Everything you do, you do it to destroy me
Waiting for the darkest hour to put me down
Time is gradual, the surface is all you can see
And if I told you the truth you will not understand me
Каждым своим поступком ты разрушаешь меня
И ждешь подходящего момента, чтобы добить меня.
Время идёт, но ты не видишь сути вещей,
И если я скажу тебе правду, ты не сможешь меня понять.
The Rasmus – Everything You Say
Свинцовые тучи застилали небо, не пропуская ни одного лучика осеннего солнца. Крупные капли дождя стучали по крышам домов, звонко разбивались о зеркальную поверхность луж. Пронизывающий ветер делился своими печальными историями с деревьями в лесу, и они отвечали шелестом пожухших, но ещё не опавших листьев. Природа погрузилась в траур по ушедшему лету и оплакивала его холодными, безутешными слезами.
Сквозь пелену дождя, задыхаясь от студеного воздуха, по улице бежала девушка. Роскошные каштановые волосы свисали мокрыми сосульками, глубокие шоколадные глаза лихорадочно блестели, щеки покрывал болезненный румянец. Но девушка не чувствовала ни забиравшихся за ворот куртки капель, ни бившего в лицо ледяного ветра. Брюнетка буквально летела, казалось, от того, успеет ли она достичь своей цели, зависит её жизнь. И это было недалеко от истины. Ненастным осенним днем Елена Гилберт приняла решение, которым стремилась поделиться с самым дорогим для неё человеком, а точнее - вампиром.
За низвергавшимися с неба потоками воды показался особняк Сальваторе. Остановившись у тяжелой двери, девушка постаралась восстановить сбившееся дыхание. Сердце бешено колотилось в груди, разум отказывался повиноваться. На мгновение мелькнула мысль: «Не надо!», но отступать было поздно. Собрав остатки решимости, Елена распахнула никогда не запиравшуюся дверь и перешагнула порог старинного дома.
Внутри царила пугающая тишина. Девушка вздрогнула от звука собственных шагов, громом раздавшихся в безмолвии комнаты. Особняк мог показаться необитаемым, если бы не потрескивавшее в камине пламя, разгонявшее непроглядный мрак.
- Деймон! – шепотом позвала Елена, не решившись говорить громче, но зная, что он всё равно услышит.
- Ты зря пришла. Стефан уехал ещё утром, – бесстрастный голос раздался за спиной девушки, заставив её порывисто обернуться.
- Я знаю, – всё так же тихо ответила брюнетка, стараясь поймать взгляд голубых глаз. – Я пришла не к нему.
- Ты промокла, тебе надо переодеться, – вампир отвернулся от гостьи, направившись к лестнице.
Сердце Елены сжалось от тона, которым были произнесены эти слова. В них не было ни намека на участие и заботу, лишь холодная учтивость.
- Деймон! – в голосе девушки послышалась отчаянная мольба.
Мужчина замер, но так и остался стоять спиной к брюнетке. Он был напряжен, словно натянутая струна.
- Посмотри на меня... пожалуйста, – карие глаза затуманились подступившими слезами.
Миг – и Деймон оказался рядом с девушкой. Его лицо не выражало никаких эмоций, губы были сжаты в тонкую линию. Непривычная жесткость, отчужденность появилась в чертах лица мужчины. Наконец он нарушил тягостное молчание:
- Ты хотела что-то сказать?
Елена встретилась взглядом с вампиром и отшатнулась. В глазах цвета январской стужи читалось такое безразличие ко всему, что становилось страшно. Казалось, ничто не в силах растопить лед этих голубых омутов, но брюнетка решила попытаться воззвать к мертвому сердцу.
- Да, хотела. Деймон, я… – девушка запнулась, не находя нужных слов, и наконец выдохнула: – Я люблю тебя.
Деймон вздрогнул, словно от пощечины. Но вот на губах мужчины заиграла привычная саркастичная усмешка.
- Забавно. Думаешь, я этому поверю?
- Деймон, я знаю, что во многом виновата... Но это... это правда… – по щеке Елены скатилась слеза. В самом страшном кошмаре брюнетка не могла представить такого ответа на свое признание.
- Только не надо устраивать истерику, – закатив глаза, вампир отошел к камину. – С меня хватит, Елена.
- Но, Деймон, выслушай меня! – голос девушки зазвенел от отчаяния.
- Нет, это ты меня выслушай! – старший Сальваторе снова перевел взгляд на Елену. В полумраке комнаты глаза мужчины дико блеснули. – Чего ты ожидала? Что я брошусь к твоим ногам? Придется разочаровать тебя.
Брюнетке показалось, что она задыхается, огромная гостиная вдруг стала тесной и душной. Бесстрастные, холодные слова Деймона каленым железом выжигались в памяти.
- Пожалуйста... За что ты так со мной? – голос Елены сорвался, превратившись в едва слышный шепот.
- Ты ещё спрашиваешь? – вампир вскинул брови, с чисто научным интересом глядя на девушку. – Знаешь, а ты ведь ничем не лучше Кэтрин, – Сальваторе заметил, как лицо брюнетки исказилось от боли, душевной боли, которую причинил Елене он сам. Но мужчина хладнокровно продолжил: – Она не скрывала, что всё – лишь игра. Просто я был слишком молод и глуп, чтобы это понять. А ты... Святая Елена! И ведь тебя сложно в чем-то упрекнуть: ничего плохого ты вроде и не сделала. Но вот словами ты бьешь наверняка. Главное не сила удара, а его меткость, а ты никогда не промахиваешься.
Ядовитая насмешка сквозила в каждой фразе. Деймон решил отплатить девушке её же монетой: слова попадали прямо в цель, оставляя на сердце Елены страшные, кровоточащие раны.
Брюнетка дрожала, будто в лихорадке. Ужас сковал тело, не давая шевельнуться. Ужас от осознания правоты всех этих жестоких слов, что разрывали душу на части, отравленными стрелами впивались в разум. Елена сходила с ума, глядя в родные льдисто-голубые глаза, в которых не осталось ни капли тепла и нежности.
Но ничем не оправданная, глупая, слепая надежда всё ещё теплилась в самом дальнем уголке сердца. И именно она заставляла девушку бороться. Бороться за право на счастье.
- Дай мне шанс, прошу... Умоляю! Ведь я люблю тебя! Да, в это непросто поверить, но это так!
Безудержные слезы катились по щекам брюнетки, но она не замечала этого. Девушка вглядывалась в безупречно прекрасные черты лица вампира, пытаясь отыскать хотя бы проблеск чувства.
Мучительно медленно мужчина подошел вплотную к Елене. Он протянул руку и бережно коснулся каштановых волос, откинув со лба мокрые пряди. Дежа-вю. Так уже было однажды. Эта мысль вспышкой молнии озарила воспаленный разум девушки. Тогда она стояла вот так же близко и Деймону, а он гладил её по волосам. И во всех его движениях, в каждом взгляде было столько любви... Но суровая реальность не выпускала Елену из своих стальных объятий: в омутах цвета зимнего неба не мелькнуло и тени эмоций, когда мужчина взял лицо брюнетки в свои ладони.
- Какое совпадение: ты решила сказать мне о своих чувствах именно сегодня, когда Стефан сбежал. Занимательно, не находишь? – в голосе вампира зазвучала горечь, прикрытая обычным для него сарказмом. – Если то, о чём ты твердишь, – правда, тогда почему сейчас? Почему ты не призналась, пока братец был в городе? Стыдно было? – в ленивой ухмылке сквозило презрение. – А может, тебе нужно, чтобы кто-то из братьев Сальваторе всегда был под каблуком? Вот только я твоей игрушкой не стану. Я – не Стефан!
Будто в подтверждение этих слов глаза Деймона налились кровью. Девушка вдруг вспомнила, как легко он сворачивал шеи своим жертвам, и остатки разума послали телу тревожный сигнал. Карие глаза расширились от безотчетного страха. Заметив это, мужчина сухо рассмеялся и, отпустив Елену, шагнул назад.
- Правильно: бойся меня! Бойся и беги без оглядки, иначе завтрашний день для тебя может не наступить!
Брюнетке показалось, что сердце разрывается от дикой, слепящей боли. Деймон угрожал убить её? Деймон, который столько раз спасал её, рискуя при этом собой?
- Нет... нет... нет! – судорожный шепот срывался с растрескавшихся губ. – Деймон, остановись! Это ведь не ты, ты совсем другой. Не надо, прошу, не возвращайся назад. Ты же изменился, я знаю. Не забывай о своей человечности!
Вампир резко поднял голову. Всполохи пламени, отразившись в прекрасных глазах, позволили Елене увидеть то, что мужчина так тщательно старался скрыть. Он страдал. Маска равнодушия и цинизма больше не могла спрятать невыносимую тоску, мелькнувшую в глубине льдистых омутов.
- Ты была моей человечностью, Елена, – хрипло ответил Деймон, прожигая брюнетку взглядом. – Ты возродила мою душу из пепла, заставив поверить в то, что я заслуживаю счастья. Ты твердила, что я лучше, чем кажусь, что я не монстр. Ты с таким упорством стремилась заглянуть в потаенные уголки моей души, что я сдался. Я открылся тебе, впервые за полтора века я позволил кому-то стать необходимой частью моей жизни. И ты наказала меня за это. Я подарил тебе своё сердце, а ты швырнула его мне под ноги, посмеявшись над глупым самоуверенным вампиром. Ты по капле вливала яд мне в душу, заставляя сходить с ума. Ты отравила меня этой чертовой любовью, когда я поклялся больше никого не впускать в своё мертвое сердце! Ты сама подтолкнула меня к краю, Елена.
Слова были полны острой боли. Она просачивалась в сознание, ослепляя разум, подавляя волю. Отчаяние густым туманом заволакивало душу, не оставляя даже призрачной надежды. Каждая фраза тяжким грузом вины ложилась на плечи Елены. Непосильная ноша, словно камень на шее, тянула вниз, заставляя тонуть во мраке одиночества и безысходности.
- Я всё исправлю... Теперь всё будет иначе, обещаю! – последняя попытка отсрочить неизбежное. Девушка понимала, что если отпустит Деймона сейчас, то потеряет его навсегда.
- Исправишь? Наивная, глупая девочка, – мужчина с горьким сожалением взглянул на брюнетку. – Я вампир, Елена. Я не смогу забыть всего этого, даже если захочу. Я уничтожен, разбит. Я уже достаточно пережил, и сил бороться не осталось. Слишком поздно, Елена,
слишком больно, – Деймон покачал головой.
Приблизившись к затаившей дыхание Елене, вампир едва ощутимо провел тыльной стороной ладони по щеке девушки. Она закрыла глаза, боясь спугнуть этот щемяще-нежный момент.
- Слишком больно… – тихий шепот растаял в воздухе.
Ноги брюнетки подкосились, и она опустилась на пол, обняв себя руками. Спутанные каштановые волосы падали на лицо, мокрая одежда неприятно холодила кожу. Но разве это имело значение? Даже не открывая глаз, Елена поняла: Деймон ушел. А с ним исчезла и всякая надежда.
А ведь девушка так и не успела сказать ему всего: что она давно шла к этому решению, что именно она попросила младшего Сальваторе уехать, что она не представляла своей жизни без Деймона. Он просто ушел, оставив после себя неповторимый аромат парфюма и гнетущее чувство отчаяния. Крупные горячие слезы солеными ручейками бежали по щекам, тело немело от холода, а в окно всё так же барабанил осенний дождь, безучастный к людским горестям и страданиям.
Он вернулся в особняк только следующим вечером. Алкоголь, кровь, доступные девушки – в былые времена это помогало хоть отчасти заглушить жжение там, где раньше было сердце. Однако теперь даже это сомнительное лекарство не приносило облегчения. Он не соврал Елене: сил бороться попросту не осталось.
Елена... Он всё ещё ощущал следы её присутствия в доме. Каждое её слово навеки отпечаталось в памяти. Боже, как же ему хотелось заключить девушку в объятия и больше никогда не отпускать! Но что если через день, неделю, месяц Елена начнет мучиться чувством вины и сомневаться? Сможет ли он пережить её предательство? Нет, это стало бы слишком тяжелым ударом. И он предпочел спрятать свою искалеченную душу в хрупкую раковину безразличия, создать иллюзию прежней жизни, в которой он ещё мог отключать эмоции. Именно этого ему так не хватало сейчас: забыть про чувства, чтобы не было так больно.
Слишком больно...