опускается рядом. Ладонь ложится на мою горящую кожу, поглаживая полушария грудей, лаская кругами живот, обвивая ждущие бедра.
- Я слишком сильно хочу тебя, - признаюсь я, пристально глядя в любимые глаза. Недоверие сменяется восторгом. Благодарный нежный поцелуй закончился слишком быстро, мой разочарованный стон веселит вампира.
- Знаешь, почему? - продолжает он разговор. - Я нравлюсь тебе, Елена!
Этот тон победителя больше подходит для хвастливого вихрастого мальчишки, а не для 170-летнего вампира. Не удержавшись, глупо хихикаю, и он целует меня снова — на этот раз вкладывая в поцелуй все искусство соблазнения!
- Думаю, больше, чем нравишься, - глухо бормочу я, переводя дух. От всей души надеюсь, что он не услышит. Но моим надеждам, разумеется, не суждено сбыться. Пристальный взгляд удивительно красивых глаз не отрывается от моего лица. Я вижу, как становятся мягче его черты, как расслабляется каждая мышца.
- Это невозможно, - шепчет он, но в глазах все равно живет отчаянная, сумасшедшая надежда.
- Невозможно, - соглашаюсь я. - Но...
Договорить не успеваю — на меня обрушивается ураган. Его руки всюду, его губы сводят с ума, заставляя забыть о действительности... Тело напряжено, легкая дрожь в его пальцах передается мне, заставляя задыхаться.
- Дыши, - шепчет он, и обрушивает на меня новые изощренные ласки. Его язык вырисовывает загадочные узоры на бедрах, плавно переходя с внешней их стороны на внутреннюю. Каждая клеточка тела сжимается от предвкушения.
- Тебе хорошо со мной? - заботливые руки убирают с лица тяжелые пряди волос.
- Да, очень, - выдыхаю ему в лицо. - Но, знаешь, Деймон, этого мало.
Глаза в глаза. Читаю его, как самое себя. И снова начинаю заживо гореть.
Не замечаю момента, когда джинсы полетели в сторону. Обнаженное тело вампира, окутанное лунным сиянием, сводит с ума, заставляет остро чувствовать его запредельное напряжение, скрытую силу. Он похож на ожившее божество. Обнимаю, прижимая ближе, ощущаю, как в бедро упирается трепещущий возбужденный ствол.
- Хочу тебя, - обжигаю его своим дыханием.
Коленом раздвигает ноги, сильные руки напряжены, его тело содрогается в предвкушении.
Сама подаюсь ему навстречу, с радостью ощущая, как его плоть заполняет меня без остатка.
Он начинает двигаться — долгими толчками, сменяя их резкими глубокими выпадами. Выгибаюсь, ловлю его удары. Он рычит, стальная ладонь стискивает до синяков плечо, и от этого наслаждение становится еще более острым. Запутываюсь пальцами в его волосах, выгибаюсь. Широкая ладонь ложится на затылок. Его движения становятся медленнее. Он входит в меня мягко... слишком мягко и мучительно неторопливо.
- Деймон! - хныкаю я. - Ну, пожалуйста!
- Пожалуйста что? - хрипит несносный вампир, замирая внутри, останавливась совсем.
- Люби меня, - шепчу я, утонув в яростном желании его взгляда.
- Так? - он качнулся внутри, и моя плоть радостно отозвалась.
- Да, - касаюсь губами его губ.
- Так? - он проникает в меня глубоко-глубоко, жестко вдавливая бедрами в песок.
Ощущение абсолютной наполненности раздирает, сжимаю мышцы, плотно обхватывая железный стержень внутри. Его стон — глухой, низкий. В глазах зарождается сумасшествие.
- Так? - мягко спрашиваю я. Обжигает меня взором.
- Да, - срывается с его губ. - Люби меня, Елена, пожалуйста, люби!
Он больше не контролирует свои движения — его ведет безумие страсти. Движения становятся судорожными, отрывистыми, короткими — он вонзается в меня с отчаянием обреченности. Наши тела как единое целое, нестерпимое напряжение, ожидание передается от меня к нему, от него ко мне. Тугая петля в низу живота начинает разворачиваться, заставляя меня судорожно извиваться в его объятиях. Он смыкает зубы на соске, я кричу — гортанно, хрипло, впиваюсь ногтями в его тело, безжалостно терзая обнаженную кожу. Прикусывает другой сосок, заставляя меня хрипло стонать от возбуждения. Его тело дрожит, я всем существом чувствую, как близко мы подошли к краю...
- Елена, - стонет он, входя в меня особенно глубоко.
- Люби меня, - отзываюсь, извиваясь, я. Ловлю его выпад, отвечая встречным движением бедер, стискиваю изнутри. Глаза становятся черными, страшными. Он погружается в меня последний раз, и я больше не могу сдерживать это сумасшедшее напряжение.
Из горла вырывается всхлип, переходящий в крик — отчаянный, громкий, освобождающий от оков нетерпения. Задыхаюсь, не могу дышать, все тело пронзает сладкая судорога — я ощущаю её в тяжелом теле Деймона, принимаю, пропускаю через себя, прижимаюсь к нему так крепко, что мы стали, казалось, единым целым...
Смотрит на меня, не отрываясь, мучительно борясь с накрывающим оргазмом.
- Люблю, - шепчут его губы, и только тогда он позволяет себе утонуть в пароксизме удовольствия. Обнимаю его содрогающееся тело, ловлю судорожные всхлипы, целую его лицо, внутри звенит сумасшедший восторг...
Он смотрит на меня виновато, с сожалением. И я еще успеваю понять, что это было прощание.
***
Просыпаюсь как от толчка. Резко поднимаюсь с подушки. Сижу в постели, оглядываясь.
Все тело горит — картины безумного сна стоят перед глазами. Грудь саднит, а в низу живота свивается спиралью неконтролируемое желание. Облизываю пересохшие губы, пытаюсь выровнять судорожное дыхание. Сон, всего лишь сон.
Стискиваю зубы, заставляю себя разжать кулаки. На ладонях — глубокие борозды от ногтей.
Обвожу безумным взглядом комнату. Вздрагиваю. В изголовье белеет листок бумаги, прижатый тяжелым, массивным перстнем с витиеватой S. Что, черт возьми, это значит?
«Если ты сейчас читаешь это письмо, значит, нам все удалось, и больше Клаус никогда не побеспокоит тебя...» - сердце сделало головокружительный кульбит и приземлилось где-то в горле, перехватывая дыхание.
«Я хочу верить, что оставляю тебя в мире, где тебе ничто не грозит. Только это заставляет меня смирится с тем, что я больше никогда не увижу тебя, Елена. Только это служит оправданием тому, что я вновь нарушил свое слово — я ведь обещал, что никогда больше не уйду, не оставлю тебя. Но, думаю, это достойная цена...»
Что?!! О чем он? Пальцы судорожно стискивают листок бумаги.
«Ты все правильно поняла, принцесса. Ты больше не увидишь меня. И — веришь или нет — это разрывает мне сердце. Я хотел бы быть в твоей жизни всегда — просто чтобы иметь возможность быть рядом тогда, когда нужен, оберегать тебя, защищать, любить... Да, любить, Елена. Я снова повторяю эти слова. Наверное, уходя, я имею на это право. И, пусть это эгоистично, я хочу, чтобы ты снова их услышала...»
По щекам текут горячие злые слезы. Как он мог?!
«Я верю, что ты справишься с печалью. В конце концов, я всегда был «не тем братом»! В какой-то мере я даже рад, что все закончилось — мне невыносимо было видеть, как ты страдаешь, пытаясь разорваться между мной и Стефом...»
- Зачем? - шепчу в пустоту.
Ветер за окном бросает горстью на стекло холодные брызги дождя.
- Зачем?! - мой голос набирает силу, как и клокочущая ярость, полыхающая внутри. - Ты не имеешь права, Деймон! Как ты посмел оставить меня одну, вампир!
Срываюсь с кровати, распахивая окно.
- Не смей! - яростно ору я, обращаясь к тому, кто уже не мог меня услышать.
Силы покидают внезапно, будто вместе в криком из меня ушла жизнь. Цепляясь ледяными пальцами за подоконник, сползаю на пол, сворачиваюсь в клубок и сжимаюсь, цепляясь за остатки разума. Он ушел. Навсегда.
***
- Ты должна съесть хоть что-нибудь! - уговаривает меня Кэролайн, глядя с сочувствием.
Она моя подруга, и я люблю её, но я просто ненавижу это выражение её лица.
- Он жив, - настойчиво повторяю я.
Кэролайн опускает взгляд в пол.
- Это глупо. Он не хотел бы, чтобы ты жила беспочвенной надеждой.
- Он жив! - повышаю я голос. - Я знаю, я чувствую! Не смей думать иначе! От Бонни по прежнему нет вестей? - уточняю я, убедившись, что Кэр прекратила свой бессмысленный спор. Отрицательно качает хорошенькой белокурой головкой.
Еще одна причина чувствовать себя расстроенной. С того злополучного дня, как пропал Деймон, мои отношения с лучшей подругой резко пошли на убыль. Бонни отдалялась от меня, а о помощи в поисках вампира даже слышать не хотела!
- Уважай его решение, - твердила мне ведьма.- Сделай то, о чем он тебя попросил.
Две страницы каллиграфической вязи — все, что у меня осталось от старшего Сальваторе. Теперь я знала наизусть каждую строчку. Бесконечные три месяца, когда я пыталась научиться жить без него, именно оно поддерживало меня.
«Найди Стефана, - писал мне Деймон. - Я не верю, что он спас Клауса лишь для того, чтобы освободится от влияния. Я знаю своего брата, Елена. И чувствую, что здесь подвох...»
Он, как всегда, оказался прав. Двухмесячный поиск увенчался успехом, я обнаружила Стефана в укрытии, где он спрятал гробы Древних, пытаясь отвести от нас угрозу. Известие о пропаже брата он воспринял почти также тяжело, как я.
Деймон придумал целый план, как я должна жить дальше, наивно уверовав, что он лучше знает, что мне нужно в этой жизни.
«До сих пор не могу простить, что ты так и не стала мисс Мистик-Фоллз! - возмущался он. - Сделай их, Елена! Ради меня! И, дорогая... На этот раз убедись, что внизу тебя будет ждать правильный вампир!..» - я читала эти строчки, смеясь сквозь слезы. В этом был весь Деймон — он был гордецом, победителем и забиякой даже за границей жизни и смерти. Он смеялся над судьбой и умел заставить смеяться других... Но на этот раз он ошибся.
Да, я стала мисс Мистик-Фоллз. И танцевала, глядя в знакомые зеленые глаза. Гадая, смогу ли не разрыдаться на виду у всех. «Неправильно» - билась внутри единственная мысль.
Именно в тот день мы со Стефаном поняли, что возврата к прошлому не будет. Взаимная неловкость — вот что мы ощутили, когда поднялись на платформу победителей, вставая рядом с другими парами. А у меня было стойкое ощущение дежа вю. Я повсюду искала хитрый прищур голубых глаз, нахальную кривую улыбку — и от того, что не могла найти, судорожно стискивала пальцы, борясь с подступающими слезами.
В тот день Стефан стал моим другом. Просто другом. В тот день я смогла, наконец, разобраться в собственных чувствах. Перестала чувствовать себя кошкой на раскаленной крыше.
- Ты скучаешь по нему? - мягко спросил меня Стефан позже, когда мы сидели в гостиной особняка Сальваторе, потягивая так любимый его старшим братом бурбон.
- Очень! - резко выдохнула я.
- Ты...
Я знаю, о чем он хочет спросить, отводя взгляд.
- Да, Стефан. Прости. Я люблю его.
- Знаю, - прошелестел он в ответ.
«Есть хоть что-то, чего ты не знаешь, Деймон?» - сжимается сердце..
- Я не верю, что он мертв, - решаюсь сказать вслух то, что грызет меня так долго.
- Елена... - нерешительно начинает он.
- Нет, молчи! Я знаю, что ты мне скажешь. Но тебе не переубедить меня, Стеф!
Молчит. Допивает одним глотком содержимое стакана.
- Деймон хотел, чтобы ты жила дальше.
Злюсь. Он не поверил мне.
- Ты же его брат! - набрасываюсь я на парня. - Неужели ты сам не чувствуешь, что он жив?!
Он сочувственно смотрит на меня, пытаясь подобрать слова.
- Не смей! - предупреждаю я. - Даже в самые темные твои времена он верил в тебя! Так почему тебе так трудно поверить в него?
- Зачем ты так? - в его голосе боль, но мне наплевать.
- Да потому что он жив! - ору я в голос. Мой стакан летит в камин, вызывая сноп ярких искр. - И я найду его, понял?
Он молча выходит из комнаты, оставляя меня одну...
***
Прижимаюсь щекой к холодному серебристому атласу. Подушка все еще хранит его запах. Отчего-то спать я могу теперь только здесь, ощущая его незримое присутствие рядом. Вот уже год прошел, но ощущение потери только стало острее.
- Ты опять сегодня приснился мне! - обвиняюще начинаю я, закрывая глаза.
- М-да? - мягкий шепот вплывает мне в сердце. - Надеюсь, я был, как всегда, неотразим?
- Этот сон... Он мне снится каждую ночь с той поры, как ты исчез, - улыбаюсь я.
- Ах, ЭТОТ сон, - улыбается мой вампир.
- Именно! - возмущаюсь я. - И как прикажешь с этим жить?
Делает вид, что задумался.
- Знаешь, мне нравится, что тебе снится именно этот сон, - сообщает он мне.
- А мне нет! Так нечестно! - совсем по-детски заявляю я.
Он становится серьезен. Присаживается рядом. Гладит волосы. Заглядывает в глаза.
- Прости, - выдыхает он мне в губы.
- Вернись? - начинаю свою неизменную шарманку я.
Сейчас он исчезнет. Как всегда после этого вопроса. А я опять буду клясть свой длинный язык.
Но нет — шелест его губ обжигает меня горьким «Не могу». Неверяще распахиваю глаза.
В комнате я по-прежнему одна. Но он здесь, рядом, я чувствую.
- Ты ведь не мертв, да? - задаю я свой главный вопрос. Невесело усмехается.
- Больше всего на свете я хотел бы быть с тобой, - с жаром говорит он, тонкие пальцы ложатся на щеку, ласково скользят к губам. - Но это невозможно, - с горечью заканчивает он.
- Ты любишь меня? - требую я ответа. В глазах — сердитый блеск.
- Ты же знаешь, что да! - возмущенно отвечает он. - Чего ради еще я мог согласиться на такую авантюру?
- Какую авантюру? - осторожно спрашиваю я.
Деймон уже открывает рот, чтобы ответить, но тут же затыкается.
- Ты маленькая хитрюга, Елена! - смеется он.
- Зато ты полон тайн и загадок! - язвительно сообщаю ему, вызывая новый приступ хохота.
- Помоги мне найти тебя, - умоляю я его, впитывая, стремясь запомнить любимые черты.
- Нет, - отказывается он. - Это не самая высокая цена за твою безопасность.
- Ты шутишь? - отдергиваю пальцы, неверяще смотрю в кристально-голубые глаза.
- Ничуть, - качает головой Деймон. - Очень скоро ты забудешь меня. И будешь жить дальше — свободно и легко, в мире, где ничто не угрожает тебе.
- Ага, - соглашаюсь я, кипя от возмущения. - Вот только есть маленькая проблемка...
- Какая? - настораживается красавец-вампир.
- Проблема в том, что я люблю тебя, Деймон Сальваторе. И ты сделал меня глубоко несчастной, когда забыл поинтересоваться, хочу ли я жить в том мире, где нет тебя.
- Ты... что?
Широко распахнутые глаза изучают меня, будто он не в силах поверить услышанному.
- Именно! - подтверждаю я. - А потому... Хватит этих игр, Деймон! Позволь мне решать, что для меня дороже — жизнь в безопасности или счастье быть с любимым!
- Н-не... не могу... н-не знаю... - его мелко трясет. Вампир обхватывает себя руками, пытаясь успокоится. Потрясение в его взгляде, зарождающееся счастье и мука переплетаются так, что мне больно на него смотреть.
- Я люблю тебя, - повторяю мягко, боясь испугать.
- А как же Стефан? - испуганный взгляд, моментально уставившийся в пол.
- Наверное, мне надо было потерять тебя для того, чтобы понять свои чувства, - шепчу сквозь слезы.
- Так не должно быть, - выдыхает он, стискивая руками голову. - Это неправильно.
- Это была моя фраза, - заставляю себя улыбнуться.
- Что? - непонимающе смотрит на меня.
- Во сне. Это была моя фраза, - поясняю я и начинаю хохотать, как ненормальная.
- Елена, милая... - прохладные ладони ложатся мне на плечи. Я не замечаю, как истерический хохот сменяется безудержным рыданием, из глаз текут бессильные, злые слезы. Он собирает их губами, невесомо целует мокрые щеки.
- Не плачь, не надо, - просит он, и от этого я начинаю рыдать еще горше. Обвиваю руками его шею, прижимаю к себе.
- Останься, - прошу я. Но он исчезает. Перед моими глазами встает кладбище Мистик-Фоллз, серая громада мемориала...
***
Дверь тихонько открывается. Досадливо поднимаюсь с подушек. Больше я не чувствую моего вампира, и готова убить того, кто зачем-то приперся сюда. Стефан смотрит с сомнением.
- С кем ты говорила?
- Сама с собой, - цежу сквозь зубы я. - Что тебе надо? Неужели вы не можете просто оставить меня в покое?!
- Мы волнуемся за тебя, Елена.
«Мы» - это Кэролайн, Бонни, Джереми и он сам. К этой компании недавно присоединилась, как это ни странно, Кэтрин. Моя прародительница вернулась вскоре после того, как весть о том, что Клаус исчез, достигла её слуха. И, как бы дико это ни звучало, именно с нею я общалась в последнее время больше всего. Она единственная не крутила пальцем возле виска, когда я начинала говорить о Деймоне. Но помогать в поисках отказалась категорически.
- Если он сделал это, чтобы избавить нас от Клауса, - заявила она мне, - то я и пальцем не пошевелю, уж извини, Елена! Не для того я пряталась от него 500 лет, чтобы своими руками выпустить этого зверя снова на свободу!
Я ценила её честность. И по-своему восхищалась, наблюдая, как она раскидывает сети, в которые неминуемо угодил Стефан. Медленно, осторожно она плела вокруг него паутину, и теперь он запутался в своих чувствах к урожденной Катерине Петровой, как когда-то, сто пятьдесят лет тому назад. Он выглядел счастливым. И я была за них рада.
Я вслушивалась в их удаляющиеся шаги.
- Вы должны ей сказать! - прошипела Кэтрин.
Что?! Я быстро встала с кровати и подошла к двери, приоткрыв её. По лестнице поднималась Бонни, с неодобрением глядя на целующуюся парочку.
- Стой, ведьма! - нехотя оторвалась от Стефа вампирша.
- Что тебе нужно? - с вызовом поинтересовалась моя подруга, уперев в бока руки.
- Ты знаешь, - за обманчивой мягкостью красивого низкого голоса угадывалась сталь. - Расскажи ей. Или это сделаю я.
Я открыла нараспашку дверь.
- Что ты должна рассказать мне, Бонни?
Она застыла с открытым ртом.
- Что ты должна рассказать мне, Бонни Беннет? Что ты скрываешь от меня все это время? - я вцепилась в её плечи и трясла её изо всех сил. - Говори!
- Отпусти её, - Стефан пытался отодрать меня от перепуганной насмерть мулатки, но не тут-то было!
- Да успокойся ты, Елена! - на помощь Стефану пришла Кэтрин, мягко отодвигая меня от несчастной жертвы, вклинившись плечом между нами.
Рыдания сотрясали худенькие плечики ведьмы, но и тени жалости не было в моем сердце.
- Я бы на твоем месте послушала моего спятившего потомка, - пожав точеным плечиком, посоветовала ей Кэтрин. - В таком состоянии она способна прошибить любую стену... или пришибить ненароком.
- Ты же знаешь, что легче ей от этого не будет! - обиженно завопила Бонни Стефану.
Я перевела на него тяжелый взгляд.
- Так ты тоже знал? - помертвевшим голосом поинтересовалась я у прячущего глаза вампира.
- Разумеется! - медовым голоском подтвердила мои худшие опасения Кэтрин. - Считай, что налицо вселенский заговор! - сделала она большие глаза.
Я молчала, буравя взглядом переминающихся с ноги на ногу самых близких мне людей. Горечь ядовитой змеей расползалась внутри, перерастая в ослепительное бешенство.
- Так кто начнет? - совершенно спокойно поинтересовалась я, прилагая адские усилия, чтобы держать себя в руках. Бонни и Стефан переглянулись.
- Я знаю, что случилось с моим братом, - выдавил, наконец, из себя русоволосый вампир.
- Давно? - звенящим от злости колосом поинтересовалась я.
Он чуть заметно кивнул головой.
- И что же? - невысказанная угроза повисла в воздухе.
- Бонни? - обратился он к моей подруге.
Девушка долго собиралась с силами. Смотреть в мою сторону она не могла. Раскаяние и сожаление на её лице оставили меня равнодушной. Все, чего я хотела сейчас — это услышать, наконец правду. Уставившись в окно, ведьма заговорила.
- Ты помнишь, как Люси смогла связать тебя и Кэтрин во время маскарада?
Смотрю на неё недоуменно, не понимая, причем здесь это, но все-таки киваю. Да, помню.
- Я сумела связать с ним Клауса, - она не называет его по имени, и я благодарна Бонни за это. - Он сам вызывался, Елена, поверь! И просил ни слова не говорить тебе!
Как будто я хоть на минуту сомневалась в этом! Киваю, не говоря ни слова.
- Эта связь ослабила Клауса, - продолжала объяснять мне свой «гениальный» план. - И благодаря этому мы смогли добраться до него.
- Как? - помертвевшими губами еле слышно хриплю я.
Бонни сглатывает и снова прячет взгляд.
- Кинжал. Тот, которым ты убила Майкла, - признается она, наконец.
Снова киваю. Все гениальное просто!
- И кто вогнал кинжал в Деймона? - заставляю через силу произнести вслух любимое имя.
- Не знаю, - Бонни впервые с начала разговора смотрит мне прямо в глаза, и я понимаю, что сейчас она говорит правду.
- Ох, как мне надоел этот детский сад! Это сделала я, Елена! - моя прародительница изящно покачивает бедрами, вышагивая мне навстречу. - Он попросил меня о двух вещах — помочь перейти в мир иной и доставить тебе письмо с этим, - вампирша небрежно кивает мне на грудь.
Стискиваю в руках кольцо — последнюю ниточку, связывавшую меня с гордым чертовым вампиром, решившим принести себя в жертву из-за меня.
- Где он? - голос дрожит от нетерпения.
- Тц-тц-тц! - грозит тоненьким пальчиком Кэтрин. - Неужели ты и впрямь думаешь, что я тебе скажу?
Она искренне удивлена. А я вспоминаю наш разговор о Клаусе — и сникаю.
- Кэтрин, - слышу я тихий голос Стефана.
Мы все оборачиваемся к нему.
- Скажи ей, - то ли просит, то ли приказывает он.
Та фыркает и презрительно улыбается в ответ.
- И зачем мне это делать? - она подходит к вампиру, очерчивает ноготком его подбородок, проводит тонкую линию вдоль носа. - Неужто ради твоих прекрасных глаз?
Стефан перехватывает её ладонь, крепко сжимает в руках.
- Это мера любви, Кэт. Моей. Твоей. Её, - кивает он в мою сторону. - Ты говоришь, что любишь меня, - мягко продолжает уговаривать её Стефан.
Опасный блеск в темно-карих глазах, так похожих на мои, не останавливает его.
- Я не путаю любовь и сумасшествие, - цедит она, растягивая слова.
- Любовь — и есть сумасшествие, - слышу я свой голос как со стороны. - Она либо есть, либо нет, понимаешь? Когда любишь, приходится верить. И идти на риск. Любой. Даже запредельный. Даже если заранее знаешь, что обречена, - прижимая ладошки к груди, с мольбой смотрю на её бесстрастное лицо.
- Он мой брат, - шепчет Стефан, стискивая её ладони.
- А Клаус — мой враг! - выплевывает она, яростно сверкая глазами, и вырывает ладошку из захвата его пальцев. - Ты готов рискнуть мной ради их счастья?
- Я задолжал ему, Кэтрин. Ты и сама об этом знаешь. Мы задолжали ему, - с нажимом произносит он.
- Ты знаешь меня очень долго. Скажи, неужели ты на самом деле веришь, что я позволю сентиментальной чуши разрушить свою жизнь? Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Снова бежать, скрываться, жить в постоянном страхе! - от её спокойствия не осталось и следа. Она ожесточенно жестикулирует, чеканя каждое слово. Стефан молчит, сложив руки на груди.
- Черт тебя побери! - взрывается Кэтрин. - Ты хоть знаешь, через что мне пришлось пройти, когда он поймал меня?! Он заставил меня несколько дней втыкать в себя нож! - она обвела нас всех безумным взглядом. - А потом едва не заставил выйти на солнце без лазурита! Ты просишь меня, чтобы я саму себя обрекла на смерть! А она? Ты подумал о ней? - решила сменить тактику вампирша. - Ты хочешь, чтобы Елена снова стала мешком с кровью?
- Да, - отвечаю вместо Стефана я. - Я хочу. Я готова.
- Значит, ты дура! - зло выплевывает она, снова оборачиваясь к Стефану. - Но ты-то должен быть умнее! Неужели ты позволишь ей разрушить то, чего так хотел для этой идиотки Деймон?
На его лице появляется сомнение.
- Не позволяй ей манипулировать тобой, - тихо прошу я. - И не думай обо мне. Он твой брат. И он сделал бы для тебя все.
- Хватит слушать влюбленную курицу! - перебивает меня вампирша. Она взволнованно подходит к Сальваторе младшему, настороженно ловит его взгляд.
- Все, чего я хотела — дать этой дурочке понять, какой ценой куплена её жизнь. Она должна была узнать, что твой брат — герой. Но в мои планы никак не входило устраивать из этого балаган! - напряженно говорит она. - Тебе придется выбирать, вампир, между этим бредом, - она презрительно кивает в мою сторону. - И здравым смыслом.
Он смотрит на неё с печальной улыбкой.
- Нет, выбирать придется тебе, - его голос звучит чуть слышно, будто слова предназначены только для чуткого вампирского слуха. - Ты поможешь ей — и тогда я поверю в твои чувства. Ты дашь нам обоим шанс.
- Ультиматум? - кривится она. - Отлично! Или?..
- Или уходи, Кэт. Чтобы никогда не возвращаться.
Взгляды, которыми они обмениваются, подобны разящим кинжалам.
- Не поступай так с нами! - сдается Кэтрин.
- Я не склонен шутить, как ты знаешь, - отстраняется он от неё, снимая с плеч обольстительные руки. - Уходи, Кэтрин.
Темно-карие глаза полны слез. Я даже не представляла, что Кэтрин способна плакать! Непрошеная жалость вползает в сердце.
- Не нужно, Стеф, - касаюсь его руки. - Я понимаю её, - удивленные взгляды всех в комнате останавливаются на мне. - Она пытается защитить тех, кого любит. Себя, разумеется. Но и тебя тоже.
Сердитый быстрый взгляд, брошенный в мою сторону, подтвердил мою догадку.
- Она боится за тебя, - игнорируя её возмущение, продолжила я. - И... Я бы, наверное, поступила на её месте также.
- Прости, - одними губами шепчет Кэтрин. Теперь и её глаза полны сострадания.
- Не надо просить прощения, - останавливаю я её жестом. - Я все равно найду его. С твоей помощью или нет. И вытащу кинжал, - обещаю я.
И почему-то именно в этот момент понимаю, что так и будет. Я даже знаю, с чего начну — самое время взглянуть на величественный мемориал на кладбище Мистик-Фоллз. Неспроста он мне привиделся во время разговора с Деймоном!
- Я с тобой, - Стефан подхватывает ключи, и, не оглядываясь, выходит из дома.
***
Она догнала нас, когда мы со Стефаном неторопливо шли по узким дорожкам кладбища. Я упорно пыталась рассмотреть громаду памятника, увиденного на границе сна и бодрствования. И на этот раз Стефан внимательно прислушивался к каждому слову, искренне пытаясь помочь.
Красивый женский силуэт был виден издалека — Кэтрин стояла у могил моих родителей, опершись плечом о белый камень.
- М-да, - мрачно констатировала она. - Упертость — это у нас семейное.
- Способность любить до сумасшествия — тоже, - улыбнулась я своей пра-пра-пра бабке.
Та бросила быстрый взгляд на Стефана. Он не выглядел удивленным.
- Знал, да? - беззлобно ткнула она его в плечо.
- Надеялся, - пожал он плечами. - Кэтрин Пирс, совершающая доброе дело... Ради этого стоило прожить последние полтора столетия!
- Не смей так даже шутить! - предостерегла его вампирша, запуская острые коготки в его загривок.
- Я тебя тоже люблю, - шепнул он, привлекая к себе донельзя довольную девушку.
Но я их уже не слышала. Ноги сами меня несли к застывшему скорбному изваянию ангела. Его крылья были сложены за спиной и опущены вниз, потрясающе-красивое лицо, казалось, было вылеплено с другого, такого родного лица. Я видела знакомые черты, и не могла поверить своим глазам!
Чья-то рука легла мне на плечо, вырывая из мира грез. Я вздрогнула, медленно, как сомнамбула обернулась назад.
- Склеп Сальваторе, - пояснил мне Стефан, показывая на темно-серое здание в греческом стиле с анфиладой колонн.
- Он там, - с абсолютной уверенностью говорю я.
Подоспевшая Кэтрин разглядывает меня с веселым удивлением.
- Учуяла? - пытается пошутить она, но я согласно киваю, будучи совершенно серьезной.
- Он и впрямь там, - милостиво подтверждает она мою догадку. Больше я её не интересую. Устремляет пылающий взгляд на младшего Сальваторе.
- Я реабилитирована? - шепчет она, проводя игриво пальчиками по его лицу.
- Целиком и полностью! - уверяет её вампир, нежно целуя ярко-алые губы.
На негнущихся ногах иду к громаде монумента, меня, как магнитом, тянет к низкой нише в левом крыле. Сердце в груди бухает колоколом, каждый шаг дается с огромным трудом. Вцепляюсь в мраморную плиту, пытаюсь сдвинуть её, в кровь обдирая ладони, ломая ногти. Руки дрожат, мне не хватает воздуха, но я упорно пытаюсь столкнуть непреподъемный кусок мрамора. Медленно, очень медленно подается он под моими усилиями. Наконец плита падает оземь, разбиваясь на неровные куски.
Но я не вижу и не слышу уже ничего. Все мое внимание приковано к потрясающе красивому лицу, подернутому сероватой сеткой вен. Рука скользит по любимым чертам, вспоминая их совершенство.
- Как же я скучала по тебе! - говорю я, совершенно уверенная, что он услышит меня.
Двумя руками с усилием тяну кинжал на себя, моля всех богов, чтобы те явили мне чудо воскрешения. Но нет — несмотря на то, что я вырываю смертоносное оружие из его тела, Деймон по прежнему недвижим.
- Не смей, - говорю я ему. - Слышишь? Не смей оставлять меня одну!
Целую его глаза, лоб, ужасаясь его неподвижности. Кожа вампира кажется пергаментной.
- Не оставляй меня одну, прошу! - перехожу я от угроз к мольбам. - Мне плевать, что вернется Клаус. Когда ты рядом, я не боюсь ничего, совсем-совсем ничего! - сползаю на промозглый пыльный пол, стискивая ладонями его ледяные пальцы.
- Ты не можешь уйти вот так, Деймон, - шепчу я, целуя его запястье. - Ты дал мне обещание — тогда, во сне. Ты должен выполнить его. Ведь так? Только не молчи, пожалуйста! - прошу его я. - Ты нужен мне, вампир! И ты не оставишь меня одну. Только не так, слышишь? Не сейчас, когда я знаю, что люблю тебя!
Тихий-тихий, на самой границе слышимости вздох. Замираю, все еще боясь поверить в чудо.
Его глаза закрыты, но я скорее чувствую, чем вижу, как приподнимается в первом вдохе широкая грудь.
- Деймон! - исступленно рыдаю я, покрывая поцелуями его ладони. - Вернись ко мне, прошу!
Его глаза по прежнему плотно закрыты, но губы кривит мучительная гримаса.
- Повтори, - с усилием хрипит он.
- Все, что угодно! - торопливо бормочу я. Меня трясет, но я не в силах унять эту нервную дрожь. По щекам непрерывным потоком текут слезы.
- Скажи, что любишь, - он открывает глаза. В них все еще живет тень смерти.
- Да, - кончиками пальцев глажу любимое лицо, не могу оторваться от его взгляда.
- Тогда почему ты плачешь, принцесса-воительница?
- Больно... от счастья, - признаюсь я.
Он с трудом поднимается, заключая в объятия ладоней мое зареванное лицо.
- Счастье — это не больно, - шепчет он. - Счастье — это ты рядом.
Он все еще очень слаб, но всем своим существом тянется ко мне. Ликующая радость переполняет меня. Но мой вампир хмурится, вспомнив о чем-то.
- Что ты натворила? - с горечью говорит он мне. - Клаус...
- Перестань, - останавливаю я его. - С ним еще будет время разобраться. Ты не должен был так поступать.
- Глупая моя девочка, - сокрушенно качает он головой. - Ненормальная...
- Ты не первый, - хмыкаю я. - Твой брат и Кэтрин прожужжали на эту тему все уши.
Кривая ухмылка на любимых губах.
- Они правы, родная. Но... Я чертовски рад тебя видеть, Елена! Скажи мне еще раз, - просит он.
- Люблю тебя, - выдыхаю я, теряя голос от счастья.
И его губы обжигают в ослепительном, головокружительном поцелуе. Мир взрывается ярким фейерверком, унося нас в небеса. Это невероятное счастье — ощущать его рядом, забываться в его объятиях, сгорать от его поцелуев...
Мера моей любви — он. Только он. Сегодня. Завтра.
И навсегда.