Небосвод начинает меркнуть, облачаясь в темную оболочку всепоглощающего мрака, усыпанного множеством всевозможных мерцающих звезд. Полная луна, нагоняющая на прохожих страх, блекло освещает планету, навивая покой и гнетущую атмосферу. Расположившись прямиком поверх роскошного и слегка колючего ковра, вовсе не заботясь о правилах приличия, мужчина зажмурился, напрочь отказываясь слышать тревожащий девичий голос, снова и снова окликающий его по имени:
— Деймон!?
Вот именно в таком расположении духа Елена и застала своего друга, совершенно потерянного в своих прискорбных мыслях и подавленного, в обнимку с опустевшей бутылкой Бурбона. Ужаснувшись, девушка пулей метнулась к нему, оглядывая его не совсем трезвое состояние.
— Ты пьян? – растерянно спросила она, но ответа, как и во все предыдущие разы, не последовало.
Затерявшись в параллельной реальности, Сальваторе старший стремился любыми путями, справиться с болью, овладевшей каждой частичкой его естества и вернуть свою прежнюю гордость, спрятав все страдания и слабости за маской безразличия, фальшивой ухмылкой, и язвительными комментариями. Весь смысл, цель жизни, просто-напросто исчезли за считанные минуты, а в голове вновь и вновь эхом проносились ее слова, которой было все ровно, ведь "всегда был только Стефан". Правда в том, что она-то его никогда не любила. Была лишь невзаимная влюбленность, продлившаяся на целое столетие, а то и более, обрамленная в столь тусклый лучик призрачной надежды, отыскать ту свою любовь всей жизни и узнать... Что ты не был нужен? Никогда и никому. За тобой никто не скучал. Не переживал. Не ждал. Не искал. Не любил. Одно дело это знать, другое – услышать. И черт его знает, от чего же так больно. Может потому, что оборвалась та самая тонкая нить надежды на взаимность?
— И тебе больно... – с жалостью выдохнула брюнетка, положив свою утонченную нежную ладошку на мужское плечо. — Не самое лучшее сочетание...
Сбросив ее руку, Деймон наконец проявил хоть какие-то признаки жизни, лениво поднимаясь на ватные ноги.
— Мне никогда не бывает больно, Елена.
И снова... Ложь. Маска. Жалкая попытка опровергнуть правду. Спрятать боль, свои слабости, которые так не соответствуют образу кровожадного вампира, которому на всех и на все плевать. Но Гилберт уж очень хорошо знает этого мужчину. Так просто она не собирается сдаваться.
— Брось, Деймон. Я знаю, что это не так...
Но, увы, крохотная и совершенно беззащитная маленькая девушка никак не могла предугадать реакции несносного Сальваторе на ее слова. Оттолкнув несчастную Гилберт в сторону, к Деймону неожиданно быстро вернулись новые силы.
— Ты выиграла, довольна?! - принялся наступать вампир на свою жертву. Бой явно будет неравный.
Испугано вздрогнув, брюнетка, съежившись, принялась инстинктивно отступать назад.
— Мне больно, Елена. И эта боль, словно яд разносится по жилам вместе с кровью. Я не знаю, как это предотвратить.
Еще один шаг. И еще...
Попятившись назад, словно рак, бедняжка вскоре уперлась в стену, которая располагалась прямо за ее спиной, а это значило, что отступать больше некуда. Подойдя вплотную к своей жертве, Сальваторе старший зажал девушку между собой и холодной стенкой.
— Я любил ее...
Слова прозвучали почти беззвучно, но она смогла расслышать скрытые нотки всей выстраданной боли и отчаяния, накопившиеся за столь много лет. Щекотливый шепот сыграл злую шутку с воображением маленькой Елены. Опьяневшее жаркое дыхание вампира опыляло кожу, заставляя гореть, словно от самого настоящего ожога. Мужской шампунь, смешанный с ароматом фирменного одеколона, пропитанным едким запахом дорогого виски, дразнил обаяние, но брюнетка упорно старалась игнорировать то, как быстро бьется сердце, каждый раз, когда он находится слишком близко.
Резко дав отпор, Деймон шумно выдохнул, давая уже было вздохнуть бедняги с облегчением, как тут, внезапно, громкий хруст разбитого стекла, отдается в задурманенном сознании девушки.
— А для нее существовал только Стефан, поняла? – продолжил тот свою мучительную серенаду.
Инстинктивно сжавшись, Елена сквозь пелену горьких слез отчаяния, смотрела на то, как словно в замедленной съемке, опустевшая бутылка из-под виски, осуществляет свой первый и последний полет в невесомости, с шумом поглощаясь в жаркие объятия ядовитого пламени огня.
Собрав всю оставшуюся волю в кулак, брюнетка решила взять инициативу в свои руки, так как нужно было что-то предпринимать и чем раньше, тем лучше. Все еще неуверенная, правильно ли она поступает или нет, Гилберт нерешительно подкралась к нему сзади, с силой развернув к себе лицом. Льдисто-голубая бездна боли встретилась с горько шоколадным омутом отчаяния, и весь мир подождет. Обхвативши в свои ладошки, его лицо, девушка, переведя дыхание, молвила:
— Я рядом, Деймон. И я всегда буду рядом, когда будет тебе нужна моя помощь.
Конечно, это же Елена. Маленькая и наивная девочка, которая пойдет на все ради своих друзей, при этом жертвуя собственной жизнью.
— Почему?
И вот опять. Такой простой и, казалось бы, ничего не значащий вопрос, а сколько скрытого смысла он в себе несет. И опять видишь, тот же самый тусклый луч надежды, проскальзывающий в пронзительном взгляде Сальваторе, пожирающим насквозь.
— Потому что, я твой друг, Деймон.
Простой ответ, а как тяжело он ей давался. Как тяжело говорить то, когда знаешь, что это совсем не то, чего сейчас жаждет услышать Сальваторе старший и этого явно не достаточно. На мгновение, даже показалось, что вампир совсем поник, замыкаясь в себе, не давая увидеть, насколько сильное было его разочарование. Но очень быстро все изменилось, и вампир предпринял новую позицию наступления.
— Тебя удивило то, что я решил, что ты ответила на поцелуй? – внезапно спохватился тот, снова заставляя несчастную девушку испуганно содрогнуться. — Поверь, я очень хотел этого…
Пошатнувшись, брюнетка вскоре совершенно потеряла равновесие, удивляясь, как все еще держится на ногах.
Разговор начинал набирать обороты. Мир стал вращаться быстрее и быстрее.
— Деймон… – постаралась остановить она его, но Сальваторе, будто и вовсе не слушая ее, настойчиво перебил:
— Я верил, что все происшедшее, что-то значит…
Он просто говорил, не задумываясь о сказанном. Все, что накипело на душе.
Ему просто было необходимо, хоть раз, от кого-то услышать, что еще не все потеряно. Что он, все еще кому-то нужен и не безразличен. Что, то чувство, с каждым днем все ярче распыляющееся в груди, не одиноко, достаточно лишь один раз взглянуть в бездонный омут горького шоколада. Что он тоже для нее что-то значит. Может это абсурд, но ниже Деймон Сальваторе пасть уже никогда не сможет. Он предложил девушке своей мечты забыть всю боль и разлуку, забыть, как сто сорок пять лет скучал по ней, и каков был ответ?
Стефан... Всегда был и будет лишь Стефан…
Но не только это, подтолкнуло Сальваторе старшего на столь необузданные слова, приведя девушку в полное замешательство. Перед ним стаяла Елена.… И да, еще раз – Елена. Не девушка брата, которая похожа на возлюбленную всей его жизни. Может они и схожи внешне, но Деймон никогда не спутывал их. Для него это были столь разные, ничем непохожие друг на друга особы. Обе важны для него.… Но с сегодняшнего дня, а точнее совсем с недавних пор, все поменялось, словно Сальваторе наконец открыл глаза и посмотрел своим страхам в глаза. Кэтрин никогда не любила его. Она им пользовалась. Играла, обращалась, как с игрушкой. А потом бросила. Просто так взяла и бросила, ни о чем, а самое главное ни о ком не заботясь.
И казалось, что сейчас ответ этой девушки, стоявшей напротив и доверчиво глядя ему прямо в глаза, будет решающим для дальнейшей судьбы старшего брата. Потому что, осталась лишь она одна, и с этих пор будет только так и никак иначе. Он уже сделал свой выбор, дальнейший ход за ней. Осталось только выбрать: казнить или помиловать?
— Ты лгунья, Елена. Между нами что-то происходит, ты это знаешь, – внезапно спохватился тот, снова заставляя несчастную девушку испуганно содрогнуться. — Но ты лжешь мне, лжешь Стефану... И самое главное, лжешь самой себе...
Наклоняясь все ближе и ближе, разрушая последние считанные сантиметры, отдаляющие их друг от друга, Деймон перестал давать отчет своим действиям, полностью повинуясь своим прихотям и желаниям.
— И я могу это доказать...
И прежде, чем бедняжка Гилберт успела переварить услышанное, неумолимо мягкие уста Сальваторе старшего коснулись ее губ, осуществляя самое потайное и одно из самых желанных девичьих желаний. Заткнув уши на все внутренние здравомыслящие голоса, брюнетка с особой нежностью ответила на поцелуй, вложив всю горечь и неприязнь останавливаться, когда так нужно не потерять голову.
Полностью сбитые с толку, поддавшиеся на какое-то мгновение соблазну, влюбленные и не знали, что это только, и есть начало чего-то большего, грандиозного, что походило на настоящий взрыв всевозможных чувств, и эмоций, несмотря на всю запретность, и неправильность происходящего. Большего... Но может просто пока, что рановато?
— Прости, я не могу... – нерешительно простонала Елена ему в губы, нарушая всю романтическую атмосферу, витавшую в воздухе.
Нехотя отстранившись, она постаралась привести сбитое дыхание в норму и наконец, прийти в себя, что оказалось не таким уж простым заданием.
— Всегда будет лишь Стефан, верно?..
Поймав на себе виноватый взгляд Сальваторе, она смогла прочесть там нечто большее, чем раньше. Казалось, что он открыл ей свою искалеченную душу вампира, который еще ни разу за свою долгую жизнь не познал взаимности.
И черт его знает, что тогда нашло на нее, обычная жалость или же ей самой стало слишком обидно и невыносимо из-за всей накопившейся боли, и страданий? Громко всхлипнув, девушка уткнулась носиком Деймону в грудь. Крепко-крепко прижимая вампира к себе, Елена дала волю подступившим слезам, оставляя того сходить с ума от неизвестности, что все же это могло для них значить? Началом чего-то нового или же плачевным концом?