Ночь. Негромкий плачь одиноких деревьев, терявших свои листья. Тихое потрескивание горящих дров в старомодном камине. Все это затишье и уют лишь иллюзия, игра. Никто из проходящих мимо этого странного и отчужденного домика не знает и не слышит ужасающий крик младенца.
Малышка еще даже не представляет какие грандиозные планы висят на ее тонюсеньких плечах. Не знает какая тяжелая доля ожидает ее в будущем. Она понятия не имеет кто эти двое мужчин склонившиеся над детской кроваткой и, тем более, не понимает почему на их лицах злоба и рассеянность. Все, что в данный момент девочка может делать, так это кричать во все горло, требуя маму, ласку и заботу, а не холодную постель и рассеянных незнакомцев.
Всего несколько часов назад ребенок тихо сопел, одними вдохами и выдохами принося счастье своей маме. Женщину, родившую это чудо, по пяты накрывала радость, словно нежнейшее одеяло. Молодая мама уже начала мечтать о сказочном будущем. Но мечтам так и не было суждено сбыться.
- Боже, я не могу это слушать, Ник! - молодой мужчина опустив голову не замечает прядь русых волос, упавших на лоб. Детский крик ему совершенно не знакомая и пугающая мелодия. Его нервы на пределе. Чёрт, он сам сейчас завоет по-волчьи. - Это была очень, очень плохая идея. Мы себя со стороны видели? Я не собираюсь помогать тебе растить это исчадие...
Повышенный тон лишь сильнее напугал малышку. Крик, рассеявшийся по всему дому, становился не выносимым. Он резал уши и ранил сердца.
- Да? И что же нам теперь сделать братишка? Что МНЕ сделать? - даже шепот этого человека вселял в себя не человеческий страх, заставляя дрожать коленки, - Давай её выбросим! Серьёзно, давай просто возьмем её и выбросим! Ты хотел, чтобы на этот раз жертвоприношение состоялось? Вот она, - он указал рукой на маленький комочек, - главная деталь. Хочешь силы, Коул? Еще большей? Потому что я хочу...
И если бы этот маленький комочек, маленькая девочка, понимала, что это не хорошие персонажи из доброй сказки, а наоборот - злые монстры. Те, кто сначала хотят подарить свободу, а после потребовать расплату. Да, перед детской кроваткой стоят те, кто уже давно бы впились в сонные артерии этой крошки, но ее слабость не позволяет сделать это. Она еще не готова. Мужчины лишь убьют не познавшего жизнь двойника, не сняв при этом проклятье. Нужно время. Десятки лет. Они готовы ждать. Бессмертие подарит им это.

“Люди просто не понимают до чего они счастливы. До тех пор, пока это счастье не отберут.”
— В. Пелеви “Числа”

I. Дьюк, Вирджиния
Томный взгляд блуждал по незнакомому зданию. Яркая вывеска гласила: "Уитморское общежитие". Каждый оттенок этого здания добавлял еще большей элегантности, роскоши. Новоприбывшей девушке это здание вселяло гордость за саму себя и немножко страха.
Отчужденные карие глаза то и дело всматривались в номера комнат. Полупустой маленький чемоданчик бардового цвета забавно тарахтел, слегка смущая девушку.
- Сорок девятая, пятидесятая, пятьдесят первая, - дружелюбная наблюдательница порядка мило улыбнулась, показывая легкие морщинки, которые являлись напоминанием уже прожитой жизни, - у тебя будут хорошие соседки, Елена. Не волнуйся на этот счет, - женщина завела непринужденную беседу.
Мисс Саммерс на вид было около тридцати, однако никто не слыхал о ее родственниках. Вся ее семья состоит из жителей общежития. Женщина хранила в сердце по несколько секретов каждого жильца и была просто уверена, что ее дети ( а именно так женщина называла молодых людей, учившихся в Уитморе и поселившихся в ее общежитии) самые лучшие. Тем более Мисс Саммерс всегда была рада новичкам. В особенности девушкам: "И секретами поделиться, и мужчин обсудить, и о моде поболтать", - улыбалась женщина. Всегда свежая, цветущая, она просто и без труда вдохновляла девушек выглядеть хорошо. Многие рядом с Саммерс чувствовали себя гадкими утятами. Всегда идеально причесанные русые волосы, легкий макияж, женственно подчеркнута фигура и нежный парфюм - вот такой вид имела эта женщина.
- Пятьдесят третья. Добро пожаловать, дорогая, - Мисс Саммерс протянула ключи новенькой, указывая рукой на комнату. Однако Елена не торопилась открывать дверь. Страх, возникший из-за непонятных причин не позволял девушке войти в комнату. К тому же, дверь была не заперта...
- Мисс Саммерс, - впервые подала голос девушка, однако была быстро прервана.
- Как ты меня назвала, дорогая? - женщина еще шире улыбнулась, вводя Елену в замешательство, - Зови меня просто Джена.
Елена подарила легкую улыбку. Рядом с этой женщиной ей было комфортно. Но в комнату заходить она не спешила.
Уловив тонкий намек Джена легким движением руки приоткрыла дверь, пропуская новенькую. Девичий смех, который излучала эта комната был идеальной мелодией для ушей слегка испуганной Елены. А источником этой чудной мелодии была не кто иной, как блондинка, которая разговаривала по телефону с ярким зелеными кошачьими глазами, ровным носом, пухлыми губами и просто модельным телосложением: высокий рост, подтянутое тело, идеальные формы. Девушка стояла посреди комнаты и звонко смеялась. Так по-детски, так наивно. "Так прекрасно...", - подумала Елена. Она даже сама не заметила, как ее грустное лицо украсила настоящая, неподдельная улыбка.
- Увидимся, - буркнула блондинка в трубку мобильного.
- А вот и новенькая, как и обещала, - улыбалась Джена, - знаю, вам есть о чем поговорить. Не буду мешать.
И, казалось, со сверхъестественной скоростью удалилась из комнаты, предоставляя девушкам личное пространство. Женщина знала, что ей долго ждать не придется. Девушки сами прибегут к ней на чай и все расскажут.
Однако, в лице этой новенькой, Елены, промелькнула капля чего-то знакомого. Только вот женщина так и не смогла понять, что же ее так заинтересовало в этой девочке. Женское любопытство сделало свое дело и Мисс Саммерс пообещала разобраться в чем же дело... со временем.
А вот в комнате под номером пятьдесят три пару секунд царило молчание. Смех блондинки превратился в дружелюбную улыбку. Напряжение начало испаряться.
- Меня зовут Кэролайн Форбс, - блонд протянула руку для рукопожатия.
- Елена Майклсон, - ответила девушка, слегка пожав руку новой знакомой.
Не успели девушки вымолвить и слова, как дверь из спальни отворилась. Появилась мулатка невысокого роста с распущенными темными волосами по плечи и большими губами, подчеркнутыми темной помадой. Маленькая, худенькая, хрупкая. Такую девушку никто не захочет добровольно отпустить от себя. Никогда.
По сравнению с Кэролайн, в карих глазах мулатки скрывалась мудрость и спокойствие. Елена заметила, что, несмотря на только начало года, девушка выглядела уставшей.
- Бон-Бон, ты такая медленная! - неподдельная радость просто захлестывала девушку, накрывая ее новыми волнами, - И у нас новенькая, - еще радостнее сообщила Кэролайн, - Знакомься, это Елена.
- Привет, я Бонни, - сообщила девушка, однако соблюдала дистанцию, словно боялась, что эта самая новенькая сможет ей навредить. Точно так же вела себя наша Елена.
Девушки, казалось, были зеркалами друг друга, что удивляло обеих. Те же уставшие взгляды, схожие жизненные трудности. Каждая чувствовала своеобразную поддержку, хоть и не были близко знакомы. И Елена, и Бонни чувствовали эту связь с первого взгляда. Сильную дружескую связь, которую не каждый человек сможет почувствовать в своей жизни. Это так необъяснимо, однако хорошо ощущается.
- А у нас в холодильнике припрятан торт для таких особых случаев, - пролепетала Кэролайн, - располагайся поудобнее, Елена, и мы ждем тебя на чай. Заодно и поближе познакомимся, - подмигнула прелестница.
- Конечно, с удовольствием! - улыбнулась Елена, и, обменявшись взглядами с Бонни, удалилась в спальную комнату, дабы разобрать свой тарахтевший чемоданчик и устроиться в этом помещении, ведь, по планам девушки, ей здесь жить еще долго.

***
В спальной комнате на одной стороне вряд стояли три кровати. Две из них по краям уже были заняты. Причем над одной из них висели плакаты и постеры с голливудскими звездами, на прикроватной тумбочке стояла ваза с огромным букетом ромашек, бусы, помада, и небольшое зеркальце на ножке. "Кэролайн", - промелькнуло в голове у Елены, - "Это постель Кэролайн."
Над другой занятой кроватью не было ничего. На тумбочке лежала лишь огромная, старая, разлезшаяся книга и свеча. Просто и загадочно. "Этот уголок Бонни", - заметила для себя девушка.
Открыв свой забавный чемоданчик, Елена начала думать, что где будет лучше смотреться. Хотя, ей даже практически нечего внести в интерьер этой комнаты. Все, что было с Еленой, так это шесть небольших дневников, которые девушка тут же спрятала в ящик тумбочки, пара джинсов, несколько футболок, три блузы, одно вечернее платье, две пары туфлей и пара кроссовок. Из-под одежды выглядывало острее кинжала.
- Ты, как я вижу, приехала налегке, - в комнату вошла Бонни, слегка напугав Елену.
- Да, решила, что все необходимое приобрету здесь, - призналась Елена, резко закрыв чемоданчик и спрятав его под кровать. Девушке не хотелось, чтобы соседка увидела припрятанный кинжал с дивной рукоятью в виде переплетенных лиан и небольшой деревянный кол. Обычно девушки прячут свои секреты в шкафу, эта же - в чемодане.
- Чайник уже закипел, чай готов, - улыбнулась Бонни, - мы ждем тебя, - проговорила девушка и удалилась из комнаты.
Елена привела себя в порядок, переоделась, причесалась и вышла к девушкам, натянув на лицо маску безмятежности.
Чаепитие, в общем проходило весело. Кэр то и дело выдавала новую шутку. И Елена уже было полностью расслабилась, однако вопрос блондинки вернул девушку в реальность.
- Так откуда ты появилась и теперь радуешь нас своим присутствием, Елена Майклсон? - В глазах Форбс то и дело проскальзывали искорки наивного, детского, неоспоримого любопытства. Елене же не хотелось ворошить прошлое, однако не ответить на столь простой вопрос девушка не могла. Слишком уж неправильно. Она и так с самого начала не могла скрыть свою странность и тревогу, а сейчас привлечет еще большее внимание.
- Я прямиком из Нью-Йорка, - честно ответила Елена, - однако выросла в Новом Орлеане, - чтобы избежать дальнейших вопросов девушка решила сказать все сразу. В голову начали врезаться воспоминания, и как бы девушка не пыталась их оттолкнуть, некоторые картинки образовывались перед глазами.
- А я никогда не была в Нью Йорке, - с грустью вздохнула Бонни, - как там?
Елена несколько секунд не могла ответить на этот вопрос. Хотя, что она могла рассказать? Ведь, чтобы понять все состояние девушки нужно слушать рассказы о ее нелегкой жизни не один час. А Елена еще не была готова обнажать свою душу, какими бы замечательными не казались новые подруги. Да и сама девушка не верила в то, что кому-нибудь откроет свои тайны. Плюс еще один страх - новоиспеченные соседки посчитают Елену сумасшедшей. Нет, рассказать все - очень плохая идея.
- Лично мне в Нью Йорке было холодно, сыро, грустно и одиноко. И, пожалуйста, давайте не будем разговаривать на эту тему, - с пустыми глазами прошептала Елена.
Словно поняв в чем дело, девушки мягко перевели тему, рассказывая о подробностях жизни Кэролайн, которая любит болтать о себе любимой и слегка задевая историю Бонни, которой, как оказалось, есть что скрывать. Девушки понимали, что Елене нужно время, чтобы открыться, и они дадут ей это. Однако правду все равно разузнают.
Девушки настолько увлеклись разговорами, что и не заметили, как часы пробили полночь. Но даже когда Кэр, Бонни и Елена легли на кровати и пожелали друг-другу по несколько раз спокойной ночи, тихий девичий шепот и смех не умолкал до самого рассвета.

II. Мистик Фоллс, Вирджиния
Он быстро ехал на своем синем Camaro, то и дело нажимая на газ. Ветер нежно играл с его волосами, на глазах солнцезащитные очки, пальцы непринужденно выбивают ритм играющей музыки на руле. Парню все время кажется, что он едет слишком медленно, поэтому, свернув на нужном повороте, снова нажал на газ, выжав до максимума. Вот они, знакомые улицы его детства.
За шесть лет его отсутствия здесь почти ничего не изменилось. Те же величественные кирпичные дома, высокие заборы, чистые улицы. Мистик Фоллс был таким и всегда будет.
По тротуарам гуляют такие же прекрасные цыпочки, одна краше другой. Наглая ухмылка нарисовалась на его лице. Ему будет чем развлечь себя в этом городке.
По правде говоря, если бы шесть лет назад он не повстречал ту самую, казалось, единственную роковую девушку, которая полностью перевернула его мир с головы до пят и не открыла в нем истинную сущность, жизнь была бы слишком скучна для него. И, вновь вставая на ноги после убийственной правды, которая, буквально, захлестнула его голубые глаза, ставшие слишком холодными для этого мира, приобрел разные виды оружия: арбалеты, пистолеты, ружья; выточил деревянные стрелы, пули, колья, вербеновые бомбы и другие "игрушки", приносящие радость его сердцу, без которых сейчас не выйдет из дому. Что таится в багажнике его верного железного коня? Разные средства для борьбы с вампирами - наглыми, бездушными существами, не имеющими не капли святого. Кто же остановит монстра кроме рожденного быть охотником?
Еще раз свернув на нужную улицу, проезжая особняк, в котором провел свое раннее детство, парень сбавляет газ, однако не останавливается. Это больше не его дом. Заброшенное, неопрятное здание, ставшее для местных детишек современной страшилкой, когда-то принесло немало боли и ему. Однако все в прошлом. Его путь лежит не к кому иному, как к Лиз Форбс - женщине, ставшей его опекуном, матерью, другом.
Подъехав к небольшому домику, возле которого, казалось, вечность растут темно-красные розы, даря случайным прохожим радость и нежный аромат до самых заморозков, позабыв о всех правилах приличия бесцеремонно и бестактно парень нажимает на кнопку сигнала несколько раз и глушит мотор. Лиз будет просто в бешенстве, но что может быть лучше, чем видеть бесценную женщину, в глазах которой гнев меняется на безграничную любовь? Все как в детстве. Кто сказал, что со временем люди становятся старше?
- Какого чёрта? - с дома раздается грозный крик женщины. Парень усмехается.
В костюме шерифа, запутанными волосами и мешками под глазами, в домашних тапочках из дома выходит Мисс Форбс. Несколько минут назад (а может и часов, женщина не глянула на часы), погруженная в работу, она рассматривала недавнее убийство, наслаждаясь одиночеством. Дочь поступила в Уитморский колледж, блеснув своими немалыми знаниями, сын, можно сказать, сбежал из города несколько лет назад, лишь изредка созваниваясь с Лиз, муж погиб почти сразу после рождения дочери. Почувствовав непреодолимую усталость женщина решила подремать хоть несколько минут. И, только погрузившись в прекрасный мир снов, Форбс услышала ужаснейший, как ей показалось, звук во всем мире.
Однако увидев, кто стоял на пороге её дома, женщина не могла долго злиться и, не сдержав эмоции бросилась с медвежьими объятьями к нарушителю дисциплины.
- Деймон, - только и прошептала женщина не выпуская парня из объятий, потом отстранилась, взглядом изучила его с головы до пят и снова обняла, - мальчик мой! Так повзрослел, так возмужал...
Но через несколько секунд эта идиллия прервалась подзатыльником со стороны женщины.
- За что? - Наигранно возмущался Деймон, в глазах бегали чертики.
- За то, что уехал шесть лет назад не попрощавшись, за то, что редко звонил, за то, что сигналил под окнами моего дома и за то, - женщина звонко засмеялась, - за то, что такой засранец. - Но через несколько секунд радость сменилась грустью и, можно сказать, обидой. Правда больно ударила по лицу, возвращая в реальность - Ты же приехал не просто так, Деймон?
- Лиз, я.... - начинает оправдываться парень, но стойкий взгляд женщины не оспорим. Деймон опускает глаза. Лиз - единственная, кто сможет без труда заставить парня краснеть перед ней, как мальчишку.
- Открой багажник, - шепчет женщина и Деймон повинуется.
Её уже ничем не напугать, не удивить. Много лет назад Элизабет сталкивалась с такими видами оружия, но, к счастью или к горю, наука продвигается дальше, бомбы взрываются сильнее, стрелы из арбалетов летят быстрее, колья вытачиваются острее, а пули все глубже впиваются в вампирскую плоть, принося невыносимую боль жертве.
- Ты же обещал завязать! - Она не кричит, но лучше бы кричала и закатывала истерику. В глазах столько разочарования, боли, - Ты хочешь закончить так же, как отец и мой муж? - Сейчас из её прекрасных глаз зеленого цвета медленно текут слезы. То, что было давным-давно пережито снова накрывает её волной. Огромной беспросветной волной.

III. Мистик Фоллс, Вирджиния. Двадцать лет назад.
Особняк семьи Сальваторе
Он быстрыми шагами расхаживает по дому, на ходу собирая все необходимые вещи: заточенные колья, пистолеты, деревянные пули, ружье. Резкими рывками бросает все в большую багажную сумку.
Мало времени, быстрее. Сердце выбивает бешеный ритм. Сумка не закрывается. Мужчина злиться.
На улице полночь. Жена и сын видят уже десятый сон, но ему не до этого. Грохот посуды. Ему нужна растопленная в воде вербена, припасенная именно для этого случая.
- Да, Форбс, шевелись, ребятам нужна помощь, - он вешает трубку телефона и уж было собирается выходить из дома, как в комнате загорается свет. Испуганные глаза жены смотрят на него в упор, требуя ответа.
- Они вышли на него, - мужчина улыбается.
Он помнит, как впервые, десять лет назад, убил первого вампира. Еще будучи, можно сказать, мальчишкой, без угрызений совести вогнал кол кровососу прямиком в сердце. И, наблюдая за умирающим монстром, почувствовал свое полное удовлетворение. Мужчина никогда не забудет, как вены по всему его телу на несколько секунд приобрели темно-красный цвет, по сравнению с издыхающим вампиром, попавшего в пелену серо-синих сеточек в виде вен. Казалось, он сможет свернуть горы. Необъятная сила зародилась внутри его нутра. Однако, вместе с силой в его душе поселилось также постоянная жажда - проклятье любого охотника - жажда убийства.
- Возможно вам нужна моя помощь? - женщина быстро понимает в чем, собственно говоря, дело, - Ты не забывай кто такая Лили Сальваторе, милый, - молодая жена подмигивает и довольно улыбается, - я всегда могу помочь.
- Не сейчас, дорогая, - мужчина отвечает жене такой же соблазнительной улыбкой, - я на секунду, - указывает пальцем в сторону детской. Она понимает, поддерживает.
Он на цыпочках входит в детскую, где на кровати мирно посапывает сынишка. Присев на корточки несколько секунд всматривается в черты лица ребенка. Боже, как же он любит своего мальчугана! Мужчина целует ребенка в маленький носик и, так же тихо, как и зашел, покидает комнату.
Перед выходом целует жену, словно в последний раз. "Будь осторожен...", - шепчет женщина, а в ответ слышит: " Все будет в порядке, Лили".
Мистер Сальваторе хватает багажную сумку с оружием и выходит из дома.

***
Домик семьи Форбс
Рассыпанные лепестки белых роз, вино в бокалах, ароматические свечи, фрукты, алые салфетки, романтика. Он нежно обнимает свою прекрасную Лиззи, наблюдая за горящим пламенем в камине. Она же, в свою очередь, поудобнее устроилась на его плече, погружаясь в дремоту. Прекрасные белые локоны произвольно рассыпались. Легкое бледно-розовое платье и нежный, свежий аромат парфюма дополняют образ ангела. Мужчина невероятно рад, что именно она - самая обворожительная женщина на планете согласилась стать его женой, и сейчас он вправе воспитывать самую красивую дочь.
Сегодня восьмимесячную Кэрри забрали к себе родители Лиз, позволяя молодым провести это день, наслаждаясь друг-другом. А Билл Форбс рад этому, ведь в такие моменты он может влюбляться в прекрасную жену все больше и больше.
Звонок телефона разрушает всю романтику. Он аккуратно поднимается, желая не разбудит любимую (хоть все и напрасно), подходит к телефону и поднимает трубку. Форбс уже знает, кто звонит. Он уже готов собираться.
- Это то, о чем я думаю? - бросает мужчина без приветствий и прелюдий и, услышав ответ, молча вешает трубку. Время собираться!
- Билл, - тихо шепчет Лиз, - останься...
- Не могу, Лиззи, - он подходит к ней и целует в щеку, попутно пристегивая колья за пояс. Ищет сотовый и кладет его в карман куртки. Не спеша одевается, но в глазах пляшут чертики.
Ужасный сигнал машины под окнами дома. Джузеппе Сальваторе кто-нибудь учил приличиям? Через несколько секунд в машину запрыгивает и сам Форбс с полными глазами радости. Черный джип отъезжает, а Элизабет Форбс не находит себе места. Ненавистный Сальваторе! Вечно все портит.
И все было бы ничего, если бы не звонок на рассвете. Она сломя голову бежит к телефону. По телу пробегает стадо мурашек. Слышится родной голос на том конце провода.
- Лиззи... - хрипы, стоны, кашель, - я так люблю тебя, Лиз...
Связь прерывается, сейчас она не слышит голос, который нужен ей как воздух. Тяжелый хрип и тишина. Громкая, оглушающая тишина.
- Билл? - она старается сдержать слезы. Это происходит не с ней. Это дурной сон. Этого не может быть, - Билл!!! - кричит она не своим голосом в истерике, кажется так громко, что ее слышит весь город... кроме его.
Днем Билл Форбс, Джузеппе Сальваторе, Эрик Фелл, Джим Вортман и Алик Гэйл были объявлены мертвыми. Причина - нападение горного льва.

***
А потом все закружилось, завертелось без череды, но с колоссальными последствиями. Похороны, скорбь, плач, полнейшее разочарование в жизни.
Никто не мог отрицать, что прежде многоуважаемая Лили Сальваторе начала сходить с ума. Дальние родственники не желали "сюсюкаться" с женщиной, поэтому через некоторое время упекли ее в психиатрическую клинику, признав ее сумасшедшей, откуда, кстати сказать, женщина очень-таки быстро сбежала, не просидев и недели. Никто: ни сын, ни друзья, ни родственники, ни доктора не смогли образумить Лили. Малыш Деймон больше не приносил счастья женщине, а наоборот лишь возвращал ее память в прошлое. Как должна обезуметь женщина, чтобы не признавать собственное дитя?
Скинув малыша на хрупкие плечи Элизабет Форбс, Миссис Сальваторе бесшумно забрала некоторые вещи и все оружие, после чего, в буквальном смысле слова, исчезла из глаз городка, пропала без вести. Дело не закрыто и до наших дней.
Форбс же взвалила на себя все, что могла. Воспитывала до безумия любимую дочь, оформила опеку над младшим Сальваторе, которого любила не меньше Кэрри, устроилась на работу, помогала своим пожилым родителям, и, не сразу кончено, но все-таки поднялась на ноги, прожила эти тяжкие годы, дети выросли, получила не одно повышение в должности, но и до сих пор не может забыть те печальные детские глаза, наполненные болью.
- Ты же не бросишь меня, Лиз? - тихо говорит мальчишка, но взгляд у него как у взрослого.
- Нет, Деймон, никогда! - отвечает женщина без малейшего сомнения.

IV. Мистик Фоллс, Вирджиния. Девятнадцать лет назад. Роддом имени Святой Анны.
- Могу ли я навестить Миранду Гилберт? - глаза цвета крепкого виски насмехаются над охранником, ведь все знают, что посещение после девяти запрещено. Наглецу, походу, все равно. Парень испытывает терпение охранника.
- Не можешь, - нагло и без церемоний отвечает тот, - проваливай отсюда!
- Хм, как грубо! А я думаю, что тебе следует познать этикет, или книгу в этой отрасли посмотреть... хоть картинки, - наглая ухмылка на лице эффектно закончила фразу.
- Проваливай, а то...
- А то что? - перебивает парень. Охранник закипает от злости, - Ладно, - зрачки расширяются и сужаются, - я думаю, что могу посетить Миранду Гилберт. И побольше уважения. Мне нравиться это.
- Конечно, сэр, - как податливая марионетка отвечает охранник, - она в двадцать девятой палате.
Радость? Нет. Удовлетворение? Нет. Однако в глазах вампира на мгновение заблестело нечто, сродное покою. Веками он бегал за теми, казалось, не сбываемыми мечтами. А что сейчас? Альпинист, забравшись на высокую точку горы, сначала чувствует облегчение, а потом что? Потом все вновь становиться мрачным, побитый рекорд не приносит много счастья, как и ожидалось. Выполнено - просто поставь галочку в своем блокноте.
Однако Никлаус Майклсон слишком рано расслабился. Украсть ребенка не трудно, однако сколько сил и страданий стоит его вырастить, обучить. Ведь в глубине души он понимает, что не зверь. И не будет растить дитя, как на забой.
В коридоре обшарпанной больницы появилась женщина низкого роста, слегка прихрамывая. В больничном халате и безвкусных тапочках, замученная. Но ничего из выше перечисленного не затмевало этой ослепляющей истинно женской грации. Тонкая талия, ровная спина, хрупкие плечи, на которые спадают локоны вьющихся волос пепельного цвета. Пухлые губы и большие глаза цвета горячего шоколада на изрядно намучившемся лице. Боль и красота всегда создают прекрасное.
Мистер Майклсон уже знает кто она. Так зачем медлить?
- Миранда? - подходит он, ласково берет за локоть и смотрит прямиком в глаза. Как жаль, что эта женщина охотник. Как жаль, что он ненавидит охотников.
- Простите, - на лице замешательство, - мы знакомы?
- Это не важно, - зрачки расширяются и сужаются, - как назовешь девочку? Расскажи, не бойся меня, - очень большой напор на силу внушения, голова женщины начинает кружится. Она не в силах сопротивляться. После тяжелой болезни, родов, эмоционального опустошения, нервного срыва охотники довольно слабы. Слабость настолько сильна, что любой кровосос может влезть в любую милую головку и заставить разболтать самые сокровенные тайны. Именно этим моментом и решает воспользоваться вампир. Правильный ход.
- Елена, - с пустыми глазами как у дешевой куклы отвечает женщина, - в честь матери мужа. Не смотря на то, что ей только сутки, моя девочка просто красавица. Я хочу дать ей хорошее образование, неважно в каком направлении. Хочу, чтобы у нее была счастливая жизнь, хорошие друзья... Но больше всего на свете я хочу, чтобы она не была впутана в этот мистический мир. У Елены должна быть длинная, счастливая человеческая жизнь.
Вампир опускает взгляд. Да что с ним такое? Кому в последний раз удавалось разбудить человека в монстре? Так вот Миранде Гилберт удалось сделать это, самой не зная, без малейших усилий.
- Я постараюсь дать ей это, - все, что не связано с долгой жизнью, - забудь, что видела меня, - и с невероятной скоростью исчезает из виду женщины.
Сколько времени нужно, чтобы украсть младенца? Для Никлауса потребовалось не более десяти секунд, чтобы незамеченным прокрасться в палату, схватить спящего ребенка, выбежать из больницы и уехать на черном внедорожнике, скрывшись от посторонних глаз.
Ох, как долго он ждал именно эту Елену. Следил более половины века за родом Петровых, отсчитывая именно тысяча пятьсот шестьдесят четвёртого ребенка по женской линии. Майклсон, можно сказать, стал ближайшим родственником Петровых. Да только все женщины из этого злосчастного рода всегда умудрялись как-то скрыться от всевидящих глаз. И сейчас и сам Клаус не знал - тот ли это ребенок. Да нет, тот. У кого с самого рождения такой дурманящий запах крови? В своем роду он встречал только троих таких женщин, причем Елена - третья. Древний провалился в воспоминания.
Первую, Татью, любил всем сердцем. И два тысячелетия назад, будучи обычным смертным, желал сделать ее своей женой, подчинить себе, и раствориться в любви к ней целиком и полностью. Того же желал и брат-двойняшка Коул. Скандалы, семейный разгром. Да еще и плюс война между охотниками о новообращенными вампирами. Таковых было немного, однако клан собрался. И со временем в ряды солдат-вампиров незамедлительно вступили братья Майклсоны. На них обращения и закончились.
Миссис Майклсон, не особо верная женщина, изменила своему мужу с самым, казалось, ненавидимым со стороны клана мужчиной - хранителем Кодекса охотника. Страсть вспыхнула так внезапно, что ни Эстер, ни охотник по имени Энселл не смогли ничего поделать. Через девять месяцев родились два мальчика, такие светловолосые, с чистыми глазами, так похожи на мать. Эстер скрывала этот обман так долго, как могла. Но как только Клаус и Коул стали новообращёнными - все тайные карты легли на стол. Слишком агрессивны к своим "сородичам" кровососам, однажды не сдержав себя Никлаус воткнул кол из белого дуба в само сердце парня, имя которого сейчас уже и не припомнит. Какая сила потекла по его венам! Весь клан охотников устремился расправляться с предателем, убийцей, чужаком. Коул никогда бы не смог оставить брата в беде, несмотря на все ссоры и обиды. К вечеру клан древних был разгромлен до единой души. Братья поняли свою сущность - полу вампиры, полу охотники.
И все бы было ничего, если бы расправа не была осуществлена на глазах бедной Эстер. Горькие слезы потекли по ее щекам. Она родила монстров. Неуправляемых, неконтролируемых, жестоких, бессердечных, с вампирской жаждой, силой, скоростью. Майклсонов не возможно убить, ведь охотники никогда не умрут от сверхъестественного вмешательства, а вампиры бессмертны. Обычный кол слишком слаб для такой силы, а все колья из белого дуба, которыми можно только убить древнего, Майклсоны сожгли дотла, а пепел разлетелся по всему миру.
Эстер долго искала лазейку, дабы остановить своих отребьев, ее выбор пал на не в чем не виновную Татью - девушку с сердцем воина. И когда хрупкая Петрова с мелкими кудряшками и блестящими от счастья глазами бежала на встречу с Никлаусом и Коулом, чтобы все-таки ответить на кого пал ее выбор, так и не подошла к возлюбленному. Невесомое как перо тельце опустилось на жестокую, грязную землю на глазах у братьев. Лужа алой крови вокруг прекрасной девушки уже не была испытанием. После увиденного Клауса еще долго мутило от одного вида алой жидкости - всегда вспоминалась внезапная смерть любимой.
Он так и не смог подойти к умершей девушке. Это Коул, стоя на коленях, обнимал, прижимал к себе, целовал, умолял открыть глаза, кричал во все горло, что ненавидит Эстер. Никлаус же действовал решительно. Чуть ли не из-под земли достал мать, проклиная ее и одним резким движением лишил сердца, затем взял путь к логову охотников и расправился с ними еще похлеще и мучительнее, чем с вампирами. Только вот былая сила исчезла. Ничего от охотников, кроме полнейшего бессмертия. Хоть тогда оно ему не было нужно.
Убивал, проклинал, убегал. Именно таким Клаус и помнит свое первое тысячелетие в облике бессмертного, пока его не нашел брат. Коул, конечно, очень изменился. Стал рассудительным, жестким, мудрым. Тогда-то братья и встретились. Коул рассказал, что в своей жизни повстречал точнейшую копию Татьи, причем у девушек даже фамилия одна и та же. Феерическая фортуна! Вселенная на стороне монстров.
Выкарабкавшись из колючих воспоминаний, Никлаус подъехал к своему временному дому, тихонько выбрался из машины и взял малышку на руки.
На цыпочках вошел в дом и почувствовал, что ребенок начинает ворочаться в его крепких руках.
- Добро пожаловать в новый дом, Елена, - прошептал в само ушко малышки, но она никак не отреагировала.