Едкий дым сигарет пропитал полутемное помещение с задвинутыми занавесками на окнах.
Несколько старых диванчиков с рваной обивкой стояли вдоль стен, дополняя невзрачный и бедный интерьер придорожной гостиницы: пара горшков с давно засохшими цветами на подоконниках, двуспальная кровать, тоже старая и искривленная временем. Кожаное кресло выдвинуто в самый центр комнаты.
На нем, закинув ногу на ногу и подперев подбородок рукой, сидел молодой человек.
Держа в руках стакан текилы, он помутневшим взглядом смотрел в пустоту.
Не раздумывал и не вспоминал, просто наслаждался временным одиночеством.
Здесь, в месте, далеком от цивилизации, даже чувствовалось все по-иному.

Неожиданно хлопнула входная дверь, до того громко, что заставила поморщиться. Малейший щелчок или потрескивание больше походило на взрыв осколочной гранаты – с такой ужасающей громкостью давили на голову посторонние звуки.

Узнать друга по его тяжелой, но уверенной поступи особого труда не составило. Тот, лишь на секунду затормозив на пороге, вскоре возник перед взором и, оглянувшись, с непередаваемой легкостью принялся распахивать шторы:

- Ты бы еще заколотил себя в этой душной коробке, старина. Ни грамма свежего воздуха.

- Если не знал, то довожу до твоего сведения, что от недостатка кислорода ни один вампир, к сожалению, так и не скончался.

- Откуда столько пессимизма в голосе, Деймон? Я думал, наши путешествия побуждают в тебе неутолимую жажду бытия, - с сарказмом в голосе проговорил вошедший, не забыв продемонстрировать коронную нагловатую ухмылку.

Его звали просто Энзо, не по душе была излишняя фамильярность в общении. Он не любил лишних сведений о своей прежней жизни, но и не заглядывал в будущее, живя одним днем. Его спокойные на первый взгляд карие глаза не помешали за зверские и хладнокровные преступления в шестидесятые получить прозвище «Британский убийца».
Тогда, оставив позади воспоминания о Второй мировой войне и процессе обращения, молодой вампир переселился в район туманного Альбиона, где и начал один из самых кровавых следов в истории.

С Сальваторе же они познакомились приблизительно в то же десятилетие.
Их дружба складывалась тяжело и не просто, как бывает между двумя людьми с искалеченными судьбами. Немного странная, замешанная на алкоголе и многочисленных спорах, но прочная и испытанная временем. Вряд ли был еще кто-то, кто понял бы этих двоих с той же точностью.

Поменяв расположение ног, Деймон пододвинулся в кресле и с задумчивым видом сделал очередной глоток обжигающего горло напитка. Ликование на лице Энзо определенно смущало.

- С чего ты вдруг такой позитивный? – прищурившись, поинтересовался он. – Только не говори, что нашел для меня толпу бездумных идиотов, готовых стать донорами.

Несколько минут товарищ, все еще стоя в центре комнаты, сохранял интригу, но затем, не выдержав, опустился на край расположенной рядом кровати и радостно сообщил:

- Я нашел Бри. Она работает в баре в километре отсюда.

Этих слов хватило, для того чтобы заставить брюнета подскочить с насиженного места, выпустить стакан из рук, расплескав по полу остатки серебристой жидкости.
Уже на протяжении целых трех месяцев он мечтал услышать данную фразу из уст любого встречного, несмотря на то, что никто из них не мог знать, кто такая Бри и что она из себя представляет.
На самом деле та являлась опытной ведьмой, проживающей в Джорджии и сведущей обо всех передвижениях чего-либо сверхъестественного в радиусе штата. А еще она любила посплетничать. На это и намеревался надавить Сальваторе.

Следующие его действия были довольно предсказуемыми: подхватив куртку со спинки дивана, он быстрым шагом направился к двери, выжидающе обернувшись к приятелю уже на пороге:

- Эй, шевели костями. Нам нужен двойник.

Ответа от Энзо и не требовалось. Снова ухмыльнувшись, он в предвкушении потер ладони: грело нечто веселое.

*****
Елена шагала по мокрому асфальту, медленно отсчитывая про себя шаги.

Один. Два. Три.

Её жизнь любила рушиться с ошеломительной скоростью, напрочь снося построенные за годы границы.
Четыре месяца назад случилась самая страшная и болезненная трагедия – погибли родители: их машина слетела в кювет при выезде из города. По версии следователей, Грейсон, сидевший за рулем, не справился с управлением в дождливую погоду.

Дочь даже сейчас отказывалась в это верить. Папа был превосходным водителем: уж она знала это не понаслышке, проведя половину детства с ним в гараже.
Он копался в автомобильных деталях и с ностальгией в голосе вспоминал о временах, когда гонял с друзьями по скоростным трассам. Мама, влюбившаяся однажды в симпатичного лихача, до последнего доверяла свою жизнь только ему. Одному и навечно.

Без них Елене все казалось адом. Окружающие только и делали, что наигранно сочувствовали, окидывая взглядом в школьных коридорах и на уроках. Поначалу столь обильное внимание раздражало, но вскоре девушка смирилась: рано или поздно они забудут и переключатся на кого-нибудь другого.

Так и произошло.

Но вскоре начались проблемы с братом. Джереми, несмотря на её совместные с тетей Дженной попытки, замкнулся в себе; чаще всего закрывался у себя в комнате, натянув на голову наушники, или же вовсе пропадал до ночи в непонятных компаниях. Пятнадцатилетний подросток с повышенным эмоциональным фоном переживал трагедию сильнее остальных.
Единственным человеком, способным вытащить его из депрессии, был Аларик – жених тети, работающий в Германии. Вчера, общаясь по скайпу, он сообщил о своем приезде на следующей неделе: участие в научной конференции подошло к концу.


К сожалению, события в жизни продолжали развиваться словно по разложенному кем-то заранее пасьянсу, и у Гилберт произошла очередная драма: она рассталась с парнем, с которым еще в детстве делила один уголок песочницы на двоих. С Мэттом. Тем, кто учил кататься на велосипеде и с заботой обрабатывал случайно полученные ушибы.
Причина разлада? Не сошлись характерами, будто люди, прожившие в браке не первый год.

Под размеренный шум дождя в голове всплыли слова Кэролайн: «Не заводи отношений с другом, Елена. Рано или поздно это кончится ничем».
По иронии судьбы, предостережения приятельницы сбылись. Наверное, им действительно не стоило переходить грань.

Встряхнув промокшими каштановыми волосами, девушка задрала голову к небу и печально улыбнулась.
Она хотела вернуться в прошлое и поменять жизнь на сто восемьдесят градусов.
Чего-то настолько важного не хватало в сердце, опустевшем и израненном после гибели родителей. Но чего?


Из размышлений её вырвал внезапно возникший удушающий запах, невидимым кольцом окутавший худую фигурку. Остановившись посреди пустой дороги, Гилберт непонимающе огляделась и после очередного вдоха зажмурилась, прикрыв рот ладошкой. С каждой секундой дышать становилось все сложнее. Глаза застилало от слез, голова кружилась.
Крик о помощи застыл в горле, вырвавшись наружу едва слышимым сдавленным хрипом.
Минута – и она без сознания упала на землю, нелепо раскинув руки в разные стороны.

Наступила пугающая, почти мертвая тишина, без ветра и шелеста листьев, лишь в зарослях растущих по обочинам деревьев мелькнула пара горящих глаз.

Веселье действительно только начиналось.