Опус №1 "Последняя ночь на Земле[/b]]
Мама-Эстер оказалась честной тетенькой и таки да, решила выпилить свои «ошибки молодости», а до кучи всех вампиров, так как вся эта братия, по сути, связана кровью. Но это все присказка. А сказка о том, как Деймон Сальваторе, который, как все, уже успели забыть, делает то, что ему хочется и плевать хотел на некоторые морально-этические нормы, интересно, а главное с пользой, проводит свою последнюю ночь на земле. Он наливает виски в стакан, он смотрит на огонь сквозь него. Он знает - его дни сочтены, ведь она, сама не зная того, подписала ему смертный приговор... Все становится второстепенным, все теперь не важно, кроме его психанутой, нерациональной, разрушающей любви, которую некуда деть в эту последнюю ночь на земле... Все, чего он хочет - чтоб хоть сейчас, его любовь нашла выход, разрушая до основания, ни хрена не созидая, такая, как есть. Это так просто - воспользоваться своей силой, своим не то проклятием, не то даром, просто... в последний раз. Внушить, любить в первый и в последний раз, стереть память и встретить смерть с распростертыми объятиями, с улыбкой на лице, ох*ренно пафосно и гордо... отчаянно.
Необъятная тоска. Все вдруг потеряло свое значение, все, с чем жил, покрылось туманом. Что там дальше? Боли он не боится... только одно гложет - не сделал, не сказал, все откладывал на потом - впереди тысячи лет, а теперь, вот как. Рассвет принесет конец, окончательный, с таким не поспоришь, не отмахнешься - принимай и молчи. Эстер рассмеялась в лицо: "Сознайся - ты боишься и любишь. Просто признай это. А ведь хуже сочетания не найти", но он промолчал, вышел. Саданул стену от бессилия, но промолчал. Все надеялся на что-то, но Бонни уверила - тыкала пальцем в свои фолианты, доказывала, что выхода нет, что все случиться так, как задумала Эстер - она породила, она и убьет, разом, всех. И первородных и, вообще, всех существующих. И он смирился. Но не был бы собой, если бы и тут не нашел выгоду. Оправдывать себя не стал - он хотел этого, он это получит, а смерть покроет все, как ночь. Скроет, смоет, что она еще там может? И памяти не останется - все сотрет дама с косой. Елена будет жить дальше, угроза уйдет не оставив следа, жизнь будет как всегда продолжаться, все забудут и успокоятся. Войне придет конец. А он... уйдет с высоко поднятой головой, получив к тому же то, чего желает. И жалеть не станет, только не этой ночью...
Что-то витало над городом. Не гроза, но в воздухе носилось электричество. Природа, как будто спешила праздновать освобождение от своих собственных ошибок. Деймон взглянул на часы - до рассвета оставалось два часа. Вампир ухмыльнулся - самые длинные два часа в его жизни. Только не поддаться соблазну, не оставить Елене воспоминаний, пощадить ее в очередной долбаный раз, стереть память... Он улыбнулся. Поравнялся с домом Гилберт. Только бы святой Стефан не околачивался поблизости. Но братца не было - видимо пошел влачить свою юдоль в другое место, не захотел мозолить глаза бывшей возлюбленной и тем самым ранить ее еще больше. Вырвал, значит с корнем и кровью. Такой, сука, джентльмен.
- Ну что ж, нам это только на руку, - ухмыльнулся Дей и запрыгнул в открытое окно.
- Стефан! Я сейчас, - окно и Елена ждали явно не его. "Мы не гордые, мы потерпим... тем более что осталось то..."
- Это не он, - вампир развалился на кровати. - Это я - гад и сволочь, который твоей любви не достоин, но все же любит, и в этом вся проблема.
- Я же уже пыталась объяснить, что не это имела в виду, - Елена вышла из ванной. Выглядела она слегка виноватой.
- А где же твое классическое «Что ты здесь делаешь, Деймон?» И бровки домиком?
- Что ты делаешь...
- На твоей кровати? А ты угадай с трех раз! Хотя нет, - Деймон как мог скептически взглянул на девушку. - Времени мало, у тебя только две попытки. Справишься?
- Чего тебе? - устало произнесла девушка. - Я спать хочу, у меня завтра тяжелый день.
- Я тоже СПАТЬ ХОЧУ. Мне еще умирать завтра, так что давай поторопимся.
Последняя фраза вампира буквально сбила Елену с ног, и она рухнула рядом. Дыхание перехватило, и слов девушка не могла подобрать. Дэймон наблюдал за ней не без удовольствия, было видно, что брошенная им вскользь фраза поразила девушку.
- Только не говори, что ты была не в курсе.
- Не понимаю... - девушка часто замигала, будто пытаясь настроиться на волну размышления или вспомнить что-то, - это шутка, да?
- Не-а, - покачал головой вампир и самодовольно улыбнулся, - прежде чем заключать сделку всегда внимательно читай приписочку мелким шрифтом!
- Но я... не...
- Зато я, да. Елена, по твоей милости, завтра меня уже не будет. Завтра с первым лучом солнца (ах, как поэтично) Эстер начнет избавляться от своих отпрысков. А это не займет много времени - сдохнет один, и паровозом за ним все остальные. Только технически мы все ее отпрыски.
Ни реакция, ни возгласы Елены больше его не интересовали - не за тем он пришел, чтоб тратить последние часы своего существования так бездарно. Дальнейшее обсуждение существующего положения никак не входило в планы вампира. Плотоядно ухмыльнувшись, Деймон с радостью почувствовал, как взгляд фокусируется, расширяются зрачки - он буквально ныряет в ее сознание, он сносит барьер за барьером - ни жалости, ни сожаления, ни дурацких укоров совести. Так привычно: кусай, пей, стирай. Только еще один пункт добавить в этот список - здесь он именно за этим. Взять, то, что так нужно. Сорвать с губ... вырвать из сердца... выпить до последней капли. Пусть так - на другое просто нет времени и это не отговорка, не оправдание. Будь у него время, возможно, он бы сделал так же... да-да! Он бы так же пришел к ней, погрузился бы в ее сознание, утонул бы в ее глазах, забыл бы себя рядом с ней. Но сейчас у него нет времени. Признаваться в чем-то? К черту! Просить? Туда же! Он хочет взять - и берет. Впереди только ад , другого он не заслужил, и пусть тем, что он собирается сделать сейчас, только приближает геенну огненную - плевать! К черту? Он готов! Только произнести три слова - и дверь в персональный, личный, со всеми удобствами ад, открыта.
- Люби меня, Елена, - шепчет, держит за руки. Глаза в глаза.
А вокруг только ночь - его последняя ночь на земле и она - яд и противоядие. Нет сил, оставить, и остаться нет сил. Девушка обнимает, прижимается, обжигает, а он не может решиться, хотя все уже сделано, точка не возврата поставлена - он взломал ее сознание. Но Деймон понимает - куда уж деваться - что это только внушение. Он вырывается. Воспользоваться? Или сразу же все стереть, одним взмахом ресниц... медлит, смотрит, тонет в темных, с поволокой, глазах. Упирается взглядом во влажные, приоткрытые губы: все бы отдал, только чтоб попробовать их на вкус снова, только чтоб она сама, добровольно, по собственной воле. Но не будет, уже никогда! Не бывать! А что делать ему, когда смерть уже дышит в затылок, когда безысходность упирается в легкие острым лезвием и не дает идти дальше? Что делать ему? С секунду, только размышляет... мягко толкает девушку на кровать, расстегивает неизменную, черную как ночь перед рассветом рубашку, снимает, медлит, дает себе время передумать. Нависает над девушкой, безжалостный, как рок.
- Люби меня, Елена! Дай мне свою любовь...
Кричит от бессилия своих чувств, от злобы, орет: "Люби меня, Елена, мать твою! Люби! Это так сложно?"
Нет, не сложно. И ждать не надо - вот она вся, бери не задумываясь. Ее пальцы дрожат, в борьбе с пуговицами сорочки, побеждают, жар поднимается туда куда следует, такого с ней, конечно, еще не бывало. Сквозь туман внушения назойливой мухой жужжит мысль - не так все должно быть! «Он же умрет, и Стефан тоже... что ж я делаю?», но она отмахивается от нее. Как там Деймон говорит? Все к черту? Согласна! Только бы не отпустил по случайности, не оттолкнул бы в гордости, только бы взял, хотя бы из сострадания... в эту свою последнюю ночь на земле.
И не надо его уговаривать или просить дважды. Он пришел за этим и возьмет. Ее возьмет. В первый и последний раз, вот так просто. Без прелюдий и ласки – как голодный, как безумный дурак. Сердце нараспашку, стучит, вся кожа стерта – смотри на мертвое, бьющееся в диком ритме, нарушающее все законы физики, сердце. Нравится, Елена? Тони в красном тумане, отдавай себя не по своей воле. Нравится, Елена? Сгорай от поцелуя, возрождайся из пепла от прикосновения. Нравится, Елена? Сделать так, чтобы билась в истерике, чтоб молила продолжать, не останавливаться, чтоб только его имя с губ медом и раскаленным огнем. Кусать, пить, стирать. Что может быть проще? А любить? Так же просто? А когда разбито вдребезги оно самое, мертвое, больно? А чувствовать? Что не нужен, что обманулся в который раз, сам себя обманул? Просто? Теперь да. Заканчивается его последняя ночь. Точки над «i» не расставляет, итог не подводит, ничего не доказывает. Все бессмысленно…
Он смотрит на девушку долго, дольше, чем хотел, целует в сомкнутые веки, хоть и не собирался. Понимает - ему некуда уносить с собой ее образ. Там ничего нет... но не в этом дело даже - он не хочет. Отмахивается, выпрыгивает из окна - пора! Гордо вскидывает голову на встречу встающему из-за горизонта солнцу... вот и все. Ни разу не оглянется. Природа восстановит баланс, окончательно и бесповоротно... Дэймон умрет, Елена будет жить долго и счастливо в приятном беспамятстве, ни разу не вспомнив той ночи. Разве не долбаная сказка?
***
- Сразу скажу – лажа. Розовые сопли!
- Но ведь дез, ангст…
- Плевать! Самое главное что?
- Что?
- Трахнул он ее, тьфу, я ее или нет? Вот ты написала: весело, с пользой. Где тут веселье? А где польза? Ты видишь? Я нет!
- Но ведь катарсис…
- Не нарывайся на рифму… Ты переписывать это собираешься?
- Нет!
- На отзывы и плюсы не надейся. Народ желает зрелищ, а у тебя сплошь душевные терзания и фиг пойми что.
- Все тут понятно.
- Тебе. Мне нет.
- Дей!
- Что? Это не он, то есть не я! Что за фразы, что за обороты? И твоего обожаемого катарсиса нет! «Все бессмысленно!» - офигеть, как оригинально. Переписывай!
- И не подумаю!
- Послушай умного человека. Ладно, вампира.
- Ну?
- Гну! Начало ничего себе, так чувствуется отчаяние, отсутствие серьезных размышлений. Ждешь чего-то. А горячего все нет и нет. И тут бац – ненужные размышления и все такое. Какого, я спрашиваю? Цинизм, наглость. А потом ВНЕЗАПНО трагическим шепотом: «люби меня, Елена».
- Повторяю в последний раз – переписывать не собираюсь!
Гадина – смылся. Просто растворился в темноте комнаты. Опять оставил одну. Нагадил в душу и свалил! Ненавижу тебя, Дэймон Сальваторе! Ненавижу! Ни строчки больше о тебе!
- Предисловие можешь оставить, одобряю! – и уже тише, со смешком. - Ни строчки больше, ага! Конечно!
Я прямо чувствую его эту гаденькую ухмылочку и ненавижу!
_______________________________________________________________________
Garbage - I Think I'm Paranoid
