Ненависть по капле выжигает душу изнутри. Замещая способность чувствовать, но давая силы жить дальше. Жить во имя мести… Но зачастую, после ее свершения, удовлетворение так и не наступает… И душа вновь погружается во мрак… И только лишь любовь способна вернуть ее к свету.






Она ненавидела его.
Возненавидела с той самой минуты, когда услышала, для кого ее купили на этом невольничьем рынке. Ее и еще двух девушек: жизнерадостную блондинку и темнокожую тихоню.
Казалось, невозможно будет забыть пережитый позор, что ей пришлось испытать, стоя на площади невольничьего рынка, которую наполняли бесконечные потоки жители и приезжих. Последние вальяжно прогуливались, то и дело, бросая на пленниц маслянистые похотливые взоры, легко проникающие сквозь полупрозрачное арабское одеяние, в которые были наряжены невольницы. Потные сальные руки, пробующие шелковистость каштановых кудрей; жуткие белозубые ухмылки на темных незнакомых лицах. Сама девушка с трудом держалась, чтобы не потерять сознание. Никогда прежде она не ощущала себя хуже. Ее придирчиво осматривали, приценивались, как к какому-то товару.
Елена смутно припоминала, сколько продолжался аукцион, и в ужасе содрогнулась, когда маленький толстый араб назвал имя ее нового господина – Николаус Майклсон, правитель А’хи мены, провинции на юге Шардахара, один из советников самого султана Надира. И в этот миг девушке показалось, что жизнь оборвалась. Все кончено.

Если бы ее жених, Мэтью Донован Нортклифф, и двоюродный брат, Джереми Гилберт, не находились в головном офисе «Гилберт&Компани», выясняя обстоятельства исчезновения корабля, нагруженного шардахарскими тканями и пряностями, накануне прибывшего в порт...

Если бы сама Елена отказалась танцевать вальс с этим напыщенным графом Тайлером Локвудом, а после прогуляться по саду, чтобы подышать свежим воздухом...

Если бы не бежала от него сломя голову, чтобы избежать дальнейших посягательств на свою честь...

Но все изменилось в один миг.



Двумя месяцами ранее.

После того как Метт и Джереми уехали, Елена вместе с родителями была приглашена на бал к герцогу Николаусу Майклсону по случаю совершеннолетия его родной сестры Ребекки. Это было грандиозное торжество, особенно, учитывая, что герцог был несказанно богат и мог позволить себе удивлять своих гостей огромным разнообразием развлечений. Чего только не было на этом приеме! И самые изысканные коллекционные напитки, и самые необычные закуски из далеких восточных морей, и оглушающие фейерверки, взрывающиеся в небе разноцветным фонтаном искрящихся огней.

Особенно Елене запомнились полуобнаженные танцовщицы, в легких полупрозрачных шальварах, закутанные в сверкающие газовые покрывала. Музыканты в расшитых блестками шелковых халатах и белоснежных чалмах, сидели прямо на полу, на подушках, заставляя свои необычные инструменты издавать изумительные переливающиеся звуки. Танцующие девушки грациозно покачивали бедрами в такт незнакомой волнующей музыки, то поднимая, то опуская прозрачные полосы ткани. На каждой девушке было множество золотых украшений усеянных драгоценными камнями, и при малейшем движении танцовщицы отражающийся свет рассыпался вокруг миллионами мерцающих искр. Елена, как и многие гости, была не в силах отвести глаз от этого завораживающего зрелища.

- Вам нравится, рухи'и? – прозвучал насмешливый незнакомый голос у самого уха девушки.

Елена вздрогнула от неожиданности и, охнув, стыдливо опустила глаза, украдкой наблюдая за стоящим рядом незнакомцем. Она заметила его изучающий взгляд, легкую небритость высоких скул, пухлые губы, чуть тронутые улыбкой и вьющиеся волосы, едва касающиеся черного фрака.

– Простите, - робко заметила девушка, заливаясь румянцем, - я вас не понимаю.

– О! Это вы простите меня, юная леди. Рухи'и переводится с арабского как душа моя, - бархатный голос незнакомца так приятно ласкал слух.

Его зрачки были настолько расширены, что Елена колебалась с определением цвета улыбающихся глаз. Она зачарованно наблюдала, как этот высокий незнакомый мужчина берет ее правую руку и едва дотрагивается до нее прохладными губами. И вздрогнула, когда непослушные пепельно-русые завитки волос соскользнули с его плеч и едва коснулись чувствительного запястья девушки. Довольная ухмылка заиграла на бледном лице незнакомца, а в глазах вспыхнули опасные огоньки.

– Позвольте представиться: герцог Николаус Майклсон, - мужчина поклонился ошеломленной девушке и немного отодвинулся назад, предоставляя ей возможность как следует себя рассмотреть.

– Елена Гилберт, - борясь с изумлением, ответила та, приседая в реверансе перед хозяином дома. – Ваш особняк просто потрясающий, а этот бал... Мне еще никогда не доводилось бывать на таких великолепных приемах!

– Ваша похвала – честь для меня, - хрипловатым голосом произнес герцог, наблюдая, как на ее щеках вспыхивает румянец. – А из уст такой невероятно красивой девушки она вдвойне дороже.

– Откуда эти танцовщицы? – борясь с дрожью в теле, осмелилась спросить она. И снова обернувшись к мужчине в шутку добавила: – Из гарема какого-нибудь шейха?

– Вы угадали, миледи, - его чарующий голос настолько завораживал, что Елена уже начинала воспринимать реальность сквозь дымку тумана. – Девушки из гарема. Из моего гарема. Они все мои наложницы, - Клаус нетерпеливо следил как она, не спеша поддается его внушению, но все же пытаясь сопротивляться.

– Но... Это же неприлично, - Елена тряхнула каштановыми кудрями, с трудом собирая разлетевшиеся мысли. – Гарем… Наложницы... Все это отдает средневековьем.

– Душа моя, - продолжал очаровывать герцог, медленно приближаясь к ней, - с такой необыкновенной красотой и грацией, ты бы изумительно смотрелась в шардахарском наряде. С распущенными волосами... на шелковых подушках... - с придыханием промолвил Клаус. Его десна нестерпимо ныли, пульсируя в такт с трепещущим сердцем Елены. Клаус мягко привлек к себе девушку, не разрывая зрительного контакта с глазами.

Она откинула назад голову, безвольно подставляя белоснежную шею. Песня ее крови желанной музыкой звучала в ушах древнего вампира. Его лицо изменилось, покрывшись сеточкой вен, глаза налились кровью, а клыки удлинились. Наклонившись к пульсирующей жилке, Клаус с упоением вдыхал дразнящий колдовской аромат ее кожи.
Внезапный звон упавшего подноса с фужерами вывел девушку из состояния магического транса, и она в ужасе отпрянула от герцога, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Вроде бы никто не обратил на них внимания, но Елена была удручена собственным поведением.

– Мы нарушаем все правила приличия, - отчаянно, заявила она, в который раз пытаясь собраться с мыслями. – Прежде всего, вам следовало представиться моему отцу и спросить у него разрешения быть представленным мне...

– А разве вы, mon cheri, не нарушаете никаких правил, любуясь такими откровенными танцами в одиночестве? – усмехнулся в ответ бархатный голос. Николаус снова приблизился к девушке и не спеша провел пальцами по ее руке от открытого плеча до кончиков пальцев. – Мне кажется, что этим вы даете повод не только для знакомства.

– Да как вы?! – Елена развернулась и, размахнувшись, со всей силой залепила герцогу пощечину. Задыхаясь от переполнявшего ее гнева, она наблюдала, как на щеке Николауса расцветает красный след от ее ладони. – У вас нет никакого права учить меня манерам. Тем более что ваше воспитание оставляет желать лучшего, – и надменно вскинув подбородок, она отправилась на поиски родителей.

– Развлекаешься, Ник? – пропел мелодичный ехидный голосок. – На мой взгляд, она слишком своенравна.
Склонив на бок прехорошенькую белокурую головку, хозяйка мелодичного голоса задумчиво постукивала пальчиком по подбородку.

– Не вмешивайся, Ребекка, - отрезал герцог. – Ты и пальцем к ней не прикоснешься, или я отправлю тебя обратно отдыхать. Лет так на двести.

– Снова угрожаешь? - в жемчужно-серых глазах вспыхнула ненависть. – Да подавись ты своими шлюхами! И пусть она внешне похожа на Кэтрин, вряд ли она будет такой же беззаботной и веселой.

– Сестренка, не забывай, люди считают, что тебе всего восемнадцать, – Клаус крепко удерживал девушку за предплечье. – А после того как итальяшка тебя бросил, это ты ведешь себя как последняя сучка! Так что поумерь-ка свой пыл, прекрати вешаться на всех подряд и постарайся убедить гостей в обратном, – улыбаясь, герцог взял фужер с шампанским с разноса, подошедшего слуги. – С днем рождения, Бекк!

– Как скажешь, Ник, - презрительно фыркнув, Ребекка подобрала юбки и, грациозно покачивая бедрами, направилась в бальную залу, где составлялись пары для медленного вальса.

Тем временем Елена уже стояла возле родителей, нервно натягивая белоснежные перчатки и прокручивая в голове неприятный момент знакомства с хозяином бала. Углубившись в анализ своих поступков, она пропустила момент, когда граф Локвуд спросил разрешения у ее отца пригласить девушку на следующий танец. Джонатан Гилберт, не увидев никаких возражений со стороны дочери, с облегчением дал свое согласие. Так как отказать графу уже не представлялось возможным, то ей ничего не оставалось, как вложить в широкую ладонь юноши свою тонкую ручку, затянутую по локоть атласной перчаткой.

– Я думал, Ребекка солгала. Девушка, действительно, очень похожа на Кэтрин, - спокойный невозмутимый голос прервал размышления герцога, сквозь окна сада наблюдавшего за танцующей Еленой.

– Она уже успела наябедничать на меня, - усмехнулся Клаус, неспешно потягивая виски из хрустального бокала. – Представь, я застал дочку Джонатана Гилберта за просмотром экзотических танцев абсолютно одну!

– Не знал, что у Джона и Изабелл такая невероятно красивая и любознательная дочь, - невозмутимость дрогнула, уступив место легкой заинтересованности.

– Она уже занята, Элайджа, - с вызовом ответил герцог. – К тому же, она слабо поддается внушению...

– Вербена?

– Вряд ли. Я хорошо знаю ее запах. Здесь что-то другое, - задумался Клаус.

– Значит, хочешь утащить ее в свой гарем, Николаус? – усмехнулся тот, кого назвали Элайджей. – Что ж, а она неплохо будет смотреться в арабском одеянии. Я подарю ей лиловое. Подойдет к ее волосам и цвету глаз, - он слегка склонил голову и поднял свой бокал в знак примирения. – Но ты кое-что упустил, брат. Гилберт просто так не отдаст девчонку, а лучшая подруга Изабелл – ведьма. Так что, придется постараться, чтобы заполучить этот не ограненный алмаз.

– Согласен, жаль Джонатана, - притворно вздохнул Клаус, – мне будет его не хватать. Он хороший деловой партнер и приятный собеседник. Но вот его женушка в последнее время как-то странно реагирует на мое появление. Такое впечатление, что она обо всем догадывается. Никак эта выскочка Эбби проболталась. Придется и ее дочурку взять на воспитание.

– Шатенка, брюнетка… Не хватает только белокурого ангелочка с фиалковыми глазами для завершения коллекции, - брат герцога взглядом указал на кружащуюся в вальсе Кэролайн Форбс, дочь барона Дель Форбса. Он уже не раз замечал, как меняется выражение лица Клауса при виде жизнерадостной девушки. "Вот оно, твое слабое место, брат. Слишком все просто и предсказуемо", - мысленно усмехнулся Элайджа, и его губы тронула едва заметная улыбка. Теперь ему было чем отвлечь старшего брата, в то время, пока сам будет заниматься дочкой Джонатана. Вампиру понравилось, что девушка не поддалась очарованию Клауса, а это означало, что у него самого есть все шансы завоевать сердце Елены.

– Я тебе доверяю, брат. И проследи, чтобы Коул не прикоснулся ни к одной из девушек, - согласился герцог, не отрывая горящего взгляда от хорошенькой от мисс Форбс. – А то знаю я его игры. Да, и не мешало бы проучить девчонок. Устрой им… аукцион. Пусть попереживают. Глядишь, станут более сговорчивы. Но не стоит слишком увлекаться, чтобы девушки не потеряли товарный вид. Ведь мне еще нужно решить, кого-то из них подарить султану Надиру.

Усмехнувшись в ответ, Элайджа кивнул и мгновенно скрылся в темноте сада.



Сейчас только одному девушка была рада - что этот бесконечный кошмар, наконец-то, закончился. Но впереди ее ждало длительное путешествие по жаркой пустыне и встреча с самым ненавистным ей человеком.
Елена уже не плакала – это было бессмысленно. Да и слезы не приносили желаемого облегчения, только пульсирующую головную боль. Девушка немного отодвинула край тяжелой шторки, и обжигающий зной снова предпринял попытку ворваться внутрь повозки. Бросив беглый взгляд на унылый пустынный пейзаж, она горько вздохнула и плотно задвинула занавеску обратно. Елена скучала по темному дождливому Лондону, по его хмурому небу, затянутому серыми тучами. По широким дорогам с вечными грязными лужами и по цветущим зеленым садам, благоухающим разнообразием дивных ароматов. В конце концов, она хотела принять ванну или хотя бы ополоснуть лицо. Или просто вдоволь напиться воды.

Светловолосая девушка, что сидела напротив, казалось, была ничуть не огорчена своей судьбой. Она что-то мечтательно рассказывала о том, как должно быть хорош их новый господин. Насколько он красив и богат, и, скорее всего, щедр на подарки. Важно только завладеть его вниманием и тогда будешь просто купаться в роскоши. Во время ее длительного беззаботного монолога темнокожая девушка не проронила ни слова, лишь изредка поднимая карие глаза, полные невысказанной мольбы и сожаления. Перестав обращать внимание на ненавязчивую болтовню белокурой девицы, Елена откинулась на подушки и прикрыла глаза. Прежде она никогда не верила в сверхъестественных существ: ангелов, демонов, вампиров… Нет, конечно, девушка каждое воскресение посещала с родителями церковные службы, но ее мысли всегда были далеки от истинного смысла слов проповедника. Юную Гилберт волновали более насущные вопросы: какое новое платье заказать у мадам Люмье, чтобы произвести еще более ошеломляющее впечатление на своего жениха. Либо, смущенно потупив в пол глаза, Елена вспоминала те целомудренные поцелуи, которыми одаривал ее Метт, когда они наедине прогуливались по саду. Или, заливаясь румянцем, представляла, что же, наконец, ожидает ее после свадьбы. Она думала о чем угодно, но только не о сохранности своей души.



Некоторые моменты той злополучной прогулки в саду особенно четко врезались ей в память.

...Налитые кровью глаза, лицо, искаженное зловещим рисунком синих вен, и ехидная ухмылка, больше похожая на звериный оскал. И дикая обжигающая боль от белоснежных острых клыков, впившихся ей в шею.
- Коул, нет!!! – повелительно приказал бархатистый голос.

Голова закружилась, и Елена почувствовала, что слабеет. Но вдруг сильные руки подхватили ее, и девушка даже смогла разглядеть лицо своего спасителя. Широкие скулы, обеспокоенный взгляд карих глаз.
- Ничего не бойся, – велел тот же властный бархатистый голос.

И то были последние слова, которые услышала Елена, прежде чем провалиться в небытие...



И теперь девушка знала, что вампиры существуют не только в легендах, а значит, есть и демоны, и ведьмы, и оборотни, и совсем иная, неизвестная ранее сверхъестественная сила. Но это так же означало, что есть и противостоящие им сила – ангелы и сам господь Бог. Теперь Елена жалела, о том, что плохо слушала пастора, что так и не разучила ни одной молитвы. Единственное, что приходило ей в голову, так это просить у Бога сохранить разум, поскольку в свете последних событий девушке казалось, что она вот-вот сойдет с ума.
Первые дни своего осознанного путешествия она беспрерывно плакала, но не от страха, так как не могла бояться, а от осознания собственной беспомощности. А когда слезы иссякли, Елена твердо решила, что бы ни случилось, она будет сопротивляться до последнего вздоха. Потому что она очень хорошо запомнила того мужчину, которому теперь предстояло до скончания времен распоряжаться ее жизнью.

Примечания автора:

Шардахар* - вымышленная страна, занимающая территорию современной Турции.