[/b]]
Этот день обещал быть самым незабываемым и счастливым (после развода) днем в моей жизни. День встречи с моими подругами-козами (как я их справедливо называю) Олькой и Галей. Обе поначалу слабо отбрыкивались от несколько резковатого эпитета, не перекликающегося с их тонкой душевной организацией, но потом смирились. Это обращение как нельзя лучше отражало их хитрую козью суть.
Галя – пай-девочка с хорошими манерами, великолепно образованная, талантливая и с виду очень даже невинный ангел, внушила бы вам массу симпатий к своей персоне. Но это только на первый взгляд. Далее все шло значительно хуже. Это небесное создание, на всю катушку используя свой талант воплощать фантазии на бумаге, заводило несчастного доверчивого ПыЧа в дебри жестокости, после которых эсэсовские застенки показались бы ему ролевой игрой. Несчастный Деймон неоднократно был оплакан толпой самоубивающихся девиц (и не совсем девиц), умоляющих Галеньку-божий-одуванчик пожалеть любимого вампирушку и не отрывать ему ноги, руки, голову и другие важные части тела в очередном шедевральном творении. На что эта коза, прикинувшись барышней викторианской эпохи, скромно потупив глазки, клятвенно обещала, что все будет хорошо. Но кто же знал, что «все будет хорошо» означает, что всех разорвет бомбой? Поняв, что бороться с эти беспределом невозможно и дорогая подруженька глумится над читателями не со зла, а по доброте душевной, я стала ее любить такую, какая она есть, ласково величая козой. Да и как не любить-то? Как взглянет по скайпу на меня взором своим кротким, как скажет голосочком нежным «проды не будет, отвали», так и теплится сердечко от этой непосредственности козьей. Так и понимаю же, что ждать буду, пока она выложит проду о смертушке Ленкиной да Дейкиной, и рыдать буду, и выражаться нецензурно-образно, но всегда от чистого сердца на радость всем соседям по подъезду.
На этом поток моих излияний не окончился, поскольку существует другая коза, гораздо страшнее первой. Все убийства и членовредительства в Галиных фиках рождаются именно в ее дьявольском мозге. (Подозреваю, что санитары упустили очень важного пациента в одну из смен). Итак, приветствуйте Деймона первого сезона в юбке – Ольгу Али-Бабаевну! Если вы опытный фикрайтер и уже исписали все мыслимые и немыслимые мало-мальски интересные сюжетные линии, то вам стоит обратить внимание на эту весьма скромную особу, раздающую советы опытного драматурга направо и налево, хочет этого фикрайтер или не особо. Если Оля пришла к вам в фик, знайте, теперь она рулит обстановкой, а вы только подтаскиваете свое бренное тельце к клавиатуре, когда барыня изволит проды. Тут, надо отдать должное Гале, всегда удивлялась: как это она умудрялась дать отпор такому психологическому локомотиву, как Оля?! Лично мне это никогда не удавалось. Она меня умела достать всегда и везде, используя все призванные для этого блага цивилизации в виде агента, скайпа и других зол человечества.
Так вот. Наконец наступил тот радостный день, когда мои любимые козы собрали свои вечерние платья в узлы и, натолкав своим мужьям в разные места ценные советы как кормить-купать-одевать висевших на потолке отпрысков, под душераздирающие мужские вопли «не оставляй меня с ними» погрузились в транспортные средства, ведущие к свободе, счастью и дружбе, то есть ко мне, в славный город Ростов-на-Дону. Будущее заиграло возможными перспективами, вселяя в девушек желание оторваться не на шутку.
Впрочем, это самое желание и приобрело для нас всех и для меня лично особые, зловещие формы. Но не будем забегать вперед, а начнем все с начала.
Встреча произошла… Нет, не на Эльбе, все было несколько прозаичнее, но, тем не менее, последствия имела такие же грандиозные. Дружно обнявшись, свалившись в кучу и крича что-то про вампиров, мы порядком распугали всех находящихся в округе голубей и бомжей, а они, должна заметить, у нас в Ростове не самые пугливые обитатели. Потом Оля несколько раз пнула никак не ожидающую этого Галю, чтобы доказать, что последняя «так исхудала, прямо пни и упадет», и, похлопав снисходительно меня по плечу, считая, что у меня с этим на порядок полегче, схватила свой огромный чемодан и, недолго думая, въехала им в ничего не подозревающего прохожего мужчину. Мы слегка офонарели от такого поворота сюжета, но коза, она и в Ростове коза, поэтому мужчина очень долго извинялся перед воинственно настроенной амазонкой, и через две минуты все наши чемоданы свисали с его худых и жилистых конечностей. Я даже приосанилась как-то, ощущая перед идущей впереди виноградной кистью из сумок себя леди, а не ломовой лошадью. Более того, джентльмен оказался настолько любезен, что поймал нам такси, и мы, ломясь туда, чуть не сняли с петель все двери старенького Рено. Водитель, очевидно привыкший к такому поведению пассажиров, терпеливо подождал, пока мы перестанем ерзать и победоносно орать, чтобы открыть багажник перед нашим добровольным носильщиком и выйти ему, неверящему, что его не побили, навстречу.
- Галя начала писать новый фик, - сообщила непонятно кому: мне или водителю довольная Оля.
Водитель как-то странно посмотрел на Олю, затем на красную, как рак, от смущения Галю (она скромная очень) и сильнее вцепился в руль. Чтобы разрядить обстановку, я доверительно добавила:
- Не обращайте на нас внимания, мы из форума, посвященному вампирам и оборотням. У нас сегодня первая встреча в реале.
Я в непонимании наблюдала, как глаза нашего очаровательного шофера постепенно расширялись по мере поступления от нас информации, и в апофеозе моей фразы окончательно вылезли из орбит. Галя еще больше зарделась, проникнувшись реакцией незнакомого мужчины, судя по которой тот являлся фанатом ее творчества, и достала из кармана зеркальце, кокетливо в него заглянув. Оля решила не прибегать к таким методам, как я их называю, «из под печки» и, выдвинувшись перед нами, практически заняла все пространство между передними сиденьями автомобиля, позволяя нам любоваться изгибами ее крутого бедра. Водитель, увидев в нескольких сантиметрах от себя располагающее для знакомства дружелюбное лицо моей козы, заметно напрягся.
- Мужчина, а как вас зовут? – любезно-угрожающе начала она, и я, поняв, что «Остапа понесло», приникла к плечу другой козы, которая поспокойнее. Итак, встреча состоялась, «господа присяжные заседатели»!
Мы долго блукали по городу, потому что Оля решила показывать таксисту дорогу (к слову сказать, Ростов она знает плохо, а если честно – не знает вообще), и в итоге было принято решение, что ехать ко мне в однокомнатную квартиру такой толпе народа – глупо. А вот моя дача за городом самое то, и щедрый водитель, я так подозреваю, чтобы привезти нас уже хоть куда нибудь, взял курс за славный город Таганрог.
К тому времени мы катались достаточное количество времени, чтобы Sofz, наконец, утомилась и замолчала. Наступила блаженная тишина.
Галя подала голос всего один раз, когда увидела вдалеке клубы дыма, красиво окутывавшие своей завесой красный закат:
- Какая прелесть, - выдохнула она, всплеснув руками. – Это невероятно красиво! У меня проснулась муза. Хочется написать что-нибудь поэтическое… Эм… Сегодня закат был не таким, как в обычное время…
- Блин, тебе прелесть, а там полдеревни сгорело, - хихикнула Оля, - небось, написала бы, как Ленка любовалась дымкой вдалеке, а это на самом деле трупы Дейки да Степки горели?
- Оля! – в голос возмутились мы с Галей, на что та лишь удивленно на нас посмотрела:
- Вот интересно, гадости пишете вы вдвоем, а виновата я! А потом оплакиваю я заю мою в ваших нетленках. Доверили Ленке пусечку, нет бы мне отдать. Я бы ему борщик сварила да спинку почесала… Интересно, у вампиров чешется спинка?
- Я тебе предоставлю такую возможность, - мстительно ответила я, - в следующем фике посмотрим, как ты будешь у меня Деймону спинку чесать.
- А что, - оживилась коза, - это идея! И в баньке попарю его…
- В Америке нет русской бани, - съехидничала Галя.
- Ничего, - вступилась я за Али-Бабаевну, - она его в джакузях мыть будет.
- Ага, - уже прыгала от нетерпения Оля, окончательно отвлекшись от водителя, - и сама туда залезу.
- Постыдилась бы, - почти в обморочном состоянии простонала Галя, - ты же мать семейства. У тебя муж…
- Какая муж? – скривилась Оля. – Ху из муж? Не знаю никакого муж!
Они препирались очень долго, пока я, наконец, не провозгласила: «Приехали!», от чего водитель шумно выдохнул и заметно приободрился.
Мы дружной толпой вывалились из машины и оглянулись по сторонам. На улице смеркалось, и разглядеть что-то без мало-мальски приличного освещения было невозможно. Подруги смотрели на меня с глубоким осуждением.
- И где наши хоромы царские? – первая нарушила молчание Оля, подозрительно щуря глаза.
Я внезапно почувствовала себя очень неуютно, поскольку везла я сюда своих девиц, не имея представления, в каком состоянии был бабушкин дом, доставшийся мне по наследству.
- Думаю, что вон та громада на отшибе улицы и есть наши хоромы, - слабо проблеяла я, на всякий случай вжимая голову в плечи.
Мы хмуро схватили свои чемоданы и потопали к месту будущей дислокации. Пойти в разнос и оторваться на полную катушку, как было задумано ранее, внезапно перехотелось. Включив фонарики на телефонах, мы, матерясь и спотыкаясь, открыли проржавевшую калитку, которая, судя по характерному звуку, не открывалась несколько десятков лет, и вошли в большой просторный двор, заваленный каким-то мусором и поросший травой.
- Девочки, - прошептала я, готовая вот-вот разрыдаться, - простите меня, окаянную, я здесь была последний раз, когда пешком под стол ходила.
Входная дверь, висевшая на петлях, и мое покаяние вызвали тяжелое молчание.
- Ты знаешь, - испуганно и тихо отозвалась Галя, - я передумала насчет твоей однокомнатной квартиры. Может быть, поедем обратно, к горячей воде и электроэнергии?
Это предложение было встречено с большим энтузиазмом. Мы стали усиленно набирать номера всех местных такси, но и тут нас ожидал большой облом. Все по закону жанра: сети в этом захолустье не было.
- Коза, это чегой-то? – проблеяла совсем по-козьи Оля, - тут во всей деревне света нет?
- Более того, - съехидничала Галя, уже пришедшая в себя, - тут и людей-то кроме нас не особо. Ты, да я, да мы с тобой!
- Ты еще петь начни, - разозлилась я.
- А вот и начну, - огрызнулась козень и заголосила: - Я сегодня ночевал с женщиной любииимоюююю…
- Ага, - осклабилась Оля, - с двумя. Ира и Оля зовут. А знаете что, девочки? А мне тут нравится! Ну, вот скажите, когда бы мы еще попали бы в Ростов, в настоящий памятник архитектуры и старины…
- На мусорник в сарай, - перебила поток Олиных слов Галя, обиженная, что ей так и не дали спеть. – Ладно, долго мы будем тут стоять с чемоданами? – Она повернулась ко мне, и я с облегчением услышала нотки смирения в ее голосе: - Давай уж, веди нас, Сусанин-герой!
В ответ на эту фразу из моего глубокого детства моя добрая память тут же подсунула рифмованный ответ народного героя - Ивана Сусанина. Я набрала в легкие воздуха и услышала сбоку угрожающий голос Оли:
- Не надо, еще и этого Галюня не вынесет…
И тут не дали отвести душу! Эх, а как хотелось поматериться!
Мы вошли в большой пыльный дом, с некоторой опаской осматривая ветхие дырявые занавески, пожелтевшие от времени, самодельную мебель и развешенные на всех входах травы и амулеты.
- Ир, - шепотом произнесла Галя, - чем тут твоя бабуля занималась-то?
Я крепко задумалась. То, что моя прабабка была цыганкой, знали все. Помнится, к ней всегда толпы народа ходили за целительной помощью…
- Колдовала по тихой грусти, - пожала плечами я, - цыганка она у меня была.
- Вот это да! – восхитилась Оля, - так ты у нас тоже, эта…того… колдовать умеешь…
- Иди в баню, Оля, - хмыкнула я, - Деймона я тебе не буду колдовать!
- Ну, хотя бы колбасы докторской с хлебом, - заканючила дорогая подруга.
- Иди в магазин, там тебе продавец наколдует и колбасу и хлеб, а если повезет и водки, а там и до Деймона не далеко, – хихикнула Галина и стала располагать чемоданы в свободных углах большой комнаты.
Оля засопела от обиды:
- Спасибо, любимые бывшие подруги, раз такое дело, пойду я от вас!
Она швырнула свою сумку на разваленный диван и решительным шагом направилась к выходу.
- Оль, ты куда? - опешила я, понимая, что в такой темноте можно ноги переломать.
- На чердак, - проворчала она, - буду осваивать непознанное.
Пока мы с Галей наводили косметический порядок, делая помещение пригодным для сна, Али-Бабаевна усиленно шуршала и топотала на чердаке, время от времени издавая радостно-восхищенные восклицания.
Ну вот, чуяло мое сердце, что здесь будет что-то не так. Никогда эта нахальная девица не обходилась без происшествий! Очередной радостный вскрик Sofz имел колоссальные последствия. Наверху что-то взорвалось, последовал треск, дом по-недоброму затрясся… Последнее, что мы увидели с Галей - это летящую на нас из дырки в потолке Олю, оглашающую всю округу отборным матом. Свет померк перед глазами, когда ее тело свалилось на наши головы.

[/b]]
Итак, свет померк перед нашими с Галей глазами (подозреваю, что у Оли тоже было светло не особо), но, что удивительно, полет незадачливой козы на нас не прекратился, более того, мы продолжили путешествие куда-то в бездну вместе. Я уж было решила, что в ад, как Сэм с Михаилом, если бы Дин своей тушкой решил их сам туда свалить. Помолиться я не успела: падение внезапно превратилось в поездку на чем-то остром и неудобном, вихляющим в разные стороны. Слабо разлепив глаза, я онемела от ужаса. Свет включился неожиданно, ослепляя своим совершенством, впрочем, как и звук. Мои ошалевшие подруги визжали так, что у меня слезы навернулись от страха за свои барабанные перепонки. Осознание обстановки пришло внезапно. Под нами был велосипед, причем, надо отдать должное, очень хороший: куча скоростей, передач и прочих наворотов. Как мы на него поместились втроем, одному Богу было известно. Я сидела на управлении этой бандурой, Sofz на багажнике, а визжащая, как флейта пикколо, Галя на раме, всем своим существом мешая мне спасти ситуацию. Олька то и дело закрывала мне глаза руками, для чего-то пытаясь на меня залезть. Мне оставалось только материться и стараться взять под контроль весь ужас нашего положения. В панике оглядевшись по сторонам, я поняла, что мы движемся по очень крутому склону, щедро заросшему высокой травой. Солнце обильно поливало яркими лучами это безобразие… Стоп! Солнце? Какое, нахрен, солнце?! Мы же были в Ростове в доме моей прабабки! Я внезапно перестала бояться, включив мозговые функции организма. Получается только одно из двух: или нас Оля прибила своей тушкой до смерти, и мы сейчас в раю гоняем на велике (опять же, стесняюсь спросить: чья это была идея?); или Оля прибила нас не на смерть, и мы просто массово повредились головой.
Решив, что для галлюцинации окружающая картина слишком ярка и колоритна, я выбрала первый вариант. Рай!
И все-таки странно! Если мы в раю, кто этот молодой человек, который все это время бежит за нашим транспортным средством, размахивает руками и орет, как беженец из Ирака. На апостола Петра он не похож.
Галя, наконец, охрипла и замолчала, изредка поскуливая. Оля, громко стуча зубами, заплетающимся языком выдала:
- Очень… похож на Джереми…
О, Господи! Даже в смертельной опасности эта девица думает о любимом сериале! Галя резко перестала скулить и энергично затрясла головой, соглашаясь с догадками подруги. Сумасшедший дом! Я, было, отвлеклась от дороги, чтобы сказать девушкам гадость, как она закончилась так же внезапно, как и началась. Велосипед, как в замедленной съемке, плавно полетел в одну сторону, мы, так же плавно, – в три другие. Нет, все-таки я успела помолиться. Пока летела с велосипеда, правда - недолго. Молодой человек изящно перепрыгнул через мои раскинутые по траве телеса и бросился дальше ловить свой велосипед.
Оля ловко сгруппировалась во время падения, получив чисто символические повреждения, и, пошатываясь, подняла голову в сторону убегающего джентльмена.
- Козззел, - не слишком вежливо прохрипела она, - я тебя все равно никогда не любила. – Она начала медленно подниматься с земли и, отряхиваясь, продолжала бурчать: - Ни Викки твою, ни Боньку… Даже сестра у тебя дура, а друг лох…
Я не на шутку испугалась за мозг своей подруги.
- Оленька, козушка моя любимая, ты чего? – начала я опасливо подбираться к подруге, потирая ушибленную нижнюю заднюю часть туловища. Мои худшие опасения оправдались: Sofz сошла с ума! Не обращая на мое присутствие ни малейшего внимания, она выдернула из головы большой репей и, презрительно швырнув его в сторону скрывшегося из вида паренька, мстительно прошипела:
- В следующем Галином фике твоя мама сделает аборт!
Кстати, о Гале. Куда она могла улететь? Начиная опасаться за боевую, но хрупкую подругу, я стала озираться по сторонам в поисках знакомых частей тела. Это было сложно: в поле зрения надо было еще удержать расстроенную Олину фигуру в репьях. Девица была явно в неадеквате, а схлопотать палкой по макушке мне почему–то не хотелось. Двигаясь мелкими перебежками от дерева к дереву, то и дело оглядываясь, я вскрикнула и чуть не потеряла сознание. Из близлежащих кустов торчали очень знакомые ноги. Прижав руки к сердцу, дабы унять ретивое, я рванула к ногам.
- Галюня, Галенька, Галчонок, - шептала я, хватаясь за торчащие пятки и волоком таща тяжеленную (сама в шоке) любительницу велокроссов. – Это чего ты удумала-то? У тебя муж, дети и кот! Тебе нельзя помирать!
Истошный крик сзади заставил меня даже присесть от страха. Оля орала безбожно, нечеловеческим голосом:
- Аааааааа… Гаааленька, свет мой ясныыыыый! Да на кого же ты нас покинулааааа!
Хорошо, что я предусмотрительно отскочила в сторону, потому что на нас неслась Оля, аки конь тыгыдынский, угрожая смести все на своем пути.
- Я же для тебя все, все… Я тебе и сюжет, и комменты, и любовь свою… Годы свои лучшие, на сайте проведенные. Не бросаааай! Кто тебя еще так полюбит, гадость такую?
«Значит, не рай, - почему-то подумалось мне. - Я сошла с ума и это моя драматическая галлюцинация. Нет бы, привиделось что-то стоящее…»
Оля тем временем заливалась слезами горючими:
- Проснись, открой глазки. Да я же за ради тебя одной на сайт только и хожу! Чтоб аватарку твою противную увидеть и тебя, звезду мою, вспомнить. Не оставляй ты меня, радооость…
Она всем телом бросилась на бедное тело Галины и та, крякнув от рухнувшего веса, чуть было, и правда, не преставилась. Приоткрыв глаза, Галина слабо прохрипела:
- Слезь, зараза…
Ольга, увидев, что подруга и не думает умирать, мстительно полежала на ней еще немного и нехотя слезла.
Поднялась она уже с абсолютно сухими глазами и радостной физиономией:
- Вот и я говорю, - произнесла она по-деловому, - чего развалилась, когда дел по горло?
Кряхтя и бросая на Олю взгляды полные укора, Галина поднялась с земли и отряхнулась, заодно проверяя все ли на месте.
- Она мне все внутренности отдавила, - пожаловалась мне потерпевшая. - И чего мы делали на этом велосипеде?
- Ехали, - ответила на риторический вопрос коза, - с ветерком, ага. Классно было. Велосипед в одну сторону, мы с Иркой в другую, ты – в третью. Джереми за велосипедом…
Тут, наконец, до меня дошло:
- Джереми? Какой еще Джереми? – озираясь по сторонам, опасаясь, что этот бред могут услышать и упечь в нашу знаменитую Ковалевку.
Оля выглядела довольной, как кот, налакавшийся сметаны. Ее загадочное выражение лица пугало еще сильнее, чем Стелена в своем расцвете. Галя тоже поддержала меня в неконтролируемом порыве страха:
- Чердак, - осенило ее, и девушка подскочила на месте. - Что ты там натворила?
Оля еще больше зарделась, готовясь нам сказать, что-то очень неприятное. Я же приготовилась к худшему.
- Если ты сейчас же не перестанешь ломаться, как блин на сковородке, будешь бежать отсюда на склон с криками «Убивают!» быстрее, чем мы на велосипеде со склона, - пригрозила я, надвигаясь на шкодливую козу.
Оля насупилась и оскорбилась:
- Что, думаешь, только твоя бабуля могла колдовать и ты? А вот и нет! Я тоже такие фортели могу отколоть!
- А до этого ты что делала? – возмутилась я, предчувствуя недоброе.
- Только фортели и откалывала, коза драная, - рявкнула Галя, готовая побить любимую подругу. – Ну-ка признавайся, что ты там наколдовала?
Здесь Оля, так же как небезызвестный Паша Эмильевич, внезапно поняла, что ее будут бить. Только в ее случае ногами дело не обойдется. Поскуливая, чтобы разжалобить подруг, наступающих на нее, она нехотя призналась:
- Согласна! Ваша правда! Слово лисапедиус в этом заклинании было лишним…
Поняв по нашим лицам, что нас это взбесило еще больше, быстро добавила:
- Так же, как Мистикфолиус, жителиус и любимыйсериалиус… Праааститеее дурру грешнууую, бес попутал! Я ведь только Деймона хотела себе наколдовать!
Почти теряя контроль над своим рассудком, я успела вцепиться в край модного блузона козы, с намерением надавать по ушам. Мое рвение Галя не поддержала. Более того, она уже ползала в соседних кустах, я так подозреваю, в поисках своей косметички.
- Я бы поделилась с тобой, Ирусенькаааа, - ныла Оля, - Деймон, он добрый…
- Слова косметикус-для-Галчоуса и классные-шмоткиусы в твоем заклинании не было? – с интересом спросила Галя, шаря по траве.
- Не подумала, - оживилась Оля, перестав вырываться из моих рук. – А что, надо было?
- А как ты собираешься появляться перед Деймоном в таком виде? – удивилась Галина, разочарованная недогадливостью самой наглой и шустрой из нашей троицы. - Мы же все кусты посчитали, пока изволили прокатиться на лисапедиусе.
Оля задумчиво почесала затылок, и на лице отобразился весь тяжелый мыслительный процесс, который вел ее умный мозг.
Интересно, откуда у меня это настойчивое ощущение, что я схожу с ума? И почему у Гали с Олей этого ощущения не возникает?
Я надолго ушла в себя, пока девчонки бурно обсуждали, в каких магазинах они привыкли одеваться.
Не потому ли эта ситуация такова, что сошла с ума я одна, а все остальные лишь плод моей фантазии, ускакавшей в несуществующий город, прихватив и мое здравомыслие с собой? И что же в таком случае мне делать?
Внезапно меня бесцеремонно толкнули, возвращая к реальности, и возле самого уха я услышала радостный голос Гали:
- Чего тормозишь? Мы идем покорять Мистик Фоллз и его прекрасных жителей?
- Вы больные, - простонала я, садясь в бессилии на траву и обхватывая голову руками.
- Ага. Поэтому надо этим насладиться! – выпалила Оля, хватая меня за шкирку. – Вставай, мой друг! Нас ждут великие дела!

[/b]]
- Вот скажи мне, Ольга, - еле сдерживая себя, чтобы не оторвать другой рукав на блузоне подруги, произнесла я. – Что на чердаке ты нашла такого, что даже твое заклинание не помешало нам попасть в эту… кхм… местность?
Оля гордо молчала, продираясь через кусты густого леса. В одной руке у нее была палка, на которую она опиралась время от времени, в другой - тот самый рукав, который я ей оторвала, пытаясь удержать девицу и не дать прямо сейчас искать логово Тайлера, дабы «спереть парочку цепей на память».
- Оленька, скажи, - ласково наступала на подругу Галя, - ну интересно же. Я в таком восхищении от твоего умения позаботиться о друзьях. Ведь не одна отправилась к любимкам, нас с собой захватила. Побеспооооокоилааааась…
Оля заметно приободрилась. Задрала нос, одновременно косясь на меня испытывающе, де – посмотри, как люди умеют ценить золото-алмаз-бриллиант. Не то, что я – грубиянка неблагодарная…
Я проигнорировала этот молчаливый укор, обещая себе, что припомню Гале позорный побег на другой фронт, и огляделась по сторонам в поисках хоть каких-то признаков цивилизации. Заблудились мы по причине буйного нрава одной из нашей троицы, когда она вздумала, аки сайгак безрогий, умчаться в лес по, абсолютно козьим, вороватым делам.
К сожалению, кроме густого леса и пения птичек вокруг ничего не было. Глубоко вздохнув, смиряясь со своей горькой долей, я понуро пошлепала дальше, следуя Галиной чуйке. Моему чутью после бабкиного дома за городом они уже не доверяли.
Казалось, ничто не может уничтожить жизнелюбия моих спутниц: у обеих были улыбки до ушей.
- Оль, ну скажи, - время от времени повторяла Галя.– Что было на чердаке?
- В каждой женщине должна быть загадка, - щурясь от удовольствия оказаться в центре внимания, отвечала Оля и покровительственно поглядывала на Галю-веточку.
- Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку, - не выдержала я, процитировав классика.
- А Крылова никто не хвалил, - огрызнулась Sofz, - потому что наветы на людей наводил да басни про них писал.
Я открыла, было, рот, чтобы рассказать, каким замечательным был Крылов, как вдруг наш бессмысленный спор прервал треск веток. Забыв о недавних шпильках, мы с колотящимися от страха сердцами сбились, как Мусоргский, Бородин и Балакирев, в кучку, ставшей по присоединении Римского-Корсакого, Стасова и Кюи могучей. Галя зачем-то схватила с земли кирпич и прижала к сердцу.
Последовала непродолжительная возня, и из зарослей показался здоровенный детина в шортах и футболке. Я насторожилась! Меня не обманула его интеллигентная рожа, и, судя по тому, как Галя внезапно стала подбираться к мужчине – ее тоже.
- Не знаете, как пройти в библиотеку? – вежливо спросил верзила, почесывая затылок.
Вот! Вот та коронная фраза, которую задают перед тем, как напасть на беззащитных женщин!
С криками «Насилуют!» Галя со всей силы бросила кирпич в голову опасного маньяка. Перед тем как свалиться без сознания, мужчина одарил хрупкую Галину укоризненным взглядом. Та победоносно всплеснула руками и, не теряя времени, быстро схватила его за ногу. Не спрашивая, что Галя собирается сделать, Али-Бабаевна вцепилась в оставшуюся свободной нижнюю конечность, и девушки поволокли безжизненное тело в кусты.
- Что вы собираетесь с ним делать? – осторожно поинтересовалась я, опасаясь пока помогать этим двоим, не зная цели их активных действий.
- Вот и я хотел бы это узнать, - послышался за моей спиной хриплый голос Аларика Зольцмана, заставляя меня подскочить на месте. Мои девицы даже ноги мужика выронили от неожиданности. Оля заломила руки в проявлении немого восторга. Широченная улыбка озарила ее красивое бестолковое лицо. Галя издала писк, похожий на тот, что издают суслики в брачный период, и тоже одарила учителя истории гримасой радости. Аларик нахмурился и ни с того ни с сего нацелил на нас противовампирский арбалет, который держал до этого в руке наизготовку.
- Кто такие? – процедил он сквозь зубы. (Я в восхищении отметила, как красиво-напряженно ходят желваки на небритом лице).
- Ну! Отвечайте! – приказал Зольцман, и возле моего уха просвистел деревянный карандаш-дротик из арбалета, чуть не лишив меня органа слуха. Я внезапно перестала восхищаться.
- Мы представители компании «Гербалайф»! – неожиданно для самой себя, со страху, брякнула я. – Мы здесь для того, чтобы предложить жителям Мистик Фоллз уникальную программу по правильному питанию на клеточном уровне, разработанную самим Нобелевским лауреатом Луи Игнаром. Его гениальные…
Я затараторила без умолку под изумленные взгляды Аларика, Ольки и Гали. Эх, не зря наш дирижер в хоре занимался Гербалайфом. Никогда бы не подумала, что эта ненужная мне информация окажется когда-нибудь полезной.
Аларик подозрительно сощурился и указал арбалетом на лежащего неподалеку маньяка-убийцу:
- А это кто?
- А он Гербалайф жрать не хотел, - заржала Оля и тут же получила пинок от разъяренной Гали. Я от чистого сердца пожалела, что не сделала это вместо нее.
Опять послышался треск веток (но нам уже ничего не было страшно – с нами был Аларик, самый классный охотник на вампиров и собутыльник Деймона - лапы нашей), и за спиной учителя истории материализовался Джереми Гилберт собственной персоной.
- Это они, - вскрикнул он радостно, прячась за спину Зольцмана. - Это они угнали мой велосипед, когда я отлучился в кустики.
- Я так и думал, - серьезно кивнул Рик и сжал губы в тонкую полоску.
- Кто они такие?- поинтересовался юноша у своего преподавателя, с любопытством разглядывая наши растерянные физиономии.
- Надо разобраться, - повел плечами Рик, - не местные. Это точно.
- Да свои мы, своиии, - опять заголосила Оля, на этот раз вовремя отпрыгивая от взметнувшейся в воздух пятки Гали. – Любим мы тебя любовью страшною, иногда даже сильнее, чем пусечку. В основном это происходит, когда тебе плохо…
- Кто такой пусечку? – прошипел Рик, потихоньку начиная звереть.
- Да Деймон! Кто же еще? – удивленно развела Оля руками. – Любимка наша.
- Вампиры, - испугался Джереми, почти повиснув на спине историка, одновременно кидая в нас вербеновую гранату. Та забрызгала всех присутствующих подозрительной желтой жидкостью и осколками стеклянной банки.
Галя достала из кармана платочек и аккуратно промокнула капельки на своем лице, а потом и на лице у Оли. Я утерлась рукавом, потому что до Галиного платка было порядка пяти метров, а схлопотать карандаш в попу, добираясь до предметов гигиены, не хотелось. Аларик с гордостью посмотрел на подрастающее поколение.
- Вот же, зараза, - прокомментировала Ольга поступок брата Елены. – Я передумала насчет аборта у твоей мамы. Ты родишься в Чернобыле с глазами на… (вырезано цензурой), и это будет самое счастливое событие, произошедшее в твоей жизни.
- Хамит, - радостно констатировал Джереми, преданно поглядывая на своего заступника.
- А она так всегда, - произнесла я, пытаясь отвлечь Рика от пагубного влияния младшего отпрыска Гилбертов, - не обращайте внимания. Могу я предложить вам переселиться в более удобное для беседы место? Например…
- … к вам домой, - закончила за меня Оля, уже подлетая от нетерпения. – А Деймон там будет?
Галя опять не выдержала, на этот раз прибегая к более радикальным мерам – прыгая на подругу со спины и затыкая рот оторванным рукавом. Оля от такого неприемлемого к себе отношения обиделась и укусила Галину за палец. Последняя вскрикнула, дуя на пожеванную часть тела, в красках охарактеризовывая Олино поведение как крайне вульгарное. Чтобы прервать этот поток ругательств адресованных непосредственно ей, Sofz устрашающе клацнула зубами в сторону подруги еще раз, и та, сохраняя достоинство, оскорблено затихла.
- Они опасны, - доверительным тоном сообщил Джереми Аларику. Учитель не мог не согласиться с этим заявлением – маниакальное поведение, характерное сверхъестественным созданиям, было налицо. Подумав некоторое время, он принял решение:
- Мы запрем их у меня в квартире до выяснения обстоятельств – там все равно пока никто не живет.
- Счааааастье привалилооооо! – заорала Оля, кидаясь в объятия к Гале, обливающейся слезами умиления. С криками «Ура!» я последовала ее примеру. Джереми, крякнув от испуга, в неконтролируемом порыве, как горный козлик, запрыгнул на руки преподавателю истории и слабо простонал:
- Может, побежали?
Все существо Аларика согласилось с этим предложением. Он прижал Джереми покрепче и почти метнулся в кусты, как внезапно остановился.
- Чего это мы должны бежать? – разозлился он, роняя парнишку в траву и отряхивая руки. – Мы охотники и должны охранять этот город от окружающей его со всех сторон опасности! Поэтому мы берем этих странных леди под наблюдение…
Ах, сколько решительности было в его словах, жестах, мимике. Аларик был великолепен. Простонав от переполняющих меня эмоций, я, облизывая губы, уже рисовала картины счастливого с ним воссоединения.
- Их надо связать… - задумчиво произнес учитель истории, глядя на меня. Ах, ну зачем он это сказал?
- Да, свяжи меня, - провыла я, бросаясь на шею этому исключительно сексуальному мужчине, - делай со мной, что хочешь, мой тигр!
Последнее, что я помню перед ударом по голове, был крик Оли, явно обращенный к младшему братцу Ленки: «Ах ты, зараза малолетняя!» Тут я с ней была полностью согласна…

[/b]]
Что может быть страшнее неразделенной любви? – спросите вы, и я с уверенностью вам отвечу:
- Бронированные двери, вырванные из бомбоубежища и врезанные в дверной проем квартиры Аларика Зольцмана.
Мы волновались! Очень! Нет, если бы мы находились хотя бы в подъезде этого дома, то нашей тонкой душевной организации ничего бы не угрожало. А теперь… Аларик ушел, оставив нас на растерзание пустому холодильнику и крайне расстроенной Ольге Али-Бабаевне, у которой из-за незапланированного плена отодвигалась на неопределенный срок встреча с пусечкой.
Знаете, что такое «расстроенная Оля»? Ооо! Это много шума в течение всего времени на период расстройства, включающего в себя углубленный курс в историю нецензурной лексики с варьированием основных и неосновных лексических единиц и морем новой информации об обидчике, всем мире и тебе лично. Последнее, видимо, проводилось в качестве психологического тренинга, дабы мы с Галей «не расслаблялись». Вот мы и не расслаблялись. С тех самых пор как глумливая рожа Джереми пропала за этой бронированной дверью. (Видимо после того как Клаус побывал на постое в этой квартирке, Аларик решил, что всякие перестанут ходить сразу - только помещение станет походить на бомбоубежище).
Итак, мы застряли здесь неотвратимо, и выбраться из этой цитадели тараканов и грязной посуды не представлялось возможным. Однако это было ложным выводом. А пришли мы к спасительному решению через несколько этапов выноса нашего мозга сумасшедшей козой.
На первом этапе Оля в неконтролируемых порывах агрессии разбила себе о бронь двери кулаки, колени, а в апофеозе и лоб (им она воспользовалась, когда другие места закончились) и начала коситься на наши, нетронутые насилием, части тела.
- Галю не дам, - завопила я, прикрываю широкой спиной хрупкое тельце козы-веточки, когда Sofz стала хищно поглядывать в ее сторону, впрочем, Галюся и так почти залезла на меня, в приступе безграничного отчаяния.
– У меня детки! Это бесчеловечно - трогать мать! – дрогнувшим голосом выдала она, стальным кольцом рук делая у меня талию там, где ее отродясь не было – на шее.
Оля была непреклонна:
- Тогда свой лоб давай, - обратилась она ко мне, угрожающе наступая.
- Не могу! Я им думаю… И вообще, я не могу писать о тебе и Деймоне фик с разбитой головой! Я протестую! - резонно ответила я, зная, что только этот аргумент может возыметь действие. Коза с подозрением просканировала меня взглядом на предмет вранья и, увидев честные глаза мои, а затем и Галины, нахмурилась:
- Это что, получается я одна вся побитая: с шишкой на лбу и в синяках, попрусь на свидание к зае?
И вот здесь Галя совершила ошибку.
- Не переживай, - ехидно пискнула она из-за моей спины, - позор будет недолгим.
Взвыв от бессилия, неугомонная пародия на парнокопытное безрогое торпедой пронеслась мимо нас на кухню и начала методично, бормоча что-то про арбалет в попу и сельдь с молоком на ночь, сваливать предварительно разбитую ей же самой на кухне посуду, поливая бурбоном и виски, прямо посередине комнаты. Когда спиртное закончилось, в ход пошли книги и постельное белье. Мысль помешать козе творить беззаконие не родилась в нашем измученном мозгу. Мы опасались и делали это с глубочайшим интересом, иногда подсказывая подруге в каком месте обои остались целыми.
Наконец, наступила последняя стадия буйства под кодовым названием «Жизнь окончена». Когда фантазия по разгрому квартиры учителя истории иссякла, Оля безумным взглядом окинула голые уже без обоев стены, потолок и остановилась на люстре. На лице козы отобразилась вся печаль русской женщины, посмотревшей очередной шедевр индийского кинематографа. Она обреченно, но не теряя энтузиазма, приволокла из кухни стул, мыло, веревку и, уверенным движением сделав петлю, накинула ее на крюк в потолке. Мы с Галей попятились и сели на диван. Эх, попкорна не хватает!
- А просьба моя последняя будет такова, - кротко и смиренно выдала Sofz, старательно натирая петлю мылом. – Передайте деткам моим сиротам и старому больному коту Боське (Оля задумалась) – тоже сироте, что мать любила их!
- А как же рыбкам последний привет? – не удержалась Галя. - У вас же был замечательный аквариум на десять литров! Я помню, ты мне его в вебкамеру еще совала, помнишь?
Али-Бабаевна глубоко задумалась, принимая еще более скорбный вид.
- Да сдохли они. Водкой отравились, - вздохнула она, вспоминая, как дети стянули из бара напиток и решили сделать рыбкам хорошо, как папе на Новый год, - за что им моя вечная благодарность.
- Ну, ничего, - ласково утешила подругу Галя, наслаждаясь тонкостью психологизма момента, - там встретитесь.
Оля засопела, вероятно, считая, что спившиеся рыбки не попадут в рай, но не сдалась, продолжая еще сильнее тереть веревку мылом. От чистого сердца захотелось сделать для нее что-нибудь напоследок, что-нибудь особенное – подруга все-таки!
- А мужу твоему передавать привет? – полюбопытствовала я. – Он хоть и не сирота, несмотря на твою любовь к его маме, но тоже привет хочет…
Ах, ну зачем я сказала про свекровь?! Такой хороший спектакль был! Я так люблю драмы!
- Без приветов обойдется! – прошипела она, бросая в меня кусок мыла. - Все мои приветы адресованы пусечке! А вы змеи, а не подруги!
Нас спасла телефонная трель.
С криком «Зая моя!», Оля передумала вешаться и, с грохотом сиганув с табурета, рванула к домашнему телефону Аларика Зольцмана.
- Да? – ласковым голосом ответила она, что никак не вязалось с перьями от разорванной подушки, приклеенными чем-то липким (наверное, джемом, банку с которым она старательно разбила на кухне о стену, а потом влезла в нее задом по трагической случайности) к месту, на которое все время находятся приключения.
Внезапно Оля сильно напряглась и даже перестала ломаться.
- Елена? – выдохнула она в замешательстве и даже замерла. Повисло тяжелое молчание, во время которого (делаю вывод из годового общения с Олей) велась борьба высказать все, что думается об этой неумной героине и желанием выйти на свободу к любви всех времен и народов – Деймону Сальваторе!
- Еленушка, - нежно проблеяла Али-Бабаевна, и я поняла, что козья продуманность восторжествовала. – А мы тут все о тебе да о тебе… «Как там наша Леночка?» - думаем. Ага, да-да! Именно так и думаем. Я вообще ночь не спала, за тебя переживала. Все беспокоилась - когда ты уже найдешь своего Степана и вы вместе сдох…(Галя одарила Олю незабываемым пинком в перья, приводя в чувства) ...будете вместе до конца сериала на радость всем Стеленовцам и Иркиной бете – Кристине…
Елена что-то затараторила, и Ольга вальяжно протопав к дивану, где сидела я, ошалевшая от такого поворота событий, лениво развалилась на нем.
- Ой, Ленок, - продолжила втираться в доверие коза, - о чем ты говоришь? Знаешь, сколько бете-Кристине стоило трудов проверить Иркины рассказы о тебе с Деймоном? Не говори! Перед каждой продой ведро валерьянки и затяжной обморок! Ну, ничего! Девчонка крепкая, не сдается… ага… ага… угу… да-да, да… нет… да… конечно… он мне говорит: «Хватит жрать, зараза, ночь на дворе, скоро в дверь не влезешь!». Ну не козел ли? Ага… вот и я говорю… Погода отменная…
Я заснула. Галя держалась несколько дольше, но тоже хрюкнула, сиротливо прижавшись к остаткам кресла (Оля устала ломать мебель). Разбудили нас через час тычки и пинки со стороны хулиганки Оли.
- Рота, подъем! Нас идут освобождать!
Она уже носилась по комнате, что-то выискивая и подтаскивая в одну кучку.
- Что ты делаешь? – потирая глаза, спросила Галя. Оля не перестала топотать и носиться.
- Шмоткиусы ты заказывала? – задыхаясь от беготни, обронила коза.
- Да… - протянула Галя, подозрительно поглядывая на подругу, - ну не мужские же…
- Зато чистые, - огрызнулась Оля, бросаясь в Галю спортивными штанами Аларика. – Потом скажешь спасибо.
Она пошарилась еще немного в шкафу, приговаривая:
- Эх, что бы вы без меня делали? Я вас и освободить и одеть-обуть…
- И притащить сюда, - не выдержала я такой наглости.
Оля оскорбилась.
- Тьфу на вас! – возмущенно плюнула она.
- И носить я это не буду, - мстительно улыбнулась Галя, швыряя в Али-Бабаевну штаны.
- Тьфу на вас еще раз, - процитировала Оля свой любимый фильм и отвернулась к зеркалу, водружая на голову взявшуюся из ниоткуда панамку. – А что, мне идет. Буду одна среди вас красавица и умница!
Бороться с козой не имело смысла, и мы с Галей решили, что трогать буйного больного себе дороже.
Когда пришла Елена, помимо панамы на месте шишки на лбу у Оли уже красовалась из-под жвачки переводнушка в виде пентаграммы. Девица-красавица (не Елена) была готова встретиться с любовью всей своей жизни.
Елена была как Елена. Такая же красивая, сердобольная и тормозящая (чем Оля не преминула воспользоваться). Стащила ключ у Аларика по просьбе трудящейся (Оли) во имя спасения невинных жизней.
Вместо того чтобы представить нас возлюбленной сразу двух братьев Сальваторе, она попросила Елену не обращать на нас внимания и уволокла на кухню, погрозив кулаком в нашу сторону, что, вероятно, означало «Только пискните!». Ах, Оля, попросишь ты у нас проды…
Между тем, мы залегли на дно, как Штирлиц и радистка Кет, только лучше. Стараясь не дышать, я и Галя ловили шепот и бормотание, доносившиеся до нас в виде обрывков. Но нам и этого было достаточно. Десять лет совместной жизни дают опыт в шпионских делах, чтобы смонтировать в голове информацию из различных источников о второй половине и создать в голове полную картину поведения супруга вне дома и, наоборот, - дома, когда нас нет. В этом случае на помощь приходят дети шпионов, развернувшие профессиональную слежку за папой, но это уже совсем другая история.
- Я здесь от Стефана, - заговорщицки начала Оля и, игнорируя вскрик Ленки, продолжила: - Его жестоко пытают!
Раздался грохот падающего тела, и Оля громко и изысканно обматерила Елену. Что-то типа: «Что же ты, (вырезано цензурой), совсем что ли (вырезано цензурой)? (Далее идет несколько предложений, не переводимых ни на один язык мира)». Я крепко задумалась: интересно, если Ленка понимала все, что сказала ей до этого Олька, только в школе изучающая немецкий, проникнется ли она всей тонкостью оборотов речи русской женщины? Вот уж загадка! Надо было вынести этот вопрос на повестку дня.
Судя по тому, как коза внезапно нежно заворковала, Елена пришла в сознание:
- Так на чем это я остановилась? Ах, да! Степику вырывали глаза, ногти и отрывали пальцы…
Елена уже рыдала в голос. Галя в немом восторге закатила глаза: Ленка переживала очень натурально! Что может быть прекраснее страдающей Ленки?
- Он просил передать тебе, чтобы ты забыла все те гадкие слова, что он ляпнул в третьей серии третьего сезона, - надрывалась Ольга. - Ты должна спастииии егооооо!
- Даааа, - завыла Елена в приступе героизма.
- И ты должна это сделать сама. Зачем ставить жизни Деймона и Рика под угрозу? Спаси Степана сама во имя вашей вечной, будь она не ладна, любви!
Елена, утирая слезы и заламывая руки, вылетела из кухни с твердым намерением взять Клауса измором.
- Эй, куда?! – неожиданно подала голос Галина. - А записки писать, чтобы тебя не искали…
Я восхитилась умом козы-веточки. Судя по писку из кухни, Оля сделала то же самое. Эх, девчонки, как же я вас люблю!
На клочке туалетной бумаги (потому что все остальное Оля залила бурбоном) ровным почерком было выведено «Ушла в салон красоты. Елена». Ну не прелесть ли? Али-Бабаевна, дьявольски ухмыляясь, сунула листочек в глубокое декольте своего блузона с оторванными рукавами, поправила панамку, открывающую пентаграмму, которая в свою очередь бугрилась из-за шишки, на которую она была приклеена, и, по пути теряя куриные перья со своего круглого зада, изрекла:
- Ну что! Мы идем к пуське?

[/b]]Эпиграф.



Короткими перебежками, а иногда и по-пластунски, как профессиональная группа спецназовцев, мы пробирались к логову вампиров. Надо отдать должное нашей сумасшедшей выдержке. Жители этого городка вели себя весьма странно: снимали нас на камеру, всячески мешали нашему мирному передвижению, некрасиво тыча в нас пальцами. Кое-кто оказался столь любезен, что брался нас сопровождать и полз следом. А «скорая» с полицией - да уж, в бдительности мистик-фоллцам не откажешь - постоянно пытались призвать нас к порядку. На что мы реагировали бесорядочными метаниями из колючек в канализацию, но несмотря на все происки "вражеских сил", таки попали из пункта А в пункт Б.
Не могу не заметить то, что в этот раз нас «повела» Галюня, поскольку она в нашей троице была настоящей умницей (пусть Олька и не соглашалась с этим на протяжении всего нелегкого пути, громко объявляя себя эталоном ума, красоты и еще кучи скрытых дарований). Веточка чувствовала, как попасть в дом к пупсику, доверительно сообщая, что идет на запах виски. Пути запаха виски были неисповедимы и блукали вокруг нужного места кругами, уводя нас от погони служителей закона, психиатрической скорой помощи и других обидных преследований через все возможные ямы и буераки. В итоге к нашему, и так не презентабельному, внешнему виду прибавились: ссадины, грязные пятна и неповторимый аромат канализации, добавляющий нам особый флер.
Мое предложение отложить встречу с пусей и в прямом смысле почистить перышки (я покосилась на Олин зад), было воспринято в штыки. Дабы не повторить истерику в квартире учителя истории, я благоразумно затихла, еле поспевая за решительно настроенной Олей. Даже Галя была уже не так смела, рассмотрев подругу получше, и смущенно поглядывала на меня, будто говоря взглядом: «Давай ее грохнем, а?»
Я с осуждением посмотрела на козу-веточку. Как она могла предложить мне такое! Одно покушение на эту ободранную мадам сильно бы сказалось на моем внешнем виде и здоровье. Галя поняла значение ответного взгляда и приуныла. Ей, в свою очередь, совсем не хотелось пострадать от взбешенного навязчивостью незнакомых теток Деймона. По ее разумению, знакомство должно было происходить в более непринужденной обстановке и уж точно не после разгрома квартиры лучшего друга Деймона - Аларика (При воспоминании о красивом учителе истории мое сердце подло заныло. Эх, Рик, как бы мне хотелось послушать наедине твои речи о Джордже Вашингтоне и Первом континентальном конгрессе в 1758 году). О том, как коза выпроводила Елену к Клаусу, я вообще старалась не думать. В этом решении мы с девчонками были абсолютно солидарны.
Вот и тяжелые двери особняка Сальваторе.
- Пока они еще на месте, - ехидно заметила Галя, очевидно решившая перед смертью, в последний раз, поглумиться над Олей.
Коза нимало не отреагировала на откровенное хамство, чем сильно обидела Галю, будучи увлеченной предстоящей встречей.
- Злая ты, - буркнула веточка дрожащим голосом.
- Ты меня поражаешь, - прошипела Оля, - Пусечка так близко, а ты занята второстепенным любимым делом – издевательствами надо мной. Сейчас мы увидим его…
- И это будет последнее, что мы увидим в этой жизни, - всхлипнула Галя. – Ах, детки мои любимые! Помяните невинноубиенную…
Галины причитания прервал стук в дверь. Я первый раз видела, чтобы Оля так деликатно стучала. Впрочем, скоро вежливые постукивания переросли в удары кулаком, а затем коленями и пятками. Хозяин дома откровенно издевался над Олей. Появилось стойкое ощущение дежа вю. Ободранные стены квартиры учителя истории всплыли в затуманенном от страха мозгу.
- Пууууусяяяяяя! – взалкала Оля, повиснув на дверном звонке. – Это йаааааааа! Любовь твойааааааа!
Галя первая оказалась в кустах. Я тоже колебалась недолго. С твердым решением придти Оленьке на помощь, если ее будут убивать, мы высунули носы из густых зарослей, дабы контролировать ситуацию.
Дальше произошло следующее: к дому на огромной скорости подъехала машина Деймона. Ошалевшая от счастья Ольга со съехавшей на бок панамой так и не поняла, как предмет ее неуемной любви оказался рядом.
- Мне звонили соседи, - прошипел он. - Что вы тут устроили?
Оля не реагировала на поведение любимки.
- Пуся, - прошептала она, безумным взглядом окидывая его с ног до головы. – Это ты…
Деймон нахмурился, чувствуя, что с барышней что-то не то, и напрягся. Увидев, что объект не разделяет ее светлых чувств, коза расстроилась. Старший Сальваторе непроизвольно попятился. Каким-то шестым чувством девица поняла, что надо действовать, пока «клиент» не ушел. С криками «Зая ж ты моя!» Sofz сиганула на испуганного вампира с ногами, надежно обхватив красавчика всеми свободными конечностями. Мы с Галей очень испугались за пусечку. Побарывая дикое желание придти вампирушке на помощь, я и веточка крепко обнялись и зажмурились. Слышать крики ужаса заи было невыносимо.
Деймон Сальваторе еще несколько минут скакал по лужайке перед домом в надежде сбросить с себя это исчадие ада. В конечном итоге Оля отвалилась сама. Рухнув мешком, девица без движения осталась лежать на импровизированной полянке, а наш герой-любовник резво скрылся за дверью особняка, закрывшись на все замки.
Озираясь по сторонам, мы потрусили к нашей любимой подруге. Бедная, бедная Оленька! Я, осторожно приподняв горемыку за плечи, положила ее голову в панаме (удивляюсь, как она не слетела от сумасшедшей скачки) к себе на колени, в то время как Галя пыталась привести козу в чувства.
Sofz открыла один глаз и простонала:
- Пусечкааааааа…
- Оооль, - занервничала Галя, то и дело поворачиваясь в сторону входной двери особняка, - не время строить из себя кисейную барышню. Вставай, пока Деймон не позвонил Аларику.
При звуке имени учителя истории второй глаз лицемерной козы изволил широко открыться.
- Ах, какие же вы злые, - непонятно к чему произнесла она. Тем не менее, панамы на моих коленях не стало, а сама обладательница этого аксессуара уже была в месте нашей недавней с Галей дислокации – в кустах, энергично подавая нам знаки следовать ее примеру.
Когда мы пришли, Оля усиленно делала вид, что ей тут нравится. Посрамленная коза молчала, остервенело ковыряя пальцем землю, пока не наковыряла дождевого червя.
- На рыбалку собралась? – не удержалась Галя.
- Почти, - огрызнулась Sofz, дергая то ли за голову, то ли за хвост несчастного, потом отпуская, чтобы тварь божия почувствовала свободу, и снова дергая в неожиданный момент. Наверное, червяк забористо матерился на своем червячьем и слал на Олькину голову свои страшные червячьи проклятья.
- Когда стемнеет, я проберусь в спальню к лапке и поговорю с ним более основательно, – хмуро заявила любительница братьев наших меньших.
Интересно, только мне кажется, что это звучит как угроза? Конечно же, и речи быть не могло, чтобы пробраться в особняк к Сальваторе. Мы с Галей снисходительно посмотрели на Олю. Оля снисходительно посмотрела на нас.Через пол часа мы красиво полезли на дерево, чтобы осуществить дьявольский план козы-Оли и проникнуть в дом через комнату Стефана (бедный Стефан).
До сих пор мне так и не стало понятно, откуда у моих девочек эти замашки опытных форточниц. Бесшумно открыв окно (Галя совала в раму какую-то железку), мы, как три перекормленные змеи, вползли в помещение и огляделись: спальня как спальня, ничего особенного, только темно. Стало быть, отсюда Стефан и Ленка третировали лапку звуками своей физической любви? Жестокие и бессердечные зверюги! У меня сердце сжалось от сочувствия нашему вампирушке.
Между тем, Оля уже развернула целый план действий по перехвату Деймона Сальваторе. Шкаф с вещами Стефана тоже оказался в центре боевых действий. Только если у Рика она нашла головной убор, у Стефана Оля обнаружила нечто другое. Услышав крик самца гомодрила, я удивилась: в руках у козы были белые простыни. Внутри меня заворочались нехорошие предчувствия. Фантазия модницы, как мы с Галей уже успели отметить, вела нас по плохой дорожке, начиная с чердака, о котором бестия так упорно помалкивает, и заканчивая, наверняка уже почившей в Бозе, Еленой.
- Наряды! – провозгласила Оля и, в качестве примера, первая обернулась в простынь на манер римской тоги. В сочетании с панамой и пентаграммой Оля умудрилась воссоздать образ сатаниста, готовящегося к ритуалу. Мы с Галей переглянулись и одновременно вздохнули: сами подвязались на этот балаган! Навертев узлов, дабы Деймон ни в коем случае не догадался, что это постельное белье, мы на носочках прошествовали в комнату, где жил пуся.
Слабое посапывание в темноте свидетельствовало о глубоком сне хозяина дома. Оля тихо, протяжно заскулила и достала взявшуюся из ниоткуда свечу с зажигалкой. Когда зажегся свет, заскулили и мы. Деймон лежал на спине абсолютно обнаженный, раскинув руки и ноги в разные стороны. Простынь прикрывала упругое тело весьма условно, позволяя додумать некоторые, отсутствующие в общей картине, моменты.
- Пууусееееечкааааа, - тихо выла как привидение Оля, одновременно поднимая свечу повыше, чтобы можно было получше рассмотреть всю красоту. Мы с Галей, как завороженные, против воли так же, как и Оля тихо протянули:
- Пуууууусеееечкаааааа…
И в третий раз, хором, проникновенно:
- Пуууусеееечкаааааа…
Вы когда-нибудь слышали, как кричит Деймон Сальваторе? Нет? Правильно! Потому что он этого никогда не делал в присутствии публики! Раньше. И кто говорит, что это показатель трусости? Посмотрела бы я на вас, если бы среди ночи вам явились три замусоленных привидения, загробно шепчущих незнакомое слово «пусечка», звучавшее как кара за прошлые заслуги.
Итак, Деймон кричал громко и задушевно, натягивая простынь до подбородка, пока вампирское зрение не выдало несколько нюансов нашего внешнего вида в виде грязных физиономий, шишек и ссадин на открытых участках тела. Резко замолчав, он успокоил дыхание и вытер пот со лба, возвращая себе привычное достоинство. Слава Богу, что мысли напасть на нас у него пока не возникло. (Степень загрязнения нарушительниц спокойствия, по всей вероятности, была весьма высока).
- Кто вы такие? - сдавленно изрек он, внимательно рассматривая панамку Аларика Зольцмана и одновременно приглаживая волосы, вставшие дыбом согласно ситуации. Простынь опять сползла, открывая бугры мышц, и Оля, на которой лежала ответственность за столь поздний визит, икнула и, что удивительно, заткнулась. Зато я открыла рот, хоть меня и не просили:
- Мы представители компании Гербалайф. Мы здесь, чтобы предложить вам уникальную продукцию, разработанную…
Дальше говорить было не кому, потому что Галя размахнулась палкой, которая внезапно появилась у нее в руке (вот уж команда фокусников-акробатов: натырить, нахулиганить, влезть в дом и незаметно сдернуть) и огрела Деймона по голове. Вампир рухнул обратно на кровать.
- Он не хочет гербалайф, - проинформировала она нас и, погрозив Оле дубинкой, которой хватила пусечку по голове, добавила: - Только пискни! Благодаря твоей идее нас чуть не сожрали.
Оля гневно сопела, но против дубинки не пошла.
- Пуся мооой! - с вызовом бросила она, опасливо косясь на холодное оружие.
С козой никто не думал спорить. Я схватила упирающуюся Олю за край рваного блузона и потянула на поиски вербены. Наша умная Галюня-веточка с дубиной наперевес осталась стоять у изголовья любимки, дабы не умереть нам всем смертью напрасною. Бригада опять заработала в привычном режиме.

[/b]]


Ранее особняк Сальваторе не знал такого аромата. Мебель в классическом стиле, дорогие картины и гобелены, кровати с палантином, - все было окутано удивительным запахом русского борща. Оля, орудовавшая на модной кухне братьев Сальваторе, была полна идей: как повкуснее накормить лапоньку.
Кстати, о лапоньке! Деймон Сальваторе был заботливо привязан Галей и мной (ежели чего, меня принудили бейсбольной битой) цепями к стулу с металлическими креплениями. Руки красивого монстра лежали на подлокотниках и были плотно охвачены добротными железными оковами, шею украшал ошейник из прочной стали того же происхождения.
Участвовать в этом «беспределе» Sofz наотрез отказалась и принялась варить пусе борщ. Чтобы успокоить нервную систему подруги, веточка спионерила из спальни Деюшки меховой ошейник и, лихо его ободрав, затолкала пушистый клочок под железку, чтобы нежную вампирскую шейку не давило. Этот «акт подхалимажа», как, шмыгая носом, заметила Оля, нисколько не умаляет того факта, что ведро с вербеной, привязанное цепью за ошейник и висящее над пусей, при любом резком движении может оказаться на голове пленника.
- А не фиг дергаться! – огрызнулась Галя и, погрозив несчастной Sofz битой, тщательно проверила лично придуманный нехитрый механизм пленения. – Мне о детях с котом надо думать, а не потакать страстям пагубным, иже ведут они к геенне огненной. Я, может быть, тоже люблю Деймона, но жить – сильнее.
Оля оставила эту грубость без внимания, поскольку сейчас были задачи поважнее, нежели указывать Гале на явные признаки деспотизма и тирании в ее поведении - борщ требовал укропа!
- Не забудь листочек вербены для запаха, - посоветовала Галя, и я трусливо вжала в плечи голову, потому что мимо меня пролетела белая керамическая солонка. (Оля очень хотела попасть в Галюсика). Предмет миновал мою шевелюру и с глухим стуком отскочил ото лба пусечки, который был в бессознательном состоянии до сих пор. Голова несчастного непроизвольно дернулась, шея дернула цепь, цепь – ведро, ведро плеснуло на ту самую голову вербену. Сдавленный крик пусечки! Опять: шея – цепь – ведро – крик! Шея – цепь – ведро – крик! Деймон, выкрикивая нечленораздельные звуки, запрыгал на стуле, пытаясь вырваться из лап мучителей, и Галя, испуганно пискнув, снова хватила его по голове битой, чтобы милосердно прервать мучения любимки.
- Зааааарааазааа! – заголосила Оля, размахивая сковородой из-под пережарки. – Изверг рода человеческого! Ты… ты…
Галя, сунув пресловутую биту под мышку, резво увернулась от настигающего ее замасленного снаряда (который, к слову, опять угодил в голову лапки), и под аккомпанемент диких криков пытаемого ведром с вербеной Деймона, вылетела из кухни.
Оля, рыдая и завывая, повисла на почти пустом ведерке, чтобы более ни капельки не попало на «нашего мальчика», а пришедший в себя Деймон продолжал хрипеть и вырываться, заставляя козу раскачиваться на цепи из стороны в сторону, угрожая кухонному стилю хай-тек амплитудой раскачивания своего козьего тельца. Под весом Али-Бабаевны ошейник с меховой опушкой перекрыл доступ кислорода в организм вампира и вот-вот грозил оторвать последнему голову.
- Помогитееее, - прохрипел Деймон, и это было бы его последним словом в вечной жизни, не сними я козу с ведра.

- Что же это творится-то, а? – орала Оля, оглушая и без того невменяемого Деймона, утирая крокодильи слезы алариковой панамкой и помешивая борщ. Ее пятка, синхронно с методичными движениями руки в кастрюле, чесала другую ногу под коленом.
- Да кому же мама цветочек свой растииииила? Чтобы какая-то коза безрогая так измывааааалааааась?(Казалось, что Оля глубоко ушла в свои страдания, не прерывая процесс готовки).
- Помогите, - прошептал окончательно пришедший в себя Деймон и умоляюще покосился на меня.
- …и никому-то ты не нужеееееен… – вещала Оля, не обращая внимания на умирающего Деймона и громыхая кастрюлями.
Я сглотнула подступивший к горлу ком, смутно соображая, как помочь бедолаге. Для начала ему надо было бы восстановиться. Интересно, где кровяные запасы в этом доме? Помнится, что холодильник стоял по пути в подвал…
- … и мамы у тебя неееетууууу…
Оля за потоком своих причитаний не заметила, как я слетала за кровушкой для Деймона.
- … папу братец непутееееевый укокошииииил, - надрывалась коза, моя руки в раковине и вытираясь панамкой Рика.
- Вот, лапко, - сочувствующе прошептала я, поднося к губам пакет с донорской кровью, - кушай…
- Аааай, да горе-гореееее! – перекрыла мой шепот коза, не обращая на нас никакого внимания.
Деймон недоверчиво покосился на меня, и я опять подумала о странной вещи: как он умудряется понимать «мой французский»?
Ольга не переставала громко сокрушаться, так что у меня неминуемо начала болеть голова. Я стала всерьез подумывать о бите Галины.
Совсем скоро цвет лица нашего дракулито стал естественным и здоровым. Я отцепила от его шеи ведро и заботливо подоткнула пушистый кусочек меха под грубую железяку ошейника, за что была награждена пристальным недоверчивым взглядом.
- Кто вы такие? – одними губами проартикулировал мужчина, нервно поглядывая то на входную дверь, то на вопящую Ольгу. Я хотела уверить Деймона, что мы не причиним ему вреда, как в этот момент в нашу сторону повернулась коза и, всплеснув руками, выдохнула:
- Очнулся…
Сальваторе успел лишь испугаться, поскольку невменяемая Sofz в один прыжок умудрилась оказаться у него на коленях и, с сексуальным придыханием «Живой!», впилась в его едва порозовевшие губы поцелуем-вантусом. Мне показалось, что на воле со всего лица старшего Сальваторе оказались лишь выпученные от страха глаза. Все остальное покрыли страстные губы моей сексапильной козы. Насилие над беззащитной пусечкой длилось бесконечно долго, и я уже всерьез начала опасаться за его жизнь, когда Оля с громким хлопком вскрываемого вакуума решила завершить начатый поцелуй.
- Мечтала об этом, детка моя золотая, - хрипло возвестила судорожно хватающему воздух вампиру Оля, награждая его угрожающе-страстным взглядом. Деймон вздрогнул и поник. Я бы на его месте поступила точно так же. Эх, ну почему мои подруги такие маньячки!
- Сейчас, лапа моя, сейчас, - приговаривала Али-Бабаевна, слезая с вампира и шествуя к плите. – Борщик уже готов. Сейчас порежу салко, чесночок, и будем трапезничать…
Вампир в отчаянии завертел головой по сторонам в поисках помощи. Что-то говорило ему, что «борщик», «салко» и «чесночок» - это орудие пыток похлеще вербены в ведре и ошейника.
- Не надо салка, - робко попросил красавчик.
- Надо, Федя, - бодро выкрикнула Оля, нарезая белый скользкий брусочек на тонкие ломтики.
Деймон нахмурился, пытаясь вспомнить свою метрику за 1834 год. Приставки «Федя» там точно не было. Они, наверное, приняли его за кого-то другого! Ну конечно!
Оживившийся вампир, радостно пританцовывая на предмете мебели и захлебываясь от нового открытия, прокричал дрожащим голосом:
- Не Федя я! Не Фееееедяяяяя!
Оля повернулась к нам, и на ее лице отразился весь злорадный умысел Ганнибала Лектора.
- Конечно не Федя! Ты пуся моя золотая, к которому, наконец-то, пришло счастье! Открывай ротик, дорогой…
Коза воздвигла перед испуганным вампиром поднос с тарелкой борща, салом и чесноком и, добавив в красную жижу ложку сметаны, размешала и направила в лицо вампира «весло» с "отравой":
- Зааа маааааааамууу…
- Нет! – вырвалось отчаянное из Деймона, который тут же крепко захлопнул на своем лице все отверстия, включая и, теперь уже слипшиеся, ноздри, опасаясь внедрения подозрительного объекта внутрь своего векового организма.
Оля ощутимо расстроилась:
- Ну как же так? – всхлипнула она. – Готовила, старалась, душу вкладывала… А ты?
Sofz уже приготовилась рыдать: подкатила к потолку ясны очи, вспомнила всех козлов, побывавших в ее непростой козьей жизни… Я поняла, что это может ощутимо подпортить нам последние минуты жизни, до того как Деймону на помощь придет Аларик Зольцман. Надо было что-то срочно предпринимать. Где это, интересно, носит Галю?
Я будто бы нехотя, между делом, подползла к выходу из кухни и… чуть было не споткнулась об унитаз! Вдалеке, напротив центрального входа в особняк стояла джакузи Деймона. Кхм… а вот и Галя со своим фен-шуем! Нет, ну хоть бы здесь уже постеснялась пропагандировать выкидыши чужеродной религии. Этому городу с призраками и ходячими мертвецами только фен-шуя не хватало. Зло окинув гостиную пытливым взглядом в поисках деятеля сего праздника жизни, я отметила, что ножки и столбики от кровати пусечки уже валяются возле унитаза в ожидании новой сборки, а чуть поодаль красуется букет из сухой вербены, воткнутый в ручку входной двери. Галя старалась от души, за что убить ее хотелось гораздо сильнее, чем раньше.
Присев на край унитаза, я подперла кулаком подбородок и вслушалась в звуки когда-то спокойного дома. Из кухни доносились заунывные всхлипы то Оли, то Деймона.
- За паааапууууу, - жалобно вещала моя подруга-коза, - за деееедушкууууу…
Деймон скулил, матерился, но ел. Вот те и злобный вампир! Напишу про наши похождения фик, а Яся, гамма моя вредная, взбеленится: «ООС! Удаляй!». А где же тут ООС, дорогие мои? Запугали Деймона-лапку тетки русские, угостили поцелуями, борщом и битой с вербеной. Как тут не бояться! Тут любой без чувств-с окажется …
За моей спиной раздался невообразимый грохот и в гостиную, вниз по лестнице, верхом на большом плазменном телевизоре въехала раздосадованная Галя.
Поднявшись с осколков дорогой техники, она тщательно отряхнула простынь, в которую была завернута и, уперев руки в бока, покачала головой.
- Не умеют японцы делать телевизоры,- возмущенно попеняла она на фирму «Sony». – Малейшая неосторожность при перевозке - и предмет негоден для употребления!
- Ага, если учесть, что на предмете во время перевозки едут, - не удержалась я, с ужасом представляя, что будет, если Деймон увидит, во что мы превратили его фамильный дом.
- Это случайно вышло… - пробормотала смущенно Галя и, будто бы между делом, подняла с пола биту, которой имела счастье отколотить Деймона Сальваторе, предусмотрительно прижав ее ближе к сердцу.
Откровенному нападению на мое здоровье не суждено было случиться, потому что массивная входная дверь внезапно открылась, и перед нами предстал Аларик Зольцман собственной персоной. Это был запрещенный прием со стороны судьбы и, судя по выражению лица учителя при неожиданном лицезрении нас, он разделил наше негодование на высший разум.
- О, Рик! – простонала я помимо воли. – Душааа мояяя, мой тииигр!
Аларик нахмурился, явно не соглашаясь с таким эпитетом в свой адрес, и на всякий случай погрозил мне вербеновой гранатой. Я расстроилась, но надежды не потеряла. Еще не вечер…
- Что вы сделали с Деймоном? – спросил он, окидывая взглядом разгромленное помещение. Эх, как хотелось еще чуток пожить!
Толкаясь и переглядываясь, нам с Галей пришлось указать место пленения Деймона Сальваторе. (Какие широкие плечи у Аларика)!
С замиранием сердца мы, все втроем прошли на кухню и… оцепенели…
Деймон Сальваторе, освобожденный от цепей и оков, уплетал самостоятельно в обе щеки Олин борщ. Последняя, в свою очередь, еле поспевала подкладывать пусеньке салко и чесночок, суетясь и попискивая от удовольствия.
- Вкусная штука, Рик, - ухмыльнулся старший брат Стефана, - присоединяйся.

[/b]]


Итак, настал первый день понимания, прощения (а оно понадобилось, когда пусечка увидел свою гостиную всю в фен-шуе) и безмерной любви друг к другу, а именно любви между Олей и Деймоном, поскольку к моим попыткам доказать свою любовь Аларик относился настороженно. Галя по-прежнему держалась в стороне от нашей дружной компании, оскорбившись явным проявлением невежества в искусстве интерьера, и неважно, что Деймон с искаженным от гнева лицом скакал вокруг нее, размахивая экраном от разбитого телевизора, совесть козы приказала долго жить.
Налопавшись борща с чесноком, наши драгоценные мужчины свалились в гостиной, забывшись праведным обеденным русским сном, как говорит Оля: «Чтобы жирок завязался», а мы разбрелись кто куда. Главная коза решила радовать Деймона и дальше своей стряпней, вспомнив рецепт голубцов; я стянула у Гали косметичку и, перевязав простынь другим узлом, начала прихорашиваться, а веточка, не говоря ни слова, установила посередине гостиной раму от разбитого телевизора и внедрила в центр букет вербены. Затем, достав взявшийся из ниоткуда (хотя я все-таки рискну предположить источник) фотоаппарат, принялась делать снимки. Что-что, а творчеством заниматься эта девица умела. Что не вытворит, то тут же фотографирует и самое интересное в этом деле – поклонники, которые неиссякаемым потоком околачивались возле ее скромной особы.
Итак, наша идиллия была практически идеальна. Никто не ныл о том, что хочет вернуться домой, даже Галя, напевающая под нос что-то из творчества Владимира Круга. В общем, всем было хорошо. Но, как водится, счастье длилось до определенного момента. Дверь без стука отворилась, и на пороге оказался Клаус собственной персоной с перекошенным от злобы лицом. На его локте висела хнычущая Елена, вещающая что-то о несправедливости судьбы, рано умерших родителях и крошечном пособии по потере кормильца, в связи с чем требовала вернуть Стефана обратно, а забрать, к примеру, Джереми, от него, дескать, и так проку мало. Клаус кряхтел, сопел, даже рычал, пытаясь забрать локоть обратно, но Елена победоносно ухмыляясь, была по-прежнему непреклонна.
Ввалившись в дом, Первородный прорычал:
- Кто прислал ее ко мне, наврав, что я пытаю Стефана?
Оля, выскочив на голос, с явным желанием прибить поварешкой нечестивца, посмевшего нарушить покой пусечки, всплеснула руками.
- Это она… она, - наябедничала Елена, на время оторвавшись от Клауса и указывая на Ольгу, но затем снова тут же прилипнув к незадачливому гибриду.
- Ой! – пискнула Оля. – Пуууусяяяяя….. Спаааасааай, убиваааают!
В чем я ей тут же позавидовала, поскольку моя глотка от страха пересохла. Впрочем, наши доблестные защитники, дрыхнувшие в пяти метрах от места происшествия, даже не пошевелились, только храп стал несколько громче и правдивее. Я совсем не к месту обвинила во всем русскую еду. Американские мужчины после русского борща ведут себя ничем не хуже русских. Елена хрюкнула, должно быть, наслаждаясь нашими перекошенными от страха рожами, гордо вскинула подбородок и крепче зафиксировалась на теле Клауса с помощью ног. Гибрид только тяжко вздохнул и сделал вампирское страшное лицо с желтыми глазами, обнажив клыки. Я искренне пожалела о своей недальновидности и незапасливости. В любой аптеке продаются памперсы. Отчего же я не захватила их? Ведь знала же, что встреча с козами сулит много неожиданных моментов…
Мы с Олей уже обнялись и приготовились встретить смерть, как вдруг скрытая храбрость Галины внезапно решила проявиться. Фотоаппарат в руках у стройной, маленькой, тоненькой веточки превратился в привычную нам всем бейсбольную биту. Она размеренной походкой подошла к Клаусу, поигрывая почти холодным оружием и скептическим взглядом окинула устрашающего гибрида, а затем затаившуюся Елену.
- Слезь с него, - ледяным тоном приказала она нахальной девице, и руки той мгновенно разжались. Мисс Гилберт, как мешок с картошкой, грохнулась на пол гостинной. Клыки Клауса мгновенно втянулись от удивления. Теперь я поняла, почему Галю сильно уважали муж, дети, и все коты и собаки в округе. Я бы на их месте тоже очень уважала.
- Ну вот, - пожала героиня моего романа плечами, - делов-то…
И направилась наша Галя такой же зазывной походкой дальше, бросив на Клауса коронный взгляд из-за плеча, оставив последнего с открытым ртом, чем Оля тут же и воспользовалась.
- Скушай пирожочек, - пропела она, заталкивая целиком кулинарный изыск в открытую пасть кровопийцы. – А ты, - она устрашающе зыркнула на Елену, - брысь отсюда на кухню. Сейчас лук чистить будешь.
Поймав на себе мой недоуменный взгляд, она ехидно хихикнула:
- Гости у нас, меню изменилось.
Я поняла ее. Она Ленку никогда не любила. Клаус жевал пирожок и одобряюще кивал Ольге на все ее действия.
- Чего раскивался, милок, - ласково одернула Али-Бабаевна, - дуй к Галчонку, она вон как вышагивала для тебя, старалась, все стены бедрами отбила.
Мужчина, подбодренный козой, нерешительно двинулся за нашей Галей, а мне что-то это идея не особо понравилась. Чуяло мое сердце (и как оказалось не напрасно), не к добру эта новая симпатия Клауса. Галя очень порядочная мать семейства и не могла позволить другому мужчине ухаживать за собой.
Мои подозрения подтвердились через три минуты. С грохотом и русским матом (вероятно, эти три минуты длился мастер-класс от Гали) Клаус ехал на большом плазменном телевизоре вниз по лестнице. (Интересно, в доме Сальваторе остались еще телевизоры)? На крутом вираже почти в самом низу телевизор изволил полететь в одном направлении, а несчастный ухажер в другом. Спустя считанные секунды белокурая голова гибрида встретилась со стеной напротив.
- Королева, - простонал Клаус, перед тем как потерять сознание.
Я восхитилась завладевшей сердцем гибрида Галей, и Алариком с Деймоном, чей сон был непоколебим.
«Настоящие мужчины», - подумала я со вздохом и поплелась за Олей чистить лук. Поднимать ударенного головой мужчину я не стала. Клаусу тоже не мешало бы отдохнуть. У него вон, какой стресс от Ленки.
Кстати, о Ленке. Ленка, пожалуй, была не ленива. Обливаясь слезами, она упорно сражалась с луковицей. Пока побеждало коварное растение, но Ленка не унывала. Размазывая тушь кухонным полотенцем, она терпеливо снимала золотистую шелуху с ненавистного плода и рыдала, рыдала…
- Слышишь музыку? – умиленно спросила Ольга, растворяясь в этих душераздирающих звуках.
Я не разделяла радость Оли по этому поводу, поэтому к страданиям Ленки отнеслась более чем сдержанно. Разве можно глумиться над убогими? Однако коза считала, что можно. Злорадно пронаблюдав, как Елена поранила палец, пытаясь разрезать луковицу на две части, она не удержалась:
- Вот скажи, - начала свою старую балладу о Делене Али-Бабаевна, - чем тебе не нравился Деймон? Вот всем Пуся наш хорош: и статен, и румян, и возраст опытный. В России бы за ним модели гонялись, деньжищи большие платили, чтобы за ручку подержаться, а ты? Да кто ты такая? Сиротка без приданного, помощи ждать неоткуда, фигура костлявая – не подержаться, не прижаться…
Оля на время остановилась, чтобы отереть пот со лба да смачно высморкаться в панамку Аларика. Впрочем, рассмотрев после этих манипуляций использованный аксессуар, водружать обратно на голову не стала.
- Так вот, - продолжила она, глядя в расширенные от ужаса глаза Елены, которая даже плакать перестала от такого пламенного монолога, - упустила ты свой шанс выйти удачно замуж, Лена. Решили мы с Деймоном пожениться. Увезу я Пусечку в Россию. Буду его в аренду сдавать особо страждущим, деньги зарабатывать, да этими страждущими потом рыбку мою золотую кормить. У нас в России безотходное производство! А ты сиди со своим печальным Стефаном и рыдай: хошь в терцию, хошь в унисон, - нам с Деюшкой все равно на вас.
Повисло скорбное молчание. Ленка продолжала чистить лук. Я в неодобрительном молчании ей помогала. Оля, которую пробило хорошее настроение, запела:
- Речь держала баба, звали ее Мурка,
Хитрая и смелая была.
Даже злые урки - и те боялись Мурки,
Воровскую жизнь она вела…
- А знаешь, почему Стефан такой печальный? – после некоторого затишья снова подала голос Sofz. Ленка на это никак не отреагировала, и мне ее стало еще жальче.
- А потому что у него глисты. Не надо ему немытых зверушек кушать…
Елена вскрикнула и опять хлопнулась в обморок. Я гневно зыркнула на Олю:
- Что ты опять над Стефаном глумишься?! Совсем девчонку не жаль?
- Мууууркаааа, я твой мурееенооочек, - заголосила коза и плеснула в лицо мисс Гилберт стакан ледяной воды. Ленка от такой подачи чуть дуба не дала, но, вздрогнув и проморгавшись, решила истерику не делать, а просто утереться рукавом.
- Быстро учится, - одобрительно обратилась ко мне коза и тяжко вздохнула, - это хуже. Совесть меня может замучить до смерти.
Последнюю фразу можно было смело ставить под сомнение.
- А она у тебя есть? – ехидно заметила я. Почувствовав союзника, Ленка придвинулась ко мне чуть ближе и покосилась на Олю.
- Ну отчего же, конечно … - коза подумала и разочарованно со мной согласилась, - похоже, что нету…

[/b]]


К великому Олиному сожалению, время измываться над Еленой подошло к концу. За три с половиной часа несчастная мисс Гилберт услышала о себе столько новой информации, что грозила вот-вот впасть в пожизненную депрессию. Но, как известно, лучший повод ее избежать - это работать. А так как Оля славилась своей добротой, она не могла позволить бедной сиротке страдать хандрой и тунеядством одновременно. Рыдая и глотая слезы, Елена жарила котлеты, пекла бисквиты, мариновала индейку. В перерывах она быстренько мыла посуду, мела и скоблила кухню, искренне сожалея, что мама не дала ей четыре руки вместо двух. Оля, вдохновленная развернувшимся вокруг трудом, высоко подняла палец к небу, скосив глаза в сторону, что свидетельствовало о сильнейшем мыслительном процессе, и продолжила вещать (Я быстро нашла ручку, клочок из валявшейся на барной стойке тетрадки и принялась записывать за Али-Бабаевной умные мысли по вразумлению девицы с тайным намерением все же создать очередной опус в честь разыгравшегося передо мной праздника коварства) : 
- И вообще, Лена Джоновна, вы на протяжении всей своей жизни проявляли доблестное упорство в искусстве глупости, что не идет на пользу вашим отношениям с семейством Сальваторе. Стефан чуть до самоубийства не дошел, а Деймон... - Оля задумалась и продолжила: - кхм… То же самое… Поэтому я великодушно позволяю тебе пользоваться моей добротой и брать уроки домоводства… ага, еще вот тут угол захвати, пылюки здесь развелось, однако… 
Юная Гилберт, кряхтя, орудовала половой тряпкой, установившись в позиции незнакомой в Митик Фоллз буквы «Зю», покольку Оля предусмотрительно спрятала от Леночки швабру. 
Я не могла испортить Елене радость и удовольствие от хозяйства в полной мере, поэтому встала в угол и сделала вид, что меня нет (продолжая записывать). Вскоре наш праздник коварства был безнадежно испорчен. 
В хозяйственный будуар Ольги походкой последнего уссурийского тигра на планете вошел Пусечка собственной. персоной. 
- Борщеца захотелось? – засуетилась Оля возле плиты, бессовестно отталкивая беззащитную Ленку в сторону точным ударом круглого зада. Девица отлетела к раковине и, не делая паузы при приземлении, начала мыть посуду. Деймон восхитился организацией труда на кухне и, оглядываясь в сторону выхода, покачал головой: 
- Неа… Прячусь от Клауса и его дамы сердца. Достали уже. Ваша амазонка его скоро будет катать на электрическом чайнике.
- Бедный пусенька, - расстроилась Оля и сунула ему в рот запеченную ножку индейки. – Кушай, чай проголодался… 
Деймон удовлетворенно жевал, абсолютно соглашаясь с тем, что он «бедненький, несчастный вампирушка», «сирота и герой в одном лице»… 
- Если бы ты знала меня в 1864, - начал свое знаменитое Деймон, стреляя глазами, - я бы тебе больше понравился. 
Ленка вздрогнула и уронила тарелку, Оля вздрогнула и прижала руки к сердцу: 
- Аааааыыыыы… Ты нравишься мне и сейчас… 
Ей не удалось поцеловать Пусю, как это сделала Лена в конце второго сезона, потому что та самая Лена не пойми где нашла спрятанную Олей швабру и с криками:- «Долой разлучницу!», -бросилась на обалдевшую Олю. 
В последний момент, почти на вампирской скорости, Али-Бабаевна отскочила в сторону и бунтующая Гилберт врезалась импровизированным оружием в Деймона, а именно в то место, в котором мужчины обычно носят будущих детей. 
Крик стоял долгий и продолжительный. На этот душераздирающий звук с колом наперевес влетел сонный, ничего не соображающий Аларик и воинственно настроенный Клаус, держащий в руках раму от телевизора и пытающийся закрыть от возможной опасности своим древним телом любопытную Галину. Интеллигентная коза, в свою очередь, желавшая разобраться, что происходит за толпой собравшегося народа, легко и бодро подпрыгивала, грациозно размахивая битой. Какая изобретательная, однако, у меня подруга! 
Поняв, что в этом доме справедливости нет и не будет, Елена взвыла, вырвала клок своих длинных волос и, прижав швабру ближе к телу, шмыгнула в дверной проем, скрывшись из вида. 
- Неблагодарная! – в голос завопила Оля, когда поняла, что опасность ей больше не угрожает. Пятистопный ямб не заставил себя долго ждать. – Тебя я презираю! И к Стефану тебе пора быстрей уйти! 
Склонившись к согнувшемуся пополам пусе, она протяжно запричитала как широко известный в узких кругах Вассесуалий Лоханкин: 
- Ай, пусенька, ты свет мой ясный… за что страдания тебя не оставляют! За что зараза издевалась над тобой… 
Аларик нахмурил лоб, задумчиво почесал колом подбородок и со вздохом положил заточенную деревяшку во внутренний карман куртки. Поход на нечисть отодвигался на неопределенное время. 
- Пойду посплю, - доверительно сообщил он Клаусу и не спеша скрылся в дверном проеме. Спасать Деймона из этой переделки ему было лень. 
- Спою ему колыбельную, - бросила я, решив бежать отсюда, пока ветер без камней. 
Ничтоже сумняшеся, Клаус счел мою идею блестящей и ретировался вслед за мной, волоком таща упирающуюся Галину. Даже этому бесстрашному гибриду стало ясно, что связываться с Олей опасно для древнего здоровья, что уж говорить про хрупкое здоровье веточки. 
Когда я подошла к дивану в гостиной, Аларик уже мирно спал. Мое сердце затрепетало от восторга - только мужчина с чистой совестью мог так спокойно спать. Идеал! 
Присев на диван рядом с его возлежащим шикарным телом, я, имея за плечами девятнадцатилетнее музыкальное образование, с упоением запела: 
- Спи моя радость усни, в небе погасли огни. Птички уснули в саду, рыбки уснули в пруду… 
Закончив свое нехитрое песнопение, я открыла глаза и замерла. На меня смотрели полные слез глаза Клауса, который, судорожно всхлипывая, утирал рукавом свой древний нос. 
- Он такой ранимый! – расчувствовалась Галина и положила голову на сильное плечо надрывающегося гибрида. 
- Да! – всхлипнул Клаус, соглашаясь с профессиональной деймономучительницей, - и у меня большое сердце… 
- Да! – кивнула Галя, поглаживая гибрида по руке. 
- Тебе никто не пел колыбельных? – удивилась я. 
- Нет… никто, - замотал головой Клаусито, - я рано потерял маму… (Лицемерная скотина! Убил мать, когда самому было лет двадцать, не меньше)… 
Но я не могла нарушать тонкость психологизма момента своими глубокими познаниями сериала. 
Совсем рядом послышался еще один слабый всхлип – оказывается, учитель истории давно проснулся и успел проникнуться горем одинокого гибрида. 
- А мы хотели тебя убить! – сокрушался Аларик. 
- И я! – покаянно произнес Клаус, самозабвенно предаваясь горю. 
- А я вас всех, - призналась Галюша, утирая несуществующие слезы и правдоподобно всхлипывая (наверное, долго тренировалась). – Я не со зла, меня Оля заставляла… 
В итоге, когда в дом снова ворвалась Елена, вооруженная до зубов шваброй и Бонькой, мы вшестером (включая Деймона и Олю), обливаясь горючими слезами, валялись на полу в обнимку. (Виски Деймона помог справиться с природной стеснительностью каждого из нас). 
- Деймон в опасности?! – спросила Елену ведьма, окидывая профессиональным взглядом развернувшийся праздник жизни. 
- Ага, в смертельной. И Клаус, судя по всему, тоже! – Гилберт оперлась на швабру, с задумчивым видом взирая на пьяный секстет. 
- Откуда они взялись такие шустрые? – все так же задумчиво поинтересовалась Бонни. 
Елена не ответила, угрюмо взирая на ползающего по гостиной Демона. Оля так же ползком пыталась его догнать, дабы вкусить поцелуй любви. Вампир не сдавался. 
- Интересно, догонит? - оживилась ведьма. 
Елена всхлипнула, пребывая в крайнем расстройстве. Деймон просто на глазах уплывал в руки другой девицы. 
- Отправь их подальше отсюда! Они меня заставляли котлеты жарить и посуду руками мыть! 
- Руками?! - Эта несправедливость стала решающей в коле**ниях Бонни. 
Она торопливо полезла в большую сумку, висящую на плече и извлекла наружу большой и старый гремуар. 
- Есть тут старое заклинание, которое бабушка написала на полях с черной магией. Только мне не совсем понятно как оно работает. Сверху над заклинанием написано: «на все случаи жизни», а снизу: «от придурков». 
- Почти одно и то же, - мгновенно поняла Елена и, вспомнив о непростительных выходках старшего Сальваторе, добавила: - если все получится, то испытаем на Деймоне. 
- А если он разозлится? 
- Обязательно разозлится, - мстительно обрадовалась Елена. - А там нет заклинания посильнее? 
- Боюсь, что это самое сильное, - доверительно сообщила Бонни, страшно вращая глазами. Елена ей поверила. Если старший Сальваторе не реабилитируется сегодня в ее глазах, его ждет страшная кара в виде беспощадного гнева, приправленного магическими штучками. 
- Можно сделать его кхм… заикой, например, - предалась мечтаниям Бонни, - или лысым… 
- О, Боже, Бонни… - Елена чуть не упала в обморок. 
- … или наслать на него зубной камень, чтобы его зубы выпали… Вот умора! Как он будет кусаться деснами! 
- Бонни!!! 
- Эх! И диарею ему подарить можно было бы пожизненную! 
- Нет! – рявкнула Елена, пребывая в ужасе от нарисованных ее бурной фантазией картин. – Деймон не будет лысым заикой без зубов и с диареей! Мне он нужен нормальным! 
Ведьма тяжело вздохнула: 
- Помечтать хоть дай… 
Их бурные дебаты прервали Аларик с Деймоном. Обнимаясь и весело напевая «Jingle Bells», они под радостные аплодисменты публики протанцевали до большого дивана широко известный «танец маленьких лебедей» и грациозно свалились на него. Елена позеленела от злости. 
- Ну что там, Бонни?! 
- Ну, все! Отойди подальше, начинаю колдовать. 
Елена предусмотрительно попятилась назад, торжествующе сверкая глазами. Она должна бороться за свое счастье! 
- Ахалай махалай! – громко возгласила ведьма, и в гостиной поднялся ветер. Свет замигал, раздался треск ломающегося дерева. 
– Ляськи масяськи! - продолжила страшные слова Бонни, и молнии засверкали перед глазами. Кхм… это было весьма отрезвляюще. Оля с диким криком вцепилась в Пусечку, я прыгнула на руки к Аларику, Клаус задвинул вырывающегося Галюсика себе за спину и… 
Все закончилось. Ни молний, ни ветра, ни криков Бонни… только темнота! Глухая и странная. 
- Оооль? – простонала я, медленно приходя в себя и ощупывая наличествующие конечности. - Гаааль? 
Голова гудела нещадно. Слабое шевеление рядом и протяжный стон одной из моих девиц несколько успокаивали. 
- Софз, я тебя убью, зараза, - беззлобно произнесла скрытая мраком Галина, и по слабому шороху я сообразила, что веточка пытается встать с пола. 
- А она-то тут причем?! - вступилась я за Олю, одновременно пытаясь последовать примеру подруги и подняться на ноги. 
Рядом громко закряхтели Олиным голосом. 
- Вот-вот, я не причем, – пожаловалась коза-бандитка, судя по всему давно пришедшая в себя. – Я между прочим сильнее всех пострадала. С потолка лететь гораздо больнее, чем просто падать. 
- Ага, - ехидно произнесла Галя, - мы просто падали, ударившись головой об твой зад. 
- Он у меня мягкий, - привела довольно весомый аргумент Ольга. 
До этого момента я пребывала в каком-то тумане, однако теперь пелена забытья медленно начала спадать, а реальность, в свою очередь, приобрела более рельефные очертания. 
- Постойте, причем здесь Олин зад? Это же Бонни притащилась к Сальваторе со своей мерзкой книжонкой. Гадости, что она громко читала, сотворили нечто ужасное, я чувствую! 
- Ага, - с беспокойством протянула Галя и включила телефонный фонарик, - она отняла у тебя мозги. 
Посветив мне им в глаза, она вздохнула: 
- Вот видишь, Оля, что твой мягкий зад делает с людьми… 
Окинув взглядом помещение, слабо освещенное фонарем, я с тоской узнала дом своей прабабки цыганки. Значит всего лишь сон? 
- Вы действительно ничего не помните? – с надеждой спросила я и, нащупав на полу свой телефон, включила экранную подсветку. - Тот же день, то же время с разницей в несколько минут… Жаль… Хорошие были галлюцинации… 
Ольга и Галина с подозрением смотрели на меня, качая головой. Мое поведение им явно не нравилось. 
- Ну, - вздохнула я и широко улыбнулась, стараясь свернуть тему, - тогда давайте искать одеяла и ложиться спать. День был изматывающим… 
Еще некоторое время девицы косились на меня соображая – стоит ли верить в мою адекватность, а потом, пожав плечами, разбрелись по комнатам в поисках постели. Я устало выдохнула – чего только не придумает поврежденный мозг. 
Сунув телефон в карман брюк, я неожиданно для себя нащупала там листок бумаги. Включив телефонное освещение, я быстро развернула скомканный клочок и прочитала вслух первые строки, которые принадлежали Олиному монологу на кухне Сальваторе: 
- Бедная сиротка не должна страдать тунеядством и хандрой одновременно… 
Понимание произошедшего озарило меня. Я медленно опустилась на полуразвалившийся диван. 
Что ж, сиротка и не страдала, а проявила удивительную силу духа в борьбе за своего Пусечку. Вот почему мы все так любим глупую, храбрую Ленку и доброго Деймона. Они достойны быть вместе, хотя бы потому, что любят друг друга… 
Аккуратно свернув листочек, я положила его обратно в карман и грустно улыбнулась. Если вернусь домой живой и невредимой, обязательно напишу историю о том, как Gale, Sofz и Cabbadeede попали в Мистик Фоллз…