Двое, обнявшись, лежали среди сумбура простынь и покрывал, дыша ароматами кожи друг друга, впитывая в себя ощущения, судорожно укладывая их в памяти, чтобы затем прокручивать, словно кинопленку, вновь и вновь. Остатки подушек покоились перьями в их волосах, на их телах, вокруг них, поэтому женщина возложила голову на плечо мужчины. Сон никак не шел к ней, хотя тело настойчиво ныло от усталости и едва ощутимой боли в мышцах. Мужчина, закрыв глаза, улыбался в потолок, хотя тяготы дамы его сердца прорывались сквозь плотно закрытые веки и рисовали в черноте самые безумные картины. Он не выдержал и поцеловал ее в висок. Женщина плотнее прижалась к нему, возможно, имея надежду впитаться в его кровь сквозь кожу и мышцы.
Мужчина несколько секунд неотрывно смотрел на существо, ищущее защиты в нем, а затем впервые за долгие годы запел. Сначала это был едва уловимый шепот, затем голос стал немного увереннее, но неизменно пропитан нежностью, испытываемой мужчиной к женщине.

— Моя дорога сквозь одиночество и тьму.
По ней я гордо и уверенно иду.
Я вижу свет - тебя - в мрачном дыму.
И я иду туда! Сквозь страх и тьму.

Ты – трепет сердца моего.
В обыденности – волшебство,
Ты есть конец и есть начало.
Маяк давно забытого причала.

Ты путь, усеянный цветами,
Сквозь тьму к тому, что так люблю.
Тебя я ждал годами… Нет! Веками!
Теперь позволь, тебя боготворю.

Ты – естество, ты есть богиня.
Ты огонек в тумане темно-синем.
Я на тот свет отчаянно иду.
Куда? Туда! К сердцу моему!

Мужчина окончил напевать женщине на ухо свою колыбельную, написанную им задолго до того, как лежащая в объятиях разукрасила его черно-белую жизнь. Он пел песню, которая, казалось, была создана специально для нее. Она спала – на устах была легкая улыбка, но руки крепко сжимали его стан. Мужчина натянул одеяло на их тела и стал засыпать. Через какое-то время мужчина увидел туман, дорогу. Где-то вдалеке он видел свет. Он шел туда, испытывая благоговение и вожделение, трепет и одержимость. Но огонек был так далек, так недостижим. Тревога не покидала мужчину. Что, если этот ускользающий кусочек света никогда не сможет принадлежать ему? Что, если он так и останется в этой тьме? Один. Навсегда.

Первый день весны встретил жителей Мистик Фоллс, небольшого городка в сердце штата Вирджиния, штормовым предупреждением. С самого утра не утихал проливной дождь, ветер гнул верхушки столетних деревьев и ломал молодые деревца. Люди, на ходу выбрасывая сломанные зонты, накрывались куртками и плащами и укрывались в первых попавшихся зданиях.
В местном баре был аншлаг. Электричество пропадало время от времени, погружая гостей заведения в мимолетную тьму. Группки молодых людей шумели и выпивали. Бармен и официанты едва успевали выполнять заказы. Гомон в помещении пытался перекричать голос Элвиса, что хрипел из старых колонок.
Елена всматривалась в пепельницу сквозь зеленое стекло бутылки. Она, в отличие от ее друзей Кэролайн, Бонни и Мэтта - официанта, что обслуживал их столик - заказала пиво и была рада этому. Алкоголь проник в организм и теперь заставлял тело и разум размякнуть. Треп подруг не казался таким пустым, просто служил фоном к ее личным раздумьям. Скучно. Как и всегда. Даже непогода не стала чем-то необычным для девушки. У нее уже неделю болела голова, и Елена знала, что будет гроза.
— Два часа от вас, девочки, - произнесла Кэролайн своим особенным голосом, который означал сексуального парня на горизонте.
Бонни оценивающе пробормотала: «Угу», а Елена и вовсе не подняла глаза – пепельница была куда более интересным предметом для созерцания.
— Он горяч, - промурлыкала, будто кошка, Кэр. Это означало, что сейчас она попытается с ним познакомиться. Очень смело, учитывая, что твой столик обслуживает твой же парень. Елена промолчала.
— От него исходит темная сила, - изрекла Бонни. Опять она играла в мага. – Очень темная и притягательная сила.
Девушки рассмеялись. Елена подняла, наконец, взгляд, решив идентифицировать предмет их обсуждения. Все, что она увидела – это спину, облаченную в черную кожаную куртку. Мужчина как раз делал заказ. Спустя несколько минут ему принесли стакан виски. Елена равнодушно опустила взгляд.
— Елена, как он тебе? - спросила Кэролайн, заглядывая в пудреницу и поправляя прическу.
— Нормальный.
—Отлично, тогда я пошла. Если что – для Мэтта я в дамской комнате.
Елена подумала, что и сама не прочь бы отправиться в уборную. Так она и поступила, выждав, когда Кэролайн завяжет разговор с незнакомцем в куртке.
В зеркале отражалась одна из не самых лучших версий Елены. Глаза раскраснелись от сигаретного дыма, которым было пропитано помещение бара. Волосы спутались, ведь Гилберт было лень расчесываться. Ее одежда была чистой, но совсем не новой. Джинсы-клеш вышли из моды два года назад. Ровно столько прошло с того момента, когда…
Дверь уборной с грохотом захлопнулась.
— Это женский туалет?
— Нет, общий.
Елена хотела выйти, но столкнулась с кем-то. С мужчиной. Она подняла на него взгляд, и он улыбнулся ей. Его улыбка была кривоватой и расслабленной, как у мужчин-моделей с обложки глянцевого издания.
— Ваша подруга очень настойчива. Я решил спрятаться от нее.
— Тогда Вам лучше закрыться в кабинке и просидеть здесь весь вечер.
Елена попыталась пройти мимо мужчины в кожаной куртке, но он загородил ей дорогу.
— Ну же, почему Вы так угрюмы. Побудьте со мной тут. Вы обязаны это сделать, учитывая, что та блондиночка – Ваша подруга.
— Я ничего Вам не обязана, - жестко произнесла Елена и, умышленно задев мужчину плечом, вышла из комнаты.
Весь оставшийся вечер она без настроения наблюдала сначала за тем, как мужчина вернулся к Кэролайн, дальше, как к ним подошел Мэтт, потом, как он и Кэролайн поссорились, а после – как она в слезах убежала из бара.
Они с Бонни были вынуждены последовать за ней, так как машина была только у Форбс. Оказалось, что Кэролайн уехала, и подруги вернулись в бар, чтобы позвонить Дженне – тете Елены. Они заказали чаю и стали дожидаться.
— Я могу подвезти вас, - предложил им Мэтт, сдав смену.
Бонни решила поехать с другом, заодно поддержать его после скандала с Кэролайн. Елена осталась ждать тетю.
—Позвольте Вас угостить.
Елена посмотрела на мужчину в куртке из-под лба, показывая, что она вовсе не рада его компании. Но он, проигнорировав это, сел за столик и жестом призвал официанта.
— Я жду тетю.
— Я составлю Вам компанию, пока Вы ждете. Две порции виски, будьте добры.
— Я не пью виски.
— А что Вы пьете?
— Пиво.
— Виски и пиво, - обратился он к официанту. Тот кивнул и удалился. – Мы так и не познакомились. Я Деймон.
— Елена. И Вы мне не нравитесь.
— А Вы мне – очень нравитесь.
— Вы плохо обошлись с моей подругой.
— Чем же я обидел ее? Это мне стоило оскорбиться, ведь меня использовали, как способ приревновать парня.
Елена закатила глаза. А Деймон, якобы не заметив этого, перевел разговор на нейтральную тему – погоду, будто так он мог сойти за выходца из светского общества. Затем он говорил о других городах, странах, забавлявших его обычаях различных народов… Елена слушала его монолог, пытаясь ничем не выдать свою заинтересованность. Иногда она, забывшись, все же натянуто улыбалась и кивала.
— Тебе стоит обязательно побывать во Флоренции. Колыбель Ренессанса, дух эпохи… - и когда он перешел на «ты»?
— Я не думаю, что в ближайшее время планирую совершать путешествие, но в случае поездки в Италию непременно последую Вашему, - она интонационно выделила последнее слово, - совету и попытаюсь отыскать дом Да Винчи.
— Ты будешь на приеме в пятницу?
— Нет. И туда приглашены только члены семей основателей.
— Я знаю. Но если ты хочешь туда попасть, можешь стать моей спутницей на вечер.
— Мне не требуется сопровождение. А если ты ищешь девушку на вечер, тебе стоит подкатить к тем одиноким дамочкам у бара. Всего хорошего.
Елена поднялась и, кинув на стол банкноту, направилась к машущей ей Дженне.
Гроза закончилась, и теперь на улице было тихо, прохладно и свежо. Воздух хотелось вдыхать и вдыхать. Елена, закрывая за собой дверь, обернулась. Деймон отсалютовал ей стаканом. Девушка демонстративно громко захлопнула за собой дверь.

Елена расправила складки платья, которое ей вручила утром Дженна со словами «Мы обязаны быть на этом приеме». Она натянула широкую неискреннюю улыбку и вошла в зал. Лишь на мгновение кое-кто оторвался от разговоров или поедания канапе и окинул ее отстраненным взглядом. Затем всем стало наплевать на присутствие Елены. И отлично.
Девушка взяла у официанта бокал шампанского и направилась прямиком подпирать стенку. Дженна могла заставить ее прийти сюда, но на большее она Гилберт не вынудит. Елена сделала внушительный глоток прохладного напитка и почувствовала приятную свежесть от тысячи лопнувших во рту пузырьков.
Так мучительно проходил вечер. Время от времени Елену донимали знакомые: кто-то просто заводил глупые беседы, а другие, что хуже всего, пытались в очередной раз высказать сочувствие. Не выдержав еще одного ностальгического углубления в прошлое ее семьи, Елена поспешила убраться вон.
Она стремительно шагала к ванной комнате. Девушка нарочито сильно топала каблуками по полу из дорогой итальянской плитки, надеясь оставить несколько царапин. Ее рука потянулась к ручке двери и тогда оттуда вышла фигура, почти снесшая девушку с ног. Мужчина подхватил ее и вернул равновесие. На его лице заиграла расслабленная кривоватая улыбка, что, в сочетании с дорогим смокингом, тянула на страницы Forbes.
— Опять Вы! – воскликнула Елена.
— Я думал, Вы не собираетесь сюда приходить.
— Я должна была.
— Как мило, Вы пришли сюда ради меня? – глаза Деймона насмешливо прищурились.
— Размечтались. Я Гилберт. Долг.
— И не собираюсь прекращать мечтать. Сальваторе. Также долг.
— Вы – Сальваторе? Я не видела Вас ранее в городе.
— Я решил перебраться в семейный дом.
— В заброшенное поместье Сальваторе? – Елена припоминала, как ребенком играла там с друзьями. Они разбили там зеркало. Но Деймон ведь не узнает об этом.
— Да. Я намерен реставрировать его.
— Хорошая цель. Мне пора.
Девушка зашла в ванную комнату, заперев за собой дверь. Из зеркала сегодня на нее смотрела вполне миловидная девушка. Макияж сотворил чудо. И синее платье хорошо оттеняло кожу.
Елена пыталась разыскать Дженну, но пожалела о намерении, когда застала ее в компании Деймона. Они распивали шампанское и мило беседовали. Тетя хохотала, будто ей было восемнадцать, а не двадцать семь. Что же, хоть кому-то из Гилбертов сегодня было весело. Девушка хотела сделать поворот на сто восемьдесят градусов, но оказалось слишком поздно – тетя звала ее. Елена сделала глубокий вдох и, вновь натянув на уста улыбку, присоединилась к компании.
Она рассеяно, стараясь не вслушиваться в суть вопросов, отвечала. Девушка даже не пыталась сделать вид, будто ей приятна компания Сальваторе. «От него исходит темная сила», - примерно это и чувствовала Елена. Этот мужчина был, несомненно, обаятелен. Когда он смеялся или широко улыбался, то казался совсем мальчишкой, хотя изначально глазомер девушки дал ему 30. Он умел поддержать беседу, сделать приятный комплимент. Но Елене все это казалось лицемерием. Она не видела во взгляде Деймона, что ему действительно весело и приятно пребывать здесь. Долг. Елена это понимала. А вот окружающие – нет.
— Елена, позволь пригласить тебя на танец.
Она покосилась на протянутую ей руку. Меньше всего ей хотелось вступать в тактильный контакт с Деймоном. Последний раз, когда он прикоснулся к ней, Елену бросило в жар. И ей это не понравилось. Куда спокойнее было в состоянии прохлады, равнодушия и спокойствия.
— Невежливо отказывать, - не унимался он.
— Елена, это же традиция. Можно ведь станцевать раз в несколько столетий, - Дженна чуть ли не подтолкнула девушку вперед.
Елена подала Деймону руку. Его ладонь была мягкой и теплой, а касание – очень… наверное, слово «нежный» подошло бы к описанию, будь Елена хоть немного более романтично настроена.
Это был один из глупых старинных танцев. Община Мистик Фоллс вообще любила все старинное. Ничего нового люди не достигли за последние десятилетия, поэтому так приклонялись перед тем, что создали основатели города сотни лет назад.
Они не касались друг друга, лишь держали ладони в нескольких миллиметрах от руки партнера.
— Ну же, подними взгляд. Танцуешь с таким видом, будто тебе вовсе не нравится, - Елена подняла взгляд на Деймона. Он пристально разглядывал радужки ее глаз, а его губы медленно растягивались в довольной улыбке. – Другое дело, наконец-то мисс Гилберт озарила зал своей улыбкой.
Елена не заметила, что улыбнулась. Она просто отключилась на несколько секунд. Теперь Деймон вел ее в вальсе по кругу зала. Танцевал он очень хорошо, неприлично хорошо для человека, который Елене не нравился.
— Музыка окончилась, я могу идти?
— Сейчас начнется следующая.
— Я обещала только один танец.
— А мы не переставали танцевать.
Он все еще вел ее в медленном танце, несмотря на отсутствие музыки. Девушка неуверенно обернулась – некоторые присутствующие поглядывали на странную пару.
— Будто тебе не наплевать. Дай им хоть одну тему для обсуждения, - он прокрутил ее вокруг оси и вновь притянул к себе, - в их мелочных жизнях сплетни – последняя радость.
— С чего Вы считаете себя в праве так говорить о других людях? - Елена попыталась вырваться из его рук, но тщетно.
— Будто ты так не думаешь на самом деле.
— Разница между мыслями и словами очень велика. Целая пропасть.

Елена сидела в приемной архитектурного агентства и с помощью мобильного просматривала досье на директора фирмы. Арнольд Франклин Резерфорд. 56 лет. Директор архитектурного агентства «Virginia Building». Это агентство сооружает и обустраивает дома по всему штату. Дженна пристроила ее сюда на практику, и сегодня Елене предстояло отправиться на свой первый объект, чтобы помогать основной бригаде дизайнеров обустраивать интерьер дома.
Гилберт испытывала смутные ощущения: с одной стороны, ее переполняло сладостное чувство предвкушения чего-то нового, а с другой – боязнь перед этим же новым.
— Мисс Гилберт, проходите, - позвала ее секретарь.
Девушка вошла в кабинет мистера Резерфорда. Помимо него там сидела пара дизайнеров: мужчина и женщина. Все трое присутствующих улыбались вошедшей. Елена ненавидела эти широкие сочувственные улыбки. Просто дайте ей хорошие рекомендации и отпустите с миром.
— Сегодня ты вместе с Сарой и Джозефом отправишься на свое первое задание, - изрек Резерфорд, жестом предлагая Елене присесть.
— Мы видели твои эскизы. Нам они кажутся многообещающими, - отличная мягкая форма выражения «ты рисуешь несусветное дерьмо». Елена изобразила радость и надежду, повернувшись к Саре, которая была так любезна мягко выразиться.
— Я думаю, мы должны выезжать. Заказчик серьезный, опаздывать нельзя, – Джозеф потер ладони и все присутствующие поднялись из-за стола.
Елена, Сара и Джозеф сели в автомобиль с огромной наклейкой на дверце, что гласила о названии архитектурного агентства, и выехали на объект.
Когда машина подъехала к нужному дому, вернее, его почти что развалинам, Гилберт едва могла скрыть свое раздражение: поместье Сальваторе. Иначе и быть не могло. В штате Вирджиния 2678 строящихся объектов, которые принадлежат «Virginia Building», но, видимо, Дженна решила не отпускать племянницу далеко, и договорилась именно о реставрации поместья этого несносного Сальваторе.

Хозяина не оказалось дома, что порадовало Елену. Джозеф начал изучать фасад, а Сара и Елена отправились оценивать интерьер. Женщина постоянно что-то рассказывала Гилберт с умнейшим видом, будто вела лекцию. Елена же вспоминала о веселых днях, проведенных здесь в детстве.
— Боже, кто же осмелился разбить такую красоту! – возмущалась дизайнер, созерцая разбитую зеркальную стену. Елена тактично промолчала о том, что это сделала она в компании Мэтта – они играли в баскетбол, и мяч угодил в зеркало. – Венецианское стекло. Повырывала бы ноги этим засранцам. Елена, сходи на разведку на второй этаж. Потом поделишься своими идеями, - что означало «потусуйся где-нибудь и не мешай мне».
Гилберт послушно поднялась по лестнице из красного дерева и направилась прямо в свою любимую комнату. Прямо по коридору и направо. Там стояла огромная кровать, на которой она любила прыгать в детстве.
Елена отворила дверь и заглянула внутрь. В глаза бросились изменения: чистота, новые ковры и аккуратно застеленная та самая кровать. На вишневом письменном столе лежали стопки книг, а в камине тлели угли. В комнате явно кто-то жил. Девушка медленно ходила по помещению, впитывая каждую новую деталь. Жаль. В детстве она мечтала заработать много денег и жить здесь, в этом доме, в этой комнате. Она представляла себя принцессой, обитающей в этом замке. Она принимала бы гостей в зеркальном зале, ужинала бы на полу у камина и спала бы в этой огромной королевской кровати.
— Что ты здесь делаешь, Елена?
Она обернулась и увидела Деймона. Он опирался плечом о косяк двери. Его улыбка, как всегда, была кривоватой и расслабленной. На его теле все так же хорошо сидела черная кожаная куртка. Елена почему-то не нашлась сразу что ответить, она явно не была готова практиковать искусство словесных баталий. Его неожиданное появление застало девушку врасплох. Хотя это было глупо, он же был хозяином поместья.
— Не думаю, что готов развивать наши отношения так стремительно, - его взгляд опустился на ладонь Елены, застывшую на покрывале кровати. Она отняла руку.
— Я приехала с дизайнерами. Практика.
— Угу, - протянул он и прошел вглубь комнаты. Он бросил в камин несколько поленьев и разжег там огонь. – И что скажешь?
— У Сары и Джозефа уже, скорее всего, имеются соображения по поводу дизайна дома. Мое дело просто не путаться у них под ногами.
— Но все же?
— Я бы сделала все так, как было раньше. Не меняла бы ничего. Но на кухне и в ванных комнатах поставила бы современную технику. Хай-тек и все такое.
— Ладно, пойдем, послушаем твоих дизайнеров.
Деймон вежливо и внимательно слушал часовую тираду Сары и Джозефа по поводу кардинальной перестройки поместья. Архитекторы хотели все же осовременить интерьер, оставив только отдельные антикварные детали. Они приводили кучу убедительных аргументов и иллюстрировали это своими заранее подготовленными эскизами. Наконец, они умолкли, ожидая вердикта Сальваторе.
— А мисс Гилберт имеет какие-нибудь наброски? – он, прищурившись, посмотрел на Елену. Как ей показалось, насмехаясь.
— Нет, мисс Гилберт – стажер, и пока она не имеет полномочий разрабатывать проекты, - ответила Сара, сворачивая свои эскизы и засовывая их в тубу.
— Значит, наделите ее такими полномочиями. Надеюсь, в четверг мисс Гилберт предоставит мне свои наработки. Так ведь? - Деймон улыбнулся девушке – обманчиво тепло и вежливо. - Вы нужны мне, Елена.

Обмен кровью между вампирами – весьма интимный и нераспространенный процесс. Не многие знают, что разумы вампиров связываются из-за функционирования в их организмах общей энергии, что поступает с кровью.
Поэтому многие вампиры принимают мысли партнера за собственные.
Более «продвинутые» в этом плане вампиры пользуются такой возможностью для телепатии.
Связь может возникнуть вновь в результате сильного эмоционального потрясения. Но и исчезает она так же резко, как и появляется.
Известно также, что обмен кровью между человеком и вампиром порождает между ними связь, но иного уровня: человек ментально открыт для вампира, полностью подчинен ему, хотя, в очень редких случаях, может и опираться. Дабы предотвратить подобную связь, охотники советуют носить на себе засушенную вербену, либо пить настои из этой травы.

Если человек, связанный с вампиром посредством внушения, умрет с кровью этого вампира в организме, то есть большая вероятность возникновения двухсторонней связи между вампиром-отцом и вампиром-ребенком. Наибольшую силу она имеет первые три-четыре дня, пока новообращенный вампир трансформируется, но затем она может пропасть, либо остаться навсегда, в случае, если между вампирами существует связь куда более сильная, нежели все перечисленные виды привязанностей – влюбленность, либо любовь.
Итак, феномен обмена кровью между вампирами, а также, между вампирами и людьми так до конца не изучен, но общеизвестными остаются несколько фактов: взаимное удовольствие, подобное оргазму во время обмена; телепатия; эмоциональная и духовная привязанность к партнеру.[/hide]

Деймон сразу же почувствовал ее присутствие, стоило Елене ступить на порог дома. Но он стоял неподвижно, вглядываясь в остатки некогда разбитых зеркал.

— Как тебе удалось уехать из Орлеана?

— Просто захотела и уехала.

— Клаус будет в бешенстве.

— Мне наплевать.

Она стала по правую от вампира руку и опустила взгляд себе под ноги. В хаотичной мозаике она видела то же, что и 11 лет назад – себя и Деймона рядом. Странно, но теперешнее отражение Елене нравилось, хотя снизу вверх на нее смотрел монстр с холодным, немного безумным взглядом – она сама. Слева от нее, не так далеко от негромкого биения теперь бессмертного сердца, Сальваторе продолжал пристально изучать усеянный осколками пол.

— Ты тоже приехал к ним… к ней?

— Да.

Они снова умолкли, вспоминая. Ровно три года.

***
Будто две статуи, вампиры стояли среди гранитных ангелов и плачущих дев, устремив взор на несколько надгробий: Грейсона Гилберта, Миранды Гилберт и Елены Гилберт.

— Здесь мне и место, - ее слова донес до Деймона ветер вместе с запахом новых духов – которые преподнес ей Клаус.

— Твое место там, где ты захочешь быть.

— Какая перемена мнения, - с иронией протянула она, невесело улыбаясь. – Относительно меня применен глагол «хотеть».

Она помолчала и сухо добавила:

— Деймон, оставь меня.

Вампир тут же исчез. Через несколько рядов, уже в старой части кладбища он запрыгнул на крышу фамильного склепа Сальваторе, где в сумраке и прохладе стоял его пустой саркофаг, и сел там, наблюдая за далекой фигурой девушки. Елена, думая, что его больше здесь не было, упала на колени и заплакала. Деймон не намеревался прислушиваться, но случайно уловил лишь одну ее фразу: «Что мне делать?»

***
Все еще болело. Болело с новой силой, еще больше разрушало изнутри. Чувство вины терзало. Выдирало клочки из ее тела. Когтями впивалось и сжимало. Ей не было чем дышать. Голову пронзала острая боль, от которой спасением не стала даже смерть. Елена склонилась к земле, сжимая ладонями голову. Ощущение нарастало, и вампирша не знала, ограничивается ли происходящее только головой. Пальцы впились в землю, ища, что бы сжать. Из горла вырывались стоны. Казалось, мозги вот-вот взорвутся.

— Что с тобой?

— Больно, - она уткнулась в его грудь, будто это могло как-то помочь. – Боже, как мне больно.
Будто Богу не наплевать на демонов.

— Где болит?

— Везде. Все болит, - она закричала, хотя, скорее, так рычат разъяренные пантеры. – Ненавижу. Когда же все кончится?

Деймон обхватил ее руками, взглядом блуждая по равнодушным лицам памятников. Он чувствовал себя беспомощным. Что могло заставить вампира чувствовать такую физическую боль? Крики из ее уткнутых в его грудь губ, пронзили рубашку, затем его тело, поднялись по коже и достигли ушей. Деймон сделал единственное, что мог – он прокусил свое запястье и напоил девушку своей кровью.

Смесь болезненных и сладостных ощущений усталостью разлились по телу вампира. Он стиснул зубы, пытаясь не показать этого, прикрыл глаза, садясь на землю. Елена жадно пила его кровь. Ее дыхание и сердцебиение участились.

«Господи, почему он?»

«Что, «он»?»

Они в недоумении посмотрели друг на друга. С уголков губ Елены стекали струйки алой жидкости.

«Ты это сказал?»

«Нет… Что за…»

«Я тебя слышу!»

Деймон встряхнул головой.

— Чушь! - он поднялся на ноги и отряхнул землю с джинсов.

«Эта капля когда-нибудь сорвется с ее подбородка?»

Елена поспешно вытерла рот тыльной стороной ладони. Она смотрела на вампира большими, совсем круглыми глазами. Он помог ей встать.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — Елена улыбнулась ему.

«Отвратительно. Я все еще хочу есть. Еще больше хочу умереть».

Вампир обнял ее, и только тогда осознал, что последние слова не вырывались в тишину пространства. Но он слышал их.

«Когда же все наладиться?», - задал он себе самому вопрос.

— Никогда, Деймон. Отпусти меня.

— Ты не виновата в их смерти. Ты не можешь позволить мраку нимбо утащить тебя вслед за ними. Ты здесь и ты жива.

— Я мертва! Посмотри на надгробок! Все, кого я люблю, думают, что я почиваю здесь. Я даже понятия не имею, как ты объяснил им мою смерть. Я больше не существую, Деймон. Елены Гилберт больше нет.

— Ты жива. Мертвые не чувствую ни вины, ни скорби. Они не чувствуют вообще ничего! А ты чувствуешь. Следовательно, ты живешь.

Деймон развернул Елену спиной и прижал к себе. Его рука легла на ее живот и медленно поползла вверх. Ладонь остановилась слева под грудью. Пальцы слегка нажали на клетку ребер, из-под которой пыталось вырваться на волю ее сердце.

— Чувствуешь, будто крылья ворона бьются? Вот здесь, - он немного погладил то место подушечками пальцев. Его сиплый, снисходящий на шепот голос звучал у самого уха. Теплое дыхание щекотало кожу. – Это твое сердце, Елена. Это оно сейчас практически выскакивает прямо в мою руку. Это значит, что ты жива. Ты живее, чем когда либо. Ты оплатила цену за освобождение от вины. Твоя человеческая жизнь прервана. Но ты жива, просто, это иная жизнь.
Елена не вырывалась. Она глубоко и прерывисто дышала.

«Почему он не отпускает меня? Почему сейчас, когда он отомстил, он не отпускает меня?»

«Потому, что я люблю ее», подумал Деймон, отвечая на прозвучавший в голове вопрос, как он считал, его вопрос самому себе.

То, как Елена замерла, как ее тело превратилось в натянутую тетиву, дало вампиру понять, что он только что совершил. В его голове пронеслись десятки бранных слов, но Елена их уже не слышала.

Странное явление, оно было непостоянным.

— Ты все еще любишь ее, - сказала Елена, высвободившись из рук Сальваторе. Она стояла и всматривалась в его лицо. – Ты видишь во мне маму. Я - ее замена.

— Нет.

— Да, так и есть. Это твоя изощренная форма мазохизма – видеть в другой девушке ту, которую потерял, упиваться схожестью, отмечать все различия. Ты сделал меня своей игрушкой, чтобы я была новой Мирандой, - по лицу Гилберт текли слезы. Слишком много слез за последний год.

«Эти будут последними».

– Мирандой, которая никогда тебя не бросит, -в ее голосе плескался сарказм.

— Ты ни капли не похожа на Миранду. Ты – Елена. И ты свободна. Можешь прямо сейчас возвращаться в Новый Орлеан. Роль королевы тебе подойдет, - он сошел на привычный небрежный и немного ленивый тон.
«К чертям ваше королевство кривых зеркал…», - пронеслось в их разумах.
Елена развернулась и побежала прочь.

***
Деймон нашел ее в зеркальном зале. Она подметала осколки и грузила их в мусорное ведро. На ее руках были красные следы от недавно заживших порезов, что оставила острая пыльца. Он молча забрал у девушки метлу и закончил уборку. Все было собрано, не было ни мельчайшего упоминания о том, что когда-то южная стена комнаты не была пустой.[/hide]

Зал, и без того помпезный и претензионный в своем виде, в эту ночь сиял еще ярче, кричал торжественностью. Паркет из ценных пород дерева мужественно выдерживал вес десятков приглашенных. Светлые высокие стены отбивали звуки живой музыки и сияние огромных хрустальных люстр. Официанты маневрировали между дам и мужчин, облаченных в маскарадные костюмы. Ни одно лицо не было узнаваемым под масками, хотя Клаус сразу узнал девушку с белоснежными крыльями за спиной. Она стояла недалеко от оркестра и изредка пригубляла розовое игристое вино.

— Ангел во плоти спустился на землю, чтобы забрать мою измученную душу на небеса, - произнес Майклсон и преподнес Елене белоснежную розу.

— Я сегодня лебедь. Но спасибо за красивую метафору. И цветок, - она вдохнула сладкий, с кисловатым оттенком аромат.

— Позволь пригласить тебя на танец.

Елена с ног до головы осмотрела мужчину, облаченного в костюм короля. Хотя, видимо, он не считал это игрой, в отличии от всех присутствующих. Его лицо не было скрыто под маской. На голове не было короны, но на груди красовалось украшение, которое носили только короли. Елена была готова побиться об заклад, что знак власти когда-то действительно принадлежал настоящему королю, но Гилберт даже боялась предположить, каким способом вампир завладел украшением. Она приняла приглашение.

Вальс. Этот танец открывал почти все балы, на которых бывала Елена. Но каждый раз он был иным. Сегодня это был танец времен Марии Кровавой. Так похож на тот древний танец, в котором она впервые вальсировала с Деймоном. Клаус едва касался ее рук, соблюдая традиционную дистанцию. Но он не отводил взгляда. Смотрел прямо в глаза.

— Это ведь из сказки о принцессе, которую ведьма превратила в лебедку?

— Возможно. А, возможно, это совсем иная история, - ответила Елена, нарочито внимательно рассматривая танцующих поодаль гостей бала.

— Принцесса, - протянул Клаус. – Принцессы всегда страдают в сказках. Другое дело королевы, они остаются в тени, но имеют настоящую власть.

— Может, принцессам не нужна власть.

— Но всем им, конечно же, нужна любовь.

Они остановились. Елену пробила дрожь, внутреннее чувство тревоги охватило сознание молодого вампира, и тому была причина. Рука, что лежала на ее лопатке, едва толкнула девушку вперед. Другая рука выпустила ее ладонь и легла на щеку.

— Но я могу дать тебе и то, и другое.

Мгновение, и Елене довелось ощутить вкус его поцелуя. Всего на несколько секунд. Затем Клаус отстранился и улыбнулся одной из своих зловещих улыбок. Он ушел. За его спиной, в толпе гостей, Елена увидела мужчину во всем черном. Маска почти полностью скрывала его лицо, но ошибиться было невозможно.
Деймон направился прочь из зала. Елена, поспешила за ним.

Ей с трудом удалось нагнать вампира. Он, безусловно, знал, что Гилберт бежит за ним. Но остановился, только когда вампирша схватила его за предплечье и резко развернула к себе.

— Что? – с раздражением выпалил он.

Елена не знала, что хотела ему сказать, зачем побежала следом. Она отвела взгляд от его маски и всмотрелась в искусственное пламя бра, похожих на канделябры. В этом пламени все: и стены, и ковры, и картины, и они с Деймоном казались темным и ненастоящим. Девушка посмотрела под ноги и закусила губу. Столько вопросов роились у нее в голове, столько чувств, неведомых ей в человеческом существовании. Что-то происходило с Еленой, и она хотела спросить у Сальваторе, что именно. Он, ее создатель, ее единственный оставшийся друг, должен был помочь. Но главное, что никак не могло сорваться с ее уст – это были слова оправдания. Они повисли на кончиках губ, обжигая их, словно яд.
— Почему ты ушел?

— Странно, что ты заметила это, - послышался его голос из-за маски.

— Было сложно не заметить единственного человека, одетого во все черное на празднике.

— Так же, как и ту, что осветила собой все вокруг, - Деймон снял маску.
Елена последовала его примеру. Теперь она увидела, что он был облачен лишь в черный дорогой костюм и черную рубашку, но никак не в маскарадное убранство. Тело Елены было увенчано платьем, которое можно было бы счесть за подвенечное, не будь ангельских крыльев за спиной девушки.

— Он прав, тебе стоит принять его предложение.

— Что? – она отступила от Сальваторе на шаг, будто подверженная болезненной пощечине.

— Это гарантирует тебе полную безопасность. Навсегда. Королевы, в отличии от принцесс, действительно меньше сталкиваются с понятием «страдать». Ты сама когда-то сказала мне, что не хочешь сталкиваться с опасностью.

— Ты хочешь оставить меня здесь? Один на один с Майклсонами? Хочешь, чтобы я стала такой, как они? Одной из них?

— Какая разница, чего хочу я? Так будет лучше для тебя.

— И опять ты решаешь за меня! – Елена не собиралась срываться на крик, но ее голос в тандеме с эмоциями приняли решение самостоятельно. - Передаешь свою игрушку в руки мальчика постарше.

Она закипала от гнева.

— Играйте, ребята, только смотрите, чтобы белый лебедь не стал черным.

Елена бросила маску куда-то в сторону, развернулась и направилась вглубь коридора. Вскоре ее шаги утихли, где-то в доме хлопнула дверь. [/hide]

Множественные исследования были посвящены гибридизации вампиров и охотников. Основной причиной подобных манипуляций послужило резкое сокращение популяции охотников. Следовательно, возникла необходимость создания нового подвида охотников, более сильного и выносливого в борьбе Клана Охотников против Клана Вампиров.
В ходе ряда экспериментов, проведенной семьей Гилберт, были обнаружены следующие закономерности:
1) Воспроизвести на свет гибрид охотника и вампира невозможно половым путем, используя материал вампиров мужского пола. Размножение возможно лишь способом обращения охотника.
2) Ген охотника и ген вампира в организме обращенной особи вступают в конфликт, провоцируя самоуничтожение клеток.
Подопытные ощущали симптомы, подобные тем, что ощущают люди, не активировавшие свой охотничий ген: сильные головные боли, наступающие в следствии множественных кровоизлияний в мозг; острая боль в мышцах, суставах, внутренних органах в следствии их разложения; галлюцинции в следствии разложения коры головного мозга.
3) Конфликт генов можно устранить, только лишь проведя процедуру «выбора стороны».
В ходе эксперимента, подопытных разделили на три группы. Группа А провела очередной обряд инициализации, собственноручно убив вампиров. Группа Б провела схожую процедуру, но лишив жизни охотников. Контрольная группа В убила простых людей, не обладающих геном охотника.
Результаты оказались следующими: подопытные из группы А получили большую выносливость относительно жажды крови; терпимость к солнечному свету и вербене. В остальном в подопытных сочетались характеристики как вампира, так и охотника; подопытные из группы Б утратили некоторые характеристики охотника: инстинкт убийства вампира, инстинкт защиты человека, не обладающего геном вампира, инстинкт выслеживания вампира, возможность размножения половым путем. В то же время особи стали менее подвержены таким характеристикам вампира как: жажда крови, непереносимость солнечного света, реакция на вербену. Интересным оказался тот факт, что особи именно этой группы показали наибольшие результаты по параметрам физической силы, выносливости, скорости. Подопытные из группы В не проявили никаких изменений.
После окончания эксперимента все подопытные были уничтожены.
Примечание: единственным способом уничтожить подопытных из группы Б стал способ извлечения сердца из грудной полости.

В данным момент, гибриды охотника и вампира остаются противозаконными, требующими немедленного уничтожения особями. Их приравнивают к высшей категории вампиров ( категории первородных и некоторых особенно сильных вампиров). Создание гибрида вне лабораторных условий карается смертной казнью.[/hide]

Ведьмы кругом стояли на новоорлеанском кладбище. Их лица были спрятаны в капюшоны, лишь голоса, слившиеся в единый, изрекали древние слова заклинаний. Луну, полную и налитую белым золотом, заволокла тень. Вокруг города заиграл ураганный ветер. Земля начала встряхиваться под ногами тех, кто еще остался в Орлеане. Жрица занесла кинжал над телом вырывающегося из пут кролика, а затем заколола его. Ветер и землетрясение стихли. Луна все так же скрывала свой свет.

— Готово! – торжественно заявила она куда-то в тень памятников.

Темная фигура выпорхнула из-за них, а затем исчезла. Подул легкий ветерок.

***
Гром, молния, почти ураганный ветер. Подобное жители Нового Орлеана видели лишь перед нашествием урагана «Катрина». Люди в панике покидали дома, забирая лишь самое необходимое. Повсюду сигналили автомобили, кричали люди, плакали дети, лаяли псы…

Майклсоны наблюдали за происходящим с высоты своего балкона. Клаус и Ребекка – с насмешкой, Элайджа – с долей облегчения: в схватке с охотниками не должны были страдать невинные. Ведьмы наслали стихийные явления на Новый Орлеан дабы прогнать человеческое население.

Деймон тем временем придерживал практически отрубленную руку, изнывая от медленной и болезненной регенерации. В этот раз ему повезло, но Фортуна имеет исчерпывающийся кредит доверия – не факт, что со следующей битвы он вообще вернется живым. Один из охотников метким движением бросил в него артефакт – топор. Всего мгновение – и вампир отправился бы на ту сторону (нечто, схожее с Лимбо, не Ад и не Рай, а вечное одиночество для таких существ, как он), но Деймон увернулся от орудия, что предназначалось для его грудной клетки, и остался жив. Он побежал – не слишком быстро, но не давая охотникам возможности его догнать. Он уже больше месяца вел их в Новый Орлеан.
Теперь все следы – и кровавый в том числе – вели к этому городу.

Елена выглядывала в небольшое окно комнаты – она внимательно наблюдали за пляшущей в сумасшедшем танце листвой, сорвавшейся с деревьев в порыве ветра. Она завидовала их недолгой свободе – перед погибелью. Несколько секунд, и листва опадала на дорогу, ее безжалостно топтали ноги и колеса куда-то спешащих людей и их машин. Вампирша была готова так же искрометно вдохнуть запах свободы, исполнить прощальный танец и пасть вечным сном. Не важно, от чьей руки: охотников, либо вампиров. Гилберт не чувствовала себя ни человеком, ни кровососом. Она вообще не знала, кем была. Ее, по сути, и не существовало. Елена Гилберт почивала под гранитовым надгробком в Мистик Фоллс, а кто стоял напротив окна в доме обезумевших созданий тьмы, было известно лишь богу… или, скорее, дьяволу.

Головная боль вновь напомнила о себе. Елена села на кровать и закрыла глаза. Кровавые образы вампиров и охотников смешались в кучу трупов, лежащих у ног Елены. Только уничтожив их всех она обретет свободу. Если нет – они уничтожат ее саму. Елена видела свет где-то на окраине окружающей ее тьмы. Она ступила к нему шаг, но почувствовала препятствие. Опустив взгляд, девушка едва сдержала крик: она наступила на тело Деймона. Вампир, чья кожа покрылась серой коркой, вестницей кончины, лежал с широко распахнутыми, похожими на осколки зеркала, глазами. Елена проследила за рукой, которую умирающий, очевидно, пытался протянуть из последних сил…

Девушка закричала. Она резко села на кровати. Очертания комнаты просматривались во мраке. Но перед глазами все еще не рассеялось видение. Рука Деймона замерла за несколько сантиметров от кончиков пальцев мертвой женщины. И этой женщиной была ее мать.

— Ты уверен, что она не выберется? – спросила Ребекка Клауса, возвращаясь в дом.

— Ведьмы наложили удерживающее заклятие.

— Но скоро полнолуние, и в ней проснется охотник. Ник, бессмертный охотник с силой вампира. Ее нужно убить, пока малышка Елена не представляет угрозы.

— Она останется там, пока я этого хочу, и только попробуй тронуть ее хотя бы пальцем, - гибрид сорвался почти на крик.

— Никлаус, Ребекка, призываю вас к спокойствию. Сейчас не время ссор. Мы в опасности, - Элайджа стал между братом и сестрой, разбороняя.

— Вот именно! – так же громко ответила Бекка. – Она угроза нашей семье! Ты слеп, Ник! Она внушила тебе доверие и воспользуется им. Я посмотрю в твое иссыхающее лицо, когда в твоей спине будет кол, воткнутый ее рукой.

— Вы считаете, что Елена совсем идиотка? – в комнату вошел Деймон, окидывая первородных пренебрежительным взглядом. Не было и намека в его внешнем виде – новой кожаной куртке и черной рубашке – что несколько часов назад он изнывал от боли. – Она принадлежит к кровной линии Клауса и умрет сама, если умрет и он.

— Не в этом дело, просто мою жизнь она ценит, в отличии от твоей, - Никлаус сел в кресло напротив Сальваторе, натянув на губы снисходительную улыбку. – Связь отца-создателя сошла на «нет» и ты лишился для Елены своего эфемерного очарования.

— Тебе нельзя рассчитывать даже на это. Власть первородного вампира – прародителя не действует на нее, как и на меня, особенно после того, как в ее венах вновь затекла моя кровь. Так что в ее глазах у тебя, скорее, больше минусов, чем плюсов.

Воцарилось молчание. Никлаус и Деймон испепеляли друг друга взглядами. Это было опрометчиво с его стороны, но Сальваторе доставляло удовольствие видеть перекошенное от ярости лицо Первородного. В особенности, если дело касалось Елены.

— Она пила твою кровь? – древний подорвался с кресла, и сделала шаг к Деймону. – Ты посмел обвенчать ваши разумы?

Сальваторе, молча поправляя воротник своей новой куртки, улыбался первородному расслабленной и самодовольной улыбкой.

— Может, перестанете делить эту вертихвостку? – не выдержала Ребекка.

— Сестра права, - Элайджа прервал свое отстраненное созерцание спора между вампирами. – Не время говорить о женщине в момент, когда нужно готовиться к войне.

***

Раздался стук в дверь. Странно. Обычно Сальваторе не утруждал себя подобными правилами приличия. Он всегда брал то, что хотел, по крайней мере, в жизни «до». Но сегодня мужчина выглядел иначе: одного взгляда на него Елене хватило, чтобы понять: Деймон вновь пришел попрощаться. Девушка подбежала к нему и обняла. Его руки сомкнулись вокруг ее плеч, всего на несколько ужасно коротких секунд, а затем опустились вдоль туловища. Воцарилось долгое молчание.

— Деймон, что значит «обвенчать разумы»?

— Что-то вроде клятвы в вечной любви, - пошутил Деймон. – Не бери в голову. Это ничего не значит. Тебе нужна была помощь, я ее оказал.

Он блуждал взглядом по комнате. Каждый раз вампир делал так, когда собирался с мыслями. Это настораживало еще больше.

«Елена, послушай», - он попытался пробиться в мысли девушки, проверяя их связь на прочность.

Внезапно он ощутил, будто провалился куда-то. В этот момент Елена подняла на вампира взгляд, и он понял: она услышала его, а вот древним его дальнейшие слова слышать не полагалось.

«Как только будет возможность, бери билеты, они в твоей сумке в шкафу, и беги из Орлеана. В Рио-де-Жанейро тебя найдут Лекси и Стефан».

Она отрицательно покачала головой, хватаясь за его руки, будто соскальзывая с обрыва.

«Братишка позаботиться о тебе», - его лицо исказила кривая улыбка.

— Я никуда не уеду без тебя! – воскликнула она вслух, но тут же сошла на шепот, когда Деймон предупредительно положил палец на ее губы. – Или мы уезжаем вместе, или мы оба остаемся здесь.

— Я бы хотел этого, - он провел подушечками пальцев по коже ее щеки, подошел поближе, ощущая ее дыхание на собственном лице, переплетая его со своими вдохами и выдохами. – Но мы оба знаем, что жизнь дерьмо и мы никогда не получаем то, чего больше всего хотим.

«Ты найдешь меня в Рио?»

— Да.

Елена отпрянула от Сальваторе. Он лгал. Слишком поспешно и заученно прозвучало слово. Господи, если она сейчас отпустит его, то это могут быть их последние совместные мгновения.
Идущий на смерть пришел поприветствовать ее.

Деймон наблюдал, как поникла фигура Елены, как она тяжело вздохнула, упрямо отворачиваясь от него каждый раз, когда вампир пытался заглянуть ей в лицо. Но в секунду все переменилось: девушка обернулась к нему, ее глаза горели, на губах играла хитрая улыбка. Она толкнула его в грудь со всей присущей ей сверхъестественной силой. Сальваторе приземлился на кровать, а Гилберт – на его живот. Она склонилась над ним и лишь мгновение смотрела прямо в упор, прежде чем истязать его губы в пытках куда более горьких и сладких, чем любые удары, нанесенные охотниками. Он наслаждался этим, но затем избавился от вожделенных пут.

— Я бы с радостью поменял поле боя на мягкую перину, принцесса, и сразился бы с тобой на фронте страсти, но, увы, я должен идти, - он поцеловал ее ладонь и поднялся на ноги, застегивая верхние пуговицы рубашки, до которых уже дотянулись ее шустрые пальчики.

— Не смей! – крикнула она. Раскрасневшаяся, со спутанными волосами, она сидела посреди кровати и яростно смотрела на него. – Ты не можешь просто уйти! Охотники убьют тебя! А если это не сделают они, то сделает Клаус! Он вырвет твое сердце!

— Принцесса, не стоит посылать мне свои сочувственные взгляды. Мне уже как-то практически вырвали сердце, но, как видишь, я стою здесь, почти совращенный тобою, - он ухмыльнулся и подмигнул вампирше.

— «Почти», - Елена стала напротив, - это та точка невозврата, перейдя которую назад дороги нет. Рубикон.

— Однажды моему другу… И не смотри так на меня. У меня есть пара хороших товарищей. Так вот, Клаус вырвал ему сердце. Я был в отчаянии, почти в таком же, как и после твоей смерти, схватил орган и поместил Энзо обратно в грудь. Его тело начало иссыхать, и я думал, что это конец. Тот самый рубикон, «почти», которое свершилось для него, но сердце приросло обратно.

— Энзо жив? – с надеждой спросила Елена.

— Нет, его убил охотник. Твой отец. В 1990 году, незадолго до твоего рождения. Энзо пытался спрятать нас со Стефаном в одном из своих притонов, но твои родители слишком хорошо знали меня. Это моя вина, Елена, я подпустил их слишком близко. Все, что произошло после – моя вина. Все, вплоть до этой секунды.

Елена хотела что-то ответить Деймону, но вампир стремительно направился к выходу. Гилберт попыталась пойти с ним, но не смогла. Что-то не выпускало девушку из комнаты. Она не могла переступить порог.

— Вы заперли меня! Деймон, немедленно выпусти меня! Ты не можешь меня бросить!

— Береги себя, - он положил ладонь на невидимую стену – напротив ладони Елены. Он чувствовал тепло ее руки, касался ее, но теперь было невозможно преодолеть грань, состроенную ведьмами.

Он исчез. [/hide]

Елена слушала: как утихают шаги Деймона, как он все меньше принадлежит ей, и все больше – смерти. Он шел на самоубийство. Лишь тот, кому надоело жить, мог встрять меж двух адских огней. Девушка прислушалась к тому, что происходило в особняке – он был пуст – и вернулась к кровати, что скорее походила на поле битвы, чем на ложе для сна. Среди скомканных покрывал вампирша отыскала мобильный, который незаметно вынула из кармана джинсов Деймона, притворяясь, будто в момент отчаяния воспылала неутолимым желанием к его душе и плоти.
Торопливые манипуляции с гаджетом, и гудки.

— Скажу лишь однажды: исчезни, иначе я уничтожу тебя... - послышался полный злобы голос Бонни Беннет.

— Это я! – воскликнула Елена. – Я жива. Жива настолько, насколько может быть жив вампир. И мне нужна твоя помощь, иначе моя жизнь будет действительно кончена…


Под тротуарами после успокоившейся непогоды текли ручейки и стекали в водосточные отверстия. Они были окрашены в багровый цвет. Слышались крики, удары, иногда – выстрелы. Елена выглянула из-за угла: некогда просторная площадь казалась небольшим месивом, вместившем в себе нечто подобное серому зловещему меняющему свою форму каждый миг клубку. Елена никогда не видела войны, но представляла ее себе именно так. Вампирше пришлось отпрянуть – прямо к ее ногам упала голова, что тут же покрылась серой сухой коркой. В темном клубке упало обезглавленное тело. Гилберт искала взглядом Деймона. Лишь изредка ей удавалось увидеть фигуру, облаченную в кожаную куртку, которая, словно мотылек - мотылек смерти - порхала меж охотниками и отнимал их жизни. Древних Елена не видела. Видела только, как падают все новые и новые обезглавленные, изувеченные тела. Часть из них становились источниками багровых притоков, которые впадали в ручьи под тротуарами.

Деймон пытался стоять в стороне от битвы, что началась ровно в полночь, когда полная луна взошла над Новым Орлеаном. Часть его естества пылала лютой ненавистью к братству охотников, что столько лет пытало его самого и Стефана. Но иная часть испытывала нечто сродни жалости к кучке людей, которые, возможно, были последней каплей идейности в современном продажном и безориентирном мире, к которому вампиру было так сложно приспособиться.
Но кто-то вонзил ему в спину кинжал, лишь на миллиметр промахнувшись и не зацепив сердце. Тогда Сальваторе отпустил рычаг, что сдерживал платину, и обернулся к обидчику с налитыми кровью глазами, длинными острыми клыками, сверкающими из-под губ, и полной уверенностью, что он уничтожит каждого охотника, находящегося в Новом Орлеане.

Он слышал крики, рык, ругательства, рыдания. Рядом проносились звуки выстрелов, разрывающейся плоти и ломающихся костей. Деймон не различал лиц тех, кого убивал – лишь ломал шеи, либо спины, разрывал сонные артерии, либо вырывал сердца. Он даже убил пару вампиров – случайно, разумеется. Сальваторе был разъярен, но и разум ему не изменял. Если бы охотников было так просто победить, они бы давно исчезли как вид. Было что-то непостижимое в них. Вспомнив Елену, Деймон подумал, что это сила духа, внутреннее свечение, возможно, даже само добро. В этот момент он свернул шею одному из старейшин, что ранее всадил ему в плечо топор.

Елена смотрела на тела когда-то живых существ, что стали ковром для тех, кто бился. Она стала причиной этой войны. Если бы она осталась с охотниками, если бы увела их прочь из Мистик Фоллс, если бы не позволила Деймону привести их в Новый Орлеан, если бы не стала причиной, по которой Миранда отдала Сальваторе охотникам, если бы Елена никогда не родилась и ее мать осталась с тем, кого любила… Этот момент не наступил бы никогда.

Деймон сцепился с несколькими охотниками, они повалили его на асфальт, еще один занес копье над его грудной клеткой. Елена, повинуясь инстинктам, бросилась на охотника и вгрызлась ему в шею, стараясь не пить кровь, как повелевал голос Деймона в голове: капля вербены, и Елене был бы конец. Все нутро Гилберт обожгло, но не от вампирской отравы. Голова будто раскололась на миллиард осколков, сердце и остальные внутренности сдавило, легкие отказывали… Это была агония. Агония охотника в шкуре вампира. В этот момент Елену поглотила тьма. Она окрасила сердце черным, а потом взрывом проникла в каждую клеточку тела вампира. Елена зажмурилась, а когда вновь распахнула глаза, они пылали красным. Вампир в девушке победил. Гилберт выхватила из руки уже мертвого охотника копье и бросила в одного из тех, что пытались повергнуть Деймона.

Деймон испытал неподдельный ужас и недоумение, стоило ему увидеть Елену в гуще борьбы. Его пригвоздили к земле, и он не мог защитить ее. «Не глотай кровь», - бессильно подумал он, когда Гилберт набросилась на охотника. Но для молодого вампира это было невозможно. Ей конец. Им обоим конец. Сальваторе с остервенением вырывался из своего предсмертного плена. Один из охотников заслонил собой Елену и занес над Деймоном копье. Момент, и в груди мужчины торчало такое же копье. Этого Сальваторе хватило, чтобы вырваться и прикончить одного из охотников.

«Что она здесь, черт бы ее побрал, делает?»

— Я пришла за тобой! – он обернулся на ответ Елены. Ответ на его неоглашенный вопрос.

Деймон схватил ее за руку и оттащил во тьму улочки, тянувшейся от площади, ставшей полем битвы.

— Срочно беги из города! – Деймон схватил вампиршу за плечи и встряхнул, понимая, что она его не слушает.

— Только с тобой.

— Нет! Ты сбежишь одна!

Она дала ему пощечину. Ее глаза сверкали самой глубокой озлобленностью, которую приходилось наблюдать вампиру за полтора века существования.

— Я. Не. Позволю. Тебе. Оставить. Меня. Одну. Хочешь избавиться от меня? О'кей! Я иду туда! – она махнула рукой в сторону серого клубка хаоса. – И в этот раз я не увернусь от стрелы преднамеренно.

Елена направилась на площадь, но Деймон схватил ее за руку и рванул к себе. Мужчина толкал ее всем своим телом, пока Гилберт не ощутила ледяное прикосновение спины со стеной. В следующее мгновение она ощутила раскаленное касание губ Деймона к своим – лишь на мгновение. Через секунду Деймон пристально смотрел ей в глаза.

«Идиотка. Эта идиотка ничего не видит дальше проведенной черты», - его губы исказила кривая ухмылка. Его взгляд, как всегда, был полон горькой иронии.

«Ты – мое страдание», - послышался обессиленный женский голос в их сознаниях.

Деймон слышал ее мысли. Елена слышала его рассуждения. Этого момента хватило, чтобы изменить для вампира все его взгляды на будущее. Мысленно он уже вывел ее из этого круга Ада. Они были в Рио. Они были счастливы.
Вампир крепко сжал руку Елены и повел прочь от места битвы. Позади все еще слышались голоса сестер: Страха, Боли и Смерти. Вампирам приходилось перепрыгивать через багровые ручейки, что становились все более насыщенного цвета.

«Куда он ведет меня?»

«Если ты позволишь мне тебя увести отсюда, ты никогда не станешь королевой. Нам придется подружиться со тьмой, Елена. Это означает, что нам придется вечность прятаться от Майклсонов и охотников. Мы всегда будем камнем преткновения. Все, что нам останется, это наш маленький мирок, полный одиночества и страха. Ты станешь моей принцессой тьмы», - он на мгновение обернулся к ней, криво улыбаясь,- «как бы пафосно это не звучало».

— Еще как пафосно! – воскликнула Елена, широко улыбаясь в ответ. Она почувствовала себя в безопасности, будто они были уже далеко от Нового Орлеана, будто не были причастны к извечной войне добра со злом – охотников и вампиров. Но Деймон обернулся и приложил палец к губам.

«За нами следят. Вампиры. Говори про себя».

«Спрячемся и переждем. Вернемся в Мистик Фоллс. Бонни поможет нам скрыться. Она помогла мне выбраться из комнаты. Деймон», - Елена положила руку на плечо вампира. Они оба прислушивались и всматривались в темень улочек вокруг, - «я уйду во тьму. Но я уйду туда только с тобой».

«Как ты связалась с ведьмой?» – Сальваторе закатил глаза и посмотрел на спутницу. – «А ведь я почти повелся. Ничего. Я тебе еще отомщу».

Они улыбнулись друг другу.

Сальваторе внезапно толкнул Елену. Она влетела в витрину магазина. Вокруг вампиров посыпались сотни отражающих их частиц. В них было видно, как Деймон руками крепко стиснул предплечья Елены. Как он посмотрел на нее округлившимися, удивленными глазами. А затем - как он упал на колени. Как его лицо, его кожа стала покрываться серой сухой скорлупой.

— Нет! Деймон!

Елена опустилась вместе с ним. Она держала голову Сальваторе на коленях. Гилберт прокусила запястье и приложила ко рту Деймона.

«Елена, я… Елена»

«Деймон, прошу!»

Он отодвинул ее руку. Его губы пошевелились. Елена наклонилась.

— Рио, - произнес он и замер.

Елена вслушивалась еще и еще.

«Нет! Деймон! Не оставляй меня одну!»

Тишина.

«Деймон!»

Тишина.

«Сальваторе, черт тебя побери!»

Никакого ответа.

«Я люблю тебя!»

«Пожалуйста!»

Она мысленно кричала к Деймону, кричала на Деймона, но больше она ничего не слышала в ответ. Ничего. Пустота. Тьма. Не эфемерная и гипотетическая. А настоящая. Тьма, которая означала конец. Елена смотрела на Сальваторе, не ощущая ровным счетом ничего, кроме смятения. А затем она зарыдала. Громко зарыдала. Так, чтобы те, кто сейчас в квартале от них кладут свои жизни за ничего не значащие идеалы, замерли и поняли, что есть нечто важнее. Не власть. Не честь. А чертова любовь.

Гилберт оторвала взгляд от тела Деймона, и посмотрела на крупицы разбитого стекла, раскинувшихся вокруг них огромным озером. В нем отражались три фигуры. Перед Еленой стоял Клаус. Поодаль – Элайджа и Ребекка. Во темени неосвещенной улицы они походили на ангелов смерти – оставалось распахнуть черные крылья. Но слово «смерть» сосредоточилось для Елены в пистолете, который сжимала рука Никлауса. Один из артефактов. Все незаданные вопросы нашли свои ответы. Появившиеся ямочки на щеках первородного нажали на кнопку отсчета.

Желая проститься, Елена в последний раз провела рукой по груди Сальваторе, в которой застряла смертоносная пуля. Ее пальцы ощутили во внутреннем кармане куртки нечто. Последнее приветствие от Деймона, адресованное, очевидно, одному из Майклсонов.[/hide]