«Не жди».
Два слова, неправильно коротких, болезненно жгучих, злых. Ты написал их на простом тетрадном листке, вырванном из моего же дневника.
Смутно помню, что чувствовала тогда. Досаду? Обиду? Тоску?..
Нет, тоски еще не было. Все ее грани я познала позже, когда они в кровь изрезали мою и без того измученную душу.
Ах, да, у меня же нет души.
Мы монстры, ты и я. Оказалось, что мы с тобой чем-то похожи. Забавно, правда? Губы кривятся в неестественной улыбке.
Стоило ли искать тебя? Нет. Если ты решил, то не отступишься. Но я могла хотя бы попытаться. Вместо того чтобы пренебрежительно передернуть плечами на слишком внимательный взгляд Стефана. Кажется, я даже сказала, что всегда ожидала от тебя чего-то подобного.
Ложь не спасла. Они никогда не спасает, а твой брат удивительно чуткий человек. Смешно, но твое исчезновение встало между нами неприступной стеной, в то время как присутствие лишь подпитывало наше со Стефаном отчаянное желание остаться верными друг другу. Наверное, мы жуткие упрямцы, все трое.
Теперь я знаю, что у этой задачи было лишь одно верное решение. Я должна была уйти. Не ты. Но мне так и не хватило мужества отказаться от вас – слишком дорогих, любимых, как-то неправильно близких. Вы были моей опорой, защитой, поддержкой, спасением от всех бед, моей самой большой удачей и моей бедой. Без вас я бы не выжила.
Только вот… порой я думаю, стоило ли?
Я вас использовала. Как-то извращенно, неосознанно, не желая причинить боль, и оттого еще более жестоко. Кэтрин наверняка позавидовала бы мне. И она завидовала, я почти уверена.
Наверное, именно обращение стало последней каплей. Обнажило отталкивающую суть наших запутанных отношений. Я больше не скрывала от себя того, что увлечена обоими. Но когда поняла, что это становится обыденным, привычным, почти нормальным, когда осознала, в кого превращаюсь... Отвращение к самой себе сбивало с ног, а обостренное восприятие лишь подлило масла в огонь.
Помню, как всю ночь не сомкнула глаз. Как приехала в особняк. Нашла тебя в гостиной. Ты встал, завидев меня, и улыбнулся. Тепло, искренне, как улыбаются тому, кому всегда рады.
Дальше все заволокло туманом. Твое лицо менялось по мере того, как я произносила жестокие, но казавшиеся тогда правильными слова.
- Я не могу потерять тебя. – Неожиданно растерянный, столь нехарактерный взгляд.
Твоя боль чувствовалась слишком остро, словно мы делили ее на двоих. Сильная, как удар под дых. Но нет, сегодня бью я.
- Нельзя потерять то, чего не было, Деймон.
Удивительно, ты не разозлился. Смерил меня долгим пронзительным взглядом и молча ушел наверх.
Вечером я получила записку.

Поскальзываюсь на залитой ноябрьским дождем узкой тропинке. Зонт вырывается из рук, подхваченный порывом ветра. Я успеваю поймать его, но за шиворот все же попадает вода, ледяными струями сползая по спине.
Слово, срывающееся с моих губ, совсем не подходит для леди. А для вампира? Не знаю. Знаю только, что стала жестче, наконец, повзрослела, и очень устала.
Мы проиграли эту войну, войну с судьбой. Умерли один за другим, и не важно, что некоторые из нас все еще ходят по этой земле.
- Прости, Рик, - шепчу я, наклоняясь и проводя рукой по шероховатой поверхности надгробия, - больше не буду ругаться, - бессмысленно обещаю я.
- Сдается, он мог бы запросто заткнуть тебя за пояс.
Насмешливый голос кажется очередной издевкой разыгравшегося воображения. Сколько раз я представляла себе твое возвращение? Сколько раз вспоминала все, что мы пережили? Наше знакомство, первую улыбку и первую, причиненную тобой боль, признание в любви и то, как ты подставлял под удар свое сердце, лишь бы мое продолжало биться, твои жестокие, необдуманные поступки и ласковые, полные заботы прикосновения, искушающий взгляд, жгучую ревность, первый поцелуй и ту страсть, что настигла нас в Денвере, понимание неправильности происходящего… До сих пор каждый из этих моментов я могу разглядеть с пугающей ясностью, видимо потому что память затерла их до дыр.
- Наверняка, - отвечаю одними губами, с трудом борясь с желанием впиться жадным взглядом в твое лицо.
Молчим. Нужно что-то сказать, но я не нахожу слов. Они давно потеряли свое значение. Наверное, я просто научилась жить с этим.
- Как ты? – твой ровный тон холодом пробирается в самое сердце.
И неожиданно это придает сил.
- Нормально, - пожимаю плечами и понимаю, что переигрываю.
Это не нормально. Разговаривать ни о чем после десятилетней разлуки – не нормально. Ни разу прямо не взглянуть тебе в глаза – не нормально. Понимать, что мы слышим сердцебиение друг друга – мое, учащенное, и твое, ставшее более редким и гулким, – и делать вид, что ничего не происходит это… Так нормально для нас, не правда ли?
Ведь именно так мы и поступали. Мы играли. Мы обманывали, глядя в глаза друг другу, причиняли боль – осознанно и просто не подумав, мы хотели разобраться и не смогли, хотели найти выход и не находили его, все сильнее запутываясь в лабиринте собственных чувств и желаний. Потому что нельзя найти то, чего нет.
- Как блондиночка?
- Знаешь, хорошо, - наконец, поднимаю на тебя взгляд, как мне кажется – спокойный и уверенный. – Мы собираемся уехать из города. Появляются слухи, люди начинают нас сторониться.
Ты чуть поджимаешь губы и склоняешь голову вперед, словно ждешь чего-то. И я жду… чего-то. Понимаю, что наивно и глупо. Ведь ты просил не делать этого. Последняя просьба, последнее пожелание к той, что никогда не сможет его исполнить.
- Давно пора, - отвечаешь хрипловато, словно осень и тебя наградила простудой, как самого обычного смертного, потом ежишься и поднимаешь повыше ворот куртки: - Был рад тебя повидать. И тебя, Рик, - киваешь памятнику, словно Аларик действительно сейчас с нами, стоит на этом самом месте.
- Я тоже… - тихо произношу в пустоту.
Твой темный силуэт проглатывает размытая дождями реальность.
Встреча, которую я ждала десять лет, подошла к концу.
Подрагивающими пальцами достаю мобильный.
- Я готова ехать, Кэр, - произношу в трубку.
- Отлично, тогда я закажу билеты, - подруга давно перестала быть многословной, но я слышу облегчение в ее голосе – мое упрямое желание задержаться в городе как можно дольше беспокоило Кэролайн, - с тобой все в порядке?
- В порядке, - отвечаю и сразу же отсоединяюсь.
Больше нет смысла ждать - нечего.
Наверное, я никогда не перестану удивляться как может так сильно болеть душа, тоскуя по тому, чего никогда не было. За последние годы я могла бы написать и защитить диссертацию на эту тему.
Чувствую оседающую на губах соль. Превращая и без того унылую действительность в мутное серое пятно, слезы застилают глаза. И вместо того, что стереть их, я отодвигаю в сторону зонтик, позволяя соленой влаге смешиваться с дождем, который пропитывает мои волосы, одежду и, кажется, мое тело...