Я не знаю, есть ли у меня сердце. Не знаю, есть ли у меня вообще что-то внутри - органы, кусок мышцы или эфемерная душа, которой у таких, как я, быть не может. Я не представляю, что там, за грудной костью, находится в моем теле, но что-то есть. И оно болит так, словно эту пресловутую мышцу оттуда вырвали, как обычно делаю это я. Только мои жертвы умирают, и никакая боль их не беспокоит. А я не могу умереть и вынужден жить с этим и чувствовать кусок плоти (или что там внутри?), который разрывает меня на части. Пожалуй, я бы вышел на солнце, чтобы прекратить изощренную пытку. Но правда в том, что только эта боль еще держит меня на свете, только эта мука заставляет чувствовать себя живым.

Я пью бурбон из горла, сидя на капоте своей машины, отремонтированной братом. Однако много же он сил вложил в то, чтобы "Камаро" вновь приобрел былой блеск. И надо же было ему взяться ее восстанавливать после чудовищного взрыва, разворотившего авто до самых внутренностей! Прямо, как меня, когда я узнал, что ОНА от меня отказалась... Нет, не отказалась полностью. Но лучше бы совсем стерла, чем оставила только худшее обо мне.

Не думал, что когда-либо в своей мерзкой вечности я еще раз захочу по-настоящему убить ее, пожелаю ей смерти... Черт! Я просто оказался не готов к такому удару! Даже не нож в спину - хуже. Это как если бы она одновременно влила мне в глотку кипящую вербену, а в грудь вонзила подожженный кол. Внутри я задыхался от предательства, а снаружи криво улыбался, как всегда, и делал то, что от меня ждут, - смеялся над собственной болью.

Я не пытался понять, почему она так поступила, не хотел разбираться в ее причинах. Плевать! Я ждал, жил надеждой увидеть ее лицо, заглянуть в глаза, единственные, которые видели меня настоящего, услышать голос, в котором единственном не было презрения ко мне. И что?..

Глупец!

Если бы я мог хоть на мгновение предположить, что меня ждет, не раздумывая, остался бы взаперти, в невидимой ловушке, скрытый ото всех и, главное, от ее предательских глаз.

Я швыряю пустую бутылку далеко за горизонт... Как некстати садится солнце. Пусть. До рассвета я успею напиться и забыться в своей привычной манере и буду встречать восход так, словно в жизни у меня больше ничего не осталось.

Вот и следующая бутылка, даже считать не буду. Просто откупориваю сильным движением и снова пью. Звон разбитой первой доносится до моего слуха. Хм, далеко улетела... Жаль, что теперь меня не радуют маленькие вампирские штучки: сила, скорость, супер то, супер сё... Меня не радует ничего вокруг. Это так глупо - просиживать вечность на капоте машины, заливаясь бурбоном и глядя в небо, как какой-то рафинированный романтик, у которого не хватает духу раз и навсегда порвать с предавшей его любовью.

Не знаю, смогу ли отказаться от нее, как она отказалась от меня. Смогу ли отречься от самого драгоценного в своей жизни - надежды на возвращение ее любви? Найду ли в себе силы перечеркнуть все?

Смешно.

Если бы знать, что хоть одна слезинка прольется из ее предательских глаз по мне, тогда это того стоит.

Мда, старик, что-то ты совсем расклеился. Где же "Привет, я большой и злой вампир!"? Ан нет! Она превратила меня в ручного зверька, а потом, когда воспоминания о нем стали не нужны, выбросила их, как мусор.

Как она могла? Как! Она! Могла?!

Я уже не ощущаю алкоголь, текущий по стенкам горла, не ощущаю прохлады ночи и противных капель дождя, текущих за шиворот, не ощущаю гнева...

Я бы мог простить ее, я хотел простить ее, но воронка там, в грудной клетке, засасывает даже намеки о прощении, поглощает любые вспышки света, как черная дыра. Оттуда нет возврата, да я и так об этом знаю... Только она не знает. Она не знает, что стерла не только воспоминания обо мне, она стерла меня.

А я не могу ее даже ненавидеть. Потому что слишком... слишком... сильно...

Черт! Как больно!

Я хочу вычеркнуть слово "любовь" из сознания, хочу забыть ее имя, хочу никогда в своей гребаной вечности не встречать ее!

Спрятаться бы от дождя, но лень слезать с капота. Это уже становится дурной традицией. А зачем мне традиции? С кем их разделять?

Задираю голову кверху, глядя прямо в мутно-серое грозовое небо, почти черное, если бы не вода. Капли падают прямо на лицо... Что-то напоминает... Ах да! Лето... Поцелуй под дождем... Обещание вечности...

Вот она, моя вечность, без поцелуев, зато мокрая.

Забавно. Мне всегда такие вещи кажутся забавными. Смешно сокрушаться о том, что уже не твое. Потерял - забудь! Но нет. Воронка внутри пульсирует болью, тягучей, бесконечной, отвратительной болью, способной утянуть вместе с ней в ад... Но разве я уже не в аду?.. Хм, нет... В аду явно потеплее, чем здесь.

Но мой внутренний ад всегда со мной. Личная преисподняя. Куда одна небезызвестная девушка подкинула дров. Гори в аду вместе со мной, Елена!!!

- Деймон?

Оборачиваюсь. Робко так прозвучало это "Деймон?" Неуверенно и со страхом. Чего она боится? Ах... Рассвет уже. Но разве ей не все равно?

Я смотрю в ее предательские глаза. Зачем она пришла? Молча смотрю. То ли слишком пьян, чтобы что-то сказать, то ли просто хочу смотреть, не отрываясь, и тонуть в темной глубине, пытаясь увидеть там что-то... Что? Что-то небезразличное, что-то теплое, родное...

- Деймон, что ты делаешь?

Ну вот, снова тихо и нерешительно. Боится спугнуть? Глупости! Я не самоубийца... Или самоубийца? Не уверен.

Почему ей не все равно? Разве не должна она желать моей смерти?..

Все! Не хочу смотреть, ее глаза убивают меня, ее глаза жгут насквозь мою плоть, мою душу, мое кровоточащее сердце... Если оно есть.

Еле-е-ена-а-а!..

Беззвучный крик. Она не слышит, как внутри я вою и умираю тысячу раз в секунду... Она видит только руки, раскинутые навстречу солнцу, и кривую улыбку, которую так любила когда-то... Любила… Когда-то…

Почему?.. Так!.. Больно...

Стоп.

- Деймон?!

Снова боишься? А ведь солнце встало. Правильно, бойся! Ибо отныне и навсегда в моей гребаной вечности мне на тебя плевать!