Мы не можем вырвать из нашей жизни ни одной страницы,
но можем бросить в огонь всю книгу.
Жорж Санд

Я готов сделать все, что угодно, лишь бы забыть то, что было в прошлом.
Кажется, я мечтал об этой возможности вечно. Ждал ее, надеялся всю жизнь. И вот она, наконец, представилась.
И теперь я ни за что не упущу свой шанс.
Я начну все заново.




«Дорогой дневник. Вот и я. Снова пишу на твоих шероховатых страницах, как делала это тринадцатилетним подростком.
Кажется, это было так давно. Невероятно, сколько всего может произойти в твоей жизни за каких-то три-четыре года. И даже за одну секунду.
Секунду, которая решила все. Навсегда разбила мою жизнь надвое. Теперь для меня будет существовать только «до» и «после». Рваная рана в моем сердце никогда не затянется.
И каждый раз, когда я закрываю глаза, передо мной предстает та ужасная ночь.
Нет, я уже давно не плачу. Какой смысл жалеть себя? Время не повернуть вспять. Теперь я должна быть сильной. Я должна показать всем, что я в порядке. Улыбаться, несмотря ни на что. И отвечать всем одно и то же на один и тот же вопрос: «Да, конечно, со мной все хорошо. Спасибо за твое участие, я хорошо справляюсь с этим». И тогда они с облегчением снимут с лиц маски сочувствия и жалости, которые так неприятно надевать. Вопрос задан – ответ получен. Можно выбросить эти мысли из головы.
Это нормальное отношение. Я не виню их. И не хочу, чтобы меня жалели.
Теперь я больше не буду девочкой, потерявшей родителей.
Я начну все заново»

Искренна скорбь того, кто плачет втайне.
Джордж Байрон

– О, Елена! Моя дорогая, – Высокая сероглазая блондинка всплеснула руками и обняла меня. Потом, грустно нахмурившись, заглянула в глаза. – Как ты?
– Я в порядке, – отчаянная попытка улыбнуться. – Спасибо, Кэр.
Как бы я хотела, чтобы это было правдой. Действительно не чувствовать боли, сдавившей грудь железными тисками.
– Как же мне жаль, Елена!.. Но, думаю, что тебе нужно развеяться. Нашей красавице нужно блистать так же ярко, как и раньше! Я предлагаю после уроков сходить в «Мистик Гриль». И не надо так стрелять глазами, Бонни! – обиженно воскликнула Керолайн, заметив осуждающий взгляд моей темноволосой подруги. – Я думаю, Елене это пойдет на пользу. Кстати, если хочешь, приходи тоже. Посидим вместе, как в старые добрые времена!.. Ну, в общем, встретимся в баре!
– Она порой бывает слишком назойлива, – вздохнула Бонни, глядя вслед удаляющейся девушке.
– Все нормально. Может, мне и правда нужно сходить в знакомые места, поболтать ни о чем со старыми подругами.
– Ага. Завести парня…
Тут я напряглась. Бонни обернулась и тоже заметила пристальный взгляд Мэтта, смотрящего на меня исподлобья.
Поняв, что его рассекретили, блондин резко захлопнул шкафчик и ушел.
– Он ненавидит меня, – проговорила я, прикрыв глаза.
– Да брось, – попыталась подбодрить меня подруга. – Я так не думаю.
Мы молчали, слушая крики и топот галдящих толп учеников, проносящихся мимо.
– Знаешь, а по-моему здесь просто мало хороших парней. Но ты встретишь своего принца, Елена. И я уверена, это произойдет очень скоро.
– Точно. Сейчас он на белом коне прискачет из сказки, зарегистрируется у нас в школе и попадет со мной в один класс, за соседнюю парту.
– А почему бы и нет? Конечно, если выпустить часть про коня и сказку. К нам же приходят новенькие, может, среди них ты и найдешь любовь всей своей жизни, – улыбнулась Бонни.
Я посмотрела вперед. Напротив нас располагалась канцелярия, где всегда толпились новые ученики. На мгновение я даже действительно поверила, что сейчас там стоит он. Тот, кто изменит мою жизнь, заставит забыть все горести и печали, поможет зажить сначала.
Но нет. Мгновение прошло, бессознательная вера в чудо рассеялась. С унылой администраторшей беседовала какая-то четвероклассница, едва достававшая подбородком до высокой стойки.



В конце дня, придя домой и усевшись у себя в комнате на широком подоконнике, я открыла свой дневник. Да, это была та самая зеленая тетрадка, купленная мне родителями в седьмом классе. Тогда я исписала от силы пять-шесть страниц, восторженно повествуя о своих самых ярких впечатлениях.
Но те времена прошли, и я надолго забросила тетрадь на верхнюю полку, предоставив в полное распоряжение вездесущей пыли. И не доставала ее оттуда буквально до вчерашнего дня, сделав первую запись за три года.
«Дорогой дневник. Вот и прошел мой первый школьный день с пометкой «после». На улице стояла яркая солнечная погода, составлявшая удивительный контраст с моим настроением. Мысли разбегались, оставляя в голове лишь странную пустоту. В итоге, когда отзвенел последний звонок, я не могла вспомнить, что говорил учитель десять минут назад.
После школы я все-таки пошла в «Мистик Гриль». Мы втроем с Керолайн и Бонни сидели, говорили и старались сделать вид, будто бы ничего не изменилось. Наверное, это правильно. Как говорится, «время лечит», и мне остается только ждать.
Керолайн упомянула о вечеринке основателей, которую устраивает Кэрол Локвуд. В нашем городе часто проходят такие мероприятия, на которых собираются самые уважаемые семьи Мистик Фоллс. Помнится, мама с папой раньше тоже ходили на них, ведь род Гилбертов – едва ли не самый древний. К тому же считается, что в середине девятнадцатого века они боролись с вампирами, нападавшими на город. Вот такое предание, и теперь не определишь, осталась ли в этом мифе хоть крупица правды.
Мы с Джереми должны будем принести семейные реликвии, которые еще оставались у наших родителей. Отец оставил моему брату золотые часы, которые Джереми теперь трепетно хранит.
Джереми… Кажется, он хуже справляется со смертью родителей. Я волнуюсь за него, пытаюсь поговорить, ведь эти чувства нужно кому-то высказывать, а не прятать в себе. Но он отворачивается от меня, кричит, чтобы и я, и Дженна оставили его в покое. Я… я не знаю, что мне делать. Можно говорить всем, что мы прекрасно справляемся, врать себе, что мы по-прежнему дружная семья. Все говорят, что горе сближает. Но жестокая правда ежедневно дает о себе знать. Мы отдаляемся друг от друга. И если так пойдет и дальше, то вскоре нас не будет связывать ничего, кроме одинаковых фамилий»




У меня нет семьи. Нет дома, в который можно вернуться и где меня бы приняли с распростертыми объятиями. И единственное место, куда я могу пойти, будет снова напоминать мне о прошлой жизни. О том, каким я был когда-то.
И о ней. О женщине, что разбила мне сердце.
Но вместе с тем это и моя единственная возможность перечеркнуть полтора века боли, крови и жестокости. Попытаться снова жить. Не этого ли я желал? Не пытался ли я поверить в будущее, не имея настоящего?..
Вампиры могут выключать чувства. Заставлять себя думать только об убийстве. Быть жестокими монстрами, недоступными для любви, для сострадания. Не способными ни грустить, ни радоваться.
Да. Может быть, и могут. И я врал себе, что тоже умею. Но когда-нибудь приходится признаваться себе во всем.
Все это время в моем сердце продолжала жить боль, которую не способен излечить никто.
Никто.

– Нет, Кэр, мне кажется, это совсем ни к чему.
– Перестань, Елена, это твой первый выход в свет! Вечеринка основателей – это уже не детский утренник, все серьезно! Мы должны основательно к ней подготовиться, – щебетала Керолайн, дополняя свои слова бурной жестикуляцией. Она только что буквально влетела ко мне домой, и сейчас, сидя на диване, закатывала глаза при каждой моей неуверенной попытке ей отказать.
– У меня есть платье. Уверена, оно будет хорошо смотреться.
– Нет-нет-нет! Я, конечно, уважаю твой вкус, но так не пойдет. Неужели ты о том песочном? Да его покрой уже сто лет как не в моде! А нам нужно что-то женственное, элегантное и современное!
Я невольно улыбнулась. Керолайн нисколечко не изменилась. Ей по-прежнему легче поддаться, чем объяснить, почему ты этого не хочешь.
Да и к тому же она, наверное, снова права – я никогда раньше не ходила на такие «ответственные» вечера, когда все ждут от тебя безупречного вида. У меня не было ни капли желания бегать по торговым центрам, но, похоже, оно того стоило. Я морально приготовилась потратить на шопинг как минимум шесть часов законного выходного.




– Ты?! – вскрикнул Зак, когда увидел меня в кресле в гостиной фамильного особняка Сальваторов. На его лице отразился целый шквал эмоций, переполнявших его. От гнева до ужаса. – Какого черта ты здесь делаешь?
– Прекрасное приветствие от любимого племянничка, – вздохнул я. Его реакция меня ничуть не удивила. Я еще раз оглядел просторную комнату. – Знаешь, а тут уютно. Несколько помпезно, но все-таки есть некая изюминка.
– Зачем. Ты. Пришел? – гневно выговаривая каждое слово, снова спросил Зак. – Ты привел его за собой? Решил разрушить до основания этот город?
– Эй-эй, полегче. Можешь не волноваться, я ничего не собираюсь разрушать. Я… уже достаточно натворил, – на последних словах я слегка запнулся. Ого, неужели это чувство вины? Забавно.
– Не ври мне. Везде, где бы вы ни бывали, умирали сотни людей. И я никогда не поверю, что на этот раз ты явился просто погостить, – все так же с вызовом бросил мне Зак. Но неожиданно с его лица слетела маска праведного гнева. Он нервно сглотнул. – Значит… Значит, ты пришел за ней.
– О-о, Зак, я тебя не понимаю. О ком ты? – простонал я, закидывая ногу на ногу.
– Перестань. Мы оба знаем, о ком я говорю. Ты решил, что если Кетрин отвергла тебя, то можно попытаться повторить это с Еленой?
Слова о Кетрин ножом резанули мне сердце. Желание вскочить и свернуть этому наглецу шею затопило меня почти полностью. Но я вовремя опомнился.
– Так-так. А с этого момента давай поподробнее. Что-то мне подсказывает, что сравнение с Кетрин не случайно. И кто же такая эта Елена?
Наконец поняв, что сболтнул лишнего, Зак побледнел и тихо выругался.
– О, нет! Что же я наделал?..
В следующее мгновение он оказался прижатым к стене, а его шею крепко сжимала моя рука.
– Выкладывай, – тихо произнес я. По его лицу, полному ужаса, было понятно, что он уловил угрозу в моих словах.




По прошествии тех самых шести часов мы с Керолайн наконец-то вышли из торгового центра.
Естественно, моя подруга не могла ограничиться одним платьем. Она подобрала к нему туфли на высоченных каблуках (Боже, отродясь таких не носила!), на каблучке чуть поменьше («всякое бывает!»), и кучу самых разных аксессуаров.
В целом я была довольна покупками. На завтра, в воскресенье, она записала меня в салон.
– Я думаю, что мы подобрали отличный наряд. К нему даже можно практически не делать прическу, только красиво завить волосы и из парикмах*рской сразу бежать на вечеринку… И все-таки, меня не покидает ощущение, что мы что-то забыли…– счастливо рассуждала уверенно шагающая рядом Керолайн.
Увидев на ее лице неподдельную радость, я улыбнулась. Редко можно встретить такую подругу. Верную, добрую, которая всегда поможет (хочешь ты этого или нет) и никогда не оставит в беде. Хоть Кэр порою и была «назойлива», как сказала Бонни, и все же она – настоящий друг.
Но мне таки пришло в голову, что теперь мы снова надолго застрянем в каком-нибудь магазине.
– А! Вспомнила! Нам еще нужно купить тебе самые умопомрачительные духи, какие только есть в этом городе!
– Керолайн…
– Выбор огромен! Это может быть и сексуальный, страстный аромат, а может быть и очень мягкий и нежный, но он обязательно должен кружить голову всем, кто его почувствует!..
– Я думаю, мне хватит тех, что у меня есть…
– Опять ты за свое! – она посмотрела на меня таким взглядом, что я почти решила прекратить обороняться. – Каждый наряд индивидуален, и для этого точно нужны особые духи!
– Ладно, давай посмотрим, – сдалась я. Но, увидев, как ее радостная улыбка трансформируется в хитрую, тут же об этом пожалела.
– Можешь не волноваться, – прищурилась Керолайн. – У меня есть одна идейка…



Домой я вернулась, как и ожидалось, уже к вечеру. Жутко уставшая, с множеством пакетов и… удовлетворенная. Я мысленно проклинала себя за это, но шопинг помог мне отвлечься. Хоть на какое-то время.
Но теперь настал момент вернуться к реальности.
Грустно улыбнувшись, я коснулась шкатулки, стоявшей на туалетном столике. Это тоже была фамильная ценность, вот уже два столетия передававшаяся из поколения в поколение.
Завтра на вечеринке основателей снова будет день спектаклей. Нужно постараться не ссориться с Джереми. Может быть, вопреки всему, у меня, наконец, получится найти с ним общий язык.
Захватив с собой шкатулку, я отправилась в комнату брата.

Горе – самое стойкое из всех наших чувств.
Оноре де Бальзак

Я негромко постучала в дверь. Ответа не последовало. Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, я открыла дверь.
Джереми лежал на кровати, вертя в руках какую-то фотографию. На его лице читалась боль, сосредоточенно мучившая его все это время. Комнату освещала лишь одна лампа на прикроватном столике, которая холодными серебристыми бликами играла в его коротких волосах.
Он даже не поднял на меня глаз, когда я осторожно присела на краешек кровати. Почему-то я думала, что сейчас брат с холодным безразличием попросит меня убраться, но он молчал, а я не решалась заговорить с ним.
– Помнишь, как мы пять лет назад ездили с отцом на озеро?
Я слегка вздрогнула, когда услышала его голос. И… неужели, он наконец-то готов поговорить со мной? Эту возможность нельзя упускать.
– Конечно, помню, Джереми, – я старалась, чтобы мой голос звучал как можно мягче и успокаивающе.
Брат замолчал еще на несколько томительных минут. Потом так же внезапно проговорил:
– Папа тогда научил меня рыбачить. Как вспомню, сколько было радости, когда я поймал свою первую рыбку, – он грустно усмехнулся. – Какой же я тогда был наивный… и совсем глупый.
– Джер, не надо так говорить. Нет ничего прекраснее детской радости. В детстве люди умеют радоваться даже обыденным мелочам. Они находят счастье во всем, что их окружает. И во взрослой жизни им часто не хватает таких ярких моментов, превращающих каждый день в сказку.
Снова повисло молчание. Джереми вздохнул и поднял на меня глаза. В них читалась глубокая боль, снедающее его сердце.
– Как тебе удается не думать о них? Как ты… смогла справиться с их… – он запнулся. Потом снова судорожно вздохнул и заставил себя продолжить: – с их смертью?
– Джер, – я осторожно взяла его руку. Мгновение я боялась, что это станет ошибкой, что он отдернет руку и снова отвернется. Но… нет, этого не произошло. – Пойми, нельзя горевать вечно. Иначе боль будет расти в тебе, пока не затмит все чувства. Нужно попытаться смириться со смертью родителей. И я… я понимаю тебя. Лучше, чем ты думаешь. Все это время меня не покидало чувство, что они погибли по моей вине. Ведь именно за мной они поехали той ночью.
Но потом я поняла, что это неправильно. Родители бы не хотели, чтобы я так страдала. Джер, перестать винить себя, перестать помогать боли овладевать тобой – не значит забыть их. Это значит вспоминать только самые лучшие моменты, проведенные с ними. Это значит позволить себе снова жить.
Брат долго молчал, опять опустив взгляд.
– Я подготовил часы к завтрашней выставке. Нашел футляр, почистил его бархат и поверхность часов. Отполировать – не отполировал, но что мог, сделал.
– Спасибо, Джер, – я попыталась напоследок увидеть его глаза, но их скрывала тень. – Тогда я пойду. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – глухо отозвался брат, не поднимая головы.
Закрывая дверь, я почувствовала, что на душе стало спокойно. Боль отступила. Впервые за все эти месяцы я поняла, что действительно способна жить дальше.




– Ну, как я выгляжу? – поправляя галстук, поинтересовался я.
– Зачем ты туда идешь? Какую цель ты преследуешь? Она человек, а не вампир! Она – не Кетрин! – вопил Зак, метаясь по комнате, словно зверь в клетке.
– Жаль, что ты пьешь вербену. А то давно бы уже внушил тебе заткнуться, – я вздохнул и отвернулся от зеркала. – Пожелаешь мне удачи?
Судя по лицу моего племянника, он не был настроен желать мне чего-либо кроме смерти.
– Неужели ты опять попытаешься остановить меня? Тогда снова должен сделать предупреждение: у тебя нет шансов, – молниеносно выхватив у него из рук кол, который он «незаметно» взял со столика, проговорил я. – Так что лучше не держи у меня на виду всякие колющие и режущие предметы.
Сломав и выбросив эту ничтожную палку, я не спеша направился к поместью Локвудов.
Да, я знал, на что иду, и понимал, что встреча с ней вряд ли доставит мне радость. Но все равно должен был это сделать, и продолжал идти вперед, упрекая себя за волнение, сдавившее мне грудь.




– Ты выглядишь просто божественно! Теперь главное, чтобы вся эта красота на голове через полчаса не распалась. Может, волосы лаком еще брызнем? Хотя нет, они у тебя и так прекрасно держатся!.. Ладно, нам уже пора бежать! – почти без перерыва тараторила Керолайн, а потом, едва я успела расплатиться, резко дернула меня за руку и пулей вылетела из парикмах*рской.
Через несколько минут мы уже подходили к дому Локвудов. Похоже, там давно собралась толпа народу: кто-то весело разговаривал на веранде, кто-то в доме, а кое-какие парочки воспользовались моментом и гуляли по огромному саду.
Как только мы вошли в особняк, нас окружила негромкая музыка и веселые голоса, раздававшиеся отовсюду. Вдоль стен были расставлены вещи, так или иначе связанные с историей Мистик Фоллс. Около окна я заметила маленькую табличку «Гилберт». Самыми главными «экспонатами» были, конечно, часы и шкатулка; за ними располагались серьги, браслет и… кольца. Кольца моих родителей.
– Вещи с историей, – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнесла Керолайн, когда мы подошли ближе.
– Ну, да. Как и положено всем фамильным драгоценностям, – изобразив равнодушие, пожала плечами я.
– Знаешь, ты, наверное, удивишься, но… – подруга не успела договорить. К нам подбежала какая-то девушка.
– Керолайн! – она перевела дыхание. – Наконец-то я тебя нашла. Миссис Локвуд и шериф Форбс о чем-то хотят поговорить с тобой.
– Я… – блондинка растерялась, переводя глаза с меня на девушку и обратно. – Ну… Хорошо, пойдем. До встречи, Елена!
Некоторое время я смотрела ей вслед, а потом, когда последний знакомый золотистый локон скрылся в толпе, взглянула в окно.
Стояла прекрасная лунная ночь, на темном небе не было ни облачка. Последние лучи заходящего солнца тускло освещали дальний краешек неба, а с востока уже поднималась луна, сливаясь холодным светом с ярким сиянием мириадов звезд.
Неожиданно я почувствовала себя лишней среди этих радостных смеющихся людей. Ночной воздух манил меня выйти в сад, и я поддалась.
Прямо за домом располагалось небольшое озеро, и на противоположной его стороне светлел белый камень маленькой беседки. Почему-то в этой части сада не было ни души. Казалось, вся природа замерла в ожидании чего-то: ветер не шелестел кронами деревьев, не трогал своим дуновением водную гладь, отражающую небо, словно зеркало.
Беседка была пуста. Из нее открывался прекрасный вид на озеро и восходящую луну. Приглядевшись, я даже заметила очертания млечного пути, пересекающего небо. Зрелище было просто волшебным.
Привалившись к холодной каменной колонне, я выгнала из головы все грустные мысли и полностью отдалась созерцанию великолепия, раскрывшегося передо мной.




Она не заметила меня. Впрочем, этого я и добивался.
Ее струящееся сапфировое платье, темные локоны, ниспадающие на плечи и спину, обрамляющие прекрасное смуглое лицо, ее глаза цвета горячего шоколада…
Внешне – как две капли воды.
Но вместе с тем она была другая. Движения Елены были мягкими и изящными, в них не сквозила грация хищной кошки. Ее улыбка излучала теплоту, а в глазах светилась нежность… и тщательно скрываемая грусть.
Да, Зак не ошибся. Я видел перед собой совершенно другого человека. Она – не Кетрин. Она – не тот навязчивый призрак из прошлого, преследующий меня повсюду.

Флешбек

– …Мисс Пирс! – с улыбкой сказал я, подходя ближе к своей любимой. Я нежно коснулся ее щеки, откинул волнистую прядку со лба. – Вы звали меня?
– Нет-нет-нет, Деймон, так не пойдет! – хитро взглянув на меня, девушка сделала шаг назад. – Мы же договорились, что ты будешь называть меня Кетрин. И только Кетрин.
– Как тебе угодно, – выдохнул я и прижал ее мягкую руку к груди.
– И – да, я и правда посылала за тобой… – она вновь высвободилась и отошла к окну. Несколько томительных секунд она молчала, а я не смел пошевелиться. Наконец, не поворачиваясь ко мне, она произнесла: – Деймон, ты любишь меня?
– Конечно же, да! – с жаром воскликнул я, решившись снова шагнуть к ней и нежно обнять за плечи. – Милая Кетрин, ты же знаешь, я никого никогда не любил так сильно, как тебя, и никогда не полюблю!
– Ох, Деймон! Если бы ты знал, как я боюсь потерять твою любовь, – она грустно вздохнула и обернулась. Ее глаза были преисполнены безграничной печали, но где-то из глубины пробивался слабый лучик надежды.
– Не бойся. Ты всегда будешь в моем сердце, что бы ни случилось.
Кетрин пристально посмотрела на меня, словно пытаясь отыскать хотя бы намек на сомнение. Но его не было. И просто не могло быть.
– Хорошо, Деймон. Если ты уверен, то тогда… я должна кое-что показать тебе.
Мы вышли из дома и направились в лес. Скоро между деревьев показалась хижина лесника, который редко когда покидал свой маленький домик.
Около двери Кетрин остановилась. Она подняла на меня глаза и тихо сказала:
– Я голодна, Деймон.
Ее фраза привела меня в замешательство.
– Кетрин, я не понимаю…
– Сейчас поймешь.
Она резко дернула на себя дверь. Железный засов с грохотом рухнул на пол, петли скрипнули и оторвались. Я замер, не в силах поверить, чтобы у Кетрин, такой маленькой, хрупкой и беззащитной девушки, хватило сил вот так просто выломать тяжелую дубовую дверь.
А она, тем временем, уже скрылась внутри, и я поспешил последовать за ней.
Грохот разбудил лесника, мирно спавшего на маленькой полуразвалившейся кровати. Увидев Кетрин, он непонимающе открыл рот.
– Мисс Пирс! Какими судьбами?..
Не успел он договорить, как лицо девушки начало меняться. Белки глаз налились кровью, на лице проступили вены, а в приоткрытом рте блеснули внезапно выросшие клыки. Спустя мгновение она уже была рядом с мужчиной и впилась ему в шею.
Я смотрел на маленькую струйку крови, стекающую вниз по груди обмякшего мужчины, и не мог поверить в происходящее.
Вдруг Кетрин вновь оказалась передо мной.
– Теперь ты видишь, кто я? Разве теперь ты сумеешь по-прежнему любить меня?
Я потерял дар речи. Медленно, очень медленно, я перевел взгляд с мертвого тела лесника на Кетрин. На ее губах в тусклом свете заходящего солнца, пробивавшегося сквозь маленькое оконце, поблескивала ярко-алая кровь, а глаза все еще были красными.
Но я видел перед собой Кетрин. Не вампира, не хладнокровного убийцу, а женщину, которую я любил.
– Да, Кетрин. Способен. Ты же помнишь: «ты всегда будешь в моем сердце, что бы ни случилось». И я никогда не откажусь от своих слов.
Как же я был слеп! Тогда я был лишь подопытным кроликом. Она не знала, как рассказать ему о своей истинной сущности, боялась, что потеряет его. Его, а не меня. Для нее всегда был Стефан, только Стефан.
Но теперь она – всего лишь призрак. Воспоминание, сюжет которого навсегда остался в прошлом.
Вдруг, вынырнув из невеселых мыслей, я понял, что Елена исчезла.
Нет, я не дам ей так скоро ускользнуть от меня!
Игнорируя какую-то девушку, которая решила пококетничать со мной, я выскочил на улицу.
Она стояла в беседке у озера. В свете луны казалось, что ее прекрасное задумчивое лицо вырезано из мрамора гениальным скульптором, создавшим свою самую красивую статую.
Неслышной поступью вампира я в мгновение ока оказался прямо перед ней, подойдя почти вплотную. До меня долетел еле уловимый запах ее духов. Ясный, мягкий, нежный и одновременно невероятно волнительный, он заставил меня на мгновение прикрыть глаза.
Нет, я не могу больше медлить.




– Прекрасная ночь, не правда ли? – послышался тихий голос у меня за спиной. Я резко обернулась.
Прямо передо мной стоял, слегка улыбаясь, высокий темноволосый мужчина. Его светло-голубые глаза казались почти серебристыми, словно впитывая в себя холодный свет луны. Черты лица были довольно мягкими, но вместе с тем мужественными и даже красивыми. Он был настолько близко, что я могла почувствовать тепло, исходящее от его тела.
Я поспешно отпрянула.
– Как вы… Кто вы? – только и смогла, наконец, выговорить я. Судя по тому, как он довольно прищурился, мужчина остался доволен произведенным на меня эффектом.
– Меня зовут Деймон Сальваторе. А вы, как я понимаю, мисс Елена Гилберт?
– Да, но…
– Приятно познакомиться, – не успела я сказать что-либо, как он мягко поцеловал мою руку. Я чувствовала его горячее дыхание на своей коже, чувствовала волну приятного тепла, прокатившуюся по моему телу. На пару секунд это совершенно сбило меня с толку.
– Постойте… Деймон Сальваторе? – опомнившись, внезапно даже для самой себя произнесла я. – Как тот, что состоял в Совете основателей в середине девятнадцатого века?
– Да, я… Потомок того Деймона, – Сальваторе немного склонил голову вбок и прищурился, словно ожидая от меня чего-то. От него веяло риском, опасностью и непредсказуемостью. Никто не смог бы угадать, что он сделает в следующую секунду. Это пугало… и одновременно манило.
– Я раньше не видела вас в городе. Вы недавно приехали?
– Можно сказать и так. Мне показалось, нужно в кои-то веки навестить родное гнездо. Все в мире когда-нибудь возвращается к истокам, начинаясь сначала. Истории повторяются. Ведь так? – туманно произнес Деймон.
– Не понимаю, о чем вы… – недоумевая, произнесла я.
В его глазах промелькнуло какое-то странное чувство. Разочарование? Облегчение? Я не успела разобрать.
– Забудьте. Это так, всего лишь мысли вслух, – Деймон снова улыбнулся. – Вы не откажете мне в удовольствии прогуляться с вами?
– С радостью составлю вам компанию, – я изо всех сил старалась говорить в тон ему.
– Значит, вы хорошо разбираетесь в истории города? – прищурив изучающие глаза, спросил он, когда мы вышли из беседки.
– Я бы так не сказала, – честно призналась я. – Мне известны только основные события, произошедшие за последние два столетия. И в основном это все мифы о вампирах и тех, кто с ними боролся.
Взгляд Деймона стал еще пронзительнее.
– Значит, вы считаете это мифами?
– А вы думаете иначе? – удивилась я. Деймон Сальваторе никак не походил на любителя мистики.
– Милая Елена, никогда не забывайте старую добрую истину, – он наклонился ко мне так, что его губы были всего в паре сантиметров от моего уха. – В каждой сказке всегда есть доля правды.
– Елена! Вот ты где! – послышался знакомый голос. Керолайн выскочила из дома и теперь быстро шагала в нашу сторону. – Я не помешала?
– Конечно, нет, Керолайн, – пробормотала я, все еще плохо соображая, что происходит.
– А чего это ты тут стоишь одна? – удивленно нахмурившись, произнесла блондинка, подойдя ближе.
– Одна?.. – я обернулась. Действительно, вокруг не было ни души. Таинственный Деймон исчез, словно его и не было. Но как он мог успеть так быстро уйти?..
– Елена! Что с тобой?
– Ничего… не обращай внимания, Керолайн. Ты что-то хотела?
– А, да. Мама и миссис Локвуд хотят нам что-то рассказать. Говорят, это очень важно.
– Конечно. Тогда пойдем, – рассеяно пробормотала я.
«В каждой сказке всегда есть доля правды». Кто-нибудь объяснит мне, что он хотел этим сказать?

Многие знания рождают многие печали.
Екклесиаст

– Простите, что прерываю вам праздник, девушки, – вздохнула миссис Локвуд после короткого обмена приветствиями, когда мы с Керолайн уселись на диване в просторном кабинете мера города. – Но мы с миссис Форбс подумали, что вам нужно знать.
– Вы помните, что ваши предки состояли в Совете основателей на протяжении веков, – начала Элизабет Форбс. – Совет решал самые важные вопросы, когда требовалось обсуждение и решение, принятое коллективно. Но эти вопросы были связаны не только с политикой, но и с безопасностью жителей Мистик Фоллс. И в то время они подчас имели… мистические обстоятельства.
– Я думаю, не нужно подробно углубляться в историю тех времен. Мы расскажем вам лишь самое основное – то, что представляет особую важность, – многозначительным тоном добавила Кэрол.
– В девятнадцатом веке в городе появились вампиры, – мрачно произнесла шериф.
Повисло молчание.
– Вы что, серьезно? Вы говорите, что вампиры, эти мифические существа из ужастиков, существуют на самом деле? – наконец воскликнула Керолайн. Выражение ее лица прямо-таки кричало: «Что это еще за глупая шутка?!»
– Да, Керолайн. Это и есть тот самый серьезный разговор. Мы понимаем, что в это очень трудно поверить, но это делается ради вашей же безопасности. Предупрежден – значит, вооружен, – все так же невесело сказала старшая Форбс.
– Если вы смотрите новости, то видели, сколько в окрестных городах было жертв в последнее время, – вздохнув, подхватила Локвуд. – Они исчислялись десятками, а иногда даже почти что сотнями! Все жертвы были обескровлены, на теле почти не было следов насилия. В новостях всегда говорили, что это – случаи нападения диких зверей, путешествующих большими группами. На самом деле это могло быть виной одного-единственного вампира.
– Именно поэтому эта проблема всегда была самой важной на совете. Вампиры – главная опасность, и никакие другие бедствия не могут сравниться с ней. И, что самое ужасное – ее невозможно предотвратить. Вампиры совершенно ничем не отличаются от нас. Они могут казаться вполне обычными, ничем не примечательными людьми. Но на самом деле это ужасные монстры, в которых нет никаких чувств, кроме жестокости, никаких желаний, кроме как пить кровь.
Теперь повисшее молчание стало напряженным. Даже Керолайн притихла, перестав пытаться отыскать во всем сказанном глупый розыгрыш. Серьезные лица двух женщин, сидящих прямо перед нами, говорили, что это суровая реальность, какой бы невероятной она ни казалась.
Я вдруг вспомнила Деймона и его последние слова. «В каждой сказке есть доля правды» – значит, он знает о вампирах? Хотя, это ведь очевидно – его предок с таким же именем входил в совет основателей. Тогда становится понятно, что означал его испытующий взгляд. Видимо, ему не понравилось, что такую опасность принимают за не стоящие внимания мифы.
А, может быть, именно из-за вампиров он приехал в город?
В любом случае, что-то мне подсказывало, что не стоит сейчас о нем говорить.
– Поэтому мы просим вас быть крайне осторожными. И нужно хранить все, что мы сказали, в тайне. Я думаю, вы сами понимаете, что в лучшем случае ваши слова сочтут за бред, а в худшем город охватит паника, – сухо произнесла шериф.
– Теперь можете идти. Вечеринка подходит к концу, гости начинают расходиться. Если вы пожелаете, можете еще ненадолго остаться, но лучше всего вам будет сейчас отправиться домой и хорошенько обдумать все, что мы сейчас рассказали, – гораздо мягче сказала миссис Локвуд.
– Да. Действительно, нам лучше уйти, – поднимаясь, согласилась я. Керолайн последовала за мной.
– Маме явно было не по себе, когда она рассказывала все это, – пробормотала Керолайн, когда мы уже шли по улице. – Да и миссис Локвуд, видимо, тоже.
– Керолайн, что ты думаешь насчет всего этого? – тихо спросила я.
– Знаешь, я хотела рассказать тебе еще на вечере кое-что интересное, но не успела. А сейчас, мне кажется, уже не лучшее время.
– Да, Керолайн, ты умеешь заинтриговать.
Подруга засмеялась.
– Ну, мы можем опять вместе собраться в «Мистик Гриле» и поговорить об этом, – подмигнула она мне.
– Постой, ты собираешься рассказать Бонни? Но ведь…
– Елена, когда ты успела стать такой занудой? Бонни – наш друг! Во-первых, она имеет право знать то, что знаем мы, а во-вторых – если ты про «панику в городе» – я уверена на все сто процентов, она никому не расскажет этой тайны.
– Во-первых, я не хочу заставлять ее вникать в наши проблемы и беспокоиться вместе с нами. Во-вторых, если подумать, каждый в городе на самом деле «имеет право знать».
Но Керолайн, как и всегда, была непреклонна.
– Нет, Елена. Бонни должна узнать. И еще, я думаю, ты понимаешь, что тебе меня не переспорить.
Ничего не ответив, я только вздохнула и, попрощавшись, свернула к своему дому.
Перед тем, как уснуть, я вспомнила Деймона Сальваторе. Поразмышляв немного, я решила, что завтра обязательно попробую узнать о нем.



Значит, она почти ничего не знает о вампирах. Не знает, что они существуют. Ха, занятно.
С другой стороны, одной проблемой меньше – мне не пришлось шифроваться. По правде говоря, я не думал, что она настолько наивна. Как ни крути, она – двойник коварной вампирши, и я предполагал, что Елена знает хотя бы то, что «мифы о вампирах и тех, кто с ними боролся» – это на самом деле реальные события.
Вообще-то было довольно интересно наблюдать за ней. За ее словами, жестами, мимикой, движениями. Правда, сначала мне пришлось напоминать себе, что это другая девушка. Это не Кетрин.
Но только лишь сначала. Сам не знаю, почему, но рядом с ней я чувствовал себя по-другому. Открытость и честность Елены оказывали на меня поистине странное воздействие. Я никогда не видел у Кетрин таких добрых глаз, мягкой улыбки. Никогда не слышал такого спокойного и приятного голоса. И, что самое невероятное, все мое существо тянулось к ней, хотело понять и узнать ее такой, какая она есть.
Я никогда не чувствовал себя так с Кетрин.
…Так-так, что-то мои мысли занесло в сторону розовых соплей. Разве я могу говорить о каких-то новых, «прекрасных и возвышенных» чувствах к Елене, если она – точная копия Кетрин?
Вот и я думаю, что нет. Это абсурд. Елена для меня не более чем ее двойник. И никогда не будет кем-то большим. А разве может быть иначе?



На следующий день, когда мы после школы собрались в Мистик Гриль, Керолайн выполнила свое обещание, рассказав все Бонни. Сначала подруга, как и ожидалось, не очень-то поверила, но в итоге Кэр все-таки сумела ее убедить. Закончив рассказывать одну историю, блондинка сразу принялась за другую.
– Елена, помнишь, я вчера хотела рассказать тебе кое-что о твоих семейных реликвиях?.. Так вот, я покопалась в истории города и обнаружила, что в полтора века назад твои золотые часы использовали, чтобы отыскать в городе вампиров. Изобрел этот механизм твой предок Джонатан Гилберт. Точно не знаю, как все это происходило, но везде говорится, что часы действительно каким-то образом помогали найти вампиров.
– Все невероятнее и невероятнее, – пробормотала Бонни, уставившись невидящим взглядом на стакан с колой.
– Бонни, это все правда! Мама и миссис Локвуд не стали бы пудрить нам мозги! Да и к тому же, они не умеют намеренно изображать такие серьезные лица. Значит, если поверить, что вампиры существуют, то городская история оказывается не сказкой, а целой эпопеей о борьбе с этими существами. И, раз нас предупредили, значит, над Мистик Фоллс действительно сгущаются тучи.
Бонни не ответила, продолжая пожирать стакан глазами.
– Эй, проснись!
– Если вся эта мистика на самом деле существует, значит, и магия тоже вполне возможна. Так, что ли, получается? – скептически проговорила она, переведя, наконец, взгляд сначала на Керолайн, потом на меня.
– Ты это о чем? – нахмурилась блондинка.
– Бабушка иногда говорит мне, что в роду Беннет на протяжение многих поколений рождались ведьмы. Сильные ведьмы, – девушка многозначительно закатила глаза. – Конечно, она рассказывает кое-что такое только когда выпьет стаканчик-другой коньяка, но… Пару раз она говорила мне об этом совершенно трезвой.
Повисло молчание.
– В общем, она сказала, что эти способности каким-то образом проявятся, когда настанет время, – вздохнув, Бонни продолжила. – Если правдивые предсказания по мелочам – это проявление способностей, то можете уже сейчас называть меня ведьмой.
– Не нравится мне эта история. Неужели вы прямо так сразу поверили в это? В магию, в этих вампиров? – я, наконец, подала голос.
– Нет, я лично до сих пор не могу. Но все же за последние десять лет я, по-моему, не видела, чтобы мама даже какую-нибудь шуточку отпустила. Так что думаю, что безопаснее поверить, чем попробовать почувствовать клыки вампира в своей шее. Ой, ладно, мне нужно идти, – она глянула на часы и вскочила. – Пока, девочки. Увидимся завтра!
– Вот так всегда. Минуту назад сидела и увлеченно болтала о чем-то, и вдруг – раз! – и убежит, – вздохнула Бонни.
– Слушай, а ты что-нибудь слышала о Деймоне Сальваторе? – внезапно спросила я.
– Деймон Сальваторе? Что-то знакомое… он вроде был в Совете основателей.
– Нет, о… ныне живущем?
– В каком смысле? А разве такой есть? – подруга удивленно нахмурилась. – Нет, никогда не слышала. А что?
Внезапно что-то привлекло мое внимание. На миг мне показалось, что в толпе мелькнуло лицо Деймона.
Я судорожно обежала глазами поток людей. И мне снова показалось, что я видела, как он сворачивает за угол кафе.
– Елена, что с тобой? Кого ты увидела?
– Я… я пойду. Прости, что я тоже так неожиданно ухожу, просто… В общем, извини, – пробормотала я, натягивая куртку. – Пока, Бонни.
Захватив сумку, я бегом помчалась туда, где видела Деймона, оставив подругу растерянно смотреть мне вслед.


Когда я, наконец, свернула за угол, то остановилась как вкопанная. Там был тупик, где пара-тройка рабочих реконструировали стену и крышу бара. И ни малейшего намека на Сальваторе.
Я уже развернулась и собралась, проклиная себя, возвращаться домой, как вдруг у меня над самым ухом послышался знакомый тихий голос:
– Ты искала меня?
Обернувшись, я увидела перед собой Деймона собственной персоной.
– Да, но откуда вы…
– Если можно, то лучше «ты», – хитро поглядывая на меня, подмигнул Деймон. – Пожалуй, предвосхищу твой вопрос: я просто шел мимо и услышал, как ты говорила обо мне. И вот он я, можешь спрашивать у меня все, что только пожелаешь.
Странно. Я же вроде бы не кричала так, что было слышно на всю улицу… Ладно, сейчас не время об этом размышлять.
– Я хотела поговорить с вами… – поймав его прищуренный взгляд, я поправилась. – С тобой. Пожалуйста, расскажи мне все, что ты знаешь о вампирах и истории Мистик Фоллс.
Казалось, он был порядком удивлен.
– А с чего это вдруг в тебе проснулась такая жажда знаний? Еще вчера тебе были неинтересны все эти… «мифы», как ты выразилась, – на последних словах он усмехнулся.
– Теперь я знаю, что это не мифы. И, поскольку ты явно очень хорошо разбираешься во всем этом, я прошу тебя рассказать мне.
– Знаешь, по-моему, здесь, – он обвел руками кирпичные стены. – Мягко говоря, не лучшее место для рассказа. Может быть, лучше съездим ко мне домой? Уж там-то атмосфера очень располагает… к разговорам.
Глядя в его еще хитрее сузившиеся глаза, мне почему-то стало не по себе.
– Да не волнуйся ты, – его глаза как-то странно блеснули. – Я не кусаюсь.
– Знаешь, я…
– В поместье Сальваторов живет Зак, мой дядя. Елена, я же сказал, у тебя нет причин беспокоиться. Поехали. Ты же хочешь так много всего узнать.
Я много раз видела Зака. Он был хорошим человеком, часто помогал родителям, хотя было видно, что он почему-то старается избегать дружбы и привязанности. Деймон был мне не очень-то знаком, да и верить ему было опасно, но… что-то подсказывало мне, что он в любом случае не сделает мне ничего плохого. Полагаться на «внутренние подсказки», конечно, очень рискованно, но я должна узнать больше, чтобы суметь защитить дорогих мне людей.
– Хорошо, Деймон, – я подняла на него глаза. – Я поеду с тобой.[/hide]

Самый верный путь к сердцу человека –
это беседа с ним о том, что он ценит превыше всего.
Дейл Карнеги

– Итак, с чего же мне начать мое внеплановое репетиторство по истории? – Деймон расположился в кресле роскошной гостиной особняка Сальваторе, жестом предлагая меня сесть на диван.
– Расскажи о 1864 годе, – при упоминании этой даты его лицо мгновенно напряглось и помрачнело, но я, даже не зная причины, все равно заставила себя продолжить. – Я знаю о нем лишь то, что это был один из самых знаменательных годов в истории борьбы с вампирами.
– Да. Наверное, так и есть, – я непонимающе посмотрела на него, но он даже не взглянул в мою сторону. Вместо этого он налил себе полстакана виски, залпом осушил его и плеснул еще. – Почти для всего города это был счастливейший день.
– Что значит «почти»?
– В тот год на вампиров устроили настоящую облаву, – казалось, он не слышал моего вопроса. – События подобного масштаба еще никогда не происходили в Мистик Фоллс. Но благодаря какому-то изобретению, местные жители сумели отыскать вампиров и отличить их от людей. Одним из самых ярых противников вампиров был мой о… предок, Джузеппе Сальваторе, – на мгновение Деймон запнулся, лишь только на мгновение, но я успела заметить это. – И именно сыновья, Стефан и Деймон, навели его на мысль, что в городе безнаказанно обитают вампиры. Дело в том… – мужчина вздохнул и на пару секунд закрыл глаза. Выглядело это так, будто ему было больно рассказывать дальше. – Дело в том, что они оба любили одну женщину. Позже они узнали, что она вампир. Стефан сохранил ее тайну. А вот Деймон… он доверился отцу. Он рассказал ему обо всем и просил, чтобы Джузеппе защитил ее, но отец предал Деймона и схватил эту женщину. Ее отвезли в церковь к другим заточенным вампирам и подожгли здание. А Стефан и Деймон были застрелены своим собственным отцом.
Я потрясенно молчала, даже не зная, что сказать.
– Занятная история, не правда ли? – глаза Деймона были полны холодного безразличия, но все-таки в них читалась еле заметная, тщательно скрываемая боль. – Похоже на сюжет современной слезливой мелодрамы.
– Я так не думаю, – искренне сказала я. – Но, Деймон, откуда ты знаешь такие подробности?
– Наткнулся на какую-то древнюю рукопись. Наверное, дневник одного из братьев, – он пожал плечами. Почему-то меня это не убедило, но я не стала переспрашивать. – Хочешь что-нибудь еще?
– Нет… спасибо большое за твой рассказ, Деймон. Если не возражаешь, я пойду домой, – мне не хотелось больше расспрашивать его.
Он рассеянно кивнул, а я направилась к двери. Но его внезапный оклик остановил меня:
– Елена! Я хочу… поблагодарить тебя, – он встал и подошел ближе. – Спасибо за то, что ты пришла. И прости, что не рассказал тебе большего.
– Деймон, не извиняйся. Ты поведал мне очень многое. Да и сам рассказал гораздо больше, чем собирался, – я не знаю, что толкнуло меня произнести последние слова. Но я чувствовала, что эта история много значит для него. Ощущала, что какое-то событие, связанное с ней, ранило его сердце очень и очень долгое время. Понятия не имею, с чего я вдруг подумала именно так. Но я словно чувствовала это, чувствовала его настроение и эмоции. Его боль. – До встречи, Деймон.
Против воли отвернувшись, я вышла из дома.
– До встречи, Елена, – его тихое прощание слилось с внезапно налетевшим сильным порывом ветра, заглушившим и унесшим эти слова за собой.


Когда я вернулась домой, на улице начинал накрапывать мелкий назойливый дождь. Едва я успела переодеться и сесть на кровать, чтобы обдумать то, что только что произошло, как у меня в кармане завибрировал телефон. Посмотрев на экран, я тут же поняла, что возможность побыть одной для меня теперь надолго потеряна.
– Привет, Елена! Слушай, я тут такое откопала! Можно я приду к тебе, а то мне дали вынести эти материалы из архивов не больше, чем на два часа, – послышался взволнованный голос Керолайн. – Я пыталась дозвониться до Бонни, но ее мобильник выключен. Первый раз и в такой важный момент!.. Ну, ладно, так я могу прийти к тебе?
– Да, Керолайн. А что ты…
– Отлично! Тогда жди меня через пятнадцать-двадцать минут! – радостно вскрикнула подруга и отключилась.
В смятении я спустилась вниз. Что же такого она могла найти, что ее это так взбудоражило?
В гостиной сидел Джереми и что-то читал. Но, увидев меня, он отложил книгу.
– Можно с тобой поговорить?
– Конечно, Джер.
– Я хотел бы извиниться перед тобой. Нет, подожди, дай мне сказать, – он жестом остановил меня, когда я попыталась перебить его. – Я был неправ, отталкивая тебя все это время. Ты нужна мне, потому что ты – единственный близкий человек, который у меня остался. Мы должны быть вместе, ведь мы с тобой одна семья. И всегда ею будем, что бы ни случилось.
– Джер, я… я очень тронута твоими словами, – искренне сказала я. – Ты тоже нужен мне. И я рада, что теперь мы снова брат и сестра.
В дверь позвонили.
– Это Керолайн, – я вздохнула и пошла открывать.
– Желаю удачи! – весело сказал Джереми и вышел из гостиной.
Когда я открыла дверь, на пороге передо мной, как и ожидалось, предстала Керолайн с зонтиком и какой-то папкой в руках.
– Ух! На улице такой дождь начался! Льет как из ведра! – блондинка всплеснула руками, когда мы уселись на диване в гостиной. – Ну, в общем, перейду сразу к делу. Я отправилась прямиком в городские архивы (не надо так удивленно на меня смотреть!) и мне разрешили покопаться в некоторых старых материалах. Сама понимаешь, вдруг шерифу что-то срочно нужно, а они откажут ее дочери.
Первым, что попалось мне на глаза, была папка с историческими справками о семье Сальваторе, – услышав эту фамилию, я насторожилась. – Оказывается, глава семьи активно боролся с вампирами, а вот его сыновья были против этих действий. Там не описаны подробности, зато сказано, что после их внезапной смерти тела так и не нашли. Я даже обнаружила их фото! Смотри!
Керолайн порылась в папке и достала очень древнюю на вид фотографию, отпечатанную на пожелтевшей бумаге.
Как только я взяла ее в руки, у меня пропал дар речи. Как сквозь сон я услышала, что на улице прогрохотал гром.
– Керолайн, а ты уверена, что оно настоящее? – медленно проговорила я, не отрывая глаз от прямоугольного листка.
– Конечно, уверена, – блондинка склонила голову и недоуменно посмотрела на меня. – В городские архивы не пускают кого попало. Да и зачем кому-то подделывать старую фотографию?
– Понятно, – внезапно у меня в голове словно щелкнул выключатель. Отдельные кусочки головоломки сложились в цельную картинку, пугающую и отталкивающую. – Надо же, как просто.
– Елена! Что с тобой? – Керолайн встревожено заглядывала мне в глаза, пытаясь понять, о чем я говорю.
На мгновение я прикрыла глаза. Потом повернула голову и как ни в чем не бывало посмотрела на подругу.
– Со мной все нормально, Кэр. Так, просто осознала для себя кое-что, – судя по ее взгляду, я запутала Керолайн еще больше. Но девушка только нахмурилась и ничего не сказала.
Следующие полчаса мы обсуждали материалы, которые она отыскала. После недавнего разговора для меня в их не было совершенно ничего нового, но не могла же я рассказать Керолайн о нем?..
Особенно после моего чудовищного предположения.
Когда подруга ушла, я еще долго в смятении стояла около двери.
А потом я поняла, что не могу вот так судорожно пытаться сама ответить на все вопросы, возникающие в голове. Мне нужно отправиться к нему и услышать все, что я хочу знать.
В конце концов, если бы он хотел, то уже убил бы меня.
Решительно натянув куртку и сняв с крючка зонтик, я вышла из дома и отправилась в поместье Сальваторов.



Как у нее это получилось?
Как она смогла понять, что я чувствовал? Я всегда старательно скрывал от всех свои эмоции, и до сих пор мне это удавалось. А она… Она словно видела меня насквозь. Она не могла знать причины моей боли, но смогла различить ее за идеальной маской равнодушия.
«Ты поведал мне очень многое. Да сам рассказал гораздо больше, чем собирался». Эти слова ошеломили меня. Произнесенные с каким-то бессознательным состраданием, они будто тараном врезались в стену бесчувственности, которую я упорно, кирпичик за кирпичиком, выстраивал все эти сто сорок пять лет.
Я налил себе еще виски. Черт, похоже, я осушил уже целый графин.
А, ладно. Мне же нужно расслабиться. Забыться.
Как же все сложно. Чувствовать так стремно.



Едва я вылезла из машины, как вся моя уверенность пропала. Наверняка он услышал шорох колес и стук закрываемой двери. Но, чтобы держать себя в руках, мне нужно еще раз прокрутить в голове свои аргументы.
Быстрое и бесшумное перемещение. С момента нашей первой встречи я не вспоминала об этом, но теперь… становится понятно, как он смог неслышно подойти и в мгновение ока исчезнуть.
Неподражаемый слух. Иначе как он смог услышать мой с Бонни разговор?
Его подробное повествование. В целом это не аргумент, но вместе со следующим он выглядит довольно обоснованным.
Фотография. То, что заставило меня понять, кто он есть на самом деле.
На ней он, слегка улыбнувшись, стоял рядом с братом, закинув руку ему на плечо. В углу стояла пометка: «братья Сальваторе. 1863».
На несколько секунд я прикрыла глаза. А затем решительно направилась к крыльцу.
Набравшись смелости, я постучала. Ответа не последовало. Прождав пару минут, я решилась попробовать открыть дверь. Она оказалась незапертой.
Деймон сидел в том же кресле, развернув его к камину, все с тем же бокалом, наполненным виски. Странно, но мне показалось, что он не первый. И не последний. Что же его так расстроило?..
Стоп. О чем я думаю? Его не следует жалеть в любом случае.
– Зачем же ты пришла на этот раз? Все-таки, не насытилась знаниями? – его голос был все так же тих и насмешлив, но теперь в нем сильнее сквозила печаль.
– Деймон, я… я знаю, кто ты, – мои слова показались мне ужасно нелепыми, но это все, что пришло мне в голову. И, против всех стараний, они были сказаны совсем не грозным или обличающим тоном, как собиралась. Скорее это походило на еще один приступ острого сочувствия. Да что со мной такое?
– Да-а? Ты представь, если честно, я и сам не знаю, кто я. Может, ты раскроешь мне глаза? – он, наконец, поднялся и обернулся ко мне. Его бровь была приподнята, а губы растянулись в привычной усмешке.
– Ну, давай, Елена. Скажи это, – он подошел ближе и остановился всего в нескольких сантиметрах от меня. Его дыхание обжигало мне кожу. И я не ошиблась: от него действительно очень остро пахло алкоголем. – Я хочу услышать, как ты произнесешь это слово.
– Я знаю, что ты… вампир, – с трудом произнесла я. Его взгляд гипнотизировал, мешая здраво мыслить. Да, со мной определенно что-то не так.
– И ты осмелилась прийти ко мне, зная это? – он подошел к барной стойке, снимая с полки еще один графин с золотистой жидкостью. – Какая ты, оказывается, смелая.
– Не пей больше, – под его удивленным взглядом я смутилась и тут же выпалила: – Я хочу поговорить с тобой, и ты должен отвечать обдуманно.
– Елена, дорогая, если вампиры захотят, они могут быть трезвыми, даже выпив все запасы виски. И вообще, с чего ты решила, что я буду на что-то отвечать?
А действительно?
– Потому что… – я судорожно пыталась придумать вескую причину. – Потому что я знаю твою тайну и могу выдать тебя Совету.
– Ты совсем не владеешь искусством шантажа, Елена. Уж прости.
– Я действительно смогу это сделать, – но даже мой неуверенный тон говорил об обратном.
Мужчина только вскинул брови и развел руками, мол, «сама же видишь, что нет».
– Деймон, ты… убиваешь людей? – я решила все-таки задать вопрос.
Его лицо помрачнело. Казалось, что он сам не знал, как ответить на этот вопрос.
– Раньше мне… приходилось. А сейчас нет, – он отвернулся и все-таки отхлебнул порядочную долю жидкости прямо из графина.
– Что значит «приходилось»? – я уцепилась за это слово, словно за спасительную ниточку.
– Я не могу рассказать тебе эту историю. Слишком свежи еще воспоминания.
По его тону и особенно глазам, полным боли, я поняла, что и правда лучше пока не спрашивать его об этом.
– Хорошо, тогда как ты стал вампиром?
– О, я же рассказал тебе все, – он пожал плечами. – Правда, не переходя на личности, но основную сюжетную линию ты помнишь. Кстати, присаживайся. Прости, что я такой невежливый и не сказал это раньше.
Не отрывая от него глаз, я осторожно присела на диван, а он опять расположился в кресле.
– Дежа вю, не правда ли? Давно ли ты так же сидела напротив меня, и мы мило разговаривали? – похоже, он всеми силами старался сменить тему, глядя на пляшущие языки пламени.
– Деймон, я знаю, что тебе больно это рассказывать. Но поверь мне, если ты это сделаешь, то тебе станет намного легче, – мягко произнесла я.
– А почему ты вообще хочешь это узнать? Зачем ты вот так просто полезла в душу незнакомому человеку? – прищурив глаза и склонив голову, спросил он.
– Я должна убедиться, что ты не такой монстр, как описывают вампиров, – если честно, то, что я сказала, было не совсем правдой. Но настоящее чувство я бы не смола выразить, ведь невозможно описать то, чего не понимаешь. А я совсем не понимала, почему меня так тянуло узнать Деймона.
– О, тогда это бесполезная затея. На самом деле я такой и есть. Так что ты зря пришла.
– Нет, Деймон, я вижу, что это не так. Пожалуйста, расскажи мне.
Несколько минут он смотрел на меня, словно обдумывая, можно ли раскрыть мне свою душу.
– Ее звали Кетрин Пирс, – он вздохнул и снова устремил взгляд на огонь. – Женщину-вампира, которая покорила наши с братом сердца. Она никогда не скрывала, что имеет отношения с нами обоими, и именно из-за этого между нами со Стефаном возникла непримиримая вражда. Кетрин говорила каждому из нас, что любит только его одного. Но в действительности ее сердце всегда принадлежало моему брату. Мои глаза застилала сладостная непрозрачная пелена любви, и я не мог увидеть этого. Но в итоге Кетрин сама призналась, что она никогда не любила меня, что для нее всегда, с самого начала, был только Стефан и никто другой.
Знаешь, я часто вспоминал ее слова. Я уверен, что они врезались мне в память навечно. А, учитывая мою сущность, понятие «навечно» приобретает буквальный смысл.
Ты спрашиваешь, как я стал вампиром? Просто Кетрин поила нас своей кровью, чтобы мы могли быть ее игрушками вечно, даже после нашей человеческой смерти. А отец застрелил нас обоих за любовь к вампиру сразу после того, как их всех заточили в церкви и сожгли. Вот так мы с ним и стали кровожадными убийцами, без дома, без семьи и без любви.
Он глотнул еще виски, а я снова и снова прокручивала в голове его историю. Сколько же боли ему пришлось пережить!
– То есть, она умерла… Вместе со всеми? – я тут же поняла, что придумать что-то глупее этого очень сложно, но было уже поздно.
– Знаешь, я не уверен, – его ответ удивил меня. – Все-таки это Кетрин, хитрая и расчетливая стерва, которая сумеет выйти невредимой из любой ситуации. Так что не удивлюсь, если она вдруг окажется вполне живой. Насколько это возможно для вампира.
– А твой брат?
– Я ни разу не виделся с ним после нашего обращения. Но я думаю, он тоже здравствует и процветает.
– И ты ни разу не пытался увидеть его? Поговорить с ним, помириться, в конце концов?
– Я не мог этого сделать, – от его тона меня внезапно пробрал холод. Похоже, причина кроется именно в событии, которое он не хочет мне открывать. Но разве после всего, что услышала, я могу требовать от него продолжать?
– Ну что, наслушалась? Теперь можешь посмеяться надо мной – не волнуйся, меня это нисколечко не заденет, – он холодно усмехнулся и встал.
– Деймон, я не собираюсь насмехаться над тобой! – в негодовании я вскочила вслед за ним. – Неужели ты считаешь меня настолько жестокой? Ты более чем заслуживаешь…
– Жалости? Спасибо, она мне тоже не нужна, – он перебил меня, и в его словах чувствовался гнев.
– Да нет же! Понимания! – не в силах больше сдерживаться, я перешла на крик. Как он может так относиться ко мне после того, как открыл свою душу?! – Вся эта история столько лет терзала твое сердце, а у тебя не было никого, с кем ты мог бы поговорить об этом! И чем дольше ты хранил эти воспоминания, тем острее была твоя боль! Так вот знай – я понимаю тебя, и мне искренне жаль, что в твоей жизни было столько несчастий!
Я сама не заметила, как с каждым словом все ближе подходила к нему, и теперь наши лица разделяло не больше дюжины сантиметров.
Тяжело дыша, я не могла заставить себя отойти. Деймон был так близко, что я могла различить каждый перелив в радужке его светло-голубых глаз, каждую ресничку, каждую едва заметную морщинку на его коже.
Внезапно входная дверь распахнулась, вернув меня обратно в реальность, и я рефлекторно отпрянула. Но когда я посмотрела на вошедшего, то не смогла сдержать ошеломленный вскрик.
Глядя на меня, Деймон чуть-чуть сжал губы, словно жалея о чем-то. Потом повернулся к человеку в дверях, растянул рот в знакомой язвительной улыбке и притворно-радостно воскликнул:
– Ну, здравствуй, мой милый братец!

Слово иногда бьет насмерть.
Александр Грин

Стефан смотрел на нас и, похоже, не мог поверить своим глазам. Я не понимала причины столь сильного удивления, но и сама была потрясена: впереди я словно видела ожившую фотографию – тот самый парень лет семнадцати-восемнадцати с довольно светлыми волосами и прямыми чертами лица.
– Пожалуй, я вас представлю, – переводя взгляд с меня на парня, произнес Деймон. – Стефан, знакомься, это Елена. Елена, перед тобой мой брат Стефан.
– Как она… настолько… – Стефан продолжал пребывать в полнейшем смятении чувств, с трудом выговаривая слова. Что же его во мне так поразило?
– Братец, я думаю, по правилам этикета, который ты так обожал – в свое время – ты должен поздороваться с дамой.
Юноша мгновенно опомнился и взял себя в руки.
– Елена, уходи отсюда, и как можно скорее, – в голосе Стефана слышался если не приказ, то весьма настойчивая просьба.
– Ну у тебя и приветствия. Братишка, зачем же так грубо выставлять девушку из дома?..
– Где Зак?
– Дай подумать, – Деймон закатил глаза и сделал вид, что задумался. – Кажется, лежит в подвале без сознания.
– Что? – воскликнула я.
– Не волнуйся, Елена, никакого насилия. Просто ма-а-аленькая доза снотворного, – насмешливо глядя на меня, пожал плечами он. – А вообще я предупреждал тебя, что я не какой-то там, а образцово-показательный бессердечный вампир.
– Значит, ты внушил ей оставаться у себя? Она обычная девушка, Деймон! И она – не Кетрин! – младший Сальваторе прямо-таки излучал праведный гнев.
– Где-то я уже это слышал. Что ж вы все так немилосердно попрекаете меня Кетрин?
И снова он старательно изображал безразличие, но в его глазах проскользнула тень глубокой печали.
– Тебе все равно. Ты забавляешься с ней, – похоже, Стефан не уловил того, что почувствовала я. – Отпусти ее, пока не поздно!
– На что это ты намекаешь? – теперь уже Деймон прищурился не насмешливо, а с нескрываемой враждебностью.
Я вдруг вспомнила Кетрин, которая не только спокойно наблюдала за ссорой братьев, но и сама подливала масла в огонь. Кем бы она ни была, я не хочу быть похожей на нее. Тем более Деймону вновь разгоревшаяся вражда точно не пойдет на пользу.
– Стойте! – я заслонила собой Деймона, когда Стефан начал надвигаться на него. – Никто мне ничего не внушал, Стефан. Я пришла сюда по своему собственному желанию.
– Елена, лучше не вмешивайся. Хуже будет, – холодно произнес Деймон, не отрывая глаз от Стефана.
– Тебе только кажется, что по собственному. Деймон, отпусти ее, – братья все так же агрессивно глядели друг другу в глаза.
– Боюсь, мой добрый братец, что она действительно пришла сюда сама. Ты просто не знаешь, до чего она девушка смелая… и до чего хорошо у нее поставлен голос, – его последние слова сильно смутили меня, но сейчас мне нужно было остановить заново разгорающийся конфликт.
– Пожалуйста, остановитесь! Не ссорьтесь снова, – попытавшись сделать тон голоса как можно более успокаивающим, попросила я.
– «Снова»? Что ты имеешь в виду? – мгновенно переспросил Стефан. – или Деймон уже успел…
– Неважно, откуда я узнала вашу историю, – не дав ему договорить, выпалила я. – Неважно, под внушением я или нет. Главное, остыньте! Вы же братья, и неужели полтора столетия жизни вас ничему не научили?!
Стефан нехотя сделал пару шагов назад. Я вздохнула с облегчением.
– Наверное, ты права. Оставим это, – пробормотал он.
– До лучших времен, – хищно улыбнулся Деймон. Но, уловив мой осуждающий взгляд, все-таки убрал с лица ухмылку.
– Отлично, Елена, мы спокойны, добры и учтивы друг с другом. Довольна? – Старший Сальваторе снова перевел взгляд на брата. – А теперь скажи мне, зачем ты приехал сюда?
– У меня к тебе был такой же вопрос, – Стефан задумчиво оглядывал комнату. – Ты решил потрясти и этот город новой волной убийств?..
Я шокировано посмотрела на Деймона. Он же говорил, что не убивает людей?
– Не при Елене, Стеф, – он старался не смотреть на меня.
– А что, тебе так важно ее мнение?
– Нет, просто не хочу, чтобы она видела, как я размазываю тебя по стенке.
Ну вот, опять. Как же их все-таки разнять?!
– Деймон, могу я поговорить с тобой наедине? – единственное, что пришло мне в голову.
– Если ты этого так жаждешь, – он мгновенно переменился и хитро подмигнул мне. – Стефан, располагайся. А я схожу с Еленой на веранду. Мы быстро… Постараемся.
– Деймон, давай посерьезнее, – я хмуро глянула на него, когда мы шли по коридору.
– О, не люблю серьезность. Она очень утомляет. И ты не забыла, сколько я выпил виски? – он начал демонстративно пошатываться. – Я по определению не могу быть серьезен.
– Стефан сказал, что ты хочешь устроить еще одну волну убийств. Что это значит?
Старший Сальваторе мигом прекратил изображать невменяемого пьяницу.
– Это часть той самой истории, которую я не хочу тебе рассказывать, – он особенно подчеркнул последние слова.
– Я и не требую от тебя нового повествования, просто скажи мне, так ли это?
– Нет, – не колеблясь, ответил он. – Это не так. Ну, вот мы и пришли!
Он уселся в большое кресло, расположенное на просторной уютной веранде, выходящей на задний двор и лес, начинавшийся прямо за каменной оградой. Дождь перестал идти, и скоро из-за облаков должно было выглянуть все еще по-летнему яркое закатное солнце.
– И о чем же ты желала поговорить со мной? Или ты хотела совсем не поговорить? – в его глазах снова заиграл опасный огонек. Как он может так быстро переходить из одного состояния в другое?
– Поговорить, – быстро оборвала его я, опустившись на маленький диванчик. – О Стефане.
– Не-е-ет, давай лучше обо мне, – простонал Деймон, закатив глаза. – Ну… или о тебе.
Боже, дай мне терпения!
– Пожалуйста, снова включи режим «серьезность». Перестань враждовать с братом и при каждой удобной возможности угрожать размазать его по стенке. Судя по всему, он пришел с добрыми намерениями, а ты упорно пытаешься оттолкнуть его. Ты же сам понимаешь, что это неправильно.
– Ты говоришь с такой смелостью, будто знаешь меня сто лет. И притом в самом прямом смысле, – Сальваторе закинул руки за голову и устроился поудобнее. – Скажи мне, зачем ты пытаешься что-то сделать для меня? Помирить с братом, сделать паинькой, да и вообще пользуешься моей временной добротой?
– Просто я чувствую, что крепко ввязалась в это дело, и мне теперь не выпутаться, – я скрестила руки на груди. – Так что пытаюсь сделать все, что в моих силах. Я не смогу со спокойным сердцем наблюдать за тем, как ты снова потеряешь своего единственного родного человека.
– Спасибо… за такую искреннюю заботу, – он как-то странно посмотрел на меня, на мгновение его усмешка померкла. Но потом мелькнувшее в его глазах чувство снова сменила хитрая искорка. – Это все?
– Нет. Обязательно освободи Зака.
– О, точно, – Деймон усмехнулся. – Большое спасибо, что напомнила.
– И еще. Почему Стефан так удивился, увидев меня?
Вот теперь его глаза помрачнели.
– Просто он давно не видел рядом со мной девушек. Вот и все, – благодаря несоответствию взгляда и слов, он нисколько не убедил меня. Похоже, и здесь кроется больная для него тема.
– Хорошо. Тогда пошли обратно к Стефану. И пообещай, что постараешься…
– Быть обходительным, добрым и вежливым со своим горячо любимым братом. Понял-понял, – он мученически вздохнул.
Нет, все-таки он невыносим.
Вдруг, посмотрев на часы, я ахнула. Я обещала Дженне быть дома не позже восьми, помочь приготовить романтический ужин (подумать только для кого – для нашего нового учителя истории!) и до истечения крайнего срока оставалось всего десять минут.
– Что-то случилось? – насторожился Деймон.
– Мне нужно домой. Срочно.
– Езжай. Не беспокойся, я же сказал, что буду паинькой.
Закатив глаза, я попрощалась с ним и побежала к машине.



Только после благополучно прошедшего ужина я смогла, наконец, подняться к себе в комнату и обдумать все, что сегодня произошло.
Больше всего меня терзало, как я смогла так быстро принять то, что Деймон – вампир? Почему на веранде мы, действительно зная друг друга всего два дня, говорили так легко и непринужденно (исключая личные моменты, скрываемые Деймоном)? Что за чувство все чаще мелькало в его взгляде, обращенном на меня? И, правда, почему же я так сильно хочу, чтобы он забыл все пережитые страдания?..
Выкинув из головы глупые и сентиментальные варианты, у меня не осталось совершенно никаких предположений.
Тихий стук, раздавшийся снизу, заставил меня на время забыть о своих размышлениях. Странно, кто же мог прийти в такой поздний час?
Быстро спустившись вниз, я открыла входную дверь.
На пороге стоял Стефан.
– Прости, что врываюсь к тебе в такое позднее время, но я должен предупредить тебя. Мне можно войти?
– Конечно. Пройдем в гостиную. Что-то случилось?
– Деймон случился, – Стефан со вздохом обвел глазами небольшую комнату, в которой мы оказались. – Елена, он не тот, за кого себя выдает.
– О чем ты говоришь? – насторожилась я.
– Он убийца. Десятки городов пострадали от его неуемной кровожадности, поплатившись сотнями человек. В нем не осталось ничего человеческого.
– Я в этом не уверена, – хоть слова младшего Сальваторе и заставили холодок пробежать у меня по спине, но я видела Деймона. Я говорила с ним. И он никак не был похож на монстра. Скорее на человека, очень давно потерявшего себя. – После того, как я ушла, он пытался ссориться?
– Нет, после разговора с тобой он был непривычно спокоен, – во взгляде вампира скользнула подозрительность. – А что произошло?
– В том-то и дело, что ничего особенного. Стефан, все это время ему не хватало тебя, хоть он в этом и не признается. И почему-то я думаю, что он убивал не по своему желанию.
– А по чьему же, Елена?! Кто мог заставить – заставить! – его быть настолько жестоким? Я бы не удивился, если бы он стал таким после истории с Кетрин. Да и в город он наверняка вернулся именно из-за тебя.
Из-за меня? Что он имеет в виду?
– Разъясни, пожалуйста, – предчувствуя недоброе, попросила я.
– Елена, ты – точная копия Кетрин. Если бы я не почувствовал, что ты человек, я бы принял тебя за нее.
Некоторое время до меня не доходил смысл его слов.
А потом я потрясенно выдохнула и опустилась на краешек дивана. По лицу Стефана я поняла, что он не лжет. Он ведь тоже любил Кетрин. И теперь наверняка видит ее во мне.
Неужели Деймон тоже общается со мной только из-за сходства с бывшей возлюбленной? Тогда одним вопросом меньше – тем чувством, которое мелькало в его глазах, была давняя любовь, которую он до сих пор не смог забыть.
Почему-то от этой мысли мне стало больно.
– Стефан, спасибо за то, что сказал мне это. Мне нужно немного побыть одной, – будто издалека услышала я свой собственный голос.
– Конечно, Елена. Мне очень жаль, если я расстроил тебя, – его голос звучал немного удивленно и действительно искренне, но мне от этого было совсем не легче. Он направился к двери, обернувшись на пороге. – До свидания.
И Стефан исчез, оставив у меня на душе невероятную пустоту.





Стефан вернулся в особняк в смятении. Его не покидало ощущение, что Елена что-то испытывала к Деймону.
Ее реакция на слова о том, что она – двойник Кетрин, удивили его. Девушка выглядела так, словно у нее выбили землю из-под ног. Но что же она могла увидеть хорошего в Деймоне? Почему она так упорно отстаивала его невиновность?!
– Стефан, зачем ты это сделал? – послышался до боли знакомый голос.
Парень резко обернулся.
– Лекси? Что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь присматривать за тобой, – светловолосая пухленькая девушка вздохнула. – И этого у меня не вышло. Зачем ты рассказал ей?
Стефан даже не спрашивал подругу, откуда она знает о разговоре. Лекси по обыкновению всегда знала все, что с ним происходило.
– Она должна знать, кто он. И кто она для него.
– Зря ты так. Почему ты так стремишься лишить брата последнего шанса на любовь? – девушка осуждающе нахмурилась.
– Лекси, открой глаза! Он уже давным-давно не способен любить, – Сальваторе никак не мог понять, почему все так отчаянно верят в человечность Деймона?
– И снова ты ошибаешься, – Лекси поджала губы. – Мне кажется, между ним и Еленой возникло какое-то… взаимопонимание, что ли.
– Ты меня удивляешь… – он был окончательно сбит с толку.
– Стефан, копни глубже. Твой брат ведь не всегда был таким, каким ты его считаешь. Может быть, Елена сумеет пробудить в нем дремлющие положительные качества.
Внезапно она встрепенулась, словно вспомнив что-то.
– Мне пора. Подумай над моими словами, – тихо произнесла девушка и исчезла.[/hide]

Как же она красива. Даже когда спит.
Я осторожно дотронулся до ее мягкой гладкой щеки, провел по изящно изогнутым бровям, легко коснулся длинных пушистых ресниц и теплых нежных губ.
Ее дыхание было размеренным и спокойным, уголки рта были приподняты в легкой полуулыбке, грудь мерно вздымалась и опускалась под легкой простыней, а прекрасные темные волосы беспорядочно разметались по подушке.
Я не мог отвести от нее глаз, снова и снова пробегая взглядом по плавным линиям ее лица.
Но вдруг что-то произошло. Между бровями пролегла глубокая складка, тело сжалось, а на уголках глаз блеснули слезы. До меня донесся ее тихий шепот, похожий на стон:
– Деймон, нет… Пожалуйста, не надо… Нет, нет, прошу тебя, не уходи! Ты нужен мне, Деймон! – с каждым словом ее шепот все больше превращался в жалобный крик, пронзавший темноту ночи… и мое мертвое сердце.



Спальня была залита жемчужным лунным светом, пробивавшимся через окно, и все вещи, ткани, материалы словно покрылись тонким слоем серебра, перекликаясь бликами со светящимся белым кружком на небе.
А потом появился он.
Сначала я испугалась, но потом, когда он ласково провел рукой по моему лицу, я перестала бояться. В каждом его прикосновении чувствовались тепло и нежность, и эти ощущения и чувства были настолько реальны, что мне с трудом верилось, что это сон. Мне хотелось плакать от счастья, глядя в его любящие прекрасные глаза.
Внезапно луну закрыло непроницаемое облако, и все сияние померкло. Деймон отвел руку и взглянул в дальний угол комнаты. Из темноты навстречу ему вышла она. Кетрин.
Она словно была моим темным отражением. Выражение лица было резким и жестоким, в движениях сквозила хищная грация. Она медленно подходила ближе к Деймону, а он развернулся к ней всем телом. Их руки сплелись, и неожиданно я поняла, что моей комнаты больше нет. И я тоже будто не существовала. Вокруг чернела непроглядная темнота, и Кетрин увлекала Деймона прочь из маленького клочка света.
Я кричала, звала его, но он даже не обернулся. Я заплакала от бессилия, потому что не могла даже сдвинуться с места.
Когда он почти полностью погрузился в темноту, когда лишь часть его спины осталась освещена, он наконец-то обернулся. Но я не успела увидеть его лицо. Темный непроглядный туман заволок мне взор, и я полностью и окончательно растворилась во мраке.
Когда я проснулась в холодном поту, было совсем раннее утро. На экране телефона мигали цифры «6:13», но спать больше не хотелось. Да я бы и не смогла.
Стараясь выгнать из головы все мысли и забыть об этом сне, я поднялась и стала неспешно готовиться к школе, ощущая болезненную пустоту на месте сердца.


После школы я твердо решила отправиться к нему, чтобы раз и навсегда покончить с вопросами, так терзавшими меня.
Придя домой лишь затем, чтобы оставить сумку и предупредить Дженну, я села в машину и поспешила ехать, пока не передумала.
Когда я через пять минут остановилась около его дома, меня все-таки снова пробрали сомнения. А хочу ли я на самом деле услышать его ответ?.. Но отступать было уже поздно.
Дверь, как и вчера, была открыта. Из дома не доносилось ни звука. Я прошлась по комнатам и не отыскала ни старшего, ни младшего Сальваторе.
Но меня не покидало ощущение, что за мной следят. Краем глаза я все время ловила какое-то мимолетное движение. Мне показалось, что пару раз я даже услышала тихий смешок, но, обернувшись, никого не обнаружила.
Окончательно убедившись, что в доме Сальваторе нет его хозяев, я направилась к выходу, раздумывая, нужно ли вообще пытаться говорить с Деймоном о его отношении ко мне. Все-таки, наверное, это будет неправильно. В конце концов, его чувства – это его дело, и только он сам может решать, кому и когда их доверить.
Уже взявшись за ручку двери, я услышала свой собственный голос:
– Куда это ты собралась?
Я обернулась и увидела прямо перед собой Кетрин Пирс собственной персоной.


Представьте себе, что ваше собственное отражение ожило. И теперь оно не повторяет за вами движения, а неприятно ухмыляется, с ненавистью разглядывая вас с головы до пят. Не самый приятный образ, правда? Каково это – встретиться со своим ночным кошмаром?
– Давай-ка лучше пройдем в гостиную. Там как-то больше простор для перемещений, – Кетрин буквально толкнула меня в комнату, да так, что я чуть не растянулась на полу.
– Так-так, моя бездарная копия, и зачем же ты пришла сюда? – пренебрежительно и нарочито медленно произнесла она, неспешно расхаживая вокруг меня.
– Скорее я должна у тебя это спросить, – бесстрашно выпалила я.
– Вот, значит, как? Какие мы смелые, – ее ухмылка стала еще злобнее. – А ты не забыла, какая ты хрупкая? Одно мое движение на уровне твоей шеи – и пиши пропало! Елены Гилберт как никогда и не было!
Я промолчала, стараясь унять страх, заставляющий сердце бешено колотиться в груди.
– А знаешь, я могу предположить, зачем ты здесь. Тебе нужен Стефан? – она сделала паузу, наблюдая за моей реакцией. – Или Деймон?
Видимо, в моих глазах что-то мелькнуло, потому что она откинула голову назад и расхохоталась.
– Бедная, бедная Елена! Неужели тебе приглянулся красавец Деймон Сальваторе? – она остановилась прямо напротив меня. – Неужели ты всерьез думаешь, что он может полюбить тебя? Раскрой глаза, ты же моя копия! Он видит в тебе меня, и никогда не полюбит тебя как Елену. Для него ведь всегда была только я, Кетрин.
Каждое ее слово отдавалось в моем теле и сердце, словно хлесткая пощечина. Но я молчала.
– Нечего сказать? Ну и правильно! Ах, слышала бы ты, как он клялся мне в вечной любви! С какой нежностью прижимал меня к себе, с какой любовью смотрел в глаза! Знаешь, мне тогда стало даже немного совестно от того, как сильно он меня любил. Потому что я ни капли не любила его.
– Ты бессердечная тварь, Кетрин! – Закричала я, не имея сил больше ее слушать. То, что она говорила, казалось, разрывало мне сердце на части. И как же можно быть такой жестокой? С таким холодным безразличием говорить о чужих чувствах?!
– О, вот это храбрость! Похвально, похвально. Но рекомендую впредь держать свой длинный язычок за зубами, иначе смотри, что из этого может выйти.
Она исчезла из моего поля зрения. Не понимая, что происходит, я вдруг услышала тихий скрип открывающейся входной двери. В проеме показался Зак.
– Елена? – он нахмурился. – Что ты здесь де…
– Беги отсюда, скорей! – что есть силы закричала я, наконец осознав, что имела в виду Кетрин.
Но мужчина, конечно, не последовал моему предостережению и, хмурясь все больше, переступил через порог.
Мимолетное движение – и послышался громкий противный хруст. В следующую секунду Зак упал на пол, не двигаясь.
– Нет! – вскрикнула я, понимая, что уже слишком поздно.
На моих глазах только что убили человека.
Я не смогла сдержать слезы и всхлип ужаса и отчаяния, подступивший к горлу.
– Что, впечатлилась? Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком, – Кетрин снова оказалась напротив меня, злобно склонив голову.
– Что здесь происходит?
Мы с Кетрин одновременно обернулись.
В дверях стоял Деймон, потрясенно переводя взгляд с одной из нас на другую.



Сказать, что я был ошеломлен – ничего не сказать.
Слева впереди на меня, прищурившись, глядела Кетрин. А справа – Елена, у которой в глазах стояли слезы. Она была сильно напугана и пыталась это скрыть, но безуспешно.
Я словно видел перед собой свое прошлое… и свое настоящее, которого я никогда не буду достоин.
– О, а вот и главный герой. Ну что, Деймон, ты рад меня видеть?
– Отойди от нее, Кетрин.
– Значит, не рад, – она попыталась изобразить грусть, но у нее не вышло. Сомневаюсь, что это состояние вообще было ей знакомо. – Ну что ж, ладно. А ведь было время, когда ты почти летел ко мне на крыльях любви.
– Я сказал, отойди от Елены! – удивительное дело, но, вопреки всем моим ожиданиям, я не чувствовал к Кетрин ничего, кроме неприязни.
Что ж, как говорится, от любви до ненависти – один шаг. Видимо, за эти сто сорок пять лет я все-таки сделал его, сам того не осознавая, внутренне продолжая терзать себя.
– Какой же ты стал скучный! – вампирша со вздохом отошла от Елены и медленно направилась ко мне. – Но если ты хочешь, можешь поцеловать меня. В знак былой любви.
Она остановилась в шаге от меня, победно сверкая глазами.
– Кетрин, не играй со мной. Я больше не люблю тебя, – твердо произнес я, глядя ей прямо в глаза.
Казалось, на миг в них мелькнуло сожаление. Сожаление о чем-то потерянном по собственной вине.
Но это продолжалось лишь мгновение, а потом в ее глазах снова заиграл хитрый безжалостный огонь.
– А жаль, – она повернулась так, чтобы Елена видела выражение ее лица. – Ты был та-а-аким великолепным любовником.
Вампирша картинно закатила глаза. Увидев сжавшуюся при этих словах Елену, мне пришлось бороться с желанием убить Кетрин на месте.
– Зачем ты пришла? – сквозь зубы процедил я.
– О, точно, совсем забыла. Увлеклась приятными воспоминаниями, – ладони прямо-таки чесались заколоть ее чем-нибудь, что первое подвернется под руку. – Тебе знакомо имя Клауса, древнейшего вампира на земле?
Меня словно парализовало при упоминании этого имени.
О, да, оно мне очень хорошо знакомо. Гораздо больше, чем хотелось бы.
– Так вот, – продолжала Кетрин. – он собирается провернуть особый ритуал, идею которого вынашивал уже больше половины тысячелетия. Тогда главным действующим лицом в нем должна была стать я. А вот сейчас ему вполне сойдет и Елена.
– Не темни, Кетрин, – ее слова заставили меня похолодеть. Если Клаусу зачем-то нужна Елена, то можно не сомневаться: это явно закончится очень и очень плохо.
– Он хочет пробудить в себе дремлющую сущность оборотня, – она безразлично пожала плечами. – И для этого ему нужно умертвить парочку людей, включая двойника. Еще он, скорее всего, будет искать лунный камень, который тоже нужен для исполнения ритуала. И, по моим предположениям, этот самый камешек находится именно в Мистик Фоллс. Так что тебе, Деймон, лучше найти его первым, чтобы защитить свою новую подружку.
Она издевательски усмехнулась.
– Ну, ладно, я тебя предупредила. Да, и не забудь передать мою вечную любовь Стефану, – с этими словами она исчезла, оставив нас с Еленой в состоянии легкого шока.
Да, Кетрин была мастером эффектно появляться и еще более зрелищно исчезать.[/hide]

– Почему ты вообще ей веришь? – я не могла понять, как он может доверять женщине, которая причинила ему столько страданий.
Да, он жестко прервал ее недвусмысленные намеки, сказав, что не любит ее. И при этом на его лице не дрогнул ни один мускул. Никаких сожалений. За все время, пока он говорил с ней, я не заметила в его взгляде и намека на любовь, а в голосе – ни одной нежной или доброжелательной нотки.
И все же почему он так легко поверил в какой-то бред про ритуал и древнейшего вампира?!
– Ты спрашиваешь, почему я ей верю? Потому что она говорит о Клаусе. А он вполне способен вынашивать план пятьсот лет, способен, не останавливаясь, любой ценой добиться цели. Он всегда стремился к безграничному могуществу, и возможность стать гибридом оборотня и вампира он не упустит ни за что на свете! – Деймон беспокойно метался по комнате, его голос был мрачным и очень нервным.
– А откуда ты вообще знаешь этого Клауса?
Он резко остановился.
– Это… слишком долгая история. У нас нет на это времени, – еще больше нахмурившись, он отвел взгляд.
– Нет, есть, Деймон, – я чувствовала, что в двух шагах от разгадки последней его тайны, которая могла бы стать ответом на многие вопросы. – И, думаю, сейчас самое время ее рассказать.
Он молчал.
– Ты не сможешь утаивать ее вечно. Когда-нибудь все равно придется раскрыть ее, но тогда уже действительно будет поздно! – я лихорадочно пыталась отыскать побольше аргументов, чтобы убедить его. – Эту историю я хочу узнать не из праздного любопытства, она может многое прояснить. Может быть, она поможет предотвратить этот ритуал.
– Я так не думаю.
– Деймон! Объясни мне, чего ты так боишься? – я встала и подошла к нему вплотную. – Ты уже один раз доверился мне, и я не смеялась над тобой, не испугалась, не убежала! Так в чем же дело?
Он долгое время просто смотрел мне в глаза, продолжая хранить молчание.
– Знаешь, сомневаюсь, эта история тебе понравится, – наконец тихо произнес он.
– Не имеет значения, понравится она мне или нет! Деймон, прошу тебя, доверься мне!
Сальваторе снова надолго замолчал. Казалось, прошла вечность, пока он не прикрыл глаза и произнес:
– Хорошо, Елена. Я расскажу тебе.

От 3-его лица

В лесу на земле неподвижно лежал человек. Стояло раннее утро, солнечные лучи только-только осветили дальний краешек неба, в густом лесу стояла плотная завеса тумана. А на влажной траве, едва начавшей покрываться блестящей росой, лежал человек. На вид ему было лет двадцать с небольшим. В его темных волосах виднелись комья земли, на белой льняной рубашке в области сердца алело небольшое засохшее кровавое пятно.
Внезапно до этого застывшие веки дрогнули и приоткрылись. Мгновение, и боль сковала его тело безжалостными тисками, заставляя желать лишь одного: насытиться чужой кровью.
Да. Теперь он вампир. Он так долго мечтал об этом, чтобы суметь быть с ней навсегда. Но оказался не нужен ей. Все это время она просто играла с ним в любовь, вероломно обещая прожить с ним вечность. Ей нужно было мимолетное развлечение, его любовь сладко грела ее самолюбие. И вот теперь, когда она жестоко отвергла его чувства, к физической боли добавились душевные страдания.
Он не знал, что теперь делать. Как дальше жить. И стоит ли вообще бороться за такое бессмысленное существование без нее?
Завидев за непроглядной пеленой тумана какой-то расплывчатый силуэт, он без коле**ний направился к нему. Если его ждет погибель, то он с радостью примет ее.
Когда туман немного рассеялся, мужчина увидел перед собой вампира, с опасной усмешкой наблюдавшего за ним. У него были впалые щеки, светлые короткие волосы и взгляд, полный презрения, смешанного с осознанием собственной полной власти над всяким, попавшим к нему в сети.
Вампир внимательно оглядывал мужчину, читая все его мысли и чувства, словно открытую книгу.
– Как твое имя? – его голос был бархатистым, но в то же время каждое его слово было исполнено скрытой угрозы.
– Деймон, – мужчина говорил спокойно и даже немного с вызовом, прекрасно понимая, как рискует.
– Значит, Деймон. Что ж… Ты ведь хочешь крови, правда, Деймон? Твое тело и разум жаждут ощутить ее вкус, слышать крики слабеющей жертвы, чувствовать, как обжигающий жар с каждой каплей все больше захватывает твое тело. Я прав?
– Более чем. Но вы не представились. Дайте же мне знать, как я могу называть вас.
– Отчаянно бесстрашен, – вампир медленно подошел ближе. – Похвально. Похоже, ты действительно годишься мне. Трагические события и разбитое сердце заставляют людей идти на все.
– Извольте исполнить мою просьбу, – Деймон понимал, что вряд ли стоит в таком тоне общаться с этим вампиром, но ему было нечего терять.
Некоторое время вампир молча вглядывался мужчине в лицо.
– Думаю, тебе действительно нужно это знать. Мое имя Клаус. А теперь, – его зрачки сузились и снова расширились, лишая Деймона возможности на всякое движение. – Ты присоединишься ко мне и будешь, как верный раб, следовать за мной везде, исполнять все, что я тебе скажу, убивать по моему желанию, ни капли не протестуя. И еще ты будешь помогать мне в одном очень занятном дельце. Единожды оно уже сорвалось, и мы не позволим этому случиться еще раз.
Клаус усмехнулся, и его глаза вернулись в обычное состояние.
С этого момента и множество лет подряд Деймон действительно оправдывал свое имя, вместе со своим хозяином внушая ужас все большим и большим городам. Клаус не собирался снимать свое внушение, и мужчина выпивал кровь любого человека, который приглянулся Древнейшему, до последней капли. Каждый раз Деймон внутренне содрогался от своих действий, но он больше не мог управлять своим телом, отныне принадлежавшим Клаусу.
Кровавое рабство продолжалось сто сорок пять лет, и из года в год, изо дня в день Деймон все больше ненавидел себя. Больше всего он желал себе смерти, полагая, что это – единственное, чего он теперь достоин.
Но спустя эти долгие годы непроглядную темноту его существования, наконец, осветил лучик призрачной надежды. Клаус неожиданно отпустил его, сказав на прощание:
– За все это время ты так и не научился быть хладнокровным и безжалостным убийцей под стать мне. Очень печально, что эти полтора столетия были так бездарно потрачены на твое бессмысленное исправление. Ты не смог забыть пресловутые ценности, которые старательно вдалбливали тебе голову с самого детства. Я ошибся в тебе. Уходи и больше никогда не вставай у меня на пути.
И Деймон действительно ушел, нисколько не желая остаться. Но все равно его душу пожирало отвращение к себе. Он был жалким рабом. И больше всего он ненавидел себя за то, что сам выбрал себе такую жизнь.
Возможно, вы скажете, что он не мог противиться внушению Древнего? Скажете, что у него не было выбора? Что ж, если так, то вы совершите жесточайшую ошибку.
У него был выбор. Тогда, едва пробудившись в лесу, он мог или дать волю чувствам и отдаться на растерзание судьбе, или, несмотря ни на что, забыть прошлое, постаравшись вопреки всей пережитой боли начать жизнь сначала.
И он ошибся. Он выбрал первое. Деймон Сальваторе осознанно встал на этот путь, потому что не хотел решать свои проблемы сам, предоставив это судьбе. И она безжалостно наказала его за это.
Говорят, что судьба не дает вторых шансов. Но что же это? Теперь он снова стоит перед тем же самым выбором. Снова должен решить, на этот раз навсегда.
Заново пойти по самому простому пути и позволить человеческой сущности окончательно умереть, или спасти в себе любовь, которая будет стоить ему жизни?[/hide]

– Но я даже не знаю кода сейфа!
– Наверняка кто-то из твоих родителей знает.
– И как им это объяснить? «Извините, но мне придется забрать камень моего дяди, которым он так дорожит, потому что подруге моей знакомой он очень нужен»? Она хотя бы сказала, зачем он ей так срочно сдался?
Керолайн вздохнула. Девушка и сама не была уверена, зачем Елене понадобился этот лунный камень. Да и доводы Тайлера звучали более чем убедительно.
– Слушай, честно, я знаю не больше чем ты, но можешь хотя бы попытаться? Елена обычно не просит что-то просто так, полюбоваться. Уверена, это очень важно.
Тайлер покачал головой и вздохнул.
– Хорошо, но только ради тебя.
– Спасибо! – девушка улыбнулась. – Но мне уже пора бежать, так что до встречи.
– Так быстро? – нахмурился парень.
Кэр только пожала плечами.
– Тогда до свидания.
Девушка кивнула и поднялась, чтобы уйти вопреки сжавшемуся сердцу, почему-то желающему остаться.



– То есть, обычный кол не подействует?
– Нет, – Деймон поджал губы. – Клаус закален временем, так что против него нужно что-нибудь похлеще.
– Отлично. У кого-нибудь уже есть предложения, как нам остановить его по-другому? – спросила я, не отрывая глаз от Деймона.
– Думаю, нужно посмотреть в бабушкиной книге какое-нибудь заклинание. Может, там найдется что-нибудь вроде «как сорвать ритуал превращения в гибрида, уничтожив при этом древнейшего вампира», – угрюмо произнесла Бонни.
– Фокусы вряд ли очень устрашат Клауса, – с едкой иронией в голосе сказал старший Сальваторе.
– Деймон, не говори так. Тем более, разве у нас есть другие варианты? – я попыталась урезонить его. И он не нашелся с ответом.
Комнату заполнило напряженное молчание.
– Отлично. Отправляемся к тебе, Бонни, – наконец вздохнула я.
Но мне не суждено было поехать с ними вместе. Только я села за руль своей машины, как услышала мелодию своего мобильника.
Аларик.
Услышав то, что он сообщил мне, я чуть не выронила телефон. Сердце болезненно сжалось, я забыла, что нужно дышать.
– Конечно, немедленно еду, – с трудом нажав кнопку «отбой», я все еще держала телефон около уха.
– Что такое? – Доля секунды, и до этого стоявший на крыльце Деймон оказался рядом со мной.
– Дженна и Джереми пропали. Деймон, это Клаус. Он забрал их.


Я мчалась домой, выжимая скорость до предела, зная, что это опасно, зная, что это все равно уже не поможет.
На глазах выступили непрошенные слезы. Неужели он убьет их?!..
Нет, нет, нет! Этого просто не может быть! Они – всего лишь мой якорь в Мистик Фоллс, и он отпустит их, если я не убегу.
А я теперь не убегу. Ни за что.
Около двери дома меня ждал Аларик. При одном взгляде на него я поняла, что ему сейчас ничуть не лучше. Он действительно полюбил Дженну, и я тем более никогда не прощу себе, если обреку ее на смерть, чтобы жить самой.
– Мы что-нибудь придумаем, мистер Зальцман. Мы спасем их, – я постаралась говорить уверенно, но голос все равно сорвался.
– Я и не сомневаюсь в этом, – он тоже пытался показать, что держит себя в руках.
И к чему эта игра? Ведь от нее никому не становится легче.
Мы с Алариком зашли в дом и сели на кухне. Каждый думал о своем, молча опустив голову.
Я думала о нем.
Деймон… Если бы ты знал, как я жалею о том, что мы не успели познакомиться поближе, узнать друг друга лучше.
Если бы знал, как я жалею о том, что ты не успел полюбить меня.
Но я приняла решение. Я спасу родных… и тебя.
И теперь нужно лишь выждать подходящей возможности, чтобы осуществить задуманное.



Сейчас нужно настроиться и искать подходящее заклинание. Это единственное, о чем я должен думать.
Но я все равно продолжаю волноваться за нее.
Вопреки всему, что обо мне думают, я хорошо понимал Елену. Ее страх, словно пронзающий насквозь при каждой мысли о любимом человеке, который может погибнуть.
Так было с нашей матерью. Мы были совсем еще детьми, когда она заболела. Я и Стефан, которому было не больше полутора лет, никак не могли понять, почему мама так много лежит в постели, почему она не играет с нами, почему мы больше не видим ее прекрасной улыбки.
Отец не разрешал мне к ней приходить, но сам просиживал у ее кровати дни и ночи напролет. Он просто молча смотрел на нее глазами, полными печали и неизбежности, не отходил от нее даже в те редкие моменты, когда она засыпала.
Это продолжалось почти два месяца. А потом я случайно услышал слова врачей. В то время не было лекарств, которые могли бы излечить ее болезнь. Доктор сказал отцу, что ей осталось всего несколько дней.
Знаете, я видел слезы на глазах у отца всего два раза в жизни. Первый раз был именно тогда.
А второй – через неделю у нее на похоронах.
Тогда я был слишком мал, чтобы осознать произошедшее, но это был первый раз, когда я испытал первую настоящую боль. Я не хотел в это верить, но чувствовал, что ее больше нет. И никогда не будет.
После смерти мамы отец стал неразговорчивым и скрытным. Он постоянно закрывался у себя в кабинете на несколько часов, выходя лишь за едой и по самым безотлагательным делам. Джузеппе стал сухим и жестким по отношению ко всем, даже к своим детям. И с тех пор он так больше и не изменился, ни в худшую, ни в лучшую сторону.
Так что да, я понимал Елену, и очень беспокоился за нее.
Потому что я на ее месте пошел бы на все, чтобы вернуть близких. А мы с ней во многом похожи.
– Эй, Деймон! Проснись, мы приехали, – голос Стефана заставил меня вернуться в реальность. – Ты довез нас до дома Бонни.
Что, уже? Похоже, я следил за дорогой на автомате.
Дверь нам открыла пожилая женщина с короткими кудрявыми волосами и внимательным взглядом. Шейла Беннет.
– Что им нужно, Бонни? – не сводя с меня своего проницательного взгляда, спросила она.
Эх, ну неужели я так привлекаю внимание? Сначала Аларик при первой встрече поедал меня глазами, а теперь еще и старушка-ведьма?
– Елена в опасности, и нам нужно найти заклинание, чтобы победить вампира и остановить ритуал, который должен свершиться этой ночью, – с волнением в голосе ответила ей Бонни. – Пожалуйста, помоги нам в этом.
– Этот вампир, похоже, готов ради нее на все, – Шейла наконец перевела взгляд с меня на внучку, лицо которой удивленно вытянулось. – И если так, то я могу предложить вам одно довольно опасное, но действенное заклинание. Проходите, все трое. Приглашаю вас на свой страх и риск.
– Бабушка, что значит «довольно опасное»? – нахмурилась Бонии, когда мы перешагнули порог.
– А то и значит, – женщина ушла в другую комнату, через минуту вернувшись с очень древней на вид книгой в руках. – Садитесь в круг. Наложенное на обычного вампира, это заклинание способно увеличить шансы на победу в борьбе с Первородным. Оно очень сложное, но потраченные усилия будут стоить того.
Тот, на кого будет наложено заклинание, на час станет непобедим, даже для самого древнего вампира в истории. Но магия сойдет на нет и заберет все силы, если Древнейший даст ему свою кровь. Кто из вас, братья, осмелится пойти на это?..
Она замолчала, выдерживая эффектную паузу.
– Что еще нужно для заклинания? Обычным осиновым колом Клауса не возьмешь, – раздраженно спросил я. К чему она тратит время на какие-то бессмысленные провокации? Рассчитывает просто предостеречь? Или остановить?.. В любом случае, явно недоговаривает всего.
– Значит, все-таки ты, Деймон… – не глядя на меня, Шейла слегка улыбнулась самой себе. – У Гилбертов испокон веков хранился кинжал из благородной белой стали, внутри наполненный сбором самых могущественных магических трав на земле. Вам нужно найти его. Когда ты вонзишь кинжал в сердце Первородного, Бонни произнесет завершающее заклятие. И тогда с Клаусом будет покончено раз и навсегда.
– Шкатулка, – внезапно пробормотала Бонни. – Елена предполагала, что у нее есть двойное дно, но оно если и существует, то слишком плотно запечатано. Возможно, кинжал находится именно в ней.
– Деймон, – ведьма повернула ко мне голову, снова обездвижив своим всевидящим взглядом. – Ты принимаешь заклинание, несмотря ни на что?
– Да, – не колеблясь, ответил я. – Вы уже говорили, что я готов на все ради Елены. И не ошиблись.
Стефан молча ошеломленно следил за происходящим. Видимо, ему даже в голову не приходило, что я соглашусь так легко и без тени сомнения.
Я не был удивлен такой реакцией и уж тем более не винил его. Брат ничего не знал обо мне, все эти годы думал, что я превратился в безжалостного монстра, кем, на самом-то деле, я и был.
А изменить сложившееся мнение, за такое долгое время, отнюдь не так просто.
– Бонни, подойди. Мне нужна твоя помощь, – и две ведьмы, на пару секунд вглядевшись в книгу, закрыли глаза, неразборчиво бормоча что-то на древнем языке.
Люстра на потолке замигала и погасла; свечу, одиноко горевшую у приоткрытого окна, внезапно погасил сильный порыв ветра. Маленькая гостиная оказалась освещена лишь слабым светом восходящей полной луны.
Неожиданно обе ведьмы синхронно выкрикнули что-то, и мое тело словно пронзило огромным куском льда. Грудную клетку сдавило, а в ушах слышался оглушающий звон, чьи-то голоса и жалобные крики. Казалось, барабанные перепонки сейчас разорвет, такими громкими были звуки.
Вдруг это прекратилось так же резко, как и началось. Крики и боль отступили. Свет снова загорелся. Шейла обессилено привалилась спиной к креслу, а Бонни постаралась незаметно вытереть струйку горячей алой крови, от напряжения потекшей у нее из носа.
– Готово. А теперь не медлите и скорее отправляйтесь искать кинжал. Бонни, останься на минуту, я должна напоследок кое-что тебе сказать.
Мы уже сидели в машине, когда из дома раздался горестный крик девушки, постепенно перешедший в безутешные рыдания. Несколько минут спустя она показалась на крыльце, но по ее лицу все еще катились слезы.
– Заклинание… оказалось слишком серьезным для нее, – садясь на заднее сидение и пытаясь унять судорожные всхлипы, Бонни закрыла лицо руками. – Она сказала, что сделала это ради Елены и того, кто совершил бы для этой девушки то же самое.
– Бонни, я очень сожалею… – начал Стефан.
– Некогда сожалеть, – Бонни громадным усилием воли уняла рвущиеся из груди всхлипы и решительно посмотрела на меня. – Деймон, вези нас к дому Елены. И как можно скорее.


Всю дорогу меня не покидало навязчивое ощущение, что с Еленой уже что-то случилось. Я проклинал себя за это, повторяя себе, что это просто невозможно, что она в безопасности и прямо сейчас с Алариком ждет нашего приезда, но все равно это чувство с каждой минутой только усиливалось.
Поэтому, когда мы приехали, я мгновенно оказался на крыльце и начал громко стучать в дверь, забыв про звонок.
Казалось, ответа не было целую вечность. А потом дверь распахнулась, и на пороге появился Зальцман.
И я не ошибся в своих подозрениях. Его лицо говорило лучше всяких слов. Движения были быстрыми и неловкими, словно он был чем-то очень потрясен, губы поджаты, а глаза выражали сильное волнение и страх.
Я не хотел признавать этого, но уже знал, что он скажет.
– Елена пропала, – выдохнул Рик. – Она добровольно отправилась к Клаусу.[/hide]

– Я нашел эту записку в ее комнате прямо перед тем, как вы пришли, – Аларик протянул мне мятый листок дорогой бумаги, который он сжимал в руке. – Минут за десять до этого она ушла из кухни в спальню, сказав, что ей нужно побыть одной.
В записке изящным почерком коротко значилось: «В лесу, четко на север от этого дома. Отпущу их, если придешь».
Я сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Клаус был твердо уверен, как она поступит. Он знал, а я сознательно отправил ее на смерть!
– У нас нет времени кол***ться. Нужно действовать быстро, – твердо сказал я. Стефан внимательно смотрел на меня, а Бонни в отчаянии кусала губы. – Я возьму кинжал и мы со Стефаном отправляемся туда, а вы двое ждите в особняке.
– Ты сам-то слышишь себя? – Аларик гневно посмотрел на меня. – Как мы можем просто сидеть? К твоему сведению, он похитил женщину, которую я люблю. Так что в этом мы с тобой похожи. И поэтому я иду с тобой.
– Моя помощь тоже понадобится, если ты не забыл, – Бонни подняла на меня глаза, горящие уверенностью. – Бабушка умерла ради того, чтобы вы остались живы, и я не позволю плану Клауса осуществиться.
Спорить не было времени, поэтому я лишь вздохнул, качнул головой и, поднявшись в комнату Елены, достал из шкатулки небольшой кинжал со светлой резной ручкой. А затем вышел из дома, жестом пригласив троих спутников последовать за мной.


***
От лица Елены
Мне понадобилось всего пять минут, чтобы добраться до места совершения ритуала. Это была маленькая поляна, освещенная лишь отблесками пламени трех огненных кругов и холодным светом луны. Яркий контраст, привлекающий к себе внимание. Столкновение льда и пламени.
Первыми, кого я увидела, были Джереми и Дженна, неподвижно стоявшие около каменного алтаря. Похоже, Клаус внушил им не двигаться, и теперь только глаза выдавали весь ужас, который они испытывали.
– Так-так, – у меня за спиной послышался бархатистый голос, который мог бы быть приятным, если бы не отталкивающие жесткие нотки. Мгновение спустя передо мной предстал Клаус. Его песочные волосы ловили желтоватые блики пламени, а в безжалостных глазах проблескивал холодный огонь. Он сузил глаза. – Значит, ты все-таки пришла. Ты храбрая. Это похвально.
– Ты обещал отпустить их. Так сделай же это! – на самом деле я боялась, и притом очень сильно боялась, но тем не менее старалась говорить смело и спокойно.
– А знаешь, ты напоминаешь мне Деймона, – он словно не слышал, что я сказала. – Такая же отчаянная и безрассудная, готовая умереть, если того пожелает злой рок.
– Ты обманом подчинил его себе, против воли заставив сеять повсюду жестокость!
– О нет, совсем даже не обманом. Я тогда спросил у него, хочет ли он пить кровь, хочет ли он убивать и мстить. И знаешь, что он ответил? «Более чем»! – Клаус улыбнулся, вложив в свою мимику максимум жестокости.
– Это был не он! В нем говорила боль от предательства человека, которого он любил! – в отчаянии выкрикнула я.
– Ты знаешь, каждый все-таки сам решает, чему в нем говорить можно, а чему – нельзя, – Клаус пожал плечами. – Ну да ладно. Не хочу сейчас о нем. Он напоминает мне о бессмысленных годах борьбы с его душой. Я, пожалуй, займусь твоей родней.
И он с хладнокровным спокойствием разодрал себе руку и заставил выпить его кровь сначала Дженну, потом Джереми.
Все это заняло какую-то долю секунды, и я не успела вовремя отреагировать. Миг – и он свернул им обоим шеи.
– Нет! – от боли, пронзившей грудь, я опустилась на землю. Сознание отказывалось верить ужасной картине, открывшейся глазам. – За что?! Я выполнила все, что ты просил!
– Я тоже выполнил. Только я ведь не обещал, что отпущу их людьми, – он неспешно переступил через их тела. Блики пламени играли на его спокойном удовлетворенном лице. – Ну вот, сейчас они очнутся и преспокойно смогут уйти. Правда, уже вампирами, но это всего лишь маленький нюанс.
– У тебя нет сердца, – выдохнула я. Меня покинули все силы, призрачное желание бороться за жизнь окончательно рассеялось.
– А разве для тебя это новость? Лично для меня – нет, – спокойно произнес вампир. – А теперь пора бы уже и приступать. Грета!
– Да, повелитель? – из плотной темноты между деревьями вышла улыбающаяся темнокожая девушка. На вид ей было не больше пятнадцати-шестнадцати. – Прикажете начинать?
– Да-да, сейчас. Вставай в круг посередине, милый двойник, – Клаус с силой толкнул меня в огненное кольцо. – Грета, пока просто запечатай их там, нужно еще разбудить вампира и оборотня.
Я посмотрела направо. В нескольких шагах от края другого кольца лежал до боли знакомый мне силуэт.
– Керолайн! – вскрикнула я.
Девушка шевельнулась.
– Что случилось… Где я? – она с вампирской скоростью вскочила, попыталась выйти из круга, но словно наткнулась на невидимую стену. – Что со мной? Что тут вообще происходит? – увидев Клауса, она с ужасом выдохнула. – Ты?!
– О, даже будить не пришлось, – усмехнулся Клаус. – А вот с оборотнем, похоже, туго. Грета, ну-ка встряхни его!
Девушка снова улыбнулась и пробормотала что-то. Человека, лежащего слева, подняло в воздух и с силой ударило оземь. Он вскрикнул и чуть привстал.
– О Боже, нет! Тайлер, беги! – что есть сил закричала Керолайн и снова попыталась прорваться через преграду, но безуспешно.
– Вот, значит, каково имя нашего оборотня… Ты помнишь, как убивал ту девушку, Тайлер? – Локвуд лишь испустил горестный крик. Клаус улыбался настолько злорадно и холодно, настолько отталкивающе, что эта безжалостная гримаса парализовала меня. – Судя по всему, помнишь. Вампирское внушение творит чудеса, когда простая манипуляция бессильна. Ну а теперь ты у нас можешь считаться полноправным оборотнем. Сегодня полнолуние, так что сейчас твоя пробудившаяся сущность начнет рвать тебя на куски.
– Отпустите его! Пожалуйста, отпустите! – Керолайн не оставляла попыток вырваться из огненного плена.
– Нет, эта великая дотошность уже начинает раздражать, – закатив глаза, Клаус обернулся к ведьме. – Я думаю, пора бы уже начинать.
– А вот с этим тебе придется повременить.
От звука его голоса мое сердце пропустило удар. Из-под тяжелой тени деревьев выступил Деймон, бесстрашно глядя Клаусу в глаза.


***
От лица Деймона
– Ну, здравствуй, Деймон. Знаешь, не прошло и недели с того момента, как я предупредил тебя никогда больше не вставать у меня на пути. У тебя настолько плохая память? – глаза Клауса были полны холодной насмешки. Его реплики я проигнорировал.
Что ж, он совершает большую ошибку, позволяя себе не опасаться меня. Он должен знать, что я буду бороться с ним до конца. До последней капли своей крови.
Я быстро оглядел полянку. Трава на ней в коварном свете пламени казалась сухой и выжженной, на листьях и стволах деревьев плясали неверные глубокие тени. Я постарался не смотреть в сторону Елены. Один взгляд на нее может безвозвратно вывести меня из равновесия. Зато впереди, за спиной у Клауса, я смог разглядеть Дженну и Джереми.
Внезапно брат Елены шевельнулся и застонал.
– А вот и наживка проснулась, – ухмыльнулся Клаус, глянув через плечо.
– Ты обратил их… – выдохнул я. От него я ожидал чего угодно, только не этого.
– О, да. Прямо на глазах у прекрасного двойника. Она моментально прекратила всякое сопротивление. Волшебный результат, не правда ли?
– …И теперь отпустишь? – то ли вопросительно, то ли утвердительно продолжил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на него прямо сейчас, почти чувствуя, как кровь закипает в теле.
– Сегодня я воплощение добродетели, так что да. Они могут уйти. Вампир для ритуала у меня уже есть.
– Даже не надейся на то, что ему суждено осуществиться. Стефан! – мой брат мгновенно оказался рядом с двумя беззащитными растерянными фигурками, распластанными на земле. – Доставь их в особняк. Ты знаешь, там есть донорская кровь.
– Но ведь ты… – попытался возразить он.
– Обо мне не беспокойся. Я тут как-нибудь справлюсь.
– Но…
– Быстрей!
Нехотя кивнув, Стефан помог новообращенным подняться на ноги, и все трое исчезли.
– Ну, теперь меня уж точно не держат никакие обязательства. – Клаус сложил руки на груди. – А ты… Неужели ты действительно веришь, что сможешь одолеть меня?
– О, да. И я намерен доказать тебе это прямо сейчас.
С этими словами я бросился на него, надеясь, что Бонни удастся произнести заклинание.

Предупреждение!
В этой главе много эмоций, страданий, смерти, в общем, жесткого ангста, поэтому впечатлительным людям я особенно не рекомендую читать.

От 3-его лица

Любовь сильнее смерти и страха смерти.
Только ею, только любовью держится и движется жизнь.
Иван Тургенев

Елену словно парализовало. Она не могла шевельнуться, не мигая уставившись на Деймона.
Какого черта он делает?! Он же погибнет! Как он не понимает, что против Клауса у него нет шансов?! Она пришла сюда, чтобы ценой своей жизни спасти его, а теперь он собирается поменяться с ней ролями?!
Девушка все еще верила, что это всего лишь уловка, что Клауса поджидает какая-то умело спроектированная ловушка. Верила, что все кончится без потерь, легким и красивым хэппи-эндом, как в сотнях американских боевиков.
Верила, пока Деймон не набросился на него.
Все произошло слишком быстро. Деймон бросил Клаусу всего пару слов, и вот они уже, рыча друг на друга, ведут отчаянный бой. Бой ни на жизнь, а насмерть. Столкновение власти и любви.
Льда и пламени.


– Ты держишься поразительно долго, Деймон, – противники яростно вцепились друг в друга, на некоторое время приостановив бой. Дыхание Клауса чуть сбилось, но сил он не истратил ни капли, а тон был все так же отвратительно насмешлив. – Меня терзает смутное сомнение, что в этом деле не обошлось без преданной ведьмочки.
– Так же, как и у тебя, – несмотря на заклятие, Деймон был утомлен гораздо сильнее. Он чувствовал, как прежде огромные силы медленно, но верно иссякают. Отражать полные безумной ненависти атаки Клауса становилось все труднее и труднее.
– Ну, у меня-то явное преимущество. Грета гораздо опытнее и сильнее многих. Даже великих и непобедимых Беннет.
– Это мы еще посмотрим, – прохрипел Деймон.
За долю секунды он извлек кинжал, со скоростью молнии направил его прямо в сердце Клаусу.
Но он был Древнейшим.
И никакое заклятие не могло усилить силы настолько, чтобы суметь справиться с ним.
Клаус в последний момент отразил удар, и лезвие только распороло его куртку и слегка задело кожу, оставив неглубокий порез.
– И это все?– его пробрал неудержимый безумный смех, разбивший ночную тишину. – Эта железка – все, что у тебя есть против меня?!
Деймон продолжал попытки нанести решающий удар, но, казалось, для Клауса это было лишь забавной игрой, не более.
– А я теперь даже знаю, на что ты рассчитывал. Грета рассказывала мне, что есть какое-то пыльное заклятие, якобы делающее любого вампира неуязвимым передо мной. Но у этого фокуса есть досадный, досадный недостаток. Ты не должен пить мою кровь.
Продолжая смеяться, вампир приблизился к Деймону, разодрал себе руку до мяса и приставил к его губам. Кровь так и хлестала из ужасной глубокой раны, но Клаус не обращал на это никакого внимания.
– Нет! Нет! Держись, держись, не позволяй ему! – Елена уже давно что было сил колотила барьер руками и ногами, а сейчас, когда у нее на глазах Деймон медленно упал на колени перед хохочущим безжалостным безумцем, ее сердце словно перестало биться.
Словно в замедленной съемке она наблюдала, как Клаус заносит над Деймоном кинжал с белым сверкающим лезвием. Словно эхом долетали до нее полные злости слова:
– Что ж. Я давно подозревал, что рано или поздно придется убить тебя. Как иронично – это красивое оружие должно было сразить меня, но в итоге оно прервет твою жизнь. Точнее, не жизнь. Твое существование, лишенное всякого смысла.
– Ошибаешься, – неожиданно прошептал Деймон. Елена едва слышала его голос, настолько тихим он был. Но даже она смогла уловить, что в нем не было ни нотки страха, лишь твердость и уверенность. – Ты ошибаешься. Я нашел человека, которого полюбил, человека, который заставил мое мертвое сердце снова биться. Человека, который стал для меня смыслом моей жизни. Именно любить – значит жить.
Повисло короткое молчание.
– Как мило. Пожалуй, даже за душу берет… Тех, у кого, конечно, есть душа. Но ты прав, я не знаю, что такое любовь. И не только любовь – мне вообще недоступны эти человеческие чувства. И я от этого не страдаю. Потому что страдание входит в их список, – Клаус немного помолчал, подняв глаза к небу. Затем хищно улыбнулся и склонился к Деймону, глядя ему прямо в глаза. – А посему напомню тебе, что у меня в планах на сегодня – совершение ритуала. И ты потратил у меня очень много ценного времени. Так что прощай, Деймон. Теперь уже навсегда.
С этими словами Клаус занес кинжал и пронзил его сердце.
Время будто остановилось. Звуки, пространство, предметы перестали существовать. Елена кричала, плакала, била кулаками по барьеру, желая превратить хоть часть душевной боли в физическую. Безрезультатно.
Деймон с трудом повернул к ней голову. Его глаза были полны боли и вины, но все же в них была любовь. Настоящая любовь именно к ней, не как к двойнику Кетрин, а как к Елене. Елене Гилберт.
– Прости… меня, – с каждым словом говорить становилось все сложнее. Смерть от кинжала была медленной, мучительной, но он старался скрыть это, как мог. – Бонни… сделает… все возможное. Она… спасет тебя. Не… теряй… надежду. И… прошу… прости… меня… за все.
– Нет, Деймон, не смей извиняться! Не смей, слышишь, не смей говорить так, словно ты прощаешься со мной! Ты будешь жить, ты выживешь, я знаю это! – тело девушки сотрясали рыдания, крики перемежались с громкими всхлипами.
Деймон лишь чуть улыбнулся уголком рта, даря ей свой последний, полный нежности взгляд.
– Я люблю тебя, Елена.
Миг – и его веки закрылись, вены высохли, лицо стало бледным и холодным, как лед.
Но на его губах застыла улыбка. Навсегда.


По щекам Бонни катились слезы. Она не могла видеть, как подруга страдает, не могла видеть, как умирает тот, кто так сильно любит Елену. И тот, кого она так сильно любит в ответ.
Так что она не даст этому бесчестному дьяволу ни единого шанса на жизнь, Древнейший он или нет. Да, Деймон не смог победить его. Но он все же задел его клинком.
И рана не заживала.
– Бой еще не окончен, Клаус, – ведьма уверенно выступила из-за деревьев.
– Да что же такое? Все так и норовят сегодня умереть, – простонал вампир, даже не оборачиваясь.
– Прикажете разобраться с ней, хозяин? – услужливо спросила Грета.
– О, нет, я сам. – Первородный обернулся и устремил к Бонни свой безжалостный взгляд. – Так как же ты собираешься прикончить меня, а, преданная ведьмочка?
Девушка молчала, стараясь беречь силы для заклинания.
– Ты помнишь, что для ритуала мне непременно нужен лунный камень? Так вот, дорогуша, я водил вас за нос, чтобы отвлечь ваше внимание. А в результате этого нехитрого трюка получил двух новоиспеченных вампиров.
– Нет, на самом деле он тебе очень нужен, я уверена в этом, – внезапно у Бонни созрел план, как можно попробовать увеличить свои силы.
Клаус извлек из кармана небольшой голубоватый камень овальной формы, покрутил его перед глазами и усмехнулся.
– Легенду о нем придумал я, и уже тысячи лет назад. На самом деле для ритуала он бесполезен. Не думаю, что он вообще может кому-то зачем-то пригодиться.
Он пожал плечами и с силой кинул камень за край поляны. Бонни уже хотела броситься туда, но Клаус лишь еще сильнее растянул губы в усмешке.
– Неужели ты думаешь, что я настолько глуп? Если ты сделаешь хоть один шаг, я сверну тебе шею в два счета. А так… даю тебе возможность пару минут повеселить меня.
– Да, Клаус, ты действительно до страшного глуп, – услышала Бонни чей-то незнакомый голос из-за спины.


– Какой неожиданный сюрприз, – ухмылка вампира несколько померкла, но не исчезла. – Давненько мы с вами не виделись. Вы рассчитываете сражаться со мной на стороне этой Бонни, миниатюрной маленькой ведьмочки? Забавно.
– В этом нет ничего забавного. Надеюсь, ты в этом скоро убедишься, – поймав на себе подозрительный взгляд Бонни, старший представился. – Я Джонас Мартин, а это мой сын Лука. Ты можешь доверять нам, мы пришли помочь тебе.
Бонни все еще неуверенно молчала.
– У нас есть причины ненавидеть Клауса так же, чем ты, – произнес Лука. – Грета – моя сестра. Клаус подчинил ее себе, и мы хотим освободить ее из плена.
– Вы зря стараетесь! – внезапно вскричала Грета. – Я не нуждаюсь в вашем спасении. Вы всегда недооценивали меня, и вот теперь я здесь, и Клаус видит во мне силу, в отличие от вас!
– Грета, зачем ты говоришь это? Тебе всего четырнадцать, и я не хотел, чтобы на тебя свалилась вся та ответственность, которую несет каждая ведьма! – в отчаянии произнес мужчина, почти умоляя ее.
– Тем лучше, что я с ним, а не с вами! С Клаусом нет и речи о какой-то гре**нной ответственности, которую ты якобы не хочешь на меня сваливать! Знаешь, папаша, иди-ка ты со своими заморочками куда подальше, и если нужно будет сражаться против вас с Лукой, я это сделаю! – ее крик разносился далеко по лесу, а глаза приобрели какое-то безумное выражение.
– Грета… – потрясенно выдохнул Джонас, отступив на шаг назад.
– Не время для семейных сцен, – резко оборвал их Клаус. – Если хотите сражаться со мной, значит, будете и с Гретой. Решайтесь.
Джонас опустил голову, прикрыв лицо руками. Бонни готовилась к худшему, прекрасно понимая, что отец вряд ли пойдет против своей дочери.
Но она оказалась неправа.
– Хорошо, мы все еще готовы. Сын, передай мне лунный камень, – в глазах мужчины стояли слезы, но голос был решителен. – Бонни, возьми руку Луки. Мы произнесем заклинание вместе.
Лука что-то пробормотал, и Клаус застыл, как изваяние.
– Какого черта?.. Грета!
– Да, господин, я сейчас, – по щеке девочки тоже скатилась слеза, как и у брата, как и у отца, но она не отступила.
– Лука, держи над нами защиту. Бонни, начинаем заклинание!
Поляна содрогнулась, будто от сильнейшего землетрясения, когда они начали нараспев произносить древние слова. Грета пыталась пробить их защиту, бормоча заклинания вперемешку со всхлипами и проклятиями, но Лука не отступал. На его лбе выступили крупные капли пота, но защита продолжала надежно отражать все магические нападения.
Бонни чувствовала, что тоже вспотела, чувствовала, как течет из носа горячая кровь и как начинает кружиться голова, но ни на секунду не останавливалась.
Огонь взметнулся вверх и погас; лишь барьер Луки слабо светился мягким желтоватым светом. Казалось, время перестало существовать, весь мир превратился лишь в певучие слова, вместе с хрипами вылетавшими из пересохшего горла девушки.
Наконец они с Джонасом вместе выкрикнули последние слова, и кричащего Клауса окутала плотная стена огня. Зрение упрямо отказывало, и Бонни лишь краем глаза замечала, что защита обрушилась, краем уха слышала чьи-то крики.
Это были плач Греты и безутешные рыдания Джонаса, сжимавший на руках умирающую дочь.
Когда девушка поняла, что Клауса не спасти из объятий огня, то с помощью магии сломала себе все кости. Она кричала, что поклялась вечно служить Древнейшему, поклялась своей жизнью, что если умрет он, то она тоже погибнет в страданиях.
Но скоро ее крики стихли, а рыдания Джонаса наполнились всепоглощающим страданием.
На том месте, где раньше пылали огненные круги, теперь была лишь трава, выжженная дотла. На ней без сознания лежали Тайлер и Керолайн.
Собрав последние силы, Бонни бросилась к ним, пытаясь растормошить. Они живы! Они должны быть живы, потому что она просто не сможет вынести, если они тоже погибли!
Вскоре ее мольбы были услышаны. Керолайн шевельнулась первой, издав слабый стон.
– Бонни?.. Что… что ты тут делаешь?.. Где Тайлер? Елена? Клаус?..
– Клаус мертв, – Бонни обернулась и взглянула на догорающую кучку пепла. – Неожиданно прибыла помощь, и нам вместе удалось победить его.
– Голова раскалывается… и… и зубы… Почему так сильно болят зубы?! Аа-а-х… – бессвязно бормотала блондинка. Внезапно она прижала руки ко рту и закричала.
– Кэр, Кэр! Что с тобой?..
– Н-не знаю… ох, вроде бы отпустило… Тайлер?
– Да, это вроде бы я, – Локвуд поморщился и слегка приподнялся. – Черт, чувствую себя так, словно меня основательно повертели в стиральной машине.
– Подождите. Клаус же обратил Керолайн в вампира, а ты стал оборотнем, правда? – почему-то Бонни не покидало ощущение, что что-то явно не так.
– Да… Он заставил… – нахмурившись, начала Керолайн.
– Не надо. Не вспоминай об этом. Не сейчас, – Тайлер остановил девушку, легко коснувшись ее плеча.
– Хорошо, – рассеянно кивнула она. – Странно, но… я не чувствую запахов!
Еще сильнее нахмурившись, Керолайн, пошатываясь, встала.
– Когда этот вампир притащил нас сюда, я чувствовала запах сосновой хвои, влажной земли около небольшого озера за деревьями, запах сухой травы и осеннего воздуха. Почему же сейчас все это исчезло?
Бонни судорожно вздохнула и внезапно схватила руку подруги.
– Эй, что ты…
– Кэр, это просто… невероятно, – Беннет еще раз вздохнула, теперь уже не скрывая своего волнения.
– Бонни, не темни, – Тайлер тоже с трудом поднялся. – Что случилось?
– Пульс, – приоткрыв рот, ведьма ошеломленно уставилась на блондинку. – У Керолайн есть пульс! Она… человек![/hide]

Елена проснулась, лишь только мягкие лучи рассвета коснулись ее лица. Она чувствовала их легкие теплые касания на своем лице, покрытом солеными дорожками слез. Не удержавшись, она распахнула глаза навстречу новому дню… И это стало ее ошибкой.
Ее тут же придавило к подушке тяжкое осознание всего произошедшего. Осознание того, что его больше нет рядом с ней. И никогда не будет.
С трудом подавив горестный крик, разрывающий ее изнутри, Елена вытерла подступившие к глазам слезы.
Да, такое чувство уже было ей знакомо – она пережила это, когда погибли ее родители. Конечно же, Елена не писала об этом ощущении в дневнике, не говорила с Джереми, не рассказывала подругам, да и сама пыталась забыть. Тогда, несколько недель назад, она не отрицала, что ей больно. Она просто никогда никому не говорила, насколько. И вот сейчас оно, казалось, вытесняло собой все другие эмоции, сжигало все желания, сметало все надежды.
Как же она хотела забыть это ужасное чувство пустоты, когда в твоей груди будто образовалась сквозная дыра, когда каждый вдох отзывается ноющей болью. И у нее почти получилось, у нее вышло заставить сердце опять биться, когда еще одна смерть снова вырвала его из груди.
– Как? Как ты мне теперь прикажешь жить без тебя? – прошептала девушка, снова смахнув слезы и прикрыв глаза.
Разве можно теперь падать, когда рядом не будет его спасительной руки? Разве можно что-то различать, если исчезла синева его глаз? Разве возможно теперь вообще выжить в этом сером жестоком мире без него?
– Хм-м… Ты действительно хочешь, чтобы я тебе приказал? Ну, тогда, во-первых, меня все-таки стоит включить в твою жизнь. Хотя бы в качестве приятного бонуса, – послышался приятный, до боли знакомый насмешливый бархатистый голос.
– Я еще не проснулась, да? – неровно дыша и судорожно вздохнув, Елена еще плотнее закрыла глаза, боясь разрушить хрупкую иллюзию сказки и снова вернуться в реальность.
– Ну, это вопрос неоднозначный. Советую открыть глаза и проверить, – в этом голосе слышалась его прекрасная чистая улыбка, нежные, но в то же время опасные нотки, заставляющие сердце выбивать бешеный ритм… Послышались приближающиеся к кровати легкие шаги. – Хотя мне было бы приятно знать, что я снова тебе снюсь.
– Что значит «снова»? – Гилберт резко открыла глаза и рывком вскочила с кровати.
Прямо перед ней стоял… Да, Деймон! Живой, здоровый и вполне довольный собой Деймон Сальваторе!
Господи, она действительно еще спит?!
– Помнится, пару дней назад я уже являлся к тебе ночью, – он весело пожал плечами. – И во сне, и наяву. И совершенно случайно услышал твой пламенный монолог…
– Что-о? Ты… Ты… – бессвязно закричала она, в ярости зашагав к нему. Деймон продолжал неотрывно смотреть на нее, в его прекрасных голубых глазах плясали веселые насмешливые огоньки.
– Что «ты»? Я… жив, как видишь.
– Ненадолго! И вообще, как ты смеешь вот так запросто и легко смеяться надо мной, прекрасно понимая, что я пережила?! Деймон Сальваторе, ты безмозглый самовлюбленный кретин! – в ярости прокричала Елена и попыталась что есть сил вмазать ему куда-нибудь кулаком.
– Я, конечно, рад, что ты меня настолько… хм-м… сильно любишь, но все же так и синякам недолго остаться, – с легкостью удерживая обе ее руки, медленно проговорил Деймон. – Я же теперь человек.
– Человек?.. – от неожиданности Елена даже приоткрыла рот, мгновенно оставив попытки отправить старшего Сальваторе в нокаут.
– Ну, а чего ты ожидала? Заклятие, как я понял, теперь снято.
– Да, снято… Но как ты остался жив?
– Этого я не знаю. Мое состояние после того, как Клаус вонзил в меня кинжал, было похоже на неудачный наркоз. Я все слышал и чувствовал, вот только пошевелиться не мог. А так хотелось, – Деймон поднял глаза к потолку и мечтательно улыбнулся. – Особенно когда ты рассказывала мне, как безумно влюблена в меня.
Елену просто затопила волна неудержимой ярости.
– Деймон Сальваторе, сейчас же прекрати высмеивать мои чувства! И если ты еще раз будешь слушать то, что не предназначено для твоих ушей…
– Почему же не предназначено? По-моему, именно ко мне ты и обращалась.
– Так, вот, если еще раз… – Гилберт подошла к нему еще ближе. – То я тебя просто…
Тут Деймон резко прервал крики, внезапно притянув ее к себе в горячем, но в то же время нежном поцелуе. Забыв обо всем, Елена обняла его плечи, запустив одну руку в мягкие, черные как смоль волосы.
Неизвестно, сколько времени прошло и сколько могло бы пройти с момента этого трогательно-страстного воссоединения, но со стороны двери вдруг послышался потрясенный кашель. Ну да, а разве вы не замечали, что всегда найдутся люди, способные в своей наивности обломать тебе весь кайф?
– Доброе утро, братец, – пробормотал Деймон, почти не разрывая поцелуя.
– Доброе… доброе. Деймон, это ты? – явно голос Стефана. Шокированного Стефана.
Деймон закатил глаза и, наконец, чуть отстранился от Елены.
– А кто же еще, – скрестив руки на груди, старший Сальваторе скептически оглядел брата. – Стеф, что у тебя за страсть такая – все портить?
Все еще потрясенный Стефан, видимо, ничего не услышал.
– Ты… жив?
– Да вроде. А по мне не видно? – насмешливо склонив голову на бок, Деймон чуть заметно улыбнулся. Ну что ж, значит, все свои прежние манеры он не утратил.
– Но как?
– Спроси что-нибудь полегче.
За спиной младшего брата замаячила сонная Кетрин. Взглянув Стефану через плечо, она вытаращила глаза и нахмурилась.
– Д-деймон? Ты… жив?
– Ну вот, по второму кругу, – простонал он. – Да, я действительно жив, здоров и полон сил. Разве что подкрепиться не против. Кто… то есть, что у нас там на завтрак?


Через пару часов, когда открылось большинство магазинов и кафе, все четверо, разделившись, отправились в город. Стефану пришлось кормить Кетрин. Непонятно, хотел он этого сначала или нет, но в особняк они вернулись, увлеченно о чем-то споря.
Деймон же с Еленой довольно долго сидели за столиком какого-то маленького уютного кафе в романтичной полутьме. Посетителей в такую рань совсем не было, а посему их уединению никто не мешал. Почти никто.
Часов в девять, когда они выходили из какого-то маленького магазинчика, Еленин мобильник издал мелодичную трель. Бонни взволнованно сообщила ей, что случайно обнаружила в книге заклинаний маленький «постскриптум». В нем говорилось, что если вампир, на которого наложено заклятие, будет убит не осиновым колом, то спустя несколько часов он вновь оживет, чем, предположительно, должна была вызвать у Елены хоть какую-то реакцию. А девушка лишь поблагодарила ее, не сводя глаз с улыбающегося Деймона, чем повергла подругу в состояние полного недоумения. А тайна невероятного воскрешения теперь была раскрыта.
Месяц спустя жизнь окончательно вернулась в прежнее русло. А однажды вечером Дженна вернулась домой, вся сияя – оказалось, что Аларик сделал ей предложение руки и сердца, и женщина, конечно, согласилась.
Джереми переехал к Бонни, помогая ей вести домашние дела и справиться со смертью Шейлы. Они действительно любили друг друга, и на лице Елены каждый раз светилась улыбка, когда она видела их вместе.
Стефан и Кетрин… Ну, об их отношениях можно написать целую эпопею. Кетрин-человек разительно отличалась от Кетрин-вампира, причем скорее выгодно, но стервозные повадки она не утратила. И всегда сначала разжигала спор, а потом молила Стефана о перемирии, приговаривая, как сильно она его любит. Они уехали из города, чтобы Кетрин своей внешностью не вводила население Мистик Фоллс в заблуждение. Но иногда Стефан все же приезжал к брату. И, как метко выразился Деймон, «страсть все портить», даже с наилучшими намерениями, он так и не утратил.
Кстати, Деймон на самом-то деле тот еще хитрец. Он так ненавязчиво, так искусно переселил к себе Елену, что она узнала о своем с ним официальном совладении поместья Сальваторе едва ли не последней в городе.
Всего несколько месяцев назад их жизнь, казалось, была погружена в непроглядную тьму отчаяния. Но, как феникс должен умереть, чтобы родиться заново, так и этой любви судьба уготовила испытания, которые в конце концов навсегда связали их сердца. Темные шлейфы прошлого, шлейфы ночи, преследующие каждого из них, рассеялись. Теперь в их жизни настал день, яркий, прекрасный день, который теперь всегда будет греть их любовь своими счастливыми теплыми лучами.

Рекламу какого-то «Kadoo» лучше закрывать, но при закрытии музыка может автоматом немного отмотаться назад. Чтобы скачать понравившуюся музыку, нажмите в строке плеера «share», - «link to mp3», а потом на открывшейся странице кнопку «Download». Все файлы проверены на вирусы и загружены мною лично.

Тема Елены
Immediate Music – Rhapsody


Тема Деймона
X-Ray Dog – The Vision (Recut)


Тема отношений Деймона и Елены
Future World Music - New Beginnings (No Guitar). Обожаю эту музыку, рекомендую всем.


Тема Керолайн
X-Ray Dog – New Heights


Тема Стефана
X-Ray Dog - Eternal


Тема Кетрин
X-Ray Dog - Intrigue


Тема Клауса
Fired Earth Music - Black Heart


Тема Бонни
Fired Earth Music - Capriccio


Тема Аларика
Two Steps From Hell - After the fall (No Voice)