Все погибли. Все. Нет больше Джереми, Дженны, Бонни, Мэтта, Кэролайн, Тайлера... Людей осталось совсем немного. Теперь этот мир принадлежит вампирам.
Говорят, в других городах остались небольшие дружины, готовые дать отпор вампирам, но лишь в дневное время. Старожилы рассказывают, что первородные вампиры подчинили себе всех, завоевав земной шар. Каждый из них правит своим континентом. Северная Америка принадлежит Клаусу. По слухам, тот, кто его видел, умирает незамедлительно.
Нас держат в подвале одного из зданий в центре Мистик Фоллс, в каменных камерах, отдельно друг от друга. Здесь нет света, нет кроватей. Только четыре стены и вечный полумрак. Нам не разрешают разговаривать, плакать или шуметь. И всегда одного из нас на закате забирают, чтобы на рассвете еле живого вернуть в камеру. Мы – мусор, отбросы идеального вампирского общества, но такие незаменимые, необходимые для его существования.
Девушек забирают мужчины. Сначала они пользуются нами, играют, а затем пьют нашу кровь, в этот момент тебе уже все равно и хочется лишь умереть.
Меня забирали четыре раза. Каждый раз по возвращении я царапаю ногтями по каменным плитам горизонтальные палочки, отсчитывая свою жизнь этой имитацией календаря. Наверное, стоит поблагодарить Бога за то, что я еще жива, но мне совсем не хочется этого делать.
Мне повезло, у меня есть маленькое окошко. Туда не пролезет даже моя ладонь, но через него днем пробивается солнечный свет. Иногда я смотрю в это маленькое окошко и вспоминаю своих родных, вспоминаю о том времени, когда мы не знали о существовании вампиров, вспоминаю, как стихийно они появились, за несколько ночей поработив весь город. Я давно потеряла счет времени, меня поймали в начале лета, сейчас почти закончилась осень, а значит, я здесь около шести месяцев. Шесть месяцев заточения. Полгода без общения, только мой тихий шепот, когда я осмеливаюсь поговорить сама с собой.
Слышу лязг засовов и непроизвольно вжимаюсь в стену.
– Отпустите! – слышится женский голос.
– Ты нарушила закон.
– Нет! Я не хотела! Это вышло случайно!
При всей чудовищности криков чувствую облегчение, понимая, что это не за нами – ведут одного из вампиров, нарушивших закон.
Дело в том, что они не должны нас обращать или убивать. Людей осталось слишком мало, а мы залог их жизни. Парадокс, правда?
Снова лязг засовов и душераздирающий крик. На моей памяти это третий случай. Говорят, им вырывают сердца, заставляя испытывать ужасные муки, обращенного ими человека также убивают.
Пока на улице день, мы можем быть в зыбкой, но все-таки безопасности. Странно, но не все вампиры могут находиться на солнце. Люди так и не разгадали, как эти существа приспособились к солнечному свету. Говорят, что когда-то жили могущественные ведьмы, которые помогали им, награждая некоторых возможностью гулять под солнцем. Но первородные чем-то обидели ведьм, и те подняли против них восстание. Не трудно догадаться, чем это кончилось. Ведьм уничтожили, а вампиры победили, поработив все человечество. Бонни умерла именно по этой причине. Будучи потомком одной сильной ведьмы из рода Беннет, она была приговорена к смерти еще до того момента, как узнала о своих способностях.
Снова лязг замков. Открывается дверь моей камеры. Это пришли за мной. Непроизвольно сжимаюсь в углу камеры в надежде остаться незамеченной, но тщетно.
– Вставай.
Беспрекословно подчиняюсь и, опираясь о стену, медленно поднимаюсь с пола. Охранник хватает меня за руку и тащит по коридору. Он тоже вампир, но под угрозой смерти им запрещено питаться нами.
В их обществе тоже есть иерархия. Лучшее получают лучшие. Молодые девушки отдаются старейшим вампирам. Старейшим не по человеческим меркам, а по вампирским. Такому хозяину может быть двести лет, а на вид только двадцать или тридцать. Совсем молодым не позволяют нами питаться, они могут не рассчитать силы и убить нас, а это строжайше запрещено.
Меня сажают в машину и куда-то везут. Украдкой смотрю в окно, с наслаждением впитывая в себя знакомые пейзажи ночного Мистик Фоллса. Сейчас поздний вечер, и вампиры вышли на улицы. Они живут в наших домах, гуляют по нашим улицам, ходят в наши бары и магазины, они пытаются быть людьми. А мы – настоящие люди – обречены, мы не будем обращены, но и не выживем. Вопрос только в том, когда смерть настигнет нас?
Мы подъезжаем к дому, и меня заводят внутрь. Буквально вталкивают в одну из комнат. Такие привычные когда-то интерьеры сейчас вызывают страх и трепет. Кровать застелена чистыми простынями, но я чувствую запах крови, исходящий от них.
Мне страшно, мне очень страшно, но я никогда не кричу. Будет только хуже.
Моего хозяина на эту ночь еще нет в комнате. Я покорно сажусь на край кровати и закрываю глаза. Чем раньше это начнется, тем раньше закончится.