- Снег идет…

Елена не знала, что еще сказать ему. По правде говоря, они слишком долго ходили вокруг да около. Она просто хотела вновь почувствовать ту связь. Связь, которая помогла ей не сойти с ума, когда ушел Стефан. Связь, которая напоминала ей, что они всегда справлялись с такими ситуациями. Что бы ни происходило в этом сумасшедшем мире, она знала, что, пока они вместе, они непобедимы.
И вот она смотрит в окно особняка Сальваторе. Снаружи все казалось таким умиротворенным… Почему же в доме все было не так?
Не то чтобы там было неуютно. Потрескивали поленья в камине, огонь отбрасывал приглушенный свет, достаточно яркий, чтобы видеть. На столе возле дивана стояли два бокала вина. На стенах даже висели украшения, создавая почти радостную атмосферу.
На самом деле, воздух в комнате был пропитан романтикой. Напряжение между находившимися в ней мужчиной и девушкой только подтверждало этот факт. Всякий раз, когда один из них не смотрел, другой украдкой кидал в его сторону загадочные взгляды.
Но Деймон по-прежнему лежал на диване с книгой, а Елена нервно пыталась придумать какой-нибудь способ, чтобы они снова могли быть вместе. Если бы только они могли поговорить, – на самом деле поговорить – может тогда все снова вернулось бы на свои места и они стали друзьями.
А хотела ли она быть просто другом? С тех пор, как Стефан сбежал с Клаусом, ей казалось, что для них нет обратного пути. Она не хотела тратить жизнь, надеясь, что он вернется. Если она и мечтала провести с ним жизнь, то точно не стала бы ждать десятилетиями. Так была ли хоть какая-нибудь причина, чтобы отталкивать Деймона? Имела ли она право говорить: «Стефан, Стефан, Стефан..», когда ее сознание кричало: «Деймон, Деймон, Деймон»? Будет ли так непростительно снова поверить в любовь?
«Они же братья, дура! – подумала она, тряся головой, чтобы избавиться от подобных мыслей. – Влюбляйся в кого угодно, но не в его старшего брата. Это перечеркнет все, через что вы прошли».
«Но я не могу выбирать, кого я люблю!»

- Да. Похоже, это будет снежное Рождество.
Его тон, как всегда элегантный, вернул девушку в реальный мир, отвлекая от внутренних терзаний. Видимо, Деймон не хотел говорить. Всякий раз, когда он говорил таким голосом, в его голове происходило что-то, что она не имела права знать. Замышлял ли он что-то, чтобы причинить ей боль? Что если он заберет ее кулон и заставит уехать, забыть всю жизнь в Мистик Фолс?
С каждым новым предположением, мелькавшим в голове Елены, ее злость росла. Как смеет он?.. Разве она не должна сама принимать решения в ее жизни? Он ведь не думает, что сможет просто взять и забрать все ее воспоминания?

«Если бы ты встретила меня в 1864, я бы тебе понравился…»
Внезапно слова промелькнули у нее в голове, напоминая о событиях прошлых дней. Они лежали на его кровати, прижавшись друг к другу, и жизнь постепенно оставляла его… Действительно ли это он имел в виду? Правда ли он так изменился с тех пор?

Я хочу увидеть его таким. Я хочу узнать, каким он был.

Вздохнув, девушка встала и медленно направилась к лестнице наверх.
- Я, пожалуй, пойду спать. Спокойной ночи, Деймон.
- Сладких снов, Елена.

Она замерла. Что-то в голосе мужчины насторожило ее, подсказало, что в его голове созрел коварный план. Он говорил так, будто Елена будет видеть действительно «сладкие» сны, несмотря ни на что, хотя кошмары преследовали ее уже год. Во сне и наяву.
Переступая сразу через две ступеньки, девушка добралась до развилки, где ей пришлось выбирать спальню.
Прямо напротив находилась спальня Деймона с настежь распахнутой дверью. Но это последнее место, куда бы она сейчас зашла. Елена не собиралась нарушать его личное пространство, так как знала, что в комнату старший Сальваторе уходил только тогда, когда нуждался в абсолютном уединении. Всего лишь раз она была в этой спальне, и в тот момент девушка лежала рядом с Деймоном. Кроме того, она не могла просто свернуться калачиком на его кровати, так как это являлось частью ее внутренней борьбы часом ранее.
Справа от нее находилась спальня Стефана, но и туда Елена не могла войти. Она бы просто не справилась с волной воспоминаний. Каждая вещь там навевает на мысли о временах, когда они были вместе. Даже простой взгляд на комнату напомнил бы девушке, что Стефан больше не тот человек, в которого она когда-то влюбилась. Теперь он Потрошитель, под контролем Клауса или нет – не важно. И этого она никак не могла принять. С одной стороны, она ничего не хотела сильнее, чем бороться на него, но у нее просто больше не было сил. Стефан предал ее, и за это девушка никогда не сможет ее простить.
Свернув налево, Елена прошла в свою спальню, хоть и вдали от дома. На самом деле, раньше это была гостевая комната, но братья позволили ей обустроить там свое убежище. Деймон даже разрешил устроить в комнате новый тайник для ее дневника, если девушке это потребуется. Но хоть она и украсила комнату воспоминаниями, которые следовало держать в тайне, что-то казалось неправильным во всей обстановке помещения.
и все же она рухнула на кровать в одежде, раскинув руки в стороны. В голове пролетали тысячи мыслей, хотя сон постепенно брал верх. Девушке стало любопытно, которого Сальваторе она бы позвала, чтобы тот составил ей компанию?
Хотя Елена любила Стефана таким, каким он был, это не был настоящий он. Он боролся со своей истинной природой, когда был рядом с ней. Если он так просто смог сорваться, превратиться в того, кем он является сейчас, мог ли он на самом деле быть тем мужчиной, которого она знала? Возможно, она никогда уже не сможет полюбить его вновь.
Но она так же не могла думать о том, чтобы Деймон лежал сейчас рядом с ней, не так ли? Ей не нравилось то, как он живет, используя людей как пешки в своих играх или как еду. Будто они были скотом на убой. Но теперь он застрял здесь с ней, что бы она ему ни рассказывала о том, что произошло. Она был словно открытой книгой, позволяя девушке узнать о нем все.
И он правда был романтиком, если посмотреть на все под определенным углом. В его мыслях не было ничего важнее, чем она и ее безопасность. Деймон сделал бы что угодно, чтобы спасти ее, даже если бы это значило отказаться от нее, позволить быть рядом с ней кому-то, кто смог бы позаботиться о девушке лучше него. Хотя какая-то часть его сознания считала Елену его, он бы смог отпустить ее, чтобы защитить. Мужчина становился безжалостным, если дело касалось Елены.
Было ли это проявлением его безграничной любви к девушке или же просто остатками чувств к Кетрин? Если бы только она могла знать, каково это: быть любимой им до того, как появилась та девушка…
«Если бы ты встретила меня в 1864, я бы тебе понравился…»
Вздохнув от вновь промелькнувших в голове слов, Елена укуталась в одеяло и прошептала:
- Если бы я только знала тебя тогда, Деймон…
С этими словами девушка провалилась в сон, не подозревая, что из дверного проема за ней наблюдал голубоглазый вампир.



- Мисс Гилберт!
Елена обернулась, придерживая руками тяжелый подол платья. Пару раз моргнув, она обнаружила, что находится в украшенном особняке Сальваторе. Пышное платье красного цвета акцентировало внимание на тонкой талии и декольте. Прямые волосы выглядывали из-под шляпки в тон всему наряду. Каким-то чудным образом девушка знала, что это происходит за Рождество до того, как Сальваторе обратились. Что, кстати, означало, что Кетрин еще не должно быть поблизости. Елена оказалась на территории двойника даже прежде, чем она сама появилась здесь.
«должно быть, это сон», - подумала она, ища глазами того, кто звал ее. Девушка совсем не удивилась, обнаружив рядом Деймона Сальваторе, одетого как солдат Конфедерации. Он шел к ней сквозь толпу, слегка улыбаясь. Казалось, будто она привыкла к такой почти-невинности в его взгляде. Хотя в голубых глазах все еще мелькали огоньки страсти, мужчина не выглядел таким озлобленным на весь мир, как Деймон ее времени.
- Мистер Сальваторе, - ответила она с легкой ухмылкой. Девушка присела в глубоком реверансе, и он поклонился, будучи не в силах игнорировать безумный ритм ее сердца. – А я гадала, увижу ли Вас этим вечером. Ваш отец был не очень доволен таким времяпрепровождением.
Елена была прекрасно осведомлена о ненависти Джузеппе Сальваторе к отношениям его старшего сына и дочери Гилберта. Без сомнения, он думал о ее репутации. Многие девушки, состоявшие в отношениях с Деймоном Сальваторе, вполне подходили для женитьбы. Но что-то в отношении темноволосого сына к ней было иначе. У них было взаимное уважение, которое и дало толчок зарождающимся отношениям.
Большую часть войны Елена провела с кузинами – отец старался оградить ее от битв. Однако она не могла не вернуться, особенно когда узнала об участии в этой войне Деймона. С тех пор, как он «дезертировал» - к чему винить его за то, что не хотел умирать за то, во что он и не верил? – они много времени проводили вместе, узнавая друг о друге все больше.
От этих ее слов мужчина недовольно сжал кулаки, но в целом сохранял спокойствие. Накрыв ее ладонь своей, он едва коснулся ее губами, таинственно улыбаясь.
- Сейчас я здесь, так что не стоит беспокоиться. Я лишь надеюсь, что Вы не откажете мне в танце. Считаю своим долгом напомнить Вам, что будет очень грубо отклонить просьбу хозяина вечера, - Деймон по-прежнему держал ее руку в своей, вежливо проводя ее в центр зала.
Девушка была заворожена его манерой речи.
- Мистер Сальваторе, думаю, все совсем наоборот. Предполагается, что хозяин не имеет права отказать гостю в просьбе, так что это я должна просить Вас о танце.
- С удовольствием.
Елена рассмеялась, и мужчина закружил ее в танце.
- Вы берете на себя слишком много, Деймон, - пробормотала она, не в силах отвести взгляд от голубых омутов. В такие моменты они забывали все правила.
Искорки желания в его глазах лишь напоминали девушке о его реакции на свое имя, произнесенное ею. Чем больше они сбегали вдвоем – так часто, как у них появлялась возможность избежать общества сопровождающих, - тем больше она видела настоящего в этом мужчине, рушившего репутации женщин. Однажды, например, он увел ее в лес за поместьем, и они играли в догонялки среди деревьев.
«Зови меня Деймон. Мне так нравится слышать это из твоих уст, - прошептал он Елене на ушко, когда наконец догнал ее. – Один раз. Прошу».
Не в силах отказать ему, девушка прошептала: «Деймон», пробуя имя на вкус. Найдя его великолепным, Елена слегка отступила назад, загадочно улыбаясь. «Деймон», - сказала она громче, отмечая то, как изменился его вид, как блеснули глаза, пожиравшие ее. Наконец, когда девушка была по крайней мере в десяти шагах от него, она развернулась и побежала, крикнув напоследок: «Деймон!».
Он погнался следом, выкрикивая ее имя. Мужчина бросался угрозами о том, что он собирался сделать с ней, когда догонит.

Елена покраснела, вспомнив, что он все-таки сделал с ней, когда поймал.
Внезапно они оказались в своем собственном мире. Вокруг не было ни души: ни семей Основателей, ни друзей, ни кого-либо еще. Они шутили и заигрывали друг с другом, хотя и не касались, не подпускали слишком близко.
Но Елена отчаянно этого хотела. И она видела, что и Деймон тоже. Она нуждалась в его близости, когда они танцевали. Девушка следила за каждым его движением, чувствовала, как напрягалось его тело, отвечая на ее взгляды. Она так же отметила, как ускорились его шаги. И хотя суть танца заключалась в том, чтобы они так и не коснулись друг друга, Деймон сокращал расстояние между ними. Его плечи напряглись, спина слегка изогнулась так, чтобы его лицо оказалось как раз напротив ее. Его взгляд все время цеплялся за ее припухшие губы, и девушке стало любопытно, осмелится ли он поцеловать ее на глазах у всей этой толпы.
Задержав дыхание при этой мысли, она тоже не смогла сдержаться и придвинулась ближе. Если кто-то и наблюдал за ними, то у них не должно было остаться сомнений. Они бы стали шептать о «парне Сальваторе», снова взявшемся за свое, на этот раз с такой «подходящей молодой леди». Но Елену это не волновало. Она просто хотела танцевать с Деймоном, видеть этот хищный блеск в его глазах.
Не отрывая взглядов друг от друга, они играли в «кошки-мышки». Как вдруг чья-то ладонь легла Деймону на плечо, останавливая танец, но не отвлекая его от девушки.
Когда он все же обернулся, то обнаружил своего отца и младшего брата позади.
- Мне очень жаль, мисс Гилберт, но мне необходимо поговорить с сыном. Стефан составит Вам компанию, - произнес Джузеппе. Он держал себя весьма сдержанно, говоря с сыном немного насмешливо и высокомерно.
- Я уверен, девушка вполне сможет занять себя на время моего отсутствия, отец. Ты же знаешь, что я ее сопровождающий.
Она знала, что Деймон назвал себя так, только чтобы позлить отца, но она не могла подавить чувство, возникшее в ее душе с этими словами. Как бы ей хотелось, чтобы он действительно это имел в виду. К сожалению, только две вещи стояли между ними - их отцы.
Елена знала, что ее отец был где-то на вечеринке, наблюдая из-за какого-нибудь угла, чтобы вмешаться, если это потребуется. Конечно, он не был так уж против них, как Джузеппе. Он лишь не хотел, чтобы девушка осталась с разбитым сердцем, если Деймон не решит остепениться. Если она хотела Сальваторе, то, без сомнения, он преподнесет ей одного на блюдечке. Но никто не знал, чего Деймон хотел от девушки, какие у него планы на Елену. Так что до тех пор, пока его намерения не прояснятся, Джон Гилберт будет защищать свою дочь и ее репутацию всеми возможными и невозможными способами.
Но бешенство Джузеппе из-за их отношений было просто возмутительным. Он вечно повторял, что Деймон недостаточно хорош для Гилберт. Если кто-то из Сальваторе и должен жениться на Елене, то это будет Стефан. В городе Елена была принцессой и заслуживала принца. Деймон же никогда не станет тем самым принцем, он никогда не будет достаточно хорош.
Люди шептали, то Джузеппе ненавидит старшего сына из-за того, что он ужасно напоминал свою покойную мать, вечно воскрешал в памяти отца потерянную любовь. Другие верили, что, вероятно, Джузеппе не думает, будто темноволосый парнишка – его сын, что его жена была неверной. Он слишком был похож на нее, не унаследовав совершенно ничего от отца, кроме, разве что, роста. Но вокруг миссис Сальваторе всегда было много высоких мужчин.
- Прошу прощения, мистер Сальваторе, сэр, - произнесла Елена, широко улыбаясь, и повернулась к Джузеппе. – Уверена, я смогу найти себе какое-нибудь занятие на пару минут. Если только ваш разговор не затянется надолго? – она ненавидела этого мужчину, вечно пытавшегося столкнуть братьев друг против друга в играх, которые мог выиграть только Стефан. И дня не прошло, чтобы он не относился к Стефану как к своему единственному сыну и не считал Деймона непрошенным гостем. Как бы сильно старший брат не пытался показать отцу, как он хорош, ничто не могло просочиться через пузырь ненависти Джузеппе.
- Похоже, у вас тут самое веселье, - услышала Елена знакомый голос из-за спины и, обернувшись, увидела Джона Гилберта.
В ее сне он был всего лишь ее дядей-и-биологическим-отцом Джоном. Его светло-русые волосы были немного длиннее, чем раньше, а глаза немного ярче. Казалось, в его жизни стало меньше трудных решений, и это делало мужчину счастливым.
- Джонатан, рад видеть тебя, - поприветствовал его Джузеппе ледяным голосом.
Отцы смотрели друг на друга несколько секунд, а затем Джон вновь заговорил:
- На самом деле, мне надо обсудить с тобой одно очень важное дело. Боюсь, в скором времени я буду вынужден уйти, поэтому можем мы поговорить сейчас? – Это не прозвучало как вопрос, скорее как угроза, и это немного напугало Елену. С каких пор ее отец так открыто выражает свою враждебность по отношению к мистеру Сальваторе?
Бросив очередной взгляд на Деймона, Джузеппе отвел Джона в сторону, но тот успел обернуться и показать Елене глазами, что она его должница. Дверь за мужчинами закрылась, вокруг вновь зашумела толпа.
Прочистив горло, Стефан решил заговорить:
- Брат, думаю, мне тоже есть что обсудить с тобой. Отец что-то задумал, и не думаю, что его план будет направлен тебе во благо, - младший Сальваторе учтиво кивнул Елене. – Извини, что отрываю его о тебя, но обещаю, он вернется всего через пару минут.
Девушка схватила руку Деймона, тщательно скрывавшего свои эмоции, и сжала ее.
- Я смогу выдержать все, что ты собираешься сказать, Стефан. Я не строю иллюзий насчет твоего отца, уж извини.



Елена изо всех сил пыталась поспевать за его широкими шагами, пока они скрывались в заснеженном лесу за домом Сальваторе. Празднование Рождества постепенно сходило на нет, так что никто не заметил их исчезновения. Деймон настоял на том, что им надо поговорить наедине, и они отправились туда, где однажды уже скрывались от любопытных глаз. Девушке было сложно поспевать за ним в таком пышном платье, даже несмотря на протоптанную дорожку между сугробами, и она как раз собиралась сказать старшему Сальваторе об этом, как вдруг он резко остановился и повернулся к ней лицом.
Прижав девушку к себе, Деймон накрыл ее губы своими отчаянно и агрессивно. Привыкшая к его легким прикосновениям, Елена выдохнула ему в губы, но не подала ни единого знака, чтобы он прекратил. Обхватив руками шею мужчины, она наслаждалась моментом, чувствуя, как кровь струится по венам.
Деймон одобрительно застонал, шепча что-то похожее на извинения, и осторожно прижал девушку к дереву, убедившись, что она не поцарапается о кору. Когда их тела столкнулись с дубом, с веток упала горстка снега, красивыми снежинками рассыпаясь вокруг них. Но ни он, ни она даже не заметили этого.
Когда их губы соприкоснулись, девушке показалось, что она может читать его мысли. Мозг мужчины кричал о том, что не хочет просыпаться, не хочет, чтобы этот прекрасный сон заканчивался, не хочет обнаружить, что Елены нет рядом. Единственное, что девушка могла сделать, чтобы развеять страхи Деймона, - поцеловать его в ответ, требуя взаимности.
Ее руки переместились на грудь мужчины, она чувствовала его сердцебиение даже сквозь одежду. Если Елена могла так просто услышать это, мог ли он слышать ее пульс? Словно барабан, он стучал в ее голове, в то время как чувства накрыли Елену. Что бы они ни делали, Деймон был недостаточно близко, их тела недостаточно соприкасались.
Все ее существо сжалось в тугой узел внизу живота, моля мужчину освободить ее. К сожалению, она понятия не имела, что это могло бы быть. В вопросах того, что бывает между мужчиной и женщиной, Елена была совершенно неопытна. Она знала лишь общие понятия, но никто не объяснял ей тех чувств, которые могут возникнуть. Мать тактично избежала подобных разговоров, и теперь Елене казалось, что она сделала это, чтобы не рушить иллюзии.
Но с Деймоном она чувствовала, что должна знать все это. Положение, в котором они сейчас находились, уже слишком сильно отличалось от всего, что ей рассказывали. Ни одна из ее замужних подруг не говорила об этом. Елена слышала лишь рассказы о кроватях со свечами повсюду и затянутых занавесках.

Она хотела от него большего.
Чувствуя, что они никогда не будут достаточно близки, Елена прижалась еще ближе к мужчине, не обращая внимания на бабочек в животе. Когда Деймон слегка отстранился, прижимаясь своим лбом к ее и тяжело дыша, девушке показалось, что отняли какую-то часть ее самой, что-то жизненно необходимое.
Их взгляды встретились, и Елена поняла, что пути назад нет. То еле слышное извинение было ее единственным шансом. Если она собиралась остановиться, то делать это нужно было именно в тот момент. Но также она знала, что Деймон просил прощения не за ее репутацию или за последствия действий. Каким-то неведомым образом, понимая все без слов, девушка знала, что он чувствовал вину за ту ситуацию, в которой они оказались. Он хотел сделать ее счастливой, дать ей что-то нежное, утонченное, что-то, что она с улыбкой бы вспоминала даже спустя много лет.
Обхватив его лицо ладонями, Елена притянула его рот к своему, сглатывая подступившие к глазам слезы. То были не слезы горя или радости, она плакала, потому что он прятал свои истинные чувства, потому что он чувствовал, что должен защитить ее.
- Выходи за меня, - прошептал Деймон.
Снежинки падали в ночном небе, когда она поцеловала его и ответила:
- Да.
Девушка взглянула вверх и добавила:
- Снег пошел.
Ее рождественское желание исполнилось.



Елена медленно открыла глаза. Ей было комфортно, тепло в его руках. Моргнув, она уставилась в голубые глаза, неотрывно смотревшие на нее с нежностью. В этих глазах мелькнуло что-то, что она не могла полностью понять. Была ли это человечность или печаль, девушка не пыталась в этом разобраться. Она лишь прижалась к нему, возвращаясь в царство Морфея и в тайне надеясь на продолжение прошлого сна.