Рождество… Кто придумал этот дурацкий праздник? Все носятся, как угорелые, в поисках подходящих подарков, суетятся, наряжая елку и занимаясь приготовлением праздничного ужина. Идиотизм!
Деймон Сальваторе налил себе очередной стакан бурбона и откинулся в кресле, наблюдая, как причудливо пляшет огонь в камине. Вообще-то, положа руку на сердце, когда-то он тоже любил этот праздник. Любил всю эту суету, вкусные запахи, разносящиеся по дому. Но больше всего он любил это по-детски глупое ожидание чуда – когда, казалось, в воздухе витает что-то волшебное. Но жизнь планомерно убивала в нем любовь к неизведанному и веру в чудеса. Когда он был еще ребенком, внезапно умерла мать. Умерла незадолго до этого самого праздника, который он так любил. И на Рождество он пожелал, чтобы мама вернулась, – ведь раньше он всегда находил загаданные подарки под елкой. В этот раз чуда не произошло. С того дня он перестал загадывать желания, а потом жизнь научила его, что чудес, вообще, не бывает.
И больше ста пятидесяти лет он жил с этим убеждением, пока судьба, а скорее, рок, не привел его обратно в Мистик Фоллс, и он не встретил темноволосую девушку с шоколадными глазами и теплой улыбкой. Девушку, которая как две капли воды походила на ту, которую он любил больше века, но отличалась от нее, как день от ночи. И постепенно Деймон, сначала с ужасом, а потом с изумлением, понял, что начинает меняться. Охота и убийства, которые раньше вносили хоть какое-то разнообразие в его одинокую вечную жизнь, потеряли свою прелесть. Он обрел новую цель – защищать Елену, ту самую девушку, которая медленным ядом проникла в его кровь, заполнила собой все его мысли, и заставила чувствовать себя уязвимым.
Он знал, что недостоин даже ее дружбы, но когда неожиданно получил ее, начал желать большего, и это желание сводило его с ума. И вот, – одна ужасная ночь, одна роковая фраза, один сумасшедший поступок, – и он потерял ее. В глазах, которые раньше светились теплотой и нежностью, отражались только боль и презрение.
А он начал свой путь заново, – остался в этом проклятом городишке, спасал ей жизнь, уничтожал ее врагов. Только бы снова увидеть эту чудесную улыбку, адресованную ему. Но Елена больше не улыбалась, – нет, она его простила, но смерть витала над ней и ее близкими, поэтому было попросту не до улыбок.
Все были на взводе, – Аларик не вылезал из архива и старательно изучал все работы своей бывшей жены, Бонни рисковала здоровьем, разучивая все новые и новые заклинания, которые могли бы помочь им справиться с Клаусом и его приспешниками, Джереми ходил хвостом за Деймоном, Елена паниковала, Стефан, как мог, успокаивал ее.
Приближающееся Рождество никого не радовало. А сегодня, Елена мимоходом обронила, что раньше она любила этот праздник, как в нетерпении ждала момента открывания подарков, которые ожидали ее под елкой. «Теперь я большая девочка», – попыталась пошутить она, бросая грустный взгляд на красиво украшенную ель, стоящую в углу гостиной.
И Деймон, неожиданно для самого себя, решил исправить положение. Даже если завтра они все погибнут от руки Клауса, хоть на мгновение он увидит счастливую улыбку Елены.
С подарком вампир определился быстро, но тут же встала другая проблема, – если он подарит девушке семейную ценность Сальваторе, это вызовет ненужные вопросы и помешает его благородному плану «я-больше-не-буду-эгоистом-и-позволю-Елене-быть-счастливой-с-моим-нытиком-братом». Поэтому Деймон решил проявить душевную щедрость и сделать подарки всем, исключительно для прикрытия, конечно.
Когда в 10 часов вечера Стефан появился в гостиной, Сальваторе-старший, как ни в чем ни бывало, сидел в кресле и привычно глушил бурбон. Кивнув брату, Стефан направился к входной двери. Не было нужды спрашивать, куда он собрался, – об этом Деймону поведало его мечтательное выражение лица и, ставший уже привычным, болезненный укол ревности. Ночь, этот злейший враг Гринписа, проведет у Елены. Пытаясь заглушить боль, Деймон залпом опустошил бокал и тут же налил себе следующий.
Время текло мучительно медленно. Но, наконец, старинные часы пробили без четверти двенадцать. Вздохнув, вампир убрал бутылку и, не спеша, поднялся в свою комнату. Озираясь, он вытащил из шкафа серую толстовку с капюшоном, которую за пару дней до этого стащил у Стефана. Конечно, ужасный наряд, но, по-крайней мере, он останется неузнанным. Кому придет в голову, что всегда стильный Деймон Сальваторе оденет эту кошмарную тинейджерскую одежду. Закинув на плечо большую спортивную сумку, также позаимствованную у Стефана, вампир выскользнул из дома.

* * *
Первым на пути оказался дом Бонни Беннет. Вообще-то, за все свои художества и косые взгляды, эта самоуверенная ведьмочка заслуживала того, чтобы свернуть ей шею, но некоторое время назад, Деймон случайно обнаружил в себе новое качество. Терпимость. Поэтому он напомнил себе о том, что Бонни довольно полезная боевая единица, и в последнее время принесла немало пользы. А, значит, заслуживает подарка. К тому же, вампир немного ее побаивался. Конечно, совсем чуть-чуть и скорее умер бы, чем признался в этом, – но факт остается фактом. Черт его знает, что эта неуравновешенная ведьма может наколдовать, – хорошо, если сразу убьет, а то, не рассчитав силы, оставит импотентом, или, вообще, превратит в какого-нибудь урода. Хотя, лучше уж второе, решил вампир, подходя к дому Беннет.
Мысленно поблагодарив свои бурные хипповые 60-е, Деймон аккуратно взломал замок на входной двери и бесшумно проскользнул в гостиную. Оглядевшись, он начал гадать, куда же положить свой подарок и, в конце концов, решил прислонить его прямо к елке. Полутораметровая метла, украшенная большим праздничным бантом с надписью «Полетели!!!» смотрелась очень даже мило. Представив себе лицо Бонни, когда утром она увидит такой подарок, вампир весело хмыкнул, поднял с пола сумку и вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.

* * *
Следующим на очереди был Аларик. Деймон, конечно, мог вручить ему подарок лично, но ведь взрослые крутые мужики не занимаются подобной хренью! А так, в крайнем случае, можно будет все списать на свое извращенное чувство юмора.
Забавно все это, размышлял старший Сальваторе, пока тихонько открывал дверь ключом. Было даже что-то неестественное в том, что его лучшим другом в этом городе стал парень, с женой которого он переспал, а потом и вовсе обратил. Но, тем не менее, Аларик понимал его намного лучше других, – с ним можно было просто посидеть, выпить, обсудить план действий. Да и, вообще, в его обществе Деймону было намного веселее, чем со Стефаном. А теперь у него и ключ есть от учительского дома, так, на всякий случай, как сказал Рик.
Внезапно остановившись перед елкой, Деймон присвистнул. Небольшое, стоявшее на тумбочке дерево, было завешано распятиями, а на макушке, вместо привычного ангела, красовался граф Дракула с хищным, но комичным оскалом. Причем, Дракула подозрительно смахивал на самого Деймона. Решив, что с Алариком он выяснит отношения позже, вампир полез в сумку. Перевязанный бантом подарочный диск с фильмом «Ван Хельсинг», занял свое место под елкой. Не забыв стянуть у Рика почти полную бутылку шотландского виски, в качестве моральной компенсации от увиденного, Деймон направился к дому шерифа Форбс.

* * *
Лиз была на дежурстве, – он это точно знал. Еще утром, вампир отпускал ядовитые шуточки по поводу того, что работать в канун Рождества – это грех. Зайдя в дом шерифа, как к себе домой, Деймон направился прямиком в гостиную. Остановившись около елки, он дернул за молнию сумки и тут же сквозь зубы выругался, – змейка заела, и подарок для Кэролайн никак не хотел доставаться.
Продолжая ругаться, Деймон размышлял о том, что ждет эту блондинистую вампиршу. Компания оборотня не самый удачный для нее выбор, но ей и так пришлось тяжело – может, не стоит вмешиваться. Где-то в глубине души, в ее человеческой части, Деймон чувствовал угрызения совести, – он использовал Кэролайн в своих целях, сделал своей марионеткой, пока она была человеком. Да и вампиром она стала по его вине. Если бы он не отдал Елене изобретение Гилберта, если бы не разозлил так сильно Бонни, если бы не дал свою кровь Кэр, если бы нашел в себе силы сразу всадить кол в сердце этой хладнокровной стерве Кэтрин… И сколько еще «если бы»… И теперь, это непривычное чувство вины мешало ему командовать девушкой.
Уловив едва слышное движение, Деймон даже не успел выпрямиться, как оказался прижатым к стене, и перед лицом предстал вампирский оскал Кэролайн.
– Тьфу, Деймон, какого черта ты шастаешь в потемках?! Я же чуть не убила тебя, – возмутилась блондинка.
– Нууу, «чуть не убила» это слишком громко сказано, – фыркнул Деймон, поправляя ворот толстовки. – А чего ты, как ненормальная, бросаешься на людей?
– Ненормальная? Людей??? – почти взвизгнула Кэр. – Это мой дом, сейчас половина первого ночи, и я услышала какой-то шум. В свете последних событий, что, по-твоему, я должна была подумать?
– С каких это пор ты начала так связно и логически мыслить? – усмехнулся вампир, лихорадочно соображая, что же теперь делать с подарком.
– Намекаешь на то, что раньше я была дурой?! Знаешь что… Боже! – неожиданно хихикнула Кэролайн. – Что на тебе одето? Выглядишь, как старшеклассник-переросток.
– Отвали! – огрызнулся Деймон и, резко дернув за молнию, все-таки открыл сумку. Достав оттуда огромный меховой комок, он начал аккуратно его расправлять.
– Деймон, не надо меня игнорировать, – Кэролайн попыталась придать голосу строгость. – Что ты делаешь в моем доме среди ночи?
– Что-что, принес тебе подарок! Дурацкая затея…
– Что???
Взгляд Кэролайн выражал такую смесь недоверия и ужаса, что Деймону стало смешно. «Есть чего бояться, – мелькнула мысль. – Свихнувшийся вампир – это страшная сила».
– Я принес тебе подарок, – медленно повторил Деймон. – Рождество, и все такое…
– Поверить не могу! Ты использовал меня, пока я была человеком, кормился мной и совершенно не уважал. А с тех пор, как я стала вампиром, постоянно отдаешь приказы и поучаешь меня. А теперь хочешь убедить меня, что в тебе всколыхнулись какие-то чувства? Я была для тебя всего лишь персональной игрушкой, Деймон!
– А я и не спорю,– отозвался вампир. – Но, согласись, мы неплохо проводили время. Я всегда делал, и буду делать, что хочу, и сейчас я хочу сделать тебе подарок.
Давая понять, что разговор окончен, Деймон положил свой подарок на пол возле елки и вышел из комнаты.
– Ой, это же… – Кэролайн в изумлении смотрела на большого игрушечного волка с ошейником в сердечках, – ты с ума сошел?
– Нет, – отозвался Деймон, вновь показавшись в дверях гостиной. – Просто я считаю, что у каждого уважающего себя вампира должна быть персональная игрушка.
– Деймон Сальваторе, ты сволочь! – заявила Кэр, почему-то радостно улыбаясь, и чувствуя себя при этом невероятно глупо.
– Я знаю, – подмигнул вампир и уже стоя на пороге дома, тихо добавил. – С Рождеством, блондиночка.
Все еще с трудом веря, что не ослышалась, девушка застыла посреди комнаты, прижимая к себе большую мохнатую игрушку. Через минуту она уже полностью пришла в себя и начала с любопытством разглядывать свой рождественский подарок. У волка была такая милая мордашка, такой настороженный, но одновременно с этим, грустный взгляд, что Кэролайн неожиданно хихикнула и еще крепче прижала его к себе.
– Ну что, Тай, пошли в кроватку, – весело обратилась она к игрушке и, зажав ее под мышкой, вернулась в свою спальню.

* * *
Больше всего на свете, Деймону сейчас хотелось повернуть назад, – вернуться домой, закрыться в своей комнате и напиться до бесчувствия. И плевать, что всю эту ерунду с подарками, он затеял только ради Елены. После всего, что произошло между ними, он понимал, что шансов у него все равно нет. «Это всегда был Стефан… Это всегда будет Стефан», – в который раз напомнил он сам себе с горькой усмешкой. Его благородный и до одури правильный брат, – рассудительный, спокойный, надежный. А он совсем другой, – его чувства всегда одерживали верх над разумом, он ничего не мог делать наполовину, – если любил, то со всей страстью, не думая о последствиях, но и ненавидел так же, круша все на своем пути.
Проскользнув тихонько в дом, Деймон прислушался. Вроде все спокойно, все спят, но, словно какая-то сила гнала его отсюда. Быстро расстегнув сумку, он вытащил оставшиеся подарки. Книга – она ведь всегда считалась идеальным презентом, не так ли? Толстая, в твердом переплете, с броской надписью «Как затащить в постель понравившуюся тебе женщину на 1-м свидании» и полуголой фигуристой девицей на обложке, – она заняла свое место под елкой. Джереми должно пригодиться.
Вздохнув, Деймон облокотился на диван, держа в руке подарок для Елены. Старинная музыкальная шкатулка, с фамильным вензелем Сальваторе, принадлежала его матери. Это то немногое, что осталось вампиру в память о ней. Деймон не рискнул открыть крышку, опасаясь, что его услышат, но нежно провел пальцами по изящно вырезанным узорам. Впервые за этот вечер он на миг перестал думать о Елене, – смотря перед собой невидящим взглядом, вампир пытался воскресить в памяти образ матери. Он расплывался, постоянно менял очертания, но единственное, что оставалось неизменным, это любящая и нежная улыбка, адресованная ему. Он всегда был ее любимым мальчиком – даже когда он шалил, или превращался в маленького капризного монстра, она знала, как несколькими словами достучаться до всего хорошего, что в нем было. Она любила его любым. И повзрослев, он наивно верил, что и Кэтрин его любит также, но жестоко ошибался. Первый удар она нанесла Деймону, когда не захотела выбирать между ним и Стефаном. И потом, все женщины, встречающиеся ему на пути, расплачивались за его несбывшиеся мечты, – он соблазнял, использовал их и уходил. Или убивал. Но ни одна из них и не любила его таким, каким он был. Некоторых возбуждала любовная интрижка с кровожадным монстром, на других приходилось использовать внушение, как только они узнавали, кто такой Деймон Сальваторе. Но никому не приходило в голову заглянуть под эту, казалось, намертво прикрепленную к его лицу маску равнодушного убийцы, циника и бабника.
А Елена это сделала. Она медленно, упорно, пыталась проникнуть в уголки его души, срывая его защитные покровы один за другим, стараясь обнаружить ту человечность, которая в нем когда-то была. Она знала, кто он, но при этом искренне верила в то, что на самом деле он лучше, чем пытается показать. Единственная женщина, кроме его матери, которая предпочитала видеть в нем лучшее, которая билась за него.
Прерывисто вздохнув, Деймон недовольно нахмурился, – черт, он становится сентиментальным, как кисейная барышня. Во всем виноват этот проклятый праздник, алкоголь и вынужденное бездействие, в ожидании битвы с Клаусом. Опустив шкатулку в заранее приготовленную подарочную коробку, вампир поспешно положил подарок под елку, как будто он жег ему руки. Искушение подняться в комнату Елены и посмотреть на нее, спящую, было велико, – но он поборол его. Даже если девушка и не проснется, проснется Стефан, да и травить лишний раз душу, наблюдая за этими влюбленными голубками, не хотелось – слишком больно. Теперь, когда с игрой в рождественского эльфа было покончено, можно было вернуться к своему первоначальному плану – добраться до дома, запереться в своей комнате и напиться до бессознательного состояния.

* * *
Елена не могла поверить своей удаче. Она чуть не попалась! Еще несколько минут, и девушка столкнулась бы в дверях с Деймоном. И чего ему дома не сидится?! Добравшись до машины, которую она оставила в 10 минутах ходьбы от поместья Сальваторе, Елена с облегчением села за руль. Непонятно было, чем она руководствовалась, когда решила пробраться в дом, чтобы оставить подарок под елкой. Они со Стефаном обменялись своими вечером, и все было прекрасно, но мысли о Деймоне не оставляли девушку в покое. Он изменился… После того, как братья спасли ее после похищения, Деймон стал другим. Елена не могла объяснить, что именно изменилось, но она это чувствовала. Он рисковал своей жизнью, отправился ее спасать, хотя совсем не обязан был этого делать, не позволил ей сдаться вампирам Клауса и пообещал сделать все, чтобы защитить ее от него. По идее, это все должно было сблизить их, но он, наоборот, отдалился. Елену не покидало ощущение, что старший Сальваторе специально старается держаться от нее подальше. И, совершенно неожиданно, в то время как Стефан дарил ей свой рождественский подарок, девушке пришла в голову мысль, – а вспомнит ли кто-нибудь о Деймоне? Нет, не вспомнит, она была в этом уверена. Даже Стефану вряд ли придет в голову сделать подарок брату на Рождество, а больше у Деймона никого нет. Он всегда один.
Сама себя не понимая, и стараясь не задумываться о своем странном поведении, Елена выпроводила Стефана, который явно рассчитывал на то, что эту ночь они проведут вместе. Слава Богу, он не обиделся, – ее милый, любящий, все понимающий Стефан. А сама Елена начала метаться по дому, – открывая ящик за ящиком, она, наконец, нашла то, что искала. Хрупкая вещица принадлежала ее отцу, а до этого деду, и прадеду, но совсем не приглянулась Джереми. Зато девушка решила, что она идеально подойдет Деймону. Поэтому, поспешно положив подарок в бархатный футляр, который лежал рядом, она перевязала его лентой и неуверенной рукой вывела на карточке имя Деймона. Не давая себе времени передумать, Елена села в машину и рванула с места.
Сейчас, на обратном пути домой, она невольно улыбнулась, – глупая была затея. В конце концов, можно было поздравить Деймона утром. Но, представив себе изумленное лицо ничего не понимающего вампира, когда он увидит под елкой подарок, предназначенный лично ему, Елена решила, что оно того стоило.
Поставив машину, девушка тихо вошла в дом и направилась в гостиную. Надо немного успокоиться, а то, поднимаясь на своих дрожащих от волнения ногах по лестнице, она точно упадет и кого-нибудь разбудит.
Небольшая коробка у елки сразу привлекла ее внимание. Сначала в душе шевельнулся страх, – вдруг это какое-нибудь ужасное послание от Клауса? Приказав себе не паниковать, девушка взяла коробку в руки. Похоже на подарок, но от кого? Все уже ее и так поздравили. Стефан? Елена по очереди коснулась рукой мочек уха, в которых поблескивали сережки, – рождественский подарок ее парня. Взгляд упал на яркую книгу, также перевязанную красивой лентой с бантом. Прочитав название, девушка закашлялась, – сомнений в том, кто оставил подарки под елкой, не оставалось.
Аккуратно открыв коробку, Елена ахнула, – небольшая музыкальная шкатулка была настоящим произведением искусства. Такие она раньше видела только в музее Мистик Фоллс и по телевизору. Не удержавшись, девушка приподняла крышку, и тут же раздалась удивительно нежная и красивая мелодия.
Елена не знала, сколько минут она простояла, застыв перед елкой, – закрыв глаза, она наслаждалась хрустально чистыми звуками и чувствовала себя в эти минуты невероятно счастливой. Очнувшись, наконец, она медленно закрыла крышку и провела по ней кончиками пальцев. Вглядевшись в узоры, девушка различила уже знакомый вензель с витиеватой буквой «С». И все поняла. Неизвестно почему, но она была уверена, что эта шкатулка принадлежала матери Деймона… и Стефана, конечно. Но сейчас Елена почему-то думала о ней, только как о матери Деймона. И он отдал эту бесценную вещь ей. И с каждой минутой все труднее было делать вид, что она не понимает, почему он это сделал. И не представляла себе, как посмотрит на него завтра. Глаза сами собой наполнились слезами, прозрачными капельками повиснув на ресницах, и Елена поспешно смахнула их.
– Завтра будет новый день, – чуть слышно прошептала девушка и начала подниматься по лестнице, бережно неся шкатулку и улыбаясь мягкой, ей одной понятной улыбкой.

* * *
Деймон закрыл за собой дверь и обессилено прислонился к ней спиной. Эта ночная прогулка тяжело ему далась – ощущение было, как будто он вернулся с поля боя. Самокопание и эти, абсолютно никому не нужные попытки разобраться в себе, не приносят ничего хорошего.
Ладно, что сделано, то сделано, решил вампир, все равно ничего нельзя изменить. Хотя при мысли о возможной реакции Елены на его подарок, сердце екнуло. Она даже не подозревает, какую ценность эта вещица представляет для него, Деймона, поэтому вполне может запустить ею ему в лицо.
Поднимаясь вверх по лестнице, вампир хлебнул прямо из горла виски, стащенное у Аларика, и приказал себе не распускаться. Да здравствует Деймон старого образца, и к черту все! Стянув с себя ненавистную толстовку, он зашвырнул ее в угол комнаты. Потом, словно вспомнив о чем-то, подошел к широкой кровати и вытащил из-под нее небольшую клетку. Две пары маленьких глазок-бусинок уставились на вампира, а потом их обладатели зашуршали лапками по полу клетки и попятились назад.
– Ой, да ладно, – фыркнул Деймон. – Глупые вы грызуны! Меня вам бояться как раз не стоит.
Легко подхватив клетку с хомячками, старший Сальваторе снова спустился вниз. Направившись к высокой пушистой ели, которую нарядили Стефан и Елена, он два раза споткнулся и громко выругался. Из-за этой чертовой донорской диеты, алкоголь на него стал действовать сильнее, чем раньше. И, вообще, он стал слабее. К чертям собачьим эту праведную жизнь! Все равно его усилий никто не оценит. ОНА их не оценит.
– К чертям собачьим все! – повторил вслух Деймон, с шумом опуская клетку. – И всех! Пусть весь этот гре**ный мир катится к черту! Прямиком в ад…
– Я уже понял твою мысль, – раздался спокойный голос Стефана. – Обязательно так кричать посреди ночи?
Деймон обернулся и непонимающе уставился на брата.
– А ты здесь какого дьявола делаешь?
– Я здесь живу, не забыл? – все так же невозмутимо отозвался младший вампир, забирая у брата уже полупустую бутылку. – И пытался уснуть. И мне это почти удалось, пока ты своими пьяными воплями все не испортил.
– Ну, прости меня, ну, по случаю праздника, – скорчил скорбную гримасу Деймон, но тут же его лицо приняло серьезное выражение. – Извинись за меня перед Еленой, я не хотел ее разбудить.
– Елена-то как раз спит. У себя дома, – неохотно добавил Стефан.
– Ой, голубки опять поссорились, – притворно сочувственно покачал головой старший Сальваторе.
– Нет, мы не поссорились. И у нас все прекрасно. Просто не знаю, она вдруг что-то вспомнила и решила… Очень смешно! – оборвал себя на полуслове Стефан, глядя за спину брата, на клетку с хомячками, к которой была прикреплена табличка «Стратегический запас».
– Зато никто не обвинит меня в том, что я невнимательный брат. С Рождеством, Стеф! – ухмыльнулся Деймон.
– Да пошел ты! – беззлобно отозвался вампир. Тяжело вздохнув, он обреченно потянулся за клеткой. – Заберу я их отсюда, а то бедняги отравятся перегаром, которым от тебя так несет.
Деймон опустился на диван с ехидной усмешкой. Стефан дома, Елена дома… Это ничего не значит, конечно, но…
– Деймон, замолчи! – послышался голос Стефана из кухни, где он наливал воды своим новым подопечным. – Ты фальшивишь!
Вампир недовольно скривился, поняв, что напевает себе под нос какую-то глупую рождественскую мелодию. Черт, он точно сходит с ума!
Откинувшись на спинку дивана, Деймон лениво поискал взглядом бутылку виски, которую у него забрал брат, и наткнулся на небольшой футляр, лежащий под елкой, аккуратно перевязанный лентой. Подарок? Ему? От кого? Взгляд Деймона непроизвольно метнулся в сторону кухни. Стефан? Вряд ли…
Не решаясь открыть футляр, и чувствуя себя из-за этого еще более глупо, вампир втянул воздух, и его словно током пронзило. Невероятно, но подарок хранил на себе запах дома Гилбертов. Стоило ему приоткрыть футляр, как на пол упала небольшая карточка, вложенная внутрь. Подняв ее, ставшими вдруг непослушными пальцами, вампир вглядывался в слова, написанные знакомым почерком.
«Счастливого Рождества, Деймон»
Когда он в последний раз получал рождественские подарки? Когда ему, вообще, в последний раз что-нибудь дарили? Сглотнув комок, застрявший в горле, Деймон поспешно засунул карточку в карман джинсов и вытащил из футляра свой подарок.
Небольшая фигурка рыцаря в сверкающих доспехах, на щите которого был выгравирован девиз «VINCERE AUT MORI»*, поразила его. И дело было не в том, что эта дорогая вещь ручной работы наверняка принадлежала нескольким поколениям Гилбертов, а в том, что Елена подарила эту фигурку ему. Именно ЕМУ.
Деймон чувствовал, как глупая улыбка расползается по его лицу, но ничего не мог с этим поделать. Он говорил себе, что девушка просто решила сделать ему подарок. Как брату своего возлюбленного, как другу… Но чувства уже начали в душе свистопляску и взять их под контроль не получалось.
Положив этот бесценный дар обратно в футляр, Деймон крепко зажал его в руке и, прихватив бутылку виски, пританцовывая, направился к лестнице.
– I don't want a lot for Christmas, there is just one thing I need…
– Да умолкни ты! – Стефан раздраженно грохнул чем-то на кухне.
– Make my wish come true... All I want for Christmas…
– Деймон!
– Is YOU... – уже почти проорал у порога своей комнаты вампир.
Тихо закрыв дверь, он подошел к широкому окну и, отодвинув тяжелые портьеры, открыл его настежь. Вдохнув ночной холодный воздух полной грудью и, глядя в звездное рождественское небо, Деймон Сальваторе сделал то, чего не делал уже больше ста пятидесяти лет – он загадал желание.

* Победить или умереть (пер. с латыни)