Оставалось совсем немного до заката. Пасмурное и унылое небо было умело раскрашено смелым художником в розовую синеву и время от времени, оно поблескивало звездами, появившимися не так давно. Они были настолько маленькие, что даже самый мощный телескоп не мог бы разглядеть их. Но каждому, кто смотрел на это небо, казалось, что все звездочки были связаны между собой в одну единую цепочку.
Эта золотая ниточка, протянутая сквозь облака, оставляла любому путнику надежду на лучшее продолжение его истории. Той, которую каждый человек кроил, шил и рисовал лишь для себя. Той, которой дали имя - «жизнь».
История продолжалась и в доме, стоявшем на самой окраине города Ветров. Две небольшие комнаты с кухней и подвалом. Кровати и стол — внутреннее убранство дома, опровергало английскую пословицу: «My house - is my castle». Это не было крепостью, надежностью и прочностью. Это было скорее: бедностью, одиночеством, страхом, пустотой и отчаянием. Любой человек знает, что его пристанище — это его очаг, его кров, но разве можно назвать очагом этот дом? Место, где поселились не любовь и счастье, а мрак и боль?
Несмотря ни на что, именно в этом забывшем о радости доме, жила самая настоящая душа, она была маленькой, светлой, наивной и чистой. Именно сейчас, она, в страхе, сидя на своем любимом стульчике, теребила в руках плюшевого медвежонка — единственную игрушку, подарок любимой бабушки. Девочка знала, что сейчас произойдёт.
– Ты понимаешь, что испортила мне всю жизнь!? Не хотела ведь всего этого. Передо мной были открыты все двери, было желание двигаться дальше, но ты убила все надежды. Из-за тебя я потеряла любимого человека! Все, что произошло и происходит сейчас — это твоя вина, - невменяемая, еле стоявшая на ногах, женщина переходила то на шепот, то на крик. Она обвиняла малышку в крушении всех желаний и целей, которые когда-то в детстве, маленькая Изи, поставила перед собой. Осознавала ли женщина, что все, что она имела на этом свете и должна была беречь, несмотря ни на что — это ее дочь?
– Мамочка, не надо... – за два года жизни в этом доме маленькая девочка успела выучить все фразы мамы наизусть. Но вопреки всему она не понимала, почему мама так кричит на нее, пьет так много «лекарства» и не ходит к доктору.
Девочка захотела было встать со стула и обнять маму так, чтобы та больше никогда не кричала, но женщина оттолкнула дочь от себя в угол и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. Изабелль понимала, что ее девочка больно ударилась, но не придавала этому значения. Ее сердце уже давно позабыло о чувстве сострадания, пальцы давно забыли ощущение клавиш, слух едва ли мог отличить крещендо от диминуэндо. Музыка, с которой она поклялась связать свою жизнь, исчезла, хотя когда-то, ее звучание не покидало женщину ни на минуту. Мелодия, похожая на: молитву, крик, неотправленное письмо, - была повсюду, где только можно. В автомобилях, на улице, в сердце. А сейчас, единственным звуком, обитающим в голове Изабелль, был звон, ударяющегося о зеркало, стакана. Пить со своим отражением - было единственным выходом, ведь оно никогда не осудит тебя за проступки и падения. Любому человеку очень просто ненавидеть и презирать другого за его слабости и ложь, а любить... Каждый знает о любви ровно столько же, сколько знает о нас она. Но, возможно ли любить человека, невзирая на его промахи? Кажется, нет. Любить можно только чистых, имеющих ангельскую внешность и нимб святости над головой, - именно так думала Изабелль. Ведь намного проще жить и дышать человеком, которого не покалечила судьба, не бросила в грязь лицом. Но… что же делать иным? Приходится существовать, потому что толика веры в душе не дает право на осознанный уход из жизни, потому что есть еще та ниточка воспоминаний, которая дарит не связанные между собой чувства: радость, от прожитого и боль, от ушедшего.
– Мама, зачем ты так? - Елена — именно так звали девочку, – не понимала, в чем же заключается ее вина.
Малышка любила свою маму всем сердцем, несмотря на частые перепады настроения мисс Флеминг. Девочка пыталась изо всех сил не огорчать своего единственного родного человека на Земле. Однажды, чтобы порадовать маму, малышка тайком пробралась на соседний двор и сорвала несколько белоснежных лилий, но и цветы не обрадовали Изабелль. Увидев счастливую улыбку дочери, мать ударила ее по лицу, перед этим выхватив и растоптав собранный для нее букет.
«Бог, пожалуйста, пожалей мамочку, - вторила про себя каждую ночь маленькая девочка, - я же знаю, что если чего-то очень захотеть, то нужно попросить помощи у тебя. Мне говорила об этом бабуля. Бог, я ведь не просила у тебя ничего. А сейчас — помоги. Ты же можешь. Спаси маму и пусть папа будет рядом».
Если бы только папа был сейчас рядом, он бы обязательно защитил свою дочурку. Мальчишки на улице говорили, что их отцы всегда заступаются за них, они вместе проводят вечера возле телевизора, ходят на пикники в парк, гуляют по вечерам, делают вместе уроки. Елена слушала их рассказы и невольно переносилась в другой мир. Туда, где они, вместе с любимым папой также гуляют, кормят уток на пруду, кушают в кафе вкусное вишнёвое мороженное, папа учит свою малышку алфавиту, покупает Елене новое, красивое платье, водит в школу.
Папа...
Они с мамой целуются. И мама счастлива, как никогда. Каждый день к Елене приходят друзья, папа читает ей сказки о принце с голубыми глазами, о невзгодах и испытаниях, о любви и дружбе. Воображение рисовало этого человека высоким красивым мужчиной с русыми волосами и зелёными глазами, добрая улыбка на его лице дарит спокойствие и умиротворение, рядом с ним хорошо и безопасно, уютно. Так пятилетняя девочка представляет себе отца, ведь она никогда не видела его в живую. Конечно, мама приводила в дом других мужчин, но среди них не было Его. Девочка обязательно бы почувствовала своего папу, ведь он был бы особенным. Из раздумий малышку вывел внезапно раздавшийся шорох за окном.
- Елена, эй, кареглазка, ты здесь? – черноволосый юноша пытался вскарабкаться по лестнице, чтобы лучше видеть маленькую девочку.
- Деймон? Я здесь, Деймон, привет! Хорошо, что ты пришел, - Елена вмиг повеселела, увидев парня.
Деймон был единственным человеком, кроме мамы, с которым она общалась. Юноша понимал малышку и всячески старался ей помочь, несмотря на то, что между ними была большая разница, как в возрасте, так и в социальном статусе их родителей.
- Дай угадаю, что случилось на этот раз... Твоя мама снова кричала? - заботливо спросил Деймон.
Он боялся обидеть Елену, ведь она была настолько наивна и чиста. Сальваторе знал ее меньше месяца, но именно этого времени хватило юноше с излишком, для того, чтобы понять, что кареглазка — не пустой звук в его жизни. Деймон не имел большого количества друзей, а если человек и назывался его другом, то он был проверен годами и жизненными ситуациями. С Еленой же все сложилось иначе, девочка случайно появилась в жизни младшего Сальваторе и он просто не смог ее отпустить.
- Откуда ты все знаешь? - удивленно спросила малышка.
Иногда, Елене казалось, что Деймон знает о ней совершенно все или он просто волшебник, который может угадать ее настроение. Наверное, именно поэтому девочку и тянуло к этому поразительно красивому и смешному мальчишке.
- Ты плакала, твои щеки покраснели и припухли. Мне не нужно далеко ходить, чтобы сложить 2 и 2. Может все-таки стоит обратиться в службу опеки? Они поговорят с твоей мамой и объяснят ей, что о детях нужно заботиться, а не срывать на них злость. Мои родители довольно таки обеспеченные люди, и если что-то нужно будет сделать с моей стороны, то я сделаю это. Пойми - я хочу, чтобы ты...
- Мне ничего от тебя не надо. Лучше уходи отсюда, а то... – перебила его Елена, насупив взгляд.
На самом деле девочке хотелось расхохотаться от всей важности разговора, но она понимала, что тем самым даст Деймону лишний повод для продолжения издевок. Именно поэтому, Елена продолжала смотреть на Сальваторе так, будто бы обиделась не на шутку. Но, с одной, превалирующей стороны - девочке было неприятно. Деймон всегда говорил только о том, чего хочет он и только он. Что может сделать он и только он. А как же желания и возможности Елены? Казалось, что для Деймона не существует ничего, кроме него самого...
- А то, что? На меня нападет Бэнкси и еще парочка его дружков из близлежащего леса? - завуалировав сарказм своих слов, Деймон попытался предположить, какая участь уготовлена для него маленькой воительницей. - Скажи, Елена, ты дашь им команду разорвать меня на части, только потому, что я хочу помочь тебе? Или же все-таки разрешишь оставить пару косточек? Ну, предположим, на память?
- Мне не смешно, Деймон. И прекрати обижать Бэнкси, он не ест людей, он хороший и является моим другом. Сегодня я хотела обнять маму, а она оттолкнула меня, получилось так, что мы вместе с Бэнкси сильно ударились. Тебе не совестно его обижать? Ты здоров и сыт, а у него болит глазик. Не веришь? Я сейчас тебе покажу, - Елена все свои силы могла отдать на защиту своего лучшего друга, не допуская и мысли о том, что ее медвежонка обижал какой-то невоспитанный задира. С целью доказать, что юноша поступает нечестно, обижая Бэнкси, Елена отошла от окна и, через несколько минут, Деймон увидел в руках малышки понурый взгляд одноглазого медвежонка.
- Не расстраивайся. Взрослые очень часто совершают поступки, которые не понять таким маленьким людям, как ты, - попробовал загладить свою вину Деймон. Несмотря на ежедневный сарказм и максимализм со своей стороны, Сальваторе все же дорожил знакомством с Еленой и всячески старался следить за тем, чтобы не перегнуть палку. К слову сказать, следил он за этим довольно таки плохо.
– Будто бы ты большой, – недовольно пролепетала малышка. Самоуверенность и зазнайство этого мальчишки выводило ее из себя. «Ну и что с того, что он на 10 лет меня старше?»
- Хватит на меня дуться. Я всегда говорю то, что у меня в голове. Все, что есть в голове — сразу тебе. И да, я — такой нехороший и недруг тебе вовсе, но принес тебе и твоему тяжелобольному мишке кое-что. Не липовый мед, конечно, но я думаю, что вам понравится.
- Правда? Спасибо тебе, Деймон, - продолжать перепалку колкостями не было смысла. Девочка была голодна. Мать Елены — Изабелль — редко прикасалась к плите и готовила для дочки, а малышка еще не могла обслуживать себя в полной мере. Но кареглазка не отчаивалась, если хотела пить — она забиралась на стульчик, ведь только с помощью него она могла дотянуться до раковины и крана с холодной водой, чтобы просто утолить жажду. Если хотела есть, то летом она частенько пролезала через отверстие в сетке-рабице в чужой сад и могла тихонько взять немного яблок или вишенок. Зимой было сложнее — приходилось пробираться в домики соседей и, незаметно для них, утащить со стола пару тефтелек или маленькую куриную ножку.
- Не за что меня благодарить, кареглазка. Давай лучше я помогу тебе вылезти, - сказал голубоглазый юноша и по-джентельменски протянул свою руку.

Маленькая девочка сидела рядом со своим другом в беседке и кушала сладкий мед, держа в руках плюшевого Бэнкси, который тоже «ел». Голубоглазый юноша пристально наблюдал за своей подругой и не мог понять, почему она защищает маму, которая постоянно обижает своего ребенка. Уже какой по счету день Деймон видел опухшие глазки Елены и красное от слез лицо. И каждый раз ему казалось, что Гилберт чувствовала себя хуже обычного. Недоедание, полное отсутствие игрушек, не считая её любимого медведя, абсолютное безразличие матери и легкие побои. Все это могло нанести ущерб психике любого ребёнка, но только не Елене, ведь каждый день она улыбалась, не понимая, почему Деймон жалеет её.
- Вкусно? – спросил юноша, наблюдая за девочкой, усердно облизывающей ложку из-под меда.
- Угу, - промычала малышка, не замечая, что почти все её лицо перемазано лакомством. Деймон рассмеялся, наблюдая эту картину.
- Ты вся грязная, - сквозь смех произнёс парень. Он потянулся в карман за платком, но не успел ничего достать, поскольку в него полетела горстка меда. Теперь пришла очередь Елены смеяться, глядя на ошарашенное лицо друга.
- Ах так!
Через минуту на всю улицу раздавался звонкий детский смех, иногда прерываемый удивлёнными возгласами прохожих, но длившийся еще долгое время.

- Елена, я зайду к тебе завтра, может, тебе еще что-нибудь вкусное с собой принести? – поинтересовался парень, весь перемазанный медом.
- Да-да-да, хочу персиков! Я давно их не ела... – весело улыбнулась девочка, вспоминая, что в этом году никто из соседей не оставлял этот фрукт на улице, да и деревьев таких у них не было.
- Хорошо, только пообещай мне, что косточками ты в меня бросаться не станешь, - рассмеялся Деймон.
- Вообще-то, ты тоже в меня медом пулял, так что не надо тут! – надулась Елена и спрыгнула со скамейки.
- Это была месть, - многозначительно произнес юноша, глядя на запачканную малышку. – Ладно, до завтра, приходи в беседку в это же время! – сказал он и, помахав рукой, унесся в сторону своего дома.
***
Изабелль спокойно шла по улице, когда услышала разговор двух женщин, являющихся её соседками. Они громко обсуждали кого-то, при этом не стесняясь быть подслушанными, ведь эта тема секретом ни для кого не являлась.
- Нет, ты представляешь, и его родители позволяют ему общаться с этой голодранкой. Она вечно ходит в затасканных вещах, худая и бледная, но раньше она хотя бы не так часто бегала к Деймону. А теперь он еще и кормит эту девчонку! – брезгливо произнесла Анжелика, а именно так и звали эту женщину.
- Так Изабелль же совсем спилась, не глядит за девочкой, та и бежит мгновенно к младшему Сальваторе. Я вообще удивляюсь, как эта девчонка смогла выжить с такой матерью?! Она теперь постоянно общается с Деймоном, вот он и подкармливает ее, - заступилась за Елену Клэр. – Тем более, как ты думаешь, у нее вообще есть друзья, кроме Сальваторе, ведь из-за положения ее семьи никто с ней не общался и не собирается. Так что ты не права!
- Пф, это не моя вина, что Изабелль забросила собственную дочь, я, кстати, видела пару раз малышку, выбегающую из дома с синяком под глазом. Наверняка Флеминг и руки распускает, но... – разговор мгновенно оборвался, ведь две сплетницы увидели женщину, шатающейся походкой идущую мимо них. Этой женщиной и была Изабелль.
Мисс Флеминг охватила буря эмоций, и главнейшей из них была ярость. Она недоумевала, как эта несносная девчонка может быть счастливой после того, как окончательно разрушила ее жизнь, снесла как дом по кирпичикам. И теперь из-за нее соседки обсуждают Изабелль так, будто та является виноватой во всем. Как они не понимают, что Елена и есть самая большая беда в их семье? Злость стала важнейшей эмоцией, которая обуревала женщину, она зацепилась за это чувство, чтобы не думать о словах двух женщин, так беспардонно обсуждающих ее личную жизнь. Изабелль понеслась обратно в свой дом, чтобы отругать дрянную девчушку за проступок.
Когда женщина переступила порог дома, ее охватило злорадство, ведь девочка была дома, а это прекрасный шанс, который нельзя упускать. Елена, гладящая по голове плюшевого медведя, сидела на ступеньках лестницы и счастливо улыбалась, что еще больше разозлило ее мать.
- Елена, немедленно иди сюда! – угрожающе произнесла Флеминг, отчего с лица малышки мгновенно исчезла улыбка. Она медленно встала и пошла к женщине, уже чувствуя, что ничего хорошего следующие мгновенья не предвещают.
- Мамочка…
- Молчать! – строго прервала она дочку. – Я сегодня узнала, что ты общаешься с этим подростком, с Деймоном Сальваторе, и запрещаю тебе и дальше это продолжать! – закричала Изабелль, путано изъясняясь, ведь алкоголь полностью вытеснил остатки разума, а злость была важнейшим ингредиентом, подпитывающим женщину изнутри.
Сейчас для Флеминг важнейшей целью было оборвать все связи дочери с этим парнем. Она понимала, что рано или поздно, Елена начнет рассказывать кому-то о ней, а Изабелль не могла допустить того, чтобы кто-то еще узнал об этом. Для нее дочь – это главнейшая беда всей жизни, и сейчас эта девчонка рассказывает всем о том, какая плохая ее мать.
Женщина не понимала, что для Елены она была центром Вселенной, она не хотела знать, что малышка все время заступалась за маму, не смотря ни на что. Она бы просто не поверила, обвиняя всех вокруг во лжи и не осмеливаясь самой открыть глаза на этот мир, она не могла оглянуться и сказать, что сама растоптала своё хрупкое счастье.
- Что? – опешила девочка и сжалась, от чего ее и так маленькое тело стало выглядеть в два раза меньше.
Малышка попыталась втянуть голову в плечи, как черепашка, ведь знала, чем грозят споры с мамой, но она не могла так просто отказаться от Деймона. От юноши, который помогал ей все это время, который кормил, подшучивал и заставлял девочку хранить эту счастливую улыбку на лице как можно дольше.
Из ее уст вырвалось лишь еле слышное слово: «Нет», - за что она мгновенно получила подзатыльник от матери.
- Что ты сейчас сказала?! – гневно закричала Изабелль. – Я не спрашивала твое мнение, я сказала, что ты больше не увидишься с этим парнем, потому что я запрещаю тебе! И все здесь.
- Но, мамочка, - из глаз Елены покатились слезы, ведь она не могла представить, как все пойдет, если она выкинет Деймона из своей жизни, девочка не хотела даже думать об этом. Как продолжать жизнь, когда рядом не будет этого несносного мальчишки, вечно подкалывающего ее? И хоть девочка была совсем мала, она отчетливо понимала, что без Сальваторе улыбка совсем исчезнет с ее лица, а радость покинет маленькое сердечко. – Я хочу общаться с Деймоном, он мой друг! – еще горче заплакала малышка.
- Больше нет!
- Но...
- Никаких «но»! – вскричала Флеминг и схватила дочку за руку. – Я что, непонятно выражаюсь, если сказала нельзя, значит нельзя, – грозно прошипела мать. – Ты что, до сих пор хочешь с ним общаться?!
- Да… - тихо произнесла Елена, понимая, что мама сейчас накажет ее за непослушание, но других слов она не могла произнести, ведь еще не научилась лгать самой себе. Перед мысленным взором девочки предстал образ Деймона: черные, немного вьющиеся волосы, голубые, как лед, глаза, белоснежная счастливая улыбка. Также она представила его грусть, если бы она согласилась с матерью и сказала, что не будет больше с ним дружить. Это ведь не правда, это просто не может быть правдой.
- Значит, так тому и быть. Не хочешь меня слушать, тогда пошли, – произнесла женщина и потащила ее вниз по лестнице. Грубо волоча девочку за руку, Изабелль не замечала грусти в шоколадных глазах, не видела крупных слез, катящихся по щекам малышки непрерывным потоком. Она не чувствовала к дочери ничего, кроме безудержной ярости.
Промозглый сырой подвал принял новую гостью в свои объятия. Здесь было темно, душно и совсем неприветливо. Полный бардак и ни одного окошка, которое позволило бы наполнить это место свежим воздухом и затем нормально дышать.
Изабелль толкнула малышку в этот подвал, совсем не заботясь о том, что будет с дочкой. В данный момент ее обуревала лишь собственная злость на вес мир, в центре которого находилась Елена.
- Посиди здесь и подумай: стоило ли перечить мне, - сказала Флеминг и захлопнула дверь перед лицом рыдающей девочки.
Через секунду послышался звук поворачивающегося ключа в замке. Елена мгновенно поняла, что мать решила оставить ее здесь одну и надолго. Это известие повергло в шок.
Если Елена хотела кушать, то она могла стащить где-нибудь еду, достать воду тоже было простым делом, но как она сможет питаться теперь? Ведь мама закрыла ее в этом подвале без еды и воды…