Стефан лежал на кровати в комнате Елены, отвернувшись от нее. Они оба не спали, а просто лежали молча. Тишина была не напряженной, но и не мирной и спокойной. Она была холодной. У Стефана было пугающее чувство, что они были похожи на незнакомцев после секса на одну ночь.
Он прислушивался к дыханию и сердцебиению Елены. Ему хотелось ее обнять, но ей нужно было личное пространство – как это обычно бывало в последнее время – и он был счастлив дать ей все, чего она хотела. Она сказала, что если ему было неудобно, он мог ночевать у себя дома, но он все равно оставался.
Казалось, она уже была не той Еленой, которую он знал. Раньше Стефан был уверен, что будет готов принять ее новую личность – вампира, какой бы она ни стала. Но ему никак не удавалось привыкнуть к этой девушке – нет, женщине – сильной, непостоянной, с лицом, которое оставалось грустным, даже когда она смеялась. Когда Стефан впервые начал встречаться с Еленой, заботливой и великодушной девочкой-подростком, он всегда знал, что она чувствовала, о чем думала, ей было нечего скрывать – по крайней мере, он так думал. Теперь у Елены было слишком много тайн, в ее мыслях и сердце слишком многое было ему недоступно.
Хотя Стефан ее сейчас не видел, он был уверен, что она просто молча лежала, уставившись в потолок, как обычно. Стефану хотелось знать, о чем она думала, какие мысли не давали ей покоя, но он был не уверен, что готов узнать правду.
Наверное, это имело какое-то отношение к тому, что она больше никогда не оставалась на ночь в особняке. Этот дом, казалось, был единственным местом, где Елена ему не принадлежала.
Он не приглашал ее туда на романтические ужины. Она не ходила туда, потому что соскучилась по нему. Она точно уж не оставалась там на ночь. Пару раз он попытался намекнуть, что ночью дом будет свободен, но она всегда качала головой и отказывалась. Через некоторое время он перестал ее приглашать.
Именно поэтому они были вместе, но не были счастливы.
Деймон.
Он сделал все возможное, чтобы Стефан и Елена жили долго и счастливо. Он пожелал им «всего хорошего и все такое». Он перестал флиртовать с ней при любом удобном случае. Он даже хотел сдержать данное Стефану обещание и уехать из города, как только убедился, что Кэролайн была готова помочь Елене в самый трудный период.
Елена не позволила ему уехать. Нет, она не умоляла на коленях, чтобы он остался. Не попыталась прибегнуть к слезам или истерикам. Она даже не пробовала рационально договориться с ним и объяснить, что никто не сможет помочь ей лучше, чем он сам. Она просто смотрела на него долго и многозначительно, после чего сказала: «Не уезжай. Пожалуйста». Это было все, что потребовалось.
Тогда Елена начала приходить в особняк каждый день.
Стефан продолжал себя убеждать, что она приходила туда только потому, что ей нужна была помощь Деймона, чтобы контролировать жажду крови – и все. Он знал, что у него не было никакого права сердиться из-за того, что в этом вопросе она доверяла Деймону больше, но все равно было обидно. Больнее всего ранили ее слова: «Он нужен мне для этого, Стефан», сказала она, и ему оставалось только кивнуть. Да, Деймон десятилетиями тренировался и довел контроль над собой до совершенства, в то время как Стефан был слишком занят, убегая от своей природы, и сходя с ума, как только эта природа его догоняла.
Когда они приходили в особняк, Деймон всегда сидел на диване, держа в руках стакан крови или виски. Он изо всех сил старался выглядеть небрежно и беззаботно, но ему это никогда не удавалось. Даже для Стефана было очевидно, как нетерпеливо Деймон ожидал этих моментов, когда у него была возможность встретиться с Еленой, пусть даже под присмотром младшего Сальваторе. Было очевидно и то, что Елена ждала этих встреч с таким же нетерпением, и это было хуже всего.
А может, хуже всего было то, что Стефан уже наизусть знал их маленький ритуал.
Деймон смотрел на Елену с легкой усмешкой на губах, и она отвечала ему своей самой искренней улыбкой за день. Он допивал содержимое стакана, наполнял его кровью из заранее подготовленного пакета и протягивал Елене. Она брала его слегка дрожащими руками, ожидала одобрительного кивка Деймона и выпивала темную жидкость, медленно, тренируя самоконтроль.
Никто не знал, как трудно Стефану было наблюдать за тем, как лицо Елены превращалось в дикую гримасу. Она была его Беатриче, она должна была быть ангелом, чистой, идеальной, и Стефану хотелось развернуться и бежать, делать что угодно, лишь бы не видеть, что с Еленой делает человеческая кровь. Но в эти моменты Деймон был там, рядом с ней, не отводя взгляд, даже не мигая, как будто это было самое прекрасное зрелище в мире – и Стефан оставался.
Елена заканчивала свой жизненно необходимый напиток, ее лицо снова становилось тем, которое он знал и любил. Деймон иногда вытирал несколько капель крови с ее лица, и Стефану снова хотелось выйти из комнаты. Он понятия не имел, почему эти моменты казались интимнее всего, что было между ним самим и Еленой.
Неделю назад ей впервые удалось выпить кровь так, чтобы ее лицо не изменилось. Стефан счастливо наблюдал за ней, думая, что если Елена научилась контролировать жажду крови, она наверняка скоро вернется. Его Елена вернется. И тогда она поставила стакан на стол, улыбаясь, и обняла Деймона, шепча:
– У меня получилось.
– Получилось, – подтвердил он, крепко прижимая ее к себе.
Будто Стефана там вообще не было. Будто к нему это не имело никакого отношения.
Стефан услышал, как Елена пошевелилась, шурша покрывалом.
– Ты еще не спишь? – спросил он, и услышал ее усталый вздох.
– Не могу уснуть.
Это была не новость, но Стефан все же решил испытать удачу. Может, на этот раз ему удастся получить ответ – хоть какой-нибудь ответ.
– Почему?
Елена резко села, и он повернулся, чтобы ее увидеть. Она выглядела отчаянно, глядя куда-то перед собой глазами, полными непролитых слез.
– Эй, – он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но в последний момент остановился, будто у него не было никакого права на это. – Что-то не так?
– А ты не понимаешь? – огрызнулась она, отворачиваясь. – Все не так. Все должно было быть по-другому. – Она покачала головой и спрятала лицо в ладонях.
– Елена, что бы это ни было, скажи мне. Мы справимся. Поверь, мы сможем. Мы уже так много преодолели. Ты же знаешь, что можешь доверить мне что угодно. Ведь знаешь?
– Знаю, Стефан, но дело не в доверии. Дело в ошибках. Точнее, в одной ошибке, которую я совершаю раз за разом.
– О чем ты? – настоял Стефан, и она снова вздохнула.
– Я делаю людям больно, Стефан. Я причиняю боль всем, кого знаю. Я делала это в прошлом, и продолжаю это делать. Когда бы я ни пыталась сделать то, что правильно, это заканчивается плохо. Этого-то я и не могу исправить. Того, что я причиняю боль людям, которые мне небезразличны, вне зависимости от моего решения.
– Не надо ничего исправлять. Я уверен, никто тебя не винит. Ты ведь никогда их ни в чем не винишь.
– В этом-то и вся проблема! – воскликнула она, и стряхнула руку Стефана со своего плеча, когда он попытался успокоить ее своим прикосновением. – Все должно быть не так. Ты не должен был прощать меня за Деймона. Деймон тоже не должен прощать меня за то, как я с ним поступаю.
– Ты тоже не должна была меня прощать – за то, что отказался от тебя, что угрожал убить тебя, не был рядом, когда я был тебе нужен, – тихо добавил Стефан, и Елена снова вздохнула.
– Возможно, ты прав. Но дело в том, что то, как мы друг к другу относимся, то, что я делаю с вами обоими, – жестоко. И все же, мы притворяемся, будто мы – милая, счастливая семейка, хотя на самом деле мы – три несчастных, одиноких человека!
Ее слова застали Стефана врасплох. Не то чтобы слова Елены не отражали его собственные мысли – они действительно лишь пытались казаться счастливыми. Он просто был удивлен, что она решилась все это высказать.
– Но я люблю тебя, – он решил прибегнуть к единственному оставшемуся аргументу.
– Не любишь.
Что?
– Ты не любишь меня, Стефан. Ты любишь девушку, которая умерла несколько недель назад. Я не та девушка, как бы тебе ни хотелось вернуть ее.
Елена ошибалась, так ошибалась. Она несомненно изменилась. Она стала сильнее, физически и эмоционально. Она редко улыбалась, еще реже смеялась. Она то была вялой и соглашалась со всеми его предложениями, то становилась раздражительной, пререкаясь по любому поводу. У нее появилась привычка почти все время смотреть куда-то в пространство. Она это делала даже в самые страстные моменты – Стефан заметил, что она никогда не смотрела ему в глаза, когда они занимались любовью. Но он был уверен, что Елене просто нужно было время, еще немного времени, и она вернется. Ему только нужно было убедить ее, что все будет в порядке.
– Это не так, – он покачал головой и взял ее руки в свои. – Ты все еще Елена. Сколь бы многое ни изменилось, я знаю что в душе ты все та же.
– Хочешь знать, что у меня в душе? Голод и похоть, Стефан, вот что. Я хочу крови. Я хочу охотиться. И я хочу Деймона.
Слова Елены были такими жестокими, что Стефан почти поверил, что она намеренно хотела причинить ему боль, ранить его как можно глубже. Он ей позволил. Если такова была цена ее откровенности, он был готов терпеть.
– Последнее не имеет никакого отношения к твоей якобы новой личности, – сказал Стефан, качая головой. – Так было всегда. Я всегда опасался, боялся, что однажды Деймон придет и отнимет тебя у меня. По крайней мере, в этом я не ошибался.
– Он не…
– Ты любишь его, – перебил Стефан, стараясь, чтобы его тон не звучал обвинительно. Он просто констатировал факт.
– Мне жаль. – Елена посмотрела на него, словно прося прощения, как будто и не пыталась причинить ему боль несколько мгновений назад. – Прости, что я… ввела тебя в заблуждение. Я была неправа. Это было несправедливо, несправедливо по отношению к каждому из нас. Но об одном я не жалею. Ты прав. Я… люблю Деймона.
Последнее предложение она произнесла так медленно, что казалось, будто ей самой сложно в это поверить. Стефан не мог ее винить. Ей, наверное, нужно было время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Ему самому наверняка понадобится намного больше времени.
– Почему сегодня? – спросил он, наблюдая за тем, как Елена вытирала слезы и ресниц. – Что случилось?
Она смущенно отвела взгляд.
– Когда ты пошел на охоту, я пошла в особняк за кровью, – начала она, и Стефан кивнул. Елена решила придерживаться «здорового режима питания», как это называл Деймон, и у Стефана не было иного выбора, чем уважать ее решение. Как всегда. – Все прошло хорошо, я имею в виду, все еще никаких клыков… Было почти легко. Сложно было стоять там с Деймоном и каждую минуту напоминать себе, что я пообещала его отпустить. А когда мне было пора уходить…было так больно, что я думала, что не выдержу.
Было даже не так плохо, как Стефан представлял себе. Он так боялся этого момента, что теперь, когда он наступил, это было не столь ужасно, как в его воображении.
– Прости, – снова сказала Елена. – Ты знаешь, как я пыталась оживить любовь, которая у нас когда-то была. Но это невозможно. Хоть раз, чтобы все были счастливы, я должна сделать именно то, что я хочу.
– Быть с Деймоном, – подсказал Стефан.
Елена наклонила голову, взглядом словно извиняясь еще больше.
– Ты такой прекрасный человек, Стефан, – сказала она, взяв его руки в свои. – Ты будешь счастлив без меня. Ты заслуживаешь кого-то, кто не только увидит, но и будет ценить добро в тебе, кто разделит каждую мысль и каждый миг с тобой. Я больше не могу быть этим человеком, и притворство ни к чему хорошему не приведет. Ты заслуживаешь девушку, которая будет лучше, чем я. Которой… каждую ночь не будет сниться твой брат.
Он невольно кивнул.
– Ты всегда будешь мне дорог, ты же об этом знаешь, верно? Но я не люблю тебя как своего мужчину. И скоро ты поймешь, что тоже меня не любишь. Не ту, кем я стала.
– Я знаю, – ответил Стефан. Как бы сложно ни было это признавать, она была права. В существовании стеклянной стены, которая была между ними в последнее время, была виновата не только она. В какой-то степени, они оба желали быть с кем-то другим. Но Елена любила настоящего человека, а Стефан все еще был влюблен в образ, созданный им самим год назад.
Он встал с постели, надел рубашку и собирался выйти за дверь, когда Елена спросила отчаянным голосом:
– Ты когда-нибудь простишь меня за это?
Стефану не нужны были объяснения, чтобы понять, что она имела в виду. Ода просила прощения за то, что невольно обманула его, что сделала больно и ему, и его брату, хотя пыталась все сделать правильно… и, возможно, даже за то, что не была тем человеком, которым он хотел, чтобы она была.
– Конечно, – он сделал паузу и добавил. – Надеюсь, ты сделаешь его счастливым.
Она кивнула.
– Я надеюсь, тебя тоже кто-нибудь сделает счастливым.
Стефан попытался улыбнуться, но улыбка получилась слабой и неестественной. Он нескоро свыкнется с мыслью о том, что потерял Елену навсегда. Но она была права. Он потерял ее задолго до этой ночи.
Он вышел из комнаты, не оглядываясь.
Стефан искренне желал Елене и Деймону всего самого лучшего. А что будет с ним? Он уедет из Мистик Фоллс и начнет все сначала как можно дальше от этого городка. Он изо всех сил постарается найти свое место в мире. К черту любовь; у него другое было на уме. А когда придет правильный момент, мысль о том, что Деймон и Елена вместе, лишь заставит его улыбнуться.
В конце концов, они все заслуживали счастья.