В тот вечер всё было иначе. Ты стал... чужим. Нет, ты был всё тот же любимый Дэймон, но когда вместо обычного сладкого приветственного поцелуя в губы ты едва коснулся моей щеки и отвернулся, я вдруг ясно осознала, что сегодня произойдёт нечто непоправимое.
Потом, вспоминая случившееся, я с горечью поняла, что на самом-то деле отдаляться ты начал задолго до того вечера. Ты всё чаще становился задумчивым, всё чаще с какой-то непонятной мне грустью внимательно смотрел на меня. Но где-то на подсознательном уровне я от этого отмахивалась. Не хотела задумываться...
А в тот вечер сразу всё поняла. Твои серо-голубые глаза, в которых я неоднократно тонула, с головой погружаясь в скользящую в них всепоглощающую нежность, вдруг стали холодными. Моё серо-голубое небо, ещё вчера согревающее и ласкающее, заменилось в них такого же цвета сталью. Режущей и отпугивающей. Списывая всё на свою чрезвычайную мнительность, я, замирая от страха, пыталась предугадать, что ты мне скажешь, но всё же не угадала...
– Нам нужно расстаться, Елена, - произнёс ты немного глухо, неловко застыв у входной двери и даже не пытаясь пройти в комнату. Высвободил мою руку из своей, помолчал и добавил: - Я не вижу для нас будущего...
Я бросилась возражать. Мы не можем расстаться. Ведь мы любим друг друга. Ещё вчера ты мне говорил об этом! Но взглянув в твои глаза, осеклась, и все доводы в пользу нас застряли в горле. Ведь ты уже всё решил для себя. Твоё лицо превратилось в маску, по которой я, как ни пыталась, не могла прочитать ни малейшей эмоции. Любимые губы сжались в упрямую тонкую линию, а глаза обдавали таким ледяным безразличием, что я поняла: спорить бесполезно. Да ты бы меня и не послушал.
Но тебе будто показалось мало уже сказанных слов, и ты, взявшись за дверную ручку, решил меня добить:
– Не пытайся искать меня. Ты уже ничего не изменишь. Мы с тобой не пара. Просто забудь. Забудь и живи счастливой нормальной жизнью.
Я ещё пыталась осмыслить эти страшные для меня слова, а ты уже растворился в темноте вечера, укутавшего город. От звука захлопнувшейся двери я вздрогнула, но осталась стоять на месте, словно не понимая, что теперь делать. И только когда натужно взревел мотор и рванувшая с места машина отъехала, смогла вздохнуть и растерянно огляделась.
Все вокруг поплыло, и я, удивлённо моргнув пару раз, почувствовала, как по щекам скатилась пара слезинок. А потом ещё. И ещё. Прекрасно понимая, что ты всё-таки уехал, я, тем не менее, рванула к двери, но только за тем, чтобы, распахнув её, убедиться, что тебя там действительно нет. Тебя нет. Я одна.
На смену молчаливым слезам пришли рыдания. Громкие, душащие. Сползая по двери на пол, я захлёбывалась ими. Наверное, ты, давя педаль газа и уносясь всё дальше и дальше, рассчитывал на то, что я, повинуясь твоим словам, забуду всё на счёт "раз". Вот только ты не научил меня, как забыть того, кто стал смыслом моего существования, моим воздухом, моей жизнью...
Я бы, наверное, ещё долго просидела так, скрючившись у двери, если бы до меня не донеслось сообщение о чрезвычайном происшествии с экрана телевизора:

"Мы прерываем наш выпуск для срочного сообщения. Только что стало известно, что автомобиль некоего Дэймона Сальваторе, потеряв управление и пробив ограждение моста, упал в реку. Сила удара оказалась настолько сильна, что водитель был выброшен из машины через лобовое стекло. Течение в том месте довольно сильное, и спасатели не исключают, что тело может быть обнаружено дальше по реке..." – Абсолютно без эмоций, словно говорил не человек, а робот, диктор монотонно пробубнил это ужасное известие.

Этого просто не может быть! Ведь ещё некоторое время назад ты был тут, рядом! Казалось, мне на грудь положили неподъёмную плиту, которая не позволяла сделать даже малейшего вдоха; ледяной камень давил, распространяя свой холод по телу, забивая собой каждую клеточку и заставляя дрожать. И возможности согреться от этого холода не было.
Заперевшись в своей комнате, я отказывалась с кем-то разговаривать, отказывалась принимать соболезнования и сочувствие. Заткнув уши руками, сидела на полу у кровати и, раскачиваясь, повторяла словно мантру „Нет. Нет. Нет. Нет-нет-нет. Нетнетнет...“

Я не верила в то, что тебя больше нет. Я, как за спасательный круг, уцепилась за слова „тело не обнаружено“ и теперь, подобно маленькой щепке, мотаясь в океане выворачивающих наизнанку эмоций, не позволяла этим словам исчезнуть. Если тела нет, значит, ты жив! По-другому быть не может! Я даже отказалась пойти на кладбище, чтобы символично возложить цветы на пустую могилу. К чему этот фарс? Ведь я знаю, что тебя там нет. А значит, ты жив. Я не могла позволить себе потерять эту призрачную надежду...

Но проходили дни, а ничего не менялось. Тебя по-прежнему не было: ни со мной, ни в могиле.

И я вдруг разозлилась. Я злилась на себя за то, что веду себя так, как веду. Но ещё больше я злилась на тебя. Если ты так легко смог меня бросить, выкинуть из своей жизни, как надоевшую игрушку, то так ли уж правдивы были твои слова о любви?! Что же такого должно было случиться, чтобы ты всё зачеркнул за одну только ночь? Чем же я провинилась?

Но приступ ярости прошёл так же быстро, как и накатил. В тот самый момент, когда я решительно схватила нашу фотографию, чтобы порвать, мне вдруг почудилось, что в комнате запахло твоим парфюмом. Немного горьковатый запах едва коснулся обоняния, но этого хватило, чтобы я моментально успокоилась и глаза вновь наполнились слезами.
С безумной надеждой оглянувшись, поняла, что мне просто почудилось... Только лёгкие шторы на окнах колыхнулись от порыва ветра...

Знаешь, это был не первый раз, когда ты мне привиделся. Ты мерещился мне везде. Ты часто сидел на подоконнике в моей комнате, или за столиком в кафе, куда я иногда выходила, чтобы хоть немного побыть среди людей и справиться с ужасным одиночеством. Ты всегда был рядом! Ты улыбался мне, касался меня... Иногда я даже принималась разговаривать с тобой...

Вот только у меня не хватало сил справиться с состоянием потери. От сигарет становилось горько во рту. Алкоголь, практически не опьяняя, не приносил ни малейшего забытья. А так хотелось упиться в хлам, чтобы не то что тебя, даже себя не помнить... Но этого было не дано. Со сном тоже стало как-то проблематично. Хотя доктор и выписал мне снотворное. Правда, ту ночь я провела всё-таки в кровати. Приняв дозу намного большую, чем значилось на рецепте, я всю ночь пролежала под одеялом, таращась в потолок и прислушиваясь к ночным звукам за окном. И даже под утро смогла провалиться в какое-то подобие забытья. Но только для того, чтобы очень скоро проснуться в слезах. Весь день я вспоминала этот сон, в котором мы занимались любовью, когда ты ещё был моим. Только моим...

А ещё этот холод. Распространившись по моим венам в тот злополучный день, он захватил меня в плен, даже не собираясь исчезать. И не было ничего, что могло бы меня согреть.

И вот однажды наступил момент, когда мне стало ясно, больше так продолжаться не может. Наверное, следовало бы жить во имя светлой памяти о тебе, но я не могла. Я не оказалась настолько сильной.
Окончательно расстаться с тобой я не могу, но и быть с тобой невозможно. По крайней мере, здесь. И тогда я приняла решение быть с тобой там, где бы ты сейчас ни находился. Возможно, это самая огромная слабость, но я и не претендовала на то, чтобы моё имя значилось в списках героев.

Выворачивая руль и выезжая из гаража, я мало заботилась лимитом скорости или чем-то ещё. Всю дорогу до того проклятого моста я нещадно давила на педаль газа, как всегда сопровождаемая воспоминаниями наших встреч и моего мимолётного счастья. Кстати, даже тогда мне казалось, что я тебя вижу, ты словно летел за машиной... Я стремилась к тебе. И совсем скоро я найду тебя.

Я слишком поздно заметила, что на дороге кто-то стоит. От удара машина перевернулась, и я потеряла сознание, ударившись головой. Но через мгновение придя в себя, я поняла, что всё это было не зря. У меня получилось! Ты передо мной! Ты обеспокоенно звал меня по имени и требовал посмотреть на тебя. Мне пришлось с делать над собой невероятное усилие, чтобы всё тебе рассказать, но с губ сорвалось только:
– Дэймон, - и я потеряла сознание.
Подхватив на руки, ты куда-то меня понёс. Мне неважно куда. Главное, что даже сквозь полуобморочное состояния я тебя слышала.
– Я обязательно что-нибудь придумаю, - бормотал он. - Обещаю...


Сколько воспоминаний хранит влюблённое сердце? Это и первое сведение, на котором кажется, что мир расцветает новыми красками; и первый робкий поцелуй, от которого замирает дыхание и учащается пульс; и ответное признание любимой девушки, что кружит голову и от которого хочется кричать во всю мощь лёгких. Хочется кричать всему миру, как вопреки своей природе и наплевав на проклятье, которое тяжким грузом лежит на твоих плечах, ты счастлив.
За долгие годы своего существования я повидал всякое. И я давно оставил надежду на счастье. Пока не встретил тебя... Елена. Ты, хрупкая кареглазая девушка, наполнила моё серое существование смыслом, светом, привнесла головокружительный поток свежего воздуха, которому я позволил увлечь себя. Я влюбился как мальчишка.
После эйфории первых дней, когда мы не могли оторваться друг от друга, бесконечно целуясь и бессвязно шепча слова любви, на меня обрушилась вся тяжесть реальности, и я понял: я тебе не пара. Я не тот, кто сможет подарить тебе настоящее человеческое счастье. Да, я могу наполнить твои дни нежностью, любовью, страстью, но человеку ведь этого мало. Пройдёт ещё пара лет, и ты задумаешься о создании семьи, о детях... Буквально вчера я заметил, как твои глаза засветились радостью, стоило тебе увидеть какого-то карапуза в песочнице.
И вот тут я уже ничем не смогу помочь. Мы не сможем состариться вместе, нам не дано умереть в один день...
Ты не знала о том, кем я являюсь на самом деле, и я не осмелился открыть тебе свою страшную мерзкую тайну. Как бы смешно это ни звучало, я боялся. Чего? Я боялся, что ты меня оттолкнешь... Мысль же о том, что ты способна принять такого монстра как я, даже не возникала у меня в голове.
Казалось бы, выход есть, но о том, чтобы превратить тебя в себе подобную, я даже и не задумывался. Я не посмею.
И однажды ночью, лёжа рядом в кровати и прислушиваясь к твоему мягкому тихому дыханию, я понял, что не вправе воровать твою жизнь. Я должен уйти, исчезнуть, раствориться. И чем скорее я это сделаю, тем будет лучше для тебя. Ты ещё встретишь того, кто по-настоящему сделает тебя счастливой. Ты ещё сможешь полюбить... От этой мысли захотелось взвыть и заранее свернуть шею тому счастливчику, которого ты выберешь после меня...

После нарочно холодного и грубоватого прощания, я, выехав из города и пересекая мост, повинуясь внезапному порыву, направил машину в сторону ограждений и, пробив их, уже через несколько минут был встречен негостеприимными водами реки. Пара секунд мне понадобилось на то, чтобы выбраться через так кстати разбившееся лобовое стекло. Теперь я полностью обрубил концы. Ты меня оплачешь и забудешь.
Но я не смог покинуть город. Хотя, видит Бог - или под кем там ходят презренные твари вроде меня, - я пытался. Приобретя новую машину и отправившись в путь, я в нескольких сотнях километров от Мистик-Фолс резко вывернул руль на сто восемьдесят градусов и, не щадя отозвавшиеся на мои маневры диким рёвом шины, вернулся в город. Нет, не к тебе. Но, проклятье, я не мог вырвать тебя из своего сердца, и под рукой не было никого, кто мог бы заставить меня это сделать. Я решил просто быть всегда поблизости. А когда я буду в полной уверенности, что ты в порядке, я уйду. Обещаю.

Ты страдала. И я был этому виной и ненавидел себя за это. Я не мог заставить себя держаться от тебя на расстоянии и находился постоянно поблизости. Боже. Как часто мне хотелось послать всё подальше, ворваться к тебе и обнять. Сделать всё, чтобы снова вернуть тебе улыбку. А потом на коленях вымолить прощения... Пару раз, наблюдая, как ты ночью сидишь у окна, я почти сорвался. Но всё же сумел себя остановить. Вы, люди, весьма переменчивы в настроениях, и я по-прежнему верю, что ты справишься.
Но ты всё же вынудила меня на решительные действия.

Вот скажи, куда ты в тот вечер сорвалась? Безрассудная девчонка!
На всей возможной вампирской скорости я мчался, не разбирая дороги, за твоей машиной, которая проносилась по ночным безлюдным улицам, превышая все мыслимые скоростные ограничения, направляясь к выезду из города и тому самому мосту. Сейчас та идея с исчезновением не казалась мне такой уж замечательной. Как оказалось, нельзя всех людей равнять по одной линейке... В голове билась только одна мысль: лишь бы успеть. Лишь бы успеть...
Машина пропала за поворотом, и через мгновение послышался звук удара и грохот. Я припустил ещё быстрее. Видимо, столкнувшись с каким-то животным, твой автомобиль потерял управление и перевернулся. Секунда мне понадобилась на то, чтобы понять, что ты жива. Аккуратно вытащив тебя, я удостоверился, что нет переломов, и поставил тебя на ноги.
– Елена, - требовал я, - посмотри на меня.
Твои глаза распахнулись и ты недоверчиво посмотрела мне в глаза. Нет, я не плод твоего больного воображения. И нет, ты не умерла, и я не архангел Пётр, встречающий тебя у ворот рая. С твоих губ сорвалось моё имя, и ты потеряла сознание.
Бережно подхватив на руки, я понёс тебя прочь.
– Я обязательно что-нибудь придумаю, - клялся я. - Обещаю...
Мне только что стало кристально ясно, что, пытаясь защитить тебя от своей сущности, я чуть было не потерял тебя навсегда. Хватит расставаний. Это не для нас...