Мистик-Фолз, наши дни
Говорят, что когда умираешь – вся жизнь проносится перед глазами. Не знаю, так ли это, но вскоре я почувствую вкус смерти на своих губах. Мое существование потеряло всякий смысл. Все, за что я боролась, разбилось вдребезги под холодным и безразличным взглядом его серо-голубых глаз. Может, я и сама виновата в этом...
Почти сто сорок пять лет от меня не было вестей, и я на что-то надеялась? Что при виде меня он растает? Забудет все обиды? Или признается, как ему не хватало меня? Я вторглась в его размеренную жизнь, как ураган, сметая все на своем пути, оставляя лишь безжизненную пустыню и пустоту. Тогда я бросила его, убежала, заботясь о собственной шкуре, оставив вместе с ним свое сердце. Я хотела вернуться, но Клаус не позволял, ссылаясь на то, что наша миссия завершена. Но он не знает, что я успела обратить его в вампира. Если бы он узнал, то я превратилась бы в прах, но этого не произошло.

Все эти годы я думала о нем: о его жарких и манящих губах, нежном взгляде. Все это время желала дотронуться до его кожи, рисовать на ней замысловатые витиеватые узоры, возбуждая еще сильнее и заставляя принадлежать только мне. Я никогда не забуду нашу последнюю ночь, когда я была искренне счастлива. Счастлива, несмотря на запреты и предупреждения Клауса. Даже его любимые фразочки типа: «Вампир не может чувствовать», не имели значения. Он ошибался. Я могла, и от этого становилось больнее, особенно, когда мне пришлось его бросить, и когда пуля, выпущенная его отцом, достигла цели, вонзаясь в такое родное тело. Эта картина стоит у меня перед глазами уже много лет: он, раненный прямо в сердце, падает с тихим стоном на землю. А все из-за моей глупости! Он умер, спасая меня, а я ничем не могла ему помочь. Но вскоре я сведу счеты с самой собой, отомщу за то, что когда-то позволила себе сделать.

Сейчас раннее утро: солнце вот-вот взойдет. Я шла по безлюдным улицам родного города, вдыхая его аромат. Наверное, это последнее, что я помню из своей прежней жизни: все эти узкие улочки, старые дома, о которых я знаю многое: когда они возвелись, кем были построены. Этот пьянящий запах множества цветов. Раньше Мистик-Фолз был не таким. Тогда, в 1864 году здесь не было и половины этих зданий, почти весь город занимали дороги, по которым проносились разные экипажи, запряженные лошадьми. Тогда не было этого удушающего смрада и пронзительного грохота автомобилей, все было таким элегантным и правильным, даже слишком.

Меня всегда манил этот город, не знаю почему. Даже спустя столетие я вернулась сюда, узнав, что ты опять живешь здесь. Собрав вещички и прихватив с собой сестру, я помчалась сюда в надежде, что ты поймешь меня, поймешь и простишь. Но все вышло не так, как я предполагала. Странно, но меня это не удивило. Я вернулась в твою жизнь, но ты не принял меня, лишь с сарказмом посмотрел в мою сторону. Раньше в тебе такого не было. Что изменилось?
Ты был добрым, искренним, отзывчивым парнем, и при этом таким красивым и удивительно грациозным, что почти все девушки влюблялись в тебя, и я не оказалась исключением. Взгляд твоих прекрасных глаз лишал меня всякой возможности сопротивляться, я готова была идти за тобой хоть на край света. И это было правдой. А теперь ты холодный, словно лед, бесчувственный, как камень, но я все равно тебя люблю. Да, люблю несмотря ни на что, и из-за этого я ухожу. Мне больно.

Солнце уже касается земли своими мягкими лучами. Они такие теплые и обжигающие, похожи на его прикосновения к моему телу. Даже от этих мимолетных воспоминаний я загораюсь, медленно превращаясь в пепел. А все из-за тебя, Деймон. Ты заставил меня чувствовать, любить и быть любимой. Но почти за два столетия ты изменился. Теперь передо мной не тот добродушный парень, а бесчувственное, словно мраморное изваяние, существо, не способное на эмоции. В твоих глазах появилась сталь, волосы стали прямыми, природная грация еще больше отточилась за это время. Ты стал хищником, убийцей, но я продолжаю тебя любить. Я могу простить все, кроме предательства. Когда-то ты клялся мне в любви, обещал, что будешь помнить меня всегда. Как же мы, женщины, наивны! Я решила уйти только тогда, когда поняла, что ты потерян для меня навсегда. Уж лучше умереть, чем жить с такой болью, что я и решила осуществить прямо сейчас.

Я осмотрелась по сторонам, вбирая в себя всю прелесть этого утра. Как же не хочется уходить! Но и оставаться здесь не имеет смысла. Я потеряла тебя, и теперь ты принадлежишь другой, а я осталась с разбитым сердцем и воспоминаниями. Зачем прятать голову в песок? Пора уже закончить с этим!

Я вышла под солнечные лучи. Даже сейчас в них заметно движение маленьких пылинок, невесомо парящих в воздухе. Скоро и я присоединюсь к ним, буду также летать в бескрайнем пространстве, не замечая той мелкой суеты, не чувствуя боли, купаясь в безмерном счастье. Все, пора закончить с этим!

На моем пальце сверкнуло изящное золотое колечко с лазуритом. Я помню, когда он подарил его мне, а я попросила Эмили заколдовать его, как талисман, чтобы никогда с ним не расставаться. Я всмотрелась в камешек, отражающий цвет неба. Его глаза такого же оттенка! Ах, ну почему мне все напоминает о нем? Деймон, я никогда тебя не забуду, и даже сейчас твое имя будет на моих губах.
Я начала осторожно снимать кольцо со своего пальца, и сразу же почувствовала очень сильное жжение: я горела заживо. Мне хотелось надеть его обратно, но нельзя: я уже все решила для себя. С каждым миллиметром оно сползало с моего пальца, и с каждой пройденной секундой моя кожа сгорала все больше и больше, покрываясь волдырями, становясь пеплом. Терпеть больше не было сил, и из моей груди вырвался крик, но останавливаться я не собиралась. Кольцо уже упало на землю, пуская голубые солнечные зайчики. Я горела, и боль пронзала мое тело, отголосками напоминая о прошлом. Деймон, я не буду тебя мучить, просто уйду, словно уеду, никого не предупредив, и ты забудешь меня, как страшный сон, будешь счастлив с другой, которая будет любить тебя.

Я чувствовала, как сгорало мое лицо, оставляя лишь серые пятна плоти. Как же больно умирать! Но я терпела. Мои руки рассыпались прямо на глазах, я чувствовала, что это последние моменты моей жизни. И больше всего хотелось в последний раз увидеть его лицо, дотронуться в прощальном жесте до его щеки, поцеловать его и отпустить. Но уже поздно для прощаний, от меня сейчас останется кучка пепла. И вдруг по всей площади пронесся отчаянный крик души, раскрывающий всю боль прошедших лет:
- Елена, нет!!

- Елена, нет! – по всей площади разнесся его крик, полный боли и отчаяния. Я решила обернуться, чтобы в свои последние минуты увидеть его родное лицо, надеясь, что он поймет меня. Но нет…
Его глаза, как две льдинки, отражали лишь бесконечное горе, которое я уже когда-то видела. Вся его поза была наполнена отчаянием, он понял, что уже поздно. Я посмотрела на свои руки. Они уже совсем обгорели, и маленькими пылинками парили в воздухе. Почему мне послано мучительно умирать? Если бы его здесь не было, я бы ушла спокойно, безо всяких раздумий, но он, в самый последний момент, когда ничего уже не изменишь, побежал за мной, надеясь все предотвратить. Из моих иссохших губ вырвался последний выдох, мягкий, как дуновение ветра, принесший ему лишь одну фразу:
- Прости.
Он, полными горя глазами смотрит, как я становлюсь пеплом и понимает, что уже поздно. Я благодарю небеса, что именно он сейчас рядом, что он смог простить меня за все. Наконец, я найду покой! Никогда больше не буду страдать, сейчас я парю… Но внезапно все обрывается!

Его руки обхватили то, что когда-то было мной, взяли нежно и бережно, как бесценное сокровище. Он сразу отнес меня в тень, урывая своей курткой от солнца. Почему он не хочет понять, что меня уже не спасти? Но именно его надежда разрушает все преграды, вселяет в веру на лучший исход. Мои останки перенесены в его дом. По дороге он… плакал. Никогда не думала, что мне удастся это увидеть. Его слезы и страдания причиняли мне даже больше боли, чем солнце. Безумно красивые глаза были полны печали и непонимания, и он повторял лишь одно:
- За что, Елена?
Во мне не было сил отвечать на его вопрос: слишком многое успело потеряться, забыться. Я была в забытье, но нашла в себе силы мягко дотронуться до его влажной щеки, вытирая дорожку слез. И другие говорят, что вампиры не могут чувствовать? Могут, и это причиняет неимоверные страдания.

Он несет меня, стараясь быть как можно нежнее, но солнце все-таки попадает на мое тлеющее тело. Внезапно он совершает героический поступок – снимает свое кольцо и одевает его мне и, пытаясь прятаться в тени, бежит к особняку. Я чувствую, как его тело содрогается от боли, но он терпит, пытаясь спасти меня. Хорошо, что сейчас на улицах почти нет людей! Мне все хуже и хуже, но я молчу: Деймону сейчас намного больнее.

Я не вижу, как мы добрались до спасительного особняка, только чувствую отчаяние, исходившее от него. Прости меня, я не думала, что тебе будет так больно! Вот уже во второй раз я ломаю тебе жизнь, а ты даже не ненавидишь меня. Может, это любовь? Если да, то сейчас, я самая счастливая женщина в мире.

Он ногой распахивает дверь и вносит меня в темное помещение, спасая от губительных солнечных лучей. Вот я слышу испуганный вскрик Стефана, и отчаянный вопль Кэтрин. Деймон задает ей какие-то вопросы, а она с горечью отвечает на них, едва сдерживая слезы. Я не думала, что причиню всем дорогим мне людям столько зла одним лишь решением уйти. Меня положили на диван, стоящий возле камина, словно огонь мог меня согреть. Он садится рядом со мной, берет за руку, прижимая к щеке, шепча лишь одно:
- Ты не умрешь! Я не позволю!
Все эти слова вызывают у меня лишь трагическую улыбку. Слишком поздно что-то менять, ты просто не успел. В этой жизни все подходит к концу, так зачем откладывать этот момент? Но ради тебя я попытаюсь продержаться, оттянуть неизбежное. Смутно я вижу всех присутствующих: Кэтрин, рыдающая на плече у Стефана (не думала, что она когда-нибудь заплачет), Стефан, отчужденно смотрящий куда-то вдаль, и он, держащий меня за руку с безумным, первобытным страхом в глазах. Я постараюсь продержаться, обещаю! Из моей груди вырывается полувсхлип – полустон:
- Деймон....
- Я здесь, - он наклоняется поближе, - мы найдем способ исцелить тебя, потому что эти ожоги не поддадутся регенерации. Зачем ты так поступила?
- Я должна была! – мягко произношу я. – Прости за все. Прошу тебя, прости…
- За что? – на его лице появляется вымученная улыбка, он нежно берет меня за подбородок, смотря прямо в глаза. – Ты же ничего не сделала!
- За предательство, – из последних сил шепчу я.
- Елена, ты не предавала меня. Просто так сложились обстоятельства, – он попытался успокоить меня.
- Нет, - мотнула я головой, - я оставила тебя, а это предательство.
Он лишь улыбнулся, пытаясь обратить этот момент в шутку, но вышло плоховато, и он серьезно посмотрел на меня, выискивая что-то в моем лице. Неожиданно произнес:
- А ты помнишь, как мы первый раз встретились?
Теперь улыбалась я. Как же мне это забыть – встречу со своей любовью? И я окунулась в великую пучину воспоминаний, воспроизводя каждое мгновение того далекого утра 1864 года.

***
Мистик-Фолз, 1864

Это было обычное утро, ничем не примечательный отрезок времени. Солнце мягкими лучами, деликатно касалось земли, освобождая все из царства Морфея. Каждая травинка хотела уловить хоть один его лучик, тянулась к нему в надежде искупаться в его тепле и заботе. Цветы перезванивались каплями росы между собой. Небесное светило, свысока, смотрело на все, освещало город, гудевший, как улей, и издававший какие-то деловитые звуки. Все это живое мельтешение было приятно для глаз, ведь оно сразу показывало – город не умер, он продолжает бойко жить, радуясь новому дню.

Но солнцу было не до этого – его внимание приковал величественный особняк в колониальном стиле, окруженный парком, больше похожим на небольшой, но аккуратный лес. Белая краска слепила глаза, а великолепные кусты роз, у въездной аллеи, приятно щекотали нос своим ароматом, разносимым ветром. Все окна особняка были плотно задернуты гардинами: хозяева спали. Но один храбрый лучик все решился разведать обстановку, и решил проникнуть в одну из комнат. Это оказалось непросто, но упорство – великая вещь. Мгновение – и он оказался в темной комнате, освещая ее мягким светом. По всему помещению были разбросаны какие-то мелкие вещи: обрывки бумаг, одежда, какие-то страницы, вырванные из книг. Хозяин всего этого беспорядка сейчас мирно спал, накрывшись одеялом до подбородка. Лучика возмутил этот беспорядок, и он посветил в глаза спящего юноши.

Тот немного поморщился и открыл глаза, похожие на цвет неба ранним утром. Сладко потянувшись, молодой человек спрыгнул с кровати и распахнул окно. Свежий ветер сразу ворвался в комнату, растрепав черные волосы юноши, а солнце осветило его с ног до головы, показывая всему миру. Парень был статен, и безумно красив. Волосы немного вились на концах, что придавало ему несравненного очарования, телом он был развит превосходно. Облокотившись на ажурную раму балкона, он впитывал в себя всю прелесть этого утра. Юноша стоял так очень долго, пока его выражение лица не сменилось беспокойством. Сорвавшись с места и одевшись, он побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через каждые две ступеньки.

Особняк уже ожил. Обеспокоенные слуги бегали по всему дому, стараясь для своего хозяина, серьезного человека лет сорока, который сейчас пил в столовой кофе, разговаривая со своим младшим сыном. Он был шатен, с зелеными, как молодая листва, глазами. Парень, облокотился о стол и внимательно слушал отца.

Они оба повернули головы, когда в столовой показался юноша, и продолжили свой разговор.
- Стефан, главное не забудь, - начал наставлять своего сына Джузеппе Сальваторе, - веди себя достойно. Не опозорься перед этой особой, она скоро приедет.
- Кто? – вмешался в разговор старший из братьев. – Я что-то упустил?
- Деймон, неужели ты забыл, что сегодня появится некая загадочная родственница друга нашего отца, - начал Стефан.
- А, об этом я знаю уже неделю! – усмехнулся Деймон. – Очень интересно увидеть эту таинственную незнакомку.
- Сын, - обратился к нему Джузеппе, - неужели тебе мало тех дам, которые влюблены в тебя по уши. Дай Стефану шанс!
- Отец, разве я виноват, что Стефан такой застенчивый и скучный? В его присутствии все девушки засыпают!
- Как тебе не стыдно, Деймон! – пристыдил его отец. – Девушки любят Стефана.
- Конечно они его «любят», в страшных кошмарах,- прошептал Деймон.
- Что?
- Нет, ничего, отец.
- Вот и отлично, - выдохнул Джузеппе, - думаю, разговор можно считать оконченным.
И с этими словами он величественно вышел из столовой, оставляя на своем месте едва ощутимую грозовую тучу, появившуюся между братьями. Деймон смотрел на своего спокойного брата, и в душе возмущался: отец любил Стефана намного больше, чем его. Как не прискорбно это осознавать, но, правда, как говорится, на лицо. После смерти матери Джузеппе отдалился от сына, уделяя младшему всю свою любовь и даря родительскую заботу. Для него старший сын был бунтарем, с самого юного возраста споривший с отцом по любому поводу, никогда неповиновавшийся ему. Стефан в руках отца был послушной марионеткой, делающей все, что пожелает кукловод, то есть Джузеппе. Тяжело вздохнув, Деймон с вымученной улыбкой обратился к Стефану, непонимающе смотрящему в дверь, куда вышел отец:
- Ну, что расселся? Пойдем, я тебе покажу ту новую игру, о которую узнал в колледже, называется футбол.
- Хорошо, пока у нас есть время, ведь девушка приедет довольно-таки скоро.
От этих слов на его душе потеплело. Давно он не разговаривал с братом таким дружественным тоном. Подхватив тряпичный мяч продолговатой формы, они побежали во двор. Ветер весело играл с травинками, колыхая ими, словно волнами в бескрайнем зеленом море. Юноши весело бегали по двору, перекидывая друг другу мяч, высоко летящий в воздухе. Глядя на их двоих, невольно восхищаешься этой картиной: двое прекрасных молодых человека, два хороших друга. Вот сейчас они с хохотом упали на землю, и образовалась небольшая потасовка за обладание этим мячом. Они так перепачкались в траве, что стали буро-зелеными. Но их прервал стук копыт о гравий въездной аллеи: ехала гостья. - Приготовься, Стеф, это твой шанс! – засмеялся Деймон, и стал осматривать экипаж. Такой роскоши он не видел никогда, хотя родился в богатой семье. Экипаж из красного дерева, с позолоченными ручками и рамами, был запряжен тройкой великолепных белых лошадей. Он почти бесшумно ехал по дороге и остановился около молодых людей. Кучер сразу сбежал с козел, чтобы подать руку пассажирке, но вдруг остановился, как вкопанный, словно дал юношам шанс помочь девушке, чем они быстро воспользовались. Но Стефан на чуть-чуть оказался быстрее Деймона, и первым оказался у заветной двери, чем вызвал в Деймоне волну негодования. Наверняка, отец надоумил. Он свысока смотрел на попытки брата выслужиться перед девушкой, и циничное замечание готово было сорваться с его языка, как вдруг, он замолчал.

Стефан держал за ручку изящную, даже хрупкую девушку. При взгляде на нее, сердце Деймона забилось в два раза сильнее: вот она, девушка из его грез. Статная, с живым и таким милым лицом, пухлыми губками, розовыми щечками и бездонными карими глазами, ясными, как гладь лесного озера. На лицо падали две шоколадные пряди, деликатно обрамлявшие овал ее лица. Остальные волосы были собраны в изящный пучок на затылке, прикрытый милой шляпкой нежно-зеленого цвета. Платье из изумрудной органзы открывало взору прекрасную фигуру незнакомки. На плечи был накинут зеленый, в мелкую полосочку жакет, с рукавами до локтя. Она собой представляла такое удивительное зрелище, что браться залюбовались ею, забыв о всех правилах этикета. Но они, наконец, опомнились, и Стефан произнес, слегка наклонившись:
- Добро пожаловать, мисс…
- Кэтрин, Кэтрин Пирс, - представилась незнакомка, присев в реверансе и подав Стефану руку для поцелуя, - но, прошу, зовите меня просто Кэтрин.
- Кэтрин, - повторил он, словно пробуя ее имя на вкус, и трепетно прикоснулся губами к руке девушки, облаченной в перчатки до запястья, что немало позлило Деймона. Впервые он встретил такую девушку, она как будто вышла из его фантазий, но Стефан успел раньше. Сейчас Деймон был зол на всех, а особенно на своего брата. Казалось, что его глаза стали цвета грозовой тучи, что немало удивило девушку. Она подошла к нему, подавая руку:
- Как вы слышали, меня зовут Кэтрин. Не соизволите назвать свое имя?
- Деймон Сальваторе, мисс, – он мягко прикоснулся губами к ее руке, из под опушенных ресниц, смотря на нее. Кэтрин, улыбнувшись, деликатно убрала руку и подошла к Стефану. И опять Деймон почувствовал гнев. И чем ее привлек его занудный братец? Он даже не знает, чем привлечь девушку! Но Кэтрин думала иначе, и компания Стефана ее вполне устраивала. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как из экипажа выглянула другая особа, и язвительно спросила:
- Неужели никто не поможет мне выйти? Или леди должна сама себе помогать?
Деймон, все еще немного злой, обернулся в сторону и посмотрел в глаза девушки. То, что он увидел, повергло его в шок. Это была… Кэтрин? Но она стоит рядом, разговаривая со Стефаном. Ведь эта девушка – вылитая Кэтрин! Неужели у него на нервной почве начались галлюцинации? Но, присмотревшись, он понял, что это не она. Эта девушка была облачена в нежно-розовое муслиновое платье для поездок верхом. Ее тяжелые локоны водопадом ниспадали на ее хрупкие плечи, губы мягко улыбались, а глаза все еще метали молнии. Кэтрин, увидев ее, рассмеялась и подбежала к девушке.
- Мистер Сальваторе, - обратилась она к Деймону, - вы не поможете моей сестре?
- Сестре? – в один голос воскликнули юноши.
- Ну да, - удивилась Кэтрин, - неужели мы не похожи?
Деймон подошел к девушке в карете и дрожащей рукой взял ее теплую ручку. Неужели судьба сжалилась над ним, и послала кусочек счастья? До сих пор не веря своим глазам, он опять посмотрел на нее и встретился с отважным взглядом карих глаз. Все еще держа ее за руку, он не мог оторвать взгляда от нее. Девушка тоже смотрела в его глаза, не отрываясь, словно ища там что-то. Но их прервала Кэтрин, подбежала к сестре и обняла за плечи, чтобы юноши убедились, что они полностью идентичны.
- Позвольте представить, - торжественно начала она, - моя сестра, Елена.
«Елена!» - подумал про себя Деймон, ощущая тепло в своем сердце. Девушка еще раз посмотрела на него, но уже без тени любопытства, словно она закрылась ото всех непробиваемой стеной. «Ничего, у нас много времени, - усмехнулся про себя Деймон, - и я завоюю тебя, ту, что в один миг поселилась в мое сердце!»

***
Мистик-Фолз, наши дни
- Елена, о чем ты задумалась?- обеспокоенно спросил меня Деймон.
- Нет, ничего, - улыбнулась я, - просто вспомнила нашу первую встречу.
Воспоминание об этом и у Деймона вызвало улыбку. Он, наклонившись поближе, чтобы я не утруждала себя движениями, мягко произнес:
- Знаешь, а ведь мне сначала больше понравилась Кэтрин.
- Нахал, - воскликнула я и хотела было шутливо ударить его, как сильнейшая боль прокатилась по телу, доставляя неимоверные страдания. Наверное, Деймон заметил ее тень, пробежавшую на моем лице, потому что он лег рядом со мной, стараясь не причинять мне неудобств, легонько прижав к себе.
Побольше бы таких моментов! Ради них я готова еще хоть сто раз вставать под солнце, лишь бы он был рядом. Прижавшись к нему, я попыталась уснуть, но воспоминания снова и снова всплывали в моей голове, не давая успокоиться.