Она включила воду и уткнулась в махровое полотенце, что бы хоть как-то заглушить всхлипы. Что бы он не услышал. Ненавистные вампирские таланты. Елена бы с превеликой радостью отключила свои чувства, но нельзя. Иначе она все забудет. Забудет, почему она здесь с ним, почему она не может уйти.
- Я могу выломать эту дверь, - холодно произнес он за стеной. – Если ты сейчас же не выйдешь оттуда.
Он уже давно не вселял в нее страх. Только отвращение, отвращение к самой себе. Девушка вытерла заплаканное лицо жестким полотенцем и распахнула дверь. Он появился, практически сразу. Молча и пытливо наблюдая за ней. Она рассматривала свое отражение в зеркале. Душераздирающее зрелище. После обращение она старалась не смотреть на себя. Та девушка умерла, а этой было неинтересно, как она выглядит, что на ней надето и прочие, такие милые женскому сердцу, пустяки.
- Отпусти меня к ним, - попросила она, переведя взгляд на его отражение.
- Мы же уже обсуждали это, - делая шаг к ней, тихо ответил он.
- Всего на несколько дней, - снова проговорила Елена.
- Нет, - сухо ответил он, касаясь ее плеч. Его руки двигались плавно, едва ли не с нежностью, но она уже хорошо знала, как хладнокровно он убивает этими руками. Она отвела взгляд от зеркала, чтобы не видеть этого. Его холодные губы коснулись шеи, на которой белели два маленьких шрама. Напоминание о человеке.
- Пожалуйста, Клаус, - попросила она еще раз. – Всего лишь раз. Пожалуйста…
Его руки стали жесткими. Теперь они сжимали ее, чтобы причинить боль. Он резко развернул девушку к себе. Его темные глаза, наводящие страх на всех слуг и прислужников, внимательно изучали ее лицо. Елена дернулась, но он удержал. Она все реже и реже противостояла ему, все слабее и слабее были эти попытки.
- Ты забыла о договоренности? – с издевкой спросил он.
- Нет, - глядя прямо в темноту его души, ответила Елена. – Я прошу тебя о жалости.
- Ты со мной уже пятнадцать лет и просишь меня сжалиться? – с искренним удивлением уточнил вампир.
- Всего несколько дней. Я просто их увижу, - она держалась, держалась из последних сил, но не отступала. - У нас ведь целая вечность, а я прошу несколько дней.
- Ты еще такое дитя, - взяв ее лицо в свои руки, нежно проговорил он. – Я прожил множество дней и знаю, что каждый из них неповторим.
Она устало прикрыла глаза.
- Ты ведь сама выбрала этот путь, - напомнил он ей. Елена, молча, кивнула. Она не вправе его ни в чем упрекать. Это был ее выбор и только ее. Она купила жизни всех ее близких за ее жизнь. Дешевле, чем хеппи мил.
Клаус все еще вглядывался в ее лицо. Он мог быть древним вампиром, вселяющим ужас во всех себе подобных. Мог быть гениальным манипулятором с тысячелетним опытом. Мог быть всесильным и безжалостным. Но он не мог, никогда не мог, коснуться ее души. Тела, да. Тела, сколько угодно, она не сопротивлялась. Но душу она закрывала от него, оберегая то немногое, что сохранилось. Он прожил слишком много времени, чтобы все еще придавать большое значение телу. Он хотел ее душу.
- Ты знаешь, что будет, если ты не вернешься, - медленно проговорил он.
- Я вернусь. Я обязательно вернусь, - вскинув на него глаза, с мольбой и надеждой, скороговоркой выпалила она.
- У тебя три дня, - произнес он.
- Спасибо, - благодарно выдохнула она и закрыла глаза, на которых, так некстати, навернулись слезы. Он не увидит ее слез. Никогда.

Каждую ночь он изучал небо. Находя там все новые и новые звезды, и рисовал по ним любимые черты. В эту ночь туман скрыл от него звезды, и он просто вспоминал ее. Ее улыбку, ее глаза, ее руки, ее шаги. Шаги? Невесомые шаги. Именно так ступала она. И он слышал сейчас их где-то там. Где кончается туман. Он сходил с ума и знал это. Шаги приближались и в мягкой пелене появился ее силуэт. Он молил бога прекратить эти игры подсознания, молил его сжалиться и перестать его карать за грехи, но очертания силуэта становились лишь четче.
Он в миг оказался рядом с ней.
- Не думала, что ты все еще здесь, - почти шепотом проговорила она.
- Я знал, что когда-нибудь ты вернешься.
- А Стефан?
- Он...
- А, впрочем, это уже неважно, - и она обняла его. Он сжал ее в своих руках. День, час или миг. Все неважно. Она сейчас здесь, и не было ничего лучше за прошедшие пятнадцать лет, чем чувствовать ее. И страшно было подумать, что она снова исчезнет.
- Ты уйдешь снова к нему? – спросил он, не отпуская ее из объятий.
Она молчала.
- Когда?
Она оторвалась от его плеча и посмотрела в его льдистые глаза.
- Сейчас, - прошептала она и горько улыбнулась ему.
- Но… - судорожно пытался что-то придумать Деймон. – Ты здесь и теперь мы можем…
- Мы не можем, - мягко перебила его она и рукой коснулась его щеки. – Все по-прежнему. Он просто позволил мне попрощаться.
- Я не хочу, чтобы ты уходила.
- Я умерла Деймон. Много лет назад.
Он горько усмехнулся. Все такой же сильный.
- Не горюй обо мне. Все равно я тебя не любила.
- Даже годы с ним не научили тебя врать.
Он все еще держал ее за плечи, а она ласково улыбалась ему.
- Боже! – с грустью произнесла Елена. – Как же я скучаю по твоим глазам.
В свете луны на ее глазах блеснули слезы. Сердце защемило. Кровь прилила к голове, и он сгреб ее в охапку, не желая ничего больше слышать. Она прижалась к нему, снова чувствуя себя живой, семнадцатилетней.
- Мне пора, - прошептала она ему.
- Когда-нибудь? – с затаенной надеждой спросил он, с трудом разжав руки, отпуская ее.
- Больше никогда, - взяв его лицо в свои руки, честно ответила Елена.
Она потянулась к нему и поцеловала легким почти призрачным поцелуем. Лишь на секунду они замерли, запоминая мгновение, которое оба будут хранить, как тайну, вдалеке от чужих глаз. Заставив себя, Елена оторвалась от него. Он взял ее за руки.
- Пожалуйста… - еле слышно попросила она его, и он отпустил. Она улыбнулась ему. Лучезарной счастливой детской улыбкой. В последний раз. И развернувшись, ушла в пелену тумана.
Он смотрел ей вслед, пока видел хотя бы силуэт. Пока она не исчезла, будто растворившись в воздухе. Словно призрак. Он бы бежал за ней, хватал бы за руки, требовал, чтобы она осталась, если бы не знал, чем пожертвовала она ради них. Его жертва ничто.
Она поцеловала его, и он будет жить только ради того, чтобы помнить это. Она поцеловала его лишь раз. Всего лишь раз…