Целый век страданий. Целый век, проведённый в попытках склеить наши разбитые сердца. Целый век, выброшенный на ветер. Кэтрин добилась успеха. И этим она меня почти что восхищала.

Деймон всегда был примером для меня. Когда мы были маленькими, он всегда был рядом со мной. Всегда. И даже сейчас, должен признаться. Я люблю Деймона, почти так же сильно, как и ненавижу его. Парадокс. Однако, это именно то, что я чувствую.

Мы были прокляты вместе, были обречены в течение долгих десятилетий любить одну и ту же женщину.
Я думал, что Деймон любит Кэтрин, но я здорово ошибся. Деймон был одержим ею. Это было словно болезнь, которая пожирала его изнутри, которая сводила его с ума. Он был похож на пса, который послушно выполняет все приказы своего хозяина. Это было подобно подростковому влечению. Это была страсть, сумасшествие, и это ему нравилось, потому что он разрушал себя, и ему было плевать на всё.

И я думал, что ненавижу его за это.

Но сейчас, когда я вижу, как Елена нерешительно преступает порог особняка, как она думает, что меня нет дома, я ненавижу его по-настоящему. Она здесь, слишком красивая, чтобы быть правдой. На улице холодно, и поэтому из её слегка приоткрытых губ до сих пор вырывается размытое облачко пара. Он же сидит перед камином, слегка сгорбившись и понурив голову, а в руках небрежно держит привычный стакан. Кусочки льда тихонько позвякивают, ударяясь о стенки бокала. Он продолжает молчать, но я уверен, что он знает, что она здесь. Он должен был почувствовать её, так же как и я почувствовал, когда её аромат ударил мне в ноздри, с болью напоминая о том, почему же я так её люблю.

- Стефана нет, - бросает он, не оборачиваясь.

Елена едва заметно вздрагивает. Я вижу, как она покусывает нижнюю губу. Мне так нравится наблюдать за ней, когда она волнуется.

- Я знаю, - выдыхает она.

Её голос. Он эхом отдаётся в моём теле, пробирается прямо в сердце и бешено растекается по венам.

Я вижу, как мой брат поворачивается к ней. На его лице читается изумление. Он явно задаётся вопросом, почему Елена пришла в моё отсутствие к нему. К плохому брату. К злому брату. Его глаза странно блестят. Сейчас они особенно яркие. Чёрт, у него всегда были слишком яркие, слишком голубые глаза.

- Тогда почему ты здесь? – сквозь зубы спрашивает он, указывая стаканом в её сторону.

Елена медленно развязывает свой красный шарф. Действительно, в комнате внезапно стало слишком жарко. Она кладёт его на стол, а затем снимает плащ и перчатки. Не торопясь. Я знаю, что она тянет время. Отсюда я могу буквально чувствовать тревогу, которая сквозит в каждом её движении. Деймон не сводит с неё взгляда, и моё сердце непроизвольно сжимается от того, какое желание плещется в его глазах. Она, полная решимости, поднимает голову и смело сверлит взглядом моего брата. Тот кажется взволнованным, слегка, почти незаметно. Тогда он, также медленно, отставляет свой бокал и скрещивает руки на груди, ожидая, когда Елена вновь заговорит. Он знает, что сейчас произойдёт что-то важное. Он чувствует это. У Елены немного подрагивает нижняя губа, и вот, надломленным голосом она шепчет:

- Я … помню, Деймон … Я всё помню.

Брови Деймона ползут вверх, а губы расплываются в насмешливой улыбке. Брат всегда улыбался вот так. И он задаёт вопрос, который меня самого сводит с ума.

- Что ты помнишь?

Она краснеет и опускает глаза. И это смущение меня настолько трогает, что я еле сдерживаюсь, чтобы не выйти из укрытия и не прижать её к себе.

- Я помню тот вечер, когда ты вернул мне кулон.

Я понятия не имею, о чём она говорит, а вот Деймон, очевидно, знает. Он ошарашено моргает. В какую-ту секунду, клянусь, я вижу, как он бледнеет. Но затем он мгновенно цепляет свою привычную маску непроницаемости и даже слегка усмехается.

- Мне кажется, тебе лучше вернуться домой и лечь спать, Елена. Ты бредишь.

Он собирается отвернуться, но Елена быстрыми шагами подходит к нему. В её глазах появляется какой-то особый блеск, и я чувствую, как моё ледяное сердце медленно оттаивает.

- Ты знаешь, что я хочу сказать, Деймон.

Весь вид моего брата говорит о том, что он не намерен дальше вести эту беседу. Напряжённое лицо. Сжатые кулаки. И этот взгляд, я слишком хорошо его знаю.

- Нет, Елена, я понятия не имею, о чём ты хочешь со мной поговорить, - рычит он. – Мы решили больше это не обсуждать. Не ищи героя.

- Я не ищу никакого героя, - выходит из себя Елена и раздражённо убирает назад мешающиеся волосы. – В любом случае я бы выбрала Стефана!

Это признание греет мне сердце. Но оно явно не приходится по душе моему брату, и его глаза опасно темнеют. Елена делает ещё пару шагов к нему, и от их близости я почти теряю контроль.

- Я помню твои слова, Деймон. Я знаю, что ты думаешь, что Стефан заслуживает меня больше, чем ты. Я знаю, что ты стёр мне память, чтобы защитить меня от себя же. Я знаю … Что ты любишь меня.

Она произносит всё это на одном дыхании, а я задерживаю своё. Я слышу, как его сердце начинает бешено биться, а моё рассыпается в пыль.

Да, Деймон был одержим Кэтрин. Но любит Деймон Елену. И пусть признание этого меня убивает, но он любит её больше, чем я, его любовь где-то за пределами морали и разума … Я знаю, вижу это. И из-за этого мне хочется впечатать свой кулак в его слишком идеальное лицо …

Деймон будет отрицать это, я уверен. Для него несвойственно подтверждать такое. Вместо этого он резко закрывает глаза.

- С каким пор ты знаешь об этом?

- Всё это время. Я выпила вербену тем вечером …

Я слышу, как мой брат в яростном бессилии скрипит зубами.

- Почему сейчас?

Елена медленно сглатывает. Она избегает его взгляда.
Моё сердце отбивает неистовый ритм … У неё такой потерянный вид, какой обычно бывает у тех, кто готовится пожертвовать собой ради других.

- Нет.

Резкий голос Деймона подобно грому разрезает тишину в гостиной, прежде чем я догадался о намерениях Елены. Он обхватывает пальцами её хрупкие плечи и грубо трясёт, отчего у неё по щеке отрывисто скатываются несколько слезинок.
Я делаю шаг вперёд, но слова брата останавливают меня.

- Никогда, я никогда не позволю тебе это сделать, Елена. Если ты собираешься к нему, я поеду с тобой. Пусть даже мне придётся пожертвовать своей жизнью.

- Почему? – сквозь безмолвные всхлипывания шепчет она.

- Сто шестьдесят лет – это прекрасный возраст, - отвечает он с грустной улыбкой.

Она нервно смеётся сквозь слёзы. Он никогда не изменится. Подушечкой большого пальца он вытирает мокрые дорожки с её щёк, с такой нежностью, о которой я никогда даже не подозревал, и хрипло шепчет:

- Ты знаешь почему.

- Скажи мне … - просит она.

Он продолжает кончиками пальцев стирать слёзы, и я чувствую, как она дрожит, как прерывисто дышит. Растворяясь в его глазах, она ждёт от него ответ.
А я, я ощущаю, как рушится мой мир, медленно, незаметно, но неотвратимо. Мне следовало бы выйти, сделать что-нибудь … Но я не могу пошевелиться и лишь заворожёно наблюдаю за разворачивающейся сценой.

- Потому что я люблю тебя, Елена.

Сердце бьётся так, что вот-вот разорвётся. А я как мазохист продолжаю смотреть на них: глаза в глаза, дыхание в унисон.

- И пусть ты будешь всегда ненавидеть меня. И пусть я за долю секунды распрощаюсь со своей вечностью. Я никогда не смогу жить в мире, где нет тебя.

Елена сглатывает подступивший к горлу комок. Никогда бы не подумал, что мой брат способен на такую пронзительную речь. Сейчас я понимаю, что просто закрывал глаза на его чувства. Я “разбрасывался” Еленой, потому что знал, что она принадлежит лишь мне, в отличие от Кэтрин.

- Так что теперь выбор за тобой. Но ты знаешь, что, чтобы ни произошло, я тебя найду, Елена. Я никогда тебя не отпущу, не сделав всё возможное, чтобы спасти тебя.

Деймон наклоняется к ней, и она взволнованно закрывает глаза. Он безмерно нежно целует её в щёку, и когда Елена открывает глаза, его уже нет рядом. Только лёгкий порыв ветра ударяет ей в лицо.

Потому что он знает, что я слушал их, притаившись в темноте.

- Она заслуживает тебя, - выдыхает он мне в спину, и я резко поворачиваюсь.

Я смотрю на него, потому что больше ничего сделать не могу. Слова застревают где-то в горле. Я оглушён его признанием. Я смотрю на него, и его взгляд выразительнее, чем слова. Его боль и сожаление тугим комком внезапно подступают мне к горлу. Он извиняется, хотя это должен делать я.

И я так и стою, утопая под его взглядом. Мой брат. Мой лучший враг.

- Стефан?

В её нежном голосе читается волнение, она пытается унять всхлипывания, но я слышу и немедленно поворачиваюсь к ней. Вот она, растерянно переводит взгляд с него на меня. С меня на него.
Она украдкой смотрит на него, и их желание, их страсть для меня словно пощёчина. Словно кол в сердце. Взгляд Деймона устремлён на Елену, и у меня такое ощущение, будто я вижу его впервые. Он светится счастьем. Словно до этого оно просто было неполным …

- Всё в порядке? – спрашивает она, не подозревая о бездне, которую она же и создаёт между нами, глядя на него вот так.

Деймон щурится. Впервые он не знает, что сказать. Потому что он знает, что напрасно этому противиться, история неутомимо повторяется. Его глаза сейчас напоминают два сапфира. Он наконец-то живёт. Я вижу это. Его любовь подобна тени, которая ждёт своего часа и растёт … Он так же, как и я, знает, что она любит его. Не так, как меня, той нежной и искренней любовью. Не так, как любят того, с кем хотят прожить всю свою жизнь. Нет, потому что она любит его с жаром, страстно. Она любит его до безумства, безоговорочно. Как любят свою первую любовь. Ту, что останется в сердце навеки …

Мне следовало уйти, оставить их, потому что я и так достаточно увидел. Но вдруг он уходит, сгорбившись. Он отходит в сторону – он так всегда делает. И по её взгляду я вижу, что она хочет его догнать, сказать что-нибудь, чтобы удержать его хоть ненадолго. Вместо этого она смотрит, как он уходит, а потом поворачивается ко мне. Я чувствую, как сгораю под её любовью. Но тут я вспоминаю, как он смотрела на моего брата, и горло опять сжимает противный комок. Она улыбается, немного пресно, слегка грустно, но эта улыбка самая красивая из всех, что я когда-либо видел. Сердце бьётся так, что кажется, ещё чуть-чуть и оно проломит кости, когда она кладёт голову мне на руку и прячет лицо у меня на груди. Я закрываю глаза, вдыхаю запах её волос, упиваюсь её ароматом, пока буквально не пьянею от него. Её тело слегка подрагивает от рыданий. Она думает, что я не знаю, из-за чего она плачет. Она думает, что я не знаю, что она сделала выбор, который сломал её. Я чувствую её холодные слёзы. Впервые за долгое время я мечтаю о человеческой жертве, потому что сейчас мне это необходимо. Мне необходимо убить, напасть на кого-нибудь, выкричать свою боль. Потому что теперь я знаю. Я знаю, что проиграл и что, что бы я ни сделал, она всё же сбежит к нему.

В любом случае, в конце концов, мы сами себя погубим.