Кажется, я отстала от своей группы, засмотревшись в печальные глаза огромной пантеры, отказывающейся, как и я, отводить взгляд в сторону. Своеобразная игра в «гляделки» продолжалась уже минут пять, не меньше. Было в ней, в ее взгляде, что-то особенное. Безысходность... Печаль... Одиночество... Голод... Жажда приключений... Запертая в клетку, пусть и достаточно просторную, хищная величественная натура... Эти глаза напоминали другие, такие же темные и красноречивые, как ни старался их обладатель держать на своем лице какую-нибудь очередную маску. Он также был хищником, жаждущим получить свободу, но не уезжал... как бы я ни просила, как бы ни умоляла, как бы ни кричала. Словно прикованный наручниками к своему проклятому креслу, он не двигался с места и смотрел на меня такими же вот глазами... глазами загнанного зверя... удерживая на губах привычную надменную ухмылку, словно не зная, как сильно его выдают глаза – зеркало его вновь потемневшей внезапно души.

Легкий ветерок пронесся по просторным «коридорам» между вольерами, спутывая мне волосы и мысли, заставляя спину покрыться мурашками от нежданной прохлады. Я слегка поежилась и обняла себя за плечи. Еще один порыв ветра, более мощный и холодный, ударил меня по лицу, и я инстинктивно повернула голову в сторону, отдавая победу в нашей игре в мягкие лапки огромной кошки.

Погода резко менялась. Со всех концов зоопарка доносились взволнованные крики животных, не способных найти себе в загонах так необходимого и столь желанного укрытия. Пантера закружилась по клетке, отчаянно бросаясь на толстые стальные прутья, ища выход... зная, что не найдет, но не сдаваясь до последнего... и вдруг замерла. Ее тело напряглось и теперь напоминало натянутую до предела пружину, готовую в любой момент разжаться, запустив спусковой механизм этой грациозной машины смерти. Послышалось утробное рычание. Новый порыв ветра пронзил насквозь мое тело. Назревала настоящая буря...

– Не бойся, девочка моя, ты в безопасности, – дрожащим голосом пролепетала я, обнаружив при этом, как же сильно стучат мои зубы. Надо бы тоже найти себе укрытие...

Вдруг – гигантский прыжок и черная тень пантеры забилась в угол. Дикая кошка поджала хвост и уши, как маленький котенок.
В ее глазах – ужас, а на мои плечи мягко опустилась пропитанная ароматом дорогого виски, невероятно теплая кожаная куртка. Я задрожала от резкого перепада температуры. Из-за спины донесся чуть слышный рык, и мощные руки обвили мое тело: плечи и талию, одаривая теплом и чувством защищенности.

– Ты не любишь зоопарки.
– А ты не любишь болеть.
– Стеф дал бы своей крови.
– Стефа здесь нет.
– А почему ты здесь?
– Не знаю.
– Значит, это ты тут воду мутишь?
– Я говорил, что звери меня боятся...
– Я про погоду.
– Нет, но могу убрать.
– Не надо.

А ветер нещадно трепал черный хлопок его рубашки и мои спутанные в плотную паутину волосы. А вампир все сильнее прижимал меня к себе, зарываясь носом в мою шею.

– Меня, наверно, уже потеряли, – попыталась я вырваться из его объятий, но он словно и не заметил моего сопротивления. Ветер затихал, неестественно быстро и неохотно...
– Почему пантера? Ты стоишь здесь уже 15 минут.
– Люблю кошек.
– Почему не тигр?
Я пожала плечами:
– Дей, мне пора.
– Тебе плохо со мной?
– Скорее, не по себе...
– Почему?
Я хотела развернуться к нему лицом, но он снова не позволил.
– Вот поэтому, Деймон. Ты вернулся с желанием начать все с начала, но ты другой. Не смотришь мне в глаза, постоянно держишь маски... Ты не вернулся. И я, наверное, уже не хочу, чтобы ты возвращался... У нее взгляд загнанного зверя, Дей... как у тебя. Мне ее жалко.

Не успела я произнести последние слова, как в мою спину врезался стальной частокол. Сзади – испуганное, а у уха – отчаянное рычание.
– Не надо меня жалеть! – сквозь зубы процедил Сальваторе. – Ты сама сказала, что не будет как прежде! Я согласен! Не будет! Тебе больше не нужен друг. Я тебе больше не нужен. У тебя же есть Стефан... Но мне все равно, и я буду рядом, пока ты жива, дура!
– Тогда убей! Я не хочу быть твоей клеткой!
И он резко от меня отпрянул.
Воспользовавшись моментом, я побежала туда, где должна была быть сейчас моя группа. Дей долго собирался с мыслями, на удивление долго. Однако, когда я уже слышала знакомые голоса за поворотом, сильные руки схватили меня, благоразумно зажав мне рот, и я вновь оказалась у клетки с испуганной пантерой.
– Ты не имеешь права! – восстанавливая дыхание, протараторила я, едва почувствовав свободу. – Отпусти...
И мои губы опять зажаты большой горячей ладонью.
– На твои крики прибежит помощь, а я убью любого, кто сейчас к нам приблизится. Похоже, что я шучу?
Я тихонько задрожала. Сердце затрепыхалось, словно пойманная птичка, а в глазах застыл страх... ужас. Это больно – так бояться дорогого тебе человека... а Деймон был мне очень дорог... несмотря ни на что. По моим щекам побежали слезы. Вампир нежно прижал меня к груди и поцеловал в макушку. Как когда-то давно. Только он не шептал больше мне на ушко ласкового «принцесса» или «девочка моя». Он молчал. Молчал и дрожал в унисон со мной.

Дей отстранился от меня неожиданно и порывисто. Отстранился и развернул лицом к черной испуганной красавице.
– Иди сюда, – мягко, но властно проговорил Сальваторе.
Грациозное создание нехотя, превозмогая страх, неуверенными шажками приближалось к решетке, неотрывно глядя в черные как ночь глаза вампира.
– Не бойся, – ласково произнес он, и в ее глазах нет больше страха.
Деймон взял мою руку в свою и просунул в неизвестно откуда образовавшуюся небольшую расщелину между прутьями, хотя… известно, конечно. Меня в очередной раз сковал страх. Я не могла даже вздохнуть, чувствуя себя окруженной двумя хищниками.
– Ты мне больше не доверяешь, – разочарованно выдохнул вампир, и его пальцы сильнее сжали мое плечо. – Открой ладонь, – резко повысив тон и попытавшись сделать непринужденную интонацию, попросил Деймон.
Дрожащие пальцы неохотно разжались... Пантера чуть прищурила глаза, склонила голову и, подойдя ближе, уткнулась носом в мою раскрытую руку.
– Она под внушением, – укоризненно, разочарованно и немного сочувственно произнесла я.
– Я только убрал страх и, как следствие, агрессию.
Кошка – гигантская по сравнению с крохой, ожидающей меня дома – ласково потерлась о меня щекой.
– Погладь ее. Она скучает по ласке, – и я послушалась, проведя ладошкой между аккуратными ушками. – Ты стала поверхностной, Елена, – выпустил он меня из своих объятий и присел на корточки рядом, прислонившись спиной к решётке. – Раньше ты видела суть вещей. Почему перестала?
– Так удобнее, – рефлекторно ответила я. Деймон на секунду поднял на меня глаза и тут же опустил.
– Ее привезли сюда недавно. Потому что она выросла и стала слишком большой... хотя она еще котенок на самом деле. До этого она жила в семье, в большом доме с огромным садом... Она скучает по ласке. Ей не нравится эта клетка, но для нее уже достраивают огромный, просторный вольер. Она не загнанный зверь... Она просто скучает, Елена... и боится еще пока такого большого количества людей вокруг.
– Кстати, а почему так пусто?
– Зоопарк закрыт. Сегодня здесь только ваша группа.
– Я не заметила...
– Ты многого не замечаешь. Хорошего тебе отдыха, – неожиданно поднялся Дей и направился прочь.

– Ты приходишь ко мне каждую ночь, – и он застыл в нескольких шагах от меня, – когда Стеф на охоте. Долго смотришь на эту проклятую глухую стену, скрывающую мои мысли, и пытаешься угадать, что мне снится. Потом, как и раньше, опускаешься на пол и сидишь, прислонившись спиной к моей кровати. Ты каждый раз переодеваешься перед своими визитами, чтобы я не почувствовала твой запах. А моя рыжая предательница спрыгивает с кровати на твои колени и громко мурлыкает, пока ты, витая где-то в облаках, чешешь ее за ушком, – я боялась на него взглянуть, но знала... знала, что его плечи опустились, словно на них навалился непосильный груз, что его подбородок плотно прижат к могучей груди, глаза закрыты, а губы вытянуты в узкую полоску. – Иногда... – мой голос дрогнул, подскочив на невероятную высоту, – иногда ты читаешь мой дневник... вернее, просто открываешь и бросаешь на него один-единственный секундный взгляд на последнюю исписанную страницу и тут же захлопываешь книжку. Не уверена, что успеваешь прочитать все. Ты как будто что-то там ищешь. Минимум пятнадцать минут. Каждую ночь... ты у меня. – Огромная кошка тихо мурлыкала, а самый опасный хищник на земле не смел обернуться. – Ты не пьешь. Бокал в твоих руках появляется, лишь когда рядом кто-то есть. Ты тоже скучаешь по ласке и чего-то боишься. Но ты не хочешь, чтобы я обо всем этом знала. Об этом и о том, как вы ссоритесь со Стефом, пока я в школе... как ты хочешь снять печать, потому что жажда моей крови все-таки проснулась в тебе и печать зовет хозяина вонзить клыки в мою шею. Но ты не можешь ни укусить, ни снять проклятую метку: боишься за меня. И почему-то боишься меня. Но я не должна это знать, потому что ты больше мне не доверяешь... но... это твое дело. Я замечаю. Я это чувствую. Сама не знаю, как и почему... А вот ты – нет. Ты стал поверхностным, Деймон.
Мягко вытянула свою руку из клетки. Влажный черный нос высунулся в дыру, умоляя меня не уходить. Склонилась и коснулась его губами. «Я буду тебя навещать» – сказали мои глаза. Сняла с себя куртку и, подойдя к Деймону, набросила ее на застывшие широкие плечи. Вампир не дышал и словно не собирался снова начинать. Мой лоб уткнулся в его спину. «Уезжай... тебе нужна свобода» – чуть слышно прошептали мои губы. Он вздрогнул, а я развернулась и медленно направилась к выходу, казалось, не чувствуя ничего... кроме боли... не моей – его. А с неба медленно падали прохладные капли дождя, нежно омывая глубокие раны... будто заменяя слезы, что никогда не будут выпущены из застывших глаз вампира... И чем дальше я уходила, тем сильнее становился дождь.