«Обожаю утро. Когда только-только на небе занимается рассвет, обволакивая облака голубыми нитями. Я стою у окна и смотрю, как просыпается огромный яблоневый сад, как поют птицы. Я чувствую запах цветов и трав – далеко отсюда есть луг.
Я вампир. Любое восприятие реальности обострено. На самом деле это счастье – видеть и слышать то, что происходит далеко от тебя, ты успеешь на помощь, твое присутствие будет незримым. Я никогда не пила кровь из человеческих артерий. Я никогда не сгорала на солнце, как об этом говорят легенды, рассказывает Деймон. Я просто чувствую солнечное тепло, как оно разливается по коже. Я никогда ничего не внушала, хоть и видела, каким образом это делается: Сальваторе показал мне свое вмешательство в сознание. Неестественная фокусировка зрачка, четкий ровный голос.
Я мертва. Но, в то же время, жива. Спасенная Деймоном полгода назад, пережившая обращение в гробу, я слышала, как меня оплакивали родители. И я бежала, потому что «возродилась», став незаконным слугой ночи. Не верится в то, что произошло, даже сейчас. И то, что я особенный вампир. Из-за лейкемии, которая трансформировала мою кровь, обращение прошло куда сложнее, чем у обычных вампиров. Но, как сказала Дженна, в этом есть свои преимущества: на меня не действует вербена, и я могу иметь детей. Правда, последнее требует особых ингредиентов. Все еще вспоминаю легенды, рассказанные мне. И говорю о себе в прошедшем времени. Ведь меня нет?
Услышала, как дыхание Деймона с размеренного, чуть слышного, сменилось на рывки воздуха: он вздохнул во сне и открыл глаза. Учащаются вдохи. И да, он проснулся».

Елена дописала последнюю строку и закрыла свой дневник. Привычка оставлять записи так и осталась при ней. После обращения все изменилось. Теперь жизнь, казалось, началась заново. Ее оберегал и защищал Сальваторе, он стал новым смыслом ее жизни. Все еще скрываясь от Закона, первое время Гилберт не покидала особняк, а потом, как только Аларик смог фальсифицировать все документы, Елена стала АКС-человеком и была обращенной в первые часы после принятия изменений в Конституцию.
Девушка полистала дневник, где наперебой со словом «Люблю» мелькало «Деймон». Заточенные в огромном доме, растворяясь друг в друге, они жили отшельниками. Правда, телефонные звонки Дженны, Аларика и Стефана разбавляли их гармонию. Да и рассказы тети Деймона о родителях Елены, оставленных в неведении в Мистик Фоллс, не прибавляли ей особого оптимизма.
Но все это блекло на фоне той новой жизни, которую вдохнул в нее Деймон. Так и прошли незаметно полгода, шурша листами календаря.
– Доброе утро, – Елена повернулась к мужчине лицом. Сальваторе лежал на постели и смотрел на возлюбленную своими заспанными глазами. О, она знала этот взгляд.
«Поверь мне, Деймон, я знаю, что наши мысли сходятся», – мысленно отметила Гилберт.
Она смотрела на его обнаженный торс и мускулистые руки, самые нежные в мире. Все в нем принадлежит только ей. Елена любила Сальваторе. Он – вся ее новая жизнь, если это существование можно назвать жизнью.
– Доброе, – ответил мужчина и лег на спину.
Гилберт, озорно улыбнувшись, с разбега упала на постель – настроение юной вампирши было замечательным. Деймон протянул руку к ее волосам и пропустил через свои пальцы локоны. Елене нравилось, когда он касался ее волос.
– Какие планы на сегодня? – спросил Сальваторе и улыбнулся. Соблазнительно и маняще.
– Я хочу кофе, но чуть позже, – Елена потянулась к губам мужчины, чтобы запечатлеть долгий поцелуй. Она чувствовала, как он улыбался, что доставляло Гилберт большее удовольствие – девушка перекатилась на Деймона и, оказавшись сверху, поцеловала еще раз, держа мужчину за подбородок указательным пальцем, чтобы не разрывать контакт.
– Мистер Сальваторе! – донеслось с нижнего этажа. – Вам посылка!
– О, наконец-то, – ответил Деймон и, чуть повысив голос, произнес: – Спасибо, Джульетта!
– Какой ты вежливый вампир, – усмехнулась Елена. Ей тоже нравилась эта приземистая служанка, которая всегда носила специальную форму, склонялась перед Гилберт в поклоне и вела себя как аристократка.
Сальваторе поцеловал девушку в плечо и, перекатив ее на спину, пообещал:
– Я скоро.
Он поднялся с постели, натянул джинсы и испарился.
Преимущества вампиров – мгновенное передвижение в пространстве. Елена еще не успела встать, как в ее руках оказался конверт.
– От Дженны и Аларика, – поняла по марке вампирша.
Родственники Деймона покинули Мистик Фоллс вскоре после всех событий и переехали в Вашингтон, где кресло президента занимал отец Сальваторе. Иногда тетя навещала родителей Елены, но она осталась в прошлом, как и собственная кончина девушки, поэтому вот уже месяц как Гилберт не получала вестей.
– Посмотри, что там, а я пока переговорю со Стефаном, – попросил Деймон и, нажав «Ответить», вышел на балкон.
Стараясь не вслушиваться в мужской разговор, Елена села на постели и, разорвав конверт, вытряхнула содержимое пакета на белую простыню. Перед глазами девушки тут же оказались 2 билета и паспорт гражданина США. Взяв в руки плотную книжечку, Гилберт открыла ее на последней странице.
Она смотрела на свое фото, настоящие имя и фамилию, место рождения, только в графе возраст было написано «18 const» и красная линия проходила поперек всех листов. Ее признали АКС. Ей постоянных 18 лет. И теперь это официально. Взвизгнув от радости, Елена схватила билеты и посмотрела на маршрут: « Рим – Мистик Фоллс». Радость переполняла девушку: больше никаких пряток, никакого ужаса и таинств. Теперь она – официально признанная Конституцией АКС-группа. Теперь Гилберт может спокойно ехать к родителям.
Всего полгода понадобилось Аларику, чтобы помочь своей, как он любил называть Елену, невестке. Шесть месяцев для того, чтобы сжечь провокационные бумаги, закрепить свои позиции в Департаменте и получить право на признание Гилберт АКС-человеком. Отныне все было по-настоящему, и только маленькая ложь мешала ликованию: дату смерти девушки пришлось перенести на день вперед, чтобы подстроить сроки принятия поправок в Закон.
Быстро вскочив с постели и набросив на плечи мятую рубашку Деймона, Елена выбежала на балкон и, выхватив телефон из рук Сальваторе, быстро сказала Гаррисону:
– Стеф, прости, у меня ЧП, он перезвонит тебе позже!
Девушка тут же обняла Деймона, прижимаясь к любимому, зарываясь пальцами в его волосы.
– Подарок удался. Ты довольна? – спросил Сальваторе, обнимая хрупкое тельце Елены.
– Очень. И теперь я могу просто жить?
– Да. И мы едем в Мистик Фоллс. Я подумал, что ты бы захотела увидеть родителей, – предположил Деймон.
– Хотела, очень! – в глазах Гилберт горел огонек радости, такой же беспечной, как и у нас, людей, когда мы искренне счастливы.
Деймон улыбнулся: наконец-то все закончилось, и теперь они смогут нормально жить, не замыкаясь в этом особняке от прочего мира. Он притянул девушку еще ближе и поцеловал ее. Елена тут же обвила талию вампира и, промурлыкав что-то невнятное, отдалась ласке. Сколько раз она принимала нежность Сальваторе, сколько раз была в его объятиях и горела в руках? Не сосчитать. И каждый раз это все равно было чем-то новым и захватывающим.
– Самолет через шесть часов, собирайся, – посоветовал Деймон, рассматривая карие глаза возлюбленной. – Кстати, Стефан тоже в Мистик Фоллс.
– Еще одна замечательная новость, – признала Елена.
«Друг семьи» – как про себя говорил сам Гаррисон. Он приезжал в Италию несколько раз. Освобожденный от внушения, парень начал новую жизнь, возглавляя одну из многочисленных фирм Майклсонов.

***
– Когда мы уезжаем отсюда, у тебя появляется такой тоскливый взгляд! – заметил мужчина, рассматривая особняк через окно такси.
– Не обращай внимания, – попросила Елена и сжала пальцы Деймона в своей ладони. Сердце же Гилберт предательски пропустило пару мертвых ударов, как будто только что потеряло важное, рассеяло в тумане жизни, которая, казалось, останется пылью на стенах особняка.

***
Такси тихо шуршало шинами по асфальту, показывая двум вампирам любимый город. Мистик Фоллс стал еще больше, статус столицы обязывал его расти и расширяться.
– Вы не могли бы поехать дорогой через мост, пожалуйста, – попросила вдруг Елена, что вызвало на губах Деймона улыбку.

… Ты боишься меня?
… На самом деле был бензин.
… Я не хочу быть слабой

– Остановите, – попросил Сальваторе. Машина припарковалась под раскидистым деревом перед поворотом на Викери.
Деймон обошел машину и подал руку Гилберт, помогая выйти из такси. Елена, озорно улыбнувшись, применила вампирскую силу и, пролетев мимо водителя бесшумным ветерком, тотчас же оказалась на середине моста.
– Помнишь, – кончика пальцев Сальваторе проскользили по руке девушки вверх, вызывая приятную дрожь. Губы мужчины почти касались шеи Елены, выбивая на матовой совершенной коже слова: – Как здесь было здорово.
– Замечательно, – вампирша закрыла глаза, принимая чувственный поцелуй. Сердце участило стук и, перевернувшись, Гилберт поцеловала Деймона в губы, сжимая кожаную куртку на его спине.
Она вернулась. Вернулась сюда, где крепкое чувство, сотворенное сердцем и разумом, окрепло и выросло, стало шальным и пламенным, поражая своей нежностью и заботой. И все это был он – Деймон. Ее новая жизнь, начавшаяся уже давно.
– Идем, – он прислонился лбом к возлюбленной и прошептал: – У нас будет очень много времени вспомнить все.
– Я люблю тебя, – сказала Елена, рассматривая серые глаза Сальваторе.
– На Аллею Снов? – хитро спросил Деймон.
И больше не нужно было слов. Такси быстро домчало их до полупустого парка, затянутого предрассветной дымкой, где они у последнего фонаря, повторяя символичность, снова признались в любви. Сальваторе никогда не был романтиком. Но охваченное чувством сердце, научившееся любить, разделявшее в голове и ритм сердца Елены, молило сохранить этот момент, нанизывая его на бесконечную нить жизни вампира.
До семи утра, когда обычно просыпается город, Сальваторе и Гилберт пробыли в доме, который совсем недавно покинули Аларик и Дженна. Быстро стянув с мебели чехлы и распаковав вещи, Елена приняла душ и переоделась в свое любимое белое платье с нежным кружевом и выпрямила волосы, чтобы быть похожей на ту, кто умерла полгода назад от лейкемии. Совершенный цвет кожи, длинные черные ресницы, фигура – вампиризм улучшил красоту Гилберт, подчеркнув ее. И сейчас она старалась вернуть себя к человеку. Чтобы ее узнали. Чтобы вспомнили.
Деймон, услышав в голове учащенный ритм сердца Гилберт, тут же поднялся в комнату и, тихо возникнув рядом, спросил:
– Что с тобой?
– Я волнуюсь, – выдохнула слово девушка.
– Еще бы, не каждый же день ты из мертвых восстаешь, – пошутил Сальваторе, за что получил локтем в живот от Гилберт. – Идем. Вечером приедет Стефан. Так что, думаю, твое возвращение нужно отметить сейчас.

***
– Смелее, – его голос прошелестел неслышно для человеческого уха над Еленой.
– Не могу!
– Ладно, – Деймон сделал шаг к двери и нажал на звонок.
– Что ты?! – прикрикнула от неожиданности на него Гилберт, но мужчина тут же испарился. Вампирша слышала чьи-то шаги за дверью, и ее сердце трепетало в груди как бабочка. Коснувшись платья, Елена провела рукой волосам и закрыла глаза, но звук открывающегося замка тут же вернул ее к реальности.
Миг – и перед Гилберт появилась Изобель. Она все так же была неизменно одета в свой любимый черный халат, по которому разметались аккуратно выкрашенные вишневые локоны. Женщина постарела немного, все же пережитое горе не украшало ее. И как только взор матери метнулся на внезапного гостя, ее глаза округлились, а рот открылся. Изобель не могла вымолвить ни слова, а лишь вцепилась сильнее в ручку двери.
– Привет, мам, – сказала Елена, чувствуя, как горло сжимают слезы радости. – Пригласишь меня войти?
И прежде, чем Гилберт получила ответ, ее мать уже оказалась в руках Деймона, который успел подхватить женщину, потерявшую сознание.
– Я был приглашен, – пояснил это Сальваторе с улыбкой.

– Просто сумасшедший день, – Елена, удобнее устроившись на груди Деймона, закрыла глаза, вдыхая запах комнаты. Смешавшиеся парфюмы, пыль, мебель… Все это позволило чуткому вампирскому обонянию напрячься.
Ничего не изменилось, но стало иным. Этот огромный дом, куда Гилберт вошла еще человеком, теперь выглядел меньше. В нем как будто появилось больше деталей, больше пространства, хоть обстановка осталась нетронутой.
Мир изменился, когда Елена обратилась, и открывать для себя что–то новое уже не было таким удивительным. К уже познанному добавлялись мелочи.
В трех стенах от них спал Стефан. Парень приехал два часа назад с новостями для Деймона и Елены, и это заставило их покинуть дом родителей Гилберт.
– Завтра будет не лучше, – отозвался мужчина, целуя возлюбленную в макушку.
– Я боюсь ее.
– Успокойся, все чисто, – произнес Деймон. – Поверь, Ребекка не подкопается. Аларик позаботился об этом.
– Тогда почему она вдруг решила приехать? И зачем мы ей нужны втроем?
– Я не знаю, правда. Все прояснится завтра, Елена, – Сальваторе хотел казаться уверенным в себе и спокойным, но приезд Стефана лишь омрачил беззаботные будни. Ребекка Майклсон, единственный Древний вампир, решила почтить своим присутствием особняк Сальваторе. «Поговорить», – вот как объяснила это желание своенравная наследница состояния Элайджи и владелица десятка своих фирм.
Деймон вспоминал каждый шаг отца по уничтожению правды: новый паспорт, изменение даты смерти, подмена некролога.
Как чувствовал же, что дело не ограничится этим! И не зря Стефан предложил еще месяц назад поставить на пустой могиле памятник с измененными датами. Старик – охранник кладбища, не помнил, когда именно хоронили молодую девушку. Что забыл – того не вернешь даже вампирским внушением, и это было еще одним козырем. А вмешаться в сознание Елены или в свое собственное Сальваторе уж точно не позволит.
У Ребекки ничего нет. Совершенно ничего.
– Ты знаком с ней? – спросила Гилберт, опираясь на локоть. Она посмотрела в глаза Деймона, пытаясь уловить в них ответ до того, как будут произнесены слова.
– М… Не скажу, что близко, – начал юлить Деймон, за что получил в бок легонький толчок ладонью Елены.
– Я спал с ней.
– Что? – удивленно спросила Елена.
– Тш, Стефа разбудишь! – попросил девушку Сальваторе. – Это было в двадцатых годах прошлого века. Пара ночей. Забудь!
– Деймон, и я узнаю об этом только сейчас?
– Ты тогда еще не родилась, не ревнуй, – пошутил мужчина.
– Я не ревную. Может, она любит тебя?
Гилберт понимала, что это звучит глупо, да и чувства Деймона тогда были отключены, но это же Ребекка. Она не знала этой женщины, но интуитивно боялась встречи с ней.
– Не умеет она любить, – сказал Сальваторе. – И мы были настолько пьяными по вампирским меркам, что даже не завтракали вместе. Да я даже уже и не помню, как она выглядит!
Елена испытующе смотрела на вампира.
– Допрос окончен? – уточнил беззлобно Деймон. – Давай не мешать Стефану, ладно, – и он потянулся рукой к светильнику. – Спокойной ночи, – разделяя поцелуй, сказал Сальваторе, прижимая девушку к себе.
– Спокойной, – Елена шумно выдохнула и снова положила голову на грудь Деймона.
Но сон не шел, и это заставило девушку вспомнить разговор с родителями.

– Вампир… – произнесла с придыханием Изобель, когда ее дочь закончила рассказ о своем спасении.
– Аларик и Дженна… После твоей смерти они поддерживали нас, – задумчиво сказал Джон. – Теперь ты можешь спокойно жить, да?
– Мама, папа… Я рассказала вам правду, и, если об этом кто–то узнает, меня убьют вместе с Деймоном, ведь я была обращена до изменения Конституции. Вашим сознанием можно манипулировать. Вот, – Елена протянула родителям маленькие баночки с вербеной. – Добавляйте в чай, хоть это и незаконно, но из всех зол выберем наименьшее. За месяц перед сдачей крови прекращаете, а потом снова…
– Ты сказала, что особенный вампир, – напомнила Изобель, разглядывая подарок в руках. – Это как?
– Из–за специфического обращения я невосприимчива к вербене. Я чуть лучше обычных вампиров по силе и скорости и могу иметь детей.
Джон тут же отставил чашку и посмотрел на дочь:
– Что ты имеешь в виду?
– Это легенда. Но у особенных вампиров рождаются дети, – пояснил Сальваторе, вмешиваясь в диалог.
– Тоже вампиры?
– Нет, люди, – тут же похвасталась Елена.
– И для этого нужен… Второй человек? – спросила осторожно Изобель.
– Миссис Гилберт, вы хотите внуков? – с улыбкой уточнил Деймон, но, встретившись со стальным взглядом родительницы Елены, он тут же сменил шуточный тон: – Нет, оба вампира. Их совершенные тела и клетки.
– Ясно. Эм… Я не слышала о таком, – поразилась Изобель.
– Этим, когда я решу, займется Дженна, – добавила Елена. – Я не думала ни о чем подобном.
– Ты пьешь кровь из бутылок? – спросил Джон, меняя тему.
– Да, как и все. Я теперь свободный гражданин Америки, папа, – сказала Елена.
– Малышка, – Гилберт сел на подлокотник возле дочери и обнял ее за плечи. – Я думаю, тебе стоит знать.
Деймон резко поднял голову и отошел от окна, предпочитая держаться вдали от разговора Елены и ее родителей. Но это заинтересовало его.
– Что? – спросила Гилберт.
– До Конституций наши предки занимались охотой на вампиров. Можно сказать, ты – первый человек Ночи в роду… И, следуя записям предков, а они вели дневники… Это инстинкт. Жажда крови. Я не знаю ни одного вампира, которому не хотелось бы вонзить зубы в чью–то шею.
– О, нет, – тут же прервал речь Джона Сальваторе. – Елена – новый вампир. Она не видела этого, у нее нет жажды пульсирующей в теле крови. Не знает этого.
Изобель внимательно выслушала мужчину, а потом, как будто приняв это, кивнула.
– Ты стала такой… Ты и до этого была прекрасной, но сейчас, детка… – восхитилась женщина. – Ты просто совершенна. Твои глаза стали ярче, да и вся ты, вроде та же моя девочка, но есть в тебе нечто новое.
– Вампиризм усиливает внешние данные, совершенствует тело. Один из немногих плюсов, – объяснила Елена. – Расскажете, как поживали все это время?
– О, конечно, – только начала Изобель, как вдруг Деймон приблизился к девушке и прошептал «Стефан приехал, я по делу!».
– Оставлю вас ненадолго, – произнес Сальваторе. – Заеду за тобой.
– Вы не останетесь у нас? – удивился Джон.
– Мистер Гаррисон приехал. Он останется у нас, так что…
– Стефан? – удивилась Изобель.
– Буду скучать, – кивнув, тепло прошептала Елена вслед уходящему Деймону.

***

– Скоро будет, – ответил Гаррисон на немой вопрос Гилберт, пока Деймон расхаживал туда–сюда по кабинету.
– Ненавижу ждать, – выдохнула Елена.
Девушка внимательно посмотрела на Сальваторе, который, глядя на часы, стучал по столу рукой, отбивая неизвестную никому мелодию.
Наконец раздался звонок в дверь.
– Я приведу ее, – решил Стефан и мигом исчез.
– Обещала маме сегодня приехать к шести, – сказала Гилберт.
– Полседьмого. Бестактная и непунктуальная, – ответил Деймон.
– Я тоже люблю тебя, Сальваторе, – дверь распахнулась, и на пороге комнаты появилась Ребекка Майклсон.
Елена никогда прежде не видела этой женщины. В коротком зеленом платье и на высоких каблуках их гостья надменно изучала глазами кабинет. Ее белые волосы были идеально выпрямленными, падая на чуть широкие плечи.
Определенно, Майклсон была красивой и эффектной вампиршей, но восторга Ребеккой ни Стефан, ни Деймон не разделяли.
– Дорогой племянник, – расплылась в улыбке гостья, когда Гаррисон указал ей на кресло перед Деймоном, который сидел во главе стола.
– Елена Гилберт, очень приятно, – представилась тут же девушка, но Майклсон как будто проигнорировала это и, быстро преодолев расстояние до стола, рванула на себя Сальваторе.
– Сколько лет, Деймон, – прошептала Древняя вампирша, касаясь своими губами губ мужчины.
– Сядь, а, – посоветовал ей тут же Сальваторе, грубо отталкивая гостью.
Ребекка сделала вид, что не заметила этого и, поправив платье, села на кресло.
– Тебе здесь не рады, – признал Стефан, усаживаясь напротив «тети».
– Елена, милая, иди сюда, – позвал ее Деймон.
Девушка на ватных ногах подошла к своему вампиру. Она не могла не заметить странные взгляды Ребекки на ее парня, и от этого становилось холодно. Но Гилберт знала, что Деймон абсолютно все рассказал ей, и если у Майклсон есть планы на Сальваторе, то они нереализуемы.
Усаживаясь на колени к Сальваторе, она внимательно смотрела на Ребекку.
– Это Елена Гилберт, повторяю, – настойчиво произнес Деймон. – Если ты пришла в мой дом, то, будь добра, не плюй на приличия и поздоровайся с хозяйкой, – и ладонь вампира легла на спину Елены, заставляя выпрямиться. – Мы ждали тебя час. Давай скорее, что еще за встреча.
Ребекка сладко улыбнулась и начала разговор:
– Прости, Елена, за мое поведение. Но мне так плевать. Дело в том, что его больная мамочка убила моего брата, он сам – моего дядю, а ты разбила сердце Стефану. Так о каком приветствии идет речь? – глаза Майклсон запылали от ярости.
– Что надо? – спросил еще раз Деймон.
– Ты обратил ее за день до Конституции. Я хочу, чтобы и ты, и она сгорели на костре, – отчеканила гостья.
– Рехнулась? Она была обращена после, – возразил Сальваторе. Ничего внешне не выдало его – мужчина держался уверенно.
– Поверь мне, я знаю правду. И Стефан тут ни при чем, не сверли его взглядом, Елена, – посоветовала Ребекка, открывая кейс. – К вам действительно нельзя подкопаться. Аларик поработал замечательно. Но вот бумаги брата со всеми распечатками звонков, писем, его заметок и, самое главное, с твоими данными о смерти, – Ребекка явно наслаждалась своими словами. – Я успела все забрать, чтобы немного насладиться вашим гнилым алиби и сыграть свою партию.
– Больная сучка, пошла вон отсюда, – Деймон был уверен, что она врет.
– Ты отомстил, браво, – рассмеялась Ребекка. – Теперь я.
В установившейся лишь на миг тишине был слышен стук сердца Елены. Она внимательно следила за Ребеккой и понимала – все рухнуло. Только что.
Перед Деймоном в тот же миг легли бумаги – копии того, о чем говорила Майклсон, и запись врача о констатации смерти Елены. С настоящей датой. Как у Элайджи оказались эти бумаги – загадка, упущенная всеми.
– Зачем тогда пришла сюда и пригласила Стефана, если могла побежать в Департамент и убить нас обоих ? – уточнил Сальваторе.
– Этого мало. Я предлагаю сделку. Договор. Ты будешь мучиться,– пообещала Ребекка и встала с места. –Точнее, я должна насладиться твоим саморазрушением, Сальваторе, – женщина уперлась руками в стол и сказала: – Тебе понравится.
– Чего ты хочешь? – спросил Стефан, и в тот же миг его голову обхватили руки Майклсон.
– Я так и знала, а теперь заткнись на миг, – внушила женщина, выныривая из сознания племянника. – Мои условия: я сожгу все эти копии и забуду о мести тебе, хотя ты не представляешь, каково это – оплакивать брата. Я осталась одна из–за твоего гребаного желания спасти какую–то девчонку! Но раз уж она вам так дорога… – Ребекка отошла от Стефана и приблизилась к Елене.
– Выходи замуж за Стефана, живи с ним год. Он любит тебя, хоть и отрицает. Потом делай, что угодно.
– Ты обалдела? – встрепенулся Деймон. – Она не игрушка! Я знаю, ты извращенная и избалованная вампирша, но смысл этого? Елена любит меня, толку от брака?! Потребуй деньги, покинуть страну, расстаться… Все, что угодно, Ребекка, но не это странное условие.
– Смотрите–ка, униженный Сальваторе. Даже расстаться готов. Но в чем смысл мести? Смотри лучше на то, как живет твоя любимая и твой некогда враг, который любит ее, вместе! Один год ада, Деймон, и я обещаю – твоя жизнь будет разрушена, зато Елена сможет вернуться. Если будет к кому…
Майклсон явно наслаждалась своей речью и теперь бодро вышагивала по кабинету.
– Я согласна, – выговорила Елена, и из ее глаз полились слезы.
Она подозревала о чувствах Стефана, который смотрел в пол, не поднимая головы, она осознала, что Ребекка жаждет мести за смерть брата. Но всего год?! Гилберт была уверена, что это самый легкий путь и не видела подвоха.
– Елена, нет, – тут же воспротивился Деймон. – Я что–нибудь придумаю.
Ведь они могут видеться весь этот год, и даже брак со Стефаном ничего не изменит.
– Послушай, всего год. И у нас будет вечность, а иначе – мы сгорим на костре. Я боялась этого, а теперь мы точно будем знать, что можем спокойно жить. Ты знаешь, сто Стефан не причинит мне вреда, ты доверяешь мне. Я люблю тебя, Деймон, и этого не изменить, – настаивала девушка, глядя в любимые глаза.
– Что–то здесь не так, – сквозь зубы произнес Деймон.
Он чувствовал это.
Их мир трещал по швам, и самое противное – это сделала та, от кого столько лет не было вестей. Та, кому всегда было плевать, вдруг возжелала мести.
– Меньше драмы, я хочу домой, – капризно произнесла Ребекка. – Ну, так как? Мне все равно, где праздновать: у дверей утилизационной или на свадьбе Стефана и Елены. Кстати, Стеф, возьми фамилию отца!
Это было еще одним ударом.
– Я не возьму эту фамилию, – побледнела Елена, понимая, что это удар ниже пояса для Деймона.
– Возьмешь, – отрезала Майклсон. – Решайтесь.
– И ты точно все сожжешь? – голова вампира уже отваливалась от ударов молнии из голоса Ребекки.
– Давай, – женщина прокусила руку. – Клянусь на крови.
Деймон недоверчиво посмотрел на Майклсон.
– Год Елена проводит как жена Стефана и спокойно разводится. Я, получая свидетельство, сжигаю все бумаги при тебе. Даже разрешу проникнуть в мозг, чтобы ты увидел мою честность.
– Но год ничего не решит, в чем подвох? – спросил Сальваторе, уверенный в чувствах Елены.
– За год ты разложишься так, что не узнаешь себя. Обещаю, – заявила Ребекка, заново прокусывая уже затянувшееся запястье.
Деймон, глядя на Елену, повторил жест гостьи.
– Отлично! – как только соприкоснувшиеся ладони слили два потока крови в один и первая капля упала на пол, Ребекка метнулась к Стефану и, возвращая его из прострации, внушила:
– Как только Деймон появится на пороге твоего дома без приглашения, или ты увидишь его с Еленой без твоего позволения, или если твоей супруги не будет дома больше трех часов – ты звонишь мне.
Удивленная Елена не проронила ни слова, прижимая ладони к лицу, – слезы катились градом по щекам. Неужели она не имеет права жить так, как хочет того.
– Ты думал, я позволю вам наставлять рога моему племяннику? – задала вопрос Ребекка удивленной паре. – В этот раз из постели ухожу я, Деймон. И забираю все, – загадочно проговорила Ребекка. – Завтра к ночи жду вас в Лос–Анджелесе. Свадьба будет шикарной, – премерзко улыбнулась Майклсон и, смеясь, покинула кабинет.
Под стук каблуков по лестнице разрушалась жизнь Деймона и Елены.