Притомился ангел мой, в небесах летая
Ночью погрустил со мной, а к утру растаял
Сказки краткая глава - ночь накануне Рождества
В. Меладзе
Ночь накануне Рождества. Ночь, когда зло отступает. Когда исполняются самые смелые мечты. Когда даже такие отступники, как я, веруют в рождественское чудо. Мистерия, волшебство, религия – всё сплетается в единый клубок ожидания таинства. Мы все стремимся быть причастными к великому событию. И веруем – отчаянно, неистово. И только в эту ночь, вкладывая всю силу своего духа, верим безоговорочно. Бог милосерден. Каждый из нас, кто стремится к нему, будет услышан. Сегодня, сейчас моя жажда быть таким как все – избранным – сильна как никогда. Тот, кто находится по ту сторону веры, неистово желает быть на стороне священного света и предает свою сущность, раздваивается и хочет быть услышанным. Я желаю – не для себя, а во имя неё. И отчаянно надеюсь, что буду услышан.
Глядя через призму стекла бокала, как пламя, исполняя свой смертоносный танец, поглощает поленья, я пытаюсь уловить момент сегодняшнего дня, когда поверил в чудо. Когда ощущение счастья – неуловимого и невесомого, но необъятного, окрыляющего, взяло надо мной верх и возродило веру в невозможное. Тихое пламя свечи – чувство к тебе, что живет в моём сердце – вечный огонь – не гаснет, не распаляется. Но искра надежды превратила его в открытое пламя – костёр, что заключает в себе движущую силу. Он снова направляет меня к тебе, не дает отступить и сдаться. Горю. И в который раз по кругу прогоняю ушедший день.
То было предзнаменование.
Когда мы сегодня столкнулись в дверях твоего дома, ты не отстранилась, а в рождественском венке мелодично зазвенели колокольчики, побеспокоенные нами. И озаренная счастьем невеста, Дженна, стала добрым союзником провидения, когда смеясь, указала на ветку омелы, напомнила о традициях. Аларик – верный страж судьбы, был на посту, и не позволил нам сойти с тропы случая, увильнуть от самих себя. И ты – та, кто, чутко вняв посланиям свыше, не позволила мне превратить все в фарс – ненужную формальность. Открылась и потянулась мне на встречу.
То было свершение – момент истины.
Когда наши губы соприкоснулись, и было прозрение. Впервые – я отдавал себя, а ты принимала. Всего лишь мгновение – не страсти, а неприкрытой нежности – обожгло и мы отстранились. Я был растерян, а ты – рассеянна.
И был знак.
Ты направилась к машине, а я поймал себя на мысли, что мне сейчас жизненно необходимо ещё раз увидеть в эту минуту твои глаза… ты обернулась… и вспыхнуло пламя…
Я никогда не любил Рождество. Каждый раз оно слишком горько и явно напоминает мне о том, чего я лишился, обретя бессмертие. А сегодня понял, что не могу дождаться этой волшебной ночи. Когда в окнах каждого дома загорится свеча и мир осветит звезда Его имени, подающая знак, что таинство рождения свершилось. Жду. Маясь, выжидаю, мучаюсь от нетерпения напополам с надеждой на то, что буду услышан. И искренне, как в детстве, хочу загадать желание. Единственное желание…
Я чувствую тебя. За секунду, до твоего появления, поворачиваю голову в направлении двери. Наши взгляды встречаются. Ещё не верю, но надеюсь, а ты открыто подтверждаешь. Мгновение осознания и я уже рядом. Нам не нужны слова. Я прижимаю тебя к себе, зарываюсь носом в твои волосы, впитываю кожей твой запах и тону в состоянии счастья обретения того, что есть «мы». Ты растворяешься в моих объятиях, стремишься ко мне, и я слышу, как ты начинаешь всхлипывать. Я шепчу тебе ласковые слова и прижимаю всё крепче, давая уверенность в том, что мы вместе.
Часы бьют полночь.
Я держу тебя в своих объятиях и загадываю желание. Ощущение абсолютного счастья пьянит. Улыбаюсь всему миру, а в мыслях крутится фраза из сказки: «И жили они долго и счастливо…»
- … И умерли в один день…
- Пап, - рука сына требовательно тормошит мою. – Ты же сказал, что Дамон был вампиром, так?
Еще не совсем понимая, к чему он клонит, киваю, соглашаясь.
- А раз он – вампир, то должен жить вечно!
И шоколадно-карие глаза внимательно рассматривают меня, ища подвох.
- Ох, Стефан, какой же ты зануда! – дочь возмущенно фыркает и закатывает глаза. – Это же сказка, понимаешь? Сказка! А в ней возможно всё! Вампир может стать человеком ради любимой принцессы, и они будут жить долго и счастливо и умрут в один день!
В её зелено-голубых глазах пляшут чёртики. Она подначивает брата, всем своим видом демонстрируя ему своё превосходство по праву старшей сестры. Но маленький Стеф не собирается отступать.
- А тётя Кэр сказала, что вампиры живут вечно!
- Ага, - дочь принимает вызов и рвётся в бой. – А ещё она сказала, что вампира можно убить, и что укус оборотня для них смертелен.
Её выпад не остался без ответа.
- А дядя Тай сказал, что вампира убить, не так уж и просто, и что не каждому это под силу. И что вампиры теперь дружат с оборотнями, так как заклятие Солнца и Луны было снято.
Роуз не сдается.
- Но это не означает, что вампира нельзя не убить и что он не умрёт от укуса оборотня. А значит, что вампиры тоже умирают. И не все из них живут вечно, Стефан! – дочь торжествует.
- А тетя Бонни говорит, что некоторые заклинания могут вернуть к жизни…
- Да, но дядя Джер уже не раз повторял, что на это способны только очень сильные ведьмы и что даже им нужна помощь для такого заклинания, – обрывает маленького Стефа Роуз, тем самым демонстрируя, что спор остался за ней.
Я люблю наблюдать за ними – в них столько света, жизни.
Глаза сына подозрительно заблестели.
- А Кэтрин говорит…
Но его тираду прерывают.
- И почему мы до сих пор не спим? – ласковый голос жены спасает Стефа от слабости расплакаться на глазах у сестры. – Или вы забыли, что Санта не придёт к нам с подарками пока все не уснут?
- Мам, - канючит Роуз, - но папа нам рассказал только одну сказку!
- И, как я вижу, она пришлась вам по душе, – она вопросительно смотрит на меня, и я в примирительном жесте вскидываю руки. – И вы опять с братом ссоритесь.
- Мы не ссоримся, а обсуждаем, – дочь с большим удовольствием использует «взрослые выражения». – Правда, Стефан?
Сестра предлагает брату негласный мир, и он как настоящий маленький рыцарь принимает его.
- Да, мам, мы не ссоримся, – он утвердительно кивает головой.
Они всегда вместе, во всём, до конца. Они могут спорить друг с другом до слёз, но никогда не ищут третьей стороны. Решают всё сами. И никому не позволяют нарушить гармонию их мира.
- Ну, раз мы всё обсудили, - я встаю с кровати, давая понять, что вечер сказок завершен. – Значит, время Санты пришло.
Дети разочарованно вздыхают, но каждый без возражений залезает под своё одеяло.
- Пусть в эту рождественскую ночь вам приснятся самые желанные сны.
Жена каждому поправляет одеяло и что-то нежно шепчет на ушко. Я целую дочь и когда наклоняюсь к сыну, он тихо шепчет:
- Пап, а почему в твоих сказках у героев всегда разные имена, а вот принцесса всегда зовётся, как мама?
- Потому что героев, Стефан, много, а принцесса для меня только одна, - шепчу я. – Когда немного подрастешь – поймешь меня. Сын многозначительно кивает мне в ответ.
Как только выхожу из комнаты, попадаю в крепкие объятия жены, и она увлекает меня в нашу спальню.
- Дорогой, а теперь объясни мне, когда наши дети стали такими специалистами по вампирам? - в гневе Елена очаровательна, и я борюсь с желанием притянуть её к себе, заглушить все протесты поцелуем.
- Понимаешь, - пытаясь отвлечь, внимательно смотрю ей в глаза.
- Брось, эти штучки уже не работают, забыл? – но её глаза загораются игривым огоньком, она поддается.
- Сдаюсь. Помнишь, пару недель назад я с детьми и всей нашей честной компанией ездил на уик-энд к реке?
- Это, когда вы меня не взяли?
- Это, когда ты помогала Дженне с близнецами.
- Помогала, потому что Аларик отправился с вами.
- Ну, разве мог он пропустить такое собрание? – защищаю друга. - Ты же знаешь, что когда вместе собираются: пара вампиров, ведьма и оборотень – нужна третья сторона для равновесия.
- Тебя и Джера уже не достаточно?
- Для того, чтобы справится со всеми детьми? – вопросительно поднимаю брови.
Она смеется.
- Да, ты прав. Так в какой момент вы решили рассказать детям истории про своё тёмное прошлое?
- Ну, темно, луна, костёр… Ты разве никогда не ездила в кэмп с друзьями? Что ещё рассказывают сидя у костра?
- Деймон!
- Признаю, что мы немного увлеклись…
- Немного? – её глаза сузились.
- Ладно, мы рассказали им многое. Но, клянусь, что про человеческую кровь и всё такое - ни слова. Всё было в духе легенд леса.
- Леса?
- Ну, там же был лес.
- А причём тут Кэтрин?
- А вот это я и сам теперь очень хочу узнать.
В её глазах появляется беспокойство.
- Поговори со Стефаном, он должен быть в курсе, что творит его благоверная.
- Не волнуйся, с ним я поговорю. Ты же знаешь, что Кэтрин теперь не опасна…
- Знаю, но вот, к моему большому сожалению, на её характер это не повлияло.
Смеюсь и притягиваю её к себе.
- Это всё действие «звериной диеты», настроения она не прибавляет.
Елена прижимается ко мне и отзывается смешком.
- Да уж, до сих пор не верю.
Она смотрит на меня и хмурит брови. Я не понимаю перемены настроения, и жена разъясняет.
- А почему тебе сегодня вздумалось рассказать им нашу историю? Нельзя было остановиться на «Красавице и Чудовище» например?
- Ты же знаешь, что такие сказки теперь не в моде. Вампиры правят бал. И потом, я хотел им рассказать про настоящее чудо.
Целую её волосы и наслаждаюсь откликом её тела. Мы стоим, обнявшись, и в тишине ночи я слышу, как наши сердца бьются в унисон. Так было, так есть и так будет всегда.
- Ты уже загадал желание?
Её шепот продолжение моих мыслей.
- Загадал, и уже давно.
Но это тайна - моя и Его. Он всё прощает нам, когда наши помыслы светлы и искренни. Ради неё я прошёл через Ад и стал человеком. Ради нас - ушёл от тьмы, став стражем добра. В ту ночь накануне Рождества я открыл себя свету, и был услышан. Моя вера окрепла.
Желание, что я пронёс через годы, только одно – пусть они будут счастливы, пусть все будут счастливы.
Часы на ратуше бьют полночь и город, оживая, озаряется светом тысяч свечей, наполняется звуком рождественских песнопений.
Чудо свершилось.
Счастливого Всем Рождества!
