Мы уже друг друга потеряли
Среди боли, тьмы и обстоятельств.
Мы тогда ещё не понимали-
Не уйти от брачных обязательств.
И сошлись мы снова страстно, нежно,
Словно не любили вовсе прежде.
Руки в иступленьи безмятежном
Ищут теплоты в святой надежде.
Хэппи-энд бывает только в фильмах.
И тебя предчувствие съедает.
Нам сберечь бы в этих мощных ритмах
То, что сердце тихо согреваетYana mia

PОV Елена. Я беру в руки небрежно брошенную на кресло рубашку и подношу ее к своему лицу. Она пахнет мужским телом, виски, парфюмом и еще чем-то... Едва уловимым, но от этого еще более привлекательным... Моим счастьем?
Если бы кто-то тогда, чуть более полугода назад, сказал мне, что я, Елена Сальваторе, смогу быть настолько счастливой, я бы не поверила. Ведь все происходящее мне до сих пор кажется прекрасным сном. За плечами пять лет метаний, тревог, боли и отчаяния. Я выплакала весь предназначенный мне судьбой лимит несчастий, испив их до дна. Пережив такой кошмар, от которого, думала, уже не оправлюсь. Но рядом со мной теперь есть тот, ради которого я живу. Когда-то мне не верилось, что каждый день я буду встречать улыбкой на лице, а не болью в сердце. Что каждое утро мы будем просыпаться вместе. В объятьях, наслаждаясь ласками, поцелуями, растворяясь друг в друге без остатка.
- Уже проснулась? - Деймон появляется как всегда внезапно. На его обнаженном торсе блестят капельки воды, а на бедрах повязано махровое полотенце. Я, словно застигнутая на месте преступления, выпускаю из рук его рубашку и приближаюсь к нему.
- Да. И успела безумно соскучиться, - мои губы медленно приближаются к его и дарят дразнящий поцелуй, в то время как руки, собирая влагу с его тела, скользят вниз, к абсолютно ненужному там, по моему мнению, полотенцу. Нащупав узел, я пытаюсь развязать его, но рука Деймона перехватывают мою. Его голос звучит хрипло:
- Елена, что же ты делаешь? Я опоздаю на работу.
Я останавливаю его поцелуем.
- Ничего. Работа может подождать.
Его руки ласкают мою спину, даже сквозь ткань пеньюара я чувствую их тепло. И желание, исходящее от него.
- Если я сейчас останусь, то вообще не попаду сегодня в офис.
Мои губы застывают в дюйме от его груди.
- И? Думаешь, меня это остановит? - улыбаюсь я.
- Ах ты, хитрюга!
Деймон валит меня на кровать и начинает щекотать. Я громко хохочу, скорее от всепоглощающего счастья, чем от самой щекотки. Мои кулачки в шутку стучат по его груди.
- Отпусти немедленно, а то я… - смеясь, начинаю я, но договорить угрозу мне не позволяет телефонный звонок.
- Не отвечай, - комично надувшись, говорю я. – Кто бы это ни был, ему надоест звонить, и он перестанет.
- Только не в случае с Кетрин, - Деймон успокаивающе проводит указательным пальцем по моему лбу, разглаживая морщинку между нахмуренными бровями, и отвечает на звонок.
Я киваю. Упрямства Кетрин не занимать. И если она трезвонит с утра, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее, и она просто так не отступит. Кетрин, в качестве продюсера, снимает исторический художественный фильм с Сореной Бьюви, подопечной Деймона. Рекламой пестрят все города Америки. А недавно они с Деймоном открыли совместное дело, кинокомпанию. Назвали«ДэкатрИн». Теперь рекламу фильма повсюду сопровождают слоган «ДеКатрИн» «Мы делаем мир ДЕмонически привлеКАТельным».
Я же была обязана Кетрин работой. Когда мы полгода назад купили с Деймоном собственный дом, моей радости не было предела. Он был полностью отремонтирован, но мне, конечно же, захотелось внести свою изюминку в его интерьер. Я тут же начала обустраивать наше семейное «гнездышко». Бегала по мебельным и строительным магазинам, контролировала рабочих. Перечитала с десяток книг по дизайну интерьера. Была занята. И счастлива от этого. Но когда все было готово, я столкнулась с проблемой, насущной для всех жен обеспеченных мужей, сидящих дома. Я заскучала, зажив жизнью бездетной домохозяйки. Правда, сначала все эти походы по магазинам, посещение салонов красоты, саун и тренажерных залов были мне интересны. Но после нахлынула серость и одинаковость будней. Деймона же устраивало, что я сижу дома. А какому мужчине, пусть и вампиру, не понравится, когда его ждут, любят, когда живут только ради него? Вот и ему было так удобно знать, что я жду его дома. Что меня никто не нервирует на работе, и я не буду долгими вечерами грузить его своими служебными проблемами.
А я? Мне казалось, что все происходящее со мной, раньше уже было. Я медленно сходила с ума от отсутствия общения с другими людьми. От невозможности делать что-то, приносящее не только моральное, как в случае с содержанием дома, но и материальное удовлетворение. Мне хотелось чего-то достигнуть в жизни. А не влачить жалкое существование домохозяйки. Тогда я попыталась устроиться на работу. Но ничего не выходило. Я была никому не нужна. Мне мило улыбались, обещая перезвонить. Я терпеливо ждала, пока не понимала, что звонка не будет.
Так было до тех пор, пока Кетрин, пожалев мои метания, не взяла мое трудоустройство в свои цепкие руки. Она посоветовала обратиться мне в одну компанию. Там меня встретили с распростертыми объятиями и, не мешкая, предложили заключить контракт. С тех пор Елена Сальваторе, то есть я, стала внештатным журналистом и получила право работать дома, раз в месяц исправно появляясь в редакции. Я вела колонку о мире кино, что было нетрудно в свете моих знакомств.
- Да. Да. Я понял, Кетрин. Хорошо, скоро буду.
- Какие-то проблемы?
Деймон качает головой:
- Нет. Кроме той, что по твоей милости мне придется второй раз принять душ. На этот раз холодный, - усмехается он.
Он наклоняется к моим губам. Как же сладки его поцелуи! Вокруг все плывет и плавится.
- Если я сейчас от тебя не оторвусь, Кетрин вобьет мне кол в сердце, и ты останешься вдовой. Оттолкни меня, я не в силах сам. – Шепчет он в мои приоткрытые губы.
- Иди, – выдыхаю я, одновременно проникая рукой под полотенце.
- Ах ты, маленькая развратница! – его глаза темнеют от желания и …
В общем, обычное наше утро.
Потом он с вампирской скоростью бегает по дому, собирая вещи и держа в зубах открытый пакетик с донорской кровью. А я старательно попадаюсь ему на глаза, щеголяя в более чем откровенном наряде. Он очень спешит. Видя меня, рычит, закатывает глаза, смешливо приподнимает брови, ворчит что-то о несносных ненасытных девчонках. И каждый раз чмокает меня в губы нежно и очень быстро, стараясь не останавливаться.
Через пятнадцать минут Деймон, полностью одетый, целует меня и, взяв с журнального столика ключи от автомобиля, направляется к выходу.
- Сегодня, возможно, задержусь.
- Хорошо, - с тоской вздыхаю я. Но, на самом деле, все это не так важно: ведь в нашем распоряжении будет вся ночь.
Он захлопывает входную дверь, а остаюсь одна в огромном доме. И тут же в моей душе поселяется ноющее чувство тревоги. Его ни с чем не перепутать. Это, как предчувствие надвигающейся беды, неотступно следующее за тобой. Вспышки волнения и тоски, яркими огнями сверкающие в тебе. До головокружения неприятный приступ беспокойства. Я пытаюсь с этим бороться, как одержимая набрасываясь на домашние дела. Чувство затихает ненадолго, когда я, забываясь, переключаюсь на что-то, но затапливает меня с новой силой, стоит мне остановиться, чтобы перевести дух. И с каждым раз оно все безнадежнее и плотнее. Как прибрежные волны, бьющиеся о скалы, во время поднимающегося в море шторма. Как сгущающийся туман.
Посуда перемыта, дом убран, белье поглажено и сложено аккуратной стопкой по шкафам. Блеск и чистота. И тревога. Статью к планируемому номеру журнала, я уже написала и отослала. Я погружаюсь в размышления, чем бы мне занять саму себя, чтобы отогнать волнение, уже накрывающее меня с головой, когда звонит мой телефон. Сердце бьется в сумасшедшем ритме, интуиция вопит: «Вот оно!». Дрожащими руками принимаю вызов:
- Елена? Это Рик.
«Неужели что-то случилось в Мистик Фоллс?!»
Волна тревоги затапливает мой островок мнимого спокойствия, который я до последнего пыталась оградить.
- Добрый день, Аларик, - мой голос звучит напряженно и чуть выше, чем обычно. Как натянутая струна. Готовая вот-вот порваться. - Как Дженна? Уже родила?
«Господи, пусть с ней будет все хорошо!»
- Да, сегодня в пять утра. Девочку. Я поэтому и звоню. Приедешь? Если не занята, конечно.
- Я постараюсь. Как здоровье Дженны? Как малышка? Как маленький Дей?
«Ну же, говори, что все в порядке, я же сойду с ума…»
- Все хорошо. И Дженна, и малышка чувствуют себя чудесно. Она так похожа на свою маму… А Дейка сейчас у Тая и Кэр. Они его любят как родного, своих-то нет детей.
Я облегченно выдыхаю воздух, пропитавшийся моей обеспокоенностью. Значит, дело не в них. Но тревога не проходит.
- Я поговорю с Деймоном и приеду. Обязательно приеду. Соскучилась по всем вам безумно.
Мы одновременно отключаемся. В этот момент я тону в своем волнении. С головой погружаясь в омут тоски и отчаяния. У меня никогда такого не было, даже перед лицом смертельной опасности, сковывавшей меня. Даже когда я считала, что потеряла Деймона безвозвратно, в душе не было такого предчувствия беды. А сейчас оно отравляет меня.
Нет сил дышать. Воздух становится липким и густым.
Нет возможности переключиться на что-то еще. Все валится из рук. Кажется, что окружающий мир вдруг стал хрупким и ненадежным: задень его слегка - и все рухнет безвозвратно…

Ничего не изменилось - мир живёт.
Блещет солнцем и разнообразьем красок.
Переделать бы сюжет наоборот.
Избежать бы лжи и непристойных масок.
Я иду вперёд, не замечая жизнь.
Я почти живу, но словно онемела.
Лифт бесшумно опускает меня вниз,
Только я уже на дне на самом деле.
Я уеду. Разберусь с' своей душой.
Напишу 2 строчки, чтоб не волновался.
Умирая, не замечу, что его
Телефон в моей же сумке отозвался...
Yana mia

POV Елена

Я так и не привыкла ходить на каблуках ежедневно. Нет, по праздникам я надеваю туфли с высоченным каблуком, но по будням хожу в балетках. Это - моя ошибка номер один сегодня. Но пока я этого не знаю.
После сообщения Рика, я хочу позвонить Деймону, чтобы сразу же поехать в Мистик Фоллс. Но его телефон отзывается трелью рядом со мной, на его прикроватной тумбочке. И моя тревога усиливается. Хотя до этого казалось, что испытывать еще более сильное чувство невозможно. Надо срочно увидеть Деймона, чтобы удостовериться, что с ним ничего не случилось. Я понимаю, что я более подвержена опасностям, чем он, но ничего не могу поделать со своим волнением. Оно медленно и верно убивает меня изнутри. Я решаю поехать к мужу на работу, отдать мобильник ему лично в руки. Убедиться, что с ним все в порядке, а заодно, если это так, поговорить с ним о своей поездке к Зальцманам. Это моя вторая сегодняшняя ошибка.
Я быстро собираю сумку, бросая лишь самые необходимые в поездке вещи, выбегаю из дома. Осеннее солнышко ослепляет меня на мгновение ярким и каким-то отчаянным светом, как будто хочет подарить перед неизбежным наступлением зимы побольше тепла земле, уже чувствующей холодное дыхание морозов в предрассветные часы. Или остановить меня. Закрываю глаза на миг, не видя ничего, ловя разноцветные круги перед глазами, ощущая ласковое прикосновение тепла на лице. Глаза быстро привыкают, предметы обретают четкость и яркость цвета, оставляя ощущение передержанного в проявителе изображения. Стою еще немного, чтобы собраться с силами, так как в этот момент чувство опасности накрывает в очередной раз меня с головой, затапливая все остальные ощущения в вязком тумане безнадежности. Отчаянно борюсь с собой. Через силу, задыхаясь, бегу дальше. Ловлю такси. Машина быстро несется сквозь лабиринты улиц. Пробок уже нет. Время движется к ланчу.
Фирма Деймона находится в современном высотном здании. Скоростной лифт возносит меня вверх, создавая ощущение, что вся тяжесть тела перенеслась в ноги. В том числе и моя тревога, скользящая по телу к пяткам, унося с собой и сердце.
Лифт сверкает гладкими зеркальными поверхностями, отражая мое изображение в далеко уходящей перспективе. Постепенно к волнению добавляя досаду на то, что я делаю все не так. Но я не слушаю себя.
Современные лифты – бесшумные и быстрые. Даже в конце поездки почему-то не слышится звонка о прибытии.
На этаже меня встречает звенящая тишина. И пустота, как в фильме ужасов. Все это усиливает и так неслабую тревогу до гнетущего меня апогея страха перед неотвратимой бедой.
У Деймона – современный сверкающий офис. Глянцевые поверхности, портреты знаменитостей в полный рост под стеклом, хром и холодный мрамор. Этот стиль для меня чужд, он слишком претенциозен. Но именно такой, современный и важный, вызывает у клиентов и партнеров моего мужа нужный настрой и уважение. Меня же всегда здесь пробирает дрожь от официальности обстановки, холода от ледяных поверхностей и опасение чего-то нехорошего, ждущего в повторяющихся отражениях зеркал и стеклянных поверхностей фотографий. Я не люблю сюда приходить. Я бы и сегодня не пришла, если бы не мое гнетущее волнение и срочная потребность встретиться с ним.
Путь к кабинетам застелен белоснежными ковровыми дорожками, и я не понимаю, как они сохраняют свою чистоту и цвет. Мягкость покрытия заглушает мои шаги, я иду как тень, не отдавая себе в этом отчета. Время ланча: и сотрудников нет в офисе. Даже секретарь Деймона, милая невысокая девушка, куда-то отлучилась. Дверь в кабинет мужа приоткрыта. Я заглядываю в нее, не стучась. Это моя третья фатальная ошибка за одно сегодняшнее утро.
Стол прикрывает их нижние части тела. Виден только его торс в расстегнутой рубашке, по которому она водит своими ненасытными руками. Я тоже люблю просто ласкать его кожу, покрывать поцелуями каждый сантиметр ее. Ощущать ее гладкость и прохладу. Девушка обнажена. Копна белокурых волос каскадом спадает на покатые плечи. Полные губы приоткрыты. Ее грудь огромных, немыслимых для меня размеров, призывно трется о его тело. Ее соски возбуждены. Она извивается на нем, как юла, постанывая и закусывая нижнюю губу. Они сидят ко мне боком. Выражение их лиц я не вижу. Но я точно знаю, как выглядят глаза Деймона в пылу страсти – лед, тонущий в огне. И воображение услужливо дорисовывает увиденную картину. Она впечатывается в мой мозг каждым увиденным и придуманным мигом. Я знаю, что никогда ее не забуду. Как ни буду стараться. Он с другой. После всего лишь полугода жизни со мной. После всех уверений о любви. Тревога уходит, уступая место другим чувствам. На меня обрушивается шквал холода и тоски. Такой хрупкий мир счастья рушится в один миг. Его больше нет. Лишь осколки засыпают мою вмиг разрушенную душу. Столько идти к трудному и выстраданному счастью, чтобы потерять его разом.
Шаг назад. Молча. Я не буду устраивать сцен. Я не буду умолять и упрашивать. Почему я решила, что он изменился? Почему придумала для себя, что буду единственной в его жизни? И почему мне так больно? Тогда, в прежней нашей совместной жизни, я так не переживала по поводу его измен. А теперь, после увиденного, мой мир сжался для меня только до этих двоих, объятых страстью. Я пячусь назад, пока не упираюсь в холод двери лифта. Долго стою, пока не начинаю дрожать, покрываясь противными мурашками от ужаса произошедшего и от ледяной поверхности металла.
Нажимаю кнопку вызова. Двери бесшумно распахиваются. Почему так тихо? Эта звенящая тишина сводит меня с ума. Прочь из этого мира лживых отражений и растоптанной любви. Я не смогу смотреть ему в глаза. Теперь там будут только эти груди, страстно и маняще трясущиеся в такт движений. Почему нет слез? Почему так темно и мрачно на моей душе? Как бы мне хотелось изменить сегодняшний день: надеть туфли с каблуками, чтобы он услышал мои шаги, оставить ему записку с моим сообщением дома, просто постучать в двери его офиса.
Но все вышло так, как вышло. Я не могу теперь ничего изменить.
Лифт несется вниз, отрывая меня от пола, создавая иллюзию невесомости тела и пригибающей тяжести разбитой души. Больно? Нет, осознание еще не пришло. Просто пусто. Страшно? Да, я боюсь посмотреть ему в глаза, не могу думать о случившемся.
На улице светит солнце. Так странно: ничего не изменилось после того, как мой мир рухнул. Все так же: огалтело носятся, радуюсь последним теплым дням, птицы; цветут яркие осенние цветы, пахнет теплом и счастьем. У всех вокруг все замечательно. Весь мир радуется чему-то, только меня вырезали из этого праздника жизни. Все окружающее кажется мне нелепыми декорациями, которые забыли сменить. Мое сердце покрывается толстым слоем льда. Под которым - черная выжженная пустыня. Мрачная и безнадежная. Нет боли, нет страданий. Нет ничего. Я никогда не думала, что мне может быть так все безразлично вокруг. До опустошения.
Я иду, вернее, бреду вперед, чтобы идти. Натыкаюсь на какую-то толпу людей. Как выясняется, это очередь на автобусной остановке, все садятся, я тоже. В кармане оказывается нужное количество долларов до конца маршрута. Еду. Не смотря никуда. А вернее, ничего не видя. Как будто на мои глаза опустили шоры. Все. Впереди ничего нет. Моя жизнь закончилась там, при виде этих огромных трясущихся грудей, льнущих к телу моего мужа.
Автобус останавливается на конечной остановке. Меня вежливо просят выйти, так как я не замечаю элементарных вещей: едем или стоим. Не слышу, что мне говорят. Не вижу ничего вокруг.
Я растеряна, а, вернее, потеряна. Солнце светит в зените. На улице жарко. Я стою на незнакомой улице, не зная, что делать дальше. Вернуться на этом же автобусе обратно? У меня больше нет наличных денег. Да и что я теперь ему скажу? Они уже, наверное, все закончили. Мне нечего ему предъявить: надо было сразу шагать в комнату и устраивать скандал. Теперь он будет все отрицать… Да я и не хочу, просто не хочу об этом ни говорить, ни вспоминать. Просто не могу пока. Слишком красочны картинки в моей голове.
Очередной раз оглядываясь, я вижу прокат автомобилей. И у меня возникает мысль: сумка с вещами с собой, мне нужно время, надо подумать о случившемся. Я поеду в Мистик Фоллс прямо сейчас, на машине. Ничего, что хотела лететь на самолете. Так даже лучше: будет время все обдумать в одиночестве, решить, как жить дальше, не отвечая на вопросы близких. У меня будет время. А это уже хорошо. Я когда-то убедилась: время – не самый лучший лекарь. Но именно оно расставляет все на свои места. Словно с каждой секундой, минутой, днем жизни время добавляет ясности и простоты. Того, чего у меня нет сейчас. Пустота в моей душе поглотила и это.
Мне достается неказистый, старенький форд, но вполне исправный и чистый. О большем и не прошу. Они принимают к оплате мою кредитку, и у меня появляется шанс не спеша решить мою дальнейшую судьбу. Не глядя, заполняю какие-то документы. Кажется, договор об аренде. После менеджер проката долго и нудно объясняет мне, как проехать на шоссе, ведущее к Ричмонду. В конце концов, отчаявшись его понять, я покупаю дорожный атлас. Мне осталось сделать еще одно дело: сообщить Деймону, что я уезжаю. Позвонить ему в офис? Я не выдержу, расплачусь, превратив все в фарс. Молча уехать я не могу. Он, скорее всего, будет волноваться. У него, конечно, появилась другая, но еще сегодня утром он уверял, что любит меня. Скорее всего, он не устоял перед ее весомыми прелестями, не желая делать мне больно, не зная, что я все видела…Кажется, для мужчин измены в порядке вещей. Они могут спать с одними, а шептать слова любви совсем другим. Из груди вырывается истерический смешок.
Наконец я, решив отправить ему смс-ку, ограничиваюсь несколькими словами: «Уехала в Мистик Фоллс, Дженна родила. Позже перезвоню». Сообщение отправлено. Что-то тренькает в моей сумке. Я не обращаю внимания. Мне не до этого: воспоминания об увиденном накрывают меня с головой снова и снова. Пустота в моей душе усмехается ее пухлыми губами, сменяясь льдом его глаз, тонущих в огне. Трясущаяся грудь, льнущая к телу моего мужа - это теперь мой кошмар наяву.

PОV Деймон.

В офис я приезжаю только через два часа. Город ангелов хорош всем, за исключением многочасовых пробок. Паркуюсь на стоянке и, щелкнув брелоком сигнализации, направляюсь к небоскребу, на одном из этажей которого ютится наша кинокомпания. Уже сейчас довольно перспективная, а в будущем, уверен, преуспевающая. У нас есть все составляющие успеха. Толковое руководство в лице меня и Кетрин. Замечательная Сорена Бьюви, восходящая звезда Голливуда. И, конечно, значительная сумма денег. Без нее, как ни крути, ничего не выйдет. И, да, мой младший братец Стефан, ставший незаменимым в решении денежных вопросов. Дело за малым: назначить начало съемок фильма. Правда, кастинг еще официально не закрыт, а Кетрин настаивает на редактировании некоторых сцен из сценария. Но актеры на все главные роли уже выбраны, а сценарий, на мой взгляд, совершенно не требует доработки. Сорена преподнесла удивительный сюрприз, оказавшись не только талантливой актрисой, но и чудесным писателем.
Нажимаю на кнопку вызова лифта и жду, пока на циферблате появится долгожданная единица.
А как все начиналось! Забавно вспомнить. В одно прекрасное утро Кетрин ни с того, ни с сего вдруг провозгласила, что открывает собственную кинокомпанию. Ее совершенно не волновало отсутствие спонсоров, необходимого помещения, персонала и самого главного – опыта. В свои компаньоны она выбрала меня, твердя, что нашего личного обаяния хватит для того, чтобы не раствориться в мире шоу бизнеса. К тому же, и ее, и мое имя уже довольно известны в определенных кругах. И я обрадовался перспективе открыть собственное дело, так как всегда был амбициозен и стремился к успеху. Кроме того, область кинематографа привлекала меня. Это стало тем вторым, самым дорогим в жизни, что было у меня. Первым же – была Елена. Но меня удивляла поспешность Кет. Официальное открытие компании она планировала через месяц, а запуск проекта – уже спустя год. Невероятные сроки даже для широко известной и уже преуспевающей компании.
Всему нашлось простое объяснение. Одна знаменитая кинофирма не согласилась принять проект Кетрин, и вампирша, недолго думая, решила заткнуть за пояс хамоватого руководителя. К слову, это у нее с моей помощью получилось. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Наконец дверцы лифта призывно открываются передо мной, и я захожу. Но в последний момент слышу стук каблуков и звонкое "Подождите". Нажимаю кнопку "Стоп", в кабину влетает девушка.
- Уф, успела. Спасибо, - выдыхает она и кокетливо поправляет упругие локоны светлых волос. Кажется, что прическа ее не продумана и даже хаотична. Однако я знаю, что за создание подобного "беспорядка" на голове девушке пришлось выложить кругленькую сумму стилисту.
- Вам на какой этаж? - равнодушно спрашиваю я, ожидая услышать номер этажа, на котором находится модельное агентство. Наверняка, очередная их модель. Правда, параметры не те. "Верхние девяносто" явно больше, что девушка не преминула показать, расстегнув несколько пуговиц своей блузки. Или я отстал от тенденций модельного бизнеса? И на смену "ходячим скелетам" пришли девушки со здоровым цветом лица и аппетитными формами?
- Этаж? –невинно переспрашивает блондинка. - А на каком находится кинокомпания "Дэкатрин"? Знаете, я, когда услышала об открытии нового проекта, сразу же поспешила на кастинг. А какой там продюсер! Говорят, он молод, красив, богат и холост.
- Лгут. Он женат, причем уже довольно давно, и счастлив в браке, - возвращаю я девушку с небес на землю. - Он сейчас стоит перед вами. Деймон Сальваторе.
- Ой, простите, пожалуйста. Я не знала, что это вы, - лепечет блондинка, а я понимаю: она знала. С самого начала. Ее выдают глаза. Пока с уст слетают слова извинений, голубые глаза следят за мной. Цепко. Не отрываясь.Ожидая.
- Офелия Вонтид, - представляется блондинка, и ее цепкая ручка с наманикюренными ноготками касается моей. Мне внезапно становится дурно, и я поспешно отдергиваю свою руку.
- Мне очень-очень приятно, - щебечет девушка, не заметив, или не захотев замечать, мою реакцию. – Так рада познакомиться с вами. Богатым преуспевающим продюсером Голливуда.
Я усмехаюсь. Лесть. Причем неприкрытая. В такой форме я ее не употребляю.
Офелия тем временем начинает рассказывать что-то о себе, но я не слушаю. Наблюдаю лишь, как шевелятся ее пухлые алые губы. Какие взгляды она посылает мне из-под опущенных ресниц. Как кокетливо поправляет блузку, на самом деле лишь больше оголяя грудь.
Наконец, дверцы лифта разъезжаются в стороны, и я спешу выйти из кабины. Удивленная блондинка следует за мной. Кажется, она что-то спросила и ожидает ответа. Но я делаю вид, что забыл о ее существовании. Что, впрочем, недалеко от истины. Столько таких тщательно накрашенных лиц я повидал за это время!
- А как же?.. – вскидывает она брови.
- Вам прямо по коридору, а потом направо. Миссис Кетрин Пирс Сальваторе будет очень рада видеть вас. Именно она занимается кастингом.
Но, видимо, девушке придется подождать. Кетрин уже ждет меня в моем кабинете и настроенавесьма решительно.
- Проходи, - кивает она мне. – У нас проблемы.
- Что-то серьезное?
- Компания «Синемаплюс» обвиняет нас в плагиате. Представляешь? Как они посмели? Как?
Кетрин вскакивает из-за стола и маленьким ураганом мечется по кабинету.
- Успокойся, Кет. Права на сценарий и экранизацию фильма у нас есть. Все юридически оформлено. Это беспочвенные обвинения. У них ничего не выйдет.
- Да? А это тогда что? – Пирс хватает со стола газету, которую я поначалу принимаю за стопку листков, и протягивает ее мне. – Читай.
Но прежде чем начать читать я взглядом натыкаюсь на черно-белую фотографию. Она явно сделана рукой непрофессионала. Или же того, кто очень хотел остаться незамеченным. Лица изображенных смазаны, да и ракурс подобран неудачно. Но главное не это. На фото были запечатлены я и Кэтрин. Кажется, в этот день мы возвращались с банка.
- Что за?..
- Читай и все поймешь, - нетерпеливо прерывает меня Кетрин.
Я погружаюсь в чтение и все больше мрачнею. Автор статьи преподнес невероятную историю о создании кинокомпании «Дэкатрин». Правды в ней не было ни слова. Напоследок же журналист намекнул, что по непроверенным источникам, наша компания уличается в плагиате. Это было последней каплей.
Я с раздражением отбросил газету, словно прикасался к чему-то липкому и мерзкому.
- Понравилось? – иронично усмехнулась Кетрин.
- Что мы будем с этим делать? Не думаю, что подобную бульварную прессу читают многие, но…
- Один миллион. Таков тираж, - отрезает Кетрин. – Я намерена отправиться в редакцию и потребовать опровержение. Я не приверженец теории о том, что черный пиар – лучший.
- А вот «Синемаплюс» явно не брезгует подобного рода историями, - замечаю я.
- Пусть так. Но наша компания должна иметь безупречно чистую репутацию.
- Согласен. Что ж, тогда мы сейчас в редакцию?
- Нет, я поеду одна. На тебе отчеты.
- Хорошо, - киваю я, а Кетрин, подхватив сумочку со стола, решительно направляется к двери. - Позвони, как что-то прояснится, - бросаю ей вслед и принимаюсь за отчеты.
Через некоторое время, Мари, мой секретарь, незаменимый человек, заглядывает ко мне в кабинет:
- Мистер Сальваторе, можно я выйду на ланч? Сегодня утром не удалось позавтракать. Я вернусь через полчасика. Вы не против?
- Ну что ты! Конечно, нет. Напротив, мне нужны сытые сотрудники. А то урчание твоего голодного желудка отвлекает меня от отчетов, - усмехаюсь я, и девушка улыбается в ответ. - Мари, только заблокируй все телефонные звонки. Я хочу поработать в тишине.
- Есть, босс! – она шутливо вскидывает руку ко лбу, я шлю ей воздушный поцелуй, и она исчезает. А через пять минут дверь открывается снова.
Я, не поднимая головы от бумаг, говорю:
- Мари, иди уже поешь. Я же тебя отпустил. Вполне смогу побыть полчаса без моего очаровательного стража в твоем лице.
- Это не Мари, мистер Сальваторе. Это Офелия. – Раздается низкий голос с придыханием. – Миссис Сальваторе отправила меня к вам, сказав, что у нее нет времени.
- О, Господи. – Я молчу минуты две, надеясь, что девушке надоест ждать. Но отчаявшись ее выпроводить, говорю: - Хорошо, покажи, что ты умеешь.
Офелия вдруг начинает суетиться, нервничать. На лице ее проскальзывает неуверенность. Изрядно потеребив свои руки, она, по-видимому, решается и с вызовом говорит:
- Я работала стриптизершей в ночном клубе «Баттерфляй». Я могу показать приватный танец.
Я отнюдь не из стеснительных, но на пару секунд у меня отнимается язык. Но поразмыслив, нахожу эту ситуацию чрезвычайно забавной. Интересно, как далеко она зайдет в надежде получить роль?
- Валяй, - милостиво разрешаю я. – Музыка нужна?
- Я могу и так, - с долей неуверенности, которое, как мне казалось ранее, не присуще ей, говорит блондинка.
- Смелее, крошка! – усмехаясь, подбадриваю я. - Нам нужны в фильме служительницы языческим божествам, так что у тебя есть шанс попасть на передний план со своим горячим танцем.
И она начинает. Сначала немного скованно. Сказывается, наверное, непривычная обстановка. Потом все раскрепощеннее и откровеннее. Ее вещи разлетаются в разные стороны, как осенние листья на ветру. Она все ближе ко мне. Вот она уже вертится около меня, присаживаясь мне на колени, трется о мои ноги. Ее прохладные пальцы приятно касаются моей кожи, когда она расстегивает несколько пуговиц моей рубашки. А я не противлюсь. Черт возьми, несмотря на мою любовь к жене, эта девочка вызывает во мне желание. Она чувствует его, бугром, выпирающее в моих брюках, и, скинув бюстгальтер, начинает тереться об меня своей огромной грудью. На ней остались только трусики-танго. Она распаляется все сильнее, губами лаская мою грудь. Ее движения становятся все более вызывающими и эротичными, гранича на рубеже похоти.
А мне вдруг мерещатся легкие шаги в коридоре, которые отрезвляют меня. Я аккуратно сталкиваю ее с себя, оглядываясь на дверь кабинета, но там пусто. Показалось.
- Ну, что же, детка… Неплохо. Даже хорошо. Оставь портфолио у секретаря на столе, черкни свой номер телефона. Я переговорю с Кетрин. Возможно, ты сыграешь пару эпизодов.
Она выглядит разочарованно. Какого черта? Что решила заполучить роль получше, переспав с продюсером? Ошибаешься, детка, я глубоко женат. И не позволю какой-то шлюшке встать между мной и Еленой. Даже в моих мыслях.
Охватившее меня возбуждение исчезает без следа, уступив место прежней трезвенности и спокойности ума.
Она, поджав губы, нарочито долго одевается, старательно крутя оголенными бедрами и тряся грудью. В конце концов, видя, что я больше не интересуюсь ее персоной, не надевая бюстгальтер, прямо на голое тело натягивает готовую лопнуть от натуги блузку.
После чего подходит к моему столу и, наваливаясь на него всем телом, демонстрирует опять все свои прелести. Приближается к моему лицу, останавливаясь в паре дюймов от него, говорит мне прямо в губы:
- Приятно было познакомиться, мистер Сальваторе. Надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество.
- И мне, мисс Вонтид. Всего наилучшего. – И опять опускаю лицо в бумаги.
Офелия, неопределенно хмыкнув, выпархивает из моего кабинета. А меня вдруг начинает съедать жуткое чувство надвигающейся беды. Что-то случилось с Еленой? Хлопая себя по карманам, понимаю, что телефона нет. В это время заглядывает Мари сказать мне, что она вернулась, и сообщить, что пришел наш новый инвестор, мистер Эдриэн. Я окунаюсь в заботы бизнеса, отключая раздирающее чувство тревоги в душе.