- По-моему, это преступление надевать джинсы, когда твой отец – нефтяной магнат, - заключила мисс Кэролайн Форбс, падая на кровать подруги.
- Не все же ходить в вечерних платьях, - с улыбкой ответила очаровательная мисс Гилберт, ставя разноцветные пакеты с новой одеждой на диван. – Иногда нужно одевать что-то удобное. Например, когда идешь покупать вечернее платье.
Кэролайн улыбнулась. Эта беззаботная красотка долгое время оставалась лучшей подругой Елены Гилберт. Девушки сначала были самыми красивыми в школе, потом в университете, а также неизменно оставались королевами вечеринок и клубов.
Елена взглянула на серебряные часики у себя на руке.
- Скоро торжественный вечер в честь годовщины очень влиятельной в мире черного золота компании «Salvatore & Gibert», 50 лет со дня слияния, - голосом телеведущей проговорила Елена и внезапно погрустнела. Ее дедушка не дотянул до этой даты всего три месяца, а ведь он так мечтал об этом дне. – Ладно, давай собираться, я видела: Джер уже при параде.
Кэр с готовностью принялась разбирать покупки. Девушки специально ездили за новыми платьями к сегодняшнему торжеству. Елена купила себе фиолетовое от Нины Риччи, а Кэролайн голубое от Эли Сааба. Девушки быстро переоделись, затем Елена помогла подруге накрутить локоны, а та уложила ее волосы в высокую прическу и закрепила шпильками. Сделав макияж, обувшись и одевшись, девушки уже были готовы спуститься к лимузину, но в гостиной их остановила Миранда Гилберт.
- Елена, пройди, пожалуйста, со мной в кабинет отца. Нам нужно с тобой серьезно поговорить. Кэролайн, милая, подожди нас здесь секундочку.
Когда Елена зашла в кабинет папы, то обнаружила, что он чем-то всерьез расстроен.
- Елена, у нас к тебе есть разговор, - сказал мистер Гилберт, озабоченно смотря на нее. – Твой дедушка умер уже три месяца назад, но мы не знали о содержании его завещания до этого времени, потому что адвокат твоего деда слег в больницу с сердечным приступом, а документы хранились в его личном сейфе. Это нас не особо волновало, так как мы единственные наследники Джонатана. Но завещание нас поразил: 50% акций компании «S & G» переходят в управление Гилбертов лишь в том случае, если в течение года ты выйдешь замуж за Деймона Сальваторе и проживешь с ним год и один день под одной крышей. В противном случае, акции передаются государству.
Елена ошеломленно смотрела на отца.
- Зачем дедушке было так поступать с нами, папа?
Грейсон Гилберт тяжело вздохнул.
- Он желал тебе добра, крошка. Я помню, как только ты родилась, он взял тебя на руки и сказал: «Она первая прирожденная девушка-Гилберт за очень долгое время, и она станет Сальваторе». Мы уже поговорили с Деймоном. Он тоже не заинтересован в том, чтобы наша компания стала полугосударственной – чиновники не упустят случая прибрать ее к рукам. Поэтому он согласился, что вам нужно пожениться.
- А меня никто не собирался спросить? – в шоке поинтересовалась Елена.
- Я спрашиваю тебя сейчас, дочь! Ты готова отдать государству семейное дело Гилбертов?
- Нет, не готова! Но выходить замуж за человека, которого не люблю…
- Но ведь это не по-настоящему, моя хорошая, - вмешалась мама. – Это будет фиктивный брак. Вы будете жить как простые знакомые, в особняке с тридцатью спальнями это будет несложно.
- Ты должна сделать это ради семьи, - настаивал Грейсон.
- Не слушай его, ты ничего не должна нам, - мягко возразила Миранда. - Это твой выбор, Елена.
Ее выбор! Она мысленно фыркнула. Будто бы он у нее был! Загубить семью или стать женой Деймона Сальваторе, что же ты выберешь, Елена?
Она знала Деймона с детства. Когда-то он был милым мальчишкой, который катал ее на руле своего велосипеда и защищал от хулиганов. А потом он вырос и, казалось, вдруг перестал ее в упор замечать. Зато ко всем прочим девушкам он не был таким слепым. Ни одно юбки не пропускал!
- Я не знаю, - сказала Елена. – Мне нужно поговорить с Деймоном.
Отец хотел что-то возразить, но встретил предостерегающий взгляд жены.
- Конечно, дорогая, – Миранда ободрительно улыбнулась дочери. – Пойдемте, лимузин нас уже ждет.
Вместе с мисс Форбс Гилберты отправились в ресторан «Per Se», лучший в Нью-Йорке. Здесь и должны были собраться все компаньоны и друзья их компании, а также просто хорошие знакомые или влиятельные люди. Их встретили вспышки фотоаппаратов и гул журналистов. Зал был шикарным, играл оркестр, официанты разносили напитки и закуски.
Гилберты прибыли одними из первых и стали здороваться с гостями. Братьев Сальваторе еще не было. Елена воспользовалась моментом, отвела Кэролайн в сторону и вкратце рассказала ей всю свою историю.
- Да уж, нужно выпить, - сказала блондинка, беря с подноса два бокала шампанского. - На, держи. Послушай, мне кажется, все не так плохо, как ты говоришь. Хотя тебе не позавидуешь. Деймон, конечно, красавчик, кто спорит, но он и брак… Скажу честно, подруга: не думаю, что ты будешь с ним счастлива. Он ведь будет изменять.
Елена залпом осушила бокал и жестом попросила еще один.
- Этот брак не будет настоящим. Если он вообще состоится.
- Эй, что ты приуныла? Хочешь, развлеку тебя немного? Таак… Посмотрим, кто у нас тут в зале. О, сладкая парочка! Проныра-папарацци Энди Стар и модель - Роуз, которая никак не смирится с тем, что уже слишком стара для подиума, – Кэролайн помахала беседующим девушкам рукой, и те ответили ей тем же. – Посмотри, как воркуют. Ну, им есть о чем поговорить – обе экс-подружки Деймона Сальваторе. А вон очаровательная Анна, новая подружка твоего братца. Если она и дальше будет бегать за ним, как собачонка и в рот заглядывать, то Джер ее скоро погонит. О, и королева дня появилась. Вики Донован, неужели существует платье короче и вырез глубже? Детка вышла на охоту. А еще год назад работала официанткой и жила в Бруклине, пока ее мамочке не посчастливилось найти богатого муженька. Можно вытащить девушку из помойки, но нельзя вытащить помойку из девушки, это о таких как Вики.
Елена покачала головой. В этом вся ее подруга. Хотя надо отдать Кэролайн должное – она всегда оказывалась чертовски права в своих прямых суждениях.
- А ты сплетница, моя дорогая.
Кэр пожала плечами.
- Что правда, то не грех. Елена, кажется, твой суженый приехал.
Елена и сама заметила появление братьев Сальваторе. Деймон и Стефан владели 25% акций «S & G» каждый, после того, как в 2001 году при теракте погибли их родители, которые имели несчастье улаживать какие-то дела в офисном здании небоскреба «Близнецы». Деймон являлся президентом всей компании по единогласному решению совета акционеров. Поздоровавшись с мистером и миссис Гилберт, Деймон направился к Елене.
- Привет, Елена. Кэролайн, рад видеть тебя.
- Взаимно.
- Добрый вечер.
- Елена, нам нужно поговорить. Давай отойдем.
Он увел ее в пустую комнату.
- Мне так жаль, Деймон, - сказала девушка. – Дед не имел права так с нами поступать.
Елена думала, что он будет злиться из-за дурацкого условия, но Деймон казался огорченным ее словами.
- Значить, ты не хочешь выходить за меня замуж?
- Но мы же не любим друг друга!
- Да, но можем попытаться сделать этот брак счастливым. У нас есть год, чтобы узнать друг друга. И потом год, чтобы проверить, сможем ли мы быть мужем и женой. Только подумай, Елена, а что если из этого выйдет что-то хорошее?
Девушка растерялась.
- Ты на самом деле хочешь этого? Есть столько девушек, мечтающих выйти за тебя, а ты лишаешь себя выбора…
- Помнишь, когда мы были маленькими, ты боялась прыгать с тарзанки в речку, - вдруг сказал Деймон, его голубые глаза заискрились воспоминаниями. – Я стоял в воде и кричал, что поймаю.
- И не поймал, - с улыбкой напомнила Елена. – Странно, что ты помнишь.
- Я помню, что тогда ты доверилась мне, и прошу довериться сейчас.
Она не успела ответить, потому что к ним вбежала взволнованная Кэролайн.
- Простите, что мешаю, но, думаю, вы должны это услышать.
Когда Деймон и Елена вышли в зал, все взгляды мгновенно оказались прикованы к ним. Гости начали взволновано перешептываться. Грейсон Гилберт стоял у микрофона и говорил свою торжественную речь.
- Да-да, наши дорогие гости, вы не ослышались. Сегодня, в годовщину нашей корпорации, я счастлив объявить вам, что моя любимая дочь Елена Гилберт скоро станет женой Деймона Сальваторе!
Все в шоке уставились на Деймона и Елену, и каждый в уме поражался, как мог пропустить их отношения. В зале воцарилась тишина. Вдруг послышался звук разбивающегося стекла – это Энди Стар запустила бутылку с шампанским в стену и поспешила драматически покинуть помещение. В воздухе витала атмосфера неловкости, пока один из гостей не провозгласил, подняв бокал с шампанским:
- За «S & G»! За Деймона и Елену!
Все дружно подняли бокалы и, как один, громко проговорили:
- За «S & G»! За Деймона и Елену!

Викки Донован расслабленно потягивала шампанское из бокала, лежа в ванной, наполненной пенкой. Она любила красивую жизнь и не могла вернуться в ту сточную канаву, из которой недавно вылезла. К хорошему быстро привыкаешь.
Викки ненавидела свою мамочку, но сейчас была готова простить Келли Донован все ее грехи. Именно благодаря ей Викки наконец зажила по-человечески. Черт знает как, Келли удалось выскочить замуж за миллионера. Отчим подарил Викки пентхаус на Манхеттене и платиновую кредитку. Она не могла поверить своему счастью, и вот спустя всего лишь год эта идиотка, ее мать, сумела все испортить. Развод. Услышав это впервые, Викки поняла, что это начало конца. Ведь по контракту после развода Келли получает только то, что имела до свадьбы – то есть, ничего. Благо, пентхаус принадлежал Викки. Но ее карточки заблокированы, и рано или поздно ей придется продать квартиру, чтобы как-то выживать. Хорошо, хоть в обществе не знали о разводе. Пока. Когда новость станет достоянием общества, перед Викки опять будут закрыты все двери.
Она усмехнулась. Как будто ее считали своей. Дрянные девчонки, вроде блистательной мисс Форбс или идеальной мисс Гилберт, никогда не принимали ее в свою компанию.
Отшвырнув бокал, Викки поднялась и пошла в гостиную. Вода стекала с нее на дорогой ковер, но ей было плевать – услуги прислуги были оплачены на месяц вперед.
- Ты еще здесь? – раздраженно спросила она у Джереми Гилберта, который лежал на ее большой кровати и курил марихуану. – Валил бы к своей светской девственнице.
- С ней скучно, а ты веселая, - мальчишка тупо улыбнулся под кайфом.
Она только фыркнула и упала рядом с ним.
- Фу, ты мокрая!
Викки отобрала у него сигарету и сделала затяжку.
- Чтобы больше я тебя здесь не видела. Из-за тебя меня могут посадить за растление малолетних.
- И за хранение наркоты.
Гилберт взял из тумбочки новую сигарету и прикурил.
- Как же ты мне надоел! От тебя никакой пользы, у тебя даже денег нет!
- Они будут, как только мне исполнится двадцать один. Подожди немного, Вик.
Он провел рукой от колена до внутренней части ее бедра. Викки ударила его по руке.
- Хватит меня лапать! Задолбалась уже ждать. Мне нужен настоящий мужчина. Такой, как Деймон Сальваторе…
Она мечтательно улыбнулась. Деймон. Однажды в клубе он сделал ей недвусмысленное предложение и, пока она ломалась, ушел с другой. Вот надо же было быть такой дурой! Если бы у нее был такой бой-френд…
Джереми захихикал, вновь затягиваясь.
- Ты хочешь увести жениха у моей сестры?
- А если и так, чего здесь смешного, придурок?
- Ты хочешь увести жениха у Елены, - повторил он и опять заржал, за что тут же получил удар в бок. – Нет, ничего не подумай, но у тебя не выйдет…
Конечно, куда ей до непревзойденной Елены! Вот только она не глупая, сразу смекнула, что не все тут чисто в этой истории с помолкой. Меньше двух недель назад Энди Стар до хрипоты доказывала всем и каждой, что Деймон ее не бросил, что они все еще вместе. А потом известный бабник вдруг объявил о помолвке, причем времени на отношения с Еленой у него явно не было. Неужели стрелы амура вдруг пронзили Деймона? Чушь! От этого брака за версту веет фиктивным, а значит…
Викки хищно улыбнулась. Значит, у нее есть шанс получить богатого бой-френда. И разве ей не пофиг, есть ли у него невеста?!

***
Как обычно в это время, Елена и Кэролайн сидели в своем любимом кафе, где всегда пили эспрессо в обеденный перерыв. Они обе работали в «S & G», весьма успешно, хотя устроились почти сразу после института. Просто у Кэролайн была отличная деловая хватка, а Елена выросла в стенах этой компании. Сейчас она заведовала благотворительным фондом компании, который, в основном, поддерживал академии и институты предпринимательства.
- Ну и? – Кэролайн вопросительно подняла одну бровь. – Рассказывай!
- Что рассказывать?
- Как что?! Ты уже неделю все время проводишь с Деймоном!
- А, ну да. Мы договорились как можно лучше узнать друг друга, – она пожала плечами. – Нам все равно придется пожениться, отец своим заявлением не оставил нам выбора. Хотя, по сути, у нас и не было выбора. Так что я не сержусь – нужно смириться с неизбежным.
Кэролайн с сожалением посмотрела на подругу.
- Он что, тебе совсем не нравится?
Елена покачала головой, улыбнувшись.
- Как он может не нравиться? Мне нравится с ним разговаривать, смеяться, гулять, просто проводить время вместе… Но… Меня кое-что беспокоит.
- Что?
- Помнишь, меня в институте называли Снежной королевой? – и, видя, как Кэролайн закатила глаза, тут же расстроено добавила: - Но это правда, Кэр! Все парни, с которыми я встречалась, и единственный, с которым я спала, говорили, что я абсолютно холодная. Я действительно не знаю, что такое страсть! Я думала, что это от того, что я не встретила того, единственного… Не знаю, но к Деймону я ничего такого не чувствую.
- А вы с ним целовались?
- Нет.
- Нет?! Ты неделю ходишь на свидания с Деймоном Сальваторе, и он ни разу тебя не поцеловал?!
- Ну, он вроде как хотел… Мы с ним стояли возле моего дома, он наклонился, чтобы меня поцеловать, а я…
- Что ты?
- Отскочила.
Кэролайн прыснула со смеху.
- Елена, тебе сколько лет?
- Я просто боялась, что ничего не почувствую. А для него это все важно. Я имею в виду…
- Секс?
- Ну да.
- Знаешь, что я думаю? Просто у тебя не было парня, который бы разбудил в тебе женщину, а Деймон именно такой. Доверься ему.
Елена думала о словах подруги, сидя позже в своем кабинете. Она жалела о том, что не дала Деймону поцеловать себя. По крайне мере, сейчас бы она знала, оставил бы его поцелуй ее безразличной или нет.
Не в силах больше сомневаться, Елена поднялась на этаж Деймона и мило улыбнулась его секретарше:
- Привет, Клэр. Скажи Деймону, что мне нужно с ним поговорить, и скажи, что это срочно.
Клэр улыбнулась и сняла трубку.
- Мистер Сальваторе, простите, что беспокою, но к вам невеста. Говорит, что срочно. Хорошо. Елена, пройди, пожалуйста, вон в ту комнату. Знаешь, куда выходишь из зала совещаний.
- Он что, на совещании? Ненужно было…
Елена зашла в небольшую комнату и закрыла за собой дверь. Деймон вошел через секунду.
- Прости, я не знала, что ты был на совещании. Ты возвращайся, на самом деле это вовсе не срочно.
Деймон ухмыльнулся.
- Ну уж нет, я так тебе благодарен! Ты дала мне отличную возможность предоставить Стефану возможность отчитываться перед этими занудами-старичками из совета директоров. Что там у тебя?
Елена нерешительно подошла к нему и коснулась его губ своими. Затем провела язычком по его нижней губе, прежде чем проникнуть внутрь. Деймон прижал ее к себе и яростно ответил на поцелуй. Елена почувствовала, как по ее телу пробежал какой-то импульс. Деймон одной рукой держал ее за голову, а другой провел по позвоночнику к шее. У Елены подкосились ноги, тогда он подхватил ее и усадил на копировальную машину. Елена обвила его ноги своими, пока он овладел ее губами, умело терзая ее рот своим языком. Внезапно они услышали, как открывается дверь, и оторвались друг од друга.
Стефан ошеломленно смотрел на них, потом резко захлопнул дверь как раз перед одним пожилым партнером.
- Знаете, - услышали они голос Стефана в зале совещаний, - я тут еще вспомнил о кое-чем, что нужно обсудить.
Деймон и Елена тихонько рассмеялись.
- Куплю ему конфетку, - сказал Деймон.
- И мистеру Говарду тоже, - добавила Елена, и они опять засмеялись.

Викки Донован решила не терять времени даром. Была суббота, но девушка узнала, что Деймон Сальваторе появляется в офисе и в выходные, что подтвердилось, когда она заметила его машину на стоянке. Все складывалось как можно лучше: сегодня в офисе практически никого не будет.
Держа в руках бутылку хорошего виски, она шагала длинными ножками на высоких шпильках к кабинету президента корпорации. На ней было облагающее красное платье на бретельках, в руках красовалась сумочка-клатч.
Она постучала, но приглашения не последовало, поэтому девушка решила войти самой. Гигантский кабинет был пуст.
- Деймон? – позвала она.
В ответ тишина.
Ничего, она так просто не отступит. Викки отыскала бокалы (не сомневалась, что найдет) и наполнила их алкоголем. Девушка и виски – именно то, от чего Деймон Сальваторе никогда бы не отказался.
Ожидая его прихода, Викки подошла к огромному окну во всю стену. Восхитительный вид на город. То, чего она и добивалась: гордо смотреть с высоты на Нью-Йорк у ее ног…
- Викки? – удивленный голос Деймона вывел ее из раздумий.
Он выглядел чертовски сексуально с взлохмаченными волосами и небрежно перекинутым через плечо пиджаком.
- Не рад? – она игриво улыбнулась.
- Что привело тебя сюда? – вместо ответа спросил он, проходя через весь кабинет и садясь за свое кресло.
Она села ему на коленки и наклонилась к уху, услужливо предоставляя его взору свое глубокое декольте.
- Ты, - шепнула она.
- И как могу быть полезен? – спросил Деймон, поднимая брови в деланном непонимании, хотя его глаза и ухмылка говорили о другом.
Викки заерзала у него на коленках.
- А ты догадайся, – она встала только для того, чтобы раздвинуть ему ноги и опуститься перед ним на колени.
Он наблюдал за ее действиями, не собираясь останавливать. Но когда ее рука потянулась к его ширинке, перехватил ее.
- Не глупи. Если бы я собирался изменить своей невесте, то ты была бы последней, с кем бы я это сделал.
- Но почему?! – воскликнула девушка обижено.
Деймон вывернул ее руку, демонстрируя следы от уколов.
- Я похож на идиота? А теперь уйди и забудь сюда дорогу.
Викки оскорблено поднялась.
- Как хочешь.
Она резко повернулась и зашагала к выходу, покачивая бедрами. Деймон только покачал головой ей вслед. Через несколько минут после ухода Викки дверь вновь открылась и вошла недовольная Энди.
- Переживал, что Елена неожиданно нагрянула?
- Был такой момент, – он подошел к ней и обольстительно улыбнулся. – Так на чем мы остановились?
Но Энди явно была не в настроении.
- Деймон, почему я должна прятаться? Я твоя девушка, а не любовница!
- Так нужно, я же все тебе объяснил! Это ненадолго.
- Конечно, всего-навсего на два года и один день!
Ему начинало это надоедать.
- А что ты предлагаешь? Отдать «S & G» в загребущие руки правительства?
Энди вздохнула.
- Нет, конечно. Но пойми, каково мне! Ты хоть представляешь, что я почувствовала, когда на том юбилее объявили о твоей помолвке?
- Я ведь уже извинился, что не сказал тебе раньше, зачем ты опять начинаешь?
- Я просто не понимаю, зачем ты пудришь мозги этой девчонке Гилберт! Ты мог договориться о фиктивном браке, в конце концов, а сам затеял какую-то дурацкую игру…
- Ты не знаешь Елену! Она запросто послала бы всех к черту. Она думает только о себе, и ей, по большому счету, плевать на компанию. Я не мог рисковать. И, Энди, больше не нужно ставить под сомнения мои действия. Тебя никто не держит.
- Прости. Я просто… Люблю тебя.

***
Викки вышла из офисного здания в невероятно скверном настроении. Она села на ступеньки и достала из сумочки небольшую красную коробочку. Оставалось меньше десяти таблеток, она проглотила три. Рекомендовали не больше одной за раз, но в последнее время она нуждалась в двух-трех, и то эффект теперь был очень слабеньким. Поскольку она все никак не могла прийти в желаемое состояние, Викки кинула в рот все оставшиеся таблетки. Скоро улыбка появилась на бледных губах: пробрало.
Викки поднялась на ноги, но у нее закружилась голова, и девушка упала на тротуар. Попыталась подняться, но обнаружила, что совершенно парализована. Но уже через мгновение она, словно эпилептик, задергалась в конвульсиях.
Стефан обеспокоено подбежал к девушке, когда она, что-то вскрикнув, потеряла сознание. Сначала он думал вызвать «скорую», но, решив, что скорее будет отвезти ее самому в больницу, поднял девушку на руки и понес к своей машине.

***
Над городом царствовала ночь. Машина Деймона вот уже двадцать минут стояла возле дома Гилбертов. Елена прервала поцелуй и укоризненно посмотрела на жениха.
- Ну, Деймон… Так я никогда не уйду.
- Хорошо-хорошо. Тогда пока. Поцелуй на прощание?
Он вновь поцеловал ее, и Елена спросила себя, привыкнет ли когда-то к этому? К Деймону. Боже, какой же он… С каждым днем она влюблялась все больше и больше. В его улыбку, в его глаза, в его голос, в его поцелуи… Ох уж эти поцелуи! Они кружили голову, возносили до небес и открывали в ней массу новых ощущений и эмоций… И заставляли желать большего. Она все время представляла их вместе: как он ласкает ее, как их тела сливаются воедино, как она выкрикивает его имя… Фантазии мешали ей нормально работать, проводить время с подругами. Кэролайн уже надоело спускать подругу на землю, но она только понимающе улыбалась, от чего Елена непременно краснела.
- Пошли со мной, - неожиданно предложила Елена, отстранившись. Ее глаза горели.
- Не думаю, что это хорошая идея. Я так и представляю себе эту картину… О, миссис Гилберт, как вам идут этот кухонный нож в одной руке и сковорода в другой. Мистер Гилберт, какое чудесное ружье, а как хорошо стреляет, я едва успел уклониться!
Елена хихикнула.
- Да, ты прав, мои родители, считают, что до свадьбы ни-ни. Даже с женихом. Ну тогда пока.
Она быстро чмокнула Деймона в щеку и выскочила с машины, прежде чем он успел вновь завладеть ее губами. Помахав ему на прощание, девушка постучала в дверь, чтобы ей открыли. Улыбнувшись брату, поцеловав отца и немного поболтав с мамой, Елена наконец поднялась в свою комнату.
Включив свет, она охнула от изумления: у ее открытого окна стоял Деймон.
- Отец столько денег тратит на охрану, а, оказывается, любой может пробраться в мою комнату, – засмеялась Елена. – Так ты передумал?
- Я решил, что давно не видел коллекцию ружей твоего отца.
Она с улыбкой позволила заключить себя в объятья. Эта ночь только начиналась…

Она кокетливо встретила его восхищенный взгляд, когда ее нежно-кофейное платье упало к ее ногам, и она осталась в кружевном нижнем белье.
- Твоя очередь, - стараясь не выдать волнения, сказала девушка.
Деймон медленно, одну за другой, расстегнул пуговицы на своей рубашке. Увидев его великолепный торс, Елена закусила губу. Так они избавились ото всей одежды и пожирали глазами обнаженные тела друг друга, боясь пошевелиться, разрушить этот момент и понять, что все происходящее нереально.
- Ты прекрасна, - хрипло проговорил он.
- И ты тоже.
Не спеша, Деймон подошел к ней и поцеловал – бережно, нежно. Потом легко поднял на руки, Елена обвила его шею, и он отнес ее на кровать. Она смотрела в его затуманенные страстью глаза и понимала, что он – именно тот, кто ей нужен. Обладать им, отдаться самой полностью и без остатка – это все, чего она желала в данный миг. Со стороны их отношения могли казаться фальшивыми, подстроенным, но для Елены не было ничего более реального, чем ее ненастоящий жених.
Деймон покрывал ее лицо поцелуями, его руки ласкали ее тело так легко и почти невесомо, дразня и заставляя желать большего. Она упивалась каждым моментом их близости, невероятно счастливая, что он сейчас с ней – такой прекрасный, неотразимый и бесконечно желанный.
- Ты сводишь меня с ума… - шепотом призналась девушка.
Деймон не ответил, так как в этот момент как раз покрывал поцелуями ее грудь. Когда он обхватил губами ее сосок, у Елены вырвался непроизвольный стон. Она зарылась руками в его густые волосы. Его руки гладили ее длинные ноги, ласкали бедра, а губы продолжали терзать грудь. Он переплел ее пальцы со своими, когда поцеловал со всей страстью и желанием. Деймон вошел в нее одним толчком, наполняя ее всю. Он уткнулся лицом в ее волосы, а Елена целовала и покусывала его предплечье. Теплое, непередаваемое чувство разливалось по всему ее телу, когда она ощущала его движения в себе. Елена обвила его своими ногами, боясь, что эти ощущение исчезнут. Они стали одним целым, двигаясь в одном бешеном ритме, стремясь к освобождению.
Мир взорвался для нее новыми чувствами, неведомыми до этого дня. Она закрыла глаза и могла видеть звезды, к которым ее привел Деймон. Еще несколько мгновения и она почувствовала, как его сильные руки переворачивают ее и она оказывается на нем. Ее шелковистые локоны щекотали его грудь, когда Елена раскачивалась взад и вперед, не контролируя свои действия, полностью отдаваясь инстинктам. Обессиленная, она легла Деймону на грудь, слушая частое биение его сердца и свое прерывистое дыхание. Она осознала, что их пальцы все еще сомкнуты, а он все еще в ней, и не хотела шевелиться. Елена никогда не была настолько близка ни с кем. Ей хотелось рассказать ему об этом, но она боялась. Боялась все испортить.
Деймон поцеловал ее макушку, а она почувствовала, как на глаза почему-то наворачиваются слезы. Елена всхлипнула, и он обеспокоенно поднял ее голову.
- Я причинил тебе боль?
- Н-нет… Деймон, скажи, пожалуйста. Только честно. Это ведь не из-за компании?
Он молчал, смотря на нее долгим взглядом.
- Нет, Елена, не из-за компании.
Она поверила, она видела в его взгляде отражение собственных чувств и на ее губах появилась счастливая улыбка. Елена прикоснулась губами к его подбородку, а он нежно гладил ее спину и они не знали о том, что сейчас кто-то стоит у окна ее дома, думая проникнуть внутрь точно так же, как и Деймон до этого.
Парень смотрел в окно долгим взглядом. Елена обладала самым добрым сердцем изо всех его знакомых и самой искренней улыбкой. Но сердце подсказывало ему, что нужно повернуться и пойти совсем в другом направлении.

***
Лиз Форбс сейчас находилась на должности окружного прокурора Нью-Йорка. На протяжении многих лет она делала успешную карьеру в этой области, подавая большие надежды с самых первых лет работы в данной сфере. Многие недооценивали молодую хрупкую девушку из провинциального городка, и именно этим Лиз и пользовалась, показывая сильный характер и незаурядные способности в критических ситуациях. Теперь к ней относились с уважением, и те, кто когда-то только снисходительно улыбался ее планам на будущее, теперь горячо желал ее поддержки. Но Лиз никогда не смешивала работу и личное и ни при каких условиях не использовала бы свое влияние для помощи кому-то из высшего света, в который входила теперь и она. Но ее богатые и влиятельные друзья не осознавали этого в полной мере, пребывая в абсолютной уверенности, что, в случае чего, Лиз непременно отмажет их. В один трагический день все изменилось.
Это случилось пять лет назад. Деймон Сальваторе и его лучший друг Тайлер Локвуд блестяще окончили Гарвард, и в особняке Локвудов в пригороде Нью-Йорка устраивалось празднество. Это было грандиозное торжество, на которое собралось бесчисленное количество их друзей и знакомых – естественно, из их круга. Танцы и развлечения длились где-то до трех. Потом всех молодых мажоров развезли домой водители или такси. В доме осталась лишь шестерка лучших друзей, которым стыдно было в таком состоянии возвращаться домой, это были Деймон, Елена, Кэролайн, Стефан, Тайлер и Мэдс – его девушка. Они еще продолжали веселиться, пока не уснули кто где. Первой проснулась Кэролайн. Страдая от невыносимой головной боли, она пошла искать Тайлера, чтобы спросить, где у них в доме таблетки. Она нашла его в спальне родителей, они с Мэдс лежали на кровати – у девушки было перерезано горло, а у парня в руках находился окровавленный нож.
Дело по расследованию смерти Мэдс Шелдон было очень грязным и скандальным. Мертва дочь знаменитой актрисы, подозреваемый в убийстве – сын политика, а замешанными в этом деле оказались также дети владельцев нефтяной мегакорпорации и дочка помощницы окружного прокурора. Столько гнусных сплетен о детях, столько возмущенных протестов под лозунгами «долой безнаказанность золотой молодежи». Лиз не помнила дела, от которого ее больше тошнило. Элиза Шелдон демонстративно рыдала на камеры, падала в обмороки на своих спектаклях и колоссально повышала себе рейтинг. Ричард и Кэрол Локвуд были в крайнем возмущении, настаивая, что Лиз должна сделать все, чтобы их сын был оправдан. Но она не собиралась. Не собиралась оправдывать убийцу, хотя бы потому, что на месте несчастной Мэдс могла оказаться ее любимая Кэролайн.
Тот суд был самым тяжелым из всех. Мальчишка, которого она помнила с пеленок, бешено кричал что-то за решеткой, пока против него выдвигали обвинения. Но худшим было видеть то, как плачет Кэролайн, давая показания, как отчетливо и бесстрастно выступает Деймон, как дрожит на свидетельском месте Елена, как избегает смотреть на друга Стефан. Приговор – десять лет лишения свободы, несмотря на лучших адвокатов города. Но заплакать Лиз захотелось, когда, после вынесения приговора, Тайлер Локвуд со слезами на глазах посмотрел на свидетелей и тихо произнес: «Как вы можете верить в это, ребята? Я же готов сам умереть за вас! Мы ведь обещали защищать друг друга любой ценой!». Только один Деймон сумел найти силы посмотреть ему в глаза и ответить: «Мы обещали это и Мэдс. Сейчас мы защищаем ее. Любой ценой».
Годы шли, они жили дальше. Они не говорили о Тайлере, не позволяли себе вспоминать о нем. И Лиз делала то же самое, пока ей не сообщили, что Тайлер Локвуд этой ночью сбежал из тюрьмы. Страх, несвойственное ей чувство, поселился в душе. Кэролайн, ее милой девочке, грозила опасность – она чувствовала это материнским сердцем.
- Мэтт, - обратилась она к своему младшему помощнику, который сидел в своем маленьком кабинете и разгребал бумаги. – Отвези меня к Кэролайн, пожалуйста.
Мэтт был только рад, он долгое время был тайно влюблен в дочку босса, но та едва ли замечала его. Квартира Кэролайн, купленная ею около года назад, находилась недалеко от Центрального парка. Это было очень уютное гнездышко, обставленное с замечательным вкусом его хозяйки. Двери были открыты, что сразу насторожило Лиз.
- Кэр! Кэролайн!
И только восклицание ужаса сорвалось с ее губ, когда она вошла в светлую комнату ее дочери.

***
Шестеро молодых людей развалились на полу в гостиной. В их компании не было ни одного трезвого человека – даже известные праведники Стефан и Елена изменили своим привычкам. Кэролайн, как всегда, просто не могла позволить всем уснуть (три часа ночи всего-то!), поэтому предложила сыграть в бутылочку – классика.
- Я что-то как-то не хочу, - проговорил Стефан, зевая.
- Супер! – Кэролайн хлопнула в ладоши. – Тогда начинай.
Вздохнув, младший Сальваторе крутанул бутылку, и та остановилась на Елене.
Он неуверенно на нее посмотрел, тогда Елена перегнулась через импровизированный круг и поцеловала парня в щеку. Их друзья издали разочарованные восклицания.
- Мы же не в детском саду, ребят, - протянула Мэдс, поднимаясь – до этого ее голова покоилась на коленях Тайлера. Между прочим, она была самая трезвая, хотя по ее кошачьим золотистым глазам было видно, что и она приняла достаточно. – Я покажу как надо.
- Ооо…
Она взяла бутылочку, и та с ее легкой руки быстро завертелась. Остановилась она на Деймоне, и он искривил губы в усмешку, мол, показывай. Мэдс ухмыльнулась в ответ, принимая вызов. Она подползла к Деймону и, раздвинув своим язычком его губы, поцеловала далеко не по-детски. Остальные в некотором недоумении смотрели на эту сцену. Бутылочка бутылочкой, но целовать так конкретно лучшего друга своего парня у него на глазах – явный перебор. Тайлер же просто взбесился. Он схватил свою девушку за руку и буквально оторвал от друга.
- Ты совсем офигела?!
Мэдс раздраженно фыркнула и, как ни в чем не бывало, пожала плечами:
- Эта игра, если забыл!
- Ах, игра…
Тайлер повернулся к сидящей рядом Кэролайн и яростно впился ей в губы, несмотря на протесты блондинки. Он оставил ее в покое, только когда Кэр с силой стукнула его по голове.
- А это уже не по правилам! – крикнула Мэдс.
- Мне плевать, - с яростью смотря на нее, произнес Тайлер. – Мне надоели твои закидоны, родная! С этого дня у нас свободные отношения!
- Ах, свободные отношения!
Брюнетка, сверкнув глазами, поднялась на ноги и, взяв со стола нож, которым они резали лимоны, угрожающе подошла к Тайлеру.
- Я лучше убью тебя, чем позволю спать с какой-то сучкой!
- Мэдс, брось, это уже не смешно! – сказал Деймон, озвучив мнение остальных.
- Пускай, Дей, - бросил Тайлер, поднимаясь и с презрительной ухмылкой глядя на свою красивую девушку. – С сучкой, говоришь? Да я вот уже целый год только с ней и сплю.
Издав приглушенный звук, Мэдс со всей силы замахнулась ножом на своего парня, но тот успел перехватить ее руку.
Елена перепугано охнула.
- Ты совсем с ума сошла! – воскликнула Кэролайн.
- В один день ты убьешь меня, Мэдс, - прошипел Тайлер, с такой силой сжав ее запястья, что она выронила нож. – Молись, как бы я не сделал это первым.
- Так что же ты не бросишь меня, Локвуд?! – у нее на глазах выступили слезы.
- Идиот просто, - буркнул Деймон.
- Может и так. Или люблю тебя, ненормальную. Но бывают моменты, когда ненавижу тебя сильнее, и однажды эта ненависть убьет мою любовь.
Она вырвала руку и побежала в ванную, чтобы скрыть слезы, покатившиеся по ее щекам.

Елена проснулась от этого непонятного сна со смешанными чувствами. Странно, что ей опять приснилась та ужасная ночь, на воспоминания о которой вся их компания, не сговариваясь, наложила запрет. Когда-то они были очень близки, но смерть Мэдс и тот факт, что в ней виновен Тайлер, навсегда расколола их дружбу. Она задрожала и покрепче прижалась к теплому телу своего жениха.
Елена взглянула на спящего Деймона с нежной улыбкой на губах. Бывают моменты, когда ты ощущаешь себя настолько счастливым, что уже на подсознательном уровне ожидаешь звонка, который разрушит твой маленький рай. И именно звонок разрушил это утро.
Мобильник завибрировал на тумбочке возле кровати, и Елена, которая уже собиралась вновь уснуть, со вздохом приняла входящий вызов.
- Алло.
Но уже в следующий миг, как только она услышала отчаянный женский голос на том конце, весь сон мгновенно пропал.
- Кэролайн, милая, что с тобой?!
- Он… Он похитил меня… Пожалуйста, Елена, помоги мне, мне очень страшно, он ненормальный…

«- В чем дело, Кэр?
- Я в порядке, почему ты спрашиваешь?
- Ты сегодня сама не своя. Это же не из-за меня? Не из-за меня и Мэдс?
- Почему твои с Мэдс отношения должны меня волновать?
- После того, что между нами было…
- Напомни, а что было?
- Я сказал, что люблю тебя.
- А я ответила, что нам лучше оставаться друзьями. И не изменила своего мнения.
Она резко повернулась на каблуках и зашагала подальше от фонтана. Легкий ветер трепал светлее волосы и воздушное белое платье. Внезапно девушка остановилась и, не оборачиваясь к парню, негромко спросила:
- Ты ее любишь или это ненадолго?
- Люблю. Очень.
- Рада за вас…»

- Так, Кэролайн, прекрати истерику, - раздался спокойный, решительный голос по ту сторону трубки. - Где ты?
- Деймон, я, правда, очень сильно боюсь! Я собиралась на пробежку, когда он похитил меня. Он увез меня за город… На границе между вашим поместьем и имением Локвудов есть охотничий домик, мы там когда-то играли. Черт, я не могу долго говорить. Приезжайте скорее.
- Я скоро приеду, не бойся.
Деймон отключился, и Кэролайн медленно сползла по деревянным дверям вниз. Сердце билось с невероятной частотой, она положила голову на колени, пытаясь хоть как-то успокоиться. Он не приедет скоро, слишком неблизкий путь. Глупо, конечно, звонить в такой ситуации подруге, а не в милицию или маме, как в ее случае. Но номер Елены она знала на память – для нее это был экстренный номер, к тому же, Кэролайн знала – теперь друзья о ней позаботятся.
Сегодняшнее утро не предвещало ничего плохого. Она с неохотой встала в 6:30, приняла душ, оделась для пробежки. Как всегда завтракала йогуртом и одним глазом посматривала какую-то телевизионную передачу. Она уже собиралась уходить, когда шоу неожиданно прервалось экстренным выпуском новостей. Энди, ее знакомая репортерша, с очень серьезным выражением лица сообщала о том, что сегодня ночью Тайлер Локвуд сбежал из тюрьмы. Бутылочка с йогуртом глухо упала на идеально чистый пол, остатки ее содержимого запачкали кеды девушки. Даже эта деталь гардероба мисс Форбс была дизайнерской, и, будь это обычное утро, она бы уже сыпала проклятиями и принялась их спасать. Но вместо этого Кэролайн, даже не переодевшись, решила отправиться к подруге – вдруг Елена не в курсе, да и вдвоем не так страшно. Она уже искала в списке контактов своего I-Phon`а номер подруги и одновременно открывала входную дверь.
- С добрым утром, Кэр.
Она закричала, а Тайлер быстро перешагнул порог и закрыл рукой ее рот.
- Да просто выслушай меня!
Но она не собиралась. Девушка начала его бить, кусать и вырываться, в конце концов, ей это удалось. Она побежала к себе в комнату, Тайлер за ней. Она бросала в него всеми вещами, которые попадались под руки, практически сама учинила погром в своей спальне. Но он неумолимо приближался, ловко уклоняясь от летящих в него предметов. В отчаянье Кэр взобралась на подоконник, открыла окно и хотела выпрыгнуть – плевать, что жила на двадцать втором этаже. Но Тайлер снял ее и припечатал к стенке.
- Как ты умудрилась стать такой истеричкой?!
Он посмотрел ей в глаза, и в этот миг в ее голове промелькнуло множество ярких картинок: вот шестеро маленьких лучших друзей догоняют друг друга в большом саду чьего-то имения, вот шестеро подростков опять в центре какой-то тематической вечеринки, а вот на большой кровати ее милая Мэдс с перерезанным горлом, а рядом Тайлер с окровавленным ножом.
- Кэр… - произнес Тайлер, понимая, о чем она вспоминает, но девушка закрыла глаза и потеряла сознание.
Очнулась она в машине. Когда спросила, где они, Тайлер все рассказал. Он завел ее в охотничий домик, и, когда отвернулся закрыть дверь, девушка со всей силы опустила ему на голову массивную вазу. Парень упал, но, к сожалению, остался в сознании, хотя и с окровавленной головой. Она побежала на второй этаж и закрылась в единственной спальне, ее похитителя не было слышно – очевидно, пытался остановить кровотечение, она слышала шум воды в кухне. Но, к счастью, в спальне оказался телефон, и она смогла позвонить Елене, около которой так удачно оказался Деймон.
Кэр услышала шаги на лестнице и вздрогнула.
- Кэролайн.
Негромкий стук в дверь.
- Уходи!
- Давай просто поговорим.
- Для чего ты меня похитил?!
- Ты нужна мне. Ты получала мои письма? Я писал тебе каждый месяц. 103 письма и ни одного ответа.
Пачка писем хранилась у нее под матрасом. Она не могла их уничтожить, но не могла и прочесть.
- Я их выкидывала, не читая, - солгала девушка. – Мне не нужны письма от убийцы Мэдс.
- Я не убивал ее! – крикнул Тайлер, и она услышала удар кулака об стену и содрогнулась. – Послушай, я расскажу тебе, как все было. Она обиделась на меня и закрылась в моей комнате. Я был пьян и пошел, лег где-то спать. Потом через некоторое время опять проснулся. Я пошел к ней и стал стучать в дверь, но она не открывала и не отзывалась.
Тогда я спустился в гостиную, вы все спали. Я нашел бутылку с виски и выпил ее один. Потом меня осенило: я вспомнил, что в кабинете отца есть ключи ото всех комнат. Я взял их, открыл свою комнату и… - голос по ту сторону двери сорвался. – Я думал, она спит. Она лежала спиной ко мне. Я подошел к ней, бормоча извинения, но когда тронул за плечо… Она улыбалась, когда ее убили. Ее горло было перерезано, а на губах еще сохранилась тень ее насмешливой улыбки. А дальше я не помню, что было. Помню, что поднял окровавленный нож с кровати и отключился.
Он замолчал. Кэролайн затаила дыхание. Ей нельзя было ему верить, но, видит Бог, она так хотела. Перед ее взором пронеслась картинка, она увидела все то, что рассказал Тайлер. И это вполне совпадало с тем, что она увидела, когда пришла в его комнату.
- На ноже были только твои отпечатки, - напомнила девушка.
- Вот именно. Это не показалось тебе странным?
- О чем ты?
- Кто приносил нож из кухни?
- Я, - ответила Кэр, не понимая, на что он намекает. Потом до нее дошло, и девушка охнула. – Там должны были остаться мои отпечатки!
- И отпечатки Мэдс, она ведь покушалась на меня тем ножом, - напомнил Тайлер. – Суд не счел это за доказательство моей невиновности, но, подумай. Зачем мне, в стельку пьяному, нужно было сначала стереть все отпечатки, а затем этим ножом убить ее, оставив новые? Чтобы никто не усомнился в моей вине?
Кэролайн засомневалась. Ведь если подумать, то все представлялось так: кто-то убил Мэдс, стер свои отпечатки, вместе с остальными, а потом уже Тайлер взял орудие преступления в свои руки. Но не слишком ли она все упрощала? Пять лет Кэр считала Тайлера убийцей, и теперь было не так просто отказаться от этой мысли.
- Я не знаю…
- Хорошо, давай поговорим о моем мотиве. На суде сказали, что мы сильно поругались, но разве эта была сильная ссора? Вспомни, как мы раньше выясняли отношения, и нередко она сама покушалась на мою жизнь, а я ее никогда и пальцем не тронул!
И здесь он не лгал. Их разборки часто попадали в колонки сплетен светской хроники. Мэдс отличалась вспыльчивым характером, ее было очень легко вывести из себя, и, если кто-то имел несчастье это сделать, ему оставалось только посочувствовать: месть Мэдс не заставляла себя долго ждать. Еще она была безумно ревнивой: ревновала Тайлера к каждому столбу. Однажды она сбила его своей машиной, а когда он пришел извиняться, швырнула ему в лицо букет с цветами. Мэдс всегда была провокатором, а Тайлер тоже не подарочек, и, когда происходило столкновение двух сложных характеров, намечалась гроза. Но он, в отличие от своей импульсивной девушки, никогда не рукоприкладствовал.
- Знаешь, - прервал ее размышления Тайлер. – Однажды мы сильно повздорили, и я, назло ей, переспал с какой-то девушкой. Она взбесилась, сказала, что между нами все кончено, и мы расстались. Ненадолго, как тебе известно. Примерно через месяц опять помирились, но она сказала, что встречалась с кем-то за это время, и он не хотел ее отпускать.
Эта фраза резанула слух блондинки.

«Маленький очаровательный ресторанчик «Леколь» в Сохо. Три красивые девушки сидят за круглым столиком и просматривают меню французских блюд. Елена и Кэролайн обеспокоено поглядывали поверх зеленого меню на подругу. Мэдс сегодня выглядела как никогда потрясающе, она была веселой и полной энтузиазма. Такой она была всегда, когда задумывала очередную игру или месть. А тот факт, что она недавно рассталась с Тайлером (в который раз), лишь добавлял плохих предчувствий.
- Мэдс… - осторожно начала Елена.
- Да, милая?
- Ты как?
- Лучше, чем когда либо!
- Серьезно? – неуверенно спросила Кэролайн. – Мы просто думали, что после расставания с Тайлером…
Мэдс фыркнула.
- Я вас умоляю! Я уже сто лет забыла об этом неудачнике. Теперь у меня есть кое-кто поинтереснее.
- О! И кто же он?
Загадочная улыбка тронула алые губы.
- Деймон.»

Кэролайн резко вдохнула и выдохнула, но в голову помимо воли пришел другой образ с роковой вечеринки.

«- Здесь все пьяны, кроме тебя, Мэдс, - заметила Кэролайн.
- Даже Деймон, - хихикнула Елена. – А я думала, он никогда не пьянеет.
- А он и не пьянеет, - Мэдс подлила подругам еще шампанского. – Просто иногда притворяется».

- Кэр, поверь мне, пожалуйста, - проговорил Тайлер. - Все это время я думал о тебе. Не о ней, не о Мэдс. Я не должен был с ней встречаться. Если бы я тогда не струсил и стал бы добиваться тебя, моя жизнь была бы совсем другой. Я так скучал по тебе…
- И я скучала, Тай.
Он не поверил, когда услышал, как она отпирает дверь. Не поверил, когда увидел, как поворачивается ручка, но когда она предстала перед ним, с некой опаской смотря прямо ему в глаза, в его сердце зажегся маленький робкий огонек надежды. Надежды на то, что она поверила.

- Тайлер, нам нужно уезжать отсюда! – взволновано воскликнула Кэролайн. – Быстрее!
Она начала спускаться по лестнице, и парню ничего не оставалось, как последовать за ней.
- К чему такая спешка?
Но он не успел получить ответ, когда их вниманием всецело завладели звуки подъезжающей машины снаружи.
- Кэролайн… - проговорил он, смотря на нее умоляющим взглядом. – Пожалуйста, скажи, что ты не вызвала полицию!
- Тайлер! – услышали они снаружи голос Деймона. – Я знаю, что ты здесь! Открой дверь, не то я выломаю ее!
- Уезжай, Деймон! – крикнула Кэролайн, ее глаза, обращенные к Локвуду, были переполнены раскаянием и немым извинением.
- Кэр? – в голосе Деймона слышалось безграничное удивление. – Он запугал тебя? Не бойся, полиция будет здесь с минуты на минуту!
Она в отчаянье выдохнула, тогда Тайлер схватил ее за руку и негромко объяснил:
- Пошли скорее! На кухне есть черный ход, возможно, нам еще удастся убежать.

***

Елена испуганно обхватила голову руками, сидя в машине Деймона. Она еле упросила его взять ее с собой, и, если бы он не спешил так сильно, то наверняка заставил бы ее остаться дома. Но у него не было времени запереть ее где-то, а Елена пообещала поехать на своей машине, если он не возьмет ее с собой. Они позвонили Лиз Форбс, и она с отрядом должна была прибыть с минуты на минуту. Деймон взял с девушки обещание, что она будет сидеть тихо, как мышка, и не высовываться. Но сейчас, слыша, как Деймон пытается взломать входную дверь, она вдруг вспомнила, что здесь есть черный ход. Она решила, что должна вмешаться.
Елена тихонько выскользнула из машины и незаметно обогнула дом. Стараясь не шуметь, открыла небольшую дверь и оказалась в маленькой кухоньке, которой очень давно никто не пользовался. Она огляделась по сторонам, и, когда ее взгляд упал на противоположную стену, пришлось закрыть рот ладонью, чтобы приглушить испуганный возглас, готовый вырваться наружу.
Жуть – это слишком мягкое слово. Через всю белую стену тянулась надпись, и сделана она была чем-то очень похожим на кровь: «Я не позволю тебе отрицать твою вину. Мэдс», а под надписью на кухонном столе лежал нож, перепачканный кровью. Елене стало дурно от этого зрелища, и она лишь мысленно попросила Господа, чтобы это не была кровь Кэролайн. Поэтому, когда в кухню вломились Тайлер и ее подруга, она испытала и испуг, и облегчение одновременно.
- Елена! – удивленно выдохнула Кэр, а Тайлер тем временем заметил надпись.
Его лицо побледнело, его исказила гримаса неподдельного ужаса, когда он подошел к столу и посмотрел на нож.
- Нож… - прошептал он. – Тот самый…
Тайлер поднял его и, не веря, поднес к глазам.
- Зачем ты это написала?! – он посмотрел на Елену, и в его глазах полыхнула ярость. – Это ложь!
Он угрожающе приблизился к Гилберт. Кэролайн попыталась остановить парня, но он лишь оттолкнул ее. В этот миг с улицы раздалось:
- Тайлер Локвуд, дом окружен! Отпусти заложницу и сдайся властям по доброй воле!
В этот момент он решился на безумный поступок. Тайлер не собирался бежать – у него бы не получилось, он собирался доказать что-то своим старым друзьям. Он подошел к Елене и, резко притянув ее к себе спиной, приставил холодное острие перепачканного кровью ножа к ее шее.
- Нет, Тай, не делай глупостей! – умоляюще воскликнула Кэролайн, смотря в широко раскрытые от страха глаза подруги.
- Пошли, Елена, выйдем к людям.
Его новая заложница в этот миг слышала удары собственного сердца, которые громко отдавались в ушах. Она чувствовала прикосновение ножа к своей коже, и страх парализовал девушку. Елена не могла и пошевелиться, но Тайлер сам вывел ее из дома.
Еще пять минут назад на улице никого не было, но сейчас небольшой домик был окружен полицейскими машинами и самими сотрудниками полиции. Елена рассеяно отметила взволнованный, сосредоточенный взгляд Лиз Форбс, но искала любимые голубые глаза. Встретившись с взглядом Деймона, она лишь на секунду успела уловить безграничный ужас и страх за ее жизнь, прежде чем его взор стал невозмутимым и решительным.
- Тебе не удастся сбежать, Локвуд! Отпусти девушку, тебе же лучше будет!
Но Тайлер, кажется, пребывал на своей собственной волне.
- Деймон? Ты здесь, дружище?
- Я здесь, - ответил Деймон, выходя вперед, не обращая внимания на возмущение полицейских. – Отпусти Елену. Зачем тебе причинять ей вред?
- А зачем мне было убивать Мэдс? Возможно, я просто маньяк, - с горечью произнес Тайлер.
По щекам Елены потекли слезы. Ей было страшно, очень страшно. Она не хотела умирать, она не заслуживала смерти.
- Пожалуйста, - произнес Деймон, и Елена видела, с каким трудом ему далось это слово. – Мы были друзьями двадцать лет!
- Веселые были деньки, - хмыкнул Тайлер. – Но ты наплевал на нашу дружбу, когда отказался мне верить, так что прости.
- Что тебе нужно? – прошептала Елена. – Зачем этот спектакль?
Он ей не ответил.
- Я читал, вы собрались пожениться, - сказал Тайлер. – Неожиданно. Жизнь не стояла на месте, да, Деймон?
- Да.
- Ты стал успешным бизнесменом, дружище, влиятельным человеком, - произнес Тайлер с какой-то издевкой. – А вот я, увы, не смог заработать авторитета среди моих сокамерников. Похвастаться нечем, как видишь. А из вас получилась отличная пара, ребята… Как там Стефан?
- У него все хорошо.
- Отлично. Я надеюсь, вы все будете счастливы, ребят. Нам с Мэдди не повезло, но вы сможете быть счастливыми. И да, Елена, - шепнул Тайлер ей прямо в ухо. – Зря ты написала то на кухне. Зря.
Она почувствовала движение ножа и подумала, что вот так и закончится ее жизнь, но Локвуд просто убрал нож от ее шеи и швырнул на траву. Потом толкнул ее, и она побежала к Деймону, который тут же крепко обнял девушку, прижимая к себе. Елена больше не воспринимала окружающей суеты, не слышала и не видела, как Тайлеру надевают наручники, как его отводят в машину и увозят, как смотрит Кэролайн ему вслед. Она слышала только биение своего сердца, она плакала от пережитого и от облегчения, уткнувшись в плечо Деймону, а он гладил ее по волосам и шептал какую-то успокаивающую бессмыслицу.

***

Для Нью-Йорка этот день был насыщенным событиями: сначала все стояли на ушах от побега Локвуда, потом сенсационный репортаж о его задержании, и город вновь вздохнул спокойно. Преступник пойман, и это главное, а что осталось за кадром, никого не интересует.
Наступила ночь, но в этом городе она означала скорее начало бурной городской жизни, чем ее конец. Поздняя осень, совсем скоро зима. Прохожие с завистью смотрели на утопающий в огнях Манхеттен, наивно полагая, что его жителям незнакомы беды и страдания. Но, как бы банально это не звучало, богатые тоже плачут. Тоже теряют, тоже страдают и тоже любят. Но в них ко всему этому всегда приплетается доля интриг, обмана и лжи.
В огромной квартире Деймона Сальваторе его мобильный навязчиво вибрировал на столике в беззвучном режиме. Дисплей показывал «Энди», и только это напоминание открывало нам глаза на всю лживость открывшейся картины. В камине горел огонь, языки пламени бросали свои отблески на переплетенные тела на пушистом ковре.
- Я так боялся потерять тебя, - сказал Деймон, глядя в такие родные шоколадные глаза.
- И я боялась, что ты потеряешь меня, - прошептала Елена. К счастью, теперь это было позади.
- Оставайся здесь, - внезапно предлагает ее жених, вызывая у нее улыбку.
- А ты думал, я сейчас встану, соберу вещички и домой уеду?
- Нет, я имею в виду, оставайся со мной жить.
- Переехать к тебе? – Елена удивленно подняла голову, подпирая ее рукой.
- Ага. А то мало ли кому взбредет влезть к тебе ночью в окно…
Она улыбнулась и поцеловала его, прежде чем произнести:
- Хорошо. Я согласна.
Для нее это было началом нового этапа в жизни, чего-то светлого и счастливого, но знала бы она, что этот день ознаменовал наступление самого трудного периода в ее жизни.

***

В дверь окружного прокурора постучали.
- Входите, - отозвалась Лиз, собирая свои вещи. Слава Богу, этот кошмарный день закончился, и она может поехать к своей дочери, чтобы в сотый раз за этот день убедиться, в порядке ли она.
- Уже уходите?
В дверях показался Мэтт Донован, держа какую-то папку. Хороший мальчик, что странно, так как его мать не вызывала у Лиз уважения, а сестру ему приходилось не раз выручать из участков.
- Да, ухожу, и что бы там у тебя ни было, оно подождет до завтра.
- Но это очень важно…
- Не важнее Кэролайн.
- Это и ее касается в какой-то степени, – Мэтту, наконец, удалось завладеть вниманием своей начальницы. Он вытянул из папки один листок. – Нам прислали из полицейского участка. Нож, который держал в руках Тайлер Локвуд, идентичный тому, каким убили Мэдс Шелдон. И где он только их берет… Но главное не это. Вы никогда не угадаете, кому принадлежит кровь на ноже и на стене.
- И кому же? – спросила Лиз. По выражению лица парня она видела, что результат ее шокирует, и приготовилась к худшему.
- Мэдс Шелдон, той самой Мэдс.

Деймон шел по ярко-зеленой траве футбольного поля. Светило солнце, но было непонятно, зачем парень пришел сюда, когда все матчи уже закончились, и сейчас на трибуне не было никого, кроме одинокой девушки, одетой в большую ей зеленую футболку с логотипом «New York Jets». Легкий ветерок трепал черные волосы красавицы, Деймон сел рядом и посмотрел на идеальный профиль. Так непривычно было видеть ее молчаливой, задумчивой, грустной.
- Что ты здесь делаешь? – спросил её парень, но девушка даже не посмотрела на него.
- Ты обещал сводить меня на игру «Джетс», забыл?
- Нет, но ты умерла.
Мэдс печально улыбнулась и, наконец, обратила золотисто карие глаза к нему.
- Да уж, жаль. А как они сыграли?
- Отстойно. Проиграли со счетом 37:16.
- Вот дерьмо! – сокрушенно вздохнула девушка, и Деймон улыбнулся, узнавая подругу. Потом она заговорила тихо, мелодично: - Как ты, Деймон?
- Нормально. Вот, женюсь скоро. Не знаю когда, но осталось чуть больше полгода на раздумья.
- Старый проказник Джонатан! – усмехнулась Мэдс, но вдруг посерьезнела. – Деймон, мне нужно сказать тебе очень важную вещь...

Его сон неспроста оборвался на самом важном месте, и Деймон испытал чувство разочарования оттого, что не услышал чего-то самого важного от Мэдс. Но парень сам понимал, что она всего лишь плод воображения. Настоящая Мэдс мертва и больше никогда ничего ему не скажет. И это самое важное Деймон узнал и сам, хотя лучше бы это навеки оставалось тайной. Этот грязный секрет разбил его сердце и заставлял страдать все время, даже сейчас. Правда была слишком страшна, и Сальваторе не мог поделиться ею ни с кем, даже со Стефаном. Только Энди знала всё. Энди…
Деймон не знал, как поступить с ней. Она поддержала его в самый сложный период, она была для него больше, чем девушкой – другом. Хоть он и изменял ей, она всегда прощала, зная, что очень дорога ему, а те девушки ничего не значили. Но с Еленой все было совсем по-другому. Она была другой. Когда-то она была другом Деймона, как Мэдс и Кэролайн, потом он вычеркнул ее из своей жизни, чтобы она не напоминала о потери Мэдди и Тайлера, по сути. Почему-то парень был зол на нее. Его раздражало то, что они с Кэролайн жили дальше, также ходили по магазинам и вечеринкам, также веселились и смеялись, как и при жизни Мэдс. Деймон с головой ушел в работу. Рана от смерти родителей все еще кровоточила, а «S & G» - то, что стояло у отца на втором месте, после семьи.
Когда Деймону сказали, что он вынужден будет жениться на Елене, он был невероятно зол. Он подумал, что это дело рук самой Елены и решил проучить ее – сначала заставить поверить в то, что любит, а потом разбить ей сердце. Но все оказалось намного хуже. Деймон просто забыл о той доверчивой, милой девочке с чистым сердцем, которой она всегда была. Он не мог причинить ей боль, не мог потерять.
Последняя мысль больно задела. Неужели он влюбился? Нет, что угодно, только не любовь. Это обещание себе самому Сальваторе сдержит. Он знал, что любовь – разрушающая сила, которая уничтожает все на своем пути.
Однако Деймон не смог сдержать улыбки, когда услышал веселую мелодию, доносившуюся из кухни. Надев брюки и небрежно накинув рубашку, парень направился на кухню, где Елена, одетая в очередную стащенную деталь его гардероба, жарила оладьи, подпевая какой-то поп-певице по радио.
- Доброе утро, соседка по комнате! – Деймон налил себе уже приготовленного кофе, когда девушка отвлеклась и приподнялась на носочки, чтобы чмокнуть жениха в щеку. Елена была утреней птичкой и поднималась с рассветом. А когда она просыпалась, то и Сальваторе спать не хотелось.
Деймон поставил чашку и, приподняв, усадил девушку на кухонную стойку. Елена обвила руками его шею, а он принялся жарко целовать брюнетку. Так они и жили вместе вот уже около двух недель. Привычки парня кардинально изменились за это время. Теперь он больше не пропадал на работе всю ночь, так как, если он задерживался, Елена задерживалась с ним. Если у него было много дел, они заказывали ужин из ресторана в офис и до утра работали вместе. Елена не любила цифр и подсчетов, но была очень внимательной и часто помогала дельными советами. Парочке нравилось гулять вместе, они могли часами расхаживать по паркам, говорить обо всем на свете и подшучивать друг над другом.
Елене любила ходить на разные светские мероприятия и благотворительные вечера, поэтому Деймон повсюду сопровождал ей. Сначала он отказывался и отправлял девушку одну, но очень скоро, увидев ее на фото, танцующую с молодыми парнями, которых он знал по студенческим годам, решил впредь сопровождать ее всегда. Девушка могла часами вертеться перед зеркалом, подбирая наряды, а Деймону нравилось злить ее, критикуя ее платья. Она был такой прелестью, когда с горящими глазами срывала с себя одежду и била его ею.
Еще Елена обожала походы в оперу и театр. Когда Сальваторе позавчера уснул посреди какой-то современной пьесы, девушка сердито начала толкать его в бок, и Деймон, резко проснувшись, ни с того ни с сего начал громко аплодировать. Возмущению Елены не было придела, но ее удивление просто перешло все границы, когда люди, которые начали оборачиваться, чтобы увидеть, какой идиот хлопает посреди пьесы, увидев кто же это, начали и сами аплодировать. Актеры позабывали свои реплики, когда посреди сценки зал разразился аплодисментами. А Деймон, весело подмигнув невесте, крикнул «Браво!»
Пресса окрестила их парой года и следовала за ними по пятам. Это чертовски раздражало, но не больше чем то, что Энди буквально преследовала парня, требуя объясниться, а он не знал, что ей сказать.
А в целом, Деймон не мог вспомнить, когда был счастливее, чем сейчас. Сегодня Елена оставалась дома. Как и у всех нормальных людей, в субботу у неё был выходной. Но дела компании вынуждали Деймона ехать в офис. У них на носу очень важный контракт с китайскими коллегами, и, возможно, в скором времени Сальваторе придется улететь в Гонконг. Перспектива расставания с Еленой неожиданно пугала.
Внезапно, когда парень сосредоточенно смотрел на дорогу, размышляя, в его мысли ворвалась Мэдс со своим «чем-то важным». Деймон сам не знал, что заставило его это сделать, но он резко свернул в другой квартал. Бежевый дом на углу казался ему пустым, парень еще некоторое время сидел в машине, смотря на него и пытаясь заставить себя уехать.
Она там. Несколько шагов и он снова посмотрит ей в глаза, снова увидит ее родные черты. Соблазн был слишком велик. Он не мог так рисковать.
Сальваторе подошел к дверям и неуверенно постучал. Пять лет он представлял, как снова постучит в дверь и она откроет. Он обнимет ее и скажет, что простит ей все на свете.
Молоденькая горничная открыла дверь.
- Чем могу помочь вам, мистер…
Он не ответил. Сальваторе. Он – Деймон Сальваторе и выполнит то, о чем поклялся на могиле родителей. Парень резко повернулся и быстро пошел к машине.
- Мистер! – крикнула ему вслед девчонка.
Но он не обернулся. От судьбы не убежишь, Деймон, она догонит тебя, заставив кого-то подойти к окну.
- Деймон!
Ее голос был подобен ведру ледяной воды. Парень только быстрее начал переходить улицу, не оборачиваясь, стараясь не обращать внимания, что она зовет его.
- Деймон! Деймон! – она кричала и плакала, а он хотел только побыстрее дойти до машины и уехать подальше отсюда.
Вот Сальваторе потянулась к дверцам, но внезапно чьи-то руки обвили его сзади, обнимая, ее голова прижалась к спине парня, и он застыл на месте.
- Пришел… Пришел…
Сердце Деймона сжалось от робкой радости и надежды, звучавшей в ее голосе. Он еле нашел в себе силу довольно-таки грубо оттолкнуть ее от себя и холодно произнести, глядя прямо в глубокие глаза:
- Это было ошибкой. Я не должен был приходить.
Сальваторе сел в машину и повернул ключи. Женщина обхватила себя руками и сквозь слезы прошептала:
- Зачем ты врешь, Деймон? Ты хотел придти, я нужна тебе! Нужна! – она срывалась на крик, но он уехал, не обращая внимания.
- Нужна…
Она долго стояла на дороге и смотрела вслед самому дорогому человеку на этой планете, не замечая старенькой серой машины неподалеку.
А тем временем малышка Джордан не могла поверить своему счастью. Она уставилась в объектив своего фотоаппарата, понимая, что держит в своих руках просто бомбу.
- Опа-на! – не веря, произнесла Джордан. – Вот тебе и пара года!
Деймон Сальваторе переплюнул сам себя. Джордан, конечно, отдавала себе отчет в том, что жители Манхэттена циничные и подлые, но не до такой же степени. Сейчас в хрупких руках этой крошки находилось будущее многих людей, но она сама даже приблизительно не осознавала, какие последствия будут в том случае, если зафиксированная ею сцена станет достоянием общественности. Очередная интрижка Дея? Если бы в этой жизни было все так просто, как кажется на первый взгляд…

Кэролайн клубочком свернулась на диване в гостиной. Погода была паршивой, да и настроение тоже. Вот уже две недели девушка не могла нормально работать, так жила только тем, что ждала, пока работа кончится, и она сможет поехать к Мэтту и выклянчить у него свидание с Тайлером. Когда Кэролайн пришла к нему в первый раз, он не поверил своим глазам. Он так смотрел на нее… Будто это был самый счастливый момент в его жизни. Дела Тайлера были плохи. Они оба это понимали, но Кэролайн также знала, что не отступит от своего, будет бороться за его свободу до конца.
Во время их встреч девушка изо всех сил старалась казаться непринужденной, боялась показать то, что ее сердце разрывалось каждый раз, когда она видела Тайлера через стекло, когда он был таким близким и недосягаемым… Кэролайн всегда старалась сказать что-то типа «а тебе идет оранжевый», чтобы увидеть, как уголки его губ слегка поднимутся в едва заметной улыбке.
На столике возле дивана было разбросанно множество писем. Одно Кэролайн держала в руке, глаза девушки бегали по строчкам, переполненным отчаяньем и безнадежностью. И так хотелось ответить на каждое…
В дверь постучали, и Кэролайн, нехотя поднявшись, пошла открывать. Она никого не хотела видеть, и Елена Гилберт не была исключением. Даже больше – Елену девушка избегала вот уже две недели.
- Привет.
Кареглазая подруга тепло улыбалась с порога. У нее в руках находился какой-то пакет и букет ромашек.
- Держи.
Кэролайн взяла пакет и цветы и не смогла удержать улыбки. Возможно, кому-то это могло показаться странным, но они всегда, приходя в гости друг к другу, дарили цветы. Они считали себя современными девушками, а изначально все это выдумала Мэдс.
- Что это ты принесла? – Кэр заглянула внутрь пакета.
- Там все, что нужно двум девушкам для отличного вечера. Несколько дисков с романтическими комедиями и ведерко клубничного мороженого, - весело объяснила Елена, проходя в гостиную подруги. – Твое любимое.
Вокруг Елены была какая-то аура счастливого человека. Кэролайн видела их с Деймоном вместе постоянно, и от этого волна злости опять поднялась в душе девушки.
- Знаешь в последнее время мы стали мало времени проводить вместе, - произнесла Елена. - Ну... Я имею ввиду с тех пор, как... - она запнулась. Ей не хотелось упоминать о Тайлере и всех этих происшествиях. - Как я переехала к Деймону.
- Да, - ответила Кэролайн, отводя глаза. - Много работы. Контракт с Гонконгом и все такое.
- Я слышала, но сегодня, мы могли бы устроить девич-вечер.
Взгляд Елены упал на письма на столе.
- Что это?
Девушка подняла одно письмо и пробежалась глазами по строчкам. Того, что она прочитала, хватило, чтобы понять, кто был автором.
- Он пишет тебе? – спросила Елена голосом полным злости.
- Да, - Кэролайн вызывающе вздернула подбородок. – Уже давно. И если мы заговорили об этом… Ты должна знать, что я хочу помочь ему выбраться из тюрьмы.
Елена была в шоке от услышанного.
- Ты это серьезно, Кэр? – пораженно спросила она. – Ты собираешься помочь человеку, который убил Мэдс и который пытался убить меня?
Кэролайн раздраженно отмахнулась от слов подруги.
- Не будь глупой, Елена! Он не убивал Мэдс и уж тем более не собирался убивать тебя.
Гилберт изумленно покачала головой.
- Кэролайн… Он убил Мэдс! Это уже доказали, и я думала, мы все это приняли.
- Я пересмотрела свою точку зрения, - негромко, но уверенно сказала Кэролайн, и Елена уловила недосказанность в ее словах. Гилберт понимала, что будет не в восторге от слов подруги.
- О чем ты? Ты кого-то подозреваешь в смерти Мэдс?
Кэролайн вздохнула и отвернулась.
- Тайлер сказал…
- Тайлер сказал? – насмешливо переспросила Елена. – Ты веришь тому, кто написал послание кровью якобы от Мэдс?!
- Елена! – возмущенно воскликнула блондинка. – Мы обе знаем, кто написал те слова в охотничьем домике! Я до сих пор не могу понять, зачем ты это сделала.
У Гилберт на мгновение перехватило дыхание.
- Ты думаешь, это я? Ты вправду веришь, что я на такое способна?! Да ты мне как сестра, и вот так просто…
Девушка почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
- Прости, я погорячилась, - Кэролайн на самом деле поняла, что несправедливо обвинила подругу. Елена не была способна на такое. Блондинка хотела взять подругу за руку, но та сердито вырвала ладонь.
- Может, ты меня считаешь виновной в смерти Мэдс?! Или Стефана? Или Деймона? – Гилберт издала нервный смешок, но внезапно поменялась на лице: в глазах Форбс она прочла правду и, не веря, прошептала: - А ты ведь-таки подозреваешь кого-то из нас… Кого? – и опять Елена не нуждалась в ответе. Она уловила это имя, витающее в воздухе. – Деймона.
- Елена, подожди...
- Не буду! Послушай, Кэр, сейчас мне глубоко плевать на все годы нашей дружбы. И если ты попытаешься испортить жизнь моему жениху, чтобы оправдать своего дружка, знай, что я сделаю все, чтобы испортить жизнь тебе.
Кэролайн отшатнулась, как от пощечины.
- Ты встаешь на его сторону, жертвуя мной? А как же «дружба важнее парней»?
- Это ты начала, не я.
С этими словами Елена покинула квартиру, чувствуя тупую боль потери в сердце. А Кэролайн еще некоторое время со слезами на глазах смотрела на милые декоративные ромашки, понимая, что только что потеряла самого близкого человека. Печальные размышления девушки прервал вопль ужаса, доносящийся из коридора.
Кэролайн сорвалась с места и выбежала на крик. В коридоре она увидела свою соседку Мэг, которая панически прислонилась к дверям, переводя дыхание.
- Что случилось, Мэг?
- Посмотри на свою дверь, - дрожа, произнесла та.
Кэролайн закрыла дверь, и внутри у девушки все оборвалось.
«Не зли меня, блондинистая стерва. Мэдс»
- Даже так, Елена? – только и вымолвила Форбс.

Милая комната девочки-подростка с явным пристрастием к ярким, живым фотографиям, в большинстве с изображениями людей. Веселые занавески покачивались на окнах, которые Энди негромко закрыла, очень стараясь не шуметь.
- Ты уже вернулась с работы?
Девушка оглянулась и ласково улыбнулась пятнадцатилетней девочке, поднявшейся на кровати.
- Спи, Джордан, завтра утром у тебя уроки французского.
Но уроки французского волновали юную красотку в последнюю очередь. Девочка откинула назад прядь белых волос, голубые глаза нетерпеливо впились в Энди.
- Так что с моими фотографиями? Их опубликуют в завтрашнем выпуске? Я стану знаменитой! – лицо девочки засияло.
- Прости, солнышко, но их не опубликуют, - негромко произнесла Энди.
- Как?! – негодующе воскликнула Джордан. – Но… Это ведь сенсация!
- Ты должна осознавать, что эти снимки могли усложнить жизнь влиятельным людям и…
- А мне плевать! – горячо воскликнула девочка, сверкнув глазами. – Деймон Сальваторе заслуживает гораздо большего наказания за то, что бросил тебя и променял на эту выскочку Гилберт!
- Разговор окончен, - прервала ее Энди. – Эти фотографии уничтожены, и скажи спасибо, что я не наказала тебя за слежку за Деймоном.
Энди решительно направилась к дверям.
- Ну почему ты такая дура?! – воскликнула Джордан ей вслед. – Он ведь вел себя с тобой, как…
- Прекрати говорить со мной подобным образом! - наконец не выдержала Энди. – Я все же твоя мать, не забывай об этом.
Ее дочь только беспомощно плюхнулась назад на подушки, раздраженно закрыв глаза. Энди только тяжело вздохнула и спустилась вниз в гостиную. Там взяла сотовый и набрала выученный на память номер.
- Ало.
- Привет, Деймон, что делаешь?
- Еду домой с работы.
- Не мог бы заехать ко мне?
- Нет, прости, сегодня не выйдет.
- Это очень срочно. Касается твоей матери. Биологической матери, - уточнила она на всякий случай, хотя, по ее тону он сразу догадался, о ком речь.
- Скоро буду.

Тоска… Вот что могла сказать Елена о последних днях своей жизни. Настроение было угнетающим, и девушка с грустными вздохами вертела в руках голубое приглашения на благотворительный бал. Идти совершенно не хотелось, а ведь раньше она не пропускала таких мероприятий. Елена не помнила более скучного декабря. Даже природа не хотела побаловать Нью-Йорк первым снегом. Выглядывая из окна офиса, девушка видела только серые тусклые улицы.
Деймон уехал. И Елене было немного обидно, что он не взял ее с собой в Гонконг. Конечно, она вряд ли помогла бы ему с делами, но всем было известно, что Энди поехала туда же, чтобы готовить репортаж о сделке года. Елена изо всех сил старалась не обращать внимания на слухи и сплетни, но то, что изо всех журналистов Нью-Йорка выбрали именно Энди, выводило девушку из себя. Деймон сказал, что Энди – его очень дорогой друг. «Не может бывшая девушка быть другом!» - твердил в голове Елены голосок, поразительно походивший на Кэролайн.
Девушка опять вздохнула. С подругой они не общались. Совсем. Кэролайн ушла с работы, перестала появляться на светских вечерах. Она была помешана на этом деле Мэдс, упорно пытаясь доказать, что Тайлер невиновен, и ненавидя всех, кто считал иначе. И Елену в том числе. Эта мысль больно кольнула в сердце. Она могла понять подругу в какой-то степени, могла принять то, что Кэр хочет считать Тайлера невиновным, но обвинять Деймона было просто вне всяких границ!
Кэролайн сама заставила Елену расставить приоритеты. И теперь им обоим придется жить с тем, что получилось в итоге. Больно, грустно, но иногда лучшие друзья способны стать чужими, а может быть и врагами.
В дверь постучали.
- Войдите.
На пороге показалась Викки Донован.
- Привет. Не занята?
- Нет, проходи, садись.
Викки улыбнулась и села на стул напротив Елены. Это девушка не переставала удивлять Гилберт в последнее время. Викки стала абсолютно другим человеком. Теперь она превратилась в милую, улыбчивую девушку, которая, к тому же, теперь работала в компании «S&G», причем весьма успешно. Даже выглядеть она стала по-другому: больше никакой вульгарности, деловой стиль, неброский макияж. Елена смутно представляла причину таких перемен, но на работу Викки устроил Стефан, и, судя по тому как девушка его боготворила, он приложил к этому превращению руку.
- Я принесла тебе обед, - сказала Викки, положив на стол пакет с едой из какого-то ресторанчика и стакан с кофе.
- О, - растерялась Елена. – Спасибо, я не ожидала.
Викки пожала плечами.
- Я просто заметила, что ты не пошла обедать… Стефан тоже всегда сидит на обеденном перерыве на работе, а я ему обед заказываю. Ну а пока он в Гонконге, я решила позаботиться о другом нашем трудоголике.
Елена не могла заметить того, как опечалена была Викки отсутствием Сальваторе-младшего. Девушка решила обязательно расспросить об этом при случае.
- Я, честно говоря, очень голодна, поэтому не в силах отказаться. Но только если составишь компанию.
Девушки принялись вместе доставать содержимое пакета. Так рабочий стол Гилберт на какое-то время превратился в обеденный.
- Хорошо, когда в руках твоей семьи находится половина пакетов акций компании,- вздохнула Викки, намазывая булочку джемом. - Хотя эта половина и заморожена до того времени, пока ты не выйдешь за Деймона.
Елена едва не поперхнулась кофе.
- Ты знаешь?!
- Я никому не скажу, честно, - заверила Викки. – Стефан как-то проболтался, что нужно следить за братом, а то как бы не пришлось жениться на тебе вместо Деймона.
- Что?!
Гилберт была в шоке. Есть еще что-то, о чем она не знает?! Или просто карма у нее такая – все узнавать последней?
- Ты не знаешь? – растерялась Викки. – Это касается завещания твоего дедушки, точнее некоторых дополнительных пунктов.
- Этого я и опасалась. Рассказывай.
- Ну… Твой дедушка предположил, что Деймон может жениться к тому времени…
- А то, что я могу выйти замуж к тому времени, он не предположил?! – возмущенно перебила ее Елена.
Викки только улыбнулась, пожав плечами. Елена же мысленно корила себя за то, что до сих пор не ознакомилась с этим злополучным завещанием. Она просто решила, что все самое «веселое» ей уже сообщили.
- Так что там, если Деймон женится к тому времени? – спросила она.
- Если Деймон женится, умрет или сядет, ты должна выйти за Стефана.
- Ого, - выдохнула Елена. – А дед питал великие надежды по поводу Деймона… А если я умру? Тогда Джереми должен жениться на Деймоне?
Викки засмеялась.
- Честно говоря, не представляю, что они будут делать без тебя.
Елена автоматически поглощала обед, все еще будучи ошеломленной новыми фактами завещания. Вот оно – знаменитое упрямство Гилбертов. Если дедушка захотел, чтобы семьи Гилбертов и Сальваторе связывали кровные узы, значит, он не перед чем не остановится, чтобы осуществить задуманное. Даже перед смертью.
- Не грусти, Елена, вы с Деймоном шикарно смотритесь вместе, - искренне сказала Викки.
Елена улыбнулась.
- Спасибо. Раз ты знаешь так много о моей жизни, могу я задать личный вопрос?
- Конечно.
- У вас со Стефаном что-то есть?
Викки посмотрела на нее с таким видом, будто Елена задала самый глупый вопрос в мире.
- Ты и вправду думаешь, что такой парень, как Стефан Сальваторе, может со мной встречаться?
- Почему нет?
Викки хмыкнула и покачала головой.
- Он ведь самый добрый, самый честный и самый благородный парень во всем Нью-Йорке, - мечтательно произнесла она и погрустнела. – Он может быть другом такой девушке, как я, но не парнем. Кроме того, он уже давно и безнадежно влюблен.
- Да ладно! В кого?
- Скажу только, что она удивительная, идеальная, безупречная и бла-бла-бла, все в таком духе… Короче, мне с ней не тягаться.
Елена хотела было возразить, что любят не за безупречность, но в этот момент ей стало очень плохо, и девушка, сорвавшись с места, выбежала в ванную. Викки прошла туда и увидела ее, «обнимающую» туалет.
- Черт! Это еще что-то такое? – пробормотала Гилберт, уже умываясь.
Викки протянула ей салфетку:
- Не беременная, часом?
- Что?! – сама мысль казалась Елене абсурдной. – Нет, - с уверенностью заявила она.
- Точно нет?

***

- Кэролайн, милая, сколько же я тебя не видела! – Элиза Шелдон заключила в объятья подругу своей покойной дочери. - Как ты? Рассказывай, а то в колонках светской хроники много правды не прочтешь!
Время было благосклонно к Элизе – она еще сохраняла свою яркую красоту, хотя годы уже начинали выдавать себя морщинками, искусно замаскированными макияжем. Но звезда Бродвея продолжала оставаться одной из лучших актрис Америки в свои сорок четыре года.
- Да нечего рассказывать, - Кэролайн пожала плечами.
О чем она могла рассказать? О том, что полюбила того, кого считают виновным в смерти Мэдс? О том, что поссорилась с лучшей подругой? О том, что ушла с работы?
- Знаете, мне нужно поговорить с вами на очень важную тему…
- Конечно, дорогая, присаживайся.
Они сели на белый диван, и, собираясь с мыслями, Кэролайн стала рассматривать фото в рамках на стене. Миссис Шелдон приняла гостью в голубой гостиной. Эта комната была чем-то вроде ее святилища, как однажды сказала Мэдс. Интерьер был оформлен в бело-голубых тонах, все стены сплошь завешаны фотографиями Элизы: со спектаклей и съемок фильмов, на разных награждениях и ковровых дорожках, со знаменитыми актерами, певцами и просто влиятельными людьми, даже с президентом. Мэдс как-то сказала: «Ты увидишь, Кэр, однажды эта стерва повесит мое фото в центре этой проклятой комнаты. Я отдам все, что угодно, чтобы добиться этого». Эти воспоминания вызвали горькую усмешку на губах Кэролайн: фото ее прекрасной подруги сейчас находилось в центре комнаты, только за это пришлось отдать жизнь.
- Мэдди здесь великолепна, не так ли? – произнесла Элиза, проследив за взглядом блондинки.
- Да, ей бы понравилось, что это фото висит здесь.
- Я знаю. О чем ты хотела поговорить?
- Боюсь, вам не понравится то, что я скажу. Возможно, вы меня даже возненавидите, но… Я сомневаюсь, что Тайлер убил Мэдс, - выпалила она, сразу пожалев об этом, увидев, как лицо Элизы побледнело.
Она посмотрела на Кэр внимательным взглядом, потом покачала головой.
- Кто же, по-твоему? – спросила она с заметным холодком в голосе.
Кэролайн вздрогнула от того, насколько поменялся ее тон. Примерно такая реакция и ожидалась, и теперь неясно, стоило ли продолжать.
- Помните, когда Мэдс рассталась в последний раз с Тайлером, она начала распускать слухи о том, что у нее новый парень…
Элиза резко поднялась и, подошедши к комоду из белого дерева, ухватилась за него, ища опору. Кэролайн теперь могла видеть только ее спину, но чувствовала, что на правильном пути.
- Она никому не говорила, как его зовут. Кроме нас с Еленой. Может… вы знали?
- Она поклялась, что у нее ничего не было с Деймоном, что на самом деле они были просто друзьями, - почти шепотом проговорила Элиза, голос ее дрожал. – Она говорила, что не хочет казаться жалкой. Она не понимала, почему это так важно для меня, но пообещала, что никогда и ни за что не станет с ним встречаться…
Женщина повернулась, и Кэролайн увидела, что в глазах ее стоят слезы.
- Но почему? Почему вы так испугались?
- Уходи! – резко произнесла Элиза. – Это не твое дело!
Кэролайн вскочила.
- Ответьте мне.
- Уходи, иначе я вызову охрану! – Элиза была на гране истерики.
- Вы ответите мне! Они целовались в день ее смерти!
- Нет… - в ужасе выдохнула миссис Шелдон. – Они не могли… Нет, о Господи!
- Почему? Почему не могли? Почему вы так уверены, что Мэдс не наплевала на все ваши запреты?
Элиза подошла к Кэролайн, и той на какое-то мгновение показалось, что сейчас мать Мэдс ее ударит.
- Они… Он ее брат, понимаешь? Брат!

- Кто она? Новенькая? Из наших?
- Шутишь? Посмотри на ее обувь, сумку, прическу…Фууу…Она не с Манхэттена!
- Зато очень даже симпатичная…
- Ой, и что там симпатичного? Как она попала в нашу школу?!
- Ее папочка – учитель, этот придурок, мистер Шелдон…
- Ааа, тогда ясно. Она наверняка ботаничка.
Элиза старалась не обращать внимания на громкие перешептывания и насмешливые взгляды. Гордо подняв голову, она впилась пальцами в поднос с едой и подошла к тому столику, где сидели самые популярные богачи элитной школы. Они все еще обсуждали ее, поэтому Элиза громко кашлянула и, нацепив на лицо фальшивую улыбку, самым милым голоском проговорила:
- Простите, возле вас есть свободное место?
Компания в неком замешательстве оглядела ее, прежде чем одна наглого вида блондинка не сказала:
- О, ты, видно, новенькая?
- Да, первый день здесь.
- Тогда мы с радость поможем сориентироваться. Столик для лузеров вон там, в углу, возле мусорки.
- Спасибо за информацию.
Элиза резко повернулась и со всем достоинством, которое только имела, прошествовала к самому крайнему столику. Спустя несколько минут, когда она угрюмо разглядывала свою тарелку и мысленно проклинала эту школу и всех ее учеников, послышалось деликатное покашливание. Элиза подняла голову и увидела красивую девушку из той-таки компании.
- Можно сесть возле тебя?
Добрая улыбка, лучистые зеленые глаза, копна русых кудрей – она располагала к себе.
- Эм, конечно, садись…
- Я Сьюзен Харт, кстати.
- А я Элиза, Элиза Шелдон.
- И мы к вам.
Элиза с непониманием посмотрела на парочку из-за «популярного столика», которая уже раскладывала свой обед за столиком Элизы.
- Я Миранда Саммерс, а это мой парень – Грейсон Гилберт.
- Привет, – Грейсон дружелюбно улыбнулся.
- А это – Элиза. Красивое имя, правда? Как и его обладательница. У тебя такое выразительное лицо, особенно улыбка. Правда, до сих пор она была немного циничной, но я надеюсь когда-нибудь увидеть искреннюю, - щебетала Сьюзен.
- Ты понравилась Сью, - ответила Миранда на недоуменный взгляд Элизы. – А значит и всей школе, за небольшим исключением. Мы все любим Сью. Ее невозможно не любить.
Элиза могла легко в это поверить. Но внезапно ее взгляд упал на парня, показавшегося на входе. Сердце затрепетало, дыхание участилось. Парень подошел к ним, на красивом лице читалось удивление.
- Привет всем, – он запечатлел на губах Сью легкий поцелуй. – И с каких пор мы лузеры?
- Он Сальваторе, и по пятницам у него скверное настроение, - пояснила Сью, проигнорировав вопрос парня. – Джузеппе – Элиза, Элиза – Джузеппе. Ох, ребят, чувствую, Элиза изменит нашу жизнь.

***

- Не смотри на меня так! – сказал он, завязывая галстук.
- Как «так»?
Она застегивала пуговицы на своей рубашке, сидя на кровати в комнате Джузеппе Сальваторе.
- Так, как ты смотришь! Не смей влюбляться в меня, Элиза, – голубые глаза окинули ее пренебрежительным взглядом. – Мы просто спим вместе.
«Он любит меня, - убеждала себя она. – Просто еще не понял этого». Она искренне верила в это. Если бы не верила, то ни за что не спала бы с парнем лучшей подруги.
- Тогда давай не будем, - прошептала Элиза, подняв на него карие глаза. – Спасть вместе. Я не хочу больше обманывать Сью.
- Как хочешь, - безразлично бросил он.
Джузеппе было все равно. Девушка едва сдержалась, чтобы не расплакаться. Ждала, что он скажет, как она ему нужна, пообещает перестать встречаться со Сьюзен. Элиза смахнула слезы и быстро пошла к двери, прихватив свою школьную сумку.
- Подожди! – крикнул Джузеппе ей вслед, и девушка с надеждой оглянулась. - Ничего не говори Сьюз. Ты же понимаешь, в конечном итоге мы поженимся. Это решено нашими семьями уже давно.
- Господи, - прошептала Элиза, прислонившись головой к двери и горько рассмеявшись. - Сью же просто ангел… За что ей такие тупые родители, такой мерзавец-парень и такая стерва-подруга?!

***

Она сидела на ступеньках возле школы и плакала.
- Элиза? Что случилось, милая?
Сью села рядом, взяла за руку. Ее теплые пальцы согревали холодную ладонь Элизы.
- Я могу тебе как-то помочь?
- Сью, ну как ты можешь быть такой глупой?! – девушка вскочила на ноги. – Тебя обманывают, тебе врут на каждом шагу, тебя все предают! А ты всем веришь, всех прощаешь, всем помогаешь!
- Я не понимаю, что с тобой происходит в последнее время, Элиза. Ты сама не своя. Расскажи мне, может, я смогу помочь… – в зеленых глазах читалось волнение. Сьюзен тоже поднялась.
- Ты слышала, что я только что тебе сказала?! – воскликнула Элиза. – Хочешь помочь, значит? Ты в этом уверенна?
- Да, я сделаю все для тебя. Ты мне как сестра.
- Хорошо, сестренка, одолжи мне денег на аборт.
- Что?! – Сью была потрясена. – Как на аборт?
- А вот так! У меня будет ребенок. От твоего парня. Что, все еще хочешь помочь?
На мгновение Элизе показалось, что подруга ударит ее. Но Сью только убежала, пытаясь скрыть боль от предательства, что сверкала слезами в таких добрых, понимающих глазах.

***

Она лихорадочно закидывала вещи в рюкзак. Уехать, навсегда сбежать из Нью-Йорка. Элиза не могла оставаться здесь. Не могла навлечь позор на отца, ей не под силу будет терпеть насмешки одноклассников, ненависть Сью и безразличие Джузеппе. Она уедет далеко, как можно дальше от Нью-Йорка. Начнет жизнь с чистого листа, родит малыша и вырастит его. Больше ей никто не нужен. Только она и ее ребеночек, вместе они преодолеют все.

***

- Элиза, или ты сейчас же заставишь его замолчать или я вышвырну тебя с работы!
Девушка отставила поднос в сторону и взяла маленького рыдающего Деймона на руки.
- Ш-ш-ш, - шептала она, качая его на руках. – Не плачь, Деймон, мой хороший мальчик.
Посетители дешевого придорожного кафе сочувственно поглядывали на молодую официантку. Элиза не знала, чего хочет сейчас ее малыш. Они только недавно выписались из больницы, она совсем не представляла, каково это, быть матерью. Старалась, как могла, но ничего не получалось. Ребенок постоянно плакал, а она не могла его успокоить. Девушка не спала уже три ночи, ее вот-вот должны били выгнать с работы, и она была в отчаянии.
- Дай мне, - услышала она ласковый голос позади.
- Сью?
Ее подруга протянула руки, и Элиза передала ей сына.
- Привет, Деймон, - произнесла Сьюзен, нежно улыбнувшись.
Она склонила голову над малышом и начала медленно укачивать его, шепча всякие успокаивающие глупости. Мальчик затих и стал во все глаза смотреть на незнакомку, потом улыбнулся в ответ.
- У тебя очаровательный сын, Элиза, - сказала девушка, поднимая глаза на подругу. Но той уже не было. - Элиза?
Сью растеряно огляделась по сторонам, но Элиза ушла, навсегда лишив себя сына.

***

- Как ты могла, Сьюзен Элен Харт?! Как ты могла так опозорить нашу семью?!
Отец грозно возвышался над ней, но Сью храбро смотрела ему в глаза, прижимая маленького Деймона к груди.
- У меня теперь есть сын, и вам придется смириться с этим, отец!
- Ты уехала к бабушке во Францию, сказав, что не можешь здесь находиться, не приезжала домой и всячески запрещала приезжать нам! А теперь возвращаешься с этим…с этим…
- Его зовут Деймон, - холодно напомнила Сью. – И он твой внук, хочешь ты того или нет.
- Я требую, чтобы ты назвала имя его отца!
- Нет…
- Джузеппе Сальваторе.
Отец и дочь обернулись на голос парня, стоящего в дверях кабинета мистера Харта.
- Деймон – наш со Сью ребенок.

***

Парень и девушка стояли возле дома. Был сентябрь, угасал вечер, но нерушимая вера в людей и любовь к ним не оставляла Сью.
- Спасибо, - произнесла она.
- Он ведь мой сын. И я все еще хочу жениться на тебе, всегда хотел.
- Но ты не любишь меня…
- Любовь – это глупости, Сью.
- Тогда я глупая. А я люблю тебя, Джузеппе, и надеюсь, в нашем браке моей любви хватит на нас обоих.

***

Она вернулась. Яркой, прекрасной, великолепной, знаменитой и богатой вернулась она в Нью-Йорк, и тот упал к ее ногам. Она покорила Бродвей, но каждый день была бесконечно несчастной и одинокой. Только одно сердечко, по-настоящему дорогое ей, покорить она не могла.
Элиза подошла к маленькому очаровательному мальчишке, который скрылся ото всех на заднем дворе особняка Локвудов, где устраивался прием. Женщина случайно услышала, как он сговаривался с малышом Тайлером о секретной встрече тут.
- Привет, - проговорила Элиза, слыша, как охрип ее голос.
- Мы знакомы? – Деймон смешно сощурил голубые глазки.
- Нет, но в школе я дружила с твоей мамой. Она очень хороший человек. Тебе повезло с ней, – горло сжалось, а в глазах предательски защипало.
- Да, моя мама самая лучшая на всем свете, честно-честно, я говорю это вовсе не из-за того, что она пообещала мне щенка на день рождения, – на лице Деймона появилась широкая улыбка.
По щекам Элизы потекли слезы, и она опустилась на лавочку.
- Почему вы плачете? – с беспокойством проговорил маленький Сальваторе, протягивая ручку и смахивая слезу со щеки незнакомки. – У вас что-то болит?
- Нет, что ты… - Элиза покачала головой. – Просто… Иногда люди плачут от счастья, понимаешь? А я счастлива потому, что у меня скоро будет малыш. Доченька. И я очень надеюсь, что она будет похожа на тебя…
- На меня? Мама говорит, что я самый несносный мальчишка на свете. И я такой, честно вам говорю. А ваша дочь пусть будет такой же красивой, как вы…

***

Десятилетний мальчишка со всей злостью колотил отца кулачками и ногами, а Джузеппе пытался успокоить сына.
- Деймон, прекрати сейчас же! Прекрати, кому говорю! – отец с силой отшвырнул сына к стенке. – Что ты себе позволяешь?!
- Я видел, как ты целовался с нашей горничной, Николь! – с ненавистью прокричал Деймон. – Ты не имел права! Ты можешь целоваться только с мамой, а она не моя мама!
- А кто твоя мама?! Эта наивная дурочка, которую жизнь ничему не учит, – твоя мама? Стефан – вот сын Сью, а ты – отродье той расчетливой стервы, которой и даром не нужен!
Джузеппе вылетел из кабинета, а Деймон начал в ярости крушить комнату. Дорогая ваза едва не попала в Сьюзен, которая в это время вошла в кабинет, но, к счастью, женщина успела отстраниться.
- Деймон! – охнула она. – Что ты делаешь?!
- Он сказал, что ты не моя мама! Зачем он это сказал?! Ты моя мама, моя!
Мальчик подбежал к ней и обнял так крепко, как только мог.
- Конечно, твоя, солнышко… - прошептала Сьюзен. – Я твоя мать, кто же еще? Ты мой сын, и я люблю тебя больше жизни. Так же безгранично, как Стефана и твоего отца.
Деймон отстранился от нее и поднял пылающие ненавистью голубые глаза.
- Этот человек не заслуживает твоей любви…

***

Братья Сальваторе увлеченно обсуждали предстоящий матч любимой футбольной команды, сидя за завтраком в столовой, а их мать с улыбкой наблюдала за своими красивыми, совсем взрослыми мальчиками.
- Доброе утро, - в комнату вошел Джузеппе и, поцеловав в висок супругу, сел во главе стола.
- Доброе, милый.
- Деймон, - обратился он к старшему сыну, наливая себе кофе.
- Что? – нехотя оторвавшись от разговора с братом, Деймон безразлично посмотрел на отца.
- Я собираюсь сегодня в ВТЦ*, по делаем компании. Поедешь со мной. Ты скоро окончишь школу, и тебе пора вникать в семейный бизнес.
Деймона отнюдь не воодушевила такая перспектива. Небрежно откинувшись на стуле, он пожал плечами, прежде чем лениво произнести:
- Жуть, как не хочется вас разочаровывать, отец, но мне это неинтересно.
- Как это неинтересно?! – возмущенно переспросил Джузеппе. – Однажды ты станешь во главе нашей компании и…
- Кто вам это сказал? – фыркнул Деймон. – Не нужна мне ваша компания, я продам все свои акции, как только смогу, и уеду отсюда навсегда.
- Да как ты смеешь!
Сальваторе-старший в ярости стукнул кулаком по столу.
- Поколения твоей семьи…
- Да я сотни раз уже слышал эту чушь! – перебил его Деймон. – Мне плевать, слышишь? Плевать на тебя и на твою компанию!
- Деймон! – Сью осуждающе посмотрела на сына, и он отвел глаза. – Не смей повышать голос на отца. Возможно, ты еще слишком молод для того, чтобы понять всю важность этой компании для семьи Сальваторе. Но я надеюсь, когда-нибудь ты изменишь свою точку зрения. Мы не будем на тебя давить, - на этих словах она бросила красноречивый взгляд на мужа. – Если «S&G» когда-нибудь станет для тебя такой же значимой, как и для поколений твоей семьи, я буду счастлива, но если нет – это будет твой выбор.
- Прекрасно, - ответил Деймон. – На твоем месте, я бы не питал большие надежды, мам, но впредь я постараюсь не высказываться резко о такой важной для нашей семьи компании, - его голос был пропитан сарказмом.
- Договорились.
- Что же, Стефан, - проговорил отец, и по голосу было слышно, что он едва сдерживает злость. - Как я понимаю, ты тоже не хочешь поехать со мной.
Стефан растерялся и неуверенно посмотрел на отца. Он не любил ссор, но он и не горел желанием убить день на деловых переговорах. Сью пришла ему на выручку.
- Почему бы мне не составить тебе компанию?

***

Цепочка крепко переплетенных рук. Елена, Мэдс, Кэролайн, Тайлер ощущали боль друзей, как свою. Становилось страшно от того, сколько людей сейчас находилось на кладбище, сколько горя и сколько потерь витало в воздухе. Это были потери всех жителей Соединенных Штатов Америки. 11 сентября 2001 года сделало Нью-Йорк адом на земле. Елена смотрела на два надгробия на могилах людей, которых считала своей семьей. С обеих сторон стояли братья Сальваторе, головы которых были опущены под тяжестью вины, от которой им не избавиться всю жизнь. Ее не должно было там быть.
- Прости…
Был сентябрь, угасал вечер. Жизнь Сью подошла к концу, но ее нерушимая вера в сыновей и любовь к ним осталась в этом мире…
* - Всемирный торговый центр, разрушенный террористическим актом 11 сентября 2001 года.

- Кэролайн! Кэролайн Форбс!
Голос, раздавшийся у нее за спиной, заставил Кэр замереть за несколько шагов от выхода из окружной тюрьмы. Этот голос она слышала только в кошмарах, да и то, уже несколько лет они не мучили ее. Господи, нет… Как такое возможно? Кэролайн надеялась, что больше никогда не встретит эту девушку. Но земля, как говорится, круглая… Медленно вздохнув, она повернулась и столкнулась лицом к лицу с девушкой из своего прошлого.
- Бонни, - произнесла Кэр, быстро обдумывая тактику поведения. А еще что-то говорят об умственных способностях блондинок – да им нет равных в экстренных ситуациях. А эта встреча была таковой. В конце концов, девушка изобразила какое-то подобие улыбки.
- Какие люди! – Бонни же в свою очередь и не пыталась настроиться на дружелюбный лад. По ее тону Кэролайн поняла, что ничего хорошего из этого столкновения не выйдет. – Не скажу, что удивлена, увидев тебя здесь. В конце концов, все получают по заслугам и оказываются там, где им место.
Последние слова резанули слух Кэролайн. Она услышала здесь не только намек в свою сторону, но в этой фразе она отчетливо услышала имя «Мэдс». Это задело. Пусть она и вправду была виновата перед Бонни, пусть Мэдс и не была ангелом, но никто не имел права говорить, что она заслужила свою смерть. На Кэролайн нахлынула волна злости, и девушка смерила Бонни уничтожающим взглядом, который применяла ко всем выскочкам, которых собиралась поставить на место. Как бы там ни было, Бонни навсегда останется одной из таких.
- Я здесь проходом, - сказала блондинка с вежливой, но холодной улыбкой.
Бонни усмехнулась, давая понять, что сильно изменилась со времени их последней встречи. Кэролайн не могла не отметить, что выглядела она намного лучше – дешево, правда, но с определенным вкусом. Официальный наряд и деловая стрижка давали понять, что девушка сейчас активно занята своей карьерой, вот только Кэролайн боялась предположить, кем же она работает.
- А мне говорили, что некая мисс Форбс числится у нас в посетителях едва ли не каждый день. Как поживает Тайлер?
- Нормально, - отрезала Кэр, получив только хмыканье в ответ. – А что, позволь спросить, ты здесь делаешь?
- О, я тут по долгу службы.
Худшие опасения Кэролайн оправдались. Некоторое время она переваривала эту информацию, стоя с открытым ртом и думая, почему же им так не везет.
- Как? – наконец спросила она. – Ты – коп?
- Насмешка судьбы, не так ли? Но я не коп, как ты выразилась, а агент ФБР.
- ФБР? – переспросила блондинка, судорожно хватая воздух. Черт, это еще хуже, чем она думала. – А ты…?
- К сожалению, я не имею никакого отношения к делу Тайлера, - сказала Беннет, уловив ход мыслей Кэролайн.
Девушка едва удержалась от громкого возгласа облегчения. Если бы дело Тайлера вела Бонни, то это было бы полное фиаско. Можно было бы заранее поставить крест на свободе Локвуда, найди Кэр хоть тысячу улик в доказательство его невиновности. Хорошо хоть в 2007 году была отменена смертная казнь в штате Нью-Йорк…
- Но, - добавила Бонни, заставив собеседницу напрячься, - уверена, что мои коллеги разберутся и без меня. По справедливости, как уже сделали раньше. Справедливость, - она растянула это слово, будто пробуя на вкус. – Кто бы мог подумать, но справедливость все еще существует в этом мире. Все подонки получают по заслугам. Двое уже получили, четверо еще на очереди.
Толкнув Кэролайн, Бонни вышла из тюрьмы, а Форбс посмотрела ей в след с очень плохим предчувствием. Справедливость? Нет, Бонни хотела не ее. Она жаждала мести.

***
- Викки? Ты там?
- Какого черта?
- Эй, с каких пор так разваривают с начальником?
- С тех самых пор, когда он настолько обнаглел, что звонит мне посреди ночи!
- Оу, - Стефан посмотрел на часы. – Если в Гонконге сейчас без десяти три часа дня, то в Нью-Йорке…
- Без десяти три часа ночи! – сердито закончила Викки по ту сторону трубки. - Видишь, и мне не нужно было оканчивать Гарвард, чтобы это подсчитать!
Стефан улыбнулся.
- Не ворчи, я приеду и подниму тебе зарплату.
- И с чего это? Вы заключили ту сделку?
- Да, а ты сомневалась? Я сейчас возвращаюсь из их офиса, забирал последние бумаги.
- И айда праздновать?
- Уже.
- Когда успели?
- Еще вчера. Еле проснулся сегодня утром, к Дею боюсь заходить… Викки, тебе еще предстоит узнать, как отмечают удачные сделки в «S & G». Так ты там спишь или уже нет?
- Делаю себе кофе, - зевнула Викки в трубку. - Теперь не усну.
- Можешь не выходить сегодня на работу, я приеду только завтра…Погоди, к нам сегодня Рик должен прийти?
- Вчера, босс, вчера… Зальцман уже был. Контракт продлили, все счастливы. О, а ты знаешь, что у него намечается что-то очень серьезное с Дженной, той, которая Саммерс?
- С тетей Елены? Сто лет не видел Дженну. Вроде с тех пор, как она укатила в Европу с женихом-журналистом, которого ее родители не признавали.
- Ну, теперь она вернулась под руку с нашим любимым миллионером Риком, и Елена говорит, что Саммерсы счастливы.
- А как Елена?
- Хм, предпочту не отвечать на этот вопрос.
- В смысле? – обеспокоился Стефан. – Она в порядке?
- Не скажу, дабы не нарушать женскую солидарность. Но она в порядке не волнуйся, если не считать тоски по твоему брату…и еще парочку факторов.
- А вы теперь что-то вроде подруг?
- Типа того. Вы там возвращайтесь, а?
- Постараемся. Короче, бери себе выходной и отдыхай. Я приеду и опять буду тебя тиранить.
- Жду не дождусь.
- Пока.
Машина с шофером как раз подъехала к зданию отеля «Langham Place». Отель был построен в лучших традициях модернизма, преобладающего в Гонконге. Работники фирмы частенько останавливались здесь, так как отель размещен в деловой части города, хотя номера не отличались своей роскошью, обставленные в неброском классическом стиле. Деймону нравилась черно-серая гамма номеров и великолепный вид на город. Войдя в свою комнату, Стефан бросил пиджак на кресло и ослабил галстук.
- Ммм, деловой парень… Как сексуально.
Стефан резко повернулся и увидел девушку, по-хозяйски расположившуюся на темно-коричневом покрывале его кровати. Плотные шторы были задвинуты, в комнате было почти темно, но все же он мог разглядеть нежданную гостью.
- Ребекка… - проговорил он с какой-то безнадежностью и обреченность в голосе.
- Не рад, милый? – девушка с хищной улыбкой накручивала золотистый локон на палец.
- Что ты здесь делаешь?
Ребекка наигранно вздохнула и поднялась с кровати.
- Видишь ли… У нас с Ником горе, - она состроила огорченное лицо. Но Стефан видел блеск в ее глазах, он знал этот блеск, знал эту девушку, и ему стало страшно. Не то, чтобы он боялся ее, нет, он боялся того, в кого он обращался всякий раз, когда Ребекка появлялась в его жизни. Эта девушка пробуждала в нем все худшие качества, заставляла совершать вещи, которых он никогда бы не сделал раньше. Она была демоном, который сводил его с ума, делал его плохим, очень плохим парнем.
- И кого вы убили на этот раз? – безразлично поинтересовался Стефан, вызвав улыбку у Ребекки.
Она была одета в черное платье, слишком короткое и слишком откровенное, чтобы быть траурным. Стефан знал, что его брат приложил немалые усилия, чтобы ни Ребекка, ни ее брат больше никогда не появились в жизни младшего Сальваторе. И если сейчас она вновь стоит перед ним, всем своим видом показывая, что она здесь для того, чтобы снова вернуть его к старым временам, значит, что-то пошло не по плану Деймона. И это было плохо.
- Наши родители погибли, - сказала Ребекка. – Несчастный случай, виновных так и не нашли. – Она покачала головой. – И мы остались сиротами. Пожалеешь?
Она забралась рукой под рубашку Стефана и провела по груди.
- Зачем я тебе?
Девушка предпочла проигнорировать вопрос, вместо этого легким игривым движением коснувшись губами его губ.
- Признай, ты скучал без меня…
- Ты хочешь вернуться в Нью-Йорк? – сделал вторую попытку Стефан.
- Ник хочет, - все же ответила Ребекка. – Я бы не возвращалась, чтобы держать его подальше от тебя.
- Звучит благородно. И за что же меня так ненавидит Ник?
- Он хочет отомстить за смерть Мэдс. Всем вам, не только Тайлеру.
- Как мило. Я только не пойму: зачем? Зачем ему мстить за ее смерть? Он не любил ее.
Ребекка пожала плечами.
- Она была его любимой игрушкой.
- А я твоей?
Она с улыбкой кивнула, а Стефан резко отстранил ее от себя.
- Уходи. Сейчас же.
- И не подумаю.
Она бросала ему вызов. Опять. Он не примет, не может принять.
- Тогда уйду я.
Стефан повернулся к двери, и она крикнула ему в спину:
- Опять побежал жаловаться старшему брату, Стеф? Смотри, как бы я своему не пожаловалась! А что скажет Деймон, если узнает, что ты все еще любишь Елену?
Он на мгновение остановился и, посмотрев ей прямо в глаза, произнес ровно и уверенно:
- Не люблю.
Ребекка подошла к нему и впилась в губы страстным поцелуем. Опасная, пьянящая, она кружила ему голову, хотя он знал, что она – зло. Эгоистичный бессердечный манипулятор, такая, как ее брат. Ей не было места в его правильном мире.
- Я всегда могу сказать, когда ты врешь, Стефан, - напомнила она и, вновь улыбнувшись, пошла к дверям, бросив на прощание: - До встречи на Манхэттене, милый.

***
Энди стояла возле зеркала и подкрашивала губы, когда зазвонил мобильный Деймона. Всего десять минут назад она разговаривала с дочерью по телефону Сальваторе – все-таки журналисты получают не так много, чтобы тратиться на международные телефонные звонки. Думая, что Джордан вспомнила о какой-то важной вещи, вроде вечеринки, которую невозможно пропустить, и теперь перезванивает, Энди подошла к телефону и взглянула на дисплей. «Рик», очевидно Аларик Зальцман. Их познакомил еще Деймон однажды, а теперь они частенько виделись, поскольку Рик встречался с ее лучшей подругой Дженной.
Шум воды в ванной свидетельствовал о том, что Деймон все еще принимает душ. Решив, что этот звонок может быть важен и если она ответит, то ничего плохого в этом не будет, Энди нажала кнопку вызова.
- Ало.
- Черт, я так и знал! – послышался раздраженный голос Аларика. – Слушай, не знаю, как там тебя зовут…
- Это Энди, Рик, - прервала она его, дабы не дать другу ляпнуть лишнего.
- О, - тот немного смутился, потом вздохнул. – Энди? Нет, серьезно? А Дженна знает, что вы с Деймоном все еще встречаетесь? Хотя нет, Елена знает?
- Прости, но это не твое дело.
- Может быть, но, Энди, это ведь не кончится хорошо ни для него, ни для тебя. Пойми, рано или поздно правда выплывет наружу…
- Знаешь, я не собираюсь слушать нравоучения. Я взрослая девочка и собираюсь делать то, что считаю нужным. Пока, Рик. Деймон тебе перезвонит.
- Погоди, я бы не звонил посреди…
Но Энди уже отключилась, считая, что ничего сверхважного Зальцман сообщить не мог. Хотя он заставил ее задуматься о том, о чем она предпочитала не думать совсем. У нее не было подруги ближе Дженны, а Елена – ее племянница. Это все несколько осложняло. Но на самом деле, жизнь Энди осложнял Деймон Сальваторе. Она запуталась. Потеряла суть игры, в которую он играет. Даже сам Деймон уже не знал правил, не знал того, что будет призом в случае выигрыша и что будет с проигравшими.
Он не мог попросить ее уйти, а она не могла решиться сама. Он хотел сохранить компанию. Он не хотел любить Елену и делал все, чтобы убедить себя самого в том, что это не так. Энди хотела просто быть рядом с ним. Минуты чужого украденного счастья – она получала его по крупицам, боясь, что в один прекрасный миг может лишиться и этого. Но она знала, что сам Деймон будет несчастен, если не прекратит цепляться за компанию, не перестанет терзать себя чувством вины перед Сью, не простит Элизу, не отпустит Мэдс и не даст шанс Елене. Энди знала, что должна помочь ему в этом, но понимала: как только жизнь Деймона наладится, он перестанет нуждаться в ней…
Ее мысли прервал стук в дверь. Абсолютно не догадываясь, кого там увидит, девушка безо всяких опасений открыла. Сложно сказать, кто из них двоих был сильнее поражен и обескуражен, но заговорили они одновременно:
- Энди?
- Елена?
И опять вместе:
- Что ты здесь делаешь?
Энди шумно выдохнула, запустив пальцы в волосы. Она стояла перед невестой Деймона и судорожно обдумывала, как объяснить эту ситуацию. Она смотрела в карие глаза Гилберт и не видела в них ни злости, ни ненависти, ни презрения. Только молчаливая мольба придумать какую-ту отговорку, которую она бы приняла без сомнений, но Энди не могла.
- Я…
Слова застревали в горле. Она была репортером, умела импровизировать на ходу, умела убедительно лгать. Но не этой девчонке, не Елене.
- Это не то, что кажется. Я просто… - попыталась Эдди, но именно в этот момент в комнату вошел Деймон.
- Привет, любимый, любишь сюрпризы? – проговорила Елена, сквозь слезы, покатившиеся по щекам. На ее губах появилась горькая улыбка: главный сюрприз был еще впереди.

Невероятный вид на город открывался с крыши офиса «S&G» в Гонконге. Здание было не таких масштабов, как в Нью-Йорке, но сохранило некоторое величие, присущее всему, к чему приложили руку Сальваторе и Гилберты. Наступали сумерки, и то и дело зажигались все новые огни. Было что-то символичное в том, что скоро наступит закат в Гонконге и рассвет в Нью-Йорке. С закатом здесь умрет она, а с рассветом там появится новая Елена. Совсем другая девушка, с таким же лицом и именем, но больше в ней не будет ничего от прежней Елены Гилберт.
Всю свою жизнь она была марионеткой. Ею играли словно куклой. Куклой, которая сделает все, что ей прикажут: будет дружить с теми, с кем скажут, будет учиться там, где скажут, будет работать, где скажут, и полюбит того, кого прикажут. С самого ее рождения дедушка распланировал всю ее жизнь. Он уже точно знал, какой она вырастет: милой, доброй, покорной. У нее не оставалось выбора, кроме как соответствовать стандартам семьи Гилберт. Она с детства делала то, чего от нее ожидали. Потом ей сказали, что она обязана выйти за Деймона. Она была готова сделать так, как захотелось Джонатану Гилберту. Она не устраивала истерик, она была готова выйти замуж за старшего Сальваторе, так как того требовало благополучие семейного бизнеса. Черт возьми, она даже влюбилась в него, потому, что так было бы лучше для всех. Так она бы освободила своих родителей от чувства вины, все было бы прекрасно, но вот не может быть сказкой то, что построено на лжи.
Ее мнимый принц захотел стать ее новым кукловодом. Не выйдет, она не позволит. Она больше не позволит никому решать за себя. Теперь она возьмет свою жизнь в свои руки. Только она будет распоряжаться собой, она будет делать только то, что хочется. Все изменилось. Теперь их судьбы в ее руках. Не эта чертова компания руководит ею, а на оборот. «S&G» уцелеет только если она, Елена Гилберт, того захочет. Дедушка попался в собственную ловушку: он не предполагал, что ей в голову придет отказаться от брака, он был полностью уверен в ее подчинении, даже не допуская мысли о другом варианте. Иначе он бы никогда и ни за что не рискнул бы драгоценной компанией.
Елена даже не могла сказать точно, сколько она стояла на этой крыше, смотря вниз, преодолевая свой страх высоты. Никаких больше страхов. Она будет сильной. Ей так хотелось не возвращаться домой. Остаться в Гонконге, начать новую жизнь, вырастить ребенка самой, вне этой удушающей атмосферы высшего света. Вне этих дурацких правил и рамок, когда не нужно чувствовать себя девушкой из Средневековья, полностью подчиняющейся воле семьи. Она верила им. Верила, что они мудрее, опытнее, что их нужно слушать и делать, как они велят. И куда они ее привели? На эту крышу?
Опять слезы. Разбитое сердце, разбитые розовые очки. Такой резкий неожиданный толчок в реальность. Она потеряна. Она не знает, что делать. У нее будет ребенок. Она должна думать о нем.
Ей вспомнилась ее любимая крестная, Сью Сальваторе. Елене предстояло повторить ее судьбу: выйти замуж за красавца-Сальваторе, терпеть все его похождения, которые он будет плохо скрывать, стать заложницей собственной доброты и наивности. Она – не Сью, она не позволит ему искалечить ее жизнь. Она продиктует свои условия, разрушит их обоих, но не станет страдать одна. Она потянет его за собой. Так будет честно, так будет справедливо. Ради своей любимой компании он заставил страдать ее, а теперь страдать они будут вместе.
Елена достала мобильный и увидела новые пропущенные вызовы. От Деймона, конечно. Перезвонила.
- Елена? Где ты? С тобой все хорошо?
Такой взволнованный голос. Почти поверила. И от кого у него актерский талант?
- Все ли со мной хорошо? – переспросила она и сама испугалась того, как безжизненно звучал ее голос. – Ты издеваешься, да?
Тяжелый вздох раскаянья. Ради Бога, не переигрывай.
- Я знаю, что ты сейчас думаешь…
- О нет, ты даже не догадываешься, что я сейчас думаю.
- Нам нужно поговорить, Елена. Ты так быстро сбежала, я не успел…
- Одеться? – перебила его Гилберт. – Зачем? Ты и в полотенце великолепно смотрелся.
- Все не так, как выглядит со стороны, - услышала она и сердце дрогнуло.
- Просто скажи… - голос срывался, ком в горле мешал говорить, но она смахнула слезы и повторила: - Просто скажи, что ты не спал с ней. Что она просто зашла за чем-то, а ты был в душе. Просто скажи, что между вами ничего не было, и я поверю. Я поверю, Деймон, обещаю.
Молчание. Долгое, тягостное. Она была готова сдаться, отказаться от своего замысла, сделать вид, что ничего не произошло. Она сломалась – вот так просто, услышав его голос, вспомнив глаза и улыбку.
- Я не могу… - сказал он наконец негромко, почти шепотом. – Я не могу больше лгать тебе.
Она закрыла рот рукой, чтобы не разреветься в голос. Плечи содрогались от беззвучных рыданий. Лучше бы он соврал. И плевать, что она только что ненавидела его за ложь. Лучше бы он соврал.
- Елена? Ты все еще там?
- Да, - выговорила она сдавленно. – Спасибо, Деймон. За честность. Приезжай в офис «S&G», я буду ждать тебя на крыше.
- Как на крыше?! Елена, не вздумай…
- Не переживай, самоубийство в мои планы на сегодня не входит.
И отключилась. Ждать, оставалось стоять и ждать его.
Как быстро летит время, когда мы счастливы и как медленно тянется, когда несчастны… Елену била дрожь, ей было страшно, больно и одиноко. У девушки было такое ощущение, что она осталась одна в этом мире. У нее нет никого, к кому можно было бы обратиться за поддержкой. Родители сами толкнули ее к Деймону, брат слишком молод и безответствен, чтобы помочь, а лучшая подруга от нее отказалась. Рука сама легла на живот. Ее малыш. Единственный, кто будет с ней в это время, кто и станет ее поддержкой. Они справятся. Они сумеют.
Елена стояла на самом краю, слишком погруженная в себя, чтобы услышать, как он подошел. Почувствовала, как его руки притянули ее к себе, заключая в такие теплые, родные объятья. Деймон уткнулся лицом в ее волосы, а она не двигалась, позволяя им этот последний момент нежности, упиваясь каждой секундой его близости. Потом нашла силы отстраниться.
Елена почувствовала, как на мелкие кусочки разрывается сердце, когда заглянула в его глаза, впервые обнаружив, что они могут быть такого цвета. Почти зеленые.
- Любишь ее?
- Нет, - кратко и честно, не раздумывая.
- А меня?
- Не знаю, - тоже не сомневаясь, не думая. – А ты меня?
- Уже не знаю. Тебе так нужна эта компания? – не вопрос, просто уточнение.
- Да.
- Тогда мы поженимся.
- Правда? – он был удивлен, не поверил.
- На моих условиях, - еще никогда Елена не говорила увереннее. Но на самом деле она терзалась сомнениями, как никогда раньше.
Деймон только приподнял брови, и она продолжила:
- Ничего страшного, не думай. Первое: мы поженимся в следующем месяце.
- Не думал, что захочешь так рано. Мы еще можем почти полгода жить порознь.
- Это мое условие, ты согласен?
Елена не могла сказать ему, что не хочет выходить замуж, когда ее беременность проявит себя. Она была бы слишком жалкой в свадебном платье на шестом месяце и не желала слышать насмешки по поводу беременности без мужа. Поклонницы Деймона затравили бы ее.
- Да. А их будет много? Условий?
- Сколько захочу, - резко произнесла девушка. – Это ты сейчас в невыгодном положении, а я убеждаю себя вернуться в Нью-Йорк, хотя имею огромное искушение никогда там больше не появиться.
- Хорошо, как скажешь, - поспешно согласился Сальваторе. Страшно? Боишься за компанию, да?
- Второе: нас не будет связывать ничего. Я закрываю глаза на твои интрижки, но ты обещаешь взамен, что, если я встречу кого-то, ты не станешь мешать нашим отношениям.
- Ну уж нет! – сердито воскликнул он. Второе условие привело Деймона в ярость. – Я не позволю ставить мне рога!
Елена фыркнула.
- Кто бы говорил!
- Я сказал нет, - сквозь зубы проговорил он. - Придется тебе распрощаться с идеей о любовниках.
Девушка едва удержалась от того, чтобы не залепить ему пощечину. Карие глаза запылали яростью. А она ведь хотела по-хорошему!
- Если захочу, то заведу хоть гарем, понял?!
- И зачем тебе гарем, если я всегда буду под рукой? – спросил Деймон с ехидной ухмылочкой.
Она чуть не задохнулась от возмущения.
- Ты думаешь, что между нами что-то будет? После всего? И не надейся! – Елена вдруг взяла себя в руки и, покачав головой, отвела глаза. - Я не собираюсь заводить любовников, Деймон. Просто вдруг я встречу кого-то особенного, кого полюблю… Только в этом случае я прошу тебя не стоять у меня на пути.
Он тоже вмиг успокоился, даже погрустнел.
- Хорошо, в таком случае не буду. А остальные условия? – с опаской поинтересовался Сальваторе.
- Только одно. Пообещай, что, что бы ни случилось, когда пройдет год и один день со дня нашей свадьбы, ты подпишешь бумаги о разводе. В любом случае.
- Что значит «что бы там ни было»?
- Просто пообещай, что подпишешь.
Молчание, раздумье. И одно слово, раздавшееся в тишине:
- Обещаю.
А Елена мысленно пообещала себе сделать все, чтобы спустя год и один день после их свадьбы Деймон умолял ее остаться с ним. Он забрал ее сердце и разбил вдребезги, а она поклялась отплатить ему тем же. Она не отберет у него компанию, но он заплатит за это цену. Слишком высокую цену.

***
- Где тебя черти носят, Ребекка?! – раздался грозный голос в трубку сотового.
- Не ори, Ник, я в аэропорту, - спокойно ответила блондинка, лениво листая какой-то журнальчик.
- Куда это улетаешь?! – опять возмутился брат.
- Я возвращаюсь. Из Гонконга.
- Даже спрашивать не буду, что ты там делала.
- Вот и молодец, - сказала девушка и начала рассматривать свои новенькие сапожки. В Нью-Йорке выпал снег… - Ты все еще в Лондоне? – Ребекке не удалось скрыть надежды в голосе.
- Нет, я уже в Штатах. Дела в Вашингтоне, но скоро вернусь в Большое Яблоко.
- Увидимся тогда, - вздохнула его сестра и уже хотела отключиться, но Клаус успел остановить ее.
- Погоди, Бек, у нас проблемы.
- У тебя всегда проблемы, - устало заметила Ребекка. – И что на этот раз?
- Элайджа. Он наша проблема.
Девушка фыркнула.
- Брось, мы уже не маленькие, чтобы он за нами присматривал.
- Он считает меня виновным в смерти родителей.
- Но это ведь не так, не правда ли? – резко спросила она.
- Конечно, не так, - поспешно успокоил девушку брат, и она облегченно вздохнула.
Ребекка не походила на убитую горем дочку, но она страдала – в глубине души, по-своему. Ей не хотелось верить, что Клаус замешан в смерти родителей. Хотя папа с мамой и отравляли ей жизнь последние семь лет, они все же были их родителями. Именно благодаря им она встретила друзей – настоящих, не этих пустышек, которые окружали ее в Лондоне, благодаря им она встретила Стефана. Пока они все не предали ее. Ребекка погрузилась в воспоминания…

Поселиться на Манхэттене и иметь внушительную суму на счету в банке еще мало для того, чтобы иметь право претендовать на место в высшем свете этого города. Много семей долгое время носят статус «новичков», и лишь некоторым удается сразу добиться расположения высших мира сего и сразу войти в круг избранных. Но все эти правила, естественно, не относились к семье графа и графини Ольстер. Никто не знал истинных причин переезда семейства Мортимер из Англии, но приглашения на разные светские мероприятия начали приходить, едва семья въехала в дом.
Шестнадцатилетняя Ребекка еще не определилась, как относиться к переезду. С одной стороны, она готова была рвать и метать, устроить родителям одну из своих знаменитых истерик – в Лондоне остались все ее друзья или лучше сказать свита, ее непоколебимый авторитет и титул королевы школы. Здесь же надо было начинать все сначала, но с другой стороны, открывались новые перспективы. В Нью-Йорке она будет иметь гораздо больше свободы.
Все, кто смотрел на нее в этот момент со стороны, видели белокурого ангела, который стоял в легком голубом платьице у пруда, задумчиво сложив руки в замок и устремив взгляд в яркое летнее небо. Это был прием в каком-то загородном доме, она совсем недавно приехала сюда с родителями и успела познакомиться только с хозяевами. Внимание девушки привлек громкий всплеск воды неподалеку и чей-то крик. Повернув голову на шум, она увидела, что какого-то парня внезапно столкнули в пруд. Решив, что это может быть интересно, Ребекка отправилась к собравшейся там небольшой компании. Когда девушка подошла, мокрый и рассерженный парень уже вылезал из воды, зло смотря на друзей.
- Ты за это поплатишься, Сальваторе!
- Причем здесь я? – возмутился высокий брюнет. – Это не моих рук дело, к сожалению.
- Значит, ты, - угрожающе прошипел он красивой темноволосой девушке в изумрудном платье. – И за что, Мэдс?
- А просто так, - игриво улыбнулась она.
- Влюбилась, что ли? – с хитрой улыбкой спросил мокрый парень.
Девушка фыркнула.
- Не льсти себе, Локвуд!
- А сама искупаться не хочешь? – он попытался ее поймать, но Мэдс с визгом спряталась за спиной парня по фамилии Сальваторе.
- Деймон не даст меня в обиду, - сказала она, показав язык.
- Люди, прекратите, на вас смотрят, - с укором сказала другая девушка, тряхнув длинными каштановыми кудрями.
Все повернулись к Ребекке, которая с интересом разглядывала всех членов этой великолепной шестерки. Все они без исключения заслуживали ее внимания. Она увидела индивидуальность и особенность каждого из них, троих парней и девушек.
- Привет, - сказала она с очаровательной улыбкой. – Не хотела вам помешать.
- Ты как раз вовремя, - ответил Деймон. – Посмотришь, как мы с Тайлером сбрасываем Мэдди в прут.
Мэдс ахнула и ударила его кулачком в спину.
- Он невыносим, тяжело с ним приходится, - произнесла она, глядя на Ребекку.
- Понимаю, - сочувственно вздохнула та. - Мои братья еще хуже.
- Но… - Мэдс и Деймон с удивленной улыбкой переглянулись. – Он не мой брат. Он мой друг.
- Правда? Вы просто показались мне похожими.
Ребекка на самом деле решила, что они брат с сестрой. В них было поразительное сходство, странно, что никто не замечал этого, даже они сами.
- О, они еще как похожи, - отозвалась симпатичный шатен. – Особенно характерами.
- Только Мэдс еще хуже, - добавил пострадавший Тайлер, а девушка только закатила глаза и сказала:
- Я Мэдс, как ты уже догадалась. А ты..?
- Ребекка Мортимер.
- Дочка графа и графини Ольстер? – скучающая блондинка впервые посмотрела на нее заинтересовано.
- Да-да, именно их.
«Ты еще не знаешь, с кем познакомилась, детка», - подумала Ребекка, в предвкушении улыбаясь про себя.
- А я Кэролайн Форбс.
- Елена Гилберт, - мелодичный голосок, удивительно глубокий взгляд карих глаз и лучезарная улыбка. С этой будет несложно.
- Стефан Сальваторе, – лишь раз мимолетно взглянула и поняла: зацепил. Сильно.
- Деймон Сальваторе, – о, сногсшибательный, без сомнений. И такие бесенята в глазах, сразу поняла, что у них много общего. А вот про этих двоих сложно сказать, что они братья.
- Тайлер Локвуд, - парень не отрывал пылающего взгляда от Мэдс, хотя сквозь злость сквозило восхищение, которое не осталось незамеченным недовольной мисс Форбс.
В этот момент Ребекка поняла, что просто счастлива переезду в Нью-Йорк – эти ребята дадут ей намного больше, чем она оставила там.
Вскоре парни ушли искать одежду Тайлеру, а девушки в новом составе сели на плетеные скамейки возле ивы.
- Понравились? – поинтересовалась Мэдс, уловив взгляд Ребекки, устремленный вслед удаляющимся парням.
- Они не могут не понравиться. Ну, признавайтесь, кто чей?
Ее новые знакомые только покачали головами.
- Мы просто друзья, - объяснила Елена на недоуменный взгляд юной графини.
- Даже так? – Ребекка изящно приподняла одну бровь. – А можно тогда мне Сальваторе?
- Какого?
- Стефана.
Девушки переглянулись, а потом Мэдс сделала королевский жест рукой.
- Забирай, дарим.
Все четверо рассмеялись.
- Вот ваш лимонад.
Ребекка обернулась и увидела симпатичную мулатку с подносом в руках. Девушка неуверенно топталась на месте.
- Бонни, я же говорила, что не надо… - сказала Елена, бросив осуждающий взгляд на двух подруг. Очевидно, Гилберт самая правильная в компании.
- Бонни просто хотела сделать нам приятное, правда? – возразила Мэдс, беря с подноса полный стаканчик.
Ребекка не смогла не отметить, какая преданность и восторг светится в глазах Бонни при взгляде на девушек. Она осторожно передала бокал Кэролайн. Форбс сделала глоток и поперхнулась.
- Слишком сладкий. Я на диете, - недовольно скривившись, сказала она, раздражено ставя бокал назад на поднос помрачневшей Бонни.
- Прости, я забыла, - пролепетала девушка. – Хочешь, принесу тебе что-то другое? Просто воды со льдом, – она с надеждой взглянула на Кэролайн, и та смилостивилась:
- Ладно, я действительно хочу пить. Принеси воды.
Бонни обрадовалась, что сможет загладить вину, и уже собиралась уйти, когда Ребекка попросила:
- И мне принеси лимонада, будь любезна.
- Да, конечно.
Бонни кивнула и удалилась.
- Ты, наверное, что-то неправильно поняла, - проговорила Елена, укоризненно. – Бонни не официантка, она наша одноклассница и приглашена точно также, как и мы…
Ребекка же считала, что все правильно поняла. Таких девушек, как Бонни, у нее был целый арсенал в дома. Они стремились стать похожими на нее, хотели популярности и готовы были сделать все, для того, чтобы их приняли в крутую компанию. Внезапно ей пришла в голову блистательная мысль, но девушка не была уверена, что может озвучить ее.
- А вы знаете, в кого без ума влюбилась Бонни? – перевела тему Кэролайн.
- В кого? – оживилась Мэдс, а Елена не проявила особого интереса. Скучная она немного. Хотя так даже интереснее будет сделать из нее стервочку.
- В Деймона, - сообщила Кэр с улыбкой заговорщицы.
- Откуда ты знаешь? – мисс Гилберт как по мгновению волшебной палочки стала заинтересованным слушателем.
- Я знаю все, - самодовольно сообщила Кэр.
Тогда Ребекка решила поделиться замыслом:
- У меня есть одна идея. Как вы относитесь к играм?
Троица опять переглянулась, и Ребекка поняла: они играют.
- К каким играм?
- К жестоким играм.
- Сыграем с Бонни?
Все пораженно уставились на Елену, не ожидая услышать от нее таких предложений.
- Да с Бонни, - подтвердила Ребекка, ликуя – она знала, в Елене есть что-то сокрытое.
- И в чем игра?
Девушки резко обернулись на голос: позади стояли трое парней.
- Я играю жестко, - предупредила Ребекка.
- Мы тоже, - усмехнулся Деймон…

- Ребекка? Ты меня слышишь?
Голос брата заставил ее вздрогнуть.
- Да, я слышу тебя. Я не хочу им мстить, Ник.
- Не хочешь? – поразился Клаус. Он даже не уточнил кому. – Поздно. Я уже начал.
Ребекка сглотнула: если он начал, то пути назад нет.
- Мы опять играем, сестренка.
- Без Мэдс уже не то.
- Зато в ее честь. Это будут самые жестокие игры на нашей памяти.

Бонни поставила на рабочий стол пакет с сэндвичем и только что купленное за углом кофе. Она всегда приходила на работу одной из первых, и все считали, что причиной этому правильность детектива Беннет. На самом же деле, за этим крылась банальная и жалкая причина – одиночество. У ее коллег были семьи: родители, дети или просто любимые люди. У Бонни же не было ничего из выше перечисленного, ей оставалось только изо всех сил стараться очистить мир от людей, подобных тем, что сломали ее жизнь. И она не смогла ее отстроить. До сих пор.
Бонни помнила тот день четко, в мелких подробностях. По крайне мере, первую его половину. Она с бабушкой приехала на прием в чей-то загородный особняк. Бонни помнила, как часа два вертелась перед зеркалом: меняла наряды, пыталась нормально накраситься и сделать прическу. В этот день она опять же досадовала на то, что рядом нет матери, которая могла бы научить и подсказать. А Бонни так хотелось быть хоть чуть-чуть похожей на них: на великолепную Мэдс, на яркую Кэролайн, а особенно на Елену, очаровывающею всех своей нежной красотой. Но в Бонни не было ничего такого, ей оставалась только роль второго плана, но она радовалась и этому, была счастлива считаться подругой этих девушек, становиться хоть чуть-чуть ближе к Деймону… Как же она безумно любила этого парня! Понимала, что никогда не сумеет привлечь его внимание, но не переставала мечтать.
Кому-то могло показаться, что с ней обращались как со слугой, и это было так в некоторой степени, но Бонни нравилось быть полезной. А вот эта новая девушка, Ребекка, напугала ее. Бонни поняла, что она понравилась девочкам, но они не видели того взгляда безжалостных голубых глаз, которым Ребекка одарила только Бонни. Беннет сумела увидеть истинную сущность этой девушки и не ошиблась.
Оглядываясь сейчас назад, Бонни насмехалась над собой: с одного взгляда раскусить Ребекку Мортимер и в будущем делать карьеру своей проницательностью, но в то же время так долго оставаться слепой по отношению к тем людям.
Тогда она была на седьмом небе от счастья потому, что они взяли ее с собой в один из лучших ночных клубов Нью-Йорка, да еще ей посчастливилось сесть возле Деймона. Но и это тоже было подстроено. Поездка в лимузине, веселая компания, близость Деймона, атмосфера клуба – все это невероятно вскружило ей голову. Бонни стала раскованной, почувствовала себя «своей» в их обществе. Увлеклась шампанским, потеряла остатки рассудка и повелась на их игру. Деймон сказал, что ему нравятся раскованные девушки, и Бонни тогда решила совершить что-то безумное, чтобы доказать ему, что она не так проста, как кажется. Они предложили ей станцевать на возвышении вместе с девушками-танцовщицами. Она не осознавала, как смешно выглядела в их рядах, как глупо двигалась. Но, наверное, в ее бокале было что-то большее, чем шампанское, потому как Бонни почти ничего не соображала, ее состояние чем-то походило на наркотическое.
В какой-то момент ей захотелось раздеться. Вот этого девушка совсем не помнила, лишь то, что очнулась в белье под смех и свист посетителей. Помнила, как испугалась и убежала, прихватив свою одежду. А когда начала искать «друзей», их уже не было, они все куда-то разошлись. Бонни пыталась найти кого-то и вскоре заметила Деймона возле бара в окружении каких-то девчонок. Она в растерянности и с какой-то идиотской надеждой подошла к нему, а он наградил ее только коротким взглядом и ухмылочкой:
- Вижу, ты произвела здесь фурор, Бонни, так держать! – и вернулся к своим красоткам.
На глаза девушке непроизвольно навернулись слезы, и она убежала искать девчонок.
- Я хочу уехать, - сквозь слезы сказала она тогда им.
- Мы остаемся здесь, - жестко ответила Ребекка, смерив ее пренебрежительным взглядом.
- Но… У меня нет денег на такси.
- Я скажу своим знакомым ребятам, и они довезут тебя домой, - предложила Мэдс, и Бонни благодарно согласилась.
Но «ребята», а именно четверо пьяных парней, довезли ее вовсе не туда, куда нужно…
Явившись в школу на следующий день, Бонни была ошарашена: хитом недели стало видео ее стриптиза, которое один из ее друзей снял на мобильный. Насмешки и пошлые шутки преследовали девушку весь день, так как кто-то распустил слухи о том, с кем и где она провела ночь. И хуже всего то, что те слухи были правдивыми.
Но Бонни не ненавидела своих «друзей» тогда. Ненависть пришла позже. Даже не в тот момент, когда она подошла к ним в школьном дворе, а они отвернулись и напрочь игнорировали ее. И когда девушка устала быть изгоем, предметом для подколов и посмешищем для всей школы, она наглоталась бабушкиных таблеток. Бонни сумели спасти, но у больной бабушки после такого не выдержало сердце.
Девушка возненавидела их, когда стояла под проливным дождем на кладбище, ветер бил ей в лицо, а плечи содрогались от неудержимых рыданий, а они не пришли. Ей нужна была чья-то поддержка, она не нуждалась в извинениях, но до последнего верила, что они придут. Бонни стояла там весь день, пока знакомые силой не увезли ее домой. И тогда пришла ненависть.
У них не было сердца, ни у кого из них. Жестокие, эгоистичные люди, которые и после похорон ее бабушки считали лишним даже смотреть на девушку. Но за одно Бонни должна благодарить их: они сделали ее сильной.
Когда она прочла о смерти Мэдс, то поняла, что не испытывает ничего. Заносчивая девчонка, которая получила по заслугам. В памяти зазвенел ее смех, смех Мэдс. Он был самым невероятным, который Бонни когда-либо слышала, всегда заставлял окружающих смеяться вместе с ней. И лишь от этого воспоминания слезы заволокли глаза, за что она тут же отругала себя. Бонни так и не позволила слезе покатиться по щеке за смерть Мэдс Шелдон.

***

Вики закончила наносить легкий макияж, собираясь на работу, когда раздался звонок в дверь. Она знала, что это Холли – девушка, которая иногда убиралась в ее в квартире.
Но открыв дверь, она увидела другую горничную из агентства по уборке.
- Здравствуйте. Холи заболела, я вместо нее.
- Проходи, - Викки отворила перед ней дверь. – А как тебя зовут?
- Бекки, - легонько улыбнулась блондинка.
- Я сейчас уезжаю на работу, поэтому запрешь квартиру, я оставлю тебе ключ.
- Да, конечно.
Пока Викки рылась в спальне в поисках каких-то документов, девушка приступила к уборке. Внезапно из гостиной послышался вскрик. Когда Викки зашла туда, то увидела, что Бекки уже быстро уходит по направлению к двери.
- Что случилось?
- Я не могу здесь работать, - произнесла Бекки и как-то странно посмотрела на Викки. – Мне лучше уйти.
- Ничего не понимаю. Ты расскажешь мне, в чем дело? – обеспокоенно спросила хозяйка квартиры.
- Вы понимаете, это, конечно, не мое дело, но… Просто я тоже когда-то употребляла и…
- О чем ты? – резко прервала ее Викки. Внутри похолодело. Откуда она могла узнать?
- О ваших наркотиках.
«Не может быть! – кричал голос в голове девушки. – Здесь не может быть наркотиков!»
- Ты ошиблась.
Бекки подошла к комоду и открыла тумбочку внизу. Викки заглянула внутрь и сама едва удержалась от крика: чего там только не было. И героин, и марихуана, даже таблетки… Как в запасах наркодилера. «Откуда? Откуда?!» Стефан вычистил все ее заначки до грамма.
- Нет, нет… Они не мои… Не мои…
Девушка съехала по стенке на пол, все плыло перед глазами.
- Я завязала…. Я больше не употребляю… - шептала перепуганная Викки. Ей начало казаться, что она опять взялась за старое, только не помнит этого. Она снова зависима, и у нее провалы в памяти. Она купила наркотики, спрятала их и забыла об этом.
- Если Стефан узнает… - по слезам покатились слезы. – Нет! – Викки обхватила голову руками.
Бекки подошла к ней и опустилась рядом.
- Все будет хорошо, - успокаивающе произнесла она, поглаживая девушку по руке. – Стефан не узнает. Мы ему не скажем. Я помогу тебе…
И хищная, жестокая улыбка появилась на ангельском лице Ребекки, а голубые глаза стали холоднее льда.

***

- По-моему, здесь отлично бы смотрелся корсет, как и хотел наш талантливый дизайнер, - настаивала на своем Миранда, с неприкрытым восторгом осматривая дочь в шикарном белом платье. Это было то, чего миссис Гилберт ждала с самого рождения дочки – примерка свадебного наряда.
Елена, до этого с безразличием позволявшая нескольким девушкам хлопотать возле нее – что-то отмерять, что-то поправлять и что-то рассматривать, – впервые проявила интерес к разговору.
- Нет, я категорически против корсета, - решительно заявила она. – Я не собираюсь задыхаться весь день своей свадьбы.
- Как хочешь, - сдалась Миранда, пожав плечами. Ничто не могло омрачить ее радостного настроения. – И знаешь, может, ты и права. У тебя такая замечательная фигура…
Мама начала опять о чем-то щебетать – наверняка, расхваливать все достоинства Елены, но девушка снова была поглощена своими отнюдь не веселыми мыслями.
Было не так уж сложно придумать предлог для переезда домой, она сказала, что хочет пожить с родителями хоть немного перед тем, как уедет навсегда. Никто не заподозрил того, что у них с Деймоном теперь очень напряженные отношения: приехав из Гонконга, они сразу объявили о предстоящей раньше времени свадьбе. А то, что теперь они практически не пересекались, списывали на занятость Деймона и подготовку Елены к свадьбе.
Честно говоря, девушка не представляла, как сложатся дела после свадьбы. Как они смогут жить вместе, если сейчас самым большим ее желанием было никогда больше не видеть этого человека? Но самым тревожащим ее вопросом на данный момент был: как все-таки пережить эту свадьбу? Этот глупый цирк, когда придется фальшиво улыбаться и говорить всем, как ты счастлива. Какое лицемерство…
Размышления девушки прервала мелодия входящего звонка – звонили ее маме.
- Да? – ответила миссис Гилберт, и спустя несколько минут улыбка исчезла с ее лица.
Женщина быстро сбросила звонок и вскочила на ноги.
- Что произошло, мам? – обеспокоенно спросила Елена, нахмурившись.
- У вас есть телевизор? – спросила Миранда у одной из девушек-помощниц.
- Да, в той комнате, миссис Гилберт.
Миранда пошла за девушкой, а Елена последовала за ними. Мама включила канал, на котором шло шоу Лори Льюис – известной сплетницы и скандалистки.
- … и ведь мы почти поверили, не правда ли, уважаемые телезрители? – сокрушенно рассказывала симпатичная рыженькая ведущая Лори. – Этой парочке удалось водить нас за нос, но мы тоже не промах. Поздравляем со свадьбой, Деймон и Елена, надеюсь, вы будете счастливы в своем фиктивном браке. Вы так умело изображали любовь на камеры, что вам будет весело жить вмести ровно год и один день. И вы на самом деле считали, что мы не узнаем? Ай-ай-ай, правда всегда всплывает наружу, помните об этом.
Потом Лори сменила тему и начала рассказывать о какой-то спившейся актрисе.
Елена перевела пораженный взгляд на побледневшую мать.
- Как они узнали? – пролепетала Миранда.
- Не…
Но тут Елена поняла, откуда произошла утечка информации. Яростно сжав кулаки, девушка поспешила вернуться в примерочную.
- Как…этот…подонок…посмел…рассказать…все… своей… - пыхтела Елена за ширмой, со злостью расстегивая раздражающие маленькие пуговицы. Несколько полетело под комод.
- Это же бриллианты… - пролепетала девушка-помошница, но тут же осеклась под разъяренным взглядом мисс Гилберт.
Когда водопад кружев наконец спустился к ее ногам, Елена поспешно переступила через свой несчастливый наряд и стала быстро одеваться.
- Елена, ты куда? - растеряно спросила Миранда, когда ее дочь схватила сумочку и поспешила к двери.
- У меня срочное дело, увидимся дома, - бросила девушка на прощание и поспешила покинуть ателье.
Всю дорогу к офису Елена была вне себя от злости. Этот ненормальный, ее благоверный, рассказал об истинных причинах их свадьбы своей любовнице, а та, естественно, растрепала обо всем этом своим друзьям с телевиденья! Боже, как теперь Елена сможет показаться в высшем свете? Она так и слышала насмешки и остроты в свою сторону. Зато теперь Деймон может быть счастлив: им больше не нужно будет делать вид, что они счастливые влюбленные, все теперь и так будут знать правду.
Но как он мог? Неужели есть что-то неизвестное для его обожаемой Энди? Или он рассказал ей все, абсолютно все о них?!
Еще секунду назад Елена была очень зла, а теперь ей хотелось расплакаться. Да что она такого сделала ему? В чем она виновата? За что он так с ней поступает? Когда уже наконец перестанет ранить ее снова и снова?
Елена поднялась к кабинету Деймона с намереньем высказать все накипевшее жениху в лицо.
- Привет, Клэр, он у себя?
- На совещании. Позвать? – секретарша широко улыбнулась: у нее было ощущение дежавю.
- Нет, сама войду.
Эх, знала бы Клэр, как сильно все изменилось с того времени, когда она в последний раз тревожила Деймона на совещании…
Бесцеремонно распахнув дверь конференц-зала, Елена вошла внутрь и, едва удосужив взглядом изумленных присутствующих, обратила свой пылающий взор на Деймона, умолкшего на полуслове.
- У тебя что, совсем совести нет?! Как ты мог рассказать все своей потаскушке?!
- Елена, давай не устраивать сцен на людях, - проговорил он, многозначительным взглядом указывая на членов совета директоров.
- К черту! – фыркнула девушка. – Если ты еще не в курсе, милый, то о наших с тобой отношениях осведомлена теперь вся страна! И кого я должна за это благодарить? Тебя, конечно. Если ты не понимаешь, что стоит говорить своим любовницам, а что нет! – на последних словах она сорвалась на крик.
- Энди здесь не причем! – пылко возразил Деймон, и Елена не выдержала: подошла к нему и изо всех сил ударила в грудь.
- Не смей ее защищать! – закричала девушка, начиная колотить его кулачками в грудь. – Ты должен защищать меня! Меня, понимаешь?! Меня, а не ее!
Из глаз хлынули слезы, и Деймон привлек невесту к себе, обнимая.
- Тише-тише, я все улажу… Все будет хорошо, – он жестом приказал всем остальным покинуть зал.
Елена еще некоторое время приходила в себя, потом, успокоившись, отстранилась и огляделась по сторонам, уже жалея о своем поведении. В зале остался только Стефан, упорно отводивший взгляд.
- Прости, - произнесла она, вытирая слезы. – Я не должна была закатывать истерик, но…
Елена только покачала головой, не зная, как объяснить Деймону свое нынешнее состояние. Фраза: «А знаешь, я беременна» была бы сейчас совсем не к месту.
Большие двери отворились, и в них показалась стройная фигурка Клэр.
- Простите, мистер Сальваторе, что прерываю, но к вам посетитель.
- Я отменил все встречи, Клэр, и я сейчас совсем не в духе кого-то принимать, – Деймон устало опустился в кресло, откинув голову назад. – У нас проблемы в компании, Елена, - невесело сообщил он.
- Но, мистер Сальваторе… - не отступала Клэр. – Посетитель представился, как граф Ольстер, и я…
- Что?! – хором воскликнули три пораженных голоса, и три пары глаз впились взглядом в девушку.
- Немедленно зови его сюда, - сказал Деймон и посмотрел на Елену со Стефаном с неким беспокойством – они все знали, что прежний граф Ольстер умер, а значит…
- Клаус? – со страхом предположил Стефан.
- Титул переходит к старшему брату, - напомнила Елена.
- Если он и его не порешил вместе с родителями, - мрачно отметил Деймон.
- Пытался, но не вышло, - послышался бесстрастный голос от дверей.
Троица повернула головы к Элайдже Мортимеру, янтарные глаза которого пытливо изучали старых знакомых. Годы здорово изменили Деймона, Елену и Стефана, но не этого человека, по-прежнему державшегося с урожденным достоинством.
Все четверо обменивались взглядами некоторое время, пока Елена первой не пришла в себя. Радостная улыбка появилась на красивом личике, и с визгом «Эл!» девушка побежала заключать старого друга в объятья.
Граф не смог удержать ответной улыбки при взгляде на мисс Гилберт. Обняв ее, он обвел Деймона и Стефана долгим взглядом.
- Давно не виделись, не так ли?
- Чертовски давно, дружище, - ответил Деймон и тоже улыбнулся другу.
Эта встреча стала единственным хорошим событием за последнее нелегкое время.

«Самое большое горе для матери – это когда ее ребенок рождается больным. Но еще хуже, когда в этом виновата сама мать. Все было из-за сложного периода, она страшно нервничала во время беременности, но не предполагала, что это может иметь такие последствия. Может быть, просто судьба распорядилась так, и в этом не было ее вины, но ребеночек родился больным. Хуже всего было то, что она не знала. Никто не знал. Совсем здоровый и красивый малыш был болен болезнью, страшнее которой нет.
Ты наблюдаешь, как твой ребенок растет и делает первые шаги. Как говорит первые слова и впервые называет тебя мамой. И ты воспринимаешь это как должное, не благодаришь Господа каждое утро. И вот однажды беда, до сих пор тихо дремавшая в уголке, показывает свои когти. И ты выходишь на задний двор, услышав, как завывает твой пес, и видишь липкую кровь, текущую по асфальту. Пса больше нет, верные глаза теперь пусты, а твое маленькое чудо, недавно научившееся произносить связные предложения, держит в руках окровавленный камень и спокойно проговаривает:
- Он укусил меня.
Тогда мир рушится для тебя, и ты понимаешь, что твоего ребенка уже не спасти. Конечно, потом ты очень долгое время пытаешься, но под конец сдаешься и отдаешь его в психбольницу, разрывая на куски свое сердце. И твоя жизнь заканчивается за просмотром детского альбома, когда милые ручки сжимаются вокруг твоего горла, и последнее, что ты слышишь, произноситься самым любимым тебе голосом с точно такой же интонацией, как и после смерти пса:
- Ты предала меня.
И ты умираешь, ненавидя себя за то, что не сумела спасти свое дитя, и боясь того, сколько зла и горя может принести в этот мир твоя плоть и кровь».


***
Подняв голову от умывальника, Тайлер увидел в зеркале четырех парней внушительного вида за своей спиной. Он не завел здесь много знакомств, поэтому этих заключенных не знал, хотя лица казались знакомыми. Парень вопросительно поднял бровь, и тут же сильный удар кулаком пришелся ему в живот, заставляя согнуться пополам.
- В чем, черт побери, дело?!
Но тут все новые удары посыпались на него, и безрезультатные попытки Тайлера противостоять четырем противникам оставались безрезультатными. Парень упал на пол в тюремном душе, а другие заключенные продолжали наносить методичные яростные удары ногами. Охранник только бросил белый взгляд в комнату и снова принялся невозмутимо стоять возле дверей.
Кода на Тайлере уже не осталось живого места, удары прекратились. Сплевывая кровь на плитку, он почувствовал, как кто-то наклоняется и произносит у самого уха:
- Тебе привет из того света.
Что-то холодное коснулось ладони, которую парень рефлекторно сжал в кулак. Из последних сил Тайлер поднес руку к глазам и увидел мерцающие маленькие изумруды на такой знакомой серебряной цепочке с красивой буквой «М».

***

- Неужели твои связи не пригодились? – спросила Бонни, откинувшись на своем стуле. Было странно видеть Кэролайн Форбс в таком состоянии, но почему-то Беннет не почувствовала должного удовлетворения.
А ведь раньше она так часто представляла себе эту картину: надменная Кэролайн сидит в ее кабинете, вся бледная, с заплаканными глазами. На протяжении своей карьеры Бонни приходилось иметь дело со многими разными людьми. Девушка мысленно делила их на три категории: те, которые в результате оказывались в чем-то виновными (их было самое большое количество); те, которые являлись просто случайными свидетелями (таких же намного меньше); и самую малую часть составляли люди, вызывавшие в Бонни сочувствие, те, которые оказались здесь из-за близких людей, попавших в передряги. Но Кэролайн она не намерена была жалеть.
К Бонни часто приходили люди в отчаянье, и Кэролайн, безусловно, была одной из таких. Ее пальцы с силой впились в ремешок сумочки, видно, что она была на взводе.
- Это дело теперь только ФБР, и мне сказали, что я могу получить разрешение лишь у одного из сотрудников, - объяснила Кэролайн.
- И ты решила обратиться ко мне по старой дружбе? – насмешливо уточнила Бонни.
- Мне сказали, что Тайлер в тяжелом состоянии, но не позволили увидеть его. Сказали получить разрешение от твоего начальника, которого сейчас нет в городе. Пожалуйста, Бонни, мне очень нужно твое разрешение, – Беннет видела, с каким трудом девушке дались последние слова.
Жизнь очень непредсказуема. Если бы кто-то в школьные годы сказал Кэролайн, что в будущем она будет так отчаянно нуждаться в услуге от Бонни Беннет, она рассмеялась бы говорившему в лицо. Тем не менее, сейчас ей было так необходимо, чтобы Бонни поставила свою подпись на небольшом клочке бумаги, который детектив нарочито небрежно вертела в руках.
- И я должна растаять от твоих слов и произнести что-то типа: «Да, конечно, Кэролайн, я сделаю все, что тебе нужно», - последнюю фразу девушка произнесла в той восхищенной манере, в которой разговаривала с мисс Форбс в школе.
Кэролайн поежилась. Потом вздохнула и покачала головой.
- Я понимаю, что мы поступили очень плохо с тобой тогда, но… Прошло ведь столько лет, неужели ты не смогла пережить это?
- Годы не воскресили мою бабушку, - жестко проговорила Бонни, прожигая взглядом сидевшую напротив девушку.
Кэролайн вспыхнула, и в ее глазах появилась злость:
- Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но не в смерти своей бабушки! Я не Господь Бог, Бонни, - потом она пришла в себя и вспомнила, что ей нужна помощь той, что так яростно ее ненавидела. – Ты подпишешь мне разрешение или нет?
- Нет.
Честно говоря, Кэролайн знала, что ничего не выйдет, едва переступив порог этого кабинета. Она прочла в темных глазах старой знакомой, что этой встречей только потреплет нервы им обоим и ничего не добьется. Но не могла не попытаться. Глупо было верить, что человек, которого ты когда-то обидела, упустит возможность отыграться. Но если девушка тоже ответит обидой на обиду, этот замкнутый круг не прекратится никогда.
- Ладно, тогда я пойду. Я найду другой способ увидеться с Таем. Но прежде хочу попросить у тебя прощения.
Бонни презрительно фыркнула.
- Не сработает.
- Я делаю это не для того, чтобы получить твою подпись. Я уже поняла, что ты не пойдешь мне навстречу. Ты можешь не верить в мою искренность, но я извинюсь.
- Желаешь очистить свою душу? А мне-то какое дело? Мне твои извинения не нужны.
Кэролайн предпочла не услышать последние слова, глубоко вздохнув, она заговорила:
- Я не буду говорить от нас всех, скажу только за себя. Прости за то, что поддержала ту игру. Я была эгоистична и избалована, признаю это. Наверное, поэтому так вела себя с тобой все то время. Признаюсь: идея подшутить над тобой показалась мне увлекательной. Позже мне стало известно, что тебе подсыпали что-то в шампанское, но я сама бы такого не сделала. Я не знаю, кто снимал все это на видео, и я не подозревала, что те ребята окажутся такими свиньями. На следующий день они убеждали нас, что ты сама не хотела возвращаться домой и сама попросила взять к себе. Я еще тогда знала, что это не правда, но предпочла поверить, ведь так было проще. Понимаю, что для тебя все это очень больно, и, может, ты никогда не сможешь простить меня, но я попыталась.
Кэролайн поднялась и пошла к дверям.
- И да, - договорила она, оглянувшись. – Мне было очень жаль, когда я услышала о смерти твоей бабушки. Можешь не верить, но в день похорон мы долго стояли у входа на кладбище. Но не смогли войти. Не смогли решиться.
Бонни еще некоторое время смотрела на дверь, закрывшуюся за Кэролайн, прежде чем со злостью скомкать лист с разрешением и швырнуть на пол. Белый флаг не был принят. Война только началась.

***

- Сочувствую по поводу родителей, - произнесла Елена. – Эта новость стала очень неожиданной для нас.
Элайджа, Елена и братья Сальваторе устроились в кабинете Деймона. Им было что обсудить.
- Да, для меня это тоже стало внезапным событием, - ответил Элайджа. – Это очень запутанная и неясная история.
- Клаус приложил к ней руку? – мрачно поинтересовался Деймон.
- Боюсь, что да.
- Нет… - Елена недоверчиво покачала головой. – Клаус и Ребекка, конечно, далеко не святые, но на такой поступок даже они вряд ли способны.
- А на что они неспособны? – возразил Деймон.
- Да, но, Деймон, родители…
Елене не хотелось верить, что в этом мире есть люди способные убить собственных отца с матерью. Она знала Клауса и Ребекку, помнила, на что они были способны, но не до такой же степени.
- После того, как произошел тот скандал с полицейским… - начал Элайджа.
- …которого мы подставили, - вставила Елена с угрюмым выражением лица.
- Да, после того скандала вы обратились ко мне за помощью, и я пообещал, что ни мой брат, ни моя сестра больше никогда не появятся в вашей жизни, - проговорил Элайджа с нескрываемой досадой. – Мне очень жаль, но боюсь, я не смог сдержать обещания. Пока были живы родители, мы могли контролировать Клауса и Ребекку. Им нужны были деньги для их забав, и именно на этом мы и сыграли. Удерживали их в Лондоне угрозой оставить без трастовых фондов, заставляли вести себя в рамках приличий. Не сомневаюсь, что им все же удавалось плести какие-то интриги за нашими спинами, но они уже были не так опасны для людей, как раньше. Смерть родителей просто развязала им руки.
- Они вернулись в Нью-Йорк? – с опаской спросил Деймон.
- Боюсь, что да.
- Как? – выдохнула Елена.
Ее глаза испугано расширились: она помнила, как однажды эти брат с сестрой стали причиной смерти невинного человека. И она боялась их вторжения в свою жизнь, особенно теперь, когда она ждала ребенка.
- Я подозревал об этом, - сказал Деймон. – Кто-то пытается всеми силами разрушить нашу компанию. Наши партнеры разрывают контракты якобы под предлогом того, что… - он осекся и бросил обеспокоенный взгляд на Елену. – Короче, придумывают разные отмазки, но всем понятно, что им просто кто-то заплатил побольше.
- Называй вещи своими именами, Деймон, - сказала Елена раздраженно. – Твои партнеры боятся, что я сбегу со свадьбы и компании наступит конец.
- Кстати, о вашей свадьбе, - Элайджа вопросительно поднял бровь. – Так что там у вас? Какой еще фиктивный брак?
- Ты тоже смотришь шоу Лори? – усмехнулся Деймон.
- Это все дедушкино завещания, - объяснила Елена. – Но это долго рассказывать. На данный момент у нас проблемы посерьезнее.
- А ты не думаешь, что Клаус или Ребекка как-то замешаны в том, что завещание Джона Гилберта стало достоянием общества? – вдруг предположил Деймон.
- Не спихивай вину на других! – возмутилась Елена. Ей больше нравилось винить его. – Это все твоя Энди.
- Энди? – пораженно переспросил Элайджа. – Твоя? – он метнул на Деймона грозный взгляд.
- Ты многое упустил, - с мстительной улыбкой заметила Елена. Элайджа, конечно, джентльмен, но, может, все-таки отделает Деймона за то, что тот не послушался его. Елена точно не знала, в чем там дело, но помнила, как однажды подслушала их разговор. «Держись подальше от Энди…» - сказал тогда теперешний граф. А Деймон, как всегда, на все наплевал.
- Стефан! – обратил внимание на младшего брата Деймон.
Стефан не участвовала в их разговоре. Он постоянно кому-то названивал и был глубоко погружен в свои мысли.
- Кто там тебя игнорирует?
- Это Викки. Она не вышла сегодня на работу, - обеспокоенно сообщил Стефан. – И не предупредила. Еще и телефон «вне зоны»…
- Я говорил тебе не брать наркоманку на работу, - сказал Деймон.
- Она изменилась, - заступилась за Викки Елена и посмотрела на Стефана. – Может, с ней что-то случилось. Тебе лучше поехать к ней домой и узнать в чем дело.
- Да, думаю, ты права. Вот только у меня временно нет машины…
- А что с ней случилось?
- Угнали, - сквозь зубы проговорил младший Сальваторе, и в зеленых глазах появилась такая непривычная для них злость.
- Просто угнали? – проницательно поинтересовался Элайджа.
- Сегодня утром я не обнаружил ее на парковке. Вместо моей машины стояла моя старая «Bugatti Veyron», на которой я когда-то ездил.
- Подарок Ребекки, - вспомнила Елена. – Но я думала, ты ее продал. Ты уверен, что это та самая? Может, кто-то по ошибке поставил такую же машину на твое место…
Стефан покачал головой.
- Там была записка от Ребекки.
- И что там было? – спросил Элайджа.
- Неважно, - отрезал Стефан.
- Сейчас не время скромничать, - сказал Деймон и выжидающе посмотрел на брата.
Тот вздохнул и вынул из кармана записку, потом передал Деймону.
- «Когда-то я подарила тебе эту машину, так как она являлась самой быстрой в мире. Сейчас она начинает сдавать свои позиции, как и ты. Надеюсь увидеть вас во всей красе», - зачитал старший Сальваторе.
- Я на ней ездить не собираюсь. Но мне нужно съездить к Викки, одолжишь свою? – попросил Стефан у брата.
- Лучше возьми мою. – Елена порылась в сумочке в поиске ключей и, найдя, передала их Стефану. – Надеюсь, Викки в порядке.
Тот с благодарностью кивнул и вскоре покинул кабинет.
- Элайджа, ты не мог бы меня подвести домой?
- Почему бы этого не сделать твоему жениху? – предложил Деймон. – У нашего графа есть дела поважнее. Например, наказывать младших за непослушание.

***
Cегодня Энди взяла выходной. Сказала на работе, что плохо себя чувствует, но дело было в другом. В жизни Энди наступил очень сложный период, она запуталась и не знала, как себя вести. Она очень сильно любила Деймона, но самым главным в ее жизни всегда была и будет дочь. Ради нее она готова на все.
Ее обожаемая Джордан перебывала сегодня в скверном настроении. Придя со школы, девочка отказалась от обеда и, схватив яблоко, которое с недавних пор составляло весь ее рацион на день, умчалась к себе в комнату. Энди затеяла уборку, пытаясь отвлечься и жалея, что не пошла на работу. Плохие мысли опять начинали снедать ее, когда в дверь позвонили.
Она ожидала увидеть кого угодно только не Элайджу.
- Здравствуй, Энди, - произнес ее старый друг. – Можно мне войти?
- Да, конечно, - она растеряно отворила дверь и отступила в сторону, пропуская нежданного гостя в дом.
Зайдя в ее небольшую уютную гостиную, Элайджа осмотрелся. А Энди смотрела на него, пытаясь разобраться в нахлынувших чувствах. Когда-то они встречались. Это было очень давно, в прошлой жизни, но она никогда не забудет, как безупречный сын аристократов пошел наперекор семьи и стал встречаться с девушкой из низшего класса. А еще она никогда не простит себя за то, как поступила с ним…
- Что это за вздор о том, что ты встречаешься с Деймоном Сальваторе? – внезапно спросил Элайджа, заставляя ее вынырнуть из размышлений.
- Уже не встречаюсь… Ты же знаешь меня, я всегда имела слабость к парням, которые были способны разбить мне сердце, – Энди грустно улыбнулась.
- Кстати, о них. Мой брат с тобой связывался?
- Нет, а Клаус разве в городе? – дыхание женщины участилось. – Нет, только не это…
- Не бойся, я не позволю ему причинить вреда ни тебе, ни твоей дочери, - заверил ее граф Ольстер. – Просто на телевиденье узнали о том, что Деймон и Елена должны пожениться, и я подумал…
- Что я им рассказала? – Энди удивленно приподняла бровь. – Я бы не причинила вреда Деймону. Я смирилась с тем, что он должен жениться на Елене и что она ему не безразлична. Я бы не стала усложнять им жизнь. Мстить – не в моих правилах, ты знаешь.
- Знаю. Просто, если Клаус попытается влезть в твою жизнь, дай мне знать, хорошо?
- Конечно, – немного помедлив, Энди произнесла: - Спасибо. За все, что ты сделал дл нас в прошлом, и за то, что помогал нам все это время.
Она порывисто обняла Элайджу.
- О! А это еще что за чел?
Отстранившись, Энди увидела свою дочку, стоявшую на лестнице и с неприкрытой враждебностью поглядывавшую на Элайджу.
- Джордан… - укоризненно произнесла Энди, но девушка не дала ей и слова сказать:
- Нет, ну не успел от тебя один уйти, как ты другого привела. У этого хоть невесты-то нет?
- Элайджа – мой друг. И прояви, пожалуйста, к нему уважение. И ко мне бы не помешало.
Девочка лишь пожала плечами.
- А мне, в принципе, фиолетово.
Она прошла мимо них на кухню.
- Узнаю несносный характер семейки Мортимер, - с улыбкой заметил Элайджа.
- Тише! Мы же договорились, что она ничего не узнает.
- Да, я помню. Жаль, что ты запретила мне с ней общаться.
- Ты же понимаешь, что так лучше для всех. У Джордан нет отца, значит, не может быть и дяди.
- Да. Будь осторожна, Энди, не повторяй ошибок прошлого, - сказал он на прощание, прежде чем покинул ее дом.
Как только дверь за Элайджей закрылась, зазвонил мобильный телефон женщины.
- Да?
- Ты молодец, что не проболталась ни о чем Элу, - раздался столь ненавистный ей голос.
- У тебя что, жучки в моем доме? – зло спросила Энди.
- Просто помни, что я слежу за каждым твоим шагом.
- Чего тебе еще нужно от меня, Клаус? – спросила она устало. – Я рассказала тебе все, что знала о Деймоне! Ты пообещал, что оставишь нас с Джордан в покое.
- Твоя информация оказалась весьма полезной. Но помни, что должна держать язык за зубами. К тому же, ты мне еще пригодишься.
В трубке послышались гудки, и Энди со злостью швырнула телефон на журнальный столик. Потом обессилено опустилась на диван и, закрыв лицо руками, заплакала.
Она предала Деймона, которого так любила, солгала Элайдже, который был так добр к ней даже после того, как она бросила его из-за влюбленности в его младшего брата. Но Клаус жестоко обманул ее – Энди была нужна ему, только чтобы уязвить насолившего ему старшего брата. И когда она осталась с ребенком на руках, выгнанная родителями из дома, именно Элайджа помог ей. Если бы не он, неизвестно, что бы случилось с ней и с Джордан, а теперь она отплачивала ему ложью. Но Энди боялась потерять Джордан, а Клаус пообещал отнять у нее дочку, если она не будет делать все, как он сказал. Энди знала этого человека и знала, что он способен осуществить угрозы. Она стала очередной пешкой в его игре. Снова.

***

Елена зачаровано наблюдала из окна автомобиля Деймона, как маленькие снежинки кружатся в воздухе, прежде чем упасть на землю. Она любила снег с детства, но почему-то с каждым годом ее взросления снег выпадал все позже, и его было все меньше. Ученые списывали это на глобальное потепление, но у девушки был другой взгляд на это. В детстве она была счастливым ребенком, в ее безоблачной жизни было много радостных событий, а потом она начала взрослеть, и ее жизнь становилась все хуже и хуже с каждым годом…
- Приехали, - сказал Деймон, остановившись у дома Гилбертов.
Елена не торопилась выходить, и некоторое время они молча сидели в машине. Им нужно было много сказать друг другу, вот только все никак не находилось подходящих слов. Деймон взял ладонь девушки в свои.
- Ледяная, - сказал он, грея своими теплыми руками ее холодную ручку. – Прости за этот день. Они не должны били узнать.
- На следующей неделе у нас свадьба, - произнесла Елена с грустью. – Как ты думаешь, кто-то придет? Ну, учитывая то, что все знают, что она ненастоящая.
- Они придут. Все до единого, - пообещал Деймон, и Елена улыбнулась. Она знала, что он сможет их заставить.
И вдруг она решилась.
- Деймон, я должна сказать тебе кое-что очень важное…
Внезапно ее прервал стук в окно со стороны Деймона. Он открыл его, и Елена увидела голову мальчишки-подростка.
- Просили передать невесте Деймона Сальваторе.
И он просунул в окно большой букет красивых белых роз. Елена аккуратно взяла цветы и увидела записку, прикрепленную к ним: «30 роз, ровно столько дней мне понадобится, чтобы превратить вашу жизнь в ад. Увидимся на свадьбе».
Елена отшвырнула цветы от себя, будто они были ядовитыми.
- Клаус, - догадался Деймон, и его льдистые глаза полыхнули яростью. – Еще посмотрим, кто чью жизнь превратит в ад. Не обращай внимания, я не позволю обидеть тебя.
- Я пойду, - сказала девушка, открывая дверь и выходя на холодный воздух.
Поднимаясь по припорошенным снегом ступенькам, она думала, что может, неправильно поступила, и стоило рассказать о ребенке Деймону. Слуга открыл перед Еленой дверь, и она быстро зашла в теплый дом.
Родителей дома сегодня не было – они уехали на обед дедушке с бабушкой со стороны матери. Проходя мимо комнаты брата, Елена решила заглянуть внутрь и посмотреть, нет ли ее ветреного братца дома. На кровати Джереми лежала Анна и читала какую-то книгу.
- Привет, а где Джереми?
- Не знаю, - вздохнула Анна, отставляя книгу. – Мы договорились встретиться, но он сказал, что у него какие-то очень важные дела и попросил подождать его здесь, - она взглянула на часы. – Где-то часа три назад.
Елена подошла к кровати и опустилась рядом с девушкой. В Анне она видела себя несколькими месяцами раньше: наивная, влюбленная в парня, которому вовсе не нужна.
- Что читаешь?
- А вот нашла в вашей библиотеке «Индиану» Жорж Санд.
- О, я ее обожаю…

***

- Привет, милый, ну как прошла встреча с друзьями?
Элайджа сел на диван возле любимой девушки, сосредоточено сидевшей за своим ноутбуком.
- Неплохо. А вот встреча с Энди не очень. Мне кажется, она опять идет на поводу у Клауса.
- Печально, - вздохнула девушка. – А я вот узнала из своих источников, что твоя сестренка купила на днях огромное количество наркотиков.
- Ребекка не употребляет. Она ни за что не позволит чему-то контролировать ее.
- Значит, это для ее грязных делишек. Ну ничего, мы с ней еще потягаемся.
Элайджа улыбнулся.
- Я так ненавидел всю жизнь интриги брата с сестрой и влюбился в такую же интриганку, как они.
- Но ты ведь без ума от меня, признай.
- Ты ведь знаешь, что без ума, Кэтрин.

Елена распланировала свою свадьбу в мелочах лет в четырнадцать. По идее, этот день должен был стать самым счастливым в ее жизни, но случилось все наоборот. В жизни Елены Гилберт не было и, наверное, никогда не будет дня хуже ее свадьбы.
Однажды Мэдс и Кэролайн спорили о том, кто станет подружкой невесты у Елены. Кэр обещала грандиозное торжество, а Мэдс – обалденный девичник. Они тогда даже поссорились и так и не решили, кому же достанется эта почетная роль. Правду говорят, что судьба смеется над планами человека. Сегодня рядом с Еленой не будет ни одной из подруг, и уже от того свадьба потеряла для нее свое очарование.
Девушка никогда не думала, что выйдет за Деймона. И мысли такой не допускала. Елена не видела их вместе как пару и, видимо, не зря. Выйти замуж за человека, который тебя не любит, когда об этом знают все вокруг – что может быть печальнее? Правда, нужно было отдать должное стараниям мамы: все в обществе теперь обсуждали выдуманную ею историю любви. Сплошная романтика – Деймон с Еленой были вынуждены пожениться из-за завещания, но безумно полюбили друг друга, проводя время вместе. Как ни странно, многие купились. Девушкам и женщинам история пришлась по вкусу, те, кто были поумнее отнеслись со скептицизмом, но все дружненько сделали вид, что поверили. А ведь это могло бы быть правдой… Но не было.
Передав свадебные хлопоты полностью в мамины руки, Елена осталась безучастной ко всему. Только рассеянно предложила ошеломленной Анне стать ее свидетельницей, так как не желала делать первой шаг навстречу Кэролайн. Думала о кандидатуре Викки, но не смогла с ней связаться - трубку она не брала, дома не открывала.
А на днях мама вычислила беременность Елены. Сложно описать, в какой восторг пришла Миранда. Мама начала потихоньку таскать детские вещи в свободную комнату, объясняя всем, что очень хочет внуков и, может, когда-то эта комната пригодится. Джереми сказал, что у нее едет крыша, а отец, кажется, что-то заподозрил, но не подал виду. Он никогда не расспрашивал. Если Елена хотела с ним чем-то поделиться, говорила сама. А еще он чувствовал вину. Как отец, он не мог не заметить подавленное состояние дочери в последнее время и догадывался, с чем это связно. Но что-либо менять было уже слишком поздно.
Заглянув на днях в комнату для ее будущего ребеночка, Елена увидела, что она уже готова. Девушка не могла не укорять мать, но также ее не оставили безразличной все эти милые вещи: мягкие игрушки, маленькая мебель, веселые картинки на стенах. С каждым днем Елена заходила в эту комнату все чаще, желая поскорее увидеть своего малыша. В такие моменты все остальное отходило на второй план.
Но как бы она не хотела, наступил день свадьбы. Такой удивительно солнечный для зимы и совершенно бесснежный. Совсем неправильный. Елена стояла посреди комнаты вот уже минут десять и смотрела в зеркало. У вас бывает ощущение, когда вы не можете понять, кто та девушка напротив, зачем вас поселили в ее тело? Елена смотрела на себя и не узнавала. Дело было не в прически и не в платье, просто это был совсем другой человек. Она потеряла себя, ей так хотелось сбежать…
Естественно, она так не поступит. Это было бы слишком мелодраматично. И куда сбежишь из замкнутого круга?
Елене нужно было распутать этот узел, но как? Она была недостаточно сильна, недостаточно умна и недостаточно терпелива, чтобы разгадать все загадки. Но они не позволяли двигаться дальше. Запуталась. Опять. Это когда-нибудь кончится?
Шумный вздох. «Господи, пожалуйста, помоги мне просто пережить этот день».
Кто-то всю жизнь ждет своей свадьбы, а Елена мечтала, чтобы она поскорее кончилась. Из атрибутов счастливого дня у нее осталось только сказочное платье. Классическое, оно ей нравилось безумно. Хоть какое-то ее подростковое представление о свадьбе сбылось.
Сшитое из белоснежного шелка платье идеально сидело на невесте. С квадратным вырезом и расшитым мелким жемчугом лифом, оно было в стиле прошедших эпох, из того времени, когда девушки выходили замуж исключительно по воле родителей. От точеной талии пышным водопадом спускались нежные французские кружева. Шлейф и фата, прикрепленная к собранным на макушке локонам, довершала образ принцессы.
Дверь едва слышно открылась, и в комнате послышалось негромкое цоканье каблуков.
- Уже пора идти, мам? – спросила Елена, не оборачиваясь.
- Думаю, у нас еще есть время поговорить, - раздался позади голос, которого она не слышала очень давно и мечтала никогда не услышать впредь.
Обернувшись, Елена встретила взгляд холодных голубых глаз Ребекки.
- Привет, Елена.
Выглядела она шикарно. В фиолетовом с золотым платьем в пол, с распущенными по плечами золотистыми волосами, она казалась яркой, но в то же время очаровательной.
- Уходи, - все, что произнесла мисс Гилберт.
- Ты даже не выслушаешь меня?!
- Не трудись лгать. Жаль расстраивать подготовленный тобой спектакль, но я знаю его сценарий заранее.
- Неужели? – Ребекка изящно изогнула бровь.
- Вы с братом хотите отомстить нам, разрушив компанию, поэтому сейчас ты будешь искусно лгать и говорить все, чтобы разрушить мою свадьбу. Не нужно, сбегать из-под алтаря не мой стиль. Как-то слишком театрально, не кажется?
- Я действительно хочу отговорить тебя от этой свадьбы, но…
- Без «но», Ребекка! – прервала ее Гилберт. – Я не собираюсь идти у тебя на поводу. Убирайся из моего дома и забудь дорогу сюда.
В глазах непрошенной гости промелькнуло удивление от решительных и властных ноток, прозвучавших в голосе Елены. Годы поменяли ее в лучшую сторону.
- Это Деймон убил Мэдс, - сообщила Ребекка абсолютно спокойным тоном.
Елена уже открыла рот, чтобы сказать, что ни за что не поверит в такую чушь, но вдруг вспомнила точно такое же обвинение от Кэролайн. Эти две девушек ни за что не могли бы быть в сговоре.
- С чего такие абсурдные выводы?
Ребекка задумчиво склонила голову на бок.
- Как хорошо ты знала Мэдс и Деймона?
- Хорошо, достаточно хорошо, – Елена не собиралась откровенничать, но все же добавила: - О Мэдс я знала все.
- Правда? – насмешливо переспросила Ребекка. – И знала о том, что у нее есть брат?
Елена пораженно уставилась на девушку.
- Брат? – и тут же отбросила эту бессмысленное предположение. - Что за бред? У Мэдс не может быть брата… Я бы знала.
«Я так мечтала бы иметь старшего брата, Елена…»
- Деймон – сын Элизы, - сообщила Ребекка.
- Ты меня совсем за идиотку держишь? Что за Санта-Барбара, Бек? Может, ты еще скажешь, что Деймон – мой брат?
Блондинка покачала головой.
- Это правда. Он действительно сын Элизы и Джузеппе. Он сам сказал об этом Энди.
- Энди? – Елена почувствовала совсем неуместный укол ревности: конечно же, он бы обо всем рассказал Энди…
- Сегодня утром я прислала Элизе поздравление со свадьбой сына. И к ней вызвали доктора. Немного бурная реакция на невинный розыгрыш, не находишь?
Мама сказала ей, что миссис Шелдон отменила утренний спектакль из-за плохо самочувствия, но сказала, что обязательно придет на их с Деймоном свадьбу.
«У моей мамы есть секреты… Много грязных гадких секретов…»
- Мэдс говорила, что они встречались… - в ужасе прошептала Елена.
«Деймон – лучший из вех парней, которых я когда-либо встречала…»
Ее тошнило от самой мысли об этом.
- Они встречались, - подтвердила Ребекка. – И Мэдс знала о том, что он ее брат. А когда узнал он, то пришел в бешенство. И убил ее в приступе ярости.
«Есть человек, чью тайну я не должна была знать… И мне страшно…»
- Это ложь! – крикнула Елена. Комната плыла перед глазами. Она говорила это не столько Ребекке, сколько голосу Мэдс, навязчиво звучащему в голове.
Это не может быть правдой. Все неправда. Деймон не может быть сыном Элизы. Он сын Сью.
«Мне жалко эту женщину, Елена. Твоя крестная не заслужила всего этого…»
- Ты знаешь, где находится дневник Мэдс?
- Знаю, - выдохнула Елена.
- Найди его. Прочти правду, пока не поздно.
- Я не верю во все это. И никогда не поверю. Уходи, Ребекка, ты зря пришла.
Дневник. Дневник Мэдс. Она знала, где он, но не могла найти сейчас, у нее не было времени. Она найдет его после свадьбы и убедится, что все, сказанное Ребеккой, – ложь.

Кэтрин сидела на огромной кровати с бордово-бежевыми покрывалами и застегивала ремешки роскошных черных туфель на внушительных каблуках. Туфли, как и шикарное красное платье, стали следствием ее длительного шопинга на Мэдисон-авеню.
У девушки было ощущение, что свадьба станет весьма занятным событием. Она ждала ее с предвкушением, но в тоже время душу мисс Пирс снедало тягостное чувство. С того времени, как они с Элайджей приехали в Нью-Йорк, у нее появилось такое ощущение, что развязка близко. Но Кэтрин отнюдь не испытывала того чувства предвкушения достижения своей заветной цели, которое она думала, что испытает. Дело было в том, что она заигралась. Забыла о первом правиле – не влюбляйся в тех, кто является для тебя средством достижения цели.
Внутренние службы Великобритании давно следили за семейством Мортимер. Представители графского рода с самого первого их основателя отличались сомнительным родом действий. Их предок был викингом, ступившим на земли Туманного Альбиона с далеко не благими намерениями.
Сразу, как только Кэтрин попросили об услуге, она поняла, что не справится. Слишком хорошо помнила, как однажды к ним в Оксфорд приехал старший сын графа Ольстер, который прочитал им лекцию на правах члена палаты лордов. Девушка практически не дышала во время его выступления, ловя каждое слово, а когда он закончил, ее рука первой взметнулась вверх, и он обратил к ней свой взгляд, слегка приподняв брови:
- Да, мисс?
- Вы говорите об абсолютном равенстве в Британии, даже конкретно в Англии. Но это нонсенс. Именно у нас этого равенства никогда не было, и быть не может.
- Я понимаю вашу мысль, мисс, но обоснуйте, пожалуйста.
- Возьмем вас, сэр.
- Меня? – он слегка улыбнулся. – Что ж, мне очень любопытно. Прошу вас.
- Вы являетесь членом палаты лордов по праву рождения, мы вас не выбирали. Тогда как человек, простой смертный, не голубой крови, должен добиваться хоть какой-то должности в правительстве годами упорного труда. Я промолчу о том, что людей судят за воровство еды, тогда как аристократам сходят с рук вещи куда страшнее. Вы говорите, что в Британии равенство. Но ведь вы сами доказательство того, что это не так!
- Для начала поговорим о палате лордов. Я понимаю вашу точку зрения, очень демократичную и независимую. Но вы и вправду убежденны, что человек, который получил это право по рождению, не принесет пользу государству, а тот, кого выбрали люди, обязательно станет отличным политиком?
- Вы, конечно, правы, но…
- Достаточно, мисс Кэтрин! – прервал ее декан и одарил испепеляющим взглядом. – Дайте же другим задать вопросы.
Кэтрин слыла бунтаркой в университете, но на этот раз не стала перечить и умолкла, но не удержалась от ответного ненавидящего взгляда декану.
После она практически не слушала бессмысленный лепет однокурсников, только не отрываясь, задумчиво смотрела на приглашенного гостя. Элайджа же игнорировал ее явное внимание, только когда все закончилось и Кэтрин, собрав вещи, направилась к выходу, он окликнул ее:
- Мисс Кэтрин! Я бы хотел принести вам свои извинения, я не хотел вас обидеть своим выступлением. У вас, наверное, есть веская причина для такого кардинального мнения…
- О, прошу вас, сэр! – воскликнул декан. – Не обращайте внимания на эту юную скандалистку. Кэтрин на самом деле Катерина Петрова, дочь болгарского посла, и уж поверьте: о том, как детям аристократов сходят с рук возмутительные поступки, знает не понаслышке!
Кэтрин только игриво улыбнулась на слова декана и ошеломленный вид Элайджи.
- Ну, подумаете, поставила велосипед в неположенном месте, и уже «сходят с рук возмутительные поступки», – девушка одарила Элайджу улыбкой и произнесла на прощание: - Надеюсь еще увидеть вас, сэр.
И она увидела. Когда окончила университет и присутствовала на каком-то светском рауте. Уже совершенно взрослая и неотразимая, Кэтрин нарочито делала вид, что не видит и не замечает его. А потом он пригласил ее на танец. Искусно изображая скуку, она желала только того, чтобы музыка никогда не смолкала.
А потом Кэтрин узнала правду. Друг ее отца попросил о помощи. Он рассказал ей все об этой семье, о грязных проделках младших и о покрывательстве старших. Она так взбесилась тогда на Элайджу за то, что он строил из себя честного и принципиального лорда, а на самом деле был ничем не лучше брата с сестрой. И тогда Кэтрин согласилась найти информацию, которая заставит семью Мортимер наконец понести наказание за содеянное. Она была за справедливость. Любила составлять сложные комбинации и распутывать разные цепочки, но все только для торжества правды.
Когда умерли граф с графиней, девушка поняла, что Элайджа не на стороне Клауса и Ребекки. Кэтрин приехала в Нью-Йорк для того, чтобы убедится, что он был не причастен ко всему беспределу, что устраивали здесь его брат с сестрой. Только тогда она сможет ему довериться и рассказать об истинной причине начала их отношений. Но она боялась, что тогда сама потеряет его.
- Когда у тебя такое выражение лица, это не сулит ничего хорошего.
Она подняла взгляд и увидела графа, стоявшего в дверях.
- Какое выражение?
- Грустное. И оно хуже даже угрожающего, уж поверь мне. Скажи, кто тебя обидел, и, клянусь, он не сделает этого впредь.
Кэтрин тряхнула локонами, поднялась и подошла к любимому.
- Никто не сможет причинить мне боли сильнее, чем причиняю я себе сама. И тем, кто рядом со мной. Я всегда отталкиваю тех, кому дорога, и боюсь оттолкнуть тебя. Люди устают от меня, Элайджа. И оставляют.
Заглянув в глубокие темные глаза, Элайджа понял, что Кэтрин действительно очень тревожится по этому поводу. Это было так не похоже на нее – беспокоиться о чем-либо. Он провел ладонью по щеке девушки.
- Я не оставлю тебя до тех пор, пока ты сама не попросишь. Даю слово.
Вместо ответа Кэтрин только поцеловала мужчину, подумав о том, что он не из тех, кто нарушает свое слово. И это вселяло надежду.
По дороге к церкви святого Павла Кэтрин пребывала в задумчивом состоянии. Пытаясь отвлечься, она вспоминала все, что читала в последние дни в светской хронике о женихе и невесте на предстоящей свадьбе. Девушка так и не поняла, почему они женятся. Столько разговоров, и она склонялась к варианту о том, что все из-за денег. Это торжество являлось нашумевшим событием, и о нем говорили все, кому не лень. Кто-то верил в настоящую любовь между Сальваторе и Гилберт, кто-то считал эту свадьбу фарсом, но, тем не менее, пришло невероятное количество народа, и катастрофически не хватало места для парковки.
В самой церкви был большой ажиотаж, все садились на свои места, переговаривались и перебывали в предвкушении.
- Граф Ольстер! Какая радость видеть вас здесь.
К ним подошла красивая женщина, вся светившаяся от счастья.
- Примите мои поздравления, миссис Гилберт.
- А кто ваша прекрасная спутница?
Кэтрин опередила Элайджу:
- Зовите меня просто Кэтрин. – Фамилия Петровых вела за собой череду бесконечных дотошных вопросов.
- Очень приятно, дорогая. Проходите со мной вперед, все уже собрались. Ждем только Елену и Грейсона.
Устроившись в первом ряду, Кэтрин принялась рассматривать жениха и его свидетеля. Невольно вспомнилась свадьба ее старшего брата – у того свидетель был ужасно веселый, предчувствуя пьянку, а этот парень совсем мрачный. Зато жених напомнил Кэт брата: такой же серьезный, сосредоточенный, изо всех сил старается не показать, как волнуется. Пару лет назад Кэтрин так же сидела на лавке в первом ряду и строила смешные рожицы брату, заставляя улыбнуться. Деймону тоже не помешало бы, не то еще грешным делом подумают, что он и в самом деле не рад этой свадьбе.
- Простите, возле вас можно сесть?
Кэтрин почувствовала, как напрягся рядом Элайджа, и моментально повернула голову в сторону говорившего. Молодой человек под руку с очаровательной девушкой выжидающе смотрели на них. Она никогда не встречалась с ними раньше, но видела на фото и много слышала. Даже внешне Клаус и Ребекка не напоминали старшего брата.
- О, это ваши брат с сестрой, Элайджа? – миссис Гилберт выглядела немного растерянной, очевидно, она не видела их имен в списке гостей. – Вы когда-то дружили с Еленой и Деймоном, если не ошибаюсь?
- Мы и сейчас поддерживаем отношения, - усмехнулся Клаус.
- Не ожидал увидеть вас здесь, - сквозь зубы проговорил Элайджа. Он понимал, что их появление не принесет ничего хорошего.
- Как же мы могли не придти, мой дорогой братец, - Ребекка невинно улыбнулась и продемонстрировала два приглашения в руках. – Елена сама вручила их нам.
- Чего же вы стоите? – сказала миссис Гилберт: - Присаживайтесь, все скоро начнется.
- Приятно наконец увидеться с вами, Кэтрин, - произнес Клаус, садясь по другую сторону от нее.
- Неужели?
- Конечно. Видите ли, просто не могу оставаться безразличным к девушкам, которые берут в плен сердце моего брата.
- А я напротив, остаюсь совершенно безразличной к братьям парней, которые взяли в плен мое сердце, - парировала Кэт.
Клаус хмыкнул.
- И не пытайся, Клаус, - предупредил его Элайджа, угрожающе смотря на брата. – С ней не получится.
- И чем же она отличается от предыдущих? - прошипел Клаус.
- Я люблю его, - ответила Кэтрин.
Дальнейшую перепалку прекратило прибытие невесты – зал мгновенно утих, заиграла традиционная мелодия. По проходу первой прошла подружка невесты – миловидная хрупкая девушка в золотистом платье с букетиком лилий в руках. Дойдя до алтаря, она остановилась напротив свидетеля и перевела дыхание. Следующим стал выход невесты.
Миранда Гилберт поднесла платок к глазам, когда увидела свою дочь под руку с отцом. Хотя все невесты прекрасны, мисс Гилберт сегодня представляла собой нечто великолепное, заставляя всех невольно любоваться ею. Она шла по проходу легко и грациозно, однако, когда подошла ближе, то Кэтрин подумала, что никогда не видела невесты печальнее. На миг ей даже показалось, что в шоколадных глазах сверкнули слезы.
Деймон ободряюще улыбнулся невесте, но она не ответила. Кэтрин заметила, как Елена едва не отдернула руку, когда отец передал ее Деймону. Парень сжал ладонь невесты, а она смотрела в упор на священника, и Кэтрин даже не могла решить, кого из них ей жаль больше.
- Мы собрались здесь, чтобы отныне и навеки сочетать священными узами брака два любящих сердца. Если в зале есть кто-то знающий причину, по которой эти двое не могут сочетаться браком, пусть говорит сейчас или умолкнет навеки.
Тишина. Небольшой бумажный самолетик упал к ногам невесты, и Елена непонимающе посмотрела не него.
- Итак, приступим, - продолжал святой отец. – Берешь ли ты, Деймон Сальваторе, в свои законные жены Елену Гилберт с этого момента, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить и лелеять, пока смерть не разлучит вас?
- Беру.
- Берешь ли ты, Елена Гилберт, в свои законные мужья Деймона Сальваторе с этого момента, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить и лелеять, пока смерть не разлучит вас?
Молчание.
- Мисс Гилберт?
- Минуточку.
Невесты быстро наклонилась и подняла листок.
- Елена? – встревожено посмотрел на нее Деймон.
Дрожащими пальчиками Елена расправила самолетик и быстро пробежалась глазами по написанным строчкам.
Негромкий возглас отчаянья.
- Елена, что там?
Но она только отшатнулась от жениха.
- Нет, - прошептала девушка.
- Что? – переспросил Деймон.
- Нет, - повторила Елена, отступая на пару шагов назад. - Не беру.
Подняв пышные юбки, девушка побежала к выходу, прежде чем кто-либо успел прийти в себя и остановить ее.

РS: У этой главы будет вторая часть, для одной главы много, но они как бы единое целое. И это будет совсем уж особенный кусочек, над которым я сейчас усердно работаю. Хотелось бы поблагодарить за это замечательного человечка Катю, которая lady boom, без твоих замечательных идей вышло бы ужасно банально

***
За час до этого.
Ребекка опустилась на заднее сидение лимузина возле брата.
- Поверила? – выжидающе посмотрел на нее Клаус.
- Нет, но я и не надеялась. Вышло неубедительно, нелегко было импровизировать на ходу. Даже я понимаю, что Деймон не убивал Мэдс.
- На самом деле это все неважно. Главное, чтобы все шло по моему плану.
- Может, поделишься им наконец? – девушка нетерпеливо выстукивала пальцами по коленке. Она ненавидела неведение.
- Все просто. Если все прошло, как я запланировал, убийца слышал ваш разговор.
- И… - протянула Ребекка.
- Он сделает все, чтобы достать дневник Мэдс.
- Прекрасно! – Голубые глаза смотрели на брата с непониманием. - Он уничтожит улики против себя, а нам-то что от этого?
- Не глупи. Единственный путь к дневнику Мэдс – Елена, - раздраженно, будто ребенку, объяснил Клаус. – И он заставит ее найти его. Мы должны вычислить, кто это, в этот промежуток времени. Елена приведет убийцу к дневнику, а нас к убийце. Все просто, – он щелкнул пальцами, будто и в самом деле не существовало ничего проще. Взор мужчины затуманился, и совсем непонятные эмоции сверкнули в обычно непроницаемом взгляде брата Ребекки, когда он произнес: - И потом я, наконец, смогу отомстить…
- Еще раз увижу такой взгляд и подумаю, что ты ее даже любил. Я помню, Ник, что ты сделал, когда узнал о ее смерти…
Он орал на всех, разрушил пол-имения, был в невероятном бешенстве. Несколько дней находился будто в бреду, повторяя раз за разом, что она все это подстроила.
- Дело не в любви, - проговорил Клаус. - Когда мы виделись с ней в последний раз, она сказала: «Игра закончилась, Ник, и ты проиграл».
- Я помню. А ты сказал, что игра не закончится, пока кто-то из вас не умрет. Именно это так задевает тебя? Что ты не можешь отыграться?
- Последний ход был за ней. И она выиграла. Играть дальше не имеет смысла, любая победа не будет иметь значения. Я проиграл ей, и остальное неважно. Теперь она вне зоны моей досягаемости, Мэдс навеки останется непобедимой. И я жестоко отомщу тому, кто все это затеял.
- Может, у тебя еще будет возможность отыграться. – На лице Ребекки появилась усмешка, и, выдержав эффектную паузу, девушка добавила: – В аду.

***

Возле летнего дома Мэдс в пригороде был небольшой коттедж в викторианском стиле, где когда-то, совсем давно жил один доктор с семьей, но затем они переехали, и здание опустело. В детстве они часто здесь играли – пустые дома всегда привлекали детей. Но, приехав теперь, Елена увидела, что коттедж стал принимать новый облик – очевидно, кто-то купил его и начал проводить реставрационные работы.
- Девушка? Вы собираетесь расплачиваться? – раздраженно прервал ее мысли водитель такси, которое она поймала, просто выбежав на дорогу из церкви.
- Что? – Елена рассеяно посмотрела на него и поняла, что у нее нет денег, чтобы расплатиться.
- Без денег? – догадался таксист, многозначительно окидывая взглядом ее свадебное платье.
Девушка сняла небольшой сапфировый браслет и протянула мужчине.
- Настоящие, честно.
Понимая, что у нее нет ничего, кроме украшений, таксист, нахмурившись, взял браслет, надеясь, что пассажирка не провела его и это не фальшивка.
- Спасибо.
Елена открыла дверь и вышла на пустынную улицу. Все, кто имел здесь летние дома, накануне Рождества находились в городских квартирах. Девушка задрожала: на улице было холодно. Опять посмотрела на сжатую в кулаке записку.
«Если у меня будет племянница, назови ее Мэдди, и ее папочка расправится с ней точно так же, как с сестренкой. Беги, иначе ей не жить. Беги, иначе я заберу ее с собой. Беги ради меня, Елена».
Строчки, заставившие девушку бежать без оглядки. Сбежать, скрыться, уйти от всего…Елена чувствовала опасность, кто-то стоял у нее за спиной… И в голове только одно слово: «Беги!»
Она могла подумать о выходках Клауса или Ребекки, но это был почерк ее мертвой подруги. Каждая буква, каждая причудливая завитушка была как у Мэдс. Елена так испугалась. Она не хотела верить, что Деймон виноват в ее смерти, но не могла выйти за него, пока не убедится в обратном. Мысль о том, что отец ее ребенка – убийца, повергала Елену в ужас. Она не могла дать клятву перед Богом, пока не выяснит всю правду. Она отчетливо чувствовала, что кто-то был рядом, кто-то был для нее угрозой, и сейчас, стоя напротив этого дома, знала, что находится на верном пути.
Платье мешало идти, шлейф волочился по пыльной земле. Девушка раздраженным жестом сняла фату и бросила под ноги. Почтовый ящик перед домом – они часто прятали там вещи, когда не хотели, чтобы их кто-то нашел. Но он оказался пуст, хотя Елена ожидала этого: если бы Мэдс считала, что ее хочет убить Деймон, не спрятала бы дневник в месте, где тот искал бы его в первую очередь.
Но девушка чувствовала, что Мэдди спрятала его где-то здесь, рядом. Подошла к дверям и постучала. Дом был пуст. Но, заглянув внутрь, она увидела, что там начат ремонт. Обогнув крыльцо, Елена увидела старые качели и, сев на них, принялась раскачиваться. Качели заскрипели, и этот звук показался ужасно громким в пугающей тишине улицы.
Где бы Мэдс спрятала вещь, которую никто не должен был найти? Где-то на видном месте, но в то же время там, где не будут искать. Точно где-то здесь. Взгляд зацепился за старый забор, и, пораженная внезапной догадкой, Елена тут же вскочила на ноги. Конечно! Как же она не подумала об этом раньше? Идеальный маленький тайничок. В углу само по себе росло дерево магнолии, оголенные ветви которого выглядели неприветливо.
Девушка опустилась на колени. Внизу, между двумя раздвоенными стволами, впритык к забору была надежно спрятана металлическая коробочка. Елена протянула руку, и сердце бешено забилось от радости, когда под пальцами почувствовался мягкий переплет дневника. Небольшая книжечка с черной обложкой и большой буквой «М» посредине.
«Хочешь прочитать мой дневник? Когда-нибудь я позволю тебе сделать это».
Все еще сидя на земле, дрожа, Елена открыла заветные желтые листки бесценных воспоминаний.
«Мне 16 лет, меня зовут Мэдс, и я особенная. Вы больше не найдете такой же девушки с такой же судьбой, а здесь вся правда. Вся моя жизнь без утайки».
« ...Манхэттен привлекает только тогда, когда ты не выросла здесь. Это мир бесконечной паутины интриг, где ты либо ведешь партию, либо становишься чей-то пешкой. Последнее противоречит моей сущности, так что у меня практически не было выбора…»
«…Моя мать – великолепна актриса, во всем остальном же – просто ничтожество. Нет никого, кто бы вызывал у меня презрения больше, чем она. Когда-то у нее был сын, которого она даже не попыталась найти, а мной хотела заменить его. Кто мой отец, не спрашивайте, она сама затрудняется ответить на этот вопрос. Все склоняются к мысли, что это никчемный второстепенный актеришко, с которым у нее была типа любовь, пока он не умер от передозировки. Я отказываюсь верить, что такая посредственность могла дать мне жизнь. Сказать по правде, во мне еще теплится надежда, что однажды окажется, что Элиза вовсе не моя мать, но, черт, мы с ней слишком похожи. Только не характером – не знаю, откуда он у меня, но он мощный, честно. Возвращаясь к матери: если она хотела заменить мной сына, то стоило хотя бы попытаться. Она забила на меня буквально с рождения. Она была и всегда будет для меня никем, человеком, который не заслужил не то что моей любви, а даже уважения. Если ты однажды прочтешь это, мам, знай: я тебя ненавижу…»
Страница за страницей – там было все, что Елена знала. Перед взглядом пролетали дни, описываемые здесь. Мэдс знала, что у нее есть брат, но не знала, кто он. Теория Ребекки разбилась вдребезги. Фото, рисунки, мелочи вроде билетов в кино или маленького засушенного цветка – все было пропитано воспоминаниями.
«…Друзья – лучшее, что есть в моей жизни. Я сделаю все ради них…» - голос Мэдди так явно звучал в ушах девушки, и улыбка. Та, что появлялась у Мэдс на лице, исключительно когда она говорила о ком-то из них.
«...Деймон, он сложный, в этом мы чем-то похожи. Считает себя виновным в смерти матери, ненавидит за то, что видит в себе отца. Я могу понять, но не перестану заставлять сопротивляться этому. Я верю, что ты сможешь жить по-другому, мой родной…»
По холодным щекам скатилась соленая слеза, оставляя горячий след.
- Он стал таким же, Мэдс... – прошептала Елена. – Не любит никого, кроме своей компании и разбивает сердце тем, кто любит его сильнее всего.
Перевернула страницу и вздрогнула от имени, которым был исписан весь лист. Елене показалась, что синяя паста отливает кровавым цветом. В ее подсознании именно он ассоциировался с убийством Мэдс. Скоро это изменится навеки.
«…Тайлера я люблю. Как умею. Это нечто безумное, совершенно сумасшедшее… Между нами всегда есть искра, то и дело разгорается пламя. Иногда это выматывает, иногда у нас заканчиваются силы без конца изводить друг друга. Может, я не любовь всей его жизни, но он никогда не забудет меня. Я знаю».
«…Стефан – один из тех немногих, даже в нашем кругу, кому позволено видеть меня слабой и беззащитной. Он действительно замечательный, с такими как он, я всерьез задумываюсь о том, какой же я все-таки плохой человек…»
«…Елена всегда напоминала мне сказочную принцессу, живущую в нереальной вселенной. Милая и добрая, когда-то она здорово разочаруется в этом мире. Надеюсь, когда это случится, я буду рядом и помогу ей пережить все трудности…»
Слезы лились с глаз неудержимым потоком.
- Тебя нет рядом! Нет!
Елена была одна. Утешая, люди всегда говорят, что умирая, наши близкие остаются с нами. Она не верила в это. Тело Мэдс сейчас находилось на кладбище, под холодной землей. Ее мозг уже не работал, а сердце не билось. Мэдс больше не существовало, она умерла – произошел необратимый биологический процесс, а рай и ад придуманы теми, кто боится смерти.
Мэдс должна была стать выдающимся человеком. Кандидатом Нобелевской премии или первой женщиной-президентом Америки. Она должна была смеяться своим неповторимым заразительным смехом, танцевать ночи напролет и влюблять в себя парней. Класть в свой крепкий черный кофе непомерное количество сахара и ненавидеть сливки. Обожать кровавые фильмы ужасов и падать в обморок при виде иголки. Болеть за «Джетс» и ругаться с фанатами «Никс». Быть неприступной и резкой к окружающим и плакать над мелодрамами. Презирать мать и добиваться ее внимания. Любить и ненавидеть. Злиться и прощать. Она должна была жить.
Но все померкло, когда она дошла до последних страниц.
«Мне очень страшно. Я не уверенна в своих подозрениях, я не могу верить психам. Но если больная шизофренией девушка, живущая в психбольнице, точь-в-точь описывает тебе человека, которого в принципе не должна была никогда видеть, становится действительно страшно… Она сказала, что они были друзьями, между ними было взаимопонимание. Тайлер говорит, что нельзя всерьез воспринимать слова больной девушки, но то, как она рассказывала о своем детстве… Как они находили в саду птичек, ловили их и убивали, я своими глазами видела ряды маленьких могилок, и мне очень страшно. Если я и вправду подпустила к себе маньяка, то это может плохо кончиться…»
- Не может быть… - прошептала Елена.
Убийца все время был рядом. Человек, больной страшной болезнью. Убийца Мэдс действительно постоянно дышал им в спину.
Как она могла хоть на секунду поверить, что это Деймон. Елена почувствовала, как ее сковал страх.
« Я нашла тетрадь, - писала Мэдс. – Исписанную моим подчерком, но таких слов я точно никогда не писала. Я догадываюсь, кто это, но мама мне не верит. Говорит, что это просто восхищение мной. Мне кажется, даже когда найдут мой холодный труп, она не поверит в то, что я была права. Я искала в интернете, поклонение – первый этап, а стоит мне сделать какой-то неверный шаг, способный вызвать злость, и можно распрощаться с жизнью. Если меня убьют, я хочу, чтобы все узнали, кто это сделал…»
И Елена узнала. Имя своего убийцы Мэдс написала большими буквами на всю страницу. Тот, кто был не в себе. Кто отнял жизнь Мэдс и теперь угрожал им всем.
Елена резко поднялась и огляделась по сторонам. Никого не было, но ей казалось, что за ней кто-то следит. У нее начиналась паранойя, она точно знала, где сейчас находился убийца. Ей необходимо позвонить Деймону.
Дальше девушка делала все на автомате. Взяла камень, выбила окно у дверей черного входа в дом и открыла защелку на них.
Кухня оказалась пуста, но, благо, в гостиной уже был телефон. Хотя ремонт тут был в полном разгаре – рабочие, очевидно, снимали старый деревянный пол. Кругом остались некоторые инструменты, что значило, что ремонт отложен ненадолго и в любой момент могут явиться хозяева.
Набирая номер Деймона, Елена с ужасом думала, что он там сейчас объясняется перед гостями, растерянный или злой, даже не замечая, как кто-то тихо покидает зал, чтобы приехать и найти ее.
Убийце было неизвестно местонахождение дневника – убеждала она себя. Он бы обязательно нашел и уничтожил его. Оставалось лишь надеяться, что он не последовал за ней. Но вряд ли такое было возможно – не мог же гость просто выбежать из зала вслед за невестой.
- Алло, – по голосу Деймона Елена попыталась определить, в каком он сейчас состоянии, но безуспешно.
- Деймон… Прости меня, - все, что ей удалось выговорить, хотя сказать она должна была многое.
- Елена? Ты где? Ты в порядке? Что там было написано? – начал расспрашивать Деймон, но все эти вопросы теперь не имели значения.
- Я знаю, кто убил ее, - дрожащим голосом произнесла девушка.
- Мэдс? – переспросил Деймон, хотя на самом деле подтверждения не требовалось. – Кто? Не Тайлер?
- Нет, - выдохнула девушка. – Нас могут подслушивать. Где ты сейчас? Возле тебя есть кто-то?
- Да, тут уйма народу, погоди, сейчас уйду куда-нибудь… Все, вроде никого. Рассказывай, что ты знаешь и откуда.
- Просто приезжай за мной. Я в доме соседей Мэдс… Ну, помнишь ее летний дом?
- Дом Мэдс в пригороде?
- Да, он. Там есть дом доктора, где мы когда-то играли, помнишь?
- Что-то такое припоминаю. Заброшенный дом с качелями?
- Да, здесь сейчас стройка или что-то такое. Приезжай скорее, пожалуйста, мне страшно.
- Я скоро буду. Не бойся.
Подумав немного, Елена решила выйти на улицу и дожидаться его там – это было не так страшно. В руках девушка судорожно сжимала дневник, который на всякий случай решила спрятать в почтовом ящике – если убийца доберется до нее раньше, то не догадается посмотреть там. Но с другой стороны, его легко найдут новые хозяева, которые обратятся в полицию в случае чего… Содрогнувшись от последних мыслей, Елена обхватила себя руками и принялась, не отрываясь, смотреть в ту сторону, из которой должен приехать Деймон.
Она старалась выбросить мысли об убийце из головы, и возглас облегчения вырвался у девушки, когда она увидела черную «Grand Cherokee» - одну из машин, принадлежавших Деймону.
Стоя посреди дороги в своем перепачканном свадебном платье, Елена почувствовала, как опять начинается снег. Крохотные снежинки залепили ресницы, а карие глаза вдруг расширились от ужаса.
Вместо того чтобы сбавить скорость, водитель только резко нажал на газ и сбил ту, кому так и не суждено было стать миссис Сальваторе.
Вихрь белоснежных французских кружев и каштановых кудрей. Словно красивая тряпичная кукла она упала на асфальт. Она была самой прекрасной из всех жертв. Трогательнее маленькой убитой ласточки, она поднимала на совсем новый уровень.
Вряд ли в мире существовало что-то красивее для этого человека, чем вид крови на ее виске и падающий на ее невинное лицо снег. Как невыносимо жаль, что пришлось разрушить очарование момента. Любой мог проехать рядом и отобрать эту идеальную куклу, безупречное творение природы. Так неприятно было волочить ее по земле на задний двор, портя ее совершенство.
Дверь в старый дом была открыта, и грех было не воспользоваться возможностью и не затащить ее туда. Там они находились наедине. К сожалению, половина деревянного пола была разрушена, и в их распоряжении находилось только полкомнаты.
Убийца просунул руку под пиджак и вытянул белоснежный цветочек. Сложил руки Елены на груди и поставил прекрасное растение между ними. Аккуратно поправил шелковистые волосы и распрямил пышные юбки.
Наблюдая за созданным великолепием, за самой особенной из всех жертв, было сложно решиться сделать последний шаг. Но густые реснички затрепетали, и Елена начала что-то бормотать – это было знаком свыше. Знаком освободить ангела от бренного тела.
Взгляд упал на стальной лом, лежавший неподалеку. Рука взметнулась только раз, и острый конец штыря прошел сквозь живот Елены.
Последний возглас боли разорвал тишину, и все – ангел был свободен.

Ужас заполнил сознание девушки, когда машина подъехала ближе и Елена смогла узнать человека за рулем. «Не Деймон», - эхом раздалось в мыслях, и она поняла, что не может сдвинуться с места. Толчок. Резкий удар, заставивший девушку упасть на землю, как марионетку, которой обрезали нитки. Острая боль пронзила низ живота.
Брюнетку начала окутывать темнота, и Елене ничего не оставалась, как провалиться сквозь нее. Но девушка сопротивлялась, хватаясь за сознание, как за соломинку, правда получалось очень плохо. Гилберт слышала тяжелое дыхание убийцы, тащившего ее за руки. Елену заволокли в дом, и, не понимая, что с ней собираются сделать, она строила самые страшные предположения.
Брюнетка хотела схватить что-нибудь и попытаться защититься, но поняла, что не способна пошевелиться, даже открыть глаза было выше ее сил. Единственным выходом оставалось попытаться воззвать к совести человека, который знал ее, и надеяться на пощаду. Вместо слов вырвалось только бормотание, и, еле открыв глаза, Елена сквозь пелену увидела обезумевший взгляд.
Резкий аромат цветка. Блеск стали и боль, невыносимая, бесконечная боль, будто тело разрывали на кусочки. Боль отдалась в каждой клеточке тела, и девушке захотелось кричать во все горло, но вырвался только хрип, и снова наступила темнота. Не осталось никаких чувств, никаких ощущений, кроме боли. Она полностью поглотила Елену, казалось, это никогда не кончится.
Крик, которому не суждено было сорваться с губ брюнетки, раздался в голове. Но даже он не заглушил безразличную фразу:
- Как жаль… Скольких еще мне придется убить, чтобы ты наконец успокоилась, Мэдс, черт тебя побери!
Щелчок. Стук двери.
Жарко. Очень жарко. Ей нечем дышать. Она умирает. Это конец.
Нет, она не сдастся, она должна сражаться за жизнь…
«Зачем? – промелькнуло в голове. – Ведь сдаться проще… Значительно проще».
Ребенок. Она должна бороться за него, из последних сил хвататься за возможность выжить. Только бы хватило сил…
Голос… Девушка. Легкое прикосновение холодной ладони. Как хорошо, она ведь горит. Она в аду.
Крик:
- Помогите!
Кто-то зовет на помощь. Неужели она сама? Нет, она не может, у нее совсем нет сил на это. Она не может даже думать. Это больно, все сейчас причиняет боль.
Огонь и земля. Она хочет в небо. Желание исполняется, и она парит. Поднимается в воздух и покидает ад.
Удары, быстрые бешеные удары чьего-то отчаянного сердца. Неужели ее сердце бьется? Откуда у него силы?
- Пожалуйста, не умирай…
Она не способна различать голоса, но она слышит его… Или ей просто кажется.
«Я не хочу умирать… Спаси меня».
- Раз, два, три… - кто-то считает.
Прятки? Кто с ней играет на этот раз?
Хлопок. И все. Боли больше нет.
Ей так хорошо. Никогда в жизни ей не было лучше. Солнце… Летнее и теплое солнышко светило в лицо, но девушка не видела его, что-то мешало открыть глаза.
- Угадай кто? – раздался звонкий голосок у уха.
- Мэдс, - улыбнулась Елена.
Мэдс убрала руки, и Гилберт зажмурилась от света. Когда глаза привыкли, девушка смогла разглядеть, что находится возле того же старого дома, сидит на качелях, а рядом с ней – Мэдс.
Что-то было не так. Не присутствие ее мертвой подруги, нет, Мэдс должна была быть здесь. И даже не то, что дерево магнолии было сплошь покрыто молодыми листьями, а кругом зеленела трава. Что-то другое было непоправимо не так…
- Нужно было спрятать дневник в более безопасном месте, - вздохнула Мэдс. Она держала Елену за руку и раскачивала старые качели.
- Почему ты вырвала страницы о Кэр? – рассеянно поинтересовалась брюнетка, все еще осматриваясь вокруг.
Подруга недовольно нахмурилась.
- Она заслужила. Как только она могла так поступить…
- Почему ты не рассказала мне о том, что у тебя есть брат? – недовольно спросила Елена. – Ты не знала о том, что это Деймон.
- Ради Бога, не напоминай мне об этом. До сих пор дурно становится, как вспомню… Мы не встречались, не придумывай себе там, но тот поцелуй, – Мэдс изобразила глубочайшее отвращение на лице, Елену и саму передернуло от воспоминаний об этом.
- И все из-за мамы! Давай не будем об этом, у нас есть дела поважнее.
- Твой убийца?
Девушка покачала головой.
- Это уже не твоя проблема.
- Но…
- Пошли, я покажу тебе, кто должен тебя волновать сейчас.
Она встала и повела Елену за собой, к дереву. Брюнетка в недоумении посмотрела на детскую коляску, до сих пор остававшуюся незамеченной. Мэдс ободряюще улыбнулась и подошла ближе, а Елена не могла сдвинуться с места.
Мэдс наклонилась над коляской и бережно достала крохотный сверточек.
- По-моему, идея назвать ее в честь меня была замечательной, и плевать, от кого она исходила. Мэдди, мы будем звать ее Мэдди, чтобы не запутаться, хорошо?
Подруга подошла к Елене и передала ей маленькое очаровательное создание в белоснежном одеяльце.
- Моя дочка… - не веря, прошептала Гилберт, принимая свое самое драгоценное сокровище. – Мэдди…- с любовью произнесла девушка, качая крошку на руках.
Папины голубые глазки смотрели на маму, потом прекрасное личико осветила улыбка, и Елена почувствовала, как по щекам покатились слезы счастья.
От созерцания малышки ее оторвал звук сигнала автомобиля.
- Это за нами, - сказала Мэдс. – Идемте.
Сердце подпрыгнуло в груди, когда возле дома Елена увидела старый «Роллс-ройс».
- Дедушка?
Джонатан Гилберт приветливо улыбнулся ей с водительского места и кивком показал садиться.
Мэдс открыла перед ними двери, но Елена все не могла решиться сесть внутрь.
- Елена?
- Погоди, Мэдс, куда мы поедем?
- Узнаешь. Так ты едешь или остаешься? Мэдди должна поехать со мной.
Услышав последние слова, девушка перестала сомневаться. Она не могла расстаться с Мэдди.
- Не ждал увидеть тебя так рано, моя хорошая, - сказал Джонатан, оборачивая родное морщинистое, но счастливое лицо к внучке. – Но безмерно рад. Так скучал по тебе, Елена.
- И я по тебе…
Елена вновь почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
- Пора ехать, Джонатан? – спросила Мэдс, садясь рядом с подругой.
- Да, пора.
Машина тронулась, но Елена не замечала ничего вокруг, кроме крошки, которая тянула к ней свои маленькие ручки, сжатые в кулачки.
Мельком выглянув в окно, девушка увидела, что улицу, по которой они ехали, практически не видно из-за тумана.
- Мэдс, в чем дело? – спросила брюнетка обеспокоенно.
- Все в порядке. Все будет хорошо, – подруга ободряюще улыбнулась, и Елена, успокоившись, вновь вернулась к дочери, что-то беззаботно лепетавшей.
Внезапно машина резко остановилась, и, подняв голову, Гилберт увидела чей-то силуэт посреди дороги. Кто-то встал у них на пути.
- Что делать, Мэдс? – спросил Джонатан.
- Не знаю, - вздохнула та и обернулась к Елене: - Он пришел за тобой.
- Кто?
Но ответ не требовался – она уже знала.
- Он не уйдет без тебя. Тебе решать, с кем ты останешься…
- Я выйду и скажу ему уйти, - произнесла Елена и хотела открыть дверь, но Мэдс ее остановила:
- Девочка останется с нами.
- Я вернусь, - пообещала девушка, целуя дочку в лоб и передавая ее Мэдс.
Затем вышла и направилась к стоявшему на дороге парню.
- Позволь мне уйти…
- Нет.
Он протянул руку и коснулся лица Елены. Прикосновение такое реальное – непохожее на все происходящее. Девушка закрыла глаза, и парень притянул ее к себе.
- Пожалуйста, останься со мной, - прошептал он на ухо брюнетке.
- Нет, не могу. Больно.
- Что больно?
- Быть с тобой больно, любить тебя больно, жить больно…
- Останься.
- Нет.
- Ради меня.
- Прости…
- Я люблю тебя. Я не могу тебя отпустить.
- Позволь мне уйти! – повторила Елена, но уже не как просьбу, а как приказ.
Хотела высвободиться из его объятий, но он не позволял.
- Я все равно не смогу тебя простить! Никогда! – ее крик эхом раздался вокруг.
- Пусть так. Но ты будешь со мной, – и он не отпустил.

***

- Погоди, Джордан, я не могу говорить, - сказала Уинн, косясь на маму, готовившую обед. – Сейчас выйду.
Благополучно оказавшись на крыльце, девушка огляделась по сторонам: вокруг царило какое-то пугающее безмолвие. Только ее родителям могла прийти в голову идея посетить летний дом зимой.
- Предки достали, - пожаловалась Уинн, плюхнувшись на укрытую пледом скамейку. – Не могу дождаться приезда сестренки. С ней стопудово начнется веселая жизнь.
- О, только не упоминай о теме «отцов и детей», - простонала ее лучшая подруга в трубку. – Я, по ходу, нашла своего папочку.
- Твоего отца? Как?
- Ну, я не уверенна. Приехал к маме какой-то типа «старый друг», и он посмотрел на меня как-то странно… Не знаю. У него английский акцент, а мы-то с мамой британки. И я слышала обо всех маминых друзьях из Англии, а разговоров об этом она старается избежать. После его визита ходит как зомби и изредка подает признаки жизни. Даже после того как она вернулась из Гонконга, прямо-таки отфутболенная Деймоном на другой конец света, зрелище было менее плачевным, вот честно.
- А ты пыталась поговорить с ним? С этим твоим предполагаемым отцом?
- Круче, - хмыкнула Джордан. – Я за ним проследила.
Уинн улыбнулась.
- Ты в своем стиле, Джо. Ну и?
- Тачка с шофером, пятизвездочный отель, номер на имя графа Ольстер. Да, я определенно хочу, чтобы он оказался моим папочкой.
- На имя графа? – пораженно переспросила Уинн. – Ого, да ты у нас аристократка…
- А ты думала! – фыркнула Джордан, и девушки рассмеялись.
- Но я так и не поговорила с ним. Уже подкараулила его у входа, но… Не знала, как сказать. Типа: «Привет, я твоя дочь. Хотя ты и так прекрасно знал все эти годы о моем существовании, но, тем не менее, продолжал упорно игнорировать этот факт. Так вот, давай обнимемся, увези меня в Лондон и посели в замке», - выпалила Джордан с иронией, но Уинн уловила в ее голосе горечь. – Кроме того, с ним какая-то подруга была и… О, никогда не угадаешь, куда они уехали!
- И куда же?
- На свадьбу! На ту самую супер-мега-крутую свадьбу, развод года, как я ее называю.
- Я бы хотел посетить ее… - мечтательно протянула Уинн. – Но вряд ли моя фамилия есть в списке приглашенных.
- Расслабься, моя вообще в черном, - хихикнула Джордан. – Гилберт прикрепила фотку моей мамы к стенке и по ночам дротики в нее метает. Одна курица хуже другой, честное слово.
- Ты все же должна узнать правду, Джо, - посерьезнев, произнесла Уинн.
- Ты опять о подозреваемом на роль моего папочки? Помни, человек невиновен, пока его вина не доказана.
- Прекрати ерничать, я ведь знаю, что ты всегда мечтала об отце.
- Мечтать-то мечтала, но вдруг он уродом самым настоящим окажется, тогда что? Короче, давай не будем. У тебя как каникулы?
- Зашибенно. По ходу, я осталась без платья на школьный Рождественский бал. Сама знаешь, с деньгами у нас не очень в последнее время.
- Но твои родители ведь обещали!
- Ага, но буквально двадцать минут назад какой-то богатенький урод стукнул нас своей тачкой, и теперь мои каникулы псу под хвост…
- А страховка?
- Так он уехал, сволочь! – негодующе выкрикнула Уинн, но внезапно окружающую тишину нарушил звук сирены.
- Ого, что там у вас?
Девушка сбежала с крыльца и посмотрела в конец улицы.
- Черт! Я тебе перезвоню.
Поспешно сунув мобильный в карман куртки, Уинн побежала к дому, который сейчас был охвачен пламенем. Здание находилось достаточно далеко, но даже отсюда девушка видела, какой там переполох. Машины, остановленные посреди дороги, перекрывали движение, которое тут в принципе не бывало оживленным.
Уинн не знала, чей это дом, но хорошо знала, что рядом находится коттедж знаменитой актрисы.
- Что случилось? – запыхавшись, спросила девушка у одного из пожарных, мимо нее только что проехала скорая помощь.
- Девушка, уйдите ради Бога! – недовольно бросил ей парень и пошел на оклик товарища.
Некоторое время Уинн стояла в стороне, с каким-то то ли страхом, то ли восхищением наблюдая, как тушат огонь.
До нее урывками долетали фразы, которыми изредка перекидывались пожарные: «наверняка подпал…», «бедная девчонка…», «после такого не живут». Все это только разжигало неугомонное подростковое любопытство. Кто-то пытался прогнать Уинн, но все были настолько заняты, что на нее не хватало времени.
Девушка поняла, что просто обязана узнать, чей это дом. Взгляд сам упал на почтовый ящик. Если там есть письма, счета или что-то вроде, она сможет узнать фамилию владельцев. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что окружающие все так же поглощены работой, Уинн подошла к почтовому ящику и открыла его. Сначала девушке показалось странным, что в почтовом ящике лежит тетрадь, но любопытство взяло верх, и Уинн вынула ее.
- Девушка, я же сказал вам уйти! – крикнул все тот же пожарный, с укором смотря на Уинн.
Она рефлекторно спрятала черную тетрадь за спину.
- Простите… Уже ухожу.
Девушка повернулась и быстро пошла домой, сжимая в руках свою бесценную находку.
Есть люди, которые сами себе создают неприятности. Такой была Мэдс. А есть другие, подобные этой девочке-подростку с ярко-рыжими волосами и лучистыми синими глазами. Они попадают в неприятности помимо своей воли, из-за стечения обстоятельств или какой-то непонятной случайности. Уинн не знала, что она нашла. Она ненавидела свою скучную однообразную жизнь, и теперь девушка навсегда от нее избавится. Хочет она того или нет, но теперь она в игре. И на кону человеческие жизни, ее в том числе.

***

Девушка в белом халате сидела за деревянным столом в убогом сером кабинете и горько плакала. Глупо, но это мрачное, страшное заведение стало для нее домом, который она не хотела покидать.
- Бога ради, дорогая, ты должна понимать, что я делаю это для твоего же блага! – недоуменно произнес доктор Грин, глядя на подчиненную своими прозорливыми глазами сквозь стеклышки очков. – В конце концов, я же не выгоняю тебя! Ты будешь работать в лучшей клинике Нью-Йорка. Это большая честь для столь юного доктора, но я убежден, что у тебя талант от Бога. Я уже давно не встречал подобного в своей практике и не мог позволить тебе застрять в этом гиблом месте!
- В этом гиблом месте я нужна больше, чем где-либо! – пылко возразила Лекси. – Эти люди действительно нуждаются в моей помощи, и я ведь помогаю!
- Не спорю, ты замечательный, невероятно способный психолог. Поэтому ты должна помогать людям вне стен этого здания. Потому что здесь уже никому не поможешь, – увидев, что девушка уже готова спорить, доктор Грин поспешно добавил: - Мне лучше знать. Я потратил всю жизнь на то, чтобы вылечить хоть кого-то, хоть одного. Иногда мне казалось, что почти вышло, что я уже близко, но… - он беспомощно развел руками. – У меня нет жены, детей, друзей, вся моя жизнь заключена в этих стенах, и я не желаю такой участи тебе.
Лекси всхлипнула, но ничего не сказала.
- Хочешь знать, почему я так поспешно принял такое решение?
- Почему?
- Из-за Мишель. Я знаю, как ты привязалась к ней. Но, Лекси, если кому-то и можно помочь, то не ей.
- Неправда!
Девушка вскочила и быстро выбежала из кабинета, чтобы скрыть слезы, вновь подступившие к глазам. Черт, она ведь не могла вспомнить, когда в последний раз ревела – это совсем не в ее привычках. Но доктор Грин просто-таки ошеломил Лекси своим заявлением, буквально выбив почву из-под ног.
Четыре года. Никаких свиданий, встреч с подружками или что там еще делают нормальные люди помимо работы. Встречи с семьей только по праздникам, иногда она ночевала на работе. Пациенты. Разные, от одних по коже пробегали мурашки, другие доводили до слез на глазах, но в каждого девушка верила, каждому пыталась помочь. Потому что в них никто не верил. Любимые, родители, друзья – они привозили их и с облегчением уезжали, ни разу не оглянувшись. Они сдались, а Лекси не сдавалась никогда. Бороться, за них нужно бороться до конца.
А что предлагал доктор Грин? Уехать в город, работать в клинике и ежесуточно выслушивать идиотские надуманные проблемы богачей?! Как он мог! Это ее жизнь, ее призвание. Родители сначала были в ужасе, но быстро поняли, что по-другому жить она не может. И не хочет. У человека есть миссия в этом мире. И, может, Лекси рождена для помощи им.
Мишель, доктор Грин сказал, что все из-за Мишель. В какой-то степени он был прав: эта девушка была особенно важна для Лекси. Мишель была одной из немногих, кто действительно прогрессировал. Когда Лекси только пришла на работу, пациентка находилась в страшном состоянии. Агрессивная, пассивная и отрешенная, она редко говорила, редко ела и редко бывала в своем уме. С того времени Мишель здорово изменилась. Лекси стала ее спасительницей, сестрой, о которой девушка всегда мечтала. Мишель обожала Лекси, и доктор платила ей тем же.
- Что рисуешь?
Показавшись на пороге комнаты Мишель, Лекси нацепила на губы фальшивую улыбку. Пациентка не ответила. Она была целиком поглощена рисованием, стояла возле мольберта и с энтузиазмом водила кисточкой по бумаге. Как всегда вся с головы до ног измазалась красками и не замечала никого и ничего, кроме своей работы.
Именно благодаря Лекси Мишель теперь раскрывала свой творческий потенциал. Стандартное задание на рисунке передать свое настроение Мишель исполнила как подающий надежды художник. С тех пор рисование занимало большую часть жизни этой замкнутой больной девушки.
Подойдя ближе, Лекси увидела, что Мишель рисует то, что видит за окном – кованые ворота у больницы и улицу за ними. Однако рисунок немного отличался от действительности – на дороге у девушки был нарисован какой-то человек в темном одеянии.
- Мишель… - протянула доктор. – Кто это?
Дабы привлечь внимание девушки, Лекси легонько приобняла ее за тощие плечи. Мишель никогда не была голодна. Когда ей приносили порцию и просили поесть, она съедала все до грамма. Но никогда не ходила в общую столовую и никогда не просила добавки.
- М?
Отстраненное личико повернулось к Лекси, и, будто впервые заметив ее, девушка расплылась в улыбке. Улыбка преображала безжизненное лицо. Оно было невзрачным, но прикрасой Мишель служили мягкие шелковистые кудри песочного цвета, что доходили до плеч. Когда только Лекси пришла на работу, волосы пациентки были отстрижены. Доктору рассказали, что у девушки была удивительно длинная коса, но ее отрезали, когда в очередном приступе Мишель едва не задушила ею медсестру. В резкий контраст со светлыми волосами и бледной кожей шли карие глаза, которые были настолько темными, что по ним невозможно было что-либо прочитать.
- Кого это ты нарисовала?
- Моего друга. Завтра он придет за мной.
Мишель каждый день говорила о своем друге, который «ушел вчера и обещал прийти за мной завтра». Для этой девушки всегда было сегодня. Лекси не знала, кто ее друг, но если он ушел отсюда, то уже не вернется.
И у доктора разрывалось сердце от того, что в жизни этой девочки она станет еще одним человеком, который уйдет, обещая вернуться.
- Нам нужно поговорить. Присядь, пожалуйста.
Лекси отняла у Мишель кисть и подвела подопечную к небольшой кровати.
- Понимаешь, мне придется уехать…
- Куда? – девушка недоуменно уставилась на доктора.
- Домой, - помедлив, произнесла Лекси.
- Но разве твой дом не здесь?
- Это мой второй дом, но мне придется его покинуть.
Девушке стало не по себе от долгого пристального взгляда Мишель.
- Ты не уйдешь, - покачала она головой и улыбнулась.
- Мне придется, - со вздохом сказала доктор. – Но я обязательно буду навещать тебя, слышишь?
- Ты не уйдешь, - все так же повторила Мишель.
- Прости… Но я пришла попрощаться. По-видимому, это последний мой день здесь. Я буду так скучать по тебе.
Лекси обняла девушку, так и не осознавшую происходящее, и поняла, что вновь готова расплакаться.
- Прости, - повторила она и поднялась, чтобы уйти, но вдруг почувствовала, как тонкие пальцы железными тисками обхватили ее запястья.
- Ты не уйдешь! – вновь произнесла Мишель, и в ее голосе зазвенела злость.
- Опусти, ты делаешь мне больно.
Девушка послушалась и быстро отняла руку. Потом встала и, подбежав к двери, преградила Лекси путь.
- Мишель… - безнадежно вздохнула доктор. – Ты не сможешь удержать меня.
Она подошла к дверям и попыталась заставить девушку отойти, но тщетно.
- Пожалуйста, дорогая, позволь мне уйти, или я позову на помощь. Слышишь? Даю тебе минуту и зову санитаров!
С силой, странной для такой хрупкой девушки, Мишель толкнула Лекси к стене, а ее руки сжались вокруг горла доктора.
- Ты не уйдешь. Останешься со мной навсегда.
Следующие события Лекси помнила, как в замедленной съемке. Она пыталась освободиться, но в Мишель откуда-то взялась невероятная сила. Доктор пыталась звать на помощь, но из горла вырывались лишь нечленораздельные звуки. Потом кто-то все же оттащил от нее девушку. Съехав по стенке вниз, Лекси отрешенно наблюдала, как медсестры пытаются угомонить Мишель, метавшуюся в дикой агонии и с жуткими криками противостоявшую им. Но им удалось сделать укол, и девушка обессилено упала на кровать, только ее темные, ничего не выражавшие глаза были обращены к Лекси.
Потом Лекси отвели в кабинет главного врача. Мистер Грин отпаивал ее чаем, в который тишком добавил успокоительного, и начал убеждать подчиненную в том, что произошедшее – не ее вина. Но девушка не верила. Именно она довела бедную Мишель до срыва.
Но именно под влиянием шока и успокоительного удалось убедить Лекси оставить больницу и вернуться в Нью-Йорк. Однако чем больше девушка об этом думала позже вечером, тем больше хотела вернуться. Родители приняли новость как-то безразлично. Они никогда не понимали выбора дочери, кроме того у них сейчас было немало забот. Мама бы обрадовалась, конечно, если бы Лекси сказала ей, что бросает работу и выходит замуж. Жена ее брата уже ждала третьего ребенка, а у сестры четвертый на сносях. Другой ее сестре, Кайле, только двенадцать, но она маленькая мамина копия, так что от нее тоже нужно ждать уйму племяшек. Малыш Кевин тот еще озорник, от него можно ожидать всего, что угодно. Наверное, единственная, кто похож в их семье на Лекси – Уинн. Хотя девушка еще не определилась со своей будущей профессией, но стать матерью многодетного семейства уж точно не для нее.
Дом встретил Лекси пустотой. Все семейство уехало на выходные в летний домик, мама решила отмечать Рождество загородом. Лекси решила, что так, пожалуй, даже лучше: можно побыть одной и собраться с мыслями. Сейчас, вдали от клиники, все представлялось совершенно в ином свете. Особенно когда на следующее утро девушка отправилась на свое новое место работы. Это была самая обычная больница, где людей лечат от физических, а не от душевных недугов. Но, пообщавшись с новой начальницей, Лекси поняла, что и эти люди нуждаются в ее помощи. Порой причиненные телу травмы оставляют неизгладимый след в душе.
Но она не могла не поддаться грусти, когда развешивала в своем кабинете с милыми лиловыми стенами рисунки бывших пациентов. Лекси будет скучать по ним, но, только уехав, она поняла, сколького лишилась, отдавая всю себя им.
Первый же день работы стал для девушки очень сложным. Она раскладывала вещи, когда в ее новый кабинет, запыхавшись, вбежала медсестра-практикантка и сказала, что ей нужно в приемную.
Люди, которых Лекси там увидела, перебывали в состоянии самого настоящего шока.
Молодой человек весь в крови безучастно сидел на стуле в приемной, смотря в пространство. Но по нему было видно, что в любой момент он готов вскочить, как только услышит необходимые ему новости.
Другой же парень угрожающе схватил за плечи девушку-блондинку и прижал к стене.
- Это все твои рук дело! – крикнул он ей. – Если с Еленой что-то случится…
- Да нет же! – оправдывалась девушка, которая сама была слегка не в себе. – Я просто нашла ее, она уже была проткнута той штукой, которую я из нее вытащила!
Лекси заметила, что на вечернем платье девушки тоже виднелись пятна крови.
- И дом уже горел, когда я приехала!
- Тогда почему же ты зашла внутрь?!
- Я знала, что Елена там…
- Откуда?! Откуда ты знала, Ребекка?!
- Я просто знала, Стефан! И если бы я не позвала на помощь, Деймон бы мог и не найти ее в огне. Правда, Деймон?
Но Деймона явно сейчас меньше всего волновали Стефан и Ребекка. Решив, что для того чтобы попытаться помочь ребятам, нужно узнать, в чем дело, Лекси подошла к девушке на ресепшене и, понизив голос, спросила:
- Извините, а что произошло?
- Моя невеста в реанимации.
Голос Деймона заставил доктора вздрогнуть, и она обернулась к парню.
- Мне сказали, она умрет, - добавил он, и его пронзительные глаза затуманились ненавистью.
- Кто посмел вам сказать такое? – возмущенно спросила Лекси. – Если врачи сражаются за ее жизнь, вы должны верить в лучшее.
- Врачи «скорой помощи», приехав, сказали, что она мертва. Я отказался в это верить и заставил их бороться за ее жизнь. И ее сердце забилось. Но они все равно сказали, что шансов ничтожно мало и скорее всего она так и умрет по дороге в больницу. Я умолял ее не умирать, и она не сдавалась, хотя я видел, как ей больно просто дышать, каждый вздох причинял ей боль. Она простила меня отпустить ее, но я не отпускал. Я не мог, потому что люблю ее так сильно, как никого и никогда не любил. Я причинил ей боль из-за чертовой компании, из-за чертового себя, но если она останется жива, я уйду из ее жизни.
Лекси почувствовала, как к горлу подступает ком.
- Я обещал, что с ней ничего не случится. Я подвел ее, - продолжал Деймон, и девушка видела, с каким трудом даются ему эти слова, но он должен был сказать. – Как идиот постоянно переспрашивал, где она. Убийца услышал меня. Я мог приехать первым, но не приехал. Я мог успеть, но не успел.
Лекси невольно покосилась на Ребекку. Стефан обвинял ее в том, что случилось с невестой Деймона. Девушка поймала этот взгляд и рассержено посмотрела в ответ.
- Если бы я хотела убить Елену, то не попалась бы и уж тем более не стала бы рисковать своей жизнью, - процедила она, но скорее для Стефана, чем для Лекси. В подтверждение Ребекка подняла руку, на который виднелся сильный ожог.
- Вам нужна помощь! – в Лекси проснулся врач.
- Помощь нужна ему, - Ребекка кивнула на Деймона, и Лекси только сейчас заметила, что у парня рана на голове, с которой вовсю течет кровь.
- Господи, - прошептала доктор. – Да что там у вас произошло? У тебя ожоги, у него ранение, а…
- Только не спрашивайте, что с Еленой, - предупредил Стефан, но Лекси и сама поняла по взгляду Деймона, что едва не сказала лишнего. Все-таки ей куда проще работать с душевнобольными, чем с людьми, перенесшими такое.
- Понятия не имею, - все же ответил парень, и его руки непроизвольно сжались в кулаки. – Я видел, что ее лицо поцарапано, а на руках ссадины и ожоги. Еще ей проткнули живот… Что это было, Ребекка?
- Лом, кажется, - ответила девушка.
- Лом, - повторил Деймон, кивнув. – На самом деле, это очень важно узнать, что с ней произошло… Потому что с тем, кто все это сделал, я сделаю все то же самое.
Лекси вздрогнула от его тона. Сейчас парень чем-то напоминал ее пациентов, и это пугало. Сейчас адекватный человек был способен на поступок, который может совершить только тот, кто не отдает отчета в своих действиях. Эта мысль поразила Лекси. Ведь тот, кто так поступил с Еленой, явно ее контингент.
Входные двери распахнулись, и в приемную влетела женщина на грани истерики.
- Где моя дочь?! Что с ней произошло?!
На женщине лица не было, она бросилась к Деймону и схватила его за руку:
- Прошу тебя, умоляю, скажи мне, что она жива! Она ведь не могла умереть! Скажи мне, что она не умерла!
- Ваша дочь жива, - поспешила успокоить ее Лекси и едва не пожалела о своих словах, когда на лице женщины отобразилась такая отчаянная надежда. Черт, Лекси не имела права ей такого говорить, в любую минуту мог зайти доктор и сказать: «мне очень жаль…».
- Правда? Вы видели ее? С ней все будет в порядке? – в глазах матери читалась немая мольба подтвердить, что ее дочь будет жить, но девушка не знала, что сказать.
- Я… Простите, я не знаю.
Надежда на лице Миранды Гилберт сменилась отчаяньем, женщина вновь жутко побледнела и наверняка упала бы, если бы муж, только что вошедший следом, не поддержал ее.
- Тише, дорогая, она не умрет… - проговорил он, убеждая их обоих. – С нашей Еленой все будет в порядке, вот увидишь.
Миссис Гилберт плакала в объятьях мужа. Страшный сон, кошмар, который никогда не должен стать явью. Дети не могут умирать раньше родителей, она не может потерять свою дочь.
Заметив быстро направлявшегося к ним врача, Лекси попыталась определить, как прошла операция, но на его лице не удалось прочитать ничего, кроме усталости. Девушка посчитала это хорошим знаком, искренне надеясь, что здешние врачи все же не так привыкли к смерти, чтобы оставаться безучастными.
- Вы родители Елены Гилберт?
- Да, как она? – тут же встрепенулась миссис Гилберт, и, казалось, все в помещении затаили дыхание.
На усталом лице появилась едва заметная улыбка.
- С ней все будет в порядке.
- Слава Господу! – женщина вновь заплакала, но на этот раз от облегчения, от счастья. Мистер Гилберт закрыл глаза, чтобы скрыть стоявшие в них слезы, и снова обнял жену:
- Не плачь, Миранда, с нашей девочкой все будет хорошо. Она останется с нами.
Деймон сначала не поверил словам доктора. Некоторое время парень просто смотрел на него, считая, что ему послышалось, прежде чем начал осознавать полученную информацию. Елена жива. Жива.
Деймон шумно выдохнул и спрятал лицо в ладонях. В мыслях пронеслись все клятвы, которые он давал Господу, умоляя его оставить ее в живых. И он выполнит их все до единой.
- Ваша дочь – настоящий борец, - сказал доктор. – В том, что она жива, больше ее заслуга, чем наша. Она не хотела умирать. У нее началось внутреннее кровотечение, были задеты важные органы, и при таком раскладе умирают мгновенно. Это просто чудо, что Елена жива. Но… - лицо его вновь помрачнело.
- Есть какие-то осложнения? – тут же обеспокоенно спросил мистер Гилберт, и все навострили уши, инстинктивно ожидая плохих новостей.
- К сожалению, нам не удалось сохранить ребенка. У нас не было шансов. Предполагаю, что он был потерян сразу при ударе.
- Ребенка? – пораженно переспросил Деймон. – Елена ждала ребенка?
Миссис Гилберт виновато на него оглянулась:
- Она… Наверное, она ждала удобного случая, чтобы сказать тебе. Бедная моя девочка… Для нее это станет таким ударом. Господи, ну за что ей все это?!
- Я понимаю, что и для вас все это сложно, но сейчас ей меньше всего нужно видеть ваши мрачные лица. Просто попытайтесь поддержать ее, именно вам предстоит сообщить ей о потере ребенка. Мне кажется, так будет правильнее.
- Она уже пришла в себя? – спросил Деймон. – Ее можно увидеть?
- С минуты на минуту должна очнуться. Вы можете пройти в палату, только не все вместе. Молодой человек – ее жених, как я понимаю? Она была в свадебном платье, точнее в том, что от него осталось. Никогда не доводилось мне оперировать невест прямо со свадьбы.
- Да, я ее жених.
- И родители. А вы, молодые люди?
- Эм… Нет, мы подождем, - ответил Стефан.
Лекси смотрела вслед доктору, чете Гилберт и Деймону, от всей души переживая за несчастную Елену, которой столько пришлось пережить, и на этом ее испытания не были окончены.
Все внутри Деймона сжалось в тугой комок, когда он увидел ее. Девушка лежала на кровати, и, казалось, была безжизненна. Милое, прекрасное лицо было изувечено царапинами и ссадинами. Темные ресницы оттеняли неестественную бледность кожи, на руках виднелись ожоги.
- Елена… - миссис Гилберт опустилась рядом с дочерью и дрожащей рукой накрыла ее ладонь.
Мистер Гилберт застыл в дверях, в отличие от Деймона он не ожидал увидеть Елену такой. Но Сальваторе помнил ее в куда худшем состоянии. Для него сейчас ничто не имело значения, кроме линии на стоявшем рядом приборе, которая показывала, что сердце Елены бьется.
Она потеряла их ребенка. Малыша, которого носила под сердцем, о котором даже рассказать ему не решалась. Ненавидя всю жизнь своего отца и биологическую мать, Деймон сам оказался не в состоянии защитить своего ребенка.
- Господи, несчастная моя девочка… - проговорила Миранда, качая головой. - Как такое могло с ней произойти? Боже, а что с ней будет, когда она узнает о ребенке?
- Что… Что с моим ребенком? – услышали они столь драгоценный надтреснутый голос, слабость которого заставила всех вздрогнуть. – Мам?
Миранда в ужасе прикрыла рот рукой и, ища какой-то помощи, оглянулась на мужа и Деймона.
Сальваторе едва нашел в себе силы встретиться взглядом с карими глазами, в которых отразилось все: боль, страдание, укор.
- Мы потеряли его, Елена, - произнес парень быстро, даже резко. И в душе зародилось ответное обвинение.
- Нет… - по израненной коже покатились слезы. – Пожалуйста, скажите, что это неправда…
Елена с надеждой посмотрела на мать, но Миранда только отвела взгляд, и девушка заплакала сильнее.
- Нет! Нет! Почему так?! Почему у меня отобрали ребенка?! В чем он виноват?!
Елена посмотрела на Деймона и произнесла:
- Это ты. Это ты во всем виноват. Ненавижу тебя!
- Как ты могла не рассказать мне о ребенке?! – парировал он, защищаясь. - Неужели я не имел права знать?!
- Какая теперь разница! Она больше не со мной… Ты разлучил меня с Мэдди! Зачем?! Для чего ты заставил меня остаться здесь?!
Сальваторе смотрел на девушку, не понимая, но в то же время, ощущая ее боль, как свою собственную. По сути, у них и была одна боль на двоих.
- Уходи! – крикнула Елена, и во взгляде, посланном ему, Деймон увидел, как тяжело ей терпеть его присутствие.
- Елена, Деймон не виноват… - сделала попытку Миранда, но безуспешно: ее дочь оставалась непреклонной.
- Я хочу, чтобы он ушел. И не возвращался никогда.
Каждое слово, словно лезвием, резало по сердцу. В этот миг Деймон понял, что у них больше никогда не будет шанса. Для них все кончено. Елене дали новое право на жизнь, но он теперь был лишним.
- Пожалуй, тебе лучше уйти, Деймон, - произнес мистер Гилберт, наконец выходя из оцепенения и приближаясь к кровати дочери. – Нужно позвать врача.
И Деймон ушел, поклявшись, что больше ни за что не заставит Елену страдать вновь. А лучший способ сделать это – держаться от нее подальше. И он начнет соблюдать дистанцию, как только узнает имя того, кто пытался убить Елену.

Кэролайн сидела на стульчике возле больничной койки и с раздражением смотрела на то, как Тайлер вертит в руках цепочку Мэдс. И выражение его лица не предвещало ничего хорошего. В последние дни он только и играл с украшением, изредка бросая девушке какие-то фразы.
- Если ты со мной не разговариваешь, какой смысл мне к тебе приходить?
Блондинка наконец смогла привлечь его внимание.
- Я просто думаю.
- О чем?
- Тебе не понравится. – Он отвел взгляд в окно.
- Все равно скажи.
- Эта цепочка… Откуда она могла появиться?
Кэролайн вздохнула. Они уже тысячу раз это обсуждали.
- Я не знаю, - вновь повторила девушка. – Мы все видели, как захлопнулась крышка гроба Мэдс и что эта чертова цепочка была на ней. Как она могла оказаться у тех придурков, я не имею ни малейшего представления.
Тайлер кивнул.
- Ты не думала… - он оборвал себя на полуслове и засомневался, стоит ли говорить.
- Что?
- А что если она жива?
Блондинка одарила парня скептическим взглядом.
- Даже Мэдс не смогла бы так все провернуть. Она мертва, Тайлер, вот что уж точно не должно вызывать сомнений.
- А если нет? Если ей каким-то образом удалось спастись?
- Ты слышишь, что говоришь? Я видела ее тело, и ты тоже.
Тайлера разозлили эти слова.
- Мне кажется, что ты просто не хочешь, чтобы она оказалась жива! – проговорил он, опять возвращаясь взглядом к заветной буковке «М».
- Она мертва, и неважно, чего я хочу!
- Как ты можешь так говорить?! – взорвался Локвуд. – Мэдс была твоей подругой, а тебя злит сама мысль о том, что есть шанс…
- Его нет, Тайлер!
Форбс поднялась на ноги.
- Мэдс умерла, - тихо и уверенно произнесла она и вышла из палаты, понимая, что больше не может продолжать этот бессмысленный разговор.
Кэролайн шла по коридору больницы, чувствуя, что голова идет кругом. День ото дня становилось все хуже. Честно говоря, девушка уже слабо представляла, какой теперь у нее план действий.
- Стефан?
Она внезапно увидела друга в конце коридора и поспешила к нему.
- Ты куда?
Странно, но Кэролайн едва могла вспомнить, когда в последний раз с ним говорила. Наверное, еще на работе, до увольнения. Не смогла не отметить, что он ужасно выглядел. Будто только что с пожара. Девушку охватило какое-то плохое предчувствие.
- Мне сказали, что уже можно увидеть Елену, - рассеяно ответил Сальваторе и собрался идти дальше.
- Елену? – переспросила Кэролайн. – А что с ней?
Она затаила дыхание, боясь услышать ответ.
- Ты не знаешь? – Стефан нахмурился, одарив девушку удивленным взглядом. – Ее пытались убить.
Помещение поплыло перед глазами Кэролайн. Она некоторое время стояла и, часто моргая, смотрела на Сальваторе, пытаясь осознать эту новость.
- Как убить? О Господи! Она в порядке? Стефан, отведи меня к ней!
Форбс не ожидала увидеть подругу такой. И разум затуманился ненавистью к тому, кто мог сотворить подобное с милой Еленой.
Кэролайн неуверенно подходила к кровати, впервые в жизни чувствуя себя не в своей тарелке под взглядом таких знакомых карих глаз.
Елена едва заметно улыбнулась.
- Я ждала тебя.
- Я не знала…
- Я ждала тебя в день своей свадьбы, - перебила ее Гилберт. – Надеялась, что ты придешь. Верила до последнего.
День ее свадьбы. Блондинка мысленно проклинала себя. В своих безрезультатных попытках найти убийцу Мэдс она совсем забыла о свадьбе Деймона и Елены.
- Прости, - банальное слово, с помощью которого мы всегда надеемся все исправить.
- Я ждала ребенка, - по щекам Елены покатились слезы.
- Как? – сначала Кэролайн решила, что ослышалась. Ребенка? Но потом она обратила внимание на другую часть предложения. – Ждала?
- Ты многое упустила: Мэдди, предательство Деймона, мою злосчастную свадьбу, покушение на меня…
- Елена… Я не знаю, что сказать.
- Не нужно ничего говорить, Кэр. И приходить больше не нужно. Слишком поздно. Скажи мне только одно: где та часть дневника Мэдс, что подписана «Кэролайн»?

***

- Ай!
- Извините. Ну вот и все, - улыбнулась медсестра, закончив накладывать повязку. – Теперь вам нужно ежедневно менять ее и дважды в день дезинфицировать.
- Спасибо.
Ребекка поднялась с кушетки и направилась к выходу. Нужно поскорее найти Ника. Но этого не потребовалось: брат ждал ее в приемной, причем не один.
- Элайджа? – в голубых глазах мелькнуло удивление, когда девушка увидела этого старшего брата.
Граф окинул взглядом сестру, и Ребекка смогла уловить на его лице волнение, прежде чем оно исчезло. Но Элайджа все же подошел и обнял ее, перед тем как опять посмотреть обвиняюще:
- Ты перешла уже все мыслимые границы, Ребекка!
- Не ори на нее, она ни в чем не виновата, - произнес Клаус. – Если бы не ты, с Еленой все было бы в порядке!
- Что?! Причем здесь я?!
- У нас был план, - объяснил мужчина, сердито смотря на брата. – А ты его испортил. Как всегда.
- Мы должны были следить за Еленой, - добавила Ребекка. – И остановили бы убийцу до того, как он с ней что-то сделал. Но мы не думали, что она сбежит прямо из-под алтаря. Мы не могли сразу же броситься за ней, а потом, когда началась суматоха, ты не спускал глаз с Клауса и заставил его остаться в церкви. Тогда мне пришлось ехать за Еленой одной. Я едва не упустила ее, но, к счастью, вовремя заметила в такси. Мне удавалось не отставать, пока она не выехала из города, тогда меня остановили полицейские, и я упустила ее из виду. Потом я решила, что она едет к дому Мэдс, который находился неподалеку. Я приехала туда, но Елены не было. Я пробралась в дом, думала, может, она тоже зашла. Но тщетно. Потом я увидела, как горит дом неподалеку, и побежала туда. Увидела машину Деймона, на всей скорости уезжавшую прочь, вот и заподозрила неладное. Не успела подумать и сдуру бросилась в тот дом. Нашла Елену, она там была в жутком состоянии, но выбраться оттуда я уже не могла. Стала звать на помощь, но никто не приходил, огонь был все ближе и ближе… Когда я думала, что все кончено и кричала уже безо всякой надежды, Деймон и Стефан вытащили нас оттуда… - выговорившись, Ребекка перевела дыхание. Она не стала рассказывать о том, что на самом деле могла уйти сначала, но хотела вытащить Елену, а потом уже было поздно. Девушка сама плохо понимала мотивы своего поступка. Говорила себе, что хочет найти убийцу Мэдс, но это Клаус был одержим этим, а она… Ей же даже Елена никогда особо не нравилась, да и с Мэдс они не были близки.
Ребекка заметила, как внимательно слушали ее братья, и пыталась понять, о чем они сейчас думают.
- Ты не должна была рисковать своей жизнью, - сказал Клаус.
- Она поступила правильно, - возразил Элайджа, и Ребекка с удивлением подумала, что таких слов он никогда прежде ей не говорил.
Она отвела взгляд и посмотрела на девушку, стоявшую у двери. Кэтрин, девушка Элайджи. Что-то странное мелькнуло в темных глазах брюнетки, все это время слушавшей ее рассказ.
- Едем в отель, Ник? – Ребекка посмотрела на брата взглядом «нужно поговорить наедине», и тот понял.
- Да, тебе нужно отдохнуть.
- Пока, Эл, - девушка пошла с Клаусом к выходу, и когда они уже оказались вне зоны слышимости, сказала: - Я кое-что нашла в доме Мэдс. Не знаю даже, но мне кажется, у меня новая версия. И нам нужен Локвуд.

***

Элиза открыла двери своей гримерной и замерла, увидев там Деймона.
- Что ты здесь делаешь?
- Не рада? Пришел посмотреть на твой спектакль.
Что-то в глазах сына заставило женщину отшатнуться назад. Но потом она покачала головой и вошла внутрь.
- Мне жаль, что твоя свадьба не состоялась.
- А мне жаль, что ты проигнорировала мои просьбы не приходить туда.
Деймон делал ей больно. Намеренно, будто радуясь огорчению на ее лице.
- Елена в больнице. Ее хотели убить.
- О Боже, я не знала! – прошептала Элиза и, сделав шаг к сыну, попыталась дотронуться до его ладони, но парень отбросил ее руку.
- Ты просто уехала в театр. Играть, - обвинение звучало в каждом слове.
- Мне очень жаль, Деймон. Я представляю, как тебе сейчас тяжело…
- Мне не нужна твоя жалость! – парень жестко прервал мать. – Мне ничего от тебя не нужно.
- Ты прямо как твой отец… - улыбнулась она. – Он всегда твердил, что не нуждается во мне, и все равно приходил.
- Я не похож на него! Хочешь знать, почему я пришел? Елена потеряла ребенка.
На лице Элизы отразилось изумление.
- И я хотел спросить тебя… - продолжил Деймон. - Ты так просто отказалась от своего сына, выносив его под сердцем такое долгое время, подержав его на руках… Так почему я не могу смириться с потерей малыша, который даже не был рожден, о котором я и не знал до сегодняшнего дня?
Женщина побледнела, и на глазах ее выступили слезы.
- Дети – самое важное, что есть на свете, - прошептала Элиза. - Я похоронила одного ребенка…
- Считай, что ты похоронила двух. Мой ребенок умер, не родившись, а твой жив, но у нас обоих теперь нет детей, Элиза.
Она закрыла глаза, чтобы сын не понял, как же сильно ранил ее своими словами.
- Лилии, - проговорил Деймон, смотря на большой белоснежный букет. – Я принес тебе лилии. Увидел в букете Елены и вспомнил, что отец каждый год в один и тот же день отправлял сюда букет белых лилий. Ты знаешь, что это за день. Лгунья… Ты так и не открыла мне всей правды.
Парень подошел к двери и, оглянувшись, посмотрел Элизе прямо в глаза. На его губах играла отцовская улыбка:
- Ты отказалась от меня и играла, мои родители умерли, и ты играла, твоя дочь умерла, и ты продолжала играть. У тебя не осталось ничего, а ты все еще играешь.
Женщина смотрела вслед сыну, слезы катились по щекам, а на лице появилась ответная горькая усмешка. Как же он не мог понять, что если она не будет играть, то умрет от того, что имеет в реальности.

***

- Почему ты не хочешь сотрудничать с нами, Елена?
Брюнетка глубоко вздохнула.
- Лекси, объясни, пожалуйста, детективу Беннет, почему я не могу назвать ей имя того, кто пытался меня убить.
- Без проблем. У Елены потеря памяти. Она не помнит всего, что связано с убийцей.
- Но, по-моему, у нее нет никаких провалов! – Бонни подозрительно посмотрела на Гилберт. – Все она помнит!
Елена только закатила глаза и откинулась на подушки.
- Она еще хуже тех из полиции, - пожаловалась она Лекси. – Я помню все, кроме того, кто сбил меня и…
- Но разве такое возможно? – засомневалась Беннет.
- Ее мозг умышленно блокирует воспоминания, которые могут принести ей вред, - объяснила Лекси. – Со временем память к ней вернется, но пока остается только ждать.
Еще некоторое время Бонни с сомнением переводила взгляд с Елены на Лекси, пока наконец не пришла к выводу, что ей не удастся ничего узнать от них.
- Ладно, тогда, как только память к тебе вернется, сразу же сообщи мне. Всего доброго. – Девушка поднялась, чтобы уйти, но Елена остановила ее:
- Погоди! Разве теперь Тайлера не отпустят?
Бонни удивленно приподняла брови.
- Не вижу никакой связи между смертью Мэдс и нападением на тебя.
- Но очевидно ведь, что один и тот же человек совершил эти преступления.
- У тебя есть какие-то доказательства?
- Будут, - с уверенностью заявила Елена.
- Ради Бога, Гилберт, без самодеятельности. Тебя жизнь ничему не учит?
- Учит, еще как. Спасибо, что зашла.
Закрыв дверь за Бонни, Лекси повернулась к пациентке.
- Не понимаю, зачем врать всем.
- Прости, что впутала тебя в это, - произнесла брюнетка. – Но так лучше пока.

***

Дверь в комнату открылась, и в проеме появилась голова Лекси. Наверное, Уинн не дожить до тех времен, когда родители наконец поставят на двери между комнатами замки. Взрослые отказывались понимать, зачем девушке уединение. Уинн быстро спрятала дневник под подушку и вопросительно посмотрела на сестру.
- Привет, к тебе можно?
- Вообще-то сначала стучат, а потом заходят.
Лекси растерялась, не ожидая такого приема.
- Прости. Просто… - Оно вновь широко улыбнулась. – Когда мы жили под одной крышей, то у нас не было секретов друг от друга. Я хочу вернуть это.
- Лекси, ты свалила, когда мне было шесть. Какие у меня могли быть тогда секреты? – Уинн посмотрела на сестру с искренним непониманием.
- Да, я знаю, что уделяла тебе мало времени. Но ты моя сестра. Любимая. Я хочу наверстать упущенное. Как насчет шопинга? Прямо сегодня.
- Не выйдет, у меня дела. – Девушке не терпелось вернуться к дневнику.
- Ясно. Куда-то идешь?
- Нет. Лекс, будь другом, оставь меня наедине. Забыла, что в нашем доме это неслыханная роскошь?
- Ладно, тогда, может, завтра…
Лекси пожала плечами и вышла. Уинн подошла к дверям и подтащила к ним кресло. Похоже, это единственный способ обезопаситься от родных.
В нетерпении девушка нашла нужную страницу и вновь увлеклась чтением. Самое захватывающее чтиво в ее жизни. Вот это они живут! Ей бы быть Мэдс…

«- Что ты делаешь?
Я едва сдержала смех, подняв голову и увидев удрученное лицо Тайлера.
- А на что это похоже? – Я подняла книгу в синем переплете, которая до сих пор лежала на коленях. – Читаю, Тай.
Он огляделся по сторонам.
- Маскируешься?
Я прыснула со смеху.
- Я люблю поэзию! И отойди, ты загораживаешь мне солнце.
Тайлер сел возле меня на зеленой лужайке позади школы, а я вернулась к чтению. Скоро я поняла, что не могу сосредоточиться, когда он на меня пялится, и со вздохом отложила сборник.
- Давай, выкладывай. В чем твоя проблема?
Парень с деланным непониманием пожал плечами.
- Я не могу просто посидеть с другом?
- Нет, если этот друг я. Ко мне обращаются либо когда хотят дико повеселиться, либо когда попадают в неприятности. Во что ты влип?
- Влипли мы все.
Тайлеру удалось вызвать у меня интерес, и скучающее выражение исчезло с моего лица.
- Что случилось, Локвуд?
- Клаус и Ребекка случились.
Я посмотрела на парня, ожидая, что он соизволит объяснить свои слова.
- Мне просто не нравится, что мы теперь тусуемся с ними. Когда мы решили принять их в нашу компанию? Я как-то упустил этот момент.
Я раздраженно закатила глаза.
- Я уже думала, что-то серьезное. А наш Тай просто боится, что новые крутые ребята сместят его с пьедестала. И что-то я не заметила, что тебе не нравились развлечения, которые организовывали они, и клубы, в которые они нас проводили.
- Да, было весело. Но их игры… Это не наши шалости, Мэдс! Вспомни, что они сделали с Бонни.
Я фыркнула.
- Тебе напомнить, дорогой, кто снимал ее шоу на мобильный?
- Я уже пожалел об этом. Именно они убедили меня, что не нужно извиняться…
- Ты не маленький! Если бы захотел – извинился.
Локвуд упрямо качнул головой.
- А как изменился Стефан с тех пор как стал встречаться с Ребеккой? Я его просто не узнаю. Они с Деймоном теперь постоянно ругаются, - добавил Тайлер.
- Он изменился не из-за Ребекки, и ты это прекрасно знаешь. Он думал, что у крутого плохого парня будет шанс завоевать Елену, если у хорошего не получилось. Но его любимой от этого как-то ни холодно, ни горячо.
Тайлер хотел еще что-то возразить мне, но я опередила его.
- Хватит, Тай. – Я поднялась на ноги. – Или ты говоришь мне настоящую причину, или разговор окончен.
Парень тоже встал и пристально посмотрел мне в глаза.
- Ты. Когда я смотрю на тебя и на этого урода...
- Правда? – Я насмешливо улыбнулась. – Совсем недавно ты сходил с ума по Кэролайн, а теперь ревнуешь меня… Я, конечно, знаю о твоем пристрастии ко всем, кто носит юбки… - я вдруг замолчала и рассмеялась. – Прости, просто только что Бернса читала. Тебе нельзя в Шотландию, дружище.
Тайлер улыбнулся в ответ.
- Лучше вообще не соваться в Великобританию. Единственные англичане, с которыми я знаком, меня бесят. Нет, хоть убей, не могу понять, чем тебе нравится этот…
Я сделала вид, что задумалась.
- Он красив, сексуален, богат, опасен, умен, хитер, с чувством юмора… Мне продолжать?
Тайлер сжал кулаки. Я решила хоть как-то его успокоить.
- Если тебе полегчает, я обещаю, что если Клаус или Ребекка будут как-то угрожать кому-то из нас, я найду способ сделать так, чтобы они исчезли из нашей жизни.
- Вот так просто откажешься от своего драгоценного подонка?
- Для меня есть только вы пятеро, остальные – просто массовка. Помни об этом.
Но тогда я не подозревала, что свое обещание мне придется исполнить так быстро. Это было накануне осенних каникул, нам стало скучно, и Ник предложил сыграть в одну игру. Все делятся по парам и получают ряд заданий, исполнив которые, приходят к цели. Мне не хватило партнера, и тогда сказали ввести в игру нового человека. Я долго колебалась, но все же выбрала. Этот выбор удивил меня своей успешностью, но мы все равно не выиграли. Деймон и Елена первыми пришли к финишу. Такая пара попадалась нечасто, но они неплохо сработались. Вот только на этот раз Клаус превзошел себя. Они нашли в указанном месте автомобиль и, когда открыли багажник, обнаружили там связанную девушку без сознания. Наверное, в тот момент они поняли, что пора вырасти из игр, иначе они вырастут вместе с нами. Когда приехала я, все уже были в сборе.
- Как ты мог! – тут же набросилась Елена на Клауса, а он только ухмыльнулся в ответ. – Ведь машина была открыта, что если бы ее угнали или…
- Но ведь это не случилось, Гилберт! – прервал он девушку. – Я просто подумал, что так будет веселее.
Ник посмотрел на меня, ища одобрения, но встретил только хмурый взгляд.
- Что с ней?
- Просто снотворное, - пожал он плечами. – Нашел ее в клубе, подмешал в выпивку… Да какая разница! Игра удалась, так поздравим же победителей.
Я подошла к багажнику и попыталась нащупать пульс девушки. Его не было.
- Черт! – воскликнула я и приложила голову к сердцу. – Она мертва.
- Да нет же!
Клаус подошел ко мне и сам решил проверить сердцебиение девушки. Остальные боялись даже приблизиться.
- Она не дышит, - мрачно констатировал он и выругался.
- О Боже, нет… - прошептала Елена, закрыв рот руками. – Все из-за нас!
- Это не наша вина, - возразила Ребекка.
- Конечно, это всегда не наша вина! – Елена была готова расплакаться, и Деймон обнял ее, успокаивая.
- Это и вправду не наша вина, Елена, - сказал он. – Это его вина. – Он обвиняюще кивнул в сторону Клауса. – А теперь правду, без сказочек о снотворном.
- Я сказал правду! – крикнул Ник и метнул быстрый вопросительный взгляд на Ребекку, которая стояла возле Стефана.
- Это ведь она, - догадалась я. – Она убила девушку.
- Я просто подсыпала ей снотворное! Это лекарство моей матери. – Бекка вытянула из кармана куртки флакончик с таблетками. – Зачем мне нужна смерть этой девушки?
- Потому что ты больная! – крикнул Тайлер.
- Следи за своими словами, Локвуд! – угрожающе прошипел Клаус.
- О чем вы сейчас говорите, черт побери?! - заговорила Кэр. - Нам нужно ехать в больницу, вдруг девушке еще можно помочь!
- Ты спятила! – фыркнула Ребекка. – Ты понимаешь, какой международный скандал грозит нашей семье, если мы окажемся причастными?! А твоя мать работает в полиции, отцу Тайлера скандал может разрушить карьеру…
Никто не обратил внимания на ее слова. Деймон вытянул девушку из багажника и понес в свою машину.
- Мои родители мертвы, - отозвался он по пути. – Им скандал уже не грозит.
- Я с тобой, - сказала Елена, догоняя парня.
- Едем все, - решительно заявила я. – Кроме вас, милорд и миледи, - последние слова я произнесла с издевкой.
Стефан хотел было поехать с нами, но Ребекка схватила его за руку.
- Останься со мной.
Он нерешительно переводил взгляд с меня на эту блондинку и, в конце концов, произнес:
- Я остаюсь с Ребеккой.
- Что?! – Я была вне себя от возмущения. Какое счастье, что его брат уже был в машине и не слышал этого бреда. – Какая, к черту, Ребекка?! – Мне захотелось хорошенько стукнуть младшего Сальваторе.
Но по его взгляду я поняла, что он сделал свой выбор, и что-то внутри больно кольнуло. Я просто уехала с остальными, а эти трое остались в темном переулке. Всю дорогу я задавалась вопросом: как могла упустить тот момент, когда мы стали столь незначительными для Стефана? Когда он предпочел эту едва знакомую девицу нам?
Девушку мы так и не спасли.
- Расскажите, что случилось, - потребовал доктор, и я стала импровизировать на ходу:
- Мы выходили из ночного клуба, когда увидели, как эта девушка, мы ее раньше не встречали, упала без сознания. И сразу же привезли ее сюда. Не имеем ни малейшего понятия, что с ней случилось.
В дальнейшем мы придерживались этой версии. Доктор сказал, что девушка приняла какой-то сильнодействующий препарат, возможно, наркотический, который оказался несовместимым с алкоголем.
Тайлер отвез нас домой. Когда я выходила из машины, он схватил меня за руку и, наклонившись, прошептал:
- Помни о своем обещании.
Поднимаясь по лестнице, я услышала голос своего неудачного партнера:
- У меня вопрос: если для тебя есть только они пятеро, тогда зачем ты дала мне надежду на то, что я смогу стать твоим другом?
- Откуда ты…
Я замерла.
- Неважно. Ответишь мне завтра. Спокойной ночи.
По спине пробежал холодок. Я покачала головой и поднялась в свою комнату. Устало легла в кровать, не раздеваясь, и стала думать о том, что дальше делать с Клаусом и Ребеккой. Я говорила Тайлеру, что это будет просто, но я врала.
- Сердишься? – раздался шепот над ухом, и я вздрогнула.
Потом повернулась на спину и увидела Клауса, склонившегося надо мной. Даже не подумала спросить, как он вошел – он всегда найдет способ.
- Ты убил ее?
- А смысл? – Он пожал плечами.
Меня это убедило больше, чем «я не смог бы» или «неужели ты думаешь, что я на такое способен?».
Я почувствовала поцелуй парня на губах и притянула Ника к себе, он опустился на кровать рядом.
- Если они заставят меня выбирать между тобою и ими…
- Я знаю, кого ты выберешь. А Стефан выбрал Ребекку, – в голосе Клауса послышалась нотка обиды.
- Стефан – идиот.
Парень ухмыльнулся и принялся стягивать с меня кофточку – наш единственный метод в достижении компромисса. Почему-то когда он осыпал мое тело пьянящими, сводящими с ума поцелуями, я вдруг спросила:
- Ты меня любишь?
Это было так подростково-сопливо – выделываться полуголой перед старшим парнем, когда мама спит за стенкой, а дверь открыта, и спрашивать его, любит ли он меня, прекрасно зная, что сейчас он скажет все, что угодно, лишь бы переспать со мной.
- А ты меня? – вопрос с подвохом.
- Ладно, проехали.
Я начала помогать ему избавляться от одежды. Любила ли я Клауса? Бесспорно, меня к нему тянуло, как может тянуть к демону. Но я очень боялась влюбиться в него по-настоящему. Осознание того, что я не могу так просто вычеркнуть его из своей жизни, пугало.
– Погоди, - я внезапно отодвинулась.
- Ну что еще? – раздраженно спросил Ник.
Я встала и в одном только нижнем белье прошла к двери, вглядываясь в темноту коридора.
- Мэдс?
- Мне показалось, что за нами кто-то наблюдает.
Я покачала головой, закрыла дверь и повернула ключ в замке.
- Ты случайно не наустанавливал здесь видеокамер?
Я подошла и взобралась на парня.
- Черт, как только не додумался!
Неважно, что дальше будет значить для меня этот человек, но я никогда не забуду, как, уже засыпая, услышала его слова:
- Если бы я мог любить кого-то, я бы любил тебя, Мэдс.
…

- Что вы все уставились на меня?
Я недовольно подняла глаза на четырех своих друзей.
- Как нам теперь жить дальше? – спросила Елена. Подобный вопрос они могли задать только мне. Они думали, что я знаю все ответы. – После того, что случилось?
- Лично я вижу только один выход. – Я пожала плечами. – Взрослеть.
- Больше никаких игр, - выдохнула Кэролайн. Остальные поддержали ее.
- Кроме последней.
Мы повернулись к Клаусу.
- Сваливай отсюда поскорей, - посоветовал Тайлер. – Или пожалеешь.
- Бросьте, мы ведь друзья, а друзья должны помогать друг другу. У нас проблема. Серьезная проблема, решить которую мы можем только все вместе…»

- Я открою! – крикнула Джордан матери, направляясь к двери и на ходу натягивая свитер поверх пижамы. Рождественские каникулы не только позволяли насладиться праздничным настроем вокруг, но также давали долгожданную возможность спать, сколько пожелаешь, и не слышать назойливого звона будильника в семь утра.
- Уинн? Чего в такую рань?
Уинн проскочила с холодного крыльца в дом и бросила на подругу взволнованный взгляд.
Джордан зевнула и, захлопнув входную дверь, вопросительно подняла брови, осматривая взвинченную девушку.
- Надо поговорить, но так, чтобы никто не услышал. Твоя мама дома?
- Угу, пошли ко мне в комнату.
Поднявшись на второй этаж и надежно защелкнув замок, Джордан кивнула подруге.
- Выкладывай.
Уинн задумчиво покусывала губу и все еще ежилась от холода, находясь в странном состоянии. Джордан щелкнула пальцами перед глазами девушки, и та вздрогнула.
- Помнишь, ты говорила о своем отце?
- Да, было дело, - Джордан поморщилась, будто само упоминание об этом ее не радовало.
- Ты с ним говорила? – тут же спросила Уинн и не сдержала облегченного вздоха, когда подруга отрицательно покачала головой.
- Никак не могу отвязаться от матери, - объяснила девушка. – Ей почему-то захотелось меня контролировать. Как-то поздновато. А что?
- На чье, ты говорила, имя зарегистрирован номер в отеле, где живет знакомый твоей матери?
- На имя какого-то графа, - Джордан пожала плечами. – Не помню, я где-то записала…
- Ольстер. Ты ведь сказала: граф Ольстер, не так ли?
- Да, точно. Так в чем дело?
Уинн выдохнула и запустила руки в огненные волосы, подстриженные под «каре».
- А как он выглядел? – спросила она. – Он был пожилым?
- Угу, древним стариком, - фыркнула Джордан, подозрительно косясь на подругу.
- Я серьезно! Он тебе в дедушки годился?
- Нет, ну где-то в отцы. А почему ты спрашиваешь?
- Тогда не понимаю, как он может быть графом, - пробормотала девушка больше для себя, чем для подруги.
- А почему не может? – не поняла та.
- Что? – Уинн вынырнула из размышлений и рассеяно посмотрела на Джордан. – Да так… Послушай меня, Джо, - девушка облизнула пересохшие губы. – Если твой отец тот, о ком я думаю, то это очень плохой человек и тебе лучше держаться от него подальше.
- Уинн! Ты что-то знаешь?
Но подруга уже не слышала ее.
- Мэдс Шелдон…
- Кто?
- Ты что-то слышала о ней? Ее имя кажется знакомым… Но это, наверное, из-за актрисы, Элизы Шелдон.
- Ааа, - протянула Джордан. – Так это ее дочь. Я-то думаю, где я раньше слышала это имя… Оно было на слуху лет пять назад, а то и больше. Я помню, как сидела у мамы на работе и пришел какой-то дядька с криками: «Энди, Энди! Мы должны первыми рассказать об этом!»
- О чем? – спросила Уинн, затаив дыхание.
- О том, что сын кандидата в мэры города убил Мэдс. Перерезал ей горло. – Джордан, для наглядности, провела большим пальцем по шее. – Чик!
Заметив, как смертельно побледнела ее лучшая подруга, Джордан забеспокоилась.
- Уинн? Да в чем дело, в конце концов? И что там о моем отце?
- Не нужно его искать! – воскликнула девушка, направляясь к двери.
- Как это не нужно?! – крикнула Джордан ей вслед, но Уинн уже стремительно покинула дом подруги.
Девушка вышла на улицу и с каким-то опасением огляделась по сторонам. Сумка, в которой был дневник, казалась невыносимо тяжелой. Уинн спустилась в метро и села в первый же поезд. Хотела открыть дневник с конца, но поняла, что не может. Открыла на закладке и принялась читать. Она опять в этом мире. В мире Мэдс. И как бы теперь самой выбраться живой.
«Я сижу в кафе и смотрю на прохожих сквозь стеклянную стену. Деймон сказал, что это очень важный разговор, а когда он так говорит, то значит, действительно, не пустое дело.
Записываю в дневник и задаюсь вопросом: зачем я его веду? Здесь столько информации, что, попади он в руки моей мамочки, я бы сидела под домашним арестом всю жизнь.
Несколько дней назад мы все опять провернули одну игру. Какой-то полицейский узнал о том, что мы причастны к смерти той девушки и нашел улики. Вроде камера была у магазина в переулке… Но Клаус сказал, что он не хочет нас сажать, ему нужны деньги наших родителей. Мы не могли допустить этого. Родители Елены пока распоряжаются средствами семьи Сальваторе, поскольку мальчикам нет двадцати одного. А мы не могли допустить, чтобы наши родители обо всем узнали… Для нас это стало бы самым страшным наказанием из всех возможных.
У нас не было выбора. Мы должны были нейтрализовать врага. Кэролайн отказалась участвовать в этом. Я не виню ее, она просто не могла нас понять. Это было нашим единственным общим страхом, даже включая Клауса и Ребекку. Для меня мать, для них отец. Тот же случай у Тайлера, а Елена просто не способна была разочаровать семью. Деймон и Стефан не могли оставить нас. Они понимали, как никто другой.
План был прост. Мы узнали распорядок дня этого полицейского. Он жил один в дешевой съемной квартире в весьма сомнительном райончике. После работы любил выпить, точнее, напиться в доску в одном из баров возле дома. Мы просто поражались, как его держали в полиции до этого времени, и все не могли понять, в чем смысл его жизни. Что мы отнимем у него для того, чтобы он не навредил нам? Оставалось только одно – работа. Мы подбросили ему наркотики в квартиру и сделали анонимный звонок в полицию. Мы нашли кассету и отобрали ее, но мы должны были убедиться, что он нам не навредит. Работнику полиции могли поверить на слово, пьянице и наркоторговцу – вряд ли.
Я отложила ручку и спрятала дневник, увидев на пороге Деймона и еще кого-то.
Они подошли к моему столику, и, встретив мой вопросительный взгляд, Сальваторе объяснил:
- Это Элайджа, брат Клауса и Ребекки.
Я промолчала, смерив гостя недобрым взглядом, а Деймона – еще более сердитым.
- Не понимаю, - проговорила я.
- Все, что вы слышали обо мне, – неправда.
- Неужели? – Я наклонила голову на бок и сузила глаза, всем своим видом показывая, что не верю и не собираюсь верить.
- Просто послушай, Мэдс, - попросил Деймон, и я только пожала плечами.
Не дождавшись приглашения, они сели напротив и встретили мой выжидающий взгляд.
- Ты девушка моего брата, не так ли? – я услышала какую-то насмешку в голосе Элайджи и вызывающе вздернула подбородок.
- Да, и что с того?
- У него не бывает девушек. Абсолютно все люди для него относятся к тем, кем можно манипулировать и кем нельзя.
- Тогда мной нельзя.
- Правда? – опять ирония. Меня выводила из себя эта снисходительность в голосе Элайджи, будто он говорил с очередной влюбленной в его брата девушкой, которой тот пудрит мозги.
- Никто никогда мной не манипулировал, - отчеканила я. – И не будет.
Этот парень видел перед собой просто школьницу. Я же хотела доказать, что он неправ.
- Деймон мне рассказал обо всем. О ваших забавах.
Я, не веря, уставилась на Деймона.
- Что?!
- И правильно сделал! – воскликнул Сальваторе. - Успокойся и выслушай, Мэдс.
- Что ж… - Я поставила локти на стол и подперла голову руками. – Вся во внимании…
- Клаус говорил тебе когда-нибудь об Эбби Картер? – спросил Элайджа.
- А это играет какую-то роль?
- Нет, по сути. Эбби не была значимой особой. Она просто переехала в Нью-Йорк из-за нас, что и стало ее основной ошибкой. Как я уже говорил, Эбби не играет особой роли в этой истории, но она была неплохой девушкой, и я расстроился, узнав о ее смерти. Умереть в багажнике украденного авто – вряд ли она этого заслуживала.
Внутри все оборвалось. Я встретила взгляд Деймона и поняла, что мои худшие опасения подтверждались.
- Она переехала вместе с вами? – переспросила я. – Ник знал ее…
- Полагаю, весьма близко.
Я только кивнула. Чувствовала, что самая «потрясающая» новость еще впереди.
- Полагаю, вам знаком Билл Форбс? – поинтересовался Элайджа, и по тому, как обреченно Деймон опустил глаза, я поняла, что новость будет не самой лучшей.
- Отец нашей Кэролайн? Я с ним никогда не встречалась.
- Они с матерью вашей подруги расстались весьма нехорошо, и ему запретили видеть дочь. Право, не знаю, что там произошло, но Билл остался в полиции, живет в Нью-Йорке, и вы с друзьями наносили ему визит на днях.
- Нет… - Я закрыла глаза и мысленно прокляла Клауса последними словами. На моих губах появилась усмешка. – И он, конечно же, ничего не знал о смерти Эбби Картер?
Элайджа кивнул, и я сделала глубокий вдох. Не помогло.
Мой кулак с силой опустился на поверхность стола.
- Сволочь! – воскликнула я, чувствуя, как в нутрии поднимается буря.
Смерть той девчонки на игре не была случайностью. Она просто перешла дорогу Клаусу… Как я могла верить этому подонку?! Каждое его слово – ложь, каждый поступок – очередная чертова игра. Из-за своей извращенной фантазии он заставил нас навредить отцу лучшей подруги, и если Кэр узнает…
Я поднялась, и комната поплыла перед глазами.
- Он пожалеет… - выдохнула я. – Как же он пожалеет…»
Дверь открылась на станции Уинн, но девушка не спешила выходить. Она смотрела на дневник большими синими глазами и боялась перевернуть страницу. Клаус мог оказаться отцом Джордан. Этот человек, лишенный всяческих моральных принципов, мог быть отцом ее подруги. Мэдс хотела ему отомстить. Мэдс, мертвая девушка, запись чьей жизни находилась в руках Уинн…
Дрожащая рука перевернула страницу. Пути назад не было.

***

- Открой! Я знаю, что вы там!
Вот чего Стефан Сальваторе не ожидал, так это, выйдя из лифта, увидеть знакомую, с криками колотившую в дверь квартиры Викки.
- Анна? – удивился он. – Что стряслось?
Его появление заставило девушку взять себя в руки. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем с очень натянутой улыбкой повернуться к парню. Стефан увидел, что в глазах ее блеснули слезы.
- Я ее не понимаю… - прошептала Анна, беспомощно поникнув. – Зачем она вновь рушит его жизнь, если он совсем ей не нужен?
Девушка покачала головой, потом опять выдохнула и, прислонившись к запертой двери, медленно съехала по ней к полу.
- Ничего не понимаю. – Но у Стефана уже появилась кое-какая догадка. - Ты о Джереми?
- О ком же еще… - прошептала Анна. – Я знаю, что он опять с ней. Чувствую. Он ведет себя так, только когда встречается с ней. Исчезает на несколько дней. Отключает телефон, не появляется дома. Если он не с Викки, то я не знаю, где…
- У них все серьезно? – спросил Стефан. Викки говорила, что они с Джереми встречались некоторое время, но поняли, что слишком разные люди. Разница в возрасте, социальном положении, жизненных целях… Она приводила так много причин, чтобы убедить младшего Сальваторе в том, что с Джереми Гилбертом ее больше ничего не связывало. Может, Анна не права?
Но с другой стороны, о Викки уже почти месяц ничего не слышно. Стефан тоже приходил сюда время от времени, но у него уже начало складываться впечатление, что девушка съехала. Почему она ничего не сказала? Он думал, что они друзья. Допустим, Викки захотела уехать с Джереми куда-то подальше от его родных, туда, где их никто не будет упрекать за отношения… Чем дольше парень думал, тем больше склонялся к этому варианту.
«Она не могла!» - говорило подсознание, но Сальваторе списывал это на свое дурацкое качество идеализировать всех и вся. Почему не могла? Для Викки Донован не существовало ничего, на что она бы не наплевала ради себя. Так почему же он решил, что имеет для нее какое-то значение?
В этом мире не было ни одного человека, в чьем списке приоритетов Стефан занимал первую позицию. Родители, брат, друзья… Для них он был где-то на прочном втором, третьем месте, но всегда находился кто-то, кто был важнее. Наверное, поэтому он так ухватился за Ребекку тогда. Она заставила Стефана поверить, что в этом мире для нее нет никого важнее его. Она врала. Единственное, что на самом деле заботило эту девушку, – грязные интриги и жестокие игры.
Стефан мысленно отругал себя за то, что думает о ней. Он хотел быть к ней безразличным. Не любить, не ненавидеть, просто не чувствовать к ней ничего. Но Бек опять объявилась в его жизни, одним махом уничтожив все те годы, за которые он пытался стать парнем, которым она так не хотела его видеть.
Эта девушка была, наверное, родственником дьявола, потому что, как только младший Сальваторе о ней подумал, дверь лифта открылась и оттуда вышла Ребекка собственной персоной.
Когда Стефан впился в нее взглядом, девушка растерялась на мгновение, застыла на месте и одними губами произнесла какое-то ругательство.
Ребекка на пороге дома Викки. Той самой, которой недавно Стефан решил помочь. Той, которая пропала тогда, когда вышеупомянутая Ребекка объявилась в городе. Сальваторе почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки.
- Дай угадаю: мимо походила? – поинтересовался Стефан с иронией и увидел, как девушка медленно потянула сжатую ладонь к карману.
Парень перехватил правую руку блондинки и с такой силой сжал запястья, что ее пальцы непроизвольно разжались.
- Сколько можно рукоприкладствовать! – пожаловалась девушка, но Стефан не обратил внимания, его взгляд сосредоточился на ключах в руке Ребекки.
- Почему я не удивлен? – спросил он, поворачивая ключ в двери.
Анна поднялась и в растерянности наблюдала эту сцену. Это был тот случай, когда Ребекка не знала, что сказать в свое оправдание.
В квартиру они зашли втроем. В пугающей тишине раздалось негромкое восклицание Анны:
- О Боже!
Стефан подбежал к креслу, в котором находилась Викки. Голова девушки была откинута назад, руки были привязаны к креслу, а рукава свитера закатаны выше локтей, показывая следы от уколов.
- Викки, - тихо позвал младший Сальваторе девушку, опускаясь на колени перед ней.
Но Викки его не слышала. Ее лицо было мертвенно-белым, а пульс едва прощупывался. Молча отвязав девушку, Стефан повез ее в больницу, всю дорогу думая только о том, удастся ли ее спасти.
Всю свою жизнь Викки Донован стремилась к деньгам и признанию. Причем деньги играли намного меньшую роль, чем признание. Обделенная вниманием матери, она хотела, чтобы ее замечали. И для этого делала много плохих вещей. Во всем остальном же Викки была обычной девушкой, которая в тайне мечтала о принце и большом красивом доме, где постоянно бы раздавался смех ее детишек. И именно понимание того, что такой жизни ей не видать, привело ее к наркотикам. Они помогали забыться, проще воспринимать обиды и не обращать внимания на безразличие. Но ирония заключалась в том, что однажды то, что должно было делать жизнь девушки проще, начало рушить ее. Шутка судьбы была еще и в том, что наркотики – то, перед чем она не могла раньше устоять, в результате пришлось вводить ей насильно.
Викки стойко, из последних сил сопротивлялась препаратам именно из-за того, что тот, о ком она мечтала всю жизнь, заслуживал девушки лучше. И пусть ей никогда не стать той, что будет достойна его, но предать веру Стефана в себя Викки была не в силах.
Она умерла у него на руках. На руках парня, за сердце которого так и не сумела сразиться. Чувствуя, что сил хватит всего на пару слов, Викки так и не сказала «я люблю тебя» или «ты лучший из всех, кого я встречала в своей проклятой жизни». Она просто попросила его об отмщении.
- Заставь ее заплатить по заслугам, - прошептала девушка, в последний раз встретив взгляд зеленых глаз.
- Заставлю.
Стефан поднимался по ступеням городской больницы с ней на руках, все еще надеясь ее спасти. На улице кружил снег, а плакат на соседнем здании гласил: «С Рождеством, Нью-Йорк!». Умирая, Викки думала о том, что так обидно, что ей не дали прожить свою жизнь. Оставалось надеяться, что тот, кто так жестоко с ней поступил, заплатит по заслугам.
Но Викки знала одно: Стефан не подведет.

***

Дрожащая ладонь прошлась по гладкой деревянной поверхности изголовья детской кроватки. Другая рука прижимала к сердцу мягкого плюшевого медведя, такого же белоснежного, как снег за окном. Глаза зацепились за фотографию на стене: молодая мать склонилась над своим новорожденным чудом, а надпись на картинке словно излучала тепло.
«Наибольшее благословение небес».
Горло болезненно сжалось, но карие глаза оставались сухи – слез уже не осталось. Небеса отказали девушке в таком благословении.
- Я смогу иметь детей? – с опаской спросила она тогда своего лечащего врача.
Между бровями мужчины залегла глубокая складка, но он попытался улыбнуться и произнес:
- Нужно верить в лучшее. Жизнь порой преподносит нам чудо.
Почему-то в его фразе, произнесенной ровным успокаивающим тоном, брюнетка услышала громкое, оглушительное «нет».
- Я так и знала, что ты здесь.
Елена повернулась к матери и изо всех сил попыталась выдавить улыбку. Безуспешно. Как-то странно пытаться обмануть мать, понимая, что она ей все равно не поверит.
- Прости, - прошептала девушка, положив мишку обратно в кроватку.
- Будто ты в чем-то виновата, - вздохнула Миранда. – Это я с этой комнатой… - Женщина подошла к дочери и обняла за плечи.
Елена вся сжалась от боли и едва сдержала стон от этого, казалось бы, совсем легкого прикосновения. Миранда, однако, успела уловить гримасу боли, на мгновение исказившую лицо дочери.
- Прости, солнышко. – Женщина осторожно отстранилась и неодобрительно покачала головой. – Ты не должна была подниматься с кровати.
- Я в порядке, - машинально ответила Елена, сама поражаясь такой наглой лжи.
Неизвестно, как нужно характеризировать такое состояние, но явно не «в порядке». Вряд ли так можно сказать о своей жизни, когда утром к тебе заходит убийца твоего ребенка, приносит цветы и мандарины, с милейшей улыбкой желая скорейшего выздоровления. А ненавистные глаза тем временем пристально рассматривают твое лицо, ища признаки лжи, и ты должна сдерживать эмоции, не позволяя им вырваться наружу ни на миг.
- Еще Джереми куда-то запропастился, - тревожный голос матери вырвал Елену из размышлений.
- Я уверена: с ним все хорошо, - заверила девушка. – Опять проявляет независимость и ночует у кого-то из друзей.
- Можно было хотя бы позвонить и рассказать мне о том, что решил проявлять независимость… Я же волнуюсь, а он отключил телефон и доволен, - запричитала Миранда. – Лучше бы в нашу компанию пошел работать на каникулы. Практика была бы…
Елена умолчала о том, что для начала брату не помешало бы посещать пары. На днях отцу позвонили из института Джереми и сообщили, что того могут исключить. Грейсон весь день бушевал, и счастье парня, что он исчез к тому времени. Хорошо, что мама не в курсе: она в последнее время все воспринимала близко к сердцу. Но с братом давно пора поговорить по душам – нужно внести этот пункт в список срочных дел. Сразу после «поквитаться с убийцей».
- Сегодня Рождество, и если этот парень не явится домой… - Миранда не успела закончить свою мысль, ее прервал звонок мобильного Елены.
- Да? – отозвалась мисс Гилберт.
- Мы ждем тебя возле твоего дома.
- Хорошо, сейчас иду.
- Куда это ты идешь? – возмущенно спросила мать, видя, как ее дочь решительно направилась к двери.
- За мной подруги приехали, - объяснила девушка.
- Какие еще подруги? Я их знаю? – Миранде было известно, что Елена ни с кем особо не дружит, кроме Кэролайн. А с той у них сейчас тоже не лучшие отношения, что также не укрылось от внимания миссис Гилберт.
- Ммм… Нет, но это замечательные девчонки. Я вас потом как-нибудь познакомлю. Мы пройдемся по магазинам, знаю, поздно покупать подарки, но у меня не было возможности сделать это раньше.
Девушка улыбнулась матери как можно более оптимистически.
- Я даже не знаю... – растерялась Миранда. Она колебалась – с одной стороны Елене было противопоказано тратить силы на что-то вроде шопинга, но безжизненное выражение лица дочери женщина видеть уже не могла. Возможно, прогулка на свежем воздухе хоть немного окрасит румянцем бледные щеки Елены, а веселая компания заставит вновь улыбнуться.
- Хорошо, только недолго, - поддалась мама на умоляющий взгляд.
- Да-да, конечно, - с энтузиазмом согласилась брюнетка, прекрасно понимая, что недолго точно не выйдет.
Для нее было очень сложно спуститься со второго этажа, одеться и пройти к машине. Каждое движение требовало слишком много сил, которых у Елены и так не было. Ноги подкашивались, а к горлу то и дело подступала тошнота, но девушка крепилась, понимая, что сейчас ей нельзя быть слабой. Она осуществит задуманное, накажет виновного и сможет тогда целыми днями валяться в теплой мягкой постели.
Компания оказалась немного в другом составе, чем предполагала Елена. Сев на заднее сидение старенькой потрепанной машины Бонни, мисс Гилберт с удивлением уставилась на красивую незнакомку спереди, которая показалась смутно знакомой.
- Кто это? – нахмурилась Елена. – Я же говорила вам: чем меньше людей знает, тем лучше.
- Привет, - как ни в чем не бывало улыбнулась незнакомка. – Мы уже встречались, хотя ты, наверное, меня не заметила… Я была у тебя на свадьбе, и, должна заметить, ты очень эффектно сбежала.
Лекси, сидевшая возле мисс Гилберт, громко кашлянула и адресовала только что говорившей девушке сердитый взгляд. Елену уже начинало раздражать это переглядывание знакомых а-ля «не упоминай при ней об этом дне».
- Кстати, привет, - Лекси дружески улыбнулась, чтобы немного разрядить атмосферу. – Как ты себя чувствуешь?
- У нас нет на это времени, - бесцеремонно вмешалась Бонни. – Это, - она махнула рукой на незнакомку, закатившую глаза, когда ее обозвали «этим», - Кэтрин, моя подруга. Она влезла в это дело из-за какой-то девчонки…
- Эбби Картер, - вставила Кэтрин.
- Да хоть королева Англии! – отмахнулась Бонни. – Мне плевать. Все, чего я хочу, – это избавить общество от психа и распрощаться с вами тремя.
- На самом деле она меня любит, - заверила Кэтрин.
- И моя любовь измеряется в километрах, - буркнула Беннет. - Чем ты дальше, тем сильнее мне нравишься. А теперь хватит пустых разговоров, у нас много дел. Какой план действий, супергероиня? – насмешливо обратилась она к Елене, и две остальные девушки тоже выжидающе на нее посмотрели.
- Сначала едем к Кэр, потом на бывшее место работы Лекси, затем к Деймону, - брюнетка вздрогнула, произнеся его имя. Лучше не вспоминать о нем, если она намерена осуществить задуманное.
- О, давайте сначала заглянем в пункт приема донорской крови, - попросила Кэт и вновь улыбнулась. – По дороге расскажу. И огромная просьба: я знаю, что у нас планы наполеоновские, но можно побыстрее, а? Меня парень ждет на Рождество.
- А меня нет, - весело заметила Лекси.
- Плюсуюсь, - грустно вздохнула Бонни.
- Воздержусь от комментариев, - мрачно отозвалась Елена.
Им предстояло веселое Рождество. В любом случае, если собралась такая немыслимая четверка, то несчастному психу ох уж несладко придется…

- Приветствую вас. Чем могу быть полезна? – медсестра за столом в приемной пункта приема крови доброжелательно улыбнулась.
- Здравствуйте, - Кэтрин одарила ее лучезарной ответной улыбкой. – Дело в том, что мы с моей подругой, - она махнула рукой на стоявшую рядом Елену, - давно хотели стать донорами. Так сказать, принести пользу общественности. Вы не могли бы нам побольше об этом рассказать? А то сами понимаете, в интернете все так туманно и неконкретно.
- Да, конечно, - медсестра с энтузиазмом кивнула. Значок на ее груди гласил, что ее зовут Дженни. – Значит, вы решили стать донорами. Это очень похвально, и мы рады, что с каждым годом людей, готовых стать донорами, становится все больше и больше. И чем более редкая группа крови у вас, тем более ценная для нас. Хотя мы, разумеется, нуждаемся во всех группах.
- А у меня первая отрицательная, - сообщила Кэтрин, и Елена вопросительно покосилась на нее. Брюнетка не знала, какая группа крови была у ее новой знакомой, но помнила, что первая отрицательная была у Мэдс.
- О, она нам очень нужна, - заверила Дженни. – Ведь первую группу крови можно переливать всем группам, но людям с первой подойдет только первая. К тому же, если резус отрицательный, то и подойдет только первая отрицательная, тогда как в первую положительную и во все остальные можно добавлять первую отрицательную. Это самая универсальная кровь, можно так сказать. Простите, я, наверное, совсем вас запутала.
- Нет, что вы! – Кэтрин отрицательно качнула головой. – Нам с Еленой полезно припомнить уроки биологии. Значит, я вам пригожусь?
Дженни энергично закивала.
- Да, мы ценим таких доноров.
- И нам нужно сдавать анализы? – поинтересовалась Елена.
- Да, довольно много. Мы должны быть уверены, что вы здоровы. Это занимает почти полдня, и у нас новое оборудование, поэтому мы сразу узнаем результаты. И вы можете в этот же день сдать кровь.
- Ясненько, - Кэтрин задумчиво постукивала пальцами по поверхности стойки. – А имена доноров где-то хранятся?
Дженни указала на компьютер.
- Конечно. Мы сохраняем данные, адрес, номер мобильного.
- А фото? – спросила Кэтрин.
Медсестра удрученно нахмурилась.
- Нет, - протянула она. – Зачем они нам?
- А если донор представится чужим именем?
Дженни приподняла брови.
- Зачем такое делать?
- Ладно, признаюсь вам, - Кэтрин театрально вздохнула. – Я боюсь иголок. Жутко, не выношу их вида. Падаю в обморок.
Елена вновь послал ей вопросительный взгляд, но Кэтрин его проигнорировала. Что она задумала? Мэдс боялась иголок.
- И вы хотите стать донором? – пораженно переспросила Дженни. – Вы понимаете, что такое невозможно?
- Я хочу перебороть свой страх, - доверительным тоном призналась Кэтрин, а потом вновь тяжело вздохнула и сокрушенно покачала головой. – Но не уверена, что смогу. Понимаете, я поспорила с друзьями, что стану донором, а теперь сомневаюсь. Я просто больше не выдержу их насмешек. Вот я и думаю: если Елена назовется моим именем, сдаст за меня кровь, а потом, когда мои друзья позвонят сюда, чтобы проверить, они выяснят, что мое имя действительно числится как имя донора.
У Дженни отвисла челюсть от такой комбинации. Потом девушка начала возмущенно хлопать ресницами и вдыхать воздух.
- Вы понимаете, что это не шутки? Спор, серьезно? Да люди тысячами умирают от того, что им не находят в нужное время нужной группы! Той же первой отрицательной! А вы… Уходите отсюда немедленно! Такие шутки сгодятся разве что для школьников!
- Все, уходим, - успокаивающе произнесла Кэтрин и, взяв Елену за руку, потащила к выходу.
- И да будет вам известно, - крикнула Дженни им вслед, – мы не разглашаем имен доноров!
Девушки вышли на улицу, и Елена нетерпеливо повернулась к спутнице.
- Откуда ты все узнала? О страхе Мэдс? Об иголке?
- Что? – рассеянно переспросила Кэтрин, которая в это время задумчиво покусывала губу. – А, мне Тайлер Локвуд рассказал.
- Ты говорила с Таем? Когда успела?
- Я времени зря не теряю, - самодовольно сказала Кэт. – Слушай, она сказала, что они не разглашают имен доноров, как же вы проверили Мэдс?
Елена стала спускаться по каменным ступеням к машине Бонни.
- Видела значки в коробке у нее на столе? Мэдс принесла нам такой. Парни начали шутить, что она его украла, тогда Кэролайн позвонила сюда и сказала: «Здравствуйте, меня зовут Мэдс Шелдон, я вчера сдавала кровь, и у меня возникли вопросы», ей сказали: «Минуточку, сейчас найдем вас в базе… Да, мисс Шелдон, чем можем быть полезны?» Вот тогда мы все и убедились. Погоди. – Елена резко остановилась. – Ты хочешь сказать…
- Именно. Она мастерски обвела вас вокруг пальца.

***

Элиза устало опустилась за трюмо в своей спальне и стала снимать украшения. Внезапно ее взгляд упал на небольшую книжку в яркой обложке, и женщина непонимающе нахмурила брови. Это был альбом, которого она раньше не видела, а на обложке было затейливо выведено «Мэдисон».
Женщина грустно улыбнулась. Ее дочь ненавидела свое имя, поэтому придумала себе такое необычное сокращение. В то время как Элиза не могла назвать ее по-другому.
Городок Мэдисон, столица штата Висконсин, стал одним из первых, где она взошла на сцену. До этого она уже была известна как актриса, но кинематограф никогда не привлекал ее. Однажды, путешествуя автостопом, Элиза подсела в машину к мужчине, который восхитился ее красотой и предложил роль в фильме. Но она мечтала о театре.
Это было совсем иначе: стоять на сцене, видеть их глаза. И однажды, пробегая сияющими взглядом по залу, Элиза увидела его…
Он был ее воздухом, ее жизнью. Она ненавидела его точно так же, как любила. Он был для нее дороже всего на свете, дороже сына, дороже дочери. Элиза знала, что так нельзя, но не могла ничего с собой поделать. Ради одного его взгляда она могла броситься с обрыва и взлететь в небо, сгореть в адском огне и воскреснуть из пепла. Наваждение, помешательство, что угодно, но без этого жизнь ее теряла смысл.
Неделя, проведенная на побережье невероятного озера Монона, стала лучшей в ее жизни. Тогда он принадлежал ей, Элиза целовала его до потери сознания, смотрела в его глаза ночи напролет, упиваясь такой долгожданной, запретной и прекрасной близостью.
Его жена ждала его дома. Сидела на коленях в огромном холодном особняке, из зеленых глаз текли слезы, а маленький мальчик, неродной, но бесконечно любимый, обнимал ее сзади, положив темноволосую голову на ее спину и сомкнув пальцы на едва проступавшем животе, где уже обитал его маленький брат. Маленький мальчик, возненавидевший любовь за то, что та убивала его маму. День ото дня отнимала ее жизнь. Гасила свет, идущий от нее.
А тем временем Элиза думала о них, находясь в объятьях его отца. Презирала себя каждой частичкой своего сердца, но эти объятья были ловушкой, из которой она никогда не сможет выбраться.
Он небрежно бросил на прощание:
- Приедешь в Нью-Йорк…
И оставил медальон с буковкой «М» на память об этом городе.
А она приехала. И он предавал свою семью с ней до самой своей смерти. И так никогда и не признал, что любит. А может, и не любил…
К горлу женщины подступили слезы, и она открыла первую страницу альбома.
Дочь.
- Это так жестоко, Элиза, - прошептал однажды Джузеппе. – Она так похожа на меня, мальчики приводят ее в наш дом, я слышу ее смех, вижу ее улыбки и не могу назвать своей дочерью.
- Все честно. Со мной происходит то же самое. Я подарила тебе сына, а ты мне дочь.
- И они оба ненавидят нас, - горько подытожил Джузеппе. – Мы сглупили. Я сглупил. Если бы я тогда…
- Молчи! Поздно, ничего не изменишь.
Элиза перевернула страницу и посмотрела на свою прекрасную, независимую, гордую дочь. Вся в отца. И в брата. Элиза отталкивала ее, Мэдс служила ей напоминанием о том, чего у нее никогда не будет. В мечтах она всегда рисовала себя его женой, любимой матерью сына и дочери.
И Мэдс, маленький осколок украденного счастья, резала женщину по самому сердцу.
- Шлюха! Ты даже не знаешь, кто мой отец!
Тогда она впервые ударила дочь, навсегда оттолкнув от себя.
Женщина потянулась к баночке с таблетками и, высыпав несколько себе на руку, проглотила. Она пила их со дня его смерти.
Перед глазами все поплыло. Эти таблетки… С каждым разом от них Элизе делалось все хуже. Она не могла думать, перед глазами все расплывалось, но сегодня они совсем подкосили ее. Элиза встала и хотела дойти до кровати, но упала на ковер без сознания.
Открытый альбом так и остался на трюмо. Со старой фотографии маленькая девочка одиноко смотрела в объектив, обняв руками любимого медведя.
- Элиза… - протянул вкрадчивый голосок, и бледная рука осторожно убрала темную прядь с лица женщины. - Матери не должны так поступать со своими детьми. Скоро ты встретишься с Мэдс и станешь умолять о прощении.

***

Елена неуверенно стояла возле двери дома Кэролайн. Она не знала, стоит ли им видеться. Они плохо поговорили в последний раз и…
Девушка услышала голоса за дверью. Кэр с кем-то разговаривала на повышенных тонах и, судя по всему, была очень зла.
Елена на некоторое время растерялась, чувствуя угрызения совести и голос манер, привитых с пеленок, но все же подошла к дверям и стала прислушиваться.
- Убирайся! Я не хочу с тобой разговаривать! Ты ублюдок, убийца и мразь! Если ты сейчас же не уйдешь, то я вызову полицию! – вопила ее подруга, и девушка боялась предположить, с кем та разговаривает.
- Только попробуй, - спокойно ответил мужской голос, и Елена едва не подпрыгнула от неожиданности.
Клаус. Но… Что связывало его с Кэролайн?
- Давай, вызывай! И я расскажу им о том, что ты так рьяно хранишь. Но Мэдс знала, не так ли? А двое могут хранить секрет, только если один из них…
- Замолчи! Это ты ее убил!
- Находясь в другом полушарии?!
- Неужели это препятствие для тебя? Ты мог нанять кого-то!
- Например, твоего отца?
Кэр влепила ему пощечину. По крайне мере, звук был характерный.
А Елена замерла, прислонившись к двери. Что он имел в виду? При чем здесь отец Кэролайн?
- Оставь его в покое, в конце концов! – крикнула девушка. – Мало ты ему жизнь испортил?
- Он сам себе ее испортил, Кэролайн, и ты это знаешь. Вот кто настоящий убийца. Ты попросила папочку убрать подругу, сознайся.
- Господи, какая чушь… - Елена едва расслышала ее слова, произнесенные севшим голосом. – Я бы никогда… Она ведь отомстила тебе за меня. Она была за меня горой, за каждого из нас. Никто, слышишь, никто бы из нас не посмел ее убить.
- Но Локвуд знает имя ее убийцы! И молчит!
- Он не молчит! Он рассказал полиции. Об их с Мэдс визите в психушку. О том, что Мэдс казалось, будто за ней кто-то следит. Но он не расскажет тебе. Ведь это благодаря тебе он все это время отлеживался в больнице!
- Я был на него зол! – Клаус и не пытался что-либо отрицать.
Он совсем не изменился. Все они переросли игры, что-то поняли и осознали, а он… Все еще считал себя всесильным и безнаказанным. И он никогда не изменится. Елене стало его даже жаль.
Они продолжали ссору, состоявшую из взаимных обвинений и отрицаний. Но Елена услышала достаточно.
Она тихо отошла от двери и пошла к лифту.
У Кэролайн был секрет. Связанный с ее отцом. С полицейским, которого Клаус заставил их подставить. Но очевидно, Билл Форбс был далеко не безгрешен. И то наказание, которое они заставили его понести, еще очень мягкое.
Елена не стала строить предположения, чем занимался Билл. Кэролайн сама расскажет ей. В свое время. Важным было другое. Когда Мэдс стало известно то, что Клаус обманом заставил их подставить Билла, она наверняка попыталась понять зачем. И нашла страшные факты об отце своей подруги. Их-то она и записала в своем дневнике. Станицы, которые Кэролайн вырвала. Еще до смерти Мэдс, вероятней всего.
Но что если Елена ошиблась? И отец Кэр действительно убил Мэдс?
Но ведь не Билл Форбс напал на Елену.
- Черт. Бессмыслица какая-то, - пробормотала девушка, садясь в машину возле Лекси.
- Что-то стало известно? – спросила Бонни.
Елена растеряно покачала головой.
- Бонни, ты знаешь что-то о Биле Форбсе? Кроме того, что его вышвырнули из полиции за наркотики.
- Только это. Я тогда только поступила учиться, и мы говорили об этом деле. Его не посадили лишь благодаря тому, что его бывшая жена замолвила словечко.
Елена кивнула. В обществе никогда не обсуждали развод Форбсов, его причина всегда оставалась неизвестной.
- Понимаешь, дело в том, что я только что услышала… Его назвали убийцей, Бонни.
- То есть как, убийцей? – подключилась Кэтрин. – Мы ведь решили…
- Подожди, Кэт, - прервала ее Беннет и вновь обернулась к Елене. – Кажется, я знаю, о чем идет речь. У меня был преподаватель, у которого я была любимицей. Он мне рассказывал всякие истории… Однажды он проговорился о Биле Форбсе. Сказал только, что тот слишком много на себя берет.
- Что он имел в виду? – спросила Елена.
- Мне тоже стало интересно, вот я и стала настойчиво искать в Интернете. Когда Кэролайн была маленькой, новорожденной, ее пытался похитить один тип, которого Форбс вынужден был отпустить за недостатком улик. Вот с того времени все, кого он не мог посадить в тюрьму, но кто был явным преступником, умирали в разных несчастных случаях…
- Да кем он себя возомнил! – возмутилась Лекси. – И он оставался в полиции? Просто безобразие!
- Это не прошло для него бесследно, - произнесла Елена. – Он лишился семьи и прекратил свою борьбу со злом.
- И что? – сказала Кэтрин после недолгой паузы. – Вы думаете, он имеет какое-то отношение к смерти Мэдс?
Елена пожала плечами.

***

- О Боже, Бонни, тебе так идет! – прыснула со смеху Кэтрин, глядя на выражение лица подруги.
- Заткнись, Кэт! – прошипела Беннет.
- А по-моему, действительно идет, - миролюбиво улыбнулась Лекси.
- Главное, что это для дела, - заметила Елена, застегивая пуговицы на белом халате. Ее спутницы тоже уже были при параде, теснясь в небольшой комнатке психбольницы.
- Не понимаю, к чему весь этот маскарад! – ворчала детектив Федерального Бюро Расследований. – Я могла бы добыть ордер…
- Это стоило бы времени, - резонно подметила Кэтрин.
- И привлекло бы внимание сама-знаешь-кого, - добавила Елена.
Кэтрин с мрачным видом огляделась по сторонам.
- Давайте уже побыстрее, меня тут даже стены угнетают…
- Да, - Лекси согласно кивнула. – Лучше поторопиться. Я не хочу, чтобы меня здесь видели. Мой бывший босс запретил мне здесь появляться. – Она закатила глаза. – И тем более мне нельзя приводить посторонних.
Девушка аккуратно открыла дверь и выглянула в коридор. Осмотревшись по сторонам, Лекси повернула голову и шепнула подругам:
- Все чисто, пошли.
Девушки одна за другой вышли из комнаты и двинулись за Лекси по длинному безликому коридору. Елена соглашалась с Кэтрин в том, что вокруг очень угнетающая атмосфера и сам воздух, кажется, давит на тебя. Наверное, брюнетке так казалось просто из-за того, что она была осведомлена о местных обитателях.
Почему-то воображение Елены рисовало маленьких детей, играющих на той заброшенной детской площадке, которую она видела снаружи, одиноких малышей с безумными взглядами…
Девушка вздрогнула.
- Сюда, - негромко сказала Лекси, указывая на дверь за углом. – Здесь архив.
Проверив, нет ли там никого, она жестом велела следовать за ней.
Это было небольшое помещение с рядами книжных шкафов, где на пыльных полках в беспорядке хранились досье.
- Я как-то сортировала здесь всех по алфавиту, - произнесла Лекси, задумчиво скользя взглядом по рядам. – Но нашего клиента не было. Возможно, она лечилась здесь под другим именем. – Она задумалась и тут же хлопнула себя ладоней по лбу. – Точно! Вот я дура. Это наверняка она.
Блондинка двинулась к крайнему шкафу и, пробежавшись пальцами по корешкам, с торжествующим возгласом вынула одну папку.
- Сара Рид, - провозгласила девушка, открывая досье. Вытянула фото и показала Елене. – Узнаешь?
- Еще бы, - усмехнулась Гилберт.
И тут Бонни начала смеяться. Зашлась безудержным, слегка истерическим хохотом, спрятав лицо в ладони.
Кэтрин с ошарашенным видом на нее уставилась.
- Эм… Это на тебя так обстановка действует, дорогая?
- Просто как подумаю… - сквозь смех проговорила Беннет. – Вы были такими крутыми ребятами. А какая-то умалишенная провела вас всех, включая саму ее величество Мэдс и даже мегакрутого Клауса!
Елена мотнула головой.
- Она преподнесла нам всем хороший урок. Пора отплатить ей тем же.
- Согласна, - кивнула Лекси. – Я помню, что читала ее досье. У нее был самый конкретный сдвиг по фазе из всех здесь, а потом – раз! – Она щелкнула пальцами. – И все. Она абсолютно нормальный человек. Вот ее и отпустили. Доктор Грин был прав… Они не выздоравливают, - подавленно подытожила доктор. – Ладно, Елена, ты хотела поболтать с Мишель?
- Да, если возможно.
- Попытаюсь устроить.
Кэтрин расстроено поникла и состроила умоляющую гримасу.
- Ну зачем? Все и так ясно! Берем досье и уматываем по-быстрому.
- Я хочу понять, - тихо проговорила Гилберт, а Кэт ответила ей взглядом «бесполезно», но не стала отговаривать.
Пробраться в палату Мишель оказалось немного труднее, чем они себе представляли. К счастью, ключи хранились все на том же месте, что и при Лекси, поэтому достать их не было большой проблемой. Но удача отвернулась от девушек: выйдя из-за угла, они наткнулись на группу парней-санитаров, о чем-то болтавших у окна возле черного входа.
- Опа! – воскликнул один из них, окидывая взглядом девчонок. Лекси быстро отвернулась, пряча лицо. – Парни, ущипните меня! Это сон?
- Нет, - произнес другой, высокий и накаченный. – Я тоже их вижу. Ребят, нам в жизни такого счастья не приваливало! Одна Лекс красотка была, да и та ушла!
Парни засуетились, начали переговариваться и бросать на девушек игривые взгляды.
- А, девушки, вы к нам?
- Увы, ненадолго, - тут же нашлась Кэтрин, великий импровизатор, пока остальные ее спутницы пребывали в некой растерянности. – Мы из города. Привезли медикаменты и скоро уезжаем.
- Как жаль… - расстроился один из санитаров, но тут же приободрился: - А давайте мы вам устроим экскурсию!
Остальные его друзья приняли эту идею с энтузиазмом, а у Елены глаза округлились от изумления.
- Экскурсию по чему? – переспросила брюнетка, а Кэтрин толкнула ее локтем в бок.
- Мы торопимся. Давайте мы оставим вам наш номер телефона, а вы перезвоните, когда захотите весело провести время.
Парни бросились доставать мобильники, и Кэтрин наспех продиктовала им какой-то вымышленный номер.
- Вот и все, - она обезоруживающе улыбнулась. – Ну, мы пойдем.
- А что с вашей подружкой? – подозрительно прищурился санитар. – Почему она прячется?
- О, это страшная история, нам бы не хотелось об этом говорить, - дрогнувшим голосом произнесла Кэтрин, и в ее больших темных глазах застыло неподдельное сожаление. – Она… Несчастный случай на работе. Новый пациент… Вы понимаете, словом, на нее сейчас лучше не смотреть. – Девушка тяжело вздохнула и потрепала Лекси по руке, пока та отворачивала лицо, пряча его за густыми волосами.
- О! Понятно.
- Нам очень жаль!
Парни с сочувствием и пониманием поглядывали на Лекси.
- Издержки профессии, - пожала плечами Кэтрин, когда подруги уже оттаскивали ее дальше по коридору.
- Да тебе в актрисы нужно было идти! – сказала девушке Елена, когда они отошли на безопасное расстояние.
- Черт, зачем тебе нужно было столько с ними болтать? Я вся извелась! – негодующе произнесла Лекси.
- Малек увлеклась, - покаянно проговорила Кэтрин. – Больше не буду.
Бонни сделала красноречивое выражение лица. Тут Лекси остановилась.
- Палата Мишель, - произнесла она севшим голосом.
В этом разговоре им предстояло понять многое.

***

Вечер окутывал Нью-Йорк, когда неприметная машина Бонни остановилась возле дорогого отеля. Она явно не вписывалась в Манхэттенскую среду.
- Что ж, у тебя все еще есть шанс на нормальное Рождество, подруга, - сказала Беннет с каким-то оттенком грусти в голосе.
Лекси и Елена уже были доставлены по пунктам назначения.
- Тебя тоже кое-кто ждет дома, - лукаво заметила Кэтрин.
- Да уж! – фыркнула Бонни.
Кэтрин только улыбнулась.
- Тогда я пойду. Пока, Бон, увидимся. – Она взялась за ручку, когда подруга остановила ее.
- Погоди, у меня есть кое-что для тебя.
- Подарочек?
Бонни открыла вместительную сумку и достала большую черную папку.
- Не совсем. Здесь то, о чем ты просила, - сказала девушка, передавая ее Кэт.
Привычное смешливое выражение исчезло с лица госпожи Петровой. Она с опаской глянула на Бонни, в ее глазах читался испуг.
- И… Что там?
- Узнаешь. Или нет, - Бонни вздохнула и, закрыв глаза, тихо проговорила: - Я никогда не думала, что скажу это, но если речь идет о тебе, то… Может, лучше кинуть содержимое этой папки в огонь и быть счастливой, чем погубить любимого, разбить себе сердце, но добиться правды? Кому от нее станет лучше, дорогая? Не тебе, уж точно…
Это Рождество определенно не станет самым счастливым в жизни Катерины Петровой. Но все теперь было в ее руках. Девушке предстояло сделать выбор, возможно, самый важный в ее жизни.
То же самое предстояло Елене Гилберт.
Ее легкие шаги эхом отзывались в пугающей тишине огромного особняка Сальваторе. Девушка замерла, увидев родной силуэт в конце темной, неосвещенной комнаты, и ее сердце провалилось куда-то вниз, когда она услышала его голос:
- Я ждал тебя, Елена.

***
- Достаточно необдуманных поступков, слышишь?! Хватит! Мы не будем убивать Елену, и ты не будешь.
- Она все знает, ее нельзя оставлять в живых! У нее есть дневник Мэдс и…
- Если бы он у нее был, мы бы уже сидели за решеткой! Мы же договорились: больше никаких убийств, а ты что?
- Там никто не подкопается. Мне не впервой!
- Тот, кому нужно, подкопается! Зачем тебе нужен был этот триллер, а? Мы ведь были так близки к нашей цели… Мы столько лет травили Элизу незаметно для всех. Наследство перешло бы тебе, мы бы стали богатыми, очень богатыми людьми, потом тебе бы уже никто не мешал делать то, что хочешь. У тебя была бы свобода! А ты все рушишь своими необдуманными, импульсивными поступками!
- Для тебя все мои поступки импульсивны! Убийство Мэдс тебе тоже не пришлось по вкусу. Но мне удалось подставить Локвуда и обернуть все нам на руку. Скажешь, не так?
- Так, тогда это был высший класс. Но сейчас я не узнаю тебя. Ты теряешь голову, неужели ты опять хочешь в психушку? После всего?
- Прости… Но мне пришлось тяжело, пойми же! Долгие годы мне приходилось оставаться в тени, не убивать… Это было так невыносимо! Мне хотелось вновь ощутить вкус убийства, услышать крики жертвы, но нельзя было рисковать. Однако Мэдс сумела пристрастить меня к играм, и в них находилось мое утешение, лекарство от безумства! Все эти годы мне суждено было осторожно и незаметно дергать за ниточки и менять жизнь нашей компании. Тайлер был в тюрьме. Из-за меня. Кэролайн лишилась и отца, и матери. Мне удавалось играть остальными, менять их жизнь по мелочам, быть для них маленьким Богом. Но это было скучно! И Елена… В ней мне не удавалось найти слабинку, она была до того правильной и неинтересной! Мне пришлось изменить ее жизнь. Сначала этот трюк с завещанием. Это казалось мне такой волнующей игрой, но дедушка Гилберт все никак не хотел умирать, пришлось ему помочь. Елена должна была влюбиться в Деймона, а потом… Перед самой свадьбой жестокая судьба отобрала бы у нее любимого, и ей пришлось бы выйти за младшего брата. Потихоньку разыгрывая этот спектакль (настоящую мыльную драму), мне приходилось устранять Элизу, и все было прекрасно! Пока Локвуд все не испортил! Сволочь! Мне нужно было любым способом вновь посадить его в тюрьму, понимаешь?!
- Записки кровью были великолепной идеей! Тебя могли раскрыть и упрятать обратно в психушку! Это же было так просто, если бы не я!
- Здесь была проявлена твоя гениальность! Мы были на шаг от разоблачения, и если бы полиция сделала так, как хотела – взяла образец крови у Элизы для того, чтобы выяснить, а действительно ли мертвая Мэдс писала это послание, - то мне пришел бы конец. Твой же план… Это было что-то, мой милый друг!
- А потом покушение на Елену! Зачем?!
- Понимаешь, в общении с ней мне удалось увидеть то, что было вне моего внимания раньше: она так безупречно прекрасна! У нее идеальное тело, идеальная душа! Стоило увидеть ее там, под снегом, испуганную, растрепанную, в свадебном платье, и мне показалось, что я вижу ангела, падшего на землю… Мне не удалось удержаться. Ангел свободен, я знаю, что мне удалось его освободить, но эта оболочка жива и хочет доставить нам неприятности! Нужно ее убить. Их всех нужно убить, всех до единого… Пожалуйста, прошу тебя, разреши мне!
- Нет. Я буду следить за Еленой и остальными. Если они подберутся к тебе близко, я их ликвидирую, но пока Елена ничего не помнит, ты будешь держаться от нее подальше. Нам нельзя так рисковать.
- А мне что прикажешь делать?!
- Ищи дневник. Он не у Елены, я знаю. Она не могла забрать его, скорее всего, он сгорел в доме. Это ты молодец. Но поищи в окрестностях, проследи за соседями. Осторожность не помешает, когда столько людей наступает нам на пятки. Клаус – не тот, с кем нам нужно связываться.
- Клаус, Клаус! Мне удалось избавиться от него тогда…
- Сейчас единственный, кого он боялся, его отец, мертв. Поэтому мы будем очень осторожны с ним. И убивать Элизу сейчас не лучшее время. Будем ждать.
- Ненавижу ждать!
- Придется.

***

- Ждал? Правда? Был уверен, что все равно рано или поздно прибегу к тебе?
- Злишься? Имеешь право, - вздохнув, произнес Деймон.
Стоя сейчас в этой темной холодной комнате, смотря ему в глаза, девушка неимоверно хотела подойти к нему, прикоснуться, обнять, поцеловать… Только он мог заставить ее забыть о боли, только ему было под силу вновь заставить ее чувствовать и жить.
Жить, а не находиться в том страшном состоянии, что она сейчас. Существовать, будто робот, в режиме «месть». Умирая, девушка думала о Деймоне, она не хотела его оставлять, она отдала бы все что угодно, чтобы быть с ним. Она отдала дочь…
И Елена ненавидела себя за то, что любила Деймона сильнее, чем возможно. Сильнее, чем позволено. Сильнее смерти, сильнее жизни…
А он не любил. Никогда.
Самый болезненный и жестокий удар в своей жизни Елена получила от него, и в эту минуту, вновь увидев его и услышав его голос, она забыла о том, что ей нужна его помощь. Девушка хотела причинить Деймону боль, как можно больше боли – хотя бы сотую часть того, что вытерпела она.
- Конечно, имею право. Из-за тебя погиб мой ребенок.
На его лице не дрогнул ни один мускул – ее стрела не попала в цель, и это еще больше задело Елену.
- Наш, - негромко поправил мужчина.
Брюнетка увидела в полутьме, как в его глазах блеснули слезы, но, возможно, ей просто показалось.
- Если бы я знал… - с нажимом произнес Деймон, - то смог бы уберечь тебя.
Гнев и бесконечная злость, которые она подавляла в себе с того времени, как у знала о его вранье и изменах, переполняли Елену.
- Да как ты смеешь! Тебе было бы плевать, тебе на все плевать, кроме себя самого! Так демонстративно ненавидишь своего отца, но на самом деле ты еще хуже, чем он! Он был честен со Сью, он не обещал ей любви, как ты мне! На самом деле ты просто использовал меня, играл со мной в какую-то грязную игру, бессердечный ты подонок!
- Замолчи, Елена! Я любил тебя! – мужчина бросил эти слова ей прямо в лицо, теперь, когда они ей вовсе не нужны, когда не вызывают ничего, кроме злости и ненависти.
Как он смеет? Как он может даже произносить это слово?! Любовь! Да он не знает, что это такое…
- Это я тебя любила, я! А ты разрушил мою жизнь, отобрал у меня ребенка! Я потеряла свою дочь из-за тебя, неважно, кто всадил в меня ту штуку, но наш ребенок умер из-за того, что он был твой! Ты не достоин быть отцом, Деймон!
Он отшатнулся от девушки, будто она изо всех сил залепила ему пощечину.
- Нет. Нет! Я был бы хорошим отцом, я бы любил этого ребенка так, как никто и никогда не любил меня. Я бы любил его…
- Как долго, Деймон, как долго ты способен любить? Легко любить ребенка, которого нет и никогда не будет! Я начну все сначала. Я стану счастливой, слышишь?! У меня будут дети и муж, который будет меня любить, а ты мне не нужен! Я была для тебя обузой, так знай: больше меня у тебя никогда не будет! Будь счастлив, Деймон! – с горькой насмешкой выкрикнула Елена, с мрачным удовлетворением наблюдая за тем, как вечная маска непроницаемости дает брешь: лицо мужчины исказила гримаса боли.
Он должен страдать, должен! Несправедливо, что вся боль достается ей.
- Прости меня…
- Никогда! Я буду ненавидеть тебя до своего последнего вздоха. И в горе, и в радости я буду лелеять эту ненависть, Деймон! Это все, что ты мне оставил.
Елена резко повернулась к дверям, но Деймон перехватил ее руку за запястья.
- Не уходи, родная, я не смогу без тебя. Хочешь ненавидеть меня – ненавидь, но останься со мной.
Он схватил девушку за плечи и прижал к стенке. Их взгляды встретились – его отчаянный и ее испуганный.
- Я скучал, - выдохнул мужчина ей прямо ей в губы и поцеловал.
Так целуют в последний раз. Так целуют, когда жить осталось считанные минуты, – жадно, обречено.
Тщетная попытка высвободиться привела только к тому, что брюнетка оказалась еще ближе к нему, а сил сопротивляться у Елены не было. Ее руки уперлись ему в грудь, она ощущала бешеное биение сердца под своей ладонью.
Она тоже соскучилась по нему, безумно соскучилась по его поцелуям и ласкам. Но она не могла позволить Деймону вновь превратить себя в свою покорную куклу.
- Отпусти меня! – потребовала брюнетка, вырываясь. – Отпусти!
Девушка принялась изо всей колотить парня кулаками, заставив Деймона отстраниться.
Именно в этот миг дверь в главную гостиную особняка Сальваторе с шумом открылась.
Елена не знала, сердиться на Бонни или, наоборот, радоваться ее своевременному появлению. Но встреча с Деймоном не должна была закончиться на этой ноте.
- Что ты здесь делаешь? – старший Сальваторе не совсем понимал причину появления детектива ФБР с какими-то двумя парнями в его доме ночью.
- Нет, Бонни, я передумала, - Елена в растерянности замотала головой.
- Что значит передумала?! – прошипела Беннет, сердито сузив глаза. – Не время пасовать, Елена.
- Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит, черт побери?! – Деймон запустил руку в волосы, и то, что с утра казалось Елене таким легким, теперь представлялось сложной задачей.
- Мой подарок к Рождеству, солнце, – Гилберт обессилено прислонилась обратно к стене. – Валяй, Бонни.
Детектив поглубже вдохнула и выпалила на одном дыхании:
- Деймон Сальваторе, вы арестованы по подозрению в покушении на жизнь Елены Гилберт. Зачитать вам ваши права?

***

Еще утром Кэтрин удалось уговорить Элайджу, что у него просто не может быть дел важнее, чем помочь ей нарядить елку. И сейчас девушка с грустью смотрела на весело подмигивающие, разноцветные огни гирлянд, думая о том, что еще утром она могла с легкостью делать вид, будто у них все прекрасно.
- Что-то случилось? – спросил Элайджа, и, встретив его взволнованный взгляд, Кэтрин вздрогнула.
«Да, случилось. Я тебя обманула, но хуже всего, может оказаться, что ты обманывал меня».
- Все в порядке, - никогда еще в своей жизни она не врала так плохо.
- Ты не притронулась к еде. И даже не спросила меня, где твой подарок, – мужчина легко улыбнулся. – Учитывая, как я старался, подбирая его, мне даже немного обидно.
- Нам нужно поговорить.
Дрожащей рукой Кэтрин подняла со стоящего рядом стула проклятую папку и поставила на праздничный стол.
- Что здесь? – спросил Элайджа, и по его голосу она поняла: он знает. Он все знает.
- Я еще не открывала, - прошептала девушка, чувствуя, как к горлу подступает комок.
- Тогда открой.
Ладони Кэтрин были крепко сцеплены на коленях, и девушка не могла поднять руку, просто не позволяла себе открыть этот свой личный ящик Пандоры.
Заметив ее сомнения, мужчина достал из кармана пиджака маленькую черную коробочку и положил рядом. Интриги не было: Кэтрин тоже догадалась, что там, и к ее глазам подступили слезы.
- Что-то одно? – догадалась девушка. – Я должна выбрать что-то одно.
- Кэтрин… - тихо произнес Элайджа. – Если ты откроешь эту папку, то перечеркнешь все, что было между нами.
Она заплакала. Элайджа впервые видел ее слезы, струящиеся по щекам безудержным потоком. Она плакала второй раз в жизни – первый, когда узнала о глупой смерти сестры.
Именно воспоминание об Эбби подтолкнуло ее к выбору.

Старенькое кашемировое пальто, доставшееся в наследство от сестры, плохо согревало на морозе, поэтому, нерешительно стоя на широкой каменной лестнице прокуратуры, Уинн дрожала, как осиновый лист.
Мимо нее сновали люди – работники и посетители, поглощенные своими мыслями, с чашкой утреннего кофе в руках или кипой бумаг. Будучи подростком, который мечтал о новых туфлях, в то время как в школу приходили работники полиции и рассказывали, куда следует обращаться, когда тебе стало известно имя маньяка-убийцы, Уинн теперь не знала, куда податься. Вероятнее всего, ее поднимут на смех или же просто выставят за дверь, толком и не выслушав.
Тогда она подумала: «К кому бы в таком случае пошла Мэдс?» и ответ напрашивался сам собой: к тому, кого она знала с детства, кто беспокоился о ней, кому она могла доверять и кто, конечно же, обладал какими-то полномочиями и правоохранительной силой. В свете всего вышеперечисленного кандидатура Лиз Форбс однозначно лидировала. Но загвоздка была в том, что Уинн не была Мэдс.
Мэдс… Вчера девушка закончила читать ее дневник – небольшую книжку в кожаном переплете, хотя пустые страницы оставляли чувство недосказанности и смазанной концовки. Не хватало жирной точки, яркого события, после которого можно будет написать на всю страницу «Конец». Наверное, это было оттого, что Мэдс никогда не сможет описать свою смерть и все, что за ней последовало.
Уинн было грустно. Если бы умерла она, родители бы поплакали некоторое время, но у них было столько детей, что тосковать по дочери элементарно не хватило бы времени. Пару одноклассников бросили бы грустные взгляды на ее пустую парту, и несколько посторонних мимолетно прочли бы заметку об ее смерти в какой-то не слишком популярной газете, где-то между статьей о разводе каких-то знаменитостей и рекламой хлопьев.
В случае с Мэдс все было совершенно иначе. Уинн бы отдала десять лет своей жизни за то, чтобы на один день стать Мэдс. Каждое мгновение короткой жизни загадочной мисс Шелдон было подобно яркой вспышке, которая ослепляет и запечатлевается в памяти навсегда.
Ее любили. Ее ненавидели. Ею восхищались и ее призирали, но главное: Мэдс никогда не забудут.
Телефонный звонок вывел девушку из задумчивости.
- Ало.
- Ты плохая сестра, - донесся из трубки голос четырехлетнего Кэвина, самого младшего члена их большой семьи.
- Послушай, Кэвин, у меня нет времени, - раздраженно ответила Уинн, не желая выслушивать сейчас глупые детские претензии брата. – Откуда ты звонишь? Впрочем, неважно. В моем письменном столе во втором ящике сверху есть небольшая коробка твоих любимых конфет. Я прощена? – нетерпеливо спросила девушка, желая поскорее закончить разговор.
- Ты плохая сестра, - повторил брат, и Уинн ощутила легкий укол беспокойства.
- Кэвин? Что у тебя с голосом? Ты заболел? У тебя что-то болит?
- Я очень-очень плохо себя чувствую, - в глоссе мальчика слышались слезы, душившие его, казалось, он говорил еле-еле.
- Где мама? – страх сдавил сердце девушки своей мерзкой, скользкой рукой.
- Мамы нет, - всхлипнул малыш. – Я один. Мне очень страшно. Из-за тебя. Потому что ты плохая сестра.
- Господи, Кэвин, скажи, что случилось! Скажи, где ты?
- Мне страшно, мне страшно! – у мальчика началась истерика, и волна паники перекатилась и на Уинн. – Ты плохая!
- Но что я сделала?
- Мама говорила тебе не брать чужие вещи. Ты не послушалась, - прошептал ее любимый малыш, а девушка почувствовала, как внутри все похолодело: чужая вещь…
- Тебя украли? – также шепотом поинтересовалась Уинн, чтобы кто-то злой и сумасшедший не смог ее услышать. Она знала, что могут сделать с ее солнышком… - Я верну, скажи, что я верну, Кэвин!
- Развернись и уйди прочь оттуда, - все еще плача, приказал мальчик. – Ты не должна там находиться, плохая, плохая Уинн! Тебя накажут, меня уже наказали из-за тебя!
- Нет… Нет!
Работники прокуратуры стали оглядываться на нее, поэтому девушка попятилась назад и поспешила уйти.
- Скажи, что я отдам, только пусть не трогают тебя! Я никому не скажу, клянусь.
Она знала, что ее услышат. Ей сейчас было неважно все, даже восстановление этой чертовой справедливости, главное, чтобы они не искалечили ее брата.
- Поздно, - был ответ Кэвина. – У тебя есть только один способ все исправить.
- Я сделаю все, что угодно.
- Я попал в злое королевство. Я – маленький принц. И злые волшебники обменяют меня только на принцессу. Но только на прекрасную принцессу! На Елену Прекрасную.

***

- Милая? – Кэтрин встала из-за столика в одном из Лондонских кафе и пошла навстречу сестре. – У тебя был такой взволнованный голос по телефону… Что-то стряслось?
Леди Эббигайл Картер, для родных просто Эбби, сняла солнцезащитные очки, заставив сестру возмущенно ахнуть.
- Господи, Эбби! Кто с тобой так?!
Вокруг усталых темных глаз виднелись фиолетово-синие очертания, скрыть которые не сумело даже изрядное количество тонального крема.
- Муж, - только и выдохнула Эбби, опустившись за столик.
- Итан? – не поверила своим ушам Кэтрин. – Но… Он ведь так сильно тебя любит, Эбби!
- Я сама во всем виновата, сестра. Кэт, я… Изменяю ему. Уже долгое время.
Кэтрин не могла поверить своим ушам. Эбби, милая, добрая сестра, примерная дочь и жена, изменяла своему мужу. Еще год назад, на свадьбе Эбби и Итана все говорили, что это брак, заключенный на небесах. Но спустя несколько месяцев благовоспитанный и безупречный Итан по необъяснимым причинам стал проигрывать все семейное состояние в казино, а теперь избил любимую жену, которая, как оказывается, давно ему изменяет!
Мир сходил с ума, а Кэтрин не могла понять почему.
- Кто это? – спросила она негромко. – Я его знаю?
При мысли о любовнике в глазах Эбби появился блеск, а на губах – легкая улыбка.
- Его все знают. Клаус…
Клаус – лондонская легенда. Именно Клауса Итан обвинял в том, что превратился практически в банкрота, а Эбби…
- Но он ведь… Он подонок! Как ты можешь?
- Ты его не знаешь! – горячо возразила Эбби. – Все, что о нем говорят, – неправда. Жалкие завистники. А он… Он мой принц.
Глупая, романтическая сестренка!
- Эбби, прошу тебя, умоляю, не встречайся с ним, – у Кэтрин ком застрял в горле. У нее было очень плохое предчувствие. - Вспомни, сколько скандалов в Лондоне из-за него было. Подумай об отце: ты ведь можешь разрушить его политическую карьеру. А мама? У нее больное сердце!
- А как же я?! – воскликнула Эбби. – Я люблю его, понимаешь, Кэт, люблю! И буду с ним, несмотря ни на что. Я просила у Итана развода.
- А он?
- Отказал. Считает меня своей собственностью. Но это пустяки, мы с Ником все равно уезжаем скоро.
- Куда?!
- В Нью-Йорк. Его семья переезжает, и я с ним.
- Подумай, что ты делаешь. Ради Бога, Эбби, не уезжай!
Кэтрин с силой сжала руку сестры.
- Прости… Но я всю жизнь делала то, что твердит долг и мораль. Теперь я буду слушать сердце. А оно велит следовать за Клаусом.
- У меня такое предчувствие… Что если ты уедешь, то не вернешься никогда.
- Не накручивай, сестренка. Я вернусь, родная, обязательно вернусь.
Эбби заключила сестру в объятья, окружив неизменным тонким ароматом фиалок. Это был день, когда Кэтрин видела сестру в последний раз.

- Она была моей сестрой, - прошептала Кэтрин. В темной загадочной бездне ее глаз Элайджа мог прочесть сожаление и боль.
Ему тоже было очень жаль. И очень больно. Но он понял ее выбор, молча встал и пошел к двери.
Кэтрин хотелось заплакать, разрыдаться в голос. Ей хотелось броситься за ним, спрятаться в его объятьях от этого гнусного мира, полного страданий и предательств. Элайджа был тем, от чьих поцелуев ей хотелось просыпаться каждое утро; она хотела сына с его глазами и его улыбкой; именно с ним она хотела состариться; и, когда она будет умирать, ей хочется, чтобы именно его лицо было последним, что она увидит в этом мире. Но даже ради всего этого Кэтрин не могла предать любимый образ сестры, навеки сохранившейся в ее сердце.
Стук двери эхом отозвался в каждой частичке сердца. Он ушел.
Первое, что бросилось в глаза девушке, когда она открыла папку, - маленький букет засушенных фиалок. Именно эти цветы всегда служили Кэтрин напоминанием о сестре, и однажды, собираясь на званый вечер, она украсила этим самим букетом свое черное вечернее платье. А позже тем же вечером, согласившись шпионить за Элайджей, она с ложной торжественностью прикрепила цветы к его пиджаку, лучезарно улыбаясь и ненавидя его всей душой, ибо в нем текла кровь Клауса.
Эти цветы находились в черной папке, в одном файле с единственным исписанным листом бумаги.
«Моя любимая Катерина… Я очень надеюсь, что ты никогда не прочтешь этих строк, ведь это будет значить, что между нами уже все кончено. В Англии моя семья успела нажить себе много врагов, в том числе и среди правительства, но и друзей у нас много. Меня сразу предупредили, что ко мне хотят подослать человека, который должен будет войти в доверие и собрать на меня информацию, которая позволит моим недоброжелателям навсегда разрушить мою политическую карьеру, а может, даже упрятать за решетку. Я сразу понял, в чем дело, когда сестра несчастной Эбби так ослепительно мне улыбалась, но особенно тебя выдало выражение твоих глаз. Ты ненавидела меня, я видел это. Но я был влюблен, как мальчишка, поэтому согласился на эту рискованную игру. Я знал, что никакого уничтожающего компромата ты не найдешь – его попросту нет, но я верил в то, что со временем ты полюбишь меня. И мне казалось, что ты действительно полюбила. Ты просила быть всегда рядом, никогда не оставлять тебя… А потом мои нью-йоркские друзья из ФБР позвонили и сказали, что некая Бонни Беннет тщательно проверяет мою биографию времен пребывания в Нью-Йорке. Я знал о том, что она твоя подруга, но отказывался верить, что все то время, которое для меня было самым счастливым в жизни, ты все еще мечтала меня уничтожить. Я встретился с Бонни лично пару дней назад и сказал, что мне все известно об услуге, которую она тебе оказывает. Она пожала плечами и сказала, что мне нечего бояться, и она только успокоит тебя. Но я попросил ее об одолжении. Она долго не соглашалась, но я сказал, что это наш с тобой последний шанс. Твоя подруга поняла меня, не сердись на нее. Я не могу любить человека, который мне не верит, Кэт. Я никогда бы не предал, не обманул и не обидел тебя. Поэтому я надеюсь, что эта папка сгорит в огне и ты сейчас соглашаешься стать моей женой вместо того, чтобы читать это. Но если читаешь, просто знай, что я любил тебя.
ПС: Если внимательно посмотреть, над левой бровью моего брата есть едва заметный шрам – память об Эбби. Не нужно мстить ему за свою сестру, поверь, наш отец позаботился о том, чтобы Клаус и Ребекка понесли наказание. О том, чтобы они заплатили за остальное, я позабочусь сам.
Элайджа».
Дрожащие пальцы открыли маленький черный футляр. Кольцо с аметистом такого же цвета, как и цветы, которые все это время хранил Элайджа, Кэтрин надела на безымянный палец левой руки – другого там никогда не будет.
Рука сжалась в кулак.
«- Если этот Клаус тебя когда-нибудь обидит, знай – я с ним поквитаюсь, - пообещала она тогда сестре.
- Не нужно, Кэт, пойми: не нужно».

***

Говорят, нет ничего хуже, чем нож в спину. Елена была бы согласна умереть, не видя глаз убийцы.
Все, во что верят люди, - глупости.
Они верят в Бога, но как Бог может спокойно смотреть на все то, что творится на Земле?
Они верят в любовь, но после всего пережитого Елена поняла, что и это прекрасное чувство – редкая гадость, как и все прочее оружие массового поражения, придуманное людьми.
Люди верят в священность семьи… Тогда почему родной человек может стать самым изысканным палачом, почему даже кровное родство не останавливает от того, чтобы жестоко отнять жизнь своей родни?
Мэдс не верила в подобную чепуху. Ей было фиолетово до Бога, она насмехалась над любовью, семейные ценности для нее были пустыми словами. Но даже она верила во что-то. И эта вера была такой стойкой и непоколебимой, что в ней не смел сомневаться никто из окружающих.
Дружба – святое понятие. Друзья важнее всего. Пятеро людей, которые за тебя горой, – и больше от этой жизни ей было ничего не нужно.
- Предатель! – сорвался громкий крик с крепко сцепленных губ Елены, заставив прохожих оглянуться.
Горячие слезы катились по щекам, ноющая боль в сердце и пустота где-то там, где когда-то была ее душа. Боль мешалась между собой – физическая и душевная, терпеть у девушки больше не было сил.
Он обернулся, услышав ее голос. Она шла к нему, в ее глазах пламенем горела ненависть, она была слабой, едва не валилась с ног, но не сдавалась. Елена была его совестью.
Он стоял в тени дерева, недалеко от озера. Ему было так тяжело смотреть на нее, так невыносимо.
Девушка подошла так близко, ее дыхание опаляло ему лицо.
- Посмотри мне в глаза, - велела она. – Посмотри! Я не хотела верить. Видит Бог, я не хотела верить до последнего.
Елена знала правду. Правду, которую он скрывал даже от самого себя. Мир рухнул.
- Я любил тебя… - проговорил он. Его единственное оправдание.
- Любил, - произнесла она с насмешкой. – Ты хотел, чтобы я принадлежала тебе, и ради этого готов был даже брата убить. Мой дедушка ни за что не составил бы это завещания без чьей-то подсказки. Кто-то близкий должен был сыграть на его единственной слабости – компании. И ты сыграл. Ты не мог попросить составить завещание с условием женитьбы на тебе, но подстраховка ведь нужна, не так ли? Наверное, слишком эгоистично с моей стороны думать, что это было проделано исключительно ради меня. Была и другая цель, не так ли? Компания. Джузеппе всегда видел Деймона во главе корпорации, тебя он никогда не брал в расчет. Он сын от любимой женщины, а ты – нет. Ведь это говорил тебе папочка перед сном, правда? И Мэдс – дочь, которой он восхищался. Но он никогда не восхищался тобой, Стефан. Поэтому ты убил ее? Просто потому, что отец любил ее сильнее? Потому, что брат любил ее сильнее? Двери были заперты – в дом Локвудов никто не проникал. Сигнализация на высшем уровне. Мэдс убил кто-то из ее самых любимых. Это было так удобно. Она заперлась в комнате родителей Тайлера и не пускала его внутрь. Но она пустила тебя. Когда все уснули, милый, добрый Стефан взял нож и поднялся к ней. Она была зла на Тайлера, на то, что проявила слабость. Но ты был тем, кому она позволяла видеть себя слабой. Так она написала в своем дневнике. Один удар – и ты разрушил все. Наш мир умер вместе с Мэдс. Стефан, которого все знали и любили, умер вместе с Мэдс. Тайлер… Просто подвернулся удобный случай, или ты спланировал и это? Тая за решетку – и концы в воду. Но не все так просто. Спустя пять лет он вернулся и разворошил прошлое. Он похитил Кэр, и мы с Деймоном кинулись ее спасать. Но Деймон не мог не предупредить младшего брата. Он позвонил ему по дороге, сказал быть осторожным, рассказать все, мол, так и так. И вот тогда тебе стало страшно. Страшно, что, если мы соберемся вместе и Тайлер заставит нас во всем разобраться, мы начнем тебя подозревать. Ты приехал раньше и проник на кухню – мы ведь играли когда-то в том домике. Тайлер слетел с катушек, едва не прикончил меня, и все вроде спокойно, его опять посадили за решетку. Но Кэр перешла на сторону мятежа. Ты не мог убить ее, как Мэдс, но уверена, ты предпринимал какие-то действия. Потом вернулась Ребекка. О, ты испугался, ведь она так хорошо знала, кто ты на самом деле. Но Клауса и Ребекку ты боялся, ведь, узнай они, что именно из-за тебя папочка так долго наказывал их… Смерть той девушки вовсе не была случайностью. Кэтрин рассказала мне о ней. В Лондоне ходили сплетни о романе Эбби с Клаусом, она потащилась за ним в Нью-Йорк, да он бы в жизни так не подставился, убивая ее! Но он вполне мог сделать ее объектом игры – она бы потом простила и не создала проблем. Это было еще одной ниточкой. Если об игре знал Клаус, то знала и сестренка, а та наверняка показала тебе флакончик и рассказала секрет. Подменить таблетки не составляло труда. Бекка была слишком опасной, повторюсь, она могла раскрыть нам глаза на тебя. Но ты такой не оригинальный, Стефан! Теми же таблетками, которыми ты убил Эбби, впоследствии напичкал Викки. Опять же – ненужный свидетель. Но что же знала Викки? У меня есть теория. Викки знала о моем ребенке. Она рассказала тебе. Мой идеал рухнул в твоих глазах. Я была нужна тебе, но не с ребенком твоего брата. Ты не хотел воспитывать чужое дитя, как твоя мать. Ты боялся, что мой ребенок будет вылитым Деймоном. Или вылитой Мэдс. И еще ты не мог допустить нашей свадьбы – не мог позволить, что я буду принадлежать твоему брату вечно. Именно с твоего места было удобнее всего бросить записку. Господи, Стефан, даже со мной! Даже со мной ты поступил так чудовищно… Еще один подонок Сальваторе. Но твой отец и Деймон даже рядом не стояли по сравнению со всей степенью твоей ужасной сущности.
- Прости меня… Прости…
Она подняла руку и со всех сил ударила его по лицу. Стефан Сальваторе упал перед ней на колени, слезы текли по его щекам, и он умолял о прощении. О прощении, которого он никогда не сможет получить.

Она стояла, прислонившись к стеклянной стене, и плакала. Елене было больше не под силу держать в себе боль и обиду, которые переполняли ее. Сейчас девушка завидовала Деймону, застывшему, как каменное изваяние, и смотревшему пустым взглядом серых глаз сквозь стекло, не веря, что этот незнакомец, чудовищный, злой незнакомец, на самом деле является его братом.
Стефан, которого он защищал от тяжелой руки отца. Стефан, которого он учил играть в футбол, водить машину и общаться с девочками. Это какой-то ночной кошмар, дурной сон, но не правда, ни в коем случае не реальность.
Всю свою жизнь Деймон думал, что должен был умереть вместо мамы одиннадцать лет назад, но эгоистичное желание жить все же вызывало в его душе ненавистную радость от того, что его тогда там не было. Только сегодня он впервые искренне пожалел о том, что не пошел тогда с отцом. Если бы он умер, его брат не превратился бы в монстра.
Если бы Елена рассказала ему о том, что это Стефан тогда пытался ее убить, он бы не поверил ни за что, но об этом говорил сам Стефан.
- То есть ты подтверждаешь, что все это правда? Ты отравил Эббигайл Картер, подменив таблетки Реббеки? Ты зарезал Мэдс Шелдон, а потом подставил Тайлера Локвуда? – невозмутимо переспросила Бонни.
- Да, - кивнул Стефан, и Деймон почувствовал, как все внутри затянулось в тугой узел.
- И покушение на Елену Гилберт…
- Это тоже я.
- Расскажи нам об этом подробнее, - попросила Бонни.
- Я не хотел, чтобы Елена вышла за моего брата, поэтому на свадьбе бросил ей ту записку. Она сбежала, а я не мог за ней последовать, так как находился у всех на виду. Мне нужно было утешить брата. Мы сидели вместе и разговаривали, когда она позвонила ему. Он вышел в коридор, но мне был слышен их разговор. Я узнал, где она, взял тяжелый подсвечник и ударил Деймона по голове сзади. Затащил его в эту комнату и запер дверь. У меня были ключи от его машины, и я поехал к ней. Я понял, что Елене известна правда о смерти Мэдс, поэтому сбил ее машиной. Она оставалась живой, поэтому я решил поджечь ее в доме. Для надежности проткнул ее ломом, но она все равно осталась жива, - в голосе Стефана отсутствовали какие-либо эмоции, одно пугающее безразличие.
- Стефан, это действительно ваших рук дело? – с завидным спокойствием спросила Кэтрин, находившаяся там в качестве его адвоката. – Вы никого не покрываете? Клауса? Ребекку?
- У меня в пиджаке был цветок, лилия, я поставил ее Елене в руки, - произнес Стефан.
- В показаниях Ребекки действительно говорится о цветке, который был на груди Елены, - сказала Бонни, перелистывая протокол с опросом свидетелей. – Как оказалось, что вы впоследствии помогали спасать Елену?
- Я вернулся на свадьбу, где все теперь искали не только невесту, но и жениха. Я помог найти Деймона, и потом мы вместе поехали к тому дому. По моим подсчетам, мы не должны были успеть, но Бекс все испортила…
- Все это время… Вам кто-то помогал? – спросила Бонни.
- Нет.
- Ты врешь, Стефан, и нам это известно, - проговорила Кэтрин. – Прекрати.
- Не понимаю, о чем вы.
- Человек, которого ты защищаешь, опасен для общества. Как ты не можешь понять?!
- Я действовал один.

***

- Мама? Мамочка?
Уинн вбежала в дом и вздохнула с невероятным облегчением, услышав веселые голоса на кухне.
- Уинн? Вы уже вернулись?
Войдя в кухню, девушка увидела мать, готовящую ужин с Кайлой, младшей сестрой. Уинн не удержалась и крепко обняла женщину, уткнувшись в ее светлые кудри. К глазам подступили слезы. С мамой все в порядке, но, возможно, видятся они последний раз.
- Эй, в чем дело, солнышко? – улыбнулась Патриция, с удивлением глядя на дочь, которая уже давно так не проявляла свои чувства. – Ты что-то натворила?
- Нет-нет, все в порядке, - покачала головой Уинн, отстраняясь и вытирая глаза рукавом.
- А где Кевин? Я получила твое сообщения о том, что ты заберешь его с дня рождения его друга Бена. Ты не забыла?
- Нет, просто мальчики уговорили меня на ночевку. Ты не против? – Уинн решила выиграть время. Возможно, ей еще удастся вернуть брата, до того как мама узнает.
- Конечно, пусть остается. Поможешь нам с ужином? Сегодня придет Лекси, поэтому я пригласила того милого парня Тома, что живет по соседству…
- Прости, но я уже договорилась с Джордан, нам нужно отлучиться ненадолго, так что пока, - и прежде чем мама успела возразить, девушка поспешила к выходу. В коридоре она остановилась и прихватила бейсбольную биту старшего брата.
Выйдя на улицу, Уинн набрала номер подруги.
- Алло?
- Приезжай ко мне, сейчас же, - решительно произнесла она, хотя внутри была далеко не так спокойна.
- Что такое?
- Нужна твоя помощь. Только быстро, Джо!
- Ладно, ладно, скоро буду.
Ожидая подругу, Уинн направилась к соседнему дому, вернее к тому, что от него осталось. Открыв злосчастный почтовый ящик, в который она так неосмотрительно когда-то заглянула, девушка обнаружила оставленные указания. По коже пробежали мурашки, когда она подумала о том, что этот человек стоял тут, смотрел в окна ее дома, а теперь украл ее брата.
Но пальцы уже автоматически набирали указанный номер. Уинн стала марионеткой, и ей не оставалось ничего, кроме как послушно исполнять свои обязанности.
- Алло? – послышался звонкий голосок на том конце.
- Кэролайн Форбс? – спросила Уинн, удивляясь тому, что ее голос не дрожит.
- Да, а кто это?
- Неважно. Вы хотите получить доказательства того, что Тайлер Локвуд не виновен?
- Откуда у тебя мой номер? Кто ты и что тебе известно?
- Это неважно. Вы должны приехать по указанному адресу. Одна. Иначе кто-то пострадает.
Уинн мысленно умоляла Форбс не упрямиться, потому как запугивать людей в школе не учат и если Кэролайн не согласится, Уинн окажется в тупике: человек, затеявший игру, не потерпит, чтобы все шло не по плану.
- По какому адресу? – после некоторых раздумий спросила Кэролайн.
- Проверьте свою почту, - сказала Уинн, прежде чем отключиться.
Девушка перевела дыхание, пытаясь успокоиться. Хотела приключений и получила на свою голову. Она давно мечтала жить как в кино, но никогда не думала, что окажется героиней фильма ужаса.
Увидев машину мамы Джордан, Уинн подумала, что теперь придется втянуть в это еще и подругу. Ей не хотелось, но выбора, как такового, у нее не было.
- Ого, у нас разборки намечаются? – игриво подняла светлую бровь Джордан, когда подруга села рядом и бросила бейсбольную биту на заднее сидение. – Как его зовут?
- Ее. Ее зовут Елена Гилберт. Ты должна помочь мне похитить ее, Джо.
- Что?!
Девушка находилась в состоянии легкого шока. В голубых глазах светилась смесь недоверия и страха за психическое состояние подруги.
- Ты никогда не умела шутить, Уинн, но знай: эта шутка самая тупая!
- Если бы… - прошептала Уинн, хватаясь за голову. – Если бы это было шуткой! Пожалуйста, Джо, на кону стоит слишком много! Это очень рискованно, но мне некого просить о помощи, кроме тебя…
- Ты… Ты вообще нормальная?! – Джордан не могла поверить своим ушам. – Ты серьезно хочешь похитить человека?!
- Я ввязалась в очень опасную авантюру, и если не приведу им Елену, то Кевина убьют.
Джордан замерла, на ее лице отразился шок.
- Но, Уинн…
- Поможешь мне – узнаешь, кто твой отец, - произнесла ее подруга, точно зная, что ради этого Джордан не остановится ни перед чем.

***

Он сидел рядом. Так близко, что их плечи соприкасались. Она могла физически ощущать его боль – или это была ее собственная, Елена не понимала. Она не выдержала, ее рука сама взяла его ладонь и тесно переплела пальцы.
«Я рядом, - хотелось сказать ей. – Между нами такая огромная страшная пропасть, возможно, мы никогда не сможем быть вместе, но сейчас я рядом с тобой. Ты не один».
Но слова застревали в горле, Елена не могла произнести ни звука, просто сидела и смотрела сквозь пелену слез в пространство. Они с Деймоном сидели на скамейке возле участка, не зная, куда им теперь идти и что делать.
- Ты была права, - произнес Деймон. – Нашего ребенка убили из-за того, что он был моим. Тебя едва не убили из-за того, что ты любила меня… Ты была права.
Сердце девушки сжалось от той боли и тоски, что звучала в его голосе.
- Нет, - прошептала Елена, чувствуя, как по щеке катится слеза. – Я была не права. Прости за все, что тогда сказала. От первого до последнего слова. Просто… Во мне столько ненависти, Деймон, что она разрушает меня изнутри. Я чувствую, что моя жизнь сломана, и починить ее я не смогу никогда. У меня такое чувство, будто я должна была умереть и мне теперь не место здесь. Это ощущение превращает меня в другого человека. И эта другая я больше не хочет любви, смеха и счастья. Она не хочет жить…
- Не надо… Пожалуйста. Я заслужил много, Елена. Но я больше не могу. Я терял, терял и терял. Всех потерял. Родителей, сестру, брата. Тебя. Всех из-за себя. Их не спасти, но ты можешь быть счастливой.
- Не хочу…
- Елена! – мужчина резко обернулся к ней. Взял ее лицо в ладони и посмотрел в любимые, некогда глубокие, но теперь совсем пустые карие глаза. – Почему? Почему ты сразу не сказала мне о том, что это Стефан?
Брюнетка в замешательстве смотрела на него, не находя ответа.
- Я не хотела осознавать этого. Я не врала о потери памяти. Не полностью. Я помнила, как прочла имя Стефана в дневнике Мэдс. Но моя память отказалась сохранить тот момент, когда он… - она закрыла глаза. – Позже я пыталась представить его там. Как он пытался убить меня. Но ничего не получалось. Какая-то частичка мозаики упорно не становилась на положенное место. Я начала цепляться за воздух. Искать других виновных. Я подозревала другого человека. Но… Виновен Стефан. Сара, или не Сара, здесь ни при чем… Помнишь, когда Стефан болел ветрянкой? Будто у него были осложнения, и он долго находился на карантине? Он лечился в психбольнице. Я говорила с девушкой, Мишель. Они дружили там. Она помнит его. Они вытворяли там страшные вещи еще совсем маленькими…
- Почему я не заметил? – спросил Деймон, обращаясь скорее к себе, чем к ней. – Чем, вашу мать, я был так занят, что не заметил, что у моего брата конкретный сдвиг по фазе?!
Люди начали оглядываться на них: кто-то с недоумением, кто-то узнавая. Елена заметила стоявшую на лестнице Кэтрин, которая махнула ей рукой, подзывая к себе.
- Я сейчас вернусь… - прошептала брюнетка, но Деймон был слишком погружен в себя, чтобы услышать.
- Что еще? – спросила Гилберт, устало смотря на девушку. – Я себя так скверно чувствую. Пожалуйста, разреши мне просто уехать домой, упасть на кровать и поверить, что все кончено.
- В смысле кончено? А как же Сара? – Кэтрин сделала руками кавычки на последнем слове.
- При чем тут она?
Кэтрин во все глаза на нее смотрела.
- Елена, ты дура или притворяешься. Я ходила с тобой в больницу. Мэдс не сдавала кровь как донор, значит, за нее сдала эта твоя Сара!
- Мэдс боялась сдавать кровь и не хотела показаться нам слабой, поэтому попросила свою знакомую об одолжении. Хитроумно, да, но не так преступно, чтобы в чем-то обвинить девушку, которая, как и многие, плясала под дудочку Мэдс.
- Она написала послание на стене якобы от Мэдс своей кровью, которую в полиции приняли за кровь Мэдс, потому что в банке крове ее образцы значились под именем Шелдон. А ты предлагаешь оставить ее в покое?! – Кэтрин отказывалась в это верить. Как могла Елена теперь отступать, когда они настолько близки к правде?
- Да плевать мне на то, что она там писала! Там, - брюнетка махнула рукой на здание полиции, - сидит парень, которого я считала одним из самых близких мне людей. Он признал, - Елена сделала ударение на последнем слове, а ее глаза загорелись злостью, - что убил Мэдс, моего ребенка и твою сестру! Твою сестру, Кэтрин! А ты его теперь официально защищаешь?!
- Он врет! – возразила Кэтрин. – Ты ведь не помнишь, кто пытался убить тебя!
- Его имя было в дневнике, Мэдс знала, что он ее убьет!
- Как можно знать имя своего убийцы, будучи живой?!
- Он болен.
- Она тоже.
- Это ее проблемы…
- Нет, они наши, черт возьми! Она во всем виновата. В смерти моей сестры, твоего ребенка и Викки Донован.
- Зачем Стефану лгать? – спросила Елена, и Кэтрин замолчала. Этого она сама не понимала.
К ним поднялся Деймон.
- Что происходит? – по его взгляду Кэтрин поняла, что Сальваторе, в отличие от Елены, готов уцепиться за любую возможность невиновности брата. Но Гилберт было сложно винить. Она просто хотела, чтобы все было кончено. Елена слишком много пережила, чтобы хотеть продолжения всего этого сумасшествия. Но Кэтрин боялась, что желание девушки не примут в расчет.
- Ничего, - произнесла она, отводя взгляд от глаз Деймона.
- Можно мне увидеть его? – спросил он решительно.
- Стоит ли? – засомневалась Кэтрин. – Сумеешь обойтись без драматических сцен с криками «Как ты мог» да «Почему, брат»?
- По-твоему, это смешно?! – зло посмотрел на нее Сальваторе.
Девушка виновато покачала головой.
- Нет, прости. Просто постарайся держать себя в руках, хорошо?
Он коротко кивнул.
- Постараюсь.
Кэтрин стала подниматься по лестнице, Деймон пошел за ней, а в дверях оглянулся на Елену:
- Не уходи никуда. Подожди меня здесь, ладно?
Брюнетка уловила в его голосе едва заметную умоляющую нотку и, немного помешкав, кивнула. Они ушли, а девушка осталась стоять на ступенях, стараясь не вспоминать всего того, что говорила ей Кэтрин.
- Елена? Елена Гилберт?
Она повернулась и увидела девушку небольшого роста, с коротко остриженными рыжими волосами. В больших глазах замер испуг затравленного зверька, а голос дрожал.
- Я вас знаю? – удивилась Елена.
- Нет, - девушка покачала головой и сказала: - Нет, но я тебя знаю.
- Кто же не знает, - бросила брюнетка и отвернулась. Если эта одна из сочувствующих и сопереживающих, которые штамповали ей письма пачками, то Елене она неинтересна.
- Нет, ты не поняла, я знаю о тебе все.
Елена почувствовала волну раздражения от этой навязчивой самоуверенной девчонки. Она повернулась, вызывающе глядя на нее:
- Так уж и все?
- Почти, - скромно заметила девушка. – Например, то, что в тринадцать лет ты сломала руку – родителям сказала, что упала с велосипеда, но на самом деле свалилась с дерева, когда подглядывала с подружками за мальчиками. На твоем гипсе расписались все твои друзья и даже Джони Депп, которого ты встретила на одном дне рождения. А в четырнадцать ты потеряла мамину сережку, которую взяла без проса. Сережки были семейными драгоценностями Гилбертов, и ты жутко боялась гнева матери. Твои подруги сумели сделать тебе точно такую же до того, как мама заметила пропажу. А в пятнадцать ты впервые поцеловалась с мальчиком, попав с ним под омелу. И заявила, что это далеко не так здорово, как показывают в фильмах…
По мере рассказа девушки Елена чувствовала, как бледнеет.
- Мне продолжать?
- Откуда ты все это знаешь?
- Пошли со мной.
- Откуда? – настойчиво переспросила Елена, не сдвинувшись с места, хотя девушка уже шла по улице.
- Идешь? – оглянулась она. – У меня есть для тебя кое-что.
Жизнь ничему не учит Елену – это она поняла уже давно, но как можно ждать опасности от подростка в смешной вязаной шапочке? И как можно знать, что в безлюдном переулке, куда свернет незнакомая девушка, тебя ждет еще один подросток с бейсбольной битой, крепко сжатой в руках?
Джордан выглянула из-за угла и увидела Уинн, ведущую Елену Гилберт прямо к ней. Она скрывалась в тени пожарной лестницы и удивлялась тому, что руки совсем не дрожат, а дыхание ее участилось и сердце колотилось так бешено вовсе не от страха, как у перепуганной Уинн. Нет, Джордан не боялась. Ею владело совсем другое чувство, которое она не испытывала никогда раньше. Она чувствовала его вкус, оно пьянило лучше вина и дурманило сильнее наркотиков. Это чувство было самым острым и самым лучшим, испытанным ею в жизни.
Опасность.
Джордан ввязалась во что-то опасное, но сейчас, в этот момент, она сама была опасна, как никогда.
Они свернули за угол и двинулись дальше. Джордан выскользнула из-за лестницы, подбежала к девушкам и, изо всей силы замахнувшись, ударила Гилберт по голове. Девушка упала навзничь, и Уинн вскрикнула от ужаса.
- Ты рехнулась?! – завизжала она. – Ты ее зачем так ударила?!
- Закрой рот! – тихо прервала ее подруга. – Неподалеку полицейский участок, идиотка. Бери ее за руки, и потащили к машине, пока кто-то не увидел.
- А вдруг ты ее убила? – Уинн испугано кинулась нащупывать у Елены пульс, а Джордан только закатила глаза. – Слава Богу, пульс есть!
- Счастлива? Теперь берем.
Она взяла ее за ноги, Уинн взяла девушку под руки, и они пошли к машине неподалеку, нервно оглядываясь в поисках прохожих. Едва они успели забросить Елену внутрь багажника, мимо проехала полицейская машина.
- У нее кровь… - прошептала Уинн.
Джордан решительно захлопнула крышку багажника.
- Твои проблемы, дорогая. Адрес.
Уинн рассеяно достала клочок бумаги, предоставленный ей той, которая сподвигла ее на этот кошмарный поступок.
- С одной стороны адрес твоего отца, - сказала она, протягивая лист подруге.
Джордан нетерпеливо выхватила его, прожигая глазами незнакомый адрес, чувствуя волнение, с головой накрывшее ее.
- С другой, - продолжала Уинн. – Адрес, по которому он может найти Мэдс.
- Кого? – переспросила Джордан, считая, что ослышалась.
- Ее-ее, - кивнула Уинн.
Потом развернулась и пошла к машине, намереваясь уехать.
- Эй! Это машина моей матери, попробуй только не вернуть! – крикнула вдогонку Джордан, но Уинн вряд ли ее услышала. Джо смотрела вслед уезжающей подруге, думая о том, что настоящие опасности только впереди.

***

- Ты его не тронешь!
Ребекка решительно преградила брату путь, перехватив его ладонь, взявшуюся за дверную ручку. Клаус метнул на блондинку злой взгляд и угрожающе проговорил:
- Уверен, у тебя имеются веские аргументы для такого идиотского заявления, которые ты будешь долго и скучно рассказывать. Чтобы не тратить время впустую, уверяю тебя, Бекс, тебе меня не убедить и к вечеру твой Сальваторе встретится с Мэдс.
В голубых глазах Ребекки читался испуг, который Клаусу редко когда приходилось видеть, и он с досадой подумал о том, что сестра станет помехой для осуществления заветной пятилетней цели.
- Не убивай его, - на этот раз это был не приказ в обычной манере, а почти умоляющая просьба.
- Почему нет? – раздраженно спросил мужчина. – Какое тебе до него дело? Может, ты его любишь? – в последнее слово он вложил как можно больше презрения, и его сестра передернула плечами, как если бы он сказал что-то напрочь лишенное смысла.
Впрочем, именно так все и обстояло. Во всяком случае, должно было быть так. Но то, как Ребекка отвела взгляд, отстранилась и повернулась к нему спиной, заставило Клауса усомниться в твердости своих убеждений.
Она ему больше не мешала, он мог спокойно уйти, но что-то останавливало. Понимание того, что она, Ребекка, тот единственный человек, который никогда его не предаст, который не бросит, несмотря ни на что, в этот раз было болезненным как никогда. Клаус не желал ни в ком нуждаться, но он нуждался в сестре и признавал это, скрепя сердце.
- Он не убийца, - тихо произнесла Ребекка. – Поэтому он и нравился мне, понимаешь? Он был готов на многое, если человек для него что-то значит, на очень многое, но не на убийство. В нем сочетались самопожертвование, на которое я никогда не была способна, и не способность переступить черту, которую я все время переступала.
- Это только доказывает, что ты плохо его знала. Или то, что он успел измениться, пока тебя не было.
- Люди не меняются, - возразила Ребекка, и в ее голосе послышалась нотка чего-то напоминающего грусть.
- Пусть так, - согласился с ней брат. – Но в них постоянно открываются новые стороны, о которых мы раньше не подозревали.
Девушка замолчала и, посмотрев на Клауса долгим пронзительным взглядом, с горькой усмешкой проговорила:
- Ты ведь все равно поступишь по-своему, правда? Что бы он для меня ни значил?
- Да.
Хотелось добавить еще что-то вроде «прости», но фраза показалась Клаусу совсем неуместной. Это она должна была говорить «прости» за то, что этот жалкий Стефан для нее какого-то черта что-то значил.
Ребекка села в бордовое кресло и опустила взгляд в пол, чтобы брат не заметил на ее лице отчаянья, которое она не могла скрыть. Клаус убьет Стефана, и они поедут на другой конец света, продолжая портить жизнь еще кому-то. Или останутся в Нью-Йорке и забавы ради начнут изводить Деймона, Елену, Кэролайн и Тайлера. И она не посмеет сказать брату, что устала, что ей надоело и что былых острых чувств Ребекка уже давно не испытывает.
Очередная интрига была как шоколадная плитка – Бекка обожала шоколад, но если есть его в непомерных количества изо дня в день много лет, он приедается, а порой вызывает приступ тошноты. И отказаться от этого шоколада ты не можешь потому, что уже давно забыла вкус всего другого.
Вкус любви, дружбы, доверия, сочувствия, счастья…
Ребекка всегда тешила себя мыслью о том, что у нее есть Ник, но правда заключалась в том, что это она есть у него. В любое время, в любой ситуации, в любой передряге. Но попроси она его сейчас остановиться, он не сделает этого. Попроси она его остановиться в любое другое время, ответ будет тем же самым.
Девушка вздрогнула, услышав, как хлопнула входная дверь, и вдруг, сорвавшись с места, решила, что должна любой ценой остановить брата. Она начала лихорадочно размышлять о том, к кому обратиться.
Деймон. Не откажется ли он от брата после всего, что стало известно в свете последних дней?
Кто тогда? Кто же еще верит в невиновность Стефана, кроме нее самой?
Ответ напрашивался сам. Никто.
А верит ли она в это в достаточной степени?
Ребекка отбросила последнюю мысль и поняла, что остановить Клауса может только она. От этого в горле появился ком, но отступать девушка не могла. Она остановит брата и только потом сможет сказать «стоп» самой себе.
Блондинка сняла с вешалки пальто и, застегиваясь второпях, открыла дверь гостиничного номера.
А потом замерла, встретившись взглядом с глазами, которые каждое утро видела в зеркале.
- О Господи, ты кто?

***

Длинные темные ресницы резко выделялись на матово-белых щеках. С потресканных губ женщины сорвался тяжелый вздох, она попыталась пошевелить руками, но ничего не вышло. С трудом открыв глаза, Элиза увидела, что привязана к больничной койке.
Женщина часто заморгала, думая, что это сон, а потом попыталась высвободиться.
- Не делайте резких движений, миссис Сальваторе, - весело пропела медсестра, вошедшая в палату.– Вы слишком слабы.
- Как… как вы меня назвали?
Девушка удивленно посмотрела на нее своими темно-карими глазами.
- Вы – Элиза Сальваторе, вы помните свое имя?
- Какая-то ошибка, - Элиза замотала головой на подушке, а по щекам покатились слезы. – Моя фамилия Шелдон и…
- Вы не помните, как вышли замуж? – Медсестра озабочено присела рядом на кровать и накрыла своей рукой ладонь Элизы. – За Джузеппе Сальваторе?
Элиза только пораженно открыла рот, не в силах вымолвить ни слова.
- И что родили ему двух замечательных детишек? Деймона и Мэдди?
- Моя дочь… жива?
- Конечно! – медсестра энергично кивнула головой. – Жива-здорова. Они с Деймоном навещают вас едва не каждый день.
- А что я здесь делаю? – прошептала женщина, не в силах поверить в услышанное.
- Вы попали сюда с психическим расстройством после смерти вашего мужа, Джузеппе. Очень сочувствую.
Элиза сильнее заплакала. Неужели это правда? Неужели вся та жизнь, которую она помнит, на самом деле бред, а ее дочь жива?
- Мне нужно ее увидеть! Мне нужно увидеть мою Мэдс!
- Скоро, совсем скоро, - пообещала девушка, поправляя упавшую на лицо Элизы темную прядь.
Мишель вышла из палаты и с довольной улыбкой зашагала по коридору, спрятав руки в карманы медицинского халата. Она подошла к окну с решеткой и присела на подоконник, где курил один из санитаров.
- Ты обещала, что сегодня будет весело, - прищурившись, напомнил парень, глубже затягиваясь.
- Так и будет, - с игривой улыбкой на губах пообещала девушка. – Нам пришлось здорово поскучать, пока здесь торчала та зануда Лекси. О, я думала, она никогда не уберется!
Джек ухмыльнулся.
- Ты была такой убедительной. Впрочем, с тех пор, как я тебя помню, ты могла обмануть кого угодно. Хотел бы я увидеть реакцию Лекси, если бы она тебя сейчас увидела.
- Я полностью выздоровела, доктор! – Мишель вскочила с подоконника и демонстративно закружилась, а потом, остановившись, с притворной грустью вздохнула: - Или неизлечимо больна.
Джек рассмеялась.
- Как и все здесь, малышка, как и все.
Мишель хмыкнула. Она никогда не имела психических отклонений – так она, во всяком случае, считала. Все, что она делала – даже если это были ужасные вещи, – она делала полностью осознано. Ее отец был главврачем, девочка, росшая без матери, целыми днями играла с больными детьми. Маленькая Мишель пришла к выводу, что некоторые из них совершенно ничтожны, а некоторые гораздо веселее ее обычных сверстников. Именно здесь она обрела настоящего друга, здесь она распоряжалась всем и вся, поэтому жизнь за пределами этой больницы перестала ее интересовать. Там были скучные правила, безобразная рутина, а здесь становились возможными вещи, выходящие за рамки дозволенного – глупых условностей, созданных теми, кто отравил мир и превратил его в скопище нудных зомби.
Здесь Мишель и ее подружка были королевнами. Больница – их собственный мир, где не существовало правил. Все и каждый ради собственных забав.
- Почему?! Почему ты хочешь уйти?! Я жила за этим забором, там нет ничего стоящего! – убеждала подругу Мишель, когда Сара сказала, что хочет уйти.
- Там моя мать. Я должна свести счеты, - холодно произнесла девушка. – Она отказалась от меня, а говорила, что я – ее жизнь. Я ей не нужна, значит, и жизнь незачем.
- Ты вправду способна на это? – Мишель заворожено смотрела на подругу. – Ты сможешь ее убить?
Птички, животные – ладно, эксперименты над больными – тоже ничего, но убить человека?
- Не знаю, - Сара пожала плечами, но Мишель глубоко в душе знала ответ.
- Ты вернешься?
- Конечно, моя любимая подружка.
Крепкие объятия и мучительное прощание. Мишель ждала, а Сара не звонила и не приезжала. Для Мишель все перестало быть интересным, только подруга могла придумывать что-то волнующее и увлекательное, а Мишель нравилась роль исполнителя.
Месяц спустя Сара вернулась.
- Что значит, ты переезжаешь к тете?! Зачем?!
Сара с ледяным спокойствием наблюдала за истерикой подруги.
- Она нашла меня после смерти мамы. Элиза – мамина младшая сестра. Блудная овечка в примерной семейке Шелдонов, имя которой было под запретом. Она потрясающая, Мишель! А ее дочь… Выдела бы ты Мэдс! Такая красивая, веселая, уверенная и такая сильная. Управляет всеми, как куклами. Как бы мне хотелось стать ею…
Мишель почувствовала укол злости.
- Ты решила остаться там?
- Да, прости.
- Но там могут поймать, а здесь – никогда!
- В этом-то и дело, понимаешь? Там ты всегда на грани, за миллиметр от разоблачения, и это неописуемое чувство.
- Тогда возьми меня с собой! – попросила Мишель.
- Не сейчас, - тоном, не терпящим возражений, сказала Сара. – Позже.
Шли месяцы, а «позже» не наступало.
- Этот чертов круг избранных! – жаловалась Сара по телефону. – Она не подпускает к себе никого, кроме своей пятерки!
- Круг можно разорвать, только найдя слабое звено, - сказала тогда ей Мишель.
- Слабое звено… Точно! Что бы я без тебя делала!
Потом она стала звонить все чаще, и Мишель тешила себя тем, что подруга не забывает о ней.
- Она взяла меня в игру! Меня, представляешь?!
- И ты переделала игру на свой лад?
- Конечно! Избавилась от ее подозрительного парня, рассорила Стефана с остальными… На очереди Кэролайн. Хочу заставить ее ненавидеть Мэдс. Тайлеру нравится блонди, поэтому он может пойти за ней. Деймон – лучший друг Локвуда, а Елена… Черт, вот что с ней делать?!

- Мишель!
Джек тронул подругу за плечи, вырывая из воспоминаний.
- Что?
- Машина подъехала.
Девушка обратила взгляд темных глаз к окну и улыбнулась:
- Похоже, первый игрок прибыл. Ловушки расставлены, призы на местах. Звони шефу и говори, что можно начинать шоу.
- Интересно, кто выиграет?
- Все проиграют, уж поверь.