Дорогой дневник,
Кетрин мертва. Стефан уехал. Деймон жив.
Казалось бы, все стало на свои места, и мы с Деймоном наконец-то вместе. Наверное, мы были счастливы слишком долго. Со временем одиночество перестало радовать.
Когда в Японии произошла ядерная авария, мы пустились во все тяжкие – в тот момент там перебывали Дженна и Аларик, по их словам, переживающие «несостоявшийся медовый месяц». Они были мертвы, а Другой Стороны или чего-то в этом роде больше не существовало. Никто и ничто не в состоянии вернуть их.
Время неумолимо двигалось вперед. Мы стали забывать. Но затем авария случилась в Европе. А вскоре и в Америке. Это не было случайностью или техногенной ошибкой. То, что настигло весь мир, было настоящей ядерной катастрофой.
Аларик и Дженна погибли пять лет назад. И сейчас, кроме людей, укрывшихся в немногочисленных бункерах, в которых рано или поздно закончится кислород, остались только мы. Вампиры.
- Ты снова это делаешь? – доносится до меня родной голос.
- Что делаю? – спрашиваю я. Деймон легко целует меня в шею. Я закрываю рваную тетрадь, неизвестно как сохранившуюся после аварии, и поворачиваюсь к нему. В глазах любимого больше не горит жизнь. Как бы нам не хотелось провести вместе вечность, мы оба знаем: очень скоро жалкие остатки крови закончатся, и нам станет нечем питаться.
- Пишешь. Нагоняешь на себя депрессивные мысли. Игнорируешь меня.
- Рано или поздно нам придется это сделать, - говорю я и кладу голову на его плечо, тут же чувствуя, как Деймон начинает гладить мои волосы. Он вздыхает, потому что знает, о чем я говорю.
- Не все больницы разрушены, даже в нашем городе еще есть остатки крови.
- Как надолго их хватит? – возражаю я.
- Елена… Что, если этот «Другой Мир» существует только в твоей голове? Что если после смерти нас ничего не ждет? Я буду с тобой до конца, пока не перестану стоять на ногах, - он берет мое лицо в ладони и большим пальцем смахивает слезу, катившуюся по моей щеке.
В голове проносятся воспоминания о тех вампирах из гробницы, их хриплые стоны, высушенные лица… На секунду мне становится страшно, но я тут же смеюсь, потому что мы не испытываем страх. Деймон смотрит на меня как на умалишенную.
Между нами давно повисло молчаливое обещание: если один из нас начнет страдать от голода, другой убьет его. Высохнуть, и ждать веками, пока на Земле снова появится цивилизация, и по чистой случайности кто-то напоит нас кровью, не было вариантом. Вернее, было, но от него шли мурашки по коже. Деймон же настаивал на своем – мы будем скитаться по континенту в поисках больниц с кровью, и продолжать жить одним днем. Я же просто хотела умереть, потому что верила, что мы еще встретимся.
Улицы нашего родного города абсолютно пусты. Стоит такая тишина, что можно было бы расслышать пролетающую муху, если бы их род не вымер так же, как и все остальные. Дома, не поврежденные временем, стоят так крепко, будто в них все еще живут люди. Газоны – идеальны. Ни один не зарос, так как рост перестал быть возможным при такой атмосфере на планете.
Не так я представляла Апокалипсис.
Мы с Деймоном беремся за руки и идем в сторону больницы. Благо, теперь нам не нужно скрываться, исподтишка таская донорскую кровь в поместье Сальваторе. Сейчас спокойно можно прямо на месте попивать ее остатки, не боясь, что нас раскроет очередной охотник на вампиров. А такое в нашем городке случалось крайне часто.
Электричества нет. В этом плане мы живем, словно пещерные люди, и иногда от этого становится весело. Можно ходить по улице без одежды или разводить костер, используя заброшенные дома, в качестве поживы для огня. Хм, как я раньше не додумалась до этого? Нужно поджечь чей-то дом. Например, той стервы Даны, которую я так ненавидела в школе. Хотя теперь она мертва, так что это будет немного аморально.
Мы проходим кварталы, оглядываясь по сторонам. Нет, не для того, чтобы отыскать хоть какое-то живое существо на этом свете. Эта мысль была отброшена около года назад. Мы смотрим на дома и вспоминаем, кто жил здесь до того, как город стал таким… мертвым.
Я вижу красивый белый дом. В памяти всплывает, как в нем я, Бонни и Форбс-младшая собирались на школьные вечеринки, гадали на картах и обсуждали мальчиков. Несколько минут спустя мы проходим полицейский участок, и по лицу Деймона я понимаю: он, так же, как и я, вспоминает Лиз Форбс – великую женщину, которой просто не повезло. Кэролайн уехала со Стефаном на другой конец планеты и не успела обратить ее до наступления Апокалипсиса. Почти напротив участка находится дом Бонни. Когда мы проходим его, Деймон крепче сжимает мою руку. Он чувствует вину за то, что ему удалось выбраться с Другой Стороны, а ей – нет. Я тоже чувствую вину - за то, что любила Деймона больше, чем ее.
Сальваторе останавливается и горячо целует меня, крепче прижимая к себе. По моим щекам катятся слезы, и я целую его в ответ. Столько времени прошло, а я все еще не могу смириться с мыслью, что нам осталось недолго. Одно дело – умереть от того, что тебя сбила машина, а точно знать, когда и где встретишься со смертью, - совсем другое.
- Я люблю тебя, - шепчу я в его губы.
- Я люблю тебя, - словно эхо, повторяет он.
Мы доходим до больницы, поднимаемся на второй этаж к помещению с названием «Банк крови». Деймон открывает давно неработающий холодильник и достает оттуда последние два пакета. Мы переглядываемся. Я знаю, о чем он думает, и отрицательно качаю головой. Я не готова оставить этот город – единственное место на свете, с которым связана вся моя жизнь.
- Я хочу жить, а не существовать, - говорю я, - Прошу, пойми.
- Не смогу убить тебя, ты же знаешь.
Я дотрагиваюсь кончиками пальцем до его щеки, и он прикрывает глаза.
- Тебе придется.
Мы выпиваем последние запасы донорской крови и молча возвращаемся домой. Несколько дней подряд Деймон и я проживаем этапы подростковой жизни: пьем и занимаемся сексом. Это облегчает боль в деснах. Время от времени мы кусаем друг друга, но это не дает никакого эффекта. Казалось бы, когда ты любишь кого-то и вы вместе, можно забыть обо всем на свете, но в нашем случае все немного по-другому. Как бы сильно я не любила Деймона, как бы он не любил меня, нельзя забывать о том, что поддерживает в тебе жизнь. Поэтому по наступлении третьего дня голода, любимый будит меня со словами:
- Мы сделаем это вместе.
В последний раз мы проходим окрестности города и чуть ли не плачем от обиды. Все, кого мы когда-либо знали, скорее всего, мертвы. И вот мы сами уже знаем, как и когда нас настигнет Смерть.
«Это не правильно, - думаю я, - Так не должно быть! Мы держались столько времени.»
Но понимаю, что даже при большом желании, мы не дойдем до ближайшего крупного города. У нас просто не хватит сил.
По возвращении домой Деймон отрывает от стула две ножки. По щекам начинают катиться слезы, я обхватываю шею любимого руками и крепко целую его. Деревянные «колья» со стуком падают на пол, и я чувствую, как меня обхватывают сильные руки Деймона. Сил почти не остается, поэтому мы отрываемся друг от друга и садимся посреди гостиной. Я беру импровизированный кол и приставляю его к груди Деймона. Слезы щиплют глаза, и я чувствую, как к груди прикасается заостренное дерево.
- На счет три, - шепчу я, и он кивает.
- Раз, - говорит он.
- Два, - мое тело начинает трястись от рыданий.

Я просыпаюсь в холодном поту, отрываясь от кровати и как рыба, выброшенная на берег, ловлю воздух ртом. Сердце бешено бьется; я осматриваюсь по сторонам. Взгляд натыкается на лежащего рядом голубоглазого мужчину. Он улыбается во все тридцать два зуба. Какое-то время я пытаюсь прийти в себя и осознать, где сон, а где реальность.
- Ты что, издеваешься?! – я набрасываюсь на мужчину, а он, смеясь, сгибается пополам.
- Нет, Деймон, я понимаю, что ты теперь крутой, вернулся с Той Стороны с суперспособностями, как у сраного супермена, но зачем же так пугать?! Знаешь, насколько реалистично все это выглядело? – я продолжаю бить любимого вампира.
- Прости, прости! – смеется он.
- Ан-нет. Чертов Клаус с его хре'новым внушением! Приеду в Новый Орлеан и буду слезно просить отобрать твои способности обратно. Нет, чтобы эротический сон мне показать, кретин, – я в последний раз в шутку стучу кулачками по прессу смеющегося мужчины и срываюсь с кровати.
- Дженна! Рик! Вы не едете в Японию! У меня был плохой сон…