Ночь за плечом, вор у ворот,
Прялки жужжанье спать не дает
Тебе - я снова здесь.
Кто прядет лен, кто прядет шерсть,
Кто прядет страсть, а кто прядет месть,
А я спряду твою смерть.
Колесо - гонит по жилам кровь,
Колесо - в губы вливает яд,
Колесо, вертись - это я.
Эй, пряха, работай живей,
Жги огонь, поджидай гостей,
Лей вино и стели постель!
Мельница «Прялка»

Наконец-то в Мистик-Фоллс пришло настоящее индейское лето: после нудных моросящих сентябрьских дождей, холода, пробирающего до костей, установилась теплая погода. Все эти дни на душе у меня было как на улице: холодно, сыро и тоскливо. Я все время думала о них. Братья Сальваторе - черное и белое, огонь и вода, небо и земля. Они такие разные и такие похожие в своих поступках и словах.
Я совсем запуталась в своих чувствах к ним. Как все просто было раньше: я любила Стефана и ненавидела Деймона, обожала младшего брата и дружила со старшим, беспокоилась за одного и сближалась с другим. Когда же все изменилось? Когда друг перестал быть просто другом, а возлюбленный – единственным?
А теперь я стояла на распутье. Сначала Стефан поставил вопрос ребром:
- Скажи, Елена, что ты чувствуешь к моему брату? Только не ври, что вы просто друзья.
А я не смогла ответить ничего, потому что не знала, что сказать ему…
А потом и Деймон жестко и прямолинейно спросил:
- Что ты творишь, Елена?
- Стефан считает, что у меня есть к тебе чувства, - это все, что я могла прошептать, потому что и ему я не могла сказать правду.
- Я не буду облегчать тебе задачу и принимать решение за тебя. Только ты можешь ответить: что тебе нужно в этой жизни. А я не твоя комнатная собачка, бегущая к хозяйке по первому свисту, - сказал, как отрезал.
Теперь даже подругам не могу рассказать о том, что тревожит. Двуличная дрянь, ты наслаждалась поцелуями Деймона, совсем не вспоминая о Стефане, а если бы вас не застукал Джереми, до чего бы ты докатилась?
Вот Джереми, казалось, есть, что мне сказать, только я не готова была его слушать.
Все, надоело. Не хочу больше жалеть себя и думать о Деймоне и Стефане сейчас. Я просто подумаю об этом завтра (по-моему, это уже где-то было).
Я решила пойти прогуляться в компании самой себя. А что, поброжу по парку, зайду на свою любимую кленовую аллею. Сказано - сделано.
Вот уже около часа сижу на скамейке в парке с ворохом кленовых листьев в руках. Золотые, багряно-красные, зеленые, они похожи на раскрытые ладошки. Перебираю их, как будто ищу ответа на незаданный вопрос…
- Они не могут ответить тебе, ты должна это сделать сама, Елена, - слышу негромкий голос.
Оборачиваюсь на звук: рядом со мной сидит маленькая сухопарая пожилая женщина в старомодной шляпке. Я удивленно смотрю на нее: откуда она знает мое имя, могу поклясться, я вижу ее впервые.
- Мы знакомы? - глупый вопрос, согласитесь.
- Мы все на земле, так или иначе, знакомы, - отвечает уклончиво, мне это не нравится.
- Но вы же знаете мое имя…
- Я много о тебе знаю, даже то, что тебе неизвестно, - смеется женщина.
Какие у нее странные руки, натруженные, с заскорузлыми пальцами, словно долгое время она выполняла механическую однообразную работу.
- Я Клото, - представляется она наконец, перехватывая мой взгляд, - впрочем, тебе мое имя ни о чем не говорит.
- Вы ведьма, - роняю догадку, - только меня этим не напугаешь…
- Конечно, возлюбленную вампиров, подружку оборотней и ведьм, а также двойника Петровой трудно удивить, но я постараюсь. Я пряха.
- Пряха? – я начинаю истерично смеяться.
- Спроси обо мне Аларика. Сегодня тебе предстоит трудная ночь, - она поднимается и, не оборачиваясь, уходит. А я долго-долго смотрю ей вслед, мне уже не хочется смеяться, становится почему-то жутко, как никогда прежде.

******
С Алариком разговора не получилось, он куда-то торопился, а в свои планы ни меня, ни Джера не посвятил. Странный он в последнее время, впрочем, кто бы говорил…
На мой вопрос о Клото, учитель истории посоветовал перечитать мифы Древней Греции.
Вот еще, буду я с пыльными книжками возиться. Может, Деймону или Стефану позвонить? Ах, да, они со мной не разговаривают… Тем хуже для них! Или для меня? Остается интернет.
Да, Аларик был прав. Мифы Древней Греции: «Клото – одна из Мойр – богинь судьбы. Клото пряла нить человеческой жизни, Лахесис разматывала и пропускала её сквозь жизненные невзгоды, а Атропос перерезала нить человеческой жизни». Угораздило же вляпаться. И откуда в Мистик-Фоллс древняя богиня судьбы?
Оттуда же, откуда гибриды, вампиры, ведьмы и оборотни. И почему она говорила, что меня ждет трудная ночь? Решено, не буду спать. Впервые жалею, что Деймона не будет рядом. Но тут же всплывают слова: «Я не твоя комнатная собачка». И мне становится стыдно за свою нерешительность и глупость. И обреченно вздыхая, закрываю глаза…

Серп луны прорезал путь на ладони:
Не забудь о погоне,
Она идет по пятам.
Кровь - железу, крылья - рукам,
Сердцу - хмель и горечь - губам,
Ты посмел обернуться сам.
Ой, колесо, вертись на стальных шипах,
Страх сгорел на семи кострах,
Но смерть твоя - не здесь и не там,
А я жду-пожду ночью и днем,
Сквозь тебя пройду огнем да мечом,
К сердцу - осиновым колом!
Мельница «Прялка»

- Ну что, ты готова выслушать правду? - Клото изменилась: помолодела, стала выше ростом, только руки остались прежние.
- А ваши сестры тоже здесь?
- Неправильный вопрос. Хотя ты имеешь право знать: сестер у меня нет, я пряду человеческую жизнь, пропускаю ее через невзгоды и сама обрываю ее. Трудная работа, согласись…
- А зачем вам я?
- У тебя слишком странная и непонятная судьба. Даже для меня. Ты никак не можешь разобраться со своими братьями – вампирами, и меня это беспокоит.
- Но вы же сами решаете судьбу каждого живущего на земле, зачем вам мучить меня и заставлять выбирать.
- Знаешь, Елена, легче всего пенять на случай и плыть по течению. Я тоже не всесильна. Вернее, я не всегда всесильна. И когда решается судьба мира, выбор зависит от человека.
Ты любишь обоих братьев. Просто одного из них ты любишь больше. Я знаю кого, но не буду называть его имя. Я просто покажу тебе твои прошлые жизни, и ты все поймешь сама. Только не ошибись.

******
Осколки времен, обрывки воспоминаний, отголоски былых чувств – все нахлынуло на меня нескончаемым потоком, еще чуть-чуть и захлебнусь. С одной стороны, мне было любопытно: не каждому удается заглянуть в свои прошлые жизни, а с другой – было очень страшно, просто до жути, и все по той же причине.
Потом все изменилось. Чехарда улеглась, и воспоминания упорядочились. Клото показывала не все, только основное. Это одновременно притягивало и отталкивало.
Я видела свое рождение и смерть, радость и боль, любовь и ненависть. Только счастья не было никогда. Потому что свое счастье я убивала сама, или оно (счастье) уничтожало меня.
Я узнавала его: в любом обличье, под любой маской – в нем было что-то от него нынешнего. Циничная насмешка, пронзительный взгляд, дерзость, граничащая с жестокостью. Он всегда был рядом. Возлюбленный, друг, враг - и никогда просто посторонний.
Я умирала от его ненависти, любви, жестокости, чтобы в следующий раз убить его самой.
Вот белокурая хрупкая девушка (это же я) страстно прижимается к невысокому смуглому шатену (я снова узнала его). Он приник к ней губами, ладонь скользит по шее, потом медленно опускается на грудь. Вроде бы такая невинная ласка, но она мгновенно воспламеняется, и уже непонятно, где его руки, а где ее.
А я через столько лет, а может, веков, чувствую эту взаимную радость обладания, и понимаю, что только это и правильно. Потом картинка меняется: она куда-то уходит, что-то кричит ему, он пытается ответить, она не слушает. Он сжимает ее, она пытается вырваться. Непонятно, как в ее руке появляется маленький кинжал с серебряной рукоятью и вонзается в его сердце.
Я слышу ее душераздирающие рыдания, понимаю, что это я плачу… Слезы ручьями льются из моих глаз, я тоже умираю сейчас вместе с ним, жизнь медленно покидает меня, но это еще не все.
Совсем другая эпоха (я плохо разбираюсь в истории, что неудивительно с моей -то жизнью). Она (то есть я) стоит перед ним, смотрит на горькие складки вокруг рта, жестокий и надменный взгляд, не веря увиденному, ведь она помнила его другим: наивным, влюбленным и безумно счастливым. Она понимает, что в этой перемене большей частью виновата сама. Поэтому свою участь принимает спокойно, медленно подходит к плахе, опускается на колени, обнимает колоду так же чувственно, как когда-то его, улыбается и до последнего смотрит ему в глаза, надеясь на прощение…
Она не увидела того, что доступно мне. После казни он уйдет к себе, и там, где никто не сможет заметить его слабость, он будет выть, как раненый зверь, круша и ломая все, что попадет под руку.
И это повторялось снова и снова, я уже не могла плакать, слез больше не было, боли я тоже не чувствовала, я столько раз умирала из-за него, даже, когда сама была причиной его смерти, я просто сжалась в комок от безысходности, уткнулась лицом в колени и молча смотрела на происходящее.
Клото не знала пощады. «За что ты так со мной?» - хотела спросить и не смела. Наконец, все закончилось.