Когда Стефану было десять, не стало мамы.
Он, такой серьезный, ни разу не заплакал при отце. Только когда мы остались вдвоем у могилы, разревелся и взял с меня обещание не бросать его.
Я был старшим братом, я был сильным, я умел завязывать шейный платок как надо — разумеется, Стефан доверял мне. И я делал все, чтобы соответствовать.
Потом я стал конфедератом, а, вернувшись, вдруг обнаружил, что уже нет нужды вытирать Стефану сопли. Он сравнялся со мною ростом, я мог обнять его за плечи, не вставая на колено. Получалось круто. Братья Сальваторе — лучшие друзья. У нас и фотка такая есть.
Мы даже влюбились в одну девушку, так, на всякий случай, чтобы не отдаляться друг от друга. Мы спали с нею по очереди и почти не ревновали. Все складывалось хорошо.
Но складывалось оно недолго.
Пули, пущенные из ружья отца, оставили два гнилых плевка крови на наших белых рубашках. Отец, весь такой опозоренный, вытер руки о жилет и забыл о нас.
Когда Стефану было семнадцать, умер его старший брат.
За минуту до него.



Мистик-Фоллс-Запад, 2012

Я вдавил педаль газа и схватил Елену за руку.
Звон разлетевшегося в пыль стекла и грохот взрыва вампирский слух умножил на сто. Моя башка лопнула бы от шума, если бы секундой раньше не лопнула от удара.
И все исчезло. Исчезла даже рука Елены, хотя мне казалось, что я держу ее настолько крепко, что невозможно выпустить.
Прошло всего мгновение, а может, целая ночь, хотя я ставлю на пару часов.
Я открыл глаза, сел и огляделся.
Кто-то забыл убраться в доме после очередного погрома. Покойся с миром, Мистик-Гриль, восстановлению ты явно не подлежишь.
Пахло газом, пылью и жареным. Никогда не пробовали кипятить кровь? Не пробуйте — вонь отвратная.

— Деймон!

Аларик как будто стоял здесь все это время и ждал меня, словно появился из дыры, проделанной в несуществующей реальности. Которая, ко всему прочему, грозила вот-вот рухнуть.

— Где Елена? Почему ее здесь нет? В машине мы были вдвоем.

— Мы найдем ее, — Аларик протянул мне руку и помог подняться с пола.

А еще Стефана. И Бонни — чтобы выбраться.
Потусторонний мир никогда не был таким огромным. Я тонул в нем: чем ниже опускался, тем сложнее становилось дышать. Деревья вокруг походили друг на друга, кора у всех отливала синим, голые ветки терялись в беззвездной темноте.
Я не заметил, как потерял из виду и Аларика тоже.

— Деймон!

Беннет выглядела неважно. Ну, любой бы сбледнул с лица, будь он турникетом для дохляков. А дохляки-то, ко всему прочему, все без билетов.

— Деймон, быстрее, сюда!

Аларик топтался рядом с ней.

— Я не могу найти Елену, — проорал я в ответ, не считая нужным пояснять, что без нее никуда не пойду.

— Мы найдем. Стефан уже вышел, — Бонни почти дотронулась до моего плеча, но я увернулся. Я поглядел на ее ладонь, затем прямо в глаза и поцокал языком. Как я умею.

— Вернее, Бонни его вытолкнула, он тоже не хотел уходить без Елены, — снисходительно поправил Аларик, усмехнувшись.

Злость на него, на Бонни и на себя самого, что вообще взял Елену с собой, полыхнула синим. Наверное, мои глаза в тот момент тоже стали синими. Я закусил губу. Сердце в грудной клетке увеличилось в размерах и норовило заполнить меня полностью.

— Я с места не сдвинусь без Елены.

Беннет молчала ровно две секунды, глядя исподлобья.

— Тогда ты, Аларик, — и вцепилась в него, не успел Рик опомниться.

— Деймон…

— Какую из букв в слове «нет» ты не поняла? — перебил я. — Когда мы вернемся, я первым делом убью тебя, Бон-Бо…

Земля пошатнулась, как ветхая табуретка под самоубицей.
Я расставил ноги пошире, чтобы устоять.

— У нас меньше минуты.

Этой Беннет на телевидении бы работать, погоду сообщать.

— Елена! — заорал я. Сейчас сердце, втрое больше обычного, гоняло по венам не кровь, а отчаяние. — Елена, черт возьми, если ты не найдешься, я убью тебя!

Небо из синего обратилось в зеленовато-черное. Оно спускалось, как комковатое одеяло, плотное, необъятное, тяжелое. Оно тикало над ухом.

— Елена, — шептал я. Я даже сейчас помню, как шептал, и удивлялся, как же она не слышит. — Елена, пожалуйста.

— Поздно, Деймон, — закричала Бонни, — ты должен пройти сейчас, иначе я не успею пропустить вас двоих.

— Нет. Нет, Бон-Бо…

— Елена, — ахнула Бонни, вглядываясь в мутную синеву леса.

Раздался оглушающий треск, и пара деревьев, вывалившись из земли, повалились друг на друга. Почва пошла рытвинами, как нарывами.
Я увидел ее. Едва заметный силуэт в полумиле. Сердце сжалось до размеров грецкого ореха и забыло, что нужно качать кровь.
Трясло так, что мы едва стояли на ногах.

— Сейчас, Деймон, давай же. Мы сразу за тобой.

Я колебался.

— Если ты этого не сделаешь, мы с Еленой не успеем. Ну!

Небо-одеяло почти легло на плечи.

— Я убью тебя, если ты умрешь и позволишь умереть Елене. Вытащу отсюда и убью, слышишь, Бон-Бон? — я оскалился.

Вместо ответа Беннет ударила меня по плечам, и я провалился сквозь землю.
Буквально.



Мистик-Фоллс-Восток, 2012

Все дыры потустороннего мира не шли ни в какое сравнение с той, что расползлась в груди Елены.
Конечно, они что-нибудь придумают. Заклятие или еще что. Так всегда было. Бонни поможет.
Потом Елена вспоминала, что Бонни тоже осталась по ту сторону, и дыхание снова перехватывало.
Небо, вернувшееся на свое высокое место, тикало.
Сколько времени она сидела вот так, на земле, зарывшись пальцами в дерн, небо наверняка знало. А Елена нет.

— Елена. — Мужской голос. Стефан или Аларик, — тупо сделала вывод Елена. Она с трудом открыла глаза. Аларик. — Нужно идти.

— Кому нужно? — безразлично уточнила Елена.

— Тебе. Тебе нужно… поспать. — Это прозвучало беспомощно и жалко. Аларик и сам понимал.

— Мы должны вытащить Деймона и Бонни. — Елена решительно поднялась на ноги. Они что-нибудь придумают. Деймон не мог умереть, это же Деймон. Скорее небо рухнет. Хотя… небо уже рухнуло. Черт-черт. Какое-нибудь заклятие. Бонни поможет. Черт-черт. Бонни же тоже.

— Конечно, должны, — слишком легко согласился Аларик, не глядя на Елену.

Стефан сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, и не мигая смотрел в одну точку.
Елена замерла, уставившись на него. Ступни будто примерзли к земле.
Их разделяло расстояние, но Елена все равно видела, как слеза медленно ползет по щеке Стефана. Мерзкая слеза, одна-единственная.
И она поняла, что произошло.
Крик Елены услышали все, кроме нее самой.

Мистик-Фоллс-Восток, 2012

Мир, который Стефан разглядывал через осколок бутылочного стекла, казался дерьмовым. Хуже, чем дерьмовым. Даже цвет у него был, как у дерьма. Книги, камин, огонь, бар, стол — все было отвратно-бурым.
Вокруг ходили люди. Они топали слишком громко, хлопали дверями, закрывали и открывали окна, задергивали и отдергивали шторы, шуршали чем-то, звенели, разговаривали. На улице время от времени шумели двигатели проезжающих машин.
Стефан прищурил один глаз и внимательнее присмотрелся к каминной полке, потом наставил стекло на Кэролайн и склонил голову набок.

— Прекрати, — мирно велела та, со стуком поставив вазу на стол. — Ты не можешь просто сидеть здесь и… вести себя так.

— Давай я буду рвать волосы на голове и бегать по дому? — безразлично предложил Стефан. — Соберу побольше народу, выстрою всех в шеренгу, прикажу рассчитаться на первый-второй. Сначала убью первых… Хотя нет, лучше сначала вторых. Как думаешь? — он словно пробовал идею на вкус. Вкус ему нравился.

Кэролайн уперла руки в бока и сменила тему на менее щекотливую:

— Я собираюсь взяться за телефон. — Она достала смартфон из кармана и показала ему экран. Стефан почуял, как горло сжимает сильная — гораздо сильнее, чем у Клауса, — рука. — А ты займись... эм, технической частью мероприятия.

Ме-ро-при-я-ти-я. Стефану на секунду показалось (или правда?), что для Кэролайн это очередное торжество, которое нужно организовать.
Она сглотнула и потерла левый глаз.
Все-таки показалось.



***
— Какое уродское надгробие. Мог хотя бы сделать вид, что выбирал. Но ты, Стеф, конечно же, взял первое попавшееся. Надеюсь, не самое дешевое, а то я обижусь.

Аларик изображал Деймона очень похоже, Стефану даже почудилось на минуту, что брат вернулся и теперь стебет его. Он отдал бы правую руку, чтобы это было правдой, чтобы Деймон стоял здесь, развеселый и живой, как всегда. Да что там, обе руки отдал бы.
Стефан не наскреб сил на самую бледную улыбку и продолжал бездумно тыкать в кнопки телефона.

— Да положи ты это, — велел Рик, вырывая телефон из его пальцев и бросая на стол. — Кэролайн уже всех обзвонила. Скоро здесь будет толпа одетых в черное людей, которые едва знали о существовании Деймона. И которых Деймон не знал вовсе.

Они помолчали. Где-то вдалеке слышался голос Кэролайн, недовольной расположением цветов.
Стефан ненавидел свой острый слух. Его бесили назойливые люди и суета вокруг. Его раздражал запах виски, исходящий от него самого, и от Рика, и даже от Елены.

— Как Елена?

Стефан дернулся, посмотрел Рику в глаза и лишь покачал головой.

— Плохо. Я боялся этого. Ей хуже, чем после смерти Джереми.

— Хуже?

Стефану хотелось убраться отсюда, миновать табличку «Добро пожаловать в Мистик-Фоллс» и долго-долго идти по длинной пустынной дороге, теряющейся за тусклой полосой горизонта. Встретить по пути пару безвольных людей, убить их и плестись дальше, пока трасса не приведет его туда, где старший брат будет жив.

«Тебе надо в одна тысяча восемьсот шестьдесят четвертый, Стеф. — Деймон в голове Стефана скрестил руки на груди и хмыкнул. — Вызвать такси?»

— Елена не понимает, что Деймон погиб. Она ждет его. Деймон всегда выбирался из всех капканов, кто бы их ни поставил, и Елена верит, что в этот раз будет так же. И тела нет. Она ждет его.

И я тоже, добавил Стефан про себя.

— Кто сейчас с ней?

— Фотография, где они с Деймоном.

Аларик поморщился, как будто хлебнул вербены. Торопливо сунул руки в карманы и завертел головой, явно подыскивая другую тему.

— «Деймон Сальваторе. 1987 — 2012», — медленно прочел он, возвращаясь к изучению надгробия.

А ответ на вопросительный взгляд Стефан только плечами пожал.

— Это все Кэролайн. Настояла, чтобы во время похорон все было… прилично, как она выразилась. Потом поменяем год рождения. Чтобы никто не заметил. Представляешь, Рик, я не знаю, как поступают в таких случаях. Нас ведь не хоронят. Нас закапывают — и все.

— Да брось. Полгорода знало, что Деймон вампир.

— Необязательно печатать об этом в газетах, — прошипела Кэролайн, возникая рядом. Она гневно свела брови, но тут же скисла и тихо спросила — скорее у Стефана, а не у Аларика: — А почему именно восемьдесят седьмой?

— Когда отец застрелил нас, Деймону было двадцать пять, — просто ответил Стефан, как будто прошлая смерть брата для него ровным счетом ничего не значила. Она блекла на фоне недавней, почти осязаемой и громоздкой. — Нехитрые подсчеты.

— Я думала, он всего на пару лет старше тебя.

— Я поначалу думал, что он вообще младше, — брякнул Рик, и Кэролайн несмело улыбнулась.

— Он умел отрываться. Он знал, что каждый день — ну во всяком случае, начиная с пятидесятых — это подарок. Будь мы людьми, не видать нам пятидесятых. Сороковых, скорее всего, тоже, — Стефан прицелился и отправил скомканную салфетку в камин. — И знаете что? Мы должны сделать, как хотел Деймон. Пусть это чудовищно и так не делают, но мы должны.

— Сделать что? — Кэролайн прищурилась, предчувствуя, что старательно организованное мероприятие катится ко всем чертям.

Стефан решительно поднялся на ноги и одним пинком расколол надгробие на куски.

— Какого…

— Ты готова обзвонить всех еще раз, Кэролайн?


Мистик-Фоллс-Запад, 2012

Стеф держал меня, но сейчас силой он мог сравниться разве что с мухой.
Я сдавил его глотку и приподнял над полом.

— Где ведьма, Стефан? — сердце Стефа билось чаще моего. — Я всего лишь хочу убить ее. Где чертова ведьма? — я улыбнулся и по лицу брата понял, что улыбка получилась потрошительская. — Я оторву ей пальцы и отрежу язык, ничего такого, Стеф, она едва заметит.

Стефан начал задыхаться. Я поймал себя на мысли, что хочу причинить ему боль. Почему он так спокоен? Почему не ищет Беннет вместе со мной, чтобы разорвать на куски? Рад, наверное, что Елена никому теперь не достанется.

— Думаешь, смерть Бонни вернет Елену? — прохрипел Стефан, вцепившись в мои пальцы.

— Стоит попробовать, — прошептал я, облизывая пересохшие губы. — Не присоединишься?

— От… пусти, — просипел Стефан. Его лоб блестел от пота, с меня пот катился градом.

— Ты любил Елену, Стеф, и до сих пор любишь. Не так сильно, как я, но сильнее и невозможно. Скажи мне, как ее вернуть, — взревел я, чувствуя, как в секунду отрастают острые зубы, и как режет глаза. — Помоги ее вернуть.

— Дей… мон.

После смерти мамы Стефан, помню, спросил меня: «Надолго ли она умерла?» Я не знал, как объяснить ему, что навсегда. Для маленького ребенка «навсегда» — понятие слишком мутное и может означать как неделю, так и бесконечность.

— Дей… мы… подумаем над этим. Мы при… думаем. Пус-ти.

Я отнял руку, и Стефан повалился на пол мешком. Сев рядом, я ждал, пока он отдышится. Мы теряли время, прошло уже несколько часов, а в голове до сих пор не нашлось ни одной дельной мыслишки. Единственным желанием оставалось растерзать Беннет, а перед этим заставить ее спасти Елену.

— Бонни тоже не вернулась, — будто прочитав мои мысли, тихо начал Стефан. Я медленно повернул голову, чтобы видеть его лицо. Брат всегда угадывал, о чем я думаю, потому что знал меня слишком хорошо.

— Значит, найдем другую ведьму. Или ведьмака. Подойдет и козел Люк, если на то пошло.

— Деймон. — Так беседуют с умирающими или умалишенными. Или с умалишенными умирающими.

— Что, Стеф? — Только не говори то, что собираешься сказать, иначе я уничтожу тебя, брат. И буду оплакивать две могилы. Одной больше, другой меньше — какая разница, потерять всех дорогих людей или только половину?

— Ты веришь мне? — он смотрел исподлобья, нахмурившись, серьезно, как умеет смотреть только Стефан.

Глаза защипало. Я ненавидел плакать, с детства, отец каждый день повторял нам со Стефаном, что плакать это стыдно. Позорно и безобразно. Признак слабости и бла-бла-бла. Прошло сто пятьдесят лет, а я и сейчас не могу избавиться от скверной привычки слушать отца.

— Конечно, верю, брат.

— Тогда... — Стефан, приподнялся на руках и встал на колени. Я зачем-то вспомнил времена, когда все было наоборот. Стеф был мелковат ростом в десять лет. Он обхватил меня за плечи и заставил посмотреть на него, будто собирался внушить очередную блажь о том, как правильно вести себя за столом. Не капать кровью, не складывать ноги на скатерть и не облизывать тарелку. — Потусторонний мир рухнул, Деймон. Елена и Бонни не успели выйти. Их больше нет.

Я сбросил с себя его руки и оскалился. Стефан покачал головой.

— Никогда не произноси этого вслух, — сказал я. — Вранье, Стеф. Мы думали, что Кэтрин погибла, а она выжила.

— Думаешь, Елена тоже фальсифицировала свою смерть, чтобы избавиться от тебя?

Я подавился воздухом и слюной. Сам не заметил, как отломил от дерева сухую ветку и приставил к груди Стефана.

— Подло с твоей стороны напоминать об этом, братишка. Но я прощаю тебя. Ты расстроен, потому что думаешь о худшем. К тому же, тогда Кэтрин… избавилась и от тебя тоже, — я состроил сочувственную мину. — Ступай, поплачь вместе с барби, Стеф. Не зря отец боялся, что ты вырастешь размазней. Я сам все сделаю. Без тебя.

Я поднялся на ноги и отряхнул джинсы.

— Ты куда? — опешил брат.

— Пойду убью кого-нибудь.