«Привет. Не злись. Я же пришла. Ты уж прости, что поздно - не могла иначе.
Молчишь? Молчи. Я знаю, что мне нет прощения. Была слаба - всего лишь человек. Оригинальный недостаток, правда? И тем не менее, прости, что я сбежала. Заметь, я в этом от тебя ничем не отличаюсь. Ты ведь не смог мне рассказать открыто обо всем, что чувствуешь. Тоже сбежал. Стер память. Нет, я тебя не обвиняю! Просто пытаюсь оправдаться. Безуспешно, знаю. Ты бы остался до конца на моем месте! Ты бы меня не бросил, не оставил! Боролся бы за меня: за каждый вздох, за каждый удар сердца!.. Поверь, не было и дня, чтобы я не проклинала себя за побег.
Знаешь, теперь я ненавижу дождь. Потому что сразу вспоминаю, как взволнованно, но нежно сжимал пальцами мои плечи; как прозрачные капельки стекали с твоей челки; как боялся за меня, за брата, стараясь не показывать мне этого, и не позволял участвовать в спасении Стефана, помнишь? А я и сейчас будто слышу шум воды, сливающийся с твоим шепотом в мелодию, которую тогда мне не дано было услышать и распробовать… Я ненавижу небо. Оно не может повторить цвет твоих глаз, даже перебрав весь имеющийся у него ассортимент оттенков. Я ненавижу каждый блик и каждый шорох, каждый вздох и каждую улыбку… Я ненавижу все, в чем нет тебя. И ненавижу все, что о тебе напоминает.
О, Боже, как же тосковала по тебе все это время! «Зачем тогда сбежала?» - спросишь. Испугалась. Больше жертвоприношения, больше угрозы друзьям, больше собственной смерти я испугалась, что тебя не станет. Когда Стефан рассказал мне про укус, я будто потерялась. Земля упорно уходила из-под ног, и я бежала за ней, не понимая, что творю. Стремясь остаться целой и не потерять опору. Хотела жить надеждой, что все обошлось. Было такое чувство, что, если мне не скажут, не увижу, не узнаю из каких-нибудь газет, что ты… с тобою ничего не будет. Вернее, будет. Будет все в порядке. По-детски полагала: раз уж я - причина всех твоих несчастий, исчезну я – исчезнут и проблемы. Вот такая наивная дура. Не смейся.
А Стефан? Он меня простил? Я точно знаю, что ты знаешь. Он не мог не рассказать тебе, что думал о моем предательстве. Забыл меня уже? А может быть, кого-то даже встретил? Скажи, он счастлив? Нет, я не ревную – ты не думай! Просто та боль в его глазах, что появилась, когда я, повторяя: «Нет, только не Деймон», - села в машину и рванула в неизвестном направлении, как будто въелась в мое сердце. Мы оба знали в тот момент, что ничего уже не будет, что не вернусь. Скажи все же, он счастлив? Хотя, нет-нет! Молчи! Ты скажешь, что угодно, лишь бы успокоить. А я спокойна, Деймон. Я верю: без меня ему намного лучше. И мне намного лучше без него.
Ты спросишь: «Почему? Ведь ты же говорила, что для тебя всегда любимым будет только Стефан». А я отвечу: «Говорила». Вот только оказалось, без тебя не существует той Елены Гилберт, что так любила твоего родного брата, что приняла вампиров, что могла бороться… Она осталась стоять посреди городской площади и слушать, что ты умираешь.
Ты был опорой всех моих иллюзий, моей защитой. Ты был той ниточкой, что не давала мне отчаяться и потеряться. И я жила все это время для тебя. За тебя. Потому что ты боролся за мое существование, будто в нем был смысл твоей вечности. Я жила так, словно от каждого моего шага зависела твоя жизнь. Каждый день я заставляла себя верить, что Стефан нашел тебе лекарство, что ты все так же портишь жизнь любимому братишке, все так же ухмыляешься, язвишь…
А мои сыновья очень похожи на тебя. Я воспитала тех еще засранцев. Нет, не намеренно, но так уж получилось. Ты же желал мне именно такой семейной и спокойной жизни? Я прожила ее. Ради тебя. За что тебе спасибо, мой любимый».
Женщина поставила граненый стакан на строгий черный камень и налила в него до края крепкий виски.
«Ты подожди меня. Еще совсем немножко. Ладно?» - и, вытерев небрежно слезы, удалилась, шагая ровною походкой меж камней… туда, где ждал ее, увы, другой мужчина, а еще двое "мама" с нежностью шептали ей.