Мне всегда говорили, что я очень похожа на маму. Было время, когда меня это даже раздражало, тогда я хотела быть уникальной. Но вскоре я поняла, что уникальность – пожалуй, единственная черта не свойственна девушкам из древнего рода Петровых. И все же я понимала, что такой как моя мама мне никогда не стать. Она была восхитительной.
Мой отец безумно ее любил. Как будто ангел спустился с небес и решил остаться с простым смертным. Она была для него божеством. Иногда я даже немного ревновала. Но маму я любила всем сердцем, она была лучшей. Всегда окружала нас любовью и заботой. Она была самым близким мне человеком на свете, и я всегда знала, что она готова ради меня на все. Но лишь позже я узнала, какую великую жертву она принесла за то, что бы я появилась на свет.
Когда я была маленькой девочкой, она называла меня принцессой. В пять лет я пошла на танцы, по вечерам мы с ней танцевали в доме, мы делали это с таким задором и веселостью, что иногда к нам присоединялся отец и даже мой старший брат. А еще мы любили ходить на пляж. Строить песочные замки, резвиться, бегая по песку, догоняя друг друга. В такие моменты она сама превращалась в маленькую девочку.
Я отчетливо помню те ночи, когда она укладывала меня спать. Как ложилась рядом, гладила волосы и рассказывала сказки о вампирах, ведьмах и оборотнях… Эти сказки меня жутко пугали, тогда она целовала меня в лоб и с ласковой улыбкой говорила:
- Это всего, лишь сказки, Из, солнышко… А если бы и было правдой, поверь, никто из них не посмел бы тронуть мою дочку.
Я верила ей. Она казалась такой женственной и хрупкой, но я знала, что в ней есть огромная храбрость и сила. Моя мама не была похожа ни на одну другую мать. Она была особенной. В ней была тайна.
Проходило время, из ребенка я превращалась в подростка и становилась ужасной. Тогда я каждый день ссорилась с ней, с папой и братом. Помню их ошарашенные лица, когда одним прекрасным утром я спустилась к завтраку с фиолетовыми волосами и пробитой бровью. Отец тогда уже был готов наорать на меня, но мама остановила его, поставив руку на плече. Мама молча поставила передо мной тарелку с оладьями и налила апельсинового соку. После этого я выкидывала еще несколько финтов, в надежде вывести ее из себя, но бесполезно. Однажды, когда я ей нахамила, она крикнула мне:
- И не таких терпела! Так, что с вами, мисс, как-то уже справлюсь.
Этой фразы я не поняла, мой отец в жизни маме плохого слова не сказал.
Потом я стала сознательной молодой девушкой, и мы с мамой стали лучшими подружками, мы могли часами болтать, ходили вмести по магазинам. Я рассказывала про всех своих парней, спрашивала советов. Я помню, как однажды она рассмеялась, когда я спросила, кого из двух мальчиков мне выбрать, она сказала, что худший советчик в этом вопросе. А потом погрустнела.
Говорят, когда видишь ворона, это к несчастью. Я не любила воронов. Они всегда расстраивали маму. Увидев эту птицу, она застывала на месте, в ее глазах зажигалась такая надежда… Но вороны пролетали мимо, надежда сменивалась невероятной тоской. Иногда она даже плакала, хотя всегда старалась скрыть это от меня. Мне хотелось спросить, в чем дело, но я все никак не решалась. Я боялась ответа.
Она была идеальной женой, идеальной матерью, занималась благотворительностью. Она скрывала печаль, терзавшую ее всю жизнь, но иногда та вырывалась наружу. Когда я участвовала в конкурсе «мисс Мистик Фолс», она помогала мне во всем. Но все это время она была такой грустной-грустной… Когда я танцевала со своим парнем, она плакала. Хотя и улыбалась в это время, и все кругом думали, что это слезы счастья от того, что у нее такая красивая и замечательная дочь. Но я помню ее глаза. В них плескалась боль.
Смерть родителей стала для меня тяжким ударом. Это было крушение самолета, отец умер сразу, а маму доставили в больницу присмерти. Я помню, как мы с братом два дня просидели возле ее кровати. Я держала ее за руку, Джон обнимал меня. Мне было тогда восемнадцать, ему двадцать два. Мама не приходила в себя, только бредила. Она будто говорила с кем-то, но я не могла разобрать ее слов. Перед рассветом она пришла в себя. Мы так обрадовались.
- Изабель…Джон…- прошептала она, и слабо-слабо улыбнулась. – Такой был мой выбор… Вы – мое все. Я люблю вас и не жалею.
- Мамочка, не говори, не нужно тратить силы, - сказала я ей.
Но она продолжала:
- Послушай, это очень важно. У меня мало времени. У меня в шкатулке возле зеркала стоят два письма. Отдашь им.
- Кому? – хрипло спросила я.
- Они придут. Мои ангелы. Стефан и… - Она не могла говорить, но собрала все силы, чтобы сказать такое важное, последнее слово. – Деймон.
Ее ресницы затрепетали и глаза закрылись навсегда. Она оставила нас. Я закричала, рыдая, Джон успокаивал меня, тоже плача. Горе накрыло нас с головой.
Меня напичкали успокоительным, но я все равно не хотела возвращаться домой. Там повсюду была она. Я зашла в комнату папы с мамой, не веря, что их больше нет. Почти что в наркотическом состоянии, я залезла под одеяло на их большую кровать и зарылась головой в подушки. Когда-то маленькой, я осталась дома одна с Джоном. Мне стало страшно, и я легла спать в их постели. Так я чувствовала себя ближе к ним, будто они рядом. Я уснула, и проспала, как мне показалось, целую вечность. Потом долго сновала по комнате, касаясь руками их вещей. Мой взгляд наткнулся на столик возле зеркала. Там стояла мамина шкатулка памяти. Я вспомнила, как она говорила о письмах. Но, может, то был только бред? Она сказала, что придут ее ангелы. Стефан и Деймон. Стефан вполне ангельское имя, но вот Деймон… Я нашла письма. Два конверта, на одном выведено ее почерком «Стефану», на другом - «Деймону». Это были кто-то из ее жизни. Я не знала, где их искать, но письма всегда носила с собой.
А они пришли сами.
В день похорон моих родителей шел дождь. Но потом он прекратился, и вышло солнышко. Возле могилы моей матери стояло два парня: очень красивый и невероятно красивый. На их лицах была такая горечь утраты, что мне казалось, будто они потеряли самого дорогого человека в их жизни. Я не понимала, как такое может быть, они были чуть ли не вдвое младше моей мамы. Я подошла к ним, движимая невидимой силой.
- Стефан? Деймон?
Я ожидала, что они скажут, что я ошиблась, но вместо этого серые и зеленые глаза обратились ко мне. Они были так похожи в этот миг, полны боли. Парни посмотрели на меня, как на призрака, я была похожа на нее. В их глазах появилась надежда: вот она, Елена, стоит перед ними. Но потом они поняли, что я – не она. Все же мы были разными. А свою Елену они не спутали бы даже с двойником.
- Я Изабель, дочь Елены. Она просила передать вам это.
С кармана черный юбки я вытащила два письма и передала им. Потом обернулась и ушла прочь.
Больше я их не видела. Несколько дней назад я нашла мамин дневник. Оттуда я узнала всю правду. О том, как сильно мама любила Деймона, но не могла быть с ним, не могла предать Стефана, после всех обещаний и признаний в любви. Она и его любила. Как говорила Кэтрин, любить их обоих – это нормально. Но у Елены тогда не стоял вопрос, кого она любит, он был другой: кого любит сильнее. Деймона…Жизнь - сложная штука. Кто-то говорит, что нужно идти к своей любви, не смотря ни на что. Вы и вправду так считаете? Елена Гилберт была не такой. Наплевать на Стефана и быть с Деймоном…Она не смогла бы быть счастливой, такой уж она была. Она избрала другой путь: отказалась от них обоих, чтобы дать им шанс помириться. Она сделала свой выбор, и они уехали. Елена знала, что так будет правильно, она не хотела становиться вампиром, но все же ждала, что Деймон вернется и она больше не будет бояться и пойдет на все, чтобы быть с ним. Она ждала каждый день, даже выйдя замуж, ждала. Она поняла, что для них все потеряно только когда родила сына. Назвала его Джоном, не могла назвать по-другому. Ее биологический отец был бы счастлив: она сделала тот выбор, который он хотел. К Елене медленно подступала старость, и ужасающая мысль стучала в голове…
«…но самое страшное, Деймон, что где бы я ни оказалась после смерти, там никогда не будет тебя. Всегда с любовью, Елена».
Я часто прихожу к могилам родителей. Меня всегда окутывает туман. Я не боюсь. Но сегодня тумана нет. Возле маминой могилы стоит письмо с надписью «Деймону» и кольцо с лазуритом на нем.