...

- И что, черт возьми, мне с этим делать?
- Верни девушку.
С сомнением покрутив в руках небольшой пузырек с темной жидкостью, Дэймон всё же убрал его в карман.
- Спасибо.
- Я должен хоть как-то иногда заботиться о Елене, разве нет?
- Да, пожалуй. Они скучали по тебе, Рик.
- Я всегда рядом. На самом деле, это ужасно, когда ты видишь всё, но ничем не можешь помочь.

...

Бонни дала всем ещё около двух часов, чтобы побыть с теми, кого уже нет на этой стороне. Елене совсем не хотелось отпускать Джереми, но она знала, что это неизбежно, и плакала сегодня больше, чем когда-либо с момента его смерти. И всё же девушка чувствовала, что огромная, зияющая пустотой, дыра в её груди медленно заживает, зарастает, уступая место каким-то еще эмоциям, кроме злости, обиды, изгоняя всепоглощающую боль, от которой она пыталась отвлечься, концентрируясь на желании найти и убить Кэтрин. Елене - на самом деле - никогда не будет достаточно времени, чтобы сказать все то, что нужно сказать, сил, чтобы попрощаться с Джереми, действительно отпустить его, но эти несколько часов, которые они провели вместе с братом, дали ей силы двигаться дальше, силы простить себя и начать снова жить.

Когда завеса была восстановлена, девушка вернулась в особняк Сальваторе. Теперь её дом был там, хотя она и подумывала о том, что ей необходим свой собственный или - даже лучше - просто отдельная квартира, за дверью которой девушка бы чувствовала себя безопасно и комфортно.

Когда Дэймон вернулся домой, он застал Елену на диване. Она сидела, подтянув колени к груди, и, казалось, была полностью поглощена своими мыслями. Накинув плед ей на плечи и на ноги, вампир сел напротив неё.
- Как ты?
- Я... Пожалуй, я в порядке. Знаешь, я действительно думала, что больше никогда не увижу Джереми, а сейчас... Наверное, это прозвучит странно, но мне стало легче, - Елена оторвалась от края пледа, подняв взгляд на Дэймона. - Когда Стефан помешал мне убить Кэтрин, я чувствовала себя совершенно разбитой. Я не чувствовала в себе каких-либо сил, чтобы начать двигаться дальше, да и не видела смысла. Джереми сказал, что он всё равно рядом. И что я должна жить – он очень хочет, чтобы я жила.

Девушка всхипнула и смахнула набегающие слезы, прикусив губу.

- Наверное, это неправильно. Но я буду жить.
- Это правильно, ты должна жить, - Дэймон поднялся со своего места и опустился на пол возле Елены, достав из кармана лекарство. – У меня кое-что есть для тебя.
- Что это? – девушка рассматривала маленькую закупоренную стеклянную пробирку в руке Сальваторе, внутри которой было что-то темное.
- Это лекарство.

Чувствовалось, что Дэймону с трудом далось это решение, но он верил в его правильность.

В его глазах была мрачная решимость, ведь, возможно, Ребекка и остальные были правы, что чувства Елены к нему – всего лишь влияние их кровной связи, и, став снова человеком, девушка скажет, что это всё ошибка, что она никогда его не любила, что любит Стефана. А Стефан точно всё ещё любит её. И Дэймону придется, помня о старой договоренности с братом, покинуть город, не мешая их счастью. Черт возьми, он совершенно не хотел, чтобы всё так закончилось.

В его глазах была неуверенность и надежда, потому что Дэймон хотел верить, что дело вовсе не в том, что Елена умерла с его кровью внутри. Девушка сама говорила ему, что любит его и что это самое реальное из всего, что она чувствовала. Елена сказала это по телефону, и он ужасно жалел, что не мог в тот момент видеть её глаза и держать в своих объятиях. Убирая тогда телефон обратно в карман, Дэймон смотрел на звездное небо и чувствовал себя счастливым – счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Это не могло быть просто ошибкой.

В его глазах была нежность, потому что только с Еленой он действительно не мог быть эгоистом. Дэймон знал, как она хотела снова стать человеком. И он не имеет права лишить её этой возможности сейчас, когда лекарство в его и только его руках.

Елене потребовалось время, чтобы осознать его слова. Она не хотела становиться человеком, когда её эмоции были выключены, ведь это означало бы, что они все вернутся с новой силой – как человек, девушка не смогла бы просто выключить их. Но сейчас... Сейчас она уже справилась с эмоциями, при этом оставив их включенными. Елена действительно в порядке и готова жить дальше. Но хочет ли она жить как человек? Неуверенно протянув руку, девушка взяла лекарство.

- Откуда оно у тебя?
- Аларик нашел его в кармане Сайласа и решил, что оно может пригодиться.
- И ты хочешь, чтобы я его приняла?
- Не мне это решать, Елена. Это должен быть твой выбор, - Дэймон попытался улыбнуться, но эта улыбка получилась слишком горькой, чтобы Гилберт поверила, что он действительно так думает. Для него ее решение было важнее, чем он пытался показать.
- Я не знаю. Я должна подумать... Пока был жив Джереми, мне было ради чего становиться человеком. Да и не очень приятно, когда твой брат едва справляется с желанием тебя убить просто потому, что ты вампир. Но я думала, что мы оба могли бы принять его.
- Здесь только одна доза, ты знаешь, - он пожал плечами, полуулыбнувшись.
- Да, я знаю...
- Никто не торопит тебя с решением, - одной рукой придерживая ладонь девушки, другой Дэймон мягко сжал её пальцы, оставляя лекарство внутри. – Но пусть это будет у тебя.
- Спасибо тебе. Что бы я ни решила – спасибо, что даешь мне шанс.
- Не за что.

Девушка обняла вампира и положила голову ему на плечо, но довольно быстро отстранилась – он мог по-своему понять её действия, а ей ещё нужно было время разобраться в себе после всего, что произошло.

- Устала?
- Да, пожалуй. Сегодня много всего случилось.
- Наверху есть свободные спальни, можешь выбрать любую. Мы рассчитывали на твоё возвращение, так что во второй слева есть кое-какие женские вещи.
- Спасибо. Спокойной ночи.
- И тебе.

Елена действительно была благодарна ему хотя бы уже за то, что он не попытался начать выяснять отношения прямо сейчас, не подумал даже давить на неё, только дал время и определенную свободу. Спальня, в которой, по словам Дэймона, должны были быть вещи для неё, девушку вполне устраивала. Найдя свободную майку и шорты, в которых можно было спать, Гилберт забралась под одеяло, но сон всё не шел. Лекарство, оставленное на прикроватной тумбочке, никак не давало её мыслям успокоиться - Елена снова и снова пыталась взвесить все "за" и "против", чтобы принять окончательное решение, которое может в очередной раз перевернуть ее мир.

До рассвета оставалось буквально пара часов, когда девушка, откинув одеяло, села на кровати. В конце концов, Дэймон примет любое её решение и, если она потом снова захочет стать вампиром, он точно не попытается ей помешать - может даже и поможет. Но сейчас у неё есть шанс, на который она так надеялась.

Шанс пожить нормальной жизнью, шанс стать матерью... Подумав о детях, Елена одернула себя. Вампиры не могут иметь детей. Она слишком долго мучила братьев, прежде, чем сама поняла, кого любит на самом деле, и уже не сможет полюбить кого-то ещё, даже если это будет означать возможность родить ребенка. Так что в этом смысле лекарство ничего не изменит. Наверное. Ведь её чувства к Стефану действительно сильно изменились - Елена уже точно не влюблена в него. А чувства к Дэймону... Что, если эта связь действительно так сильна, и это единственная причина, по которой она думала, что любит его?
В её руках сейчас способ узнать это...

Откупорив стеклянный бутылек, девушка чуть принюхалась к его содержимому. Запах напоминал домашнее печенье с корицей, но в то же время отдавал какими-то травами. Отбросив сомнения, Елена разом выпила лекарство. Стекло выскользнуло из её руки, разбившись от удара об пол на несколько частей. Девушке казалось, что она задыхается - будто весь воздух из её легких выкачали в одном мгновение, а горло жгло так, словно она выпила концентрированную настойку вербены. Тело скрутило судорогой, и Гилберт упала на пол. Елена хотела позвать на помощь, но смогла издать лишь тихий хрип, чувствуя, как весь мир сжимается до одной точки, а темнота поглощает её...

Когда Елена отправилась спать, Дэймон всё ещё оставался в гостиной, сидя у камина в привычной компании - с виски. Вид открытого огня всегда успокаивал, хотя в этот раз спокойными его мысли назвать было нельзя. Он не был уверен, что поступил правильно, отдав Елене лекарство именно сейчас – она действительно ещё не до конца пришла в себя после всего, что произошло за последнее время. Дэймон не был уверен, что смог бы отдать ей его потом – просто потому, что, черт возьми, он боялся. Боялся, что будет повторение извечного, преследующего его «всегда был только Стефан».

Стефан вернулся под утро. У него на лице была мягкая грустная улыбка, а в глазах словно мелькали отголоски его мыслей – воспоминаний с того времени, когда Лекси была жива. Он смирился с её смертью, но сегодня, узнав, что завеса уже никого не сдерживает, а её всё не было, он действительно почувствовал, что тоскует по ней. Тоскует, как по другу, который долгое время был рядом с ним – дольше, чем смог бы простой человек, как по другу, который вытаскивал его из довольно неприятный ситуаций, но не пытался упрекать этим, а помогал действительно искренне. Она сказала, что её заменили другой блондинкой, но это не так. Конечно, Кэролайн напоминает её и даже через несколько веков, может быть, и правда смогла бы заменить Лекси, но не сейчас. Форбс самой часто нужна помощь, и Стефан, конечно, будет ей помогать, но Лекси в его жизни занимала слишком важное место. Именно с ней они провели вместе много времени в путешествиях, посещая разные города, разные страны, бывали на концертах, на выставках. С ней связано слишком многое в его жизни.

Увидев брата и почувствовав его настроение, Дэймон хотел было молча уйти наверх, но Стефан сам заговорил с ним.

- Тебе передавали привет...
- Лекси? – Дэймон сразу догадался, кого имел в виду его брат. Кто ещё мог навеять на Стефана такое настроение?
- Да. Хотя это не значит, что она простила.

Дэймон лишь чуть поморщился. Он и сам себя не простил за то, что сделал. И это касается даже не только того, что убил её, но и всего, что происходило до начала этого века. Ему стоило быть сдержаннее. И умнее. И человечнее, как бы это ни звучало.

- Ожидаемо. Тебе привет от Рика.

Стефан лишь коротко кивнул, потому что знал, что у его брата и этого охотника на вампиров сложились неожиданно дружеские отношения, и даже был рад этому. Он видел, что Дэймон действительно переживал, когда Рик умер, и, пожалуй, «переживал» ещё даже мягко сказано.

Уже собираясь открыть дверь в свою спальню, младший Сальваторе приостановился. Сегодняшняя встреча с Лекси навевала слишком много воспоминаний, и он решил зайти в комнату, где она обычно жила, когда бывала в Мистик-Фоллз. Стефан привык считать эту комнату "комнатой Лекси", хотя она уже никогда больше не остановится в ней.

Стефан повернул дверную ручку и, услышав привычный тихий скрип, в который раз подумал, что следовало бы смазать её - Лекси всегда раздражал этот звук. Отворив дверь, вампир замер на пороге.

- Елена? - Стефан бросился к лежащей на полу девушке. - Елена!

Видя, что Гилберт никак на него не реагирует, вампир попытался хотя бы переложить её на кровать. Стефан чувствовал, как начинают дрожать его руки - казалось бы, вампирам это не свойственно, но он действительно испугался за девушку.

Дэймон услышал голос брата, всё ещё сидя у камина, но интонация его определенно настораживала, и уже через мгновение он был наверху.

- В чем дело?

- Хотел бы я знать. Я просто хотел зайти в комнату Лекси, а здесь... - Стефан в растерянности развел руки в стороны, лишь взглядом указывая на Елену, лежащую на кровати. - Когда я зашел, она была на полу, судя по всему - без сознания.

Дэймон присел на корточки возле тумбочки и поднял замеченный им на полу осколок.

- Что это?
- Она приняла лекарство.
- Что? - в голосе Дэймона была столько обреченности, что Стефан не сразу понял, о каком лекарстве идет речь.
- Лекарство. Аларик нашел его в кармане Сайласа и отдал мне. А я отдал его Елене. Она захотела стать человеком.

Дэймон, не отрываясь, смотрел на Елену. Если приняла лекарство, значит ли это, что она не уверена в своих чувствах к нему? Значит ли это, что она верит в связь и хочет от неё избавиться?

Стефан осторожно опустился на край кровати. Он определенно мог разобрать тихое биение сердца Елены - слишком слабое для нормального человеческого пульса, но, по крайней мере, она точно была жива.

- Почему ты не сказал мне?
- О чем? Что лекарство у меня?
- Да.
- Разве это бы что-то изменило? Ты же сам хотел, чтобы лекарство досталось ей. Или ты уже передумал?
- Не передумал, но... Не знаю. Мне казалось, что сейчас она должна вернуться к себе - к себе настоящей. И уже не столь важно - человек она или вампир. Главное, что она снова чувствует и что справляется с тем, что именно чувствует. Да и я уже почти не надеялся получить лекарство.
- Просто скажи, что ты думал, что Бекс оно может быть нужнее.
- Я никогда так не думал. Хотя Ребекка заслуживала получить его, будь ещё одна порция.

Дэймон лишь пожал плечами. Ему иногда было жаль Ребекку, но он определенно не мог простить ей смерть Елены.

Откуда-то снизу раздался звон мобильного телефона, и Стефан поднялся с места.

- Сейчас вернусь. Похоже, звонят мне.

Как только Стефан вышел, Дэймон сам сел на кровать и аккуратно взял Елену за руку. Где-то внутри появлялась непоколебимая уверенность, что с ней всё будет хорошо, медленно вытесняя страх, поселившийся там, стоило ему только войти в комнату.

Младший Сальваторе вернулся быстро, сказав, что ему звонила Кэролайн - она никак не могла связаться Бонни и переживает за неё.

До утра братья просидели молча - Дэймон всё так же на краю кровати возле Елены, Стефан чуть поодаль в кресле. Казалось, они успели немного задремать, когда услышали, что девушка закашлялась.

Елена села на кровати и с недоумением оглядела комнату и тех, кто в ней находился.

- Ты в порядке? Как себя чувствуешь? - Дэймон пересел ближе, надеясь, что всё действительно хорошо.
- Да, в порядке, вроде бы, - девушка потерла глаза руками, словно прогоняя остатки сна. - Где я?
- У нас дома, - Стефан ответил с некоторым удивлением, ведь Елена уже бывала в этой комнате и не могла не узнать её.
- А вы кто? Как я вообще здесь оказалась?..

Братья обменялись озабоченными взглядами. Лекарство вернуло Елене её человеческую сущность взамен на ... память?