11 ноября, 2012
POV Елена
Снова это странное ощущение безысходности. Наверное, оно уже никогда не перестанет меня преследовать. А еще белоснежный потолок, белоснежные стены и тошнотворный больничный запах. Мой персональный белый ад. Так я про себя прозвала это жуткое местечко. Ад, из которого мне вряд ли уже когда-нибудь удастся выбраться.
Металлическая дверь протяжно заскрипела. В палату вошел крепкий подтянутый санитар в синей медицинской форме, резко контрастирующей на фоне всего этого белого «великолепия». В руках он, как обычно, держал железный поднос, на котором мирно покоились несколько шприцов. Одна из этих дрянных иголок явно вновь предназначалась мне.
Я даже не пошевелилась. Быстрый укол оказался таким же безболезненным, как и вчера, и позавчера, и позапозавчера и еще черт знает сколько дней назад. Время здесь проходит тихо, уныло и однообразно, а потеряться в этой вязкой каше проще простого. Что, собственно говоря, со мной и случилось. Я просто утонула. Упала на дно и так и не решилась выплыть на поверхность. Боже, какая ирония.
Сделав свое дело, мужчина также молча покинул мою скромную обитель. Всё как всегда. Никаких лишних разговоров, взглядов и прочей чепухи. Здесь не особо церемонятся с пациентами. И меня, смею заметить, это несказанно радует. Пустая жизнь для пустой Елены.
Внезапно тело наполнилось привычной тяжестью. Свинцовые веки начали постепенно смыкаться. Как же хорошо просто лежать и ни о чем не думать. Раствориться в этой густой темноте, полностью погрузиться в себя и забыть обо всем, что когда-либо происходило в жизни. Никаких мыслей, эмоций, переживаний, чувств. Только черная темнота, ровное дыхание и сладкое умиротворение. Надеюсь, что завтра мое желание, наконец, осуществится, и я больше никогда не увижу ровные трещинки на белоснежном потолке, несколько желтых пятен на противоположной стене и крепкого подтянутого санитара в синей больничной форме.


12 ноября, 2012
POV Деймон
Я долго не решался выйти из автомобиля. Проклятье! Ненавижу больницы. А еще ненавижу себя за свою чертову трусость.
В отчаянии запустил пальцы в густую темную шевелюру и с огромным трудом подавил в себе желание завести мотор и умчаться подальше от этого жуткого места. И зачем только согласился приехать сюда? Ведь знал же, что не смогу перешагнуть через собственные страхи, и все равно поддался на уговоры Стефана. Моралист хренов. Думал, что его пламенные речи способны сотворить чудо. Если бы ты только знал, братец, как за последние две недели мне осточертела твоя кислая физиономия. Впрочем, я сам во всем виноват. Нужно было сразу уладить все дела и как можно быстрее вернуться в Италию. Тогда не пришлось бы в очередной раз проходить через все круги ада. Жаль, что история не терпит сослагательного наклонения.
Неожиданно раздалась пронзительная трель мобильного телефона. Даже не глядя на дисплей, приложил трубку к уху.
- Сальваторе слушает.
Прозвучало как-то странно: надтреснуто и хрипло.
- Ты уже доехал? – деловито осведомился Стефан.
Какая прелесть! Видимо ему совсем нечем заняться, раз он решил проконтролировать своего старшего тридцатилетнего брата.
- Нянькой заделался?
- Просто хочу быть уверенным, что ты добрался без приключений.
Я резко выпрямился. Губы невольно растянулись в ядовитой усмешке.
- Вот это забота! Еще утром называл меня куском дерьма, а теперь снова играешь роль милого ангелочка. Я польщен, братишка. Давненько мне никто не уделял столько внимания.
- Прекрати, Деймон. Мы оба утром погорячились. Давай просто забудем.
- Как скажешь. Меня радует лишь одно: уже завтра я куплю билет на самолет и больше никогда в жизни не вспомню о тебе и обо всей нашей семейке. И меня, черт возьми, это несказанно радует.
- Вот и отлично, - равнодушно ответил Стефан и сразу же переключился на насущную тему: - Ты уже внутри? Виделся с врачом?
Я на мгновение замолчал. Взгляд наткнулся на злосчастную вывеску с названием психиатрической клиники. Господи, я не был здесь почти пять лет, а кажется, будто только вчера перешагнул порог её одинокой палаты. Нужно убираться отсюда. И плевать на всё: на Стефана с его нравоучениями, на беззаботное прошлое и туманное будущее. Здесь мне точно делать нечего. Лучше сдохнуть, чем опять встретиться с ее одичавшими серыми глазами.
- Деймон? Ты меня слышишь?
Голос несносного брата донесся, словно из другой реальности. Я слегка встряхнул головой.
- Слышу. Врача еще не видел.
- Поторопись. Приемные часы скоро заканчиваются.
- Успею.
На краткий миг воцарилось неловкое молчание. Мне не хотелось больше язвить, а Стефану, видимо, нечего было добавить. Но почему-то никто из нас так и не сбросил вызов. Как же паршиво, когда общие воспоминания все-таки способны настолько сближать людей. И сейчас эти воспоминания мы делим на двоих, сопровождая наш молчаливый диалог тихим размеренным дыханием.
Наверное, еще совсем немного - и я превращусь в размазню. Пора сворачивать лавочку.
Я уже хотел было просто отключить этот дурацкий телефон, как вдруг услышал в трубке заливистый детский смех. Сердце защемило от всепоглощающей нежности.
- Она уже проснулась? – быстро спросил я, желая поскорее услышать звонкий голосок любимой дочурки.
- Да, только что. Нэнси собралась прогуляться с ней по парку. Надеюсь, ты не возражаешь?
Теперь на место усмешки, сочащейся ядом, пришла широкая улыбка любящего отца. Только благодаря моей белокурой малышке я еще окончательно не свихнулся. Спасибо тебе, Господи, что хоть за что-то ты меня любишь. Непонятно, правда, за какие заслуги я был вознагражден таким чудом, но тебе, определенно, виднее.
- Не возражаю, только оденьте её потеплее. И про шапку не забудь.
Стефан тихо рассмеялся.
- Ладно, не забуду, - весело отозвался он и тут же беззлобно добавил: - Папаша.
- Пошути мне еще, - в тон ему заговорил старший Сальваторе, - лучше дай ей трубку.
Спустя несколько секунд я наслаждался первыми корявыми словами своей любимицы Софии. Могу поклясться, что слово «папа» во время ее короткого монолога прозвучало раз десять, если не больше.
- София, солнышко, папа любит тебя. Слушайся Нэнси и дядю Стефана. А тёте Кетрин можешь смело заехать погремушкой по лбу. Я разрешаю.
На том конце вновь раздался озорной смех, который моментально сменился громким плачем. Я не на шутку переполошился.
- Что вы там делаете с моим ребенком?
- Надо же было хоть как-то оттащить ее от телефона. Потом наговоритесь. А вот за погремушку еще ответишь.
- Ой, мне уже страшно, - с издевкой произнес я, намереваясь поскорее закончить разговор. Кажется, пришло время сделать ответственный шаг. - Мне пора идти. Увидимся вечером. – Хотел было нажать кнопку сброса, но вовремя спохватился: – Да, чуть не забыл. Скажи Нэнси, чтобы лучше за ней следила. Она в последнее время стала чересчур быстро бегать. Нужно как следует постараться, чтобы ее догнать.
- Мы в курсе, Деймон. С ней все будет в порядке. А вот тебе действительно пора. Удачи.
Я ничего не ответил. Просто выключил мобильный и отбросил его на соседнее сидение. Стрелки на наручных часах медленно, но уверенно приближались к цифре пять. Глубоко вздохнув, открыл дверцу и вышел на свежий воздух. В голове не осталось абсолютно никаких мыслей. Надо идти. Назад дороги нет. Хотя бы из уважения, но я должен проведать её. Наверняка больно не будет. А если даже и будет, то я все равно ничего не почувствую. Эти раны слишком старые, и вряд ли что-либо заставит их кровоточить. И пусть она не узнает меня, пусть будет где-то далеко, не со мной, главное, я выполню свой долг и смогу, наконец, с чистой совестью уехать домой и не видеть больше ее заплаканное осунувшееся лицо в бесконечных ночных кошмарах. Мне это просто необходимо.


POV Елена
Сегодня меня в первый раз вывели на прогулку. Как несчастную маленькую запуганную собачку. Только поводка не хватает.
Медленно, еле волоча ноги, я брела по асфальтированной дорожке. Всё вокруг будто в непроницаемом тумане. Промозглый ветер нагло пробирался под теплую куртку, а затем бесцеремонно взъерошивал тусклые длинные волосы. Но мне все равно. Пусть делает со мной все, что ему заблагорассудится. Он свободный, сильный, смелый. Ему все можно. А я просто пойду дальше и не стану обращать внимания на его непонятные выходки. В этом ведь нет совершенно никакого смысла. Вообще нет смысла. Ни в чем. Ни в ветре, ни в воде, ни в пространстве. Нигде. Его нет. Не существует. И меня не существует. Есть только пустая выцветшая оболочка, которую хочется скомкать и выбросить. И почему я проснулась сегодня? Почему опять какая-то невиданная сила заставила меня открыть глаза и очутиться в белом аду? Я ведь не хотела этого. Мне это не нужно.
Вдруг резко остановилась и поняла, что дальше идти не стоит. Однако двое здоровенных санитаров, которые все это время тихо вышагивали где-то сзади, оказались иного мнения. Слегка подтолкнув меня в спину, они заставили мое тело двигаться дальше.
Пришлось подчиниться и возобновить движение. Только сейчас заметила, что во дворе полно таких же психов, как я. Они бестолково разбрелись по зеленому газону, словно большие потерянные белые вороны. Один из них, лысый беззубый старик, неожиданно улыбнулся мне, а потом и вовсе высунул язык и принялся часто-часто дышать, напоминая чем-то огромную тупую собаку. Я никак не отреагировала на подобное проявление чувств. Просто прошла мимо, продолжая и дальше погружаться в свои запутанные переплетающиеся мысли.
Пока находилась долгое время в палате, мне казалось, что в этом дурдоме нет больше никого, кроме меня. Оказывается, здесь больше сотни таких же потерянных душ. Передвигаются из угла в угол, будто призраки, бросают по сторонам странные отчужденные взгляды… Ненавижу их. Лучше не видеть эти гримасы, не знать, что рядом полно таких же одиночек. Проклятые двойники. Клоны! Лучше быть одной такой, помешанной и дикой.
Вдруг почувствовала легкое головокружение. К горлу ни с того, ни с сего подкатила тошнота. Пришлось остановиться посреди газона и сделать глубокий вдох. Довольно странные ощущения. Давно я так глубоко не дышала. Надо запомнить это чувство. Вряд ли оно еще когда-нибудь повторится. Совершенно случайно боковым зрением заметила где-то справа что-то невразумительное. Повернула голову. Так и есть. Этого не должно быть, но каким-то образом я это увидела. Теперь общая картина психушки нарушена. И все из-за них - из-за пожилой женщины, сидевшей в уютном плетеном кресле, и молодого симпатичного мужчины, расположившегося прямо напротив нее. Он что-то ей говорил. Его красивые губы беззвучно шевелились, произнося неизвестные слова. Синие глаза пристально всматривались в потухшее лицо. Скорее всего, он в отчаянии и, возможно, чем-то расстроен. Но женщине все равно. Так же, как и мне. Она смотрела куда-то вдаль, куда-то сквозь него и даже не пыталась вникнуть в смысл его фраз. От нее исходило небывалое спокойствие и умиротворение.
Мужчина начинал постепенно выходить из себя. Он злился, и это очевидно. Он злился оттого, что она не могла и не хотела услышать, понять его. Он упорно старался что-то ей донести, но она лишь продолжала всматриваться в невидимую линию горизонта. В следующую секунду произошло то, чего меньше всего можно было ожидать. Мужчина обернулся и больно прожег меня своими большими бездонными глазами. Двое санитаров подтолкнули меня вперед. Я послушно проследовала дальше, приминая подошвами ботинок хрустящую зеленую травку. Похоже, в этих больших небесных глазах промелькнуло удивление.


POV Деймон
Лечащий врач моей матери, мистер Стивенсон, провел меня по пустынным мрачным коридорам больницы. Я молча следовал за ним, пытаясь не оглядываться по сторонам. Ужасное место. Ужасные стены. А еще этот запах… Как они только его не замечают?
Наши шаги гулким эхом отражались в пространстве. Мистер Стивенсон шел впереди. Я невольно окинул его изучающим взглядом: выглядел он отлично, аккуратно подстрижен, элегантно одет. Края белого медицинского халата, надетого поверх дорогого делового костюма, легко развевались в воздухе. На вид ему было лет 40-50, не больше, однако, несмотря на эти, казалось бы, положительные качества, он вызывал у меня резкую антипатию. Даже не знаю, чем это объяснить. Возможно, он ассоциировался у меня с этим страшным местом, и именно поэтому я испытывал столько негатива в его адрес… Сложно сказать, но он определенно не вызывал у меня светлых чувств.
- Вот мы и пришли.
Мы остановились у двери, ведущей на просторный задний двор. Моего расслабленного состояния как не бывало. Я начал замечать, что напряжение упорно завладевало каждой клеточкой тела. Нервно сглотнул непроходимый ком в горле и только сейчас, в данную минуту, стоя перед этой дверью, выкрашенной в серый цвет, окончательно осознал, что назад дороги нет. Врач ободряюще похлопал меня по плечу и дал последние указания. Мне стало тошно от его противного едкого голоса, обволакивавшего сознание.
- Мистер Сальваторе, хочу еще раз вас предупредить, чтобы вы вели себя как можно более сдержанно. Ваша мать не идет на контакт уже долгое время, попробуйте войти в ее положение.
Меня чуть не вывернуло наизнанку от последней фразы.
- Издеваетесь? Какое еще положение? Я пришел пообщаться с матерью, а не слушать ваши идиотские советы.
- Мистер Сальваторе, - предостерегающе произнес доктор Стивенсон, поправляя чуть съехавшие на бок очки в коричневой роговой оправе, - я вас предупредил. Последний раз, когда вы явились, у миссис Сальваторе случился нервный срыв. Сегодня я разрешил вам увидеться с ней только благодаря вашему брату Стефану. Если бы не он, вы бы сюда ни за что не попали.
Ну, спасибо тебе, братишка, услужил, нечего сказать. Погоди, приеду я домой… Будешь знать, как обводить меня вокруг пальца.
- Ладно, не кипятись, док. В любом случае, я ненадолго.
- А надолго и не получится, - смакуя каждое слово, произнес Стивенсон, - приемные часы заканчиваются через десять минут. Думаю, этого вам будет вполне достаточно.
Чертов ублюдок. Так бы и заехал пару раз по твоей гладкой роже. Ладно. Главное, сохранять спокойствие. Всего десять минут - и я свободен. Проще простого.
- Что ж, согласен. Кстати, вы ведь в курсе, что я являюсь официальным меценатом этой, с позволения сказать, больницы?
Белобрысый в недоумении уставился на меня. Видимо, не ожидал подобного выпада в свою сторону.
- Допустим, в курсе, - последовал осторожный ответ.
- Ну, вот и славно. Посмотрим, как мои вложения в этом месяце отразятся на вашей заработной плате.
Улыбка получилась настолько широкой, что у меня даже слегка свело скулы. Но, смею заметить, это того стоило. Я бы многое отдал, чтобы еще раз лицезреть его перекошенную физиономию. Наконец-то хоть что-то смогло поднять мне настроение.


POV Деймон
Оказавшись во дворе, предназначенном для прогулок, я вновь почувствовал былую неуверенность. Если бы не все эти сумасшедшие, расхаживавшие взад-вперед, подобно зомби, я бы, возможно, смог назвать это место милым. А что, очень даже ничего. Ярко-зеленый газон, несколько пушистых деревьев, размеренно роняющих пожелтевшую листву, удобные коричневые скамейки, извилистые тропинки… Вот только жаль, что все это всего лишь мираж, и за напускным спокойствием скрывается безграничное сумасшествие. Здесь и воздух какой-то другой, тяжелый, вязкий, пропитанный сонной усталостью и страхом.
Моя мать сидела вдали от всех, в уютном плетеном кресле. Густые черные волосы собраны в тугой пучок. Длинное бежевое пальто плотно застегнуто на все пуговицы. На ногах симпатичные замшевые сапожки на небольшом каблучке. Если бы кто-то взглянул на нее со стороны, то ни за что не сказал бы, что она лишилась рассудка. Но это только на первый взгляд. Ее лицо, всю жизнь излучавшее невероятное тепло и бушующую энергию, теперь не выражало ровным счетом ничего. Пустое, отрешенное, чужое. Лицо не моей мамы, а какой-то совершенно другой женщины, которую я ни разу до этого не видел. Глаза сухие, затянутые дымчатой поволокой, выцветшие, мертвые. Руки мирно покоились на коленях. Дыхание ровное, тихое, почти неслышное. Интересно, где она сейчас, моя мама? В каком мире? И сможет ли когда-нибудь набраться смелости и вернуться назад?
- Привет, мам. Рад тебя видеть.
Черт, черт, черт! Тупая ситуация, глупые слова. Что я несу? Бред, полный бред.
Не спеша опустился в свободное кресло напротив и очень осторожно, словно боясь спугнуть, всмотрелся в некогда родное лицо.
Она молчала, даже не моргала. Все-таки не стоило тешить себя надеждами, ведь знал же, что это никчемная затея. Надо было все хорошенько обдумать, прежде чем тащиться в эту глушь.
Попробовал хоть как-то завести с ней разговор. Получилось из рук вон плохо.
- Прости, что так долго не появлялся. Сначала проблемы на работе, потом развод. В общем, много всего было. Да, кстати, хочу тебя обрадовать: ты стала бабушкой. Софии скоро будет два года, и она настоящая красавица. Роуз не стала отбирать ее у меня, так что теперь я одинокий молодой папаша. Пришлось продать квартиру в центре и купить просторный загородный дом. Как сказал Стефан, ребенку нужно чаще дышать свежим воздухом и наслаждаться красотами природы. И в этом я, как это ни ужасно прозвучит, полностью с ним солидарен.
На несколько минут я замолк и отвел взгляд. Невыносимо видеть ее такой. Неужели нельзя хоть как-то отреагировать, подать хотя бы слабые признаки жизни?
Набрал в легкие побольше воздуха и возобновил одинокий монолог, встретившись с пожухлыми глазами. Только бы не сорваться.
- Нам очень тебя не хватает. Правда. Ты, должно быть, сердишься на меня за то, что в прошлый раз я наговорил тебе столько гадостей. Умоляю, прости. Я не хотел. Ты ведь знаешь, какой вспыльчивый характер мне достался от отца.
Снова сделал короткую паузу, вовремя сообразив, что сказал лишнее. Идиот. Больше никогда в жизни не вернусь сюда. Никогда.
- Еще раз прости. Несу полную чушь. Вообще не понимаю, зачем пришел и чего пытаюсь добиться, ты ведь не слышишь меня. Не слышишь, верно?
Глухое беспробудное молчание. Как же мне это осточертело!
- Ну и пожалуйста! Наслаждайся своим затворничеством! – сам того не замечая, перехожу на крик. – Ты ведь овощ! Простой высохший овощ! Здесь тебе самое место, я прав?
В ответ по-прежнему тишина. Невольно улыбнулся какой-то безумной, отчаянной улыбкой, возвел глаза к небу. Тяжелые, практически черные тучи медленно сгустились над городом. Видимо, дождя сегодня не избежать. В следующий миг ощутил на себе чей-то взгляд. Посмотрел на мать - ничего не произошло. Она сидела в той же позе, смотрела куда-то вдаль. Бездушная оболочка. Но странное ощущение никак не проходило.
Быстро обернулся и не поверил в то, что увидел. Неужели тоже сошел с ума?
Посреди стаи разномастных психов стояла Кэтрин, буравя меня своими огромными карими глазами.