1.
Дорогой дневник,
этой ночью я умерла.
Кто-то скажет, что это был просто ночной кошмар, что я все еще жива. Только, сидя сейчас на кровати и убирая с влажного лица прядь темных длинных волос, меня все еще трясет от страха и боли, а в груди все так же чувствуется кровоточащая рана.

То зелье, которым меня напоила накануне вечером Изобель, позволило пережить жертвоприношение. Клаус погиб от рук Деймона, по крайней мере, так сказала Кэтрин. Все, что помню лично я, так это то, как он атаковал Древнего, после чего я потеряла сознание. Что ж, похоже, что у старшего Сальваторе вошло в привычку убивать более сильных вампиров. Сперва Лекси, потом Элайджа и Роуз. Ничего, что Древний выжил, те несколько часов позволили вновь увидеть близких и дорогих мне людей.
Прочь от проклятого места меня уносила Кэтрин. В себя я пришла только в особняке Сальваторе. Мой двойник решил, что именно там будет безопаснее. Глупо, ведь все самое страшное уже позади, и не играло никакой роли, где я буду ожидать остальных. Зрение возвращалось постепенно, сперва появился только один серый фон, затем стали проявляться контуры, очертания предметов. Но, похоже, что судьба решила преподнести бонусом «подарок». Я закричала от адской боли, прижимая левую руку к груди. Внезапно стало нечем дышать, будто кто-то за одно мгновение выкачал весь воздух из гостиной. Я чувствовала, как по внутренней стороне ладони текла незримая кровь.
- Дыши глубже. Все в порядке. Это просто последствия действия зелья, скоро все пройдет, - голос чем-то похожий на мой и в тоже время совершенно иной. Часть меня желала поверить в каждое слово, произнесенное Пирс, другая же кричала о фальши. Но сейчас важнее было то, что я вновь все видела отчетливо, мир приобрел привычные цвета. Первое, на что обращаю внимание – это мой двойник, она не такая как всегда. Сидящего возле меня вампира, я видела впервые. Так странно было видеть на лице Кэтрин искреннее беспокойство и заботу, куда-то испарилась ее привычная насмешка и стервозность.
- Где Стэфан и Деймон?
- Они скоро придут, а пока ты должна отдохнуть, поспать, - зрачок вампирши расширился и тут же сузился.
Уже проваливаясь в сон, я вспомнила, как Клаус еще до начала ритуала сорвал медальон с вербеной. «Попала», - пронеслось в мыслях. Кэтрин могла внушить что угодно, и я ничего не могла с этим поделать.
Вечером в дом пришли Джон с Изобель. Они рассказали о несчастном случае. Мне хотелось кричать от боли, но с губ так и не сорвалось ни единого звука, когда на стол возле графинов со спиртным легло знакомое кольцо. Я попыталась найти, как бы смешно и нелепо это не звучало, ответ, надежду в Кэтрин. Но то, как упорно отводила свои глаза мисс Пирс, избегая моего взгляда, могло означать только одно – она все знала с самого начала. Знала и молчала.

2.
С криком «Нет! За что?» я проснулась и долго не могла успокоиться, жадно глотая воздух, подобно рыбе, оказавшейся на суше. Через полчаса я все же нашла в себе силы и, быстро одевшись и прихватив с собой ключи от машины, покинула дом. Желание было только одно – предупредить его о грозящей опасности, чтобы сон не стал явью.
Мне повезло, по дороге к поместью не попалось ни одного полицейского, иначе пришлось бы долго объяснять причину той скорости, с которой я гнала машину. Мысль о том, что времени три часа ночи и то, что даже вампиры, скорее всего, будут видеть как минимум пятый сон, голову так и не посетила. Спустя минут пятнадцать я была уже на месте. Что буду делать, если выяснится, что хозяева спят, я не представляла. Да, мне, конечно, уже приходилось бывать в его комнате, но сегодня… сегодня все было иначе. Молясь всем силам о его бессоннице, я приближалась к заветной двери. Когда рука легла на дверную ручку, сомнение вновь сковало сердце.
«Что я здесь делаю? Лучше уйти, пока не заметили», - пронеслось в голове, но воспоминание о кольце на столе из сна расправило крылья решительности, прогоняя прочь все доводы против разговора. Дверь отворилась, и я шагнула в свой персональный Ад.
- Что ты здесь делаешь? – слова застали врасплох.
Обладатель голоса сидел в кресле, не намереваясь поворачивать голову в мою сторону. Но и без этого стало ясно, что никто не был рад позднему визиту. Клаус уже с неделю как появился в городе, но пока ничего не делал, забавляясь нашими наивным попыткам предотвратить неизбежное. Но если в человеческий дом Древний и не мог зайти, то поездка в ночи могла стоить жизни двойнику.
- Нужно поговорить.
Cлова давались с трудом. Одно дело в мыслях представлять рассказ о странном сне и совсем другое наяву произносить монолог мужской спине.
- Говори, - вампир все же соизволил повернуться и что-то хотел добавить, но, похоже, что и так смог получить ответ.
Взгляд уставших, осуждающих глаз смелости не прибавлял, наоборот, хотелось превратиться в маленькую серую мышку, на которую никто не обратит внимание. «Значит, все-таки будет монолог», - промелькнуло в мыслях. Сделав глубокий вдох и облизав успевшие стать сухими губы, я начала свой рассказ.
Вампир внимательно слушал от первого и до последнего слова, ни разу не прервав и не задав ни единого уточняющего вопроса.
- Ты умер, и я не верила и не верю, что это был несчастный случай. Тебя убили. Ты слышишь меня? Убили, - я сорвалась на крик.
Странно, что в гостиной так и не появился ни его брат, ни Кэтрин, от таких восклицаний они должны были проснуться и явиться, чтобы узнать причину воплей двойника. Это могло означать только одно – в доме больше никого не было.
Я вглядывалась в мужское лицо, пытаясь найти хоть какой-то отклик, хоть какую-то реакцию, но не было ничего. Осознание пришло, подкралось незаметно, подобно хищнику, выслеживающему свою добычу. Принять очевидное удалось, только услышав собственный голос, но узнавался он с трудом.
- Ты все знаешь. Знаешь, чем все должно закончиться, - как оказалась возле злополучного кресла и вампира не знаю, но сейчас я стояла именно там, злая на него, на Джона, Изобель, Кэтрин, себя.
- И что с того? Ты будешь жить. И если такова цена, я на нее согласен.
- А если я не согласна? Если я не хочу, чтобы за мою жизнь расплачивались чужими? Что тогда? Сколько можно говорить всем вам и на каком языке, что мне не нужна жизнь за такую высокую цену?
- Ну и что? В данном случае твое мнение никого не интересует. Можешь покричать, возмутиться для соблюдения приличия, но это ничего не изменит, - он горько усмехнулся, разговор давался нелегко и ему тоже. - Пойми, я прожил не короткую жизнь, где присутствовала и боль, и наслаждение, и горе, и радость. Если для того, чтобы ты жила, нужно чтобы умер я, что ж, пусть так и будет.
В надежде найти подтверждение, что это просто глупая шутка, я вглядывалась в его лицо, но, увы, все серьезно. Нет никаких игр или фальши, Сальваторе искренне верил в свои слова. Но почему? Почему он не желал услышать, что я почувствовала его смерть? Что вместе с ним умерла и моя душа, получив доказательства его гибели? Почему?
- Ты, правда, веришь, что все будет хорошо? – я присела, чтобы наши глаза были на одном уровне. - Не будет. Поверь.
Пальцы коснулись холодной кожи вампира на щеке и осторожно спустились к его губам, не решаясь к ним прикоснуться.
– Знаешь почему? – я приблизила свое лицо так, что кожей ощущала его дыхание. – Ты...
Я так и не произнесла несколько простых слов, что могли многое изменить. Нет, не испугалась, страха не было, просто поняла, что наши губы замерли в нескольких миллиметрах друг от друга, будто не решаясь соприкоснуться. Мысли понеслись не в ту сторону.