До Рождества было ещё далеко, но на прилавках магазинов уже начали появляться первые ёлочные игрушки, мишура, фигурки Санты с тяжёлыми заплечными мешками. Только вчера в воздухе ощутимо пахло несвежей осенью и пожухлыми, давно облетевшими листьями, а сегодня землю припорошил снег. Робко, почти неслышно падал ночь напролёт, а вокруг всё стало прозрачным, зябко-чистым и ясным. Как прошёл день, Деймон не помнил, как попал сюда - тоже, даже не знал, где оно, это самое "сюда". Просто вдруг оказался идущим по неширокой улице, а каждый шаг был зажигающимся фонарём. По обеим сторонам дороги уютно светили тёплыми окнами вторых этажей и гостиных небольшие дома. Кажется, это место вовсе не было Мистик-Фоллс, но Деймон не старался задумываться о том, что происходит, интуитивно чувствуя - всё дело в том, чтобы легко загр***ть подошвами тонкий белый покров, глядя только вперёд.

Никто не распахнул дверь и не выбежал, не закричал приветственно... Ничего не щёлкнуло и не защемило в душе. Он просто свернул на узенькую дорожку к одному из домов, точно зная, что здесь его ждут, ждали всегда. Наверное, он долго искал его когда-то, а теперь всё получилось само собой. Рука машинально потянулась в карман за ключами, и вот удивительно - привычно нащупала длинный стерженёк холодного металла. Значит, точно сюда.

Внутри горел свет, мягкий, обаятельный, домашний. Деймон словно поплыл в потоках теплоты, не размышляя ни о чём. Снял ботинки, провозившись со шнурками дольше обычного (а вообще когда-то возился?), аккуратно повесил куртку в гостеприимно открытый шкаф в прихожей, поискал глазами свои тапочки, но почему-то не нашёл. И направился снова вперёд.

Ему мерещилось, что в гостиной уже стоит огромная ель, зелёная, тёмная, терпко и сладко пахнущая хвоей. Шары - красные, золотые, серебряные - мерцали, сияли в пламени свеч, и словно ему было двадцать пять - невозможно! - а рядом чьи-то зелёные и очень знакомые карие глаза смеялись, и слышались будто шутки про детство, про мать и отца, про лошадей и далёкий, юный девятнадцатый век. А потом стало как-то по-другому. И больше не было ели: просто комната, а в приглушенных лучах ламп дрожало и расплывалось лицо Роуз, вся она. Улыбалась и качала головой, хитро прикладывая палец к губам. Деймон против воли потянулся к ней, чувствуя глупую, несвоевременно наползающую нежность, но мираж качнулся в последний раз и рассеялся. Он уже подумал было, что сейчас начнётся очередное наваждение, но всё вдруг закончилось. Осталась только приоткрытая дверь и полоска неверного света. И не останавливаясь ни на секунду, Деймон толкнул эту дверь вперёд.

В комнате было тепло и тихо. Потрескивали поленья, тёмными тенями легко изгибались отсветы пламени, пляшущие по стенам, а у камина стоял кто-то очень близкий и следил за игрой бликов и прихотливым танцем огня. Почувствовав дуновение, она обернулась и озарила улыбкой полумрак, заставляя шагнуть. Опять вперёд. Протянула привычный стакан виски, очаровательная и живая, сбросившая груз ответственности. Не маленькая и не взрослая, просто... настоящая. Какой была всегда и стала недавно. И вот теперь что-то ёкнуло в сердце, заставляя биться быстрее. Деймон одним махом преодолел расстояние, взял бокал из рук Елены, но вопреки обыкновению не хлебнул, а поставил на каминную полку, осторожно и жадно заглядывая в её глаза.

- Как... - хрипло-хрипло. - Как мы здесь оказались?

Улыбка стала печальной, но не померкла, и Елена качнула головой.

- Это последнее, что я смогла сделать. Мне так хотелось попрощаться, что они разрешили.

- Со мной? - выдавил, не узнавая себя. - И какой я на очереди?

- Деймон, - с ласковой укоризной пробормотала она, взяла его лицо в свои ладони. - У меня не так много времени осталось, чтобы пререкаться по пустякам.

Провела нежно-нежно пальцем по щеке, погладила, а он потянулся за этой рукой, почти закрывая глаза, дурея от одного только прикосновения, не вырванного, не вымученного - искреннего, мягкого.

- У нас, - поправил он. - У нас осталось. Почему мало?

Она вздохнула.

- Ты ведь знаешь, что произошло, скоро я останусь только воспоминанием в твоей жизни.

А руки никуда не делись. Невесомо тянули за собой, и Деймон плыл, плыл, ведомый, подхватил ладонь и прижал к сухим губам, горячо целуя пальцы, каждую черточку тыльной стороны и ободранные почему-то костяшки, волной поднимая в себе человечность.

- Не останешься, я пойду за тобой, - вслух ли? Всерьёз ли?

Конечно, всерьёз.

Елена слабо рассмеялась, качнувшись в отсветах пламени, помотала головой, не соглашаясь. А у него внутри рухнул тот самый, последний барьер, и захотелось открыться, потому что иначе и нельзя было.

- Ты моя любовь, - просто сказал Деймон. - А если я перестану верить в любовь, зачем тогда жить?

- Ты никогда не перестанешь, глупый, - уверенно ответила она. - И будешь жить.

Он почти в отчаянии схватил её руки, ловя доверчивый, понимающий взгляд.

- У меня не такой большой опыт в посылании видений, - тихо сказала Елена. - Но я попыталась. У тебя есть брат, Стефан, и ты его любишь, у тебя была Роуз, которую ты смог полюбить, и... у тебя всегда буду я. Ты знаешь, что выдержишь.

Ему хотелось топнуть ногой, с силой, словно мальчишке, вдруг всё изменится? Исправится? Вернётся назад? Но это, конечно, было бессмысленно. Прощальный подарок и без того получился слишком хорошим. Хотелось прижать её к себе и никогда никуда не отпускать, зарыться ладонями в длинные волосы, пропуская их сквозь пальцы тяжёлым шелком, проточной водой.

- Всё будет хорошо, - шепнула Елена, разрывая последнюю преграду между ними.

Шагнула и вдруг стала близко-близко, согрела ещё больше, положила руки на плечи и привстала на цыпочки. А потом... губы, сухие, растрескавшиеся, обожгли, вытягивая жизнь из лёгких, возвращая в душу. И длилось это словно бы вечность и мгновение.

Исчезло видение, развалилось на туманные пряди, кусочками застревающие в сердце. Но разве можно обмануть теперь? Снять кольцо, воткнуть кол, оборвать жизнь, которая кажется ненужной. Нельзя. Обещание в обмен на надежду. Ведь пока мы верим в любовь, нам есть ради чего жить.