Он пишет ей. Не и-мейл, ведь есть то, что нельзя делать даже спустя годы. Изливать душу единственной, кого любишь, в электронном варианте – неправильно. Он пишет ей длинные письма, слова вьются темными чернилами по странице. Он пишет, а рядом – бутылка выбранного на сегодня горячительного. Послания наполняются такими фразами, как «мы понимаем друг друга» и «ты нравишься мне», но без приписки «заставляешь меня смеяться». Фразами, бессмысленными для всех, кроме нее.

Ему хотелось бы рассказать ей все о себе теперешнем. О работе барменом, попытках наладить нормальную жизнь, как если бы это было выполнимо. Об отказе от секса с понравившейся девчонкой с месяц назад. На самом деле, два с половиной месяца, но он не думает, что она бы поверила. Он молчит о том, что не может и взглянуть на любую девушку без мыслей о ней.

Он не пишет, что, быть может, Кэтрин и бросила его, но она была единственной, кто убил его и похоронил.

Он не отправляет письмо. Бросает написанное (двойные листы, порою больше четырнадцати страниц), в огонь и смотрит, как они превращаются в пепел, стараясь не сравнивать его со своим сердцем. Затем достает новый лист бумаги и оставляет на нем стандартную запись, одно предложение, запечатывает и отсылает. Он пытается сказать себе, что все кончено.

А следующей ночью у стола со стаканом скотча в руке пишет слова, которые хочет произнести, но не осмеливается отправить.



Она не притворяется, что больше не боится посланий. Когда приносят почту, проходит мимо стола, перебирая конверты, чтобы найти ставший столь знакомым почерк. В дни, когда его нет, она волнуется. В дни, когда есть…

Стефан уже не делает вид, что все в порядке. Впрочем, он и не придает происходящему большого значения. Вместо этого с его лица не сходит выражение покаяния, словно случившееся – его личное наказание. Стефан – тот, кто точно знает: всегда есть цена, которую нужно заплатить. Он несет ответственность за свои поступки. Вот то, чего хочет от парня любая девушка, но Елене подобное действует на нервы. Даже если она не признается в этом себе или ему. Даже когда они счастливы, дурачатся, она знает – Стефан помнит о боли. Она никогда его не отпустит.

Она хочет, чтобы Деймон был здесь. Существование вампира отпугивающее и захватывающее, раздражающее и забавляющее. Не то, чего она хотела, и не то, в чем нуждалась. Однако исход был предопределен, срабатывало лишь отрицание. Сверхъестественный мир окружал Елену с рождения, она должна была стать вампиром рано или поздно. Верить в бегство от судьбы... Честно говоря, смешно.

Деймон знает, каково быть вампиром. Он понимает. Почему-то, когда она со Стефаном, мысли сводятся к «все не так, как должно быть». Он напоминает ей, что вампиризм – проклятие, с которым придется мириться всю оставшуюся жизнь. Деймон же всегда жил на полную катушку, ему было бы сподручнее показать хорошую сторону такого существования: вечеринки и выпивка, и веселье, и танцы.

Она ждет письмо. Когда оно приходит, читает его в одиночестве; руки слегка дрожат. Она убеждает себя, что он отправит ей нечто большее, настоящее, но каждый раз видит лишь согнутый лист, почти пустой. Она знает, что внутри.

Всегда будет только Стефан.

Первый взгляд, первое слово – удар под дых, почти ощутимый физически. Жестокая насмешка, его ответ ей, бумеранг? Она бы сожгла лист, но мелькнула мысль: других писем от Деймона нет. Так, она отправила его в ближайшую пустую коробку из-под туфель на случай, если забудет. Думала, письмо будет единственным. Прошли недели, прежде чем она получила следующее.

Каждый раз он пишет ей, а она думает, что послание изменится. Он расскажет, чем занимается, где он, с кем. Деймон не может вести скучный образ жизни, а Елена живет со Стефаном, учится в колледже, проводит время с людьми, которых знает годами, и жаждет приключений. И не «Первородный-вампир-пытается-убить-меня» или «Мой-учитель-истории-обратился-в-охотника-на-вампиров-чья-жизнь-связана-со-мной», а что-нибудь возбуждающее, похожее на спонтанную поездку в Атланту или вылазку на барбекю без приглашения. Деймон – единственный, кто не придерживается правил, и Елена скучает по этому. Даже если она не с ним, слух о его проделках заставит ее рассмеяться.

Но всякий раз – одни и те же слова.

Она не считает их насмешкой. Уже нет. Как ни странно, такое не в стиле Деймона. Елена думает, что письмо – напоминание для обоих. Всегда будет только Стефан. Нет смысла жаловаться, пытаться что-то изменить. Это роли, которые они получили. Он свыкся с этим, как и Елена.

Мученичество не вяжется с поведением Елены. Мученики – люди, втянутые в трудности безо всякого основания. Быть может, Деймон и Стефан привязались к ней, но причина существовала. Кроме того, Елена знала, на что идет. Стефан с самого начала пытался уйти, но она удержала его и, как следствие, Деймона. Когда-то был шанс вернуть все, изменить. Теперь же остается играть картами, которые сама и выбрала. Как постелешь, так и…

Доказательство – восемьдесят два письма на дне коробки из-под туфель.

Счет продолжается.