Дзынь.
Дзынь.
Я спохватываюсь с кровати, прежде чем осознаю, что это сон. Вряд ли бы кто-то пришел в такую рань. Ко мне бы вообще никто не пришел.
Во всяком случае, дальше спать бесполезно. Кутаясь в рубашку, шлепаю босыми ногами по лестнице. Пол отдает сыростью, кафель на кухне заметно остыл за ночь. Не помешало бы запустить отопление.
Включаю кофеварку, засовываю хлеб в тостер и принимаюсь жевать черствый маффин. Спустя минуту пищит автомат. Мажу тост вареньем и сажусь за книгу.
Пусто.
Осенью хоть дожди по подоконникам барабанили, а сейчас тихо как никогда. Снежные перья бесшумно опускаются на тротуар, с них ничего и не возьмешь.
Шорох страниц нарушает паузу. Слова в моем сознании оживают, но я резко захлопываю роман.
Обкусанными обрывками всплывает сон, я берусь за карандаши.
С недавних пор во мне проснулся художник. Сомневаюсь, что у меня была тяга к рисованию, но вот уже вторую неделю от неё невозможно избавиться.
Глаза. Синие глаза с волнующе расширенными зрачками, пристально всматриваются в меня с бумаги.
Жуткое зрелище.
Дзынь.
Дзынь.
Я шарахаюсь от двери. Кажется, это был не сон.
Испуганно дергаю ручку. Дверь хрипло отворяется, но никого нет. Только грязный снег и …
Листок бумаги небрежно валяется на крыльце.
«Убийца Гилберт! Катись из города!»
Сбоку прикреплено воронье крыло.
Резко захлопываю дверь. Волосы на затылке становятся дыбом.
Люди знают.
Я рассеяно поджигаю послание. Проделывала этот ритуал сотни раз.
Крыло с треском начинает искриться, в сознании слышится карканье птиц. С каждой секундой оно становится всё громче, и я отчаянно закрываю уши руками.
Стая воронов пролетает мимо и оседает на соседнем доме.
Черт, только не это.
Вот уже четыре года приходится свыкаться с мыслью, что я монстр. Люди правы, и Елена Гилберт – убийца.
За всё это время так и не удалось выяснить, когда всё началось. В памяти сквозит дыра, причины этому я не нашла.
Посещать психолога бесполезно, меня и без того считают сумасшедшей.
На работе ходят слухи, что я приношу с собой ворон.
А как иначе назвать многочисленные гибели людей, заклеванных пернатыми?
На жертвах не остается ни единого живого места, они едва узнаваемы. Стая нападает внезапно, и всё это больше смахивает на страшилку у костра, чем на реальность. С трудом верится, что виновница этого я, а не кто-то другой. Куда бы мне не сбегать, верные вороны следуют по пятам.
Так длится долгие четыре года, с тех пор, как я уехала из Мистик Фоллс. Переезды и сопутствующие смерти вошли в привычку.
От прошлого осталось жалкое название города и старая одежда. Ни тебе детских фотографий, ни слезливых воспоминаний.
Поначалу я была напугана до смерти, но в поликлинике сказали, что это последствия стресса.
Как и полагается, помню череду непримечательных событий. Но главного не хватает. И в этой недостающей части наверняка кроется разгадка к происходящему. С каждым днем делать приемлемый вид становится всё сложнее, люди – не дураки, а города слишком маленькие, чтобы покрывать зверские нападения воронов.
Во снах проклевывается прошлое. То самое, которого не было. Снятся белокурая девушка с широкой улыбкой и высоким лбом, что-то подолгу рассказывающая мне, рыжеволосая женщина и щетинистый мужчина.
Но чаще всего – взгляд синих глаз. Их обладатель никогда не навещает мои грезы, но каждый раз я просыпаюсь от животного страха.
Резкий вскрик ворона пробуждает меня.
Кажется, я задремала, блуждая в догадках.
Стоит немного поспать.
***
- Она погибнет.
Дряхлый шепот ведьмы эхом отдается от подранных стен комнатушки:
- Заклятие исчерпало себя, уже запущен обратный отсчет.
- Почему сейчас?
- Срок годности истек.
- Должна же быть лазейка.
- Только если успеешь.
Вампир начинает терять терпение, наблюдая за движениями старухи. Та зажигает свечи, смакуя ответ.
- Обрати её. Заклятие наложено только на человеческую сущность, на вампира оно не подействует.
Её скрипучий голос тонет в горьком запахе воска.
***
Пользуясь выходным, я выбралась в магазин. Самое время пополнить запасы холодильника и построить иллюзию упорядоченной жизни.
Кассирша с подозрением смотрит на меня, словно это не вороны, а я нападаю на людей. Женщина спешно отдает мне сдачу, едва сдерживаю себя, чтобы не посоветовать той сменить макияж. Слишком вычурно, как для серого городишки.
Снег не скрипит под ногами, как пишут поэты. Его с трудом хватает, чтобы застлать асфальт целиком.
Грязная кашица противно чавкает под сапогами. Ну и зима.
Сумерки опускаются на город так быстро, что не успеваешь уследить. Приходится ускорять шаг.
- Эй, Гилберт, далеко собралась?
Заставляю себя идти дальше, не останавливаться. Чужие насмешки скорее вошли в мой рацион, чем в порцию оскорблений.
- Милочка, постой.
Обладатель мерзкого баритона грубо хватает меня за руку и разворачивает.
- Отпустите.
- Убийца. Ненавижу тебя!
Мужчина со всей силой замахивается и ударяет меня по лицу. Потом ещё. И ещё.
Я истошно воплю, но от кого ждать помощи в городе, где все против Елены Гилберт?
- Я любил её. Любил! А её заклевали твои вороны!
Он бьет меня в живот, бока, тянет и бросает на землю. Пинает ногами куда попадает.
Губами чувствую солоноватый привкус крови.
Из глотки вырывается жалобный всхлип:
- Кто-нибудь…
- Замолкни, дрянь!
Мужчина хватает меня за волосы и ударяет головой о стену.
Что-то щелкает.
Пустота.
С трудом разлепляю веки. Тело налилось свинцом, и ощущение, словно меня несколько раз прополоскали в стиральной машинке.
Я заметно замерзла, вдобавок пустился снег, и меня присыпало белыми хлопьями.
- А!
Крик вырывается рефлекторно. В свете фонаря на меня уставился ворон.
Своими черными глазами он пристально всматривается. Затем птица каркает, и на этот сигнал слетается ещё несколько собратьев.
В один миг они облепляют меня со всех сторон, и животный страх из снов пробуждается. Вороны взмахивают крыльями, разносят на лицо пыль и снег.
Особо крупные из пернатых взбираются на меня, а сил, чтобы подняться, не хватает.
- Помогите! Кто-нибудь!
Они принимаются каркать, их крик усиливает боль. Клюют в руки, забираются под пальто, садятся на лицо.
Перья забиваются в рот.
- Помогите!
Мой вопль тонет в карканье ворон.
Это конец.
- Всё в порядке, хорошо?
Он ласково поглаживает меня по волосам. Венами разливается истома.
- Мы справимся, Елена.
- Она погибла! Её больше нет, Деймон!
Я хочу закричать, но он внезапно притягивает меня для поцелуя. Сейчас не время!
- Запомни это.Что-то соленое наполняет мой рот. Приходится глотнуть.
На вкус как кровь.
- Эй, Елена. Очнись.
Кто-то аккуратно встряхивает меня. Постепенно жжение во всем теле проходит, боль исчезает.
Резко подскакиваю. Незнакомец придерживает меня за плечи, мы сидим на крыльце дома.
- Кто вы?
Испуг напоминает о себе дрожью во всем теле.
- Вы меня спасли?
- Это я, Деймон. Всё хорошо, нужно зайти в дом.
Неуверенно поднимаюсь. Деймон?
Странно, мне только что приснилось это имя. Или я не спала?
Включаю свет в гостиной, но новый знакомый остается стоять на пороге.
- Эм, чего не входишь?
- Ты должна меня пригласить, Елена.
- Что за глупости?
Я хихикаю. Больше похоже на истерический спазм.
- Просто войди.
Гость расслабленно переступает порог и обращает взгляд на меня.
Я трясусь, но когда смотрю в его глаза, дрожь прекращается.
На смену приходит паника.
- Твои глаза. Что за…
Беззвучно открываю и закрываю рот, а затем принимаюсь дико хохотать. Страх выливается в истерику.
Мои художества – это точь-в-точь его глаза. Как профессиональные фотографии.
Я срываю стопки рисунков со стен. Синие листки разлетаются по полу.
Десятки пар глаз, нарисованных мною после ночных кошмаров. Видения, которые оказались больше, чем просто явью.
- Успокойся, Елена.
Во взгляде парня проскальзывает волнение, он сжимает мои запястья.
- Кто ты вообще такой? Мы незнакомы! Мы незнакомы!
- Послушай, всё гораздо сложнее. Ты меня просто не помнишь.
Меня опять трясет, я плачу.
Деймон мягко прижимает меня к себе, поглаживая волосы.
- Мы справимся, Елена.
- Я.. Ты уже говорил это! Что происходит?
Непонимание на лице парня пугает меня ещё больше.
- Послушай, – он обхватывает моё заплаканное лицо, - я вернулся помочь тебе. Всё в порядке, успокойся.
В слабой улыбке отражается забота. Я послушно киваю и снова смотрю в его глаза. Потрясающе синие, как мне и снилось.
- Я помню тебя, Деймон. Совсем… совсем немного.
- Хорошо, – он прижимает меня к себе.
Вряд ли объятия с незнакомцем помогут, но его близость дарит ту недостающую часть. Он расскажет мне всё.
Я всхлипываю в его рубашку, пропитанную зимой и виски. Такой успокаивающий аромат.
- Вот, читай.
Деймон протягивает мне лист бумаги песочного цвета. Он свернут пополам, и на сгибе написано:
«Новой Елене Гилберт»
Это не говорит мне ни о чем до тех пор, пока я не разворачиваю листок. Это что… мой почерк?
Я непонимающе смотрю на парня, но он ободряюще улыбается и облокачивается о коридорный шкафчик.
Привет мне же!
Сейчас подобное письмо кажется просто смехотворным, но другого выхода нет.
С гибелью Бонни всё кардинально изменилось. И я говорю не о всеобщей утрате и горечи потери, а о последствиях. Потусторонние силы нехило обозлились. За смерть Бонни придется платить.
Это случилось несколько дней назад, когда приспешник Сайласа перепутал меня с Кэтрин и всадил кол в сердце. Мы столько боролись за жизнь, но этого не учли.
Боли, как таковой, не было. Только кровь. И Деймон.
Он прижимал меня к себе… очень сильно. И молчал. Сказал, что ненавидит их всех.
Плакал. Тот, кто придумал, что мужчины не плачут, не был знаком с Деймоном Сальваторе.
Моим Деймоном.
А потом он закричал. Было больше похоже на рык раненного зверя.
Я хрипела, что люблю его.
У него в глазах плескалось отчаяние. Чего оставалось ждать?
Как оказалось, Бонни. Она появилась внезапно, со слабой полуулыбкой. И шепнула, что так будет лучше.
Кому лучше?
Сил ей хватило только на моё исцеление.
Спустя несколько дней кошмары стали явью. Кто мог себе представить, что Мэтт погибнет от стаи воронов? Ночью птицы заклевали его до смерти.
Очередная утрата пополнила список.
Как оказалось, вороны стали возмездием за гибель ведьмы. А их «порталом» – я.
Никто не уточнил, когда они станут прилетать, и как от этого избавиться. Изо дня в день, на протяжении долгих лет.
Опуская многочисленные подробности, напишу вот что.
Когда письмо будет окончено, Деймон сотрет мне память.
Договорились, что так будет проще. Никто не узнает о цене, которую придется платить за гибель Бонни. Вороны будут преследовать Елену Гилберт, девушку, не помнящую ровным счетом ничего сверхъестественного. Только стандартные факты.
Стефан сказал, что стирание столь большого объема информации повлечет за собой последствия. Но мне впервые всё равно.
Останется только этот лист бумаги формата А4.
Я уеду из города, начну новую жизнь. Буду напиваться, терзаться недосыпом, опаздывать на учебу и встречи. Научусь улыбаться и любить по-человечески. Всё наладится, ритм города придет в мирное русло. Я буду вдали от всех близких людей.
Так, как и хотели братья Сальваторе.
Деймон пообещал оставить в моем сердце память о любви к нему, но, скорее всего, сотрет и это. А ещё он пообещал обязательно найти выход.
Я верю ему. Всегда верила.
Надеюсь, что когда я буду читать это, пройдет достаточное количество времени, чтобы мы постарались не зря.
Желаю себе будущей не сойти после этого с ума.
-Е-Г-
Ошеломленно смотрю на Деймона. Он наверняка шутит.
- Н-не понимаю.
Он обхватывает руками моё лицо и шепчет:
- Мы справимся, ладно?
Я киваю, не до конца понимая сути.
А потом он резко ломает мне шею.
