Время идет к закату: прощальное зарево дня еле заметной розоватой дымкой обволакивает уставшее солнце. Все происходит так неспешно-медлительно, словно кто-то специально продлевает оставшиеся до полной темноты часы. Надо признаться, это несколько раздражает.
Немолодой мужчина с проседью в волосах облокотился о перила белой прогулочной яхты. Дорогая, зараза. Должно быть, нелегко было наворовать на такую…
Мужчина улыбается уголками губ, оглядываясь на копошащихся на палубе людей. Дамы в длинных вечерних платьях напропалую флиртуют с молодыми людьми, пока их собственные кавалеры обсуждают достоинства жареных куропаток. Ха! И это – светская жизнь? Мужчина кривится. Он явно не вписывается в окружающую обстановку: поношенные кеды, старые, потертые джинсы, ветровка грязно-серого цвета и дурацкая красная кепка с логотипом компании «Кока-колла». К сожалению, он вынужден был прийти на презентацию первой книги какого-то нового «виртуоза слова» именно в таком виде. Будь его воля… хоть бы кепку снял.
Мужчина глубоко вздыхает, нетерпеливо поглядывая на небо. Когда же ночь? Он уже предвкушает начало представления. В руках сжимает противно шуршащий сверток, хмурясь при каждом неприятном звуке. Терпит. Что не говори, а искусство все же требует жертв.
С «праздничной» стороны яхты послышался уверенный женский голос, приближающийся с каждой секундой. Мужчина словно нехотя оторвал взгляд от умиротворяющей водной глади, переводя его на пришедшую особу. «Должно быть, устала улыбаться в бесконечные объективы фотокамер», - промелькнуло в голове прежде, чем он успел рассмотреть девушку.
Миловидная шатенка с шоколадными глазами торопливо прятала явно дорогой телефон в блестящий клатч. Она была настолько погружена в свои мысли, что не заметила стоящего в проходе незнакомца.
- Оу! – Мужчина подхватил едва удержавшую равновесие девушку, добродушно ей улыбнувшись. Красивая. Даже жалко. – Извините. Кажется, я уже засыпаю…
- Ничего страшного, - ещё одна обаятельная улыбка. – На самом деле, я ждал вас.
Девушка удивленно рассматривала странного мужчину, обращая внимание на красную кепку, сразу бросающуюся в глаза.
- Меня? – не удивлена, скорее, заинтересована. Она внимательно прищуривает глаза, пытаясь, очевидно, выловить из памяти ускользающий образ. Ха! И ещё раз, ха! – Мы знакомы?
- Не думаю, - вежливо отвечает мужчина, нисколько не упрощая собеседнице задачу. Какая все-таки короткая память у людей искусства… Хотя, он понимает. Сам такой.
- Вы писатель? – не сводит глаз с ничем не примечательного лица. Что ж, неплохая попытка.
- Нет. Я… Художник, - незнакомец на мгновение замолкает, давая женщине минуту на раздумья. Потом переступает с ноги на ногу и смущенно демонстрирует зажатый в руке сверток. – Вы не подпишете для меня книгу?
- О, конечно, - девушка облегченно улыбается, хотя сотая часть напряженности все же остается. Она отражается в её глазах.
Мужчина снова улыбается, протягивая сверток. Но вдруг резко останавливается и шутливо бьёт себя по лбу, смущенно улыбаясь.
– Вот черт! Кажется, я забыл ручку… Жуткий растяпа.
- Ничего, - писательница выхватывает книгу, обернутую толстой бумагой. Она поворачивается спиной к новому знакомому и даёт знак следовать за собой. – Ручку найти не сложно. Что вам написать?
- «Самому преданному поклоннику», - с улыбкой просит мужчина, входя в пустую тускло освещённую каюту, аккуратно закрывая дверь на замок. Щелчок задвижки больно ударяет по нервам, так что он спешит успокоиться: любовно поглаживает футляр с разномастными ножами, спрятанный под тонкой тканью ветровки. Начать с кухонного? Или со специального охотничьего?
- А вот и… - девушка не успевает даже вскрикнуть, безжизненной куклой опускаясь на ковер. Бордовая жидкость растекается из раны по полу, окрашивая разноцветные ворсовые квадратики кровавыми оттенками. Мужчина недовольно цокает языком, педантично вытирая нож.
- Ай-ай-ай, как быстро. А я хотел поиграть… - он грустно вздыхает и прячет в карман бумажный сверток, благодушно оставляя книгу её автору. Достает очередной нож из своего арсенала и аккуратно присаживается рядом с окровавленным телом. – Под рёбра? Или лучше в шейные позвонки?..
…время идет к закату: залетные ветра еле-еле уговорили солнце окунуться в сиренево-красное марево и царственно удалиться за горизонт. Ночь опускается неспешно-медленно, отражаясь в прозрачной воде плеядами ясных звезд. Темнота окутывает все: яркие огни сонного города, огромную светлую яхту у причала, неприметного человека, бросающего в разгоревшийся костер красную кепку «Кока-колла».

Сан-Франциско – царство холодного лета. Туманы этого города обычно надежно защищают его жителей от сильной жары. Обычно, но не всегда. Кажется, в этом году ученые перестарались, пытаясь запугать все и вся надвигающимся «Глобальным потеплением». Да так удачно, что впечатлительная погода Сан-Франциско продолжала верить в него, даже когда оптимисты-синоптики начали предрекать существенный спад температуры.
Выгоду от застоявшейся жары получали только магазины бытовой техники, в чьем арсенале уже который день не было ни только кондиционеров, но и вентиляторов. Впрочем, нельзя сказать, что эти меры помогали. Уж точно не Елене.
Квартира мисс Гилберт располагалась не так близко к центру города, чтобы задыхаться от нестерпимой жары, но и слишком далеко от залива, чтобы можно было вдохнуть прохладный воздух полной грудью. Работающий на полную мощность вентилятор помогал согнать зной только на четверть, а остававшегося тепла хватало на целый пляж.
Возможно, в другой день девушка и не обратила бы внимания на сорвавшуюся с цепи погоду. Но не сегодня. В этот день мисс Гилберт видела в жаре своего личного врага, которого один её знакомый прозвал метким словом «Музоед».
Елена сидит перед ноутбуком, гипнотизируя взглядом гордую надпись «Глава первая» посреди листа. Дальше этих двух слов дело у популярной писательницы почему-то не клеилось, а все попытки написать нечто большее непременно заканчивались злобным сопением и проклятиями в сторону нестерпимой жары.
- Негусто, - кусает губы девушка, отчаянно пытаясь придумать, в какую грандиозную неприятность должна влипнуть очаровашка Пенни Паф на этот раз. – Заговор Санта-Клаусов? А что, вполне в её стиле…
«Очаровашка Паф» - именно так окрестил главную героиню книг Елены её хороший друг Клаус Майклсон, твердо пообещав жениться, если ему перебежит дорожку похожая Пенни. Как он сокрушался, когда оказалось, что прототипа у этого персонажа нет…
Елена широко улыбнулось. Клаус – вот, кто точно не знает, что такое кризис жанра! Мистер Майклсон и в самые тяжкие для себя времена выдавал по шесть любовных романов в год. Елена же за этот срок успевала написать две полноценные книги и один чахленький черновик. Впрочем, некоторые писатели ещё более медлительны…
Гилберт берёт ноутбук и присаживается с ним на постель. Секунду думает и свешивает голову с кровати, а ноги наоборот забрасывает на стену, аккуратно пристраивая компьютер на животе.
- Может быть, смерть на сцене? – девушка ерзает на месте, прислушиваясь к своим ощущениям. Хмурится и снова смотрит на почти пустой лист. – Или жертвоприношение?
Она вскакивает с кровати и начинает расхаживать по комнате, подумывая о том, чтобы самой принести жертву своей капризной музе. Интересно, ей хватит куриных рёбрышек с горчицей?
- If you want me you're gonna have to catch me,** - Елена встряхивается и модельной походкой подходит к ноутбуку. Дальнейшие её телодвижения можно смело назвать соблазнительным танцем. Девушка извивается всем телом, громко пропевая слова в найденную неподалёку расческу. Она растрепывает свои волосы и поводит плечом, сексуально водя руками по бедрам. Опускается на стул и чувственно прогибается, подмигнув своему «зрителю».
Увы и ах, на ноутбук это зрелище не произвело должного впечатления (хотя злые языки поговаривали, что лучшего бойфренда Гилберт все равно не найдет). Вот если бы провернуть такую штуку перед Стефаном…
- Надо же, какие пошлости,.. - девушка зарделась, смущенно приглаживая волосы. Танцевать перед Стефаном? Это несколько… того. То есть, она, конечно, может, наверное, но разве ему… понравится?
От странных мыслей отвлекает мелодичный голос Чеда Крюгера, как обычно предрекающего, что завтра будет слишком поздно. Новенький Nokia тут же оказывается в руках девушки.
- Энд? – мысленно дает себе подзатыльник. – Если ты по поводу книги, то я ещё не успела…
- Ты всегда была тихоходом, Гилберт. И никогда не здоровалась. – Энди Стар, успешный писатель дамских детективных романов, всегда относилась к Елене некоторой насмешливостью, хотя и по праву считала её своей подругой. – Я звоню не за этим. Хочу предупредить, что не успеваю на «слет пчел».
Елена громко простонала. Отсутствие на торжестве, которое каждый год устраивают самые «преданные» читатели для самых успешных авторов, чревато последствиями. Тем более, что в последние годы все больше претензий предъявляют именно к детективникам.
«Пчелы» - это ещё самое милое прозвище элиты критиков. Деймон Сальваторе – ещё один из мастеров пера – называет их «печеночниками» и никак иначе. Пожалуй, это тот редкий случай, когда Гилберт была с ним полностью согласна. Неужели «Глобальное потепление» все-таки не миф?
- Э-э-энди-и-и, ты в своих мозгах? Они тебя зажалят. И сожрут. И костей не оставят. И…
- Все в шоколаде, Гилберт. Я договорилась с Коулом, он замолвит словечко. А ты... – Энди на секунду замолчала, подбирая слова, глубоко вдохнула и выдала, - присмотри за Деймоном.
Елена рухнула на кровать, чуть не выронив телефон из рук. У неё слуховые галлюцинации? Энди съела несвежий грибной салат? Стефан обратился в программу «Розыгрыш»? И где камера? Куда улыбаться?
- Елена, - раздалось в трубке после нескольких минут молчания. Кажется, мисс Стар глубоко соболезновала подруге. – Слушай, я ведь не прошу тебя подтирать ему сопли. Просто он тоже собрался на этот чертов «слёт», а там…
- … будет Кэтрин Пирс, - закончила девушка, прекрасно понимая, к чему клонит Энди и, не имея ни малейшего желания ей помогать.
- Просто проследи, чтобы он не напился до состояния «Кэтрин – женщина моей мечты», ладно? – быстро протараторила Стар, пока Елена не успела отказаться.
- Энди... - девушка устало протерла глаза, собираясь с мыслями. – Почему вы до сих пор не расстались? И почему бы тебе, черт возьми, не попросить об этом кого-то, кто может его терпеть? Ребекку, например.
- Уже расстались, если тебя это волнует, - собеседница хмыкает в трубку, глубоко вдохнув. Елена в неверии качает головой. Ага, как же. Она слышит эту фразу чаще, чем ходит в Макдоналдс. – И я прошу тебя. Меня, знаешь ли, не удовлетворит тот факт, что он нахлещется виски до уровня «Ребекка – женщина моей мечты».
- А если я напою его до состояния «Елена – женщина-мечта»? – хмуро уточняет Гилберт, играясь с завязками на кофте: то распутывает розовый бантик, то завязывает его снова.
- Тебя посадят за убийство, - к Энди возвращается привычное ироничное настроение. Елена вздрагивает: Деймон успел наследить и в характере её подруги. – Так я могу на тебя положиться?
- Да, - нехотя отвечает, с тоской глядя на экран компьютера. Пустой лист опускает планку до совсем уж критической отсечки «паршиво». После этого разговора никакие ритуальные танцы перед ноутбуком не помогут.
- Сказочно! Тогда позвоню после праздника, расскажешь, как он прошел. И прочитай черновик! Мне интересно твое мнение. Целую, детка.
- Пока, – совсем уж обреченно пробормотала девушка, обрывая звонок. Она что, только что согласилась стать персональной нянькой Деймона-чтоб-его-Сальваторе?
Елена с досадой захлопнула ноутбук. «Слет пчел» - мероприятие, предполагающее стресс как таковой. А уж с участием Дрейка… В прошлые годы Гилберт старалась держаться от него как можно дальше. Чудо, ели в этот вечер они сцепятся меньше дюжины раз.
- Шик. Просто блеск, - Елена всплеснула руками, только сейчас осознавая всю перспективу предстоящего праздника. – Интересно, почему ей не пришло в голову попросить об этом Клауса? Напиться до степени «Клаус Майклсон – женщина моей мечты» не смог бы даже Деймон…
Впрочем, ворчание быстро сошло на нет. Идти в почки к печеночникам придется в любом случае. А значит, нужно позаботиться о внешнем виде и эскорте: то есть уговорить Бонни на сумасшедший шопинг и проинформировать Стефана о завтрашнем мероприятии. И начать необходимо немедленно. С шопинга.
- If you wanna touch my whoa-oa-oa,** - расческа неведомым образом снова оказалась в руках, а пальцы начали набирать знакомый номер. – Надеюсь, у тебя сейчас нет клиентов, Бон-Бон…
_____________________
* - все книги Деймона Дрейка будут названы в честь песен группы Nautilus Pompilius.
** - Если хочешь меня, попробуй поймать,
Если хочешь дотронуться до моей… о-о-о,
(Pink – Boring)

«Показать Сан-Франциско и убить», - кажется, именно так выразился почетный гражданин этого города в споре с одним знаменитым французом, повалив в конечном итоге собеседника на обе лопатки. Впрочем, иностранцу хватило остроумия предположить, что в этом и заключается суть по-настоящему огромного количества писателей детективного жанра, которые днями и ночами рыскают по Бэй-Вью-Хантерс* в поисках баек об очередном мертвом туристе. Что ответил его оппонент - история умалчивает.
Нельзя сказать, что тот француз оказался абсолютно прав: положим, в темное время суток слоняться по самому опасному кварталу города поостереглись бы и вооруженные полицейские. А писать про иностранные трупы просто-напросто скучно: в этом случае «расследование» рано или поздно упрется в проблемы с ЦРУ и угрозу Третьей Мировой Войны. Но была в словах ярого парижанина и доля истины: писателей детективов в последнее время, что мошкары над «Золотыми воротами»**. Каждый пятый стремится к всемирной известности, беззастенчиво коверкая лучшие книги Агаты Кристи. Кто ловчее?
И тут в игру вступают «пчелы». Они добывают из побочной шелухи ценную породу, отдают её на огранку настоящим мастерам дела, холят и лелеют, чтобы в конечном итоге попасть под софитный блеск своего детища. Они способны вознести до небес с той же легкостью, что и втоптать в грязь, перекрыть кислород, смешать с отбросами и заставить закопать свой талант на глубину Марианской впадины. Они Боги. Мало кому из писателей удавалось «выжить», попав к ним в немилость.

Молодой мужчина в строгом черном костюме лениво обводит глазами просторный зал. Правильные черты лица, смоляные волосы, голубые глаза… Он выглядит почти идеально, если не считать циничную кривую ухмылку, красующуюся на его губах. Она придает незнакомцу тот иронично-вызывающий вид, который сводит с ума ровно половину присутствующих на приеме, пока оставшаяся часть бессильно скрипит зубами. К их глубокому сожалению, Деймон Сальваторе цветет, пахнет и с завидной регулярностью выпускает мировые бестселлеры.
- Любопытное местечко, - рядом с писателем останавливается русоволосый зеленоглазый мужчина, с интересом осматривающий зал. Дамы в вечерних туалетах и их надменные спутники в безупречно сидящих костюмах – как это сложно! Он с тоской провожает пробегающего мимо официанта с целым подносом шампанского, цепляясь взглядом за тяжелые красные портьеры, нависающие над окнами. – Хотя довольно вычурно, как по мне.
Улыбка на лице Деймона становится ещё более неестественной, добавляя к его внешнему виду львиную долю угрозы. Он нехотя отстраняется от стены, неторопливым взглядом обводя комнату.
- Помпезно, - согласно кивает, медленно поворачиваясь к собеседнику. – Зато удобно. Вон тот серебряный канделябр, изготовленный великими мастерами Древнего Рима…
- Древнего Рима? С каких пор ты в этом разбираешься?
-… или пройдохой Лао Чуном из Чайна-тауна, что для нас не так уж важно, - Деймон бросает многозначительный взгляд на стоящего рядом мужчину, - лично я уронил бы на голову, по меньшей мере, одиннадцати присутствующим лицам.
Русоволосый хмурится, неодобрительно поглядывая на довольно улыбающегося Сальваторе. Порой этот парень выкидывает такие фразочки, что даже он, его лучший друг, не может понять степень их серьёзности.
Мужчина только досадливо качает головой. И в этот момент в Деймоне что-то неуловимо меняется: он резко подбирается, напрягает мускулы тела, становясь похожим на застывшего перед схваткой хищника. Он выхватывает бокал с шампанским с подноса официанта, шныряющего между гостями на третьей космической скорости, и залпом выпивает содержимое.
- А вот и первый претендент, - едва слышно бормочет Сальваторе, ставя пустой бокал на край стола. Его собеседник следит за напряженным взглядом друга, замечая направляющегося к ним человека. Им оказался молодой парень с короткими светло-русыми волосами и слащавой внешностью какой-нибудь кинозвезды. Самоуверенная походка выдаёт в нем явного лидера. Девочки таких любят.
Мужчина удивленно вскидывает брови, пытаясь сообразить, что же до такой степени злит Сальваторе в этом мальчишке? Поразмыслив на эту тему ещё пару секунд, он приходит к выводу, что виной всему - перекинутая через плечо парня профессиональная фотокамера.
- Деймон Дрейк! – приветственно восклицает незнакомец, приблизившись на расстояние вытянутой руки.
- Гейлен… - без особой радости отвечает писатель, мрачно улыбаясь уголками губ. Зеленоглазый мысленно хвалит себя за сообразительность. Гейлен Вон, он же Человек-невидимка, он же «приставучий сукин сын». Любимый папарацци Деймона Сальваторе, в творчестве Дрейка. Чуть ли ни после каждой встречи эти двое назначают друг другу свидания в суде, с переменным успехом выигрывая дела.
- Рад видеть тебя здесь, - с масляной улыбкой произносит Вон, переводя заинтересованный взгляд на стоящего рядом мужчину. – Это твой… спутник? А как же Энди?
- Аларик Зальцман. Бывший сослуживец, - по слогам отвечает Деймон. Видит Бог, ему с трудом удается удерживать на цепи собственное раздражение, пропуская колкий намек мимо ушей. – Энди, к сожалению, не смогла прийти.
Гейлен окидывает «парочку» насмешливым взглядом, вызывая у Сальваторе острое желание назвать свою следующую книгу «Он сфотографировал смерть».
- О, так вы полицейский с Маркет-стрит***? – с вежливым интересом спрашивает Вон, хотя Деймон почти уверен, что в ответе он не нуждается: ловкач-Гейлен знает о его ни разу не королевской персоне всю подноготную, включая цвет любимой детской погремушки и марку самых ненавистных сигарет. К тому же, папарацци явно преднамеренно не развивает тему «отсутствия» на празднике мисс Стар.
- Несомненно, - не менее любезно отвечает Аларик, краем глаза наблюдая за ощерившимся другом. Деймона веселит его напряженный взгляд: судя по всему, Зальцман мысленно перебирает все молитвы, которые дальновидная мамочка заставляла учить в детстве. В глазах мигает «неоновая» надпись: «Сальваторе, мать твою, возлюби врага своего». Писатель улыбается: зря он что ли контрабандой выносил из соседского сада недозрелые яблоки, пока тётя Долли слушала сплетни на воскресных проповедях?
Рик переводит взволнованный взгляд на Вона, и Деймон улавливает едва слышный выдох: папарацци смотрит куда-то мимо их компании, нетерпеливо теребя ручку своей сумки.
- Что ж, рад был поболтать... – не отвлекаясь от заинтересовавшего его зрелища, проговаривает Гейлен. Он по привычке растягивает слова, хотя явно спешит завершить разговор. – Однако мне нужно идти: миссис Слейтор дает интервью.
Вон быстро раскланивается и уходит в сторону огромной деревянной лестницы, откуда уверенной походкой спускается прекрасная брюнетка. Деймон кривится, замечая напряженно-изучающий взгляд Рика. Сальваторе не расслабляет ни единый мускул, продолжая стоять каменной статуей.
- Он ведь в чем-то прав, ты знаешь, - осторожно начинает Зальцман, видя, как друг прожигает его убийственным взглядом. – Я имею в виду, что ты зол,..
- Я спокоен как стадо дохлых удавов.
- И чертовски много пьёшь...
- Это моё нормальное состояние.
- И приглашаешь на приём меня…
- Не нравится быть «страшной подружкой»?
- …а когда кто-то называет имя…
- Заткнись, Рик, - Сальваторе устало вздыхает, в бессилии закатывая глаза к потолку. И почему всем так нравится напоминать ему об этом?
- …а когда кто-то называет имя «Кэтрин», - настойчиво продолжает Аларик, здорово рискуя получить увесистую затрещину: - становишься опасен, как бочка с порохом.
Зальцман окидывает друга жалостливым взглядом, терпеливо ожидая его реакции. Деймон тихо фыркает и выхватывает с мелькающего подноса очередной бокал, до икоты напугав бедного паренька, разносящего выпивку.
- Мне плевать на Кэтрин, - после секундного молчания начинает мужчина. – В окружающем нас гадстве мне просто нужна хорошая компания.
Аларик недоверчиво качает головой.
- Сальваторе, ты даже на университетские «стрелки» умудрялся являться в окружении «группы поддержки» с не менее чем третьим размером груди.
- Если не похож на большегрудую блондинку – твои проблемы, - философски заключает Деймон, пожимая плечами. Взор его непроизвольно падает на противоположный конец зала, где купается во всеобщем внимании шикарная брюнетка, стоящая в кругу своих обожателей. Она поворачивается в его сторону, смело встречая пристальный взгляд голубых глаз. Деймон чуть склоняет голову в приветствии, насмешливо кривя губы. Женщина в ответ салютует бокалом и возвращается к своим воздыхателям.
Сальваторе морщится, чуть ослабляя туго завязанный галстук. Он понимает, что от Рика не укрылся этот «обмен любезностями» и зубодробительных лекций точно не избежать. В голове настойчиво мигает лишь одно желание.
- Как насчет того, чтобы прогуляться до ближайшего бара и?.. – замолкает на полуслове, встречая неодобрение друга. Снова морщится и переводит взгляд на зал, ища знакомые лица. – Как знаешь.
Справа, около стола с закусками, о чем-то яро спорят Гейлен Вон и Изабель Флеминг. Деймон неопределенно хмыкает: обозначенная мисс также входит в число тех несчастных, на которых он бы с радостью покусился канделябром. Даже жаль, что он когда-то пообещал маме не обижать девочек.
Чуть поодаль «пчел» мило беседует семейство Майклсонов: писатели Клаус и Ребекка и книжный редактор – Элайджа. Деймон приветливо кивает, впрочем, его жест замечает только «малышка» Бекки, помахавшая в ответ гроздью винограда.
- А это кто? – удивленно спрашивает Аларик, едва удерживаясь, чтобы не показать пальцем в сторону заинтересовавшего его человека. Деймон оборачивается вправо и удивленно присвистывает: Финн Коллинз, один из начинающих писателей, ползает вокруг старинного платяного шкафа, высматривая чуть ли не каждую щёлочку. «Нарнию ищет?» - мелькает в голове странная мысль, впрочем, она быстро вытесняется другой, более скептичной.
- Коллинз, - односложно отвечает Сальваторе, не сводя глаз с предмета разговора. – Должно быть, старик Шейн пересыпал ему часть своего «вдохновения».
А дело, тем временем, не стоит на месте. К Финну подходят двое мужчин: Деймон понятия не имеет, кто это, но судя по безэмоционально-каменным лицам и угрожающим перекатыванием мускул – охранники. Один, напоминающий Деймону героя книги «Белый Клык», начинает что-то тихо говорить, пока второй, менее опытный, неуклюже мнется сзади. Ещё секунда – и писатель теряет всякий интерес к шкафу, выходя из комнаты вслед за незнакомцами.
- Н-да, - Деймон причмокивает губами, поворачиваясь вполоборота. И второй раз сталкивается глазами с бывшей женой. Кэтрин Слейтор шаловливо улыбается, накручивая на палец блестящий каштановый локон. Деймон мысленно ругается, собираясь «как ни в чем не бывало» подмигнуть девушке. Но, встречая разъяренный взгляд её нынешнего мужа, передумывает и подмигивает уже ему. Коулу Слейтору, только что прервавшему беседу с Джоном Гилбертом, остается лишь гневно сверкать глазами.
На губах Сальваторе появляется абсолютно счастливая улыбка, которая держится там ровно столько, сколько требуется одной молодой паре на преодоление пятидесяти трех метров.
- Вечер чертовски неприятных встреч, - недовольно бормочет Сальваторе, замечая, что Рик уже пять минут беседует с миловидной блондинкой, терпеливо выслушивая все «писки» последней парижской моды.
- Брат, - первым протягивает руку Стефан, подходя вплотную. Деймон стоически улыбается: процесс рукопожатия сильно усложняет повисшая на локте родственника Елена Гилберт.
- Добрый вечер, - бормочет девушка, хмуро поджимая губы. Кажется, Елена старается не смотреть в его сторону, картинно игнорируя. Сальваторе только фыркает: как будто от этого он испарится.
- Вечер, - соглашается Деймон, поднося к губам очередной бокал с шампанским и передергиваясь: гадость редкостная, да ещё и не пьянит. Однако настроение чуть улучшается: музыкой в ушах звучит злобное сопение девушки. Деймон ухмыляется: столько лет прошло, а ему до сих пор не надоело.
- Он сегодня не в духе, - жалуется выросший из-под земли Аларик. Сальваторе с тоской оглядывается на упорхнувшую блондиночку. Как некстати она нашла более достойного слушателя.
- Он не в духе последние двадцать девять лет, - ещё громче сопит Елена, сильнее сжимая руку Стефана. Тот со вздохом закатывает глаза к потолку, обмениваясь с Алариком понимающими взглядами.
- Он – то есть я – в детстве был лапочкой, - наигранно обижается Деймон, прикладывая руку к груди, словно слова Елены ранили его точно в сердце. Гилберт прыскает.
- Не застала той чудесной поры, - язвительно огрызается девушка, пожалевшая, что вообще решилась подойти к мужчине. Но он с таким трудом Ей улыбался.
- Я и сейчас лапочка, - безапелляционно заявляет Сальваторе, широко раскрывая глаза. Для лучшего убеждения, так сказать.
- Давайте не будем портить и без того «чудесный» вечер, - иронично напоминает Стефан, обрывая пустой разговор. Как раз вовремя: «мать-основательница» приема, Джон Гилберт, только что взошёл на сцену, чтобы сказать приветственную речь. Деймон лишь тайно радуется, что в «улей» среди «разукрашенных леди»**** не приехал его отец, Джузеппе Сальваторе, считавшийся официальным «отцом» элитных пчел.
- Дамы и господа, я рад приветствовать вас на празднике, ежегодно устраиваемом в честь самых амбициозных писателей Америки, - Гилберт на секунду замолкает, глазами отыскивая кого-то в толпе. Он прерывает паузу, когда его взгляд останавливается на Елене. – Всего минута внимания! Господа… и дамы, я хочу поднять бокал за авторов наших любимых произведений.
- Нет, не могу. Подожди секунду, - Деймон скучающе оборачивается на голос. В их сторону быстро пробирается Элайджа Майклсон, на ходу разговаривая по телефону. – В чем дело? Я говорил…
- Я хочу пожелать вам бесконечного вдохновения, - продолжает Джон свою речь. Деймон удивленно моргает, снова отвлекаясь.
- Что? – каким-то загробным голосом бормочет Майклсон, останавливаясь как вкопанный. Деймон перехватывает непонимающий взгляд Елены, пожав плечами в ответ на немой вопрос.
- …и миллионов преданных поклонников во всем мире, - маячит где-то вдалеке голос Гилберта: Сальваторе внимательно прислушивается к разговору Майклсона-старшего.
- Это точно? – опять односложный вопрос. Судя по всему, ответ оказался утвердительным: желваки на лице мужчины заходили ходуном. Что же произошло, раз даже всегда уравновешенный Элайджа бледнеет на глазах? Майклсон резко срывается с места, «прорубая» себе дорогу в толпе.
- Я бы хотел, чтобы ваши книги вошли в историю всемирной литературы, как достойное чтиво… - Взгляд Джона удивленно провожает деревянно-прямую спину мужчины. По залу прокатывается едва слышный шёпоток.
- В чем дело? – Деймон резко возникает на пути Элайджи, закрывая собой выход. Сальваторе видит, что он старается наскоро взять себя в руки. И у него это почти получается.
- Проблемы на работе, Деймон, - спокойно отвечает Майклсон, стараясь обогнуть препятствие по дуге.
- Я твоя работа.
- С тобой все хорошо.
- А с кем плохо? – Элайджа резко останавливается, внимательно оглядывая Сальваторе сверху донизу, как будто к чему-то примеряясь.
- Не важно.
- Какого черта! С кем плохо, Элайджа? – выходит из себя Деймон, не замечая резко окутавшую зал тишину. Все взгляды, включая недовольный взор перебитого Джона, были направлены в их сторону.
- Энди мертва, - четко проговаривает Майклсон, смотря прямо в глаза собеседнику. Деймон моргает, непонимающе переводя взгляд на зал. Что это значит?
Время замерло. Перед глазами мелькают удивленное лицо Джона, каменное – охранника, натянутые улыбки Кэтрин и Коула. Изобель Флеминг заинтересованно подается вперёд, не замечая брезгливый взгляд Ребекки. Кажется, Рик взирает на Сальваторе с сожалением, Стефан – растерянно. Но задевают почему-то только стеклянные глаза Елены Гилберт. Интересно, он выглядит так же?
- Мистер Дрейк! Как вы прокомментируете… - мужчину ослепляет вспышка фотоаппарата. Вездесущий Вон. Деймон крепко сжимает зубы, делая шаг вперёд.
- Без комментариев! – белугой кричит Элайджа, пока Елена пытается вытянуть Сальваторе на улицу, прикрываясь спинами Стефана и Рика.
Деймон не замечает толкотни, криков толпы, не реагирует на изумленные взгляды. Он не приходит в себя даже тогда, когда Рик заводит мотор любимой машины, стараясь подобрать комбинацию совершенно ненужных слов.
- Деймон, мне…
- Заткнись. Хотя бы сейчас…
И машина срывается с места, оставляя за собой беснующуюся толпу журналистов.
___________________
* Бэй-Вью-Хантерс – квартал в юго-восточной части Сан-Франциско, славящийся высоким уровнем преступности.
** «Золотые ворота» - висячий мост через пролив Золотые Ворота
*** Маркет-стрит - деловой центр Сан-Франциско. Здесь располагается множество небоскребов, офисов и деловых учреждений.
**** «Разукрашенные леди» - ряд домов Аламо-Сквер, где располагаются особняки бизнес-элиты.

Ночь. В кромешной темноте тускло сверкает одна-единственная настольная лампа, практически не дающая света. В комнате господствует тишина: она наполняет легкие удушающей пустотой, проникая в самые отдаленные уголки тела, сковывая и подчиняя волю. В такие моменты хочется кричать надрывно, от всей души, чтобы стряхнуть с себя мертвое оцепенение.
Кричать? Темноволосая девушка роняет горькую усмешку, бросая случайный взгляд на часы. 2.15 ночи. Все-таки жаль, что у неё слишком хорошее самообладание.
Елена Гилберт натягивает на ноги шерстяной плед, уютно устраиваясь на небольшом диванчике, стоявшем посреди просторной гостиной. На коленях оказывается лучший «друг» – черный ноутбук популярного сейчас бренда «Apple». Будь её воля, купила бы что-нибудь подешевле, но дядюшка как всегда заладил о семейном статусе. Девушка непроизвольно кривится. Статус! Да кому сдался этот чертов статус, когда вокруг…
«Войдите или зарегистрируйтесь», - гласит надпись на экране. Елена тяжко вздыхает, вводя зазубренные наизусть логин и пароль. «Окровавленным» курсором щелкает «войти», и на экране появляется отрубленная голова, сообщающая о переадресации на сайт.
- В своём репертуаре, Деймон, - с улыбкой шепчет Елена, внимательно просматривая обновления блога. Что она хочет здесь найти? Уж не новеллу ли о душевных терзаниях?
Курсор опускается ниже и замирает около строки с нужной новостью: «Прошлым вечером была убита знаменитая писательница Энди Стар. Полиция уже ведёт расследование». И всё. Лишь сухое упоминание, безэмоциональная констатация факта, если угодно.
- Никогда не выставляешь чувства на обозрение, - задумчиво протягивает девушка, беря в руки телефон. Секунду она мнётся, будто колеблясь в своем порыве, но тут же набирает знакомый номер, уничтожая все сомнения в зародыше. - Не удивлюсь, если ты переписал слова какого-нибудь корреспондента…
В трубке раздаётся длинный гудок. Один, второй… После седьмого слышится противный скрежет, заставляющий Гилберт сморщиться, а затем раздаётся бодрый голос Сальваторе:
- Вы позвонили Деймону Дрейку. К счастью, я занят. Можете идти ко всем чертям после звукового сигнала.
Девушка фыркает и закатывает глаза к потолку. Сколько вежливости!
- Странно, что вообще телефон не отключил, - бормочет, терпеливо ожидая обещанного гудка. Резкий звук неприятно режет слух, но Гилберт уже не обращает на это внимания. Не растеряться, не забыть, что хотела сказать… - Привет, Деймон. Это Елена.



2.34 ночи. В кромешной темноте не распознать ни единого пятнышка света, даже желтизна уличных фонарей не проникает сквозь плотно задернутые шторы. Включить свет? Деймон усмехается: тогда он обязательно что-нибудь сломает. Порвет в клочья. А в темноте он способен только надираться виски до беспамятства, невидящим взором уставившись в пустой камин. Занятное времяпровождение, не так ли? Если бы самобичеванию не мешал так некстати «проснувшийся» автоответчик…
- …просто помни, что ты не один, ладно? – Деймон презрительно кривится, делая огромный глоток из полупустой бутылки. Вторая или третья? Безразлично пожимает плечами, прикрывая глаза. Кто бы знал, как же ему надоело слушать невнятные утешения Елены. Но чтобы выключить телефон, надо подняться. И включить свет. – Всё будет хорошо.
- Не будет! – терпение лопается, а голос срывается на крик. В сторону провинившегося телефона летит початая бутылка виски. – Не будет, ты, маленькая идиотка!
Стеклянный сосуд разбивается о стену, не задев цель даже осколком, зато испортив любимую картину Энди. С губ Сальваторе срывается сдавленное ругательство.
- Пока, Деймон, - обиженно сопит автоответчик голосом Елены Гилберт. Тишину разрезает характерный щелчок, и на «домашнем» телефоне писателя загорается зелёный огонёк.
- Проваливай, - бормочет Сальваторе, с трудом открывая бутылку с бурбоном. Не сыщешь на свете друга лучше, чем старый добрый Джим Бим*. Жаль, молчит. В этой мертвой тишине живой голос пришёлся бы как нельзя кстати. Быть может, пожирать самого себя было бы не так больно.
______________________
Джим Бим* - наиболее продаваемый по всему миру бренд бурбона.