- Елена, - рука Стефана опускается на мое плечо.
Вздрогнув, резко разворачиваюсь к нему и поднимаю испуганный взгляд. Перед глазами все еще пляшут сполохи огня – интересно, сколько времени я простояла возле камина, вглядываясь в его пылающее нутро?
- Я звал тебя, но ты не слышала. Прости, если напугал.
- Все нормально.
Виновато улыбаюсь, сжимая в руках бокал с виски. Мой вампир смотрит на янтарную жидкость в стакане неодобрительно, и я снова чувствую себя маленькой нашкодившей девочкой.
- Нормально, - повторяет за мной Стефан, пытаясь разглядеть что-то в моем лице. – Знаешь, сколько твоих «нормально» я услышал за последние 5 дней, а? Семьдесят шесть, Елена. Семьдесят шесть! Может быть, это все-таки НЕ нормально, как ты считаешь?
Опускаю глаза в пол.
Мне нечего ему сказать.
Он ждет еще пару минут, держа меня за руку, потом тяжело вздыхает, отпускает ладонь и отходит в сторону.
- Тебе не кажется, что мы должны поговорить?
Отрицательно качаю головой.
Не сейчас, не так.
Обнимает меня за плечи, притягивает ближе, целует в макушку.
- Тебе досталось, знаю! Прости, что уехал, я не должен был оставлять тебя смотреть, как он умирает.

Побелевшими от напряжения пальцами сжимаю изо всех сил кол. Деймон уже даже не стонет – скулит от боли, умоляюще глядя на меня.
- Елена, ты должна… Пожалуйста…

Вздрагиваю.
Неопределенно пожимаю плечами. То, что я осталась одна - это не самое страшное, Стеф. Пусть даже 5 дней назад я так не думала.
- Пойми, я должен был помочь Бонни! Мы же сумели его спасти, а это главное.
Теперь согласно киваю.
Его взгляд тяжелеет, раздражение прорывается сквозь напускное спокойствие.
- Да что с тобой, черт побери, ты можешь мне объяснить?

- Стой! Нам надо поговорить! Сколько еще ты собираешься бегать?!
- Нам не о чем говорить, Деймон.

Устало смотрю в изумрудную зелень глаз, Утыкаюсь носом в плечо, едва сдерживая слезы, руки по привычке смыкаются у него за спиной.
- Я просто устала, Стеф. Чертовски устала. Давай уедем, хорошо? Хоть на несколько дней!

- Наш самолет приземлятся в международном аэропорту Майами, температура за бортом…
Я откидываюсь в кресле, игнорируя щебетание стюардессы. Мне все равно, какая там температура. Жутко болит голова - спешные сборы, потом перелет, прибавим к ним бессонные ночи и нервозное состояние последних дней…
Надо было уехать раньше.
Или рассказать своему парню о том, что я зачем-то поцеловала его брата.

- Жаль, что ты не знала меня в 1864 году. Я бы понравился тебе.
- Ты мне нравишься сейчас. Таким, какой ты есть.

Все.
Стоп.
Мистик-Фоллс с его проблемами и, главное, со старшим Сальваторе в сотнях километров. Белоснежный песок пляжа, соленый прибой, прохладная «Маргарита» и несколько дней покоя - вот мои планы на ближайшее будущее. И еще Стеф. Я не позволю Деймону встать между нами!
- Ты как? – заботливая рука ложится мне на спину. – Неважно выглядишь!
Морщусь от сполохов в голове, добавившихся к нестерпимой головной боли.
- Нормально.
И утыкаюсь в пол, видя его обреченный взгляд.
Шумная сутолока аэропорта давит, боль в голове превращается в надсадный непрекращающийся грохот, отдающийся в висках.
Саднит затылок. Я почти уверена, что кто-то пристально смотрит мне вслед. Старательно переставляю ноги, заставляя себя не обернуться.
Шаг. Еще. Раздвижные двери аэропорта.
Бросаю быстрый взгляд назад, прежде чем сесть в машину.
Посреди толпы - одинокая фигура темноволосого мужчины. Нет, этого не может быть! Я не хочу думать, кем может быть этот человек!
Или не человек…

- Здесь хорошо, да?
- Угу, - утыкаюсь носом в глянцевый журнал, с удовольствием вдыхая пропитанный солью и солнцем воздух.
Боже, что я делаю? Я летела сюда с твердым намерением наладить наши с ним отношения! И что? Однозначные ответы, отсутствующий взгляд… Он не заслужил этого! Растягиваю губы в неестественной улыбке.
- Это была отличная идея, Стеф! – касаюсь пальцами его ладони, заглядываю в усталые глаза.
Он чувствует. Конечно же, чувствует, что все не так.
- Люблю тебя, - шепчу я.
Хмурюсь, понимая, что голос звучит насквозь фальшиво.
Зато тревожная складочка на его лбу разглаживается, он быстро целует мои пальцы, рывком поднимается, заслоняя солнце.
- Коктейль, мисс Гилберт?
- Мечтала об этом, мистер Сальваторе!
Стефан размашисто шагает по направлению к пляжному бару.
Оставшись одна, оглядываюсь вокруг.
Галдящая ребятня.
Красотка с излишне бронзовой кожей и слишком пухлыми губами.
Пара серфингистов, застывших наизготовку в ожидании волны.
И…
Он стоял в воде, повернувшись ко мне спиной. Атлетическая фигура, мощная спина, руки на бедрах… Иссиня-черные отросшие волосы безжалостно треплет океанский ветер.
Бросаю испуганный взгляд в сторону бара – Стефан о чем-то разговаривает с пареньком-мексиканцем, разносящим коктейли. Решительно срываюсь с места и бегу к воде.
- Какого дьявола ты тут делаешь?! – шиплю ему в спину.
Оборачивается.
На меня недоуменно смотрит совершенно незнакомый мужчина, глаза цвета горького меда с интересом останавливаются на вздымающейся от волнения груди, едва прикрытой крохотными чашечками купальника.
- И.. извините.
Торопливо возвращаюсь назад, пытаясь унять спятившее сердце.

- Милая, все хорошо?
- Все нормально, Стеф. Со мной все нормально.

- Нет!
Просыпаюсь от собственного крика. Судорожно хватаю ртом воздух. Ошарашено оглядываюсь вокруг, пытаясь понять, где я.
Перелет.
Пляж.
Мужчина в воде.
Сон…
Сон, в котором я дрожу от исступленного желания, подчиняясь прохладным пальцам и умелым губам не того вампира. Кожа горит, но внутри поселился леденящий холод. Губы саднит, будто и впрямь я только что страстно целовалась с Сальваторе-старшим. Меня мелко колотит, несмотря на удушающую жару, зуб на зуб не попадает. Дрожащими руками натягиваю на себя халат, на цыпочках прохожу через гостиную, встаю под горячие, хлесткие струи…
Я признательна Стефану, что в эту ночь он предпочел диван роскошной кровати. Хорошо, что я не напугала его своим внезапным пробуждением. И совсем замечательно, что не придется объяснять, что именно исторгло из моей груди животный крик.

***

- Бокал вина, пожалуйста.
Немолодой мужчина за стойкой разглядывает меня с интересом. Еще бы! В половине второго ночи клиенты либо спят в своих номерах, либо вкушают радости ночной жизни Майами. Небольшой уютный зал погружен в темноту, смягченную неярким светом немногочисленных бра по стенам.
- Белое, красное?
Смотрю на него с недоумением.
- Что?
- Вам белое или красное вино?
Сглатываю комок в горле. За его спиной вижу бутылку со знакомой этикеткой. Жалкая улыбка кривит губы.

Атланта.
Бар Бри.
«Не убивай его!..»

- Текилу, - выдыхаю, едва дыша.
Жидкость обжигает горло, сдавленно кашляю, но жестом прошу налить еще. Стеф прав – еще немного, и я стану алкоголиком!
Легкий сквозняк тянет от входа и холодит голые плечи. Узкое коктейльное платье, наверное, было не лучшим выбором для похода сюда. Оборачиваюсь к дверям бара. Рука остановилась, не донеся до рта заветную текилу.
Мужской силуэт. Поймав мой взгляд, человек разворачивается, ненадолго попадает в освещенную зону. Подернутые льдом голубые глаза еще секунду смотрят на меня – и он исчезает за дверью. Сердце пропускает удар, а потом начинает биться о ребра как сумасшедшее.
- Вы его видели? – хрипло спрашиваю я у бармена, вцепляясь в его руку.
В его глазах появляется испуг.
- Кого?
Затравлено оглядываюсь.
- С вами все в порядке? – слышу его участливый голос.
- Нормально, - из легких, казалось, выпустили весь воздух. - Все нормально, спасибо.


Что это? Паранойя? Я схожу с ума?
Стук высокой шпильки отдается глухим эхом по пустой улице. Шарахаюсь от собственной тени. В витринах магазинов, в пятнах света и в темноте вижу холодный взгляд голубых глаз, подернутых льдом отчуждения. Меня шатает из стороны в сторону, будто я пьяна. Но это не так. Вторая стопка текилы осталась стоять нетронутой на краешке барной стойки.
Напротив распахиваются двери, сноп света слепит, оглушающая музыка бьет по барабанным перепонкам, и от этого почему-то я немного прихожу в себя.
Решительно захожу внутрь. На входе мне протягивают черную маску, пытаюсь отмахнуться, но настойчивый голос не замолкает до той поры, пока кусок бархата не оказывается у меня на лице.
Ночной клуб окутан клубами сигаретного и сценического дыма, ненавистный стробоскоп ломает все вокруг до неузнаваемости. Люди в масках напоминают мне стаю хищных ворон.

- Кра!
Огромная птица летит на меня, едва не задевая лицо. Испуганно оборачиваюсь – и попадаю в плен удивительно–красивых глаз, не в силах сказать ни слова.
- Вы, наверное, Елена?..

Торопливо пробираюсь сквозь толпу, мечтая затеряться и перестать ощущать затылком настойчивый взгляд. Снова. Как тогда, в аэропорте. Как днем на пляже.
И снова барная стойка. Молоденькая девушка улыбается мне неестественной улыбкой. Бедный Стефан! Как он терпел такую целый день на моем лице!
- Что будете пить?
Тыкаю пальчиком на бутылку текилы. Поудобнее устраиваюсь на высоком стуле, обозревая зал, принимаю из её рук стопку, перекатываю округлые стеклянные бока в руках. Мне неожиданно нравится ощущение маски на лице – будто не Елена Гилберт сидит сейчас в незнакомом клубе в тревожном ожидании, а таинственная незнакомка – отчаянная, смелая, дерзкая. И она определенно мне нравится!
Удовлетворенно улыбаюсь.
Рваный ритм сменяет отдающийся где-то внутри перестук барабанов.




Из огромных динамиков льется чувственная Tabatabai. Низкие тревожные басы, голос с придыханием, слова…
Черт, черт, черт!
- Обожаю эту песню! – восторженно произносит роскошная блондинка рядом со мной. Она демонстрирует длинные загорелые ноги, заученным красивым движением закидывая одну на другую.
Иронично улыбаюсь… до той поры, пока мои ноздри не улавливают совсем рядом знакомый аромат. Нет, очнись, Елена! Это галлюцинация, наваждение! Его не может здесь быть!
Я боюсь обернуться, но и не смотреть нет никаких сил.
Аристократические пальцы проплывают совсем близко от моей щеки, опускаются на узкую ладошку онемевшей красавицы рядом.
- Потанцуем? – слышу я чарующий шепот так хорошо знакомого мне голоса.
Ненавижу. Ненавижу эту белобрысую дылду! Задыхаюсь, мне не хватает воздуха, я не хочу здесь быть, я не хочу его видеть… Пытаюсь встать, но толпа, отхлынувшая от танцпола, не позволяет сдвинуться с места.
Завороженно смотрю, как в центре зала немногие оставшиеся невольно расступаются перед шикарной парой. Белокурая девушка в коротком ярко-красном платье грациозно движется, поводя бедрами и воздев вверх руки. Сексуальный красавец за её спиной, не отрывая губ от её шеи и затылка, скользит ладонями по стройным изгибам потрясающего тела, двигаясь в унисон с партнершей. Мощь музыки нарастает, их движения становятся все более смелыми, вот он притягивает красавицу к себе, тесно прижимая её аккуратную попку к низу живота. Девушка извивается, тая от его прикосновений, приоткрытые зовущие губы лучше всяких слов говорят о том, как страстно она желает этого мужчину.
А я знала, что он смотрит на меня и только на меня. Это спектакль в мою честь, это мне он пытается доказать, что я сделала неправильный выбор, отказавшись вспоминать о случившемся между нами.
Губы пересохли, я нервно обвожу их кончиком языка. На красивом лице появляется кривая ухмылка. Дорожка поцелуев бежит по белоснежной шее незнакомки к её ключице, в ирреальном мелькании света блестят острые клыки. Не прекращая хаотичного движения рук по её телу, он слегка царапнул шею партнерши. Крохотную каплю крови, появившуюся на её шее, я скорее чувствую, чем вижу. Опьяненная желанием девушка даже не ощутила боли, томно откинув голову на широкую грудь Сальваторе.
- Нет, - быстро-быстро мотаю я головой, даже не замечая, что говорю вслух, - Не делай этого, Деймон!
Угроза. Это была угроза. Он безмолвно говорит мне, что будет, если я снова оттолкну его.
Деймон небрежно отшвыривает разомлевшую девушку, направляясь в мою сторону. Упавшая на колени красавица следит за каждым его движением с тоскливым обожанием.
А вот мне мучительно хочется исчезнуть, раствориться в воздухе, пропасть!



Люди расходятся в стороны, отступая перед его уверенной поступью. Я сжимаюсь от восторга и ужаса, восхищаясь его хищной красотой, но не зная, чего ожидать от своенравного Сальваторе. Не давая мне ни малейшего шанса на сопротивление, он властно подхватывает меня со стула. Сильные руки обхватывают ягодицы, он тесно прижимает меня к низу живота - так, что я чувствую его возбуждение, мои ноги обвивают узкие бедра вампира, я мучительно борюсь с желанием не прижаться к нему еще ближе. Я люблю его запах.
Глаза в глаза. В них полыхает столько страсти, что я начинаю хватать ртом воздух.
Дышать?
Это как?
Не помню.
В груди надсадным стуком заходится сердце, руки судорожно стискивают щелк стального цвета на твердых, как камень, плечах.
Его ноздри раздуваются, сейчас, как никогда, он похож на опасного зверя, вышедшего на охоту. Верхняя губа ползет вверх, чуть обнажая клыки. Рука сама собой тянется к его лицу, ползет по колючему подбородку вверх, накрывая губы. Мизинец нежно касается острого белоснежного зуба.
Гладкий.
Завороженно нажимаю чуть сильнее. На мизинце выступает алая капля, Деймон с шумом втягивает в себя воздух, пытаясь контролировать зов крови. А мне отчего-то становится необычайно легко. Терзающих мыслей нет.
Есть он.
Есть я.
Есть сумасшедшее желание.
Его рука ползет по бедру вверх, сдвигая шелковую ткань, открывая всем на обозрение мою ногу, длинные пальцы поглаживают кожу, выводя узоры. Приоткрываю губы, завороженно смотрю в самые красивые глаза на свете. Сейчас они темные, почти черные, жадные…
Делаю глубокий вдох.
Не помогает.
Выгибаюсь в его руках, откидываясь назад.
Нахальная улыбка на лице. Деймон склоняется надо мной и сквозь ткань прикусывает сосок. Сдавленный стон, ногти безжалостно впиваются в его спину.
Он доволен.
Ну, нет, Сальваторе!
Нарочито долгим движением скольжу по идеальным губам кончиком языка, целую уголок рта, слегка прикусываю нижнюю губу. Застываю, не отводя взгляда от его потрясенного лица, сильнее сжимаю бедра, остро чувствуя выпуклость в джинсах…
Мой вампир смотрит на меня со злостью и недоумением, он сбит с толку.
На этот раз довольно улыбаюсь я…
Стоп.
Я сказала «мой вампир»?
Елена, что творишь, безумная?!
Но тело предательски отзывается на прикосновения проклятого красавца. Десятки глаз, устремленных на нас, опасность на грани фола, его трансформация, скрытая маской…
Все это поднимает из глубины души какое-то темное, иссушающее желание, неконтролируемую животную страсть.
Он чувствует меня. Слышит, как если бы я говорила вслух.
На губах хищная улыбка, я возвращаюсь на высокий стул, а пальцы вампира зарываются в распущенных волосах, больно дергая голову назад. Но мне нравится. И Сальваторе знает это.
Чувственный долгий поцелуй начинается от ложбинки, едва прикрытой низким вырезом платья, скользит по ключице, медленно поднимается по шее, невесомо касается подбородка и торжествующе заканчивается на пересохших губах. До той поры, пока его язык не ворвался мне в рот, я не могу дышать в ожидании, предвкушении запретного, но такого желанного поцелуя. Как же долго я бредила, мечтая об этом и гнала прочь даже намек на мысль! С жалобным стоном впиваюсь в его губы. Поцелуй жесткий, грубый, жадный… Чем ожесточеннее становятся движения терзающих меня губ, тем больше я упиваюсь этим. И уже плевать на чужие глаза, на то, что – нельзя…
- Идем, - голос холоден, как лед.
Вздрагиваю. Хватаюсь за протянутую руку, на негнущихся ногах, спотыкаясь, вышагиваю за ним, буравя взглядом затылок.
Резко останавливается на границе света и тьмы, отталкивает к стене. Вжимает в шероховатую поверхность – сильно, грубо. Крепкая ладонь тисками сжимает бедро, ведет ногу вверх, закидывая на себя. Прижимается ко мне всем телом. Жесткое движение тазом мне навстречу. Это как импульс, запускающий цепную реакцию. Ощущаю его так, будто одежды между нами нет. Слышу его тяжелое, надсадное дыхание. Глаза в прорези маски совершенно безумные.
- Зачем? – пересохшими губами требую я ответа.
Тускло сверкает холодная сталь во взгляде
- Я хочу, чтобы, когда ты вернешься к Стефану, ты помнила то, что чувствуешь сейчас, Елена.
Быстрым движением срывает маску с моего лица… Чувствую себя голой.
Задыхаюсь. Пытаюсь опустить глаза.
Но меня держит взгляд хищника, скрытая мощь зверя. А еще прохладные пальцы, крепко сжавшие подбородок. Убедившись, что я его поняла, кивает.
Ладони ложатся на плечи, до предела вдавливая в стену, острый укол боли на губе. Провожу языком – нарочито медленно, глядя на него полуприкрытыми глазами, пьяными от сдерживаемой страсти.
Металлический привкус во рту. Кровь. Он до крови укусил меня.
Не хочу быть твоей игрушкой, вампир! Выворачиваюсь из захвата его рук, мгновенно меняюсь с ним местами. Теперь он пришпилен к стене, мои ладони упираются в широкую грудь, закинутая на его бедро нога не позволяет вампиру двигаться. Знаю, что выгляжу сейчас совершенно безумной, но – наплевать.
Пора снять маски, Сальваторе! Отшвыриваю в сторону черный кусок бархата, с удовольствием рассматриваю безупречно-красивое открытое лицо. Непослушные пальцы рвут пуговицы рубашки.
Он улыбается – по-хозяйски, лениво.
Злюсь.
Хватаюсь за отворот рубашки, резко дергаю. Несчастные пуговицы обреченно падают на пол. Кривая покровительственная ухмылка адресована, очевидно, моей горячности.
Закусываю губу, быстро пробегаю пальчиками по обнаженной груди вампира к темной поросли внизу живота. Смыкаю зубы на соске, нежно прикусываю и тут же целую. Сдергиваю с его плеч темно-серый шелк, обнажая четко очерченные бицепсы и безупречно-плоский живот.
Судорожный вздох. Улыбка на его лице бледнеет, в глазах появляется опасный блеск.
Резко толкает меня назад – я едва не падаю, но успевает подхватить, и вот уже я впечатана в стену напротив.
- Что дальше, Сальваторе? – с кривой усмешкой спрашиваю я.
Договорить не успеваю – он закрывает мне рот дерзким, страстным поцелуем. И я снова теряю голову от близости сексуального напряженного тела.
Распластана.
Его руки крепко держат мои ладошки, прижимая к стене. Его бедра движутся мне навстречу, в момент, когда пульсирующая плоть, скрытая в джинсах, касается меня, вскрикиваю.
- А дальше…
Он отрывает взгляд от моего лица и оглядывается.
Вокруг нас перешептываются пораженные зрители, не в силах оторвать глаз от безумно возбуждающего зрелища.
- А дальше, - его губы прижимаются к моему уху. – Я возьму тебя здесь. Или ты предпочтешь мой номер?
Сопротивляться… я должна сопротивляться…
Вот только разум меня не слышит.
- Не здесь, - сладко выдыхаю я, обвивая шею вампира.
- Как удачно, что я остановился именно в этом отеле…




Безликая дверь. Он ищет ключ, но не находит. Поморщившись, легко вышибает дверь плечом, подхватывая меня за талию. Упирается спиной в косяк. Целует – будто ставит клеймо. Вцепляюсь в волосы, отвечаю исступленно, жадно, прикусывая его губы.
Рычит. Жесткие пальцы задирают подол платья, вцепляются в черное кружево. Миг – и то, что совсем недавно было частью дорогого комплекта, становится бесформенной тряпкой, отброшенной за ненадобностью.
Обхватывает ладонями мое лицо.
- Скажи, - требует он.
Страх пронзает насквозь. Я знаю, что он хочет услышать. Одно слово. Но после него возврата к прошлому не будет.
- Скажи! – рычит он, меняясь в лице.
И я сдаюсь.
- Хочу, - беззвучно шепчут мои губы.
- Громче!
- Хочу, - выдыхаю я ему в лицо.
- Громче! – орет на меня Сальваторе.
Пожираю его глазами.
- Хочу тебя! – кричу, откинув голову, гортанно, громко.
Ладонь ложиться мне на грудь, покровительственно скользит по животу, останавливается в опасной близости от средоточия моей плоти. Тягучие, тяжелые толчки внизу живота. Невольно подаюсь ему навстречу.
Напротив открывается дверь. Испуганный сонный мужчина, разбуженный моим криком, непонимающе смотрит, пытаясь понять, что происходит.
- Вон, - сатанея, приказывает Сальваторе. Он не использует внушение, но вид его настолько страшен, что, вжав плечи, незваный гость исчезает за дверью.

Втаскивает меня в номер, грубо швыряет на кровать.
- Раздевайся.
Это не просьба – приказ.
Стягиваю широкие бретели, обнажая грудь. Замираю в нерешительности, исподтишка рассматривая делано-равнодушное лицо.
- Дальше, - коротко бросает Деймон и усаживается в кресло.
Наблюдатель.
Циник.
Но глаза…
В глазах полыхает пламя.
Сглатываю слезы, стягиваю платье окончательно, замираю, стыдливо прикрыв грудь руками.
Шумно выдыхает и молчит.
Под его пристальным взглядом неуютно, сжимаюсь на огромной кровати, прижав колени к груди.
- Иди ко мне.
Нет, он вовсе не спокоен. На лице ходят желваки, руки судорожно стискивают подлокотники кресла.
Отрицательно мотаю головой.
С грацией пантеры поднимается, лениво поведя плечами. Каждый его шаг отзывается в сердце отчаянным стуком. Хочу чувствовать его рядом, хочу!
Пальцы ложатся на металлическую пряжку… Только он способен заставить иссыхать от желания от одного созерцания его рук, расстегивающих ремень! Язычок молнии идет вниз, я не могу оторвать взгляда от его пальцев. Джинсы отброшены в сторону.
Нервно сглатываю.
Идеален!
Быть настолько красивым преступно! – приходит в голову мысль.
Зрелище его обнаженного великолепия невыносимо, с обессиленным стоном закрываю глаза и откидываюсь на подушки.
Черт тебя побери, Деймон!
Тело натянуто, как струна, я слышу его внутренний звон. Оно ждет, оно зовет… Ну, давай же, вампир!
Прохлада его пальцев почему-то обжигает. Скользит подушечками нежно-нежно, будто и не было недавно исступленных ласк. Тихо охаю и выгибаюсь навстречу умелым пальцам.
Он не торопится, лаская скулы, щеки… Убирает за ухо прядь волос… Очерчивает контур губ, перебирается на подбородок… Теперь шея, на мгновение замирает на ключице, но я требовательно мычу что-то невнятное, моля о продолжении.
Чувствую его усмешку, но мой мучитель сжалился – пальцы перебираются на грудь, обводят полушарие, выводя круги, сходящиеся постепенно на соске.
Сдавленный стон вырывается откуда-то из глубины моего естества, я дрожу, как в лихорадке.
Сжимает горошинку соска, нежно потирает её между пальцами. Задыхаюсь от восторга, выгибаюсь дугой, извиваюсь на шелковых простынях.
Язык касается ключицы, мучительно медленно ползет ниже, он прикусывает мое плечо.
Вскрикиваю. Руки вцепились в черную шевелюру, прижимаю его к себе. Только не останавливайся, Деймон, пожалуйста!
Губы смыкаются на розовой вершинке груди. Из горла вырывается сиплое дыхание.
Еще, еще…
Движения становятся быстрее, правая рука сжимает сосок другой груди.
Боже, что же ты со мной творишь?!
Теперь меня уже не надо просить. Теперь молить готова я.
- Деймон, - жалобное рыдание вырывается из груди. – Ну, пожалуйста!
Нависает надо мной, прижимая весом тела. Его возбужденная плоть упирается в створки влагалища. Замирает. Чувствую его неимоверную мощь, запредельное возбуждение. Его тело дрожит, но этот мужчина по-прежнему способен контролировать себя.
В отличие от меня.
Изгибаюсь всем телом, трусь о возбужденную плоть. Решаюсь открыть глаза.
В его взоре – океан бушующей страсти. Затихаю, пораженная.
Он входит в меня, продвигаясь едва ли не по миллиметру. И это пытка. Мне жизненно необходимо ощутить его целиком, полностью, безраздельно!
С глухим стоном подаюсь ему навстречу. Резким рывком погружается до предела. Ногтями в кровь царапаю ему плечи, губа прикушена до крови, внутри – кипящие потоки лавы.
Он начинает двигаться, размеренно, неторопливо, меняя ритм, глубоко…
Обхватываю шею, прижимаюсь к его телу, пытаюсь поймать ритм…
Боже, до чего же хорошо! Наслаждение накатывает волнами, растекается от низа живота, поглощая меня без остатка.
Любимое лицо искажает судорога, верхняя губа приподнимается, обнажая клыки. Он сдавленно рычит, движения становятся беспорядочными, сумасшедшими, рваными.
Внутри нарастает мучительное ожидание…
Еще, еще…
- Деймон! – кричу я, царапая простыни.
Нетерпение скрутило тугой ком внутри меня, наслаждение бьется в каждой клетке тела, ища выхода…
- Прости, - шепчет он. Безукоризненное лицо превращается в маску зверя. Но я хочу этого, хочу боли, хочу все, что он может мне дать!
Острый укол на шее… Но вместо ожидаемой боли по телу разливается нечеловеческое, запредельное наслаждение.
- Да! – внутренняя дрожь сотрясает меня. Резкие толчки настолько быстрые, что я схожу с ума от блаженства, задыхаюсь от счастья, извиваюсь змеей, понимая, что через мгновение…
Улетаю.
В небытие.
Сквозь звон в ушах слышу его протяжный крик.
И одновременно с ним бьюсь в жгучем, неимоверном экстазе, забывая обо всем на свете.
Боже…
Он обнимает меня, как маленького котенка, прижимает к груди. Прохладные пальцы скользят по влажной спине, успокаивая, возвращая в реальный мир.
Мое место здесь, рядом с ним.
Не потому, что впервые в жизни я сошла с ума от счастья близости. Потому что с ним я становлюсь собой. Мисс-я-все-делаю-правильно Гилберт – лишь часть меня. Та часть, которую любит Стеф. И лишь голубоглазый вампир, прожигающий меня взглядом, видит во мне меня. Целиком. Полностью. Принимает такой, какая я есть.
- Вина? – губы касаются виска, нежно-нежно.
Благодарно улыбаюсь, закрываю глаза.
- Просыпайся, соня!
Ласковый взгляд и добрая улыбка встречают меня вместе с бокалом сухого вина.
Делаю глоток.
- Деймон…
Голос чужой, хриплый, в нем все еще живут отголоски страсти.
Он напрягается, в глазах вновь появляется лед.
- Я должна уйти.
Шумно втягивает воздух, его ноздри трепещут. Отстраненно смотрит в окно. Губы сжаты в тонкую полоску, скулы напряжены.
Он, конечно, истолковал мои слова по-своему.
Вдруг срывается с места, прижимая меня к кровати, целует так, что ослепительные искры восторга пронзают мое сердце.
- Иди, - голос глухой, надтреснутый. – Только не забудь об этом, когда в следующий раз снова будешь петь «Будет только Стефан. Всегда».
Объяснять что-то сейчас бесполезно.
Поднимаюсь, подхватываю смятое платье, иду к выходу, разыскивая туфли. Останавливаюсь у двери, оборачиваюсь к нему.
Больно. Ему больно, и он, как всегда, не хочет этого показывать. Деймон не смотрит на меня, лицо его бесстрастно.
- Дай мне один день, - прошу я.
Быстрый взгляд в мою сторону.
Облегченно выдыхаю. [/hide]

Тело ломает приятная истома. Легкая дрожь в коленях.
Закрываю глаза. Яркими вспышками проносятся сумасшедшие картины ночи. Ноги подкашиваются, хватаюсь за стену, пытаясь не сползти на пол.
Тихий скрип двери.
Стефан спит.
Умиротворение на его лице выглядит для меня каким-то потусторонним. Придвигаю кресло к кровати, забираюсь в него с ногами и отсчитываю минуты до его пробуждения.
Ясный взгляд зеленых глаз.
Я вижу, что он все уже понял.
Но, то ли по инерции, то ли в последней попытке удержать Стеф тихо шепчет:
- Ты как – нормально?
Улыбаюсь. Радостно и светло.
- Теперь – да.[/hide]