Яркое, палящее солнце освещало всю округу своими безжалостными лучами. И, несмотря на то, что день постепенно клонился к вечеру, духота и жар дня не отступали. Всё вокруг было ярким и пёстрым, словно какой-то художник, вооружившись палитрой красок, раскрасил этот небольшой городок во все цвета радуги. Казалось, каждый человек, попавший в эту сказку, был счастлив. А разве можно чувствовать себя иначе в летнюю пору под пение птиц и весёлый ребячий смех? Сама природа говорила о том, что ты просто не имеешь права быть несчастным.
Но были и те, на кого не распространилось всеобщее веселье, и не ко всем в душу смогли проникнуть тёплые лучи счастья. Не все раны способны затянуться, и, порой, нужно много большее чудо, чем прекрасная погода и улыбки прохожих. Личная драма способна заставить страдать даже тогда, когда, казалось бы, всё прекрасно. Но сможет ли когда-нибудь затихнуть боль, что уже несколько месяцев сдавливает лёгкие при каждом новом вдохе и заставляет сердце кровоточить? Смогут ли люди, пережив трагедию, вновь вернуться в привычную колею жизни? Сможет ли он когда-нибудь снова искренне улыбнуться?
Мужчина в толпе других прохожих пересекал парк. Было в нём что-то такое, что выделяло его и отличало от всех прочих. Возможно, его бездонные голубые глаза привлекали внимание, заставляли снова и снова бросать несмелые взгляды на их обладателя. А, быть может, его выделял понурый вид, так не соответствующий жизнерадостной атмосфере города.
Кроме всего прочего мужчина выделялся привлекательной внешностью, не оставляющей никого равнодушным к себе. Даже несмотря на взъерошенные непричёсанные волосы, помятые джинсы и безмерную тоску в глазах, он удостаивался внимания почти каждой прохожей женщины. Вот только было не похоже, что его это заботило.
Каждый день после работы он шёл по одному и тому же маршруту с единственной целью: поскорее добраться до дома, сменить одежду, купить цветы в ближайшем цветочном магазине и бежать к ней. К той, которая так много значила для него, той, которая смогла дотронуться до его застывшего сердца и заставить его биться с новой силой. К той, которую он никогда не сможет забыть, сколько бы времени не прошло.
Оказавшись в доме, который в это время, на его счастье, был совсем пустой, он поспешил скрыться до прихода его обитателей. Он был движим лишь мыслью о скором свидании с любимой, а остальное становилось неважным. Сменив потёртые джинсы и чёрную рубашку на костюм и наспех расчесавшись, он окинул себя взглядом в зеркале. Она достойна самого лучшего, хоть он уже и далёк от того идеального мужчины, которым был при их первой встрече. Но это уже не имеет значения.
Добравшись до магазина и небрежно поздоровавшись с продавцом, мужчина стал ждать свой заказ. Ему не требовалось объяснять, чего он хочет. Продавец уже давно перестал спрашивать. Каждый раз он покупал одни и те же цветы – белые розы. Знак их вечной взаимной любви, которая не умрёт даже со смертью одного из них. Он был уверен в этом.
Конечным пунктом его маршрута являлось кладбище. Это мрачное и пугающее место для многих уже давно стало для него вторым домом. Каждый в городе знал, к кому вот уже полгода приходит этот статный красавец, самый главный объект женских сплетен. Все его действия давно были доведены до автоматизма. Он подходил к могиле, клал цветы и молча смотрел на фотографию, украшавшую надгробье с надписью:
«Елена Сальваторе.
22 июня 1987 – 20 апреля 2012 гг.
Ты навсегда останешься в наших сердцах такой же удивительной, доброй и нежной.
Любящие тебя муж и дочь».
В памяти вновь всплыл их последний совместный день, который вот уже столько месяцев не даёт ему покоя, вызывая чувство вины и ненависти к самому себе.

Флешбек.
Расположившись в большом кожаном кресле, он, казалось, не обращал никакого внимания на идиллию, царившую вокруг. Его не трогал яркий солнечный свет, заливающий уютную гостиную. Лёгкое дуновение ветра сквозь открытое окно ерошило его тёмные волосы, но он будто вовсе не замечал этого. Атмосфера спокойствия и умиротворения, наполняющая пространство, к которой можно было почти прикоснуться, не производила на мужчину никакого впечатления.
Он отчего-то был задумчив, лицо его выражало глубокую озабоченность и грусть. Уже несколько минут он непрерывно смотрел в одну точку, лишь изредка судорожно моргая. Наконец, подняв взгляд, он заметил девушку, что глядела на него с нежной улыбкой.
– Давно ты здесь? – тихо спросил он, немного виновато улыбнувшись ей в ответ.
– Ровно столько, чтобы понять, что ты всё-таки на меня обиделся, – ответила она, подходя к нему ближе. – Деймон, пожалуйста, улыбнись хоть раз по-настоящему. Я ведь уезжаю всего на неделю, – заметила девушка, нежно обнимая мужа.
– Я не обижаюсь, я просто волнуюсь за тебя, – отреагировал мужчина, устраивая её в своих объятиях.
– Ты не хочешь, чтобы я ехала, верно? – задала она вопрос, на который и так знала ответ.
– Если я скажу «да», ты останешься? – поинтересовался он, но наткнулся на её театрально строгий взгляд. – Вот видишь. Какая тогда разница?
– Деймон, пойми, Кэролайн моя лучшая подруга. Я знакома с ней всю жизнь. Как я могу пропустить такое важное событие в её жизни, как свадьбу?
– Я понимаю, – грустно улыбнулся он ей в ответ. – Просто… Если бы не эта чёртова командировка, я бы поехал с тобой. Но я никак не могу отменить её. Это мой шанс выиграть дело и продвинуться по карьерной лестнице.
– Я не виню тебя в этом. Я лишь хочу, чтобы ты успокоился и улыбнулся. Ну же, Деймон! У меня завтра самолёт, сегодня наш последний день, я хочу видеть тебя счастливым! – повелительным тоном проговорила девушка, заставляя мужчину избавиться ото всех своих сомнений и наслаждаться её обществом.
Слух мужчины неприятно резануло словосочетание «последний день». Его давно переполняли неприятные предчувствия и чувство тревоги. И сейчас он меньше всего хотел думать о другом значении этих слов.
– Хорошо, – наконец, сдался он. – Обещаю, я перестану так сильно опекать тебя, но ты всё равно будешь звонить мне три раза в день, и это не подлежит обсуждению.
Девушка закатила глаза от досады, но согласилась на поставленные условия.
– Елена, я просто люблю тебя, – он посмотрел на девушку, запоминая каждую чёрточку такого любимого и родного лица.
– Конечно, милый, – устало выдохнула она. – Я тоже люблю тебя, ты знаешь это, – её лицо озарила счастливая улыбка, и она потянулась к нему за поцелуем.

Наше время.
Эти слова по-прежнему звонко звучали в его голове, будто она произнесла их только вчера. Как же он теперь жалел о своём решении. Если бы он не купился тогда на её улыбку и нежные слова, она сейчас была бы рядом, по-прежнему даря ему свою любовь и делая его счастливым. Каждый раз, вспоминая тот ужасный день, когда он поддался на уговоры жены, он винил себя в её смерти. Ведь он мог не допустить трагедии, но не сделал этого. Мужчина чувствовал вину перед любимой за то, что не сдержал данное ей обещание: всегда оберегать её; испытывал чувство вины перед её родственниками, которые были убиты горем не меньше, чем он. Но больше всего он был виноват перед Кейси, их малышкой, которая даже не помнит маму. Когда Елена погибла, дочери не было ещё и трёх лет. Теперь девочка будет знать маму только по фотографиям и рассказам отца. Он видел, как сильно Кейси нуждается в матери. Деймон знал, что даже самый лучший отец не сможет заменить ребёнку мать. Он не смог уберечь самого родного человека на всей земле. И это чувство не оставит его в течение всей жизни.
Пробыв у могилы жены около часа, терзая себя воспоминаниями той жизни, в которой они были счастливой семьёй, он направился домой, к единственной радости, которая у него осталась – дочери.
Дженна – тётя Елены, которая после смерти племянницы находила утешение в маленькой девочке, так похожей на мать, часто выручала молодого отца, ежедневно беря ребёнка на своё попечение. Мужчина не мог бросить работу, так как именно она являлось его личным болеутоляющим. Только занимаясь делом всей жизни, своей компанией, он мог на время перестать думать о несчастье, постигшем их семью. Сейчас малышка с любящей родственницей как раз должны были вернуться с прогулки, поэтому он прибавил шаг, чтобы поскорее оказаться дома.
Дженна баловала Кейси, как могла. Впрочем, и Деймон от неё не отставал. Мужчина старался уделять дочери максимум внимания: новые игрушки, постоянные развлечения, лишь бы девочка не грустила. Он понимал: ничто не сможет заменить ей материнскую заботу, но что ему оставалось делать?
Только он вошёл в дом, как к нему сразу же потянулись маленькие детские ручки.
– Привет, принцесса! – взяв дочь на руки, проговорил Деймон. Девочка счастливо улыбалась, радуясь приходу отца. Чёрные волнистые волосы, обрамляющие детское личико, пухлые губки и бездонные глаза цвета горячего шоколада, точь-в-точь такие же, как у матери. Каждый раз, смотря в эти наивные глазки, Деймон будто возвращался в прошлое, в его сердце вселялась надежда, что все события, произошедшие за последние полгода, всего лишь сон. Сейчас откроется дверь и на пороге вновь появится Елена, промокшая насквозь из-за частого в этих местах дождя, но счастливая. Обнимет дочурку, поцелует мужа и наигранно грозно спросит: «Ну и что вы двое натворили, пока меня не было?».
Но его иллюзии рушились, и он снова возвращался в жестокую реальность, в которой его любимая Елена числилась в списках погибших, а если быть честным – без вести пропавших.
– Папа! – вывел его из задумчивости тонкий детский голосок. Лицо мужчины тут же озарила улыбка. Он не имел права предаваться унынию при малышке. Он обещал сделать всё возможное, чтобы она была счастлива. И Деймон не собирался отказываться от своих слов, он сдержит обещание.
– Дженна, как сегодня дела у нашей маленькой разбойницы? – обратился отец к вошедшей в гостиную женщине. Она улыбалась, смотря на счастливые лица дочери и отца. Они выглядели вполне жизнерадостно, но она-то знала, что творится в душе у каждого из них. Особенно ей был известен хаос, творившийся внутри одного из них.
– Всё отлично! Мы просто замечательно провели день, да, Кейси? – Дженна ласково погладила девочку, всё ещё восседавшую на руках у отца, по волосам. Женщину часто посещали мысли, что малышке, в какой-то мере, повезло больше, чем её маме. Елена потеряла сразу двоих родителей и в сознательном возрасте. Потеря далась ей тяжело, надолго выбив из привычной колеи жизни. Но видя счастливую улыбку своего самого родного человека, несмотря на довольно далёкую родственную связь, Дженна заставила себя прогнать грустные мысли из головы. Они с Деймоном дали друг другу немое обещание не выдавать грусть и слёзы в присутствии девочки. – Деймон, извини, я должна идти. У меня через час встреча с Алариком. Но завтра с утра я буду вовремя, не переживай, – успокоила она мужчину.
– Конечно, иди. И спасибо, что приглядываешь за Кейси. Мне даже как-то неудобно. Может, подумаешь по поводу денег? – снова предложил он.
– Деймон, ты опять за своё? Прекрати, иначе я обижусь. И я говорю серьёзно. Она мне как племянница, которую я потеряла, так что не смей мне говорить о деньгах, – возмущённо отрапортовала женщина и покинула дом.
Мужчина вновь ощутил чувство вины, но в последнее время вина стала неотъемлемой частью его жизни. Тяжело вздохнув, словно пытаясь избавиться от неприятных чувств, он посмотрел на сладко зевающую дочь.
– Ну что, принцесса, пойдём в кроватку?
Девочка лишь заулыбалась. Эта чистая, детская улыбка была для Деймона как бальзам на душу. Отец искренне улыбнулся своему маленькому чуду, и они направились в детскую.
Обычная детская комната, такая же, как и у большинства детей: много света, огромное количество мягких игрушек, детская кроватка и яркие шкафчики. Исключение составляли, пожалуй, бесчисленные фотографии Елены, висящие на стенах и стоящие на столиках в аккуратных рамках. Они были буквально повсюду. Таким образом, обитатели особняка могли чувствовать её присутствие в доме, да и малышка всегда будет помнить мать.
Уложив дочь, Деймон присел на край кровати.
– Ну что, начнем рассказ? – предложил он, ласково улыбаясь дочери и обдумывая, какую историю рассказать ей сегодня.
– Да, – тихо ответила девочка, в предвкушении хлопая глазками.
Каждый вечер в их маленькой семье заканчивался одинаково – Деймон рассказывал дочери об её матери. Об их встречах, моментах, о самых ярких собственных воспоминаниях. Рассказывал о том, какой она была, и Елена будто заново вставала перед глазами…
– Знаешь что, принцесса? Сегодня я расскажу тебе о том, как мы с твоей мамой впервые познакомились. Это было давно. Тогда, когда твой папа только начал покорять юридический мир.

Флешбек
19 августа 2008 г.
На улице также стояло лето, вот только по погоде определить это было довольно трудно. Она была совершенно противоположна той, что охватило город в настоящее время. С самого утра лил сильный дождь, не прекращающийся ни на минуту; солнце не выглянуло ни разу. И настроение у людей, как и сам город, было далеко не радужное.
Деймон Сальваторе возвращался домой, как всегда, в одно и то же время одной и той же дорогой. День не предвещал ничего хорошего, он был один из многих, ничем не отличающийся от предыдущих. Машина плавно тронулась с места по направлению к дому. Мужчина без интереса смотрел в ветровое стекло, огораживающее его от пустынных улиц. Его внимание привлекла промелькнувшая фигура девушки, идущей по противоположной стороне улицы. Деймон не мог сказать, что именно привлекло его внимание к ней. Быть может, то, что она была полностью промокшей по причине отсутствия зонта и каких-либо других атрибутов, помогающих пережить такую погоду благополучно. А может, то, что из её глаз нескончаемыми ручьями текли слёзы, смешиваясь с каплями дождя. Он не собирался останавливаться, но что-то необъяснимое заставило его притормозить. Когда мужчина буквально выпрыгнул из машины и подбежал к девушке, сквозь шум бегущей в лужах воды стали отчетливо слышны её тихие рыдания. Он чувствовал себя полным идиотом, сорвавшимся с места ради какой-то прохожей, но каждый её всхлип отчего-то заставлял сердце биться сильнее. Мужчина собирался вернуться назад к машине, пока она не успела обратить на него внимания, но девушка внезапно остановилась, облокотившись о ближайший столб. Ей могло стать плохо или случиться ещё что-то, так что теперь Деймон не мог позволить себе оставить её посреди улицы совсем одну.
– Извините, это, конечно, не моё дело, но, может, я могу чем-нибудь Вам помочь? Мне кажется, Вам не совсем хорошо, – подойдя ближе, проговорил он, мягко намекнув на её состояние.
Она обернулась, и у Деймона перехватило дыхание. Её глаза поражали своей бездонностью и, несмотря на слёзы, их карий цвет обдавал теплом, идеально гармонируя с тёмно-каштановыми волосами, что мокрыми прядями падали ей на лицо. Вид полных глаз на мокром месте, и, как ни удивительно, насквозь промокшее платье, убедили Сальваторе, что он должен, во что бы то ни стало, усадить девушку в свою прогретую машину и подвезти её. Но незнакомка посмотрела на него так, будто видела перед собой сумасшедшего, и твёрдо произнесла:
– Вы ничем не сможете мне помочь.
Это прозвучало так обречённо, что он немного поёжился.
Девушка собиралась продолжить путь, но Деймон преградил ей дорогу.
– Постойте, может быть, мне отвезти Вас домой? Погода не предназначена для прогулок, вы совсем мокрая и не похоже, что куда-то спешите.
Девушка немного истерично рассмеялась.
– Спасибо за такую заботу, но я ни за что не поверю, что такой мужчина, как Вы, будет развозить по домам девушек просто так, – с презрением ответила она. – В любом случае, не тратьте на меня время. Я уверена, вы найдёте какую-нибудь красавицу, которая согласиться поехать с Вами куда угодно.
– Я действительно хотел всего лишь помочь Вам и отвезти Вас домой. Если Вы потерпели неудачу в личной жизни, это вовсе не означает, что все мужчины хотят использовать Вас в своих, и, как Вы наверняка думаете, пошлых целях, – предпринял попытку оправдаться Сальваторе. – Так что, Вы не передумали? По-прежнему не хотите, чтобы я отвёз Вас домой?
Девушка была немного ошарашена таким ответом. Она просто не ожидала, что кто-то действительно захочет проявить заботу о ней. Этот настырный мужчина, коим она его считала, однако, был прав: она действительно потерпела неудачу на любовном фронте. Но разве он виновен в этом? С чего она вдруг решила, что все мужчины одинаковые?
– Нет, я не хочу, – ответила она. То, что она поменяла своё отношение к этому человеку, вовсе не означало, что девушка готова броситься в его утешительные объятия.
– Не хотите, чтобы я Вас отвез или не хотите домой? – мужчина смотрел на брюнетку, не отрывая глаз. Его забавлял их разговор, состоящий из недомолвок. Он каким-то шестым чувством ощущал, что эта девушка в данный момент испытывает те же чувства, что и он, и продолжал настаивать на своём.
– Не хочу домой, – тихо ответила незнакомка, и слёзы снова брызнули из её глаз. Тут она произнесла то, что сама от себя не ожидала:
– Может быть, вы отвезёте меня куда-нибудь?
– Куда, например? – удивлённо поинтересовался мужчина.
– Я не знаю, – всхлипнула она, одновременно размазывая по щекам потёкшую тушь.
– Хорошо, успокойтесь, у меня машина рядом. Давайте просто прокатимся по городу, а там решим, ладно? – предложил Сальваторе, совершенно незнающий, что делать с плачущей девушкой.
– Да, – согласилась она, осознавая, что устала обдумывать свои решения и здраво мыслить. Она всегда так поступала, и ни к чему хорошему это не привело, так может, стоит что-то изменить в своей жизни? В конце концов, что может случиться от того, что она воспользуется «услугами такси», так усердно ей предлагаемыми?
Деймон усадил девушку на заднее сиденье.
– Меня зовут Деймон, – сказал он, что быть хоть как-то разрядить тишину, стоявшую в салоне.
– Елена, – коротко ответила девушка, ловя его взгляд в зеркале заднего вида.
Разговор не клеился. Обменявшись парой незначительных фраз, они вновь погрузились в тишину. После получаса езды по городу Елена заснула, свернувшись клубочком на заднем сидении его машины. Тогда Деймон принял решение отвезти девушку к себе, таким образом, давая ей время прийти в себя и отдохнуть. Когда машина затормозила около большого дома, расположенного на окраине города, Елена ещё не проснулась. Чтобы не будить девушку, Деймон аккуратно взял её на руки и, прикрыв дверцу машины ногой, направился в дом.
Жилое помещение находилось в самом разгаре ремонта, так что подходящих комнат для гостей, годных хотя бы для временного проживания, не нашлось. Поднявшись по лестнице на второй этаж, мужчина занёс девушку в свою спальню и аккуратно опустил на кровать. Глядя на неё спящую, рассматривая черты её лица и вспоминая её дерзкие реплики из их недолгого разговора под дождём, он почувствовал, как в груди что-то сладко защемило. Ему вдруг нестерпимо захотелось позаботиться об этой таинственной девушке, защитить её, помочь. Просто быть рядом с ней.
Эта встреча вселила в Деймона надежду на будущее. На совместное будущее.

Флешбек.
– Пожалуйста, обещай мне быть умницей и не забывай звонить. Можешь начинать это делать сразу же, как только самолёт сядет, – Деймон прекрасно осознавал, что пора бы уже выпустить руки жены из своего захвата и позволить ей пройти регистрацию, пока она не опоздала на рейс. Но с ней так трудно было прощаться! Его нежелание расставаться с Еленой даже на какую-то жалкую неделю доводило до того, что Сальваторе казалось, если он позволит ей сейчас сесть в этот чёртов самолёт, то рискует больше никогда не увидеть её.
– Деймон, прекрати, – девушка постаралась произнести слова строго, чтобы вразумить мужа, но получилось совсем наоборот. Ласковая улыбка, не сходящая с её лица, заставила голос звучать слишком нежно. – Я не собираюсь уходить от тебя. Я никогда тебя не брошу, – заверила она мужчину, оставляя на его губах мимолётный поцелуй. – Вас не брошу, – исправила она себя и протянула руки, чтобы забрать дочь, сидевшую на шее Деймона. – Я договорилась с Дженной. Сегодня вечером она приедет и позаботиться о Кейси в ближайшую неделю.
– Я бы остался с ней, – словно извиняясь, проговорил Сальваторе, поглаживая дочь по чёрным волосам. – Или поехал бы с тобой, но…
– Я больше не могу слушать, как ты извиняешься, – наконец, её голос прозвучал достаточно твёрдо. – Ты поедешь в свою командировку и выиграешь дело, показав всем, кто лучший адвокат в штате! А я поздравлю Керолайн с обретением семейного счастья и вернусь домой к концу этой недели. А Кейси, – девушка ласково посмотрела на ребёнка, прижимая дочь ближе к себе, – будет вести себя хорошо и отлично проведёт время с тётей Дженной.
Её взгляд снова вернулся к мужу, и она нежно коснулась рукой его щеки, давая почувствовать свою любовь и заботу.
– Деймон, у всех всё будет хорошо, – медленно, почти по слогам произнесла она, заставляя мужчину поверить в это. – Я люблю тебя!
Сальваторе тяжело пропустил через себя воздух, удивляясь тому, как легко жена могла властвовать над его чувствами. Она говорила настолько убедительно, что он не мог не проникнуться её словами. Сомнения разом покидали его, и он верил, что всё будет именно так, как говорит Елена.
– Я знаю, – выдохнул он ей в ладонь, убирая её со щеки и оставляя там свой поцелуй. – Просто звони мне почаще. Я буду скучать.
– Я тоже, – девушка успокоилась, почувствовав, как тяжкий груз переживаний упал с плеч мужа. – И как же сильно я буду скучать по тебе, моё солнышко! – она долго не могла оторвать губы от розовой щёчки своей малышки, ещё теснее прижимая к себе ребёнка. Наконец, передав дочь в руки мужа, Елена часто захлопала ресницами, стараясь согнать выступающие слёзы и понимая, что прощание с семьёй даётся ей слишком тяжело.
Малышка Кейси, которой только-только исполнилось два с половиной годика, крепко обнимала отца за шею, но её маленькие глазки были прикованы к матери. Вряд ли она осознавала, что значила вся эта душещипательная сцена, но крохотное сердечко чувствовало что-то неладное, заставляя ребёнка внимательно смотреть на Елену. Карие омуты встретились с другими карими омутами, безмолвно говоря друг другу нежности и слова прощания.
– Всё будет хорошо, Деймон, – снова повторила Елена, крепко целуя мужа, и в следующее мгновение подхватила свой маленький чемодан. Деймон с ребёнком на руках провожал жену взглядом, пока она не скрылась из поля зрения. Девушка отчётливо чувствовала на себе два взгляда родных людей и изо всех сил старалась забить свою голову мыслями о предстоящем торжестве лучшей подруги, о роли свидетельницы и других праздничных мелочах, лишь бы не думать о своей тоске и нежелании оставлять семью.
Сидя в самолёте, она думала о том, как ей повезло с Деймоном и какую замечательную дочь они растят. Ей было совсем нечем себя занять, а смотреть в иллюминатор стало бесполезно, – уже наступил поздний вечер, и сквозь черноту маленького окошка мало что можно было разглядеть. Поэтому, заставив себя улыбнуться приятным воспоминаниям, Елена откинула голову на сидение и позволила себе уснуть. Лучше потратить несколько часов перелёта на восстановление сил и энергии, чем скучать по родным, которых она увидит уже через неделю. Это было её первое путешествие с тех пор, как родилась Кейси, она никогда прежде не оставляла малышку на такой срок, так же, как никогда не летала без Деймона. Именно поэтому так тяжело было согласиться оставить их, но, пожалуй, у неё не было выбора, – Керолайн никогда не простила бы ей отказа.

Спустя примерно час полёта, Елена почувствовала резкую тряску, заставившую её вырваться из дремоты. Крепче вцепившись в ручки сидения и удостоверившись, что ремень безопасности хорошо пристёгнут на ней, она оглядела самолёт. Остальные пассажиры сидели на своих местах, озабоченно переглядываясь и переговариваясь. Почти полный людей самолёт действительно трясло, и от осознания того, что это может означать, девушка побледнела, взволнованно хватая ртом воздух и тяжело сглатывая.
Тряска быстро прекратилась, а вышедшая стюардесса принялась успокаивать пассажиров, объявляя, что всё хорошо, беспокоиться не о чем. До слуха Елены долетели смешки и вздохи облегчения, что позволило и ей немного расслабиться. Она боялась самолётов с самого детства, потому и летала только с Деймоном. Только ему удавалось уговорить её на этот вид транспорта, и только благодаря его присутствию рядом она могла не трястись от страха всё время перелёта. Но Керолайн, школьная подруга детства, заставила её изменить своим привычкам. Ради неё Елена решилась на такой отважный для себя шаг, доказывая себе и всем остальным, что она не трусиха. Но то, что сейчас произошло, сильно пошатнуло её уверенность в себе, а самое главное – в надёжности этого самолёта и профессионализме пилота.
Девушка не успела отойти от охватившего её шока окончательно, как тряска возобновилась с новой силой, заставляя серьёзно испугаться не только пассажиров, но и саму стюардессу, которая пару минут назад заверяла всех в том, что всё в порядке. Елена в ужасе ощутила, как горло сдавливает, а в лёгких кончается воздух. В голове загудело, и виски заныли от боли. Она судорожно шарила руками по своей шее, словно пытаясь сорвать невидимые путы. Паника не давала сосредоточиться на словах бортпроводницы, вынуждая девушку безрезультатно открывать и закрывать рот. Елена отчётливо чувствовала давление, а её глаза, ставшие уже стеклянными, застыли, когда до неё дошло осознание происходящего – самолёт стремительно терял высоту.
И без того тусклые лампочки, освещающие коридор, и вовсе погасли. Авиалайнер накренился, отчего ящики, находящиеся над головой пассажиров и хранящие их сумки, открылись, выталкивая наружу своё содержимое, тем самым блокируя проходы между рядами. Зал наполнился криками и возгласами людей, отчаянно старающихся найти спасение. Елена, наверное, так и сидела бы, словно окаменевшая, если бы прямо на уровне её глаз не появилась бы кислородная маска, вывалившаяся из верхней панели. В испуге отшатнувшись, девушка позволила всхлипам и крикам вырваться наружу и заёрзала на сидении, не в состоянии сообразить, что ей следует делать. Взяв пример с окружающих её людей, она потянулась к ярко-жёлтой маске, одним рывком просовывая в неё голову, одновременно делая большой глоток воздуха. Салон в одно мгновение заполнился ослепляющими искрами взрывов, и Елена с ужасом смотрела на то, как дальний конец самолёта исчезает в огне. Она почувствовала невыносимый жар, приближающийся к ней, голову разрывали жуткие крики. Ей казалось, что ледяные пальцы смерти уже почти коснулись её, а потом для Елены резко наступила темнота.
Позже в новостях сообщили, что по предварительным данным следствия экипаж доложил диспетчерам, когда самолёт ещё держал высоту, о непосадочном положении. Скорее всего, была обнаружена техническая неисправность, но какая именно – экипаж не доложил. Вскоре СМИ была озвучена версия о том, что потерявший высоту Boeing загорелся, и у него взорвались топливные баки. Также было известно, что самолёт упал в области Атлантического океана, и даже если остались выжившие, поисковым службам не удалось их обнаружить. Именно по этой причине большинство пассажиров были признаны пропавшими без вести, а не погибшими. И именно поэтому могила Елены, на которой настояла Дженна, потерявшая надежду, была пуста.

***
6 месяцев назад
С трудом открыв глаза, девушка тут же ощутила сильную боль во всём теле, особенно беспокоила голова. Некоторое время она щурилась от слишком яркого непривычного света и старалась придать мыслям ясность. Елена смогла определить, что лежит на чём-то мягком, что отдалённо напоминает кровать. Обведя глазами помещение, она поняла, что находится в доме, очень похожем на пляжное бунгало. Девушка заставила себя напрячься и, превозмогая болевые ощущения, сумела подняться на локтях. Только теперь она заметила, что находится здесь не одна. Блондинка, заметившая её шевеления, тут же подошла к ней, без слов поднесла свою ладонь ко лбу Елены и крикнула куда-то в сторону:
– Стефан, ещё одна только что очнулась.
За её спиной послышались шаги, и в бунгало вошёл незнакомый молодой человек. Никто не пытался заговорить с Еленой, отчего девушке стало не по себе. Она хотела узнать, в чём дело, но голос не желал её слушаться. Парень, которого, как она поняла, звали Стефан, ощупал её, отмечая, когда она морщится, что позволило ему выяснить её больные места. Он сел на край своеобразной кровати девушки, прощупывая её пульс на руке, после чего обхватил её лицо, осматривая зрачки.
– Дай воды, – бросил он через плечо блондинке, суетившейся около стола. Та, странно косясь на Елену, подала ему чашку. – Пей, – приказал Стефан, на этот раз обращаясь к пострадавшей. – Это для того, чтобы голос прорезался, – пояснил он, непонятно каким образом угадывая проблему девушки.
Белыми трясущимися руками Елена обхватила предлагаемую ей чашку и жадно прильнула к ней пересохшими губами. Она осушила всё до последней капли, выравнивая дыхание и кивая головой в знак благодарности. Две пары глаз с любопытством смотрели на неё, ожидая каких-либо действий или слов. А девушка не могла собрать в голове пазл происходящего, сосредотачиваясь на дыхании. Воздух оказался таким нужным и желанным, словно она долгое время задыхалась, а её лёгкие горели огнём.
– Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросил парень, невесомо дотрагиваясь до её ладони, боясь спугнуть.
– Кажется, нормально, – хрипло ответила Елена, сама не узнавая свой голос.
– Всё будет хорошо. Ты поправишься, – уверил он её, одаривая девушку улыбкой и легонько сжимая её плечо. – Ребекка, спасибо, – поблагодарил он блондинку, сдержанно улыбающуюся ему в ответ. – Можешь идти, тебе нужно отдохнуть, ты помогала мне всю ночь.
– А как же ты? – вступила она в разговор, заботливо интересуясь. – Ты ведь тоже устал.
– Всё в порядке, я продержусь ещё немного, – он нежно посмотрел на неё, заставляя ту залиться краской. – Не волнуйся за меня.
– Я только принесу сюда ещё воды. И, наверное, мне действительно стоит немного поспать, – согласилась Ребекка, ненадолго оставляя Елену со Стефаном.
– Как… как я здесь оказалась? – девушке было всё ещё тяжело говорить, и приходилось прилагать усилия, чтобы шевелить языком, но она хотела узнать, что с ней произошло. – И где я вообще?
– Ты помнишь крушение самолёта? – вопросом на вопрос ответил парень, заглядывая ей в глаза.
Елена неуверенно мотнула головой, позволяя ярким отрывочным воспоминаниям завладеть собой. Ужасная катастрофа встала перед глазами, будто заставляя её снова очутиться в горящем авиалайнере, почувствовать приближающийся жар огня и ледяной страх перед смертью. Тело девушки принялось сотрясаться от неприятных ощущений и эмоций, захлёстывающих её. Она проваливалась в бездну испуга и отчаяния, возвращаясь в раскалённый ад самолёта, до тех пор, пока сильные руки Стефана не встряхнули её, как следует, приводя в чувства.
– Помню, – дрожащим голосом ответила она, часто моргая, чтобы окончательно избавиться от цепких лап кошмара. – Как я выжила?
– Самолёт упал в воду, благодаря этому некоторым удалось спастись, – объяснил ей Стефан. А потом опустил глаза, позволяя горечи проникнуть в голос. – Немногим, правда. Ещё меньше смогли добраться до берега.
– Я не помню ничего такого, – непонимающе отреагировала Елена.
– Такое возможно из-за шока, – ничуть не удивился он, отгоняя от себя грустные мысли. – Наверное, кто-то помог тебе.
– Где мы? – всё ещё плохо соображая, продолжала допытываться девушка.
– На острове в Атлантическом океане, как я понял, - Стефан встал с кровати и принялся расхаживать по комнате, запустив одну руку в волосы. – Я первым очнулся. Нашёл Ребекку, привёл её в чувства. Я врач по образованию, поэтому мы обошли весь берег, находя людей и стараясь помочь им. Похоже, что остров необитаем, во всяком случае, эта его часть. Мы не встретили никого здесь за те несколько дней, как пришли в себя. Но наличие этих бунгало, – он обвёл руками комнату, – говорит о том, что когда-то здесь кто-то был.
– Как много людей здесь? – Елена пыталась понять, будет ли кто-то искать их. Они же должны вернуться домой.
– Ты восьмая из тех, кто очнулся, не считая меня и Ребекки. Ещё пятеро до сих пор без сознания. Нас не очень много, но есть надежда, что мы будем найдены, – словно прочитав её мысли, рассказал Стефан. – Самое главное, что мы живы, и, к тому же, здесь не самые плохие условия для жизни, хотя бы на первое время. Я даже смог найти аптечку в одном из домов, – парень выглядел счастливым из-за такой мелочи, и Елена удивлённо уставилась на него. Они все оказались в тяжёлом положении на каком-то необитаемом острове с минимальными шансами вернуться домой, а он радуется тому, что нашёл бинт с зелёнкой.
– Но мы же собираемся что-то делать? – скорее у себя, чем у него, спросила девушка. – Я не хочу просто сидеть и ждать, когда кто-то найдёт нас.
– Прости, но у тебя нет другого выбора. Ни у кого из нас его нет, – Стефан сочувственно пожал плечами. – У нас нет ни телефонов, ни другой техники. Все документы и личные вещи либо сгорели, либо затонули вместе с самолётом. Единственное, что мы можем сделать, – это прочесать остров. Возможно, на другой его части есть кто-нибудь живой. Мы с Ребеккой займёмся этим, как только все придут в себя.
Елена принялась массировать виски, чувствуя прилив боли с новой силой. Она как будто не могла принять информацию до конца, целиком. Что-то всё время ускользало от неё, все рассуждения обрывались, а отрывочные воспоминания трагедии до сих пор стояли перед глазами.
– Ребекка? Она твоя жена? – спросила девушка, стараясь отвлечься от своих переживаний.
– Нет, – немного растерянно и смущённо отозвался парень. – Мы познакомились здесь, она очнулась сразу после меня, – он не знал, что ещё сказать, но взгляд Елены прожигал его, настойчиво требуя продолжения рассказа. – Она хорошая. Мне так кажется, – уже с меньшей уверенностью добавил он.
– Просто, она как-то странно смотрела на меня, – попыталась оправдаться девушка. – Даже не знаю, как на разлучницу, что ли.
– Не бери в голову, – отмахнулся Стефан от её догадок. – Она немного капризна, но неплохо помогает мне здесь. Я бы сказал, что она мой личный помощник.
– Просто, мы, девушки, чувствуем такие вещи. Я неприятна ей, – не сдавалась Елена, искренне не понимая, чем объясняется столь пристальное внимание блондинки.
В этот момент как раз зашла Ребекка с большой посудиной непонятного предназначения, наполненной водой. Все разговоры тут же стихли, заставляя девушку насторожиться. Она переводила взгляд с одного на другого, ожидая какой-то реакции на своё появление, но в бунгало царило молчание.
– Я помешала? – её голос звучал мягко, но строгий взгляд терроризировал Елену.
– Конечно, нет, – поспешил исправить ситуацию Стефан, выхватывая у неё из рук тяжёлый сосуд и аккуратно ставя его на стол. – Мы как раз знакомились, – он подошёл ближе к Елене и протянул ей руку для пожатия. – Я только сейчас понял, что до сих пор не представился. И твоего имени я, кстати, тоже не знаю. Я Стефан.
– Я… – девушка подняла на него свои глаза, которые отчего-то замерли в испуге. Она тяжело сглотнула, задумываясь над чем-то, её брови сдвинулись, образуя складку на лбу. – Я… Меня зовут…
– Что, такое сложное имя, что ты не можешь выговорить? – безобидно улыбаясь, съязвил Стефан, не понимая, что могло так озаботить девушку.
– Я не знаю, как меня зовут, – огорошила присутствующих она. Елена не выглядела смешной, поэтому у парня не возникло причин полагать, будто она шутит.
-– А что последнее ты помнишь? – сосредотачиваясь на выражении её лица, спросил он.
– Катастрофу. Крушение самолёта.
– А чуть раньше? Как ты садилась в самолёт? Кто провожал тебя? Куда ты летела? – Стефан надеялся, что его наводящие вопросы помогут девушке собраться с мыслями и вспомнить.
– Ничего, - с ужасом, застывшим в карих безднах, проговорила она. – Я не могу вспомнить, кто я. Моя жизнь… Её будто не существовало до аварии. Ничего, пусто, ничего нет, – повторяла она, смотря сквозь парня.
– Видимо, это осложнения, – сделал вывод он и обернулся к Ребекке, чтобы о чём-то попросить её. Но девушка не сводила широко распахнутых от удивления глаз с Елены, медленно и беззвучно передвигая губами, словно шепча что-то. Складывалось впечатление, что она также озадачена происходящим, как и брюнетка, страдающая, как выяснилось, амнезией.

***
Наше время
– Смотри, что у меня есть! – шепнул другу Аларик, доставая из-под куртки бутылку дорогого виски.
– Ты что, с ума сошёл? – ошарашенно уставился на него Деймон, быстро выглядывая в окно и с облегчением замечая тётю Елены, играющую с Кейси в саду. – Как только Дженна разрешила тебе притащить это сюда? – он вернулся в гостиную своего дома и рухнул на диван рядом с другом.
– А с чего ты взял, что я спрашивал разрешения? – смеясь, спросил Рик и принялся открывать бутылку.
– Ты же знаешь, Дженна не выносит, когда я пью. С тех пор, как Елена пропала, я не выходил из запоев. Она взяла с меня обещание не притрагиваться к выпивке ради Кейси, – Деймон прикрыл глаза, вспоминая то время, когда до утра пропадал в каком-нибудь баре, напиваясь до ужасного состояния, лишь бы его голову не терзали мысли о погибшей жене. Как только Дженна ни боролась с ним, пытаясь вразумить его, что ребёнок только что потерял мать и, как никогда, теперь нуждается в отце. Это были тяжёлые времена, хотя и сейчас они вряд ли стали легче. Но Сальваторе действительно давно не употреблял алкоголь, всеми силами стараясь стать достойным родителем ради дочери, быть достаточно сильным для неё.
– Именно поэтому я советую тебе поторопиться, пока моя любимая будущая жёнушка не видит нас, – он отпил внушительный глоток прямо из горла и протянул бутылку другу. – Ну же, Деймон! Ты уже давно не зависишь от алкоголя. А пара глотков поможет тебе расслабиться и отвлечься, – не прекращал попыток Аларик.
– И от чего, по твоему, я должен отвлечься? – поинтересовался Сальваторе, с опаской беря у Рика выпивку и делая совсем крохотный глоток обжигающей жидкости.
– От своей навязчивой идеи, – быстро ответил Зольцман, что свидетельствовало о том, что этот разговор мужчины затевали не в первый раз.
– Рик, продолжать надеяться, что моя жена жива – не навязчивая идея. Это нормально, – Деймон начинал злиться, он не любил, когда кто-то пытался уверить его в смерти Елены. Гневно посмотрев на Аларика, он снова прильнул к бутылке.
– Деймон, прошло полгода, – Рик выпрямился и серьёзно посмотрел на него. – За это время не нашли никого, кто летел в этом проклятом самолёте. Она не вернётся, смирись с этим.
– Они даже не искали их толком, Рик! – слишком громко выкрикнул Сальваторе, вскакивая с дивана. – Как только поисковые службы нашли утонувший самолёт, они прочесали от силы километр вокруг и посчитали, что этого достаточно.
– Ты сам подумай, кто бы смог уйти дальше? Половина погибла на месте, а выжившие, скорее всего, утонули. Или ты думаешь, что люди после катастрофы смогли бы проплыть километры до берега? – Зольцман тоже поднялся, стараясь успокоить друга и доказать свою правоту.
– Надежда всегда есть. Что-то могло случиться, ведь иногда чудеса бывают, – Деймон устало вздохнул, понимая, что никто из близких людей не поддерживает его веру. Он протянул другу выпивку. – Если ты хотел с помощью этого убедить меня отказаться от Елены, ничего не выйдет.
– Деймон, никто не заставляет тебя от неё отказываться, – примирительным тоном проговорил Рик, пряча спиртное обратно в куртку. – Елена была мне как дочь, я переживал случившееся так же тяжело. И тоже скучаю по ней. Не только ты хочешь верить в лучшее. Но надежды больше нет, – его голос стал тише, он выжидающе смотрел на Сальваторе, ожидая его бурной реакции, но тот лишь молчал, не сводя глаз с одной из многочисленных фотографий жены, что были повсюду. – Елена умерла, Деймон, а ты жив. И ты должен продолжать жить.
Деймона больно кольнуло слово «умерла», сердце сжалось от того, как Аларик произнёс это. Всё внутри мужчины восстало против этого необоснованного утверждения, но ему нечего было возразить, не было доказательств.
– Сколько ещё ты будешь надеяться? – с грустью и обречённостью спросил друг, стараясь поймать взгляд ледяных глаз, но приятель не желал смотреть на него.
– Всю жизнь, если понадобится. Я просто чувствую, что она жива, – в последний раз он обернулся в сторону друга, надеясь увидеть понимание, но Аларик по-прежнему выражал несогласие.
– Ты просто хочешь в это верить, но посмотри фактам в лицо. Хватит держаться за призрака! Попробуй хотя бы раз вздохнуть без боли и чувства вины. Время идёт и это ненормально, что ты живёшь одними воспоминаниями, – мужчина хотел спокойно поговорить с Деймоном, но сорвался на крик. Его злило то, что Сальваторе так отчаянно не хочет прислушиваться к нему. Он день за днём видел страдания друга и понимал, что давно пора что-то делать с этим. Случилась ужасная трагедия, и Деймон всегда будет скорбеть по своей жене, всегда будет любить её. Но он не должен ставить крест на своей собственной жизни. У него есть дочь, работа, друзья. Он должен найти смысл жизни, ведь ещё столько всего ждёт впереди. Но каждый раз, когда Зольцман пытался донести до друга свои доводы, тот лишь злился и ругался с ним.
– Деймон, давай просто успокоимся, – тяжело пропуская через себя воздух и вытирая со лба выступившие от напряжения капли пота, предложил Аларик. Но Сальваторе уже дошёл до той фазы, когда гнев начинает контролировать все его слова и поступки, поэтому пропустил предложение друга мимо ушей.
– Иди к чёрту, Рик, – рявкнул он, надевая второпях куртку и выбегая из дома, чуть не задев при этом встревоженную Дженну, входящую в гостиную.
– Что это с ним? – изумлённо спросила она у мужчины, догадываясь, в чём дело. – Ты опять это начал, да? Я ведь просила тебя, – с укором глядя на Аларика, пристыдила она его. – Если сегодня он не придёт домой ночевать, а опять зависнет в каком-нибудь баре, я убью тебя, – без тени улыбки пригрозила женщина и без того растерянному Зольцману.
Кейси, всё это время сидевшая на руках у Дженны, смотрела, как её отец пересекает небольшой сад и выбегает за ворота. Как только девочка потеряла его из виду, она недовольно поморщилась и заплакала, громко всхлипывая, словно чувствуя, что что-то не так.
– Доволен? – женщина снова окинула Аларика гневным взглядом. – Хочешь лишить ребёнка ещё и отца? – она принялась успокаивать малышку, качая её на руках и приговаривая ласковые слова, сама еле сдерживаясь от слёз. Во что превратилась эта семья после смерти Елены? Дженна всеми силами старалась сохранить хрупкий мирок семьи своей племянницы, но она так устала, и всё равно ничего не выходило. У Елены получалось быть сильной всегда, она смогла пережить гибель родителей и остаться светлой. А она больше так не может, ей слишком больно каждый раз смотреть в глаза Кейси и видеть племянницу. Но она хотя бы старается справиться, а Деймон всегда бежит.

Деймон злился на друга, на себя, на Елену, что та не послушала его и села в этот злосчастный самолёт, на весь мир вокруг за его несправедливость и жестокость. Он не мог справиться с этой потерей, с этой болью. Жена была единственным человеком, которого он любил больше жизни, которому он доверял, как самому себе. И он понимал, что должен стараться ради Кейси, но её глаза слишком сильно напоминали ему Елену.
Не разбирая дороги, он шёл куда угодно, лишь бы быть как можно дальше от дома, где каждый сантиметр пропитан Еленой, её запахом, её вещами. Она как будто рядом, совсем близко, а он никак не может найти её. И с каждым прожитым без неё днём становится всё труднее верить, надеяться на её возвращение. И в то же время невозможно поверить в её смерть. Порой ему казалось, что он сходит с ума от своей тоски. Хотелось всё изменить, сделать что-то самому, принять непосредственное участие в её поисках, но что он мог? Надежда – всё, что осталось от Деймона. И если он откажется от неё, поймёт, что ничего уже не исправить, то сорвётся.
Погружённый в свои тяжёлые мысли, мужчина не заметил, как задел идущего мимо человека. Его внезапно оглушил женский испуганный вскрик, заставив обратить внимание на девушку, что пыталась устоять на ногах после столкновения с ним. Её голос показался знакомым, слишком знакомым. Настолько, что по телу пронёсся мороз, заставляя Сальваторе остановиться и обернуться.
Он просто стоял и смотрел на призрак, явившийся ему посреди улицы в тусклом свете разбитого фонаря. Деймон не отвёл глаз от неё ни за что бы в жизни и даже продал бы душу, лишь бы этот момент никогда не заканчивался. Такая реальная, такая настоящая, такая живая стояла прямо перед ним женщина его жизни, и он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это волшебное видение.
Девушка тоже не сводила глаз с него, ожидая, что он будет делать дальше. Она не решалась первая заговорить или сделать шаг ему навстречу. Её голова наклонилась в бок, а в глазах заплясали огоньки любопытства. Уловив её движение, Деймон словно пришёл в себя, двигаясь ей навстречу. Поравнявшись с девушкой, он осторожно дотронулся до её руки, ощущая исходящее от её тела тепло. Как только до него дошло осознания того, что перед ним живой человек, а не призрак и не плод его воображения, он шумно выпустил воздух так, что это было похоже на стон раненого. Он действительно почувствовал боль, ощутил, как она проходит через всё его тело, разрывает сердце и, наконец, отпускает. Сомнений быть не могло – перед ним стояла живая девушка. Лицо мужчины исказила гримаса глубокой печали и, кажется, он был готов дать волю слезам, но сдержался. Он не мог поверить в происходящее, чувствуя, как всё то, что он подавлял в себе эти долгие месяцы, рвётся наружу: боль, страх, отчаяние, грусть. Все эти эмоции снова нахлынули на него, в последний раз сжимая всё внутри и уходя навсегда. Он знал: совсем немного и долгожданное облегчение накроет его, снимая так долго мучавшее напряжение и заставляя всё тело разом ослабеть.
– Елена, – шепотом произнёс он, прижимая девушку к себе и сходя с ума от ощущения её прикосновений. Он зарылся лицом в её волосы, сжимая хрупкое тело, наверное, уже до боли. – Господи, родная, я знал, что ты жива!