I. Observation

Их было трое, и кажется, на холод океанской воды им было совершенно плевать. Светловолосая девушка недовольно хмурилась, когда ей не удавалось удержаться на доске, и тогда парень с русыми волосами заливисто, но беззлобно смеялся. Второй парень - черноволосый - только непонятно ухмылялся, воздерживаясь от подколок или откровенного смеха. Хотя он, похоже, ухмылялся всегда - и всегда приходил на этот пляж в той же компании.

Я знала, что апрель в Калифорнии - нечто особенное, но не могла представить, насколько. Из пустыни дул горячий ветер Санта-Ана, а температура не опускалась ниже 75-ти градусов всю неделю, что я здесь была.* Безумно хотелось раздеться и войти в океан, но вода оказалась предсказуемо и разочаровывающе–холодной, поэтому мне оставалось довольствоваться только бассейном и наблюдением за серфингистами.

Не на всех пляжах было пустынно, но здесь - да. Наверное, трём молодым людям тоже слегка мешали играющие дети, чинные пожилые парочки и редкие восторженные туристы, а, быть может, именно тут хорошо шла волна... Я в этом не разбиралась. Зато у меня был месяц - целая вечность, чтобы провести её за книгой, слушая настоящий прибой, или просто всматриваться в сизую туманную даль, впитывая и запоминая. Так или иначе, я не собиралась тратить время на суету города и Голливудских холмов. По крайней мере, первые недели своей вечности.

Светловолосую девушку звали Ребекка, и она, кажется, приходилась сестрой одному из парней. Они не были громкими, назойливыми, шумными серфингистами, нет. Скорее, странной молчаливой компанией, которая почему-то проводит время вместе. Я не ставила целью смотреть на них, но, когда поднимала голову от книги, взгляд сам выхватывал из небесной синевы и белизны песка три гибкие красивые фигуры, затянутые в тёмные костюмы для серфинга. Парня с чёрными волосами звали Деймон, и Ребекка, похоже, не могла определиться, нравится он ей или нет. Имя её брата было для меня загадкой: Деймон звал его Клаусом, сама девушка - Ником, а он охотно окликался на оба обращения.

- Не подскажешь, который час? - прозвучал однажды мягкий голос над моим ухом.

Я дёрнулась, оторвавшись от чтения, и уставилась прямо в глаза черноволосому парню. Он криво усмехнулся, ровно так же, как и обычно. Насколько я могла разглядеть, разумеется.

- Разве у вас троих не нашлось часов или телефона?

- Представь себе, - развёл он руками. И с какой-то необъяснимо–язвительной интонацией добавил:
- Забыли дома.

Я вздохнула и потянулась к сумке, пытаясь одновременно прогнуться в спине , чтобы расслабиться. Мышцы ныли от долгого сидения на одном месте.

- Три пополудни.

- О, благодарю, - сверкнул он белоснежными зубами и в мгновение ока вернулся к своим.

Глаза у него оказались неправдоподобно–красивыми и ясно-голубыми. Я перевела взгляд на небо, сравнивая, и мне показалось, что Деймону повезло больше, чем небу.

* В США температура измеряется по шкале Фаренгейта.

II. Acquaintance

На углу последнего жилого квартала перед пляжем располагалась уютнейшая булочная, куда я заходила каждое утро за свежей выпечкой. По выходным все спали, и здесь царила приятная тишина, а в будние дни люди уже давно парились в офисах или на любой другой работе, так что мне всегда доставались лучшие пирожки и разговоры с владелицей, милой старушкой лет шестидесяти, миссис Андерс.

Чтобы увидеть океан, нужно было пройти по широкой асфальтированной дороге, но мне больше нравилась тропа, о которой миссис Андерс однажды рассказала: узкая, неровная, неудобная и безумно притягательная своей первобытностью и неухоженностью в этом цивилизованном городе. Вдоль тропы цвели золотистые калифорнийские маки, и каждый раз я ловила себя на мысли, что хочу набрать букет - неказистый, простенький, с ярко-желтыми цветами и сочными зелёными стеблями.

В то утро понедельника я впервые взяла с собой не книгу, а карандаши и альбом с плотными белыми листами. Когда-то давно, лет десять назад, я ходила в кружок живописи при колледже Мистик-Фоллс и даже делала успехи. Конечно, связывать свою жизнь с рисованием было откровенно глупо и непродуктивно, но... Сегодня я просто перевернула страницу и принялась намечать линию горизонта. Небо было чистым, а чайки точно взбесились: их тоскливые крики непрерывно плыли над водой.

Наверное, волна не шла. А может, светловолосой девушке просто стало скучно. Но, когда я пустила по листу своих первых чаек, она подошла, плюхнулась рядом прямо на песок и осторожно заглянула в альбом.

- Красиво. Ты художница?

Голос у неё был высокий и немножко капризный, но очень милый.

- Нет, конечно, - сказала я. - Просто училась когда-то.

Она коротко засмеялась и тут же продолжила:

- Мой брат точно так же отвечает, если кто-то его спрашивает, когда он рисует.

- Значит, твой брат тоже увлекается творчеством, - сделала вывод я, гадая, что ей нужно. Не познакомиться же она пришла? После того, как полторы недели провели на одном пляже только вчетвером.

Однако девушка опровергла мою теорию.

- Прости, что оторвала от занятия, но мне просто захотелось познакомиться с тобой... - она легко прикоснулась пальцами к моей руке. - В конце концов, мы уже столько времени видим друг друга, а ничего не предпринимаем.

Я подняла голову и увидела, что она виновато улыбается, глядя на меня большими серо-голубыми глазами, с совершенно-детским выражением лица.

- Я Елена, а ты?

- Меня зовут Ребекка, - с готовностью отозвалась девушка. - А те двое - мой брат Никлаус и наш... - она махнула рукой и запнулась. - Приятель Деймон.

- Никлаус? - вырвалось у меня.

Так вот чем объясняется эта разность сокращений!

- Да... - Ребекка озадаченно нахмурилась. - Что тебя так удивляет?

- Такое странное имя, - пробормотала я. - Ваша мама увлекается программированием?*

На сей раз Ребекка как-то нехорошо ухмыльнулась и хмыкнула.

- Не совсем. Хотя... - протянула она. - Можно и так сказать. Правда, в понятие программирование она в своё время вложила не совсем тот смысл, что ты сейчас.

- Ясно, - ответила я.

Правда, мне ничего было не ясно.

- Не хочешь присоединиться к нам, постоять на доске? - предложила Ребекка.

- Наверное, хочу... - смешалась я. - Но у меня даже костюма нет. И я совершенно не умею. И холодно.

- Брось, - девушка покачала головой. - Зато это весело! Так набегаешься и понапрягаешься, что перестанешь чувствовать холод.

- Ты уверена?

Я с сомнением посмотрела на океан. Манящий, лазурный, притягательный... Белые чайки крохотными парусниками летали в вышине.

- Бекки! - сложив руки рупором, крикнул светловолосый парень - Никлаус. - Ты уже завербовала нам нового серфингиста?

Она снова быстро махнула рукой, наклонилась ко мне и в самое ухо прошептала:

- Вообще-то, я тоже не умею и не люблю кататься на волнах, но они меня заставляют.

Посмотрев друг на друга - я с весёлым изумлением, Бекки притворно–жалобно - мы рассмеялись.

- Но мы всё равно познакомились, поэтому я должна представить тебя мальчикам, - не допускающим возражений тоном сказала она.

Так я стала частью их маленькой компании.

* Никлаус Вирт - известный ученый в области информатики, разработчик языков программирования.

III. Boredom

Бекки называла это скукой, хотя мне так не казалось. После исключительной скуки офисной работы, после крохотного Мистик-Фоллс, изученного вдоль и поперёк, каждый новый день становился открытием: сегодня чайки пели иначе, иначе шумел прибой. Воздух отчётливо пах солью и летом, приближающимся мелкими шагами. Мне больше ничего не нужно было.

- Ну, пожалуйста, Елена, - заныла она второй раз за утро. - Давай прошвырнёмся по магазинам! Ты точно девушка? Все девушки любят шоппинг, кроме зануд и уродин, но ты не похожа ни на первую, ни на вторую...

- Может, ты ошиблась с выбором подруги? - насмешливо улыбаясь, вставил Клаус. - Тебе нужна была бестолковая блондинка под стать себе самой, а Елена, как видишь, не такая...

- Заткнись! - обиженно прошипела Ребекка, швыряя в брата подушку.

Деймон по обыкновению лишь молчаливо ухмылялся, думая о чём-то своём.

Они снимали маленький домик у самой набережной: белый, простой и лёгкий даже на вид. Правда, внутри обстановка поражала роскошью, почти помпезностью. Шкаф в комнате Ребекки ломился от всевозможных нарядов, но когда я изумлённо спросила о назначении всех этих вещей, она только отмахнулась.

- Елена! - снова воскликнула Бекки, кидая на меня требовательный взгляд.

Я обречённо вздохнула.

- Почему бы тебе не пригласить с собой Клауса? - наконец, подал голос Деймон. - Он блондинка и порой чрезвычайно бестолковый, вы будете отличной компанией. К тому же твой брат тоже обожает тратить деньги.

- Почему нет, если у меня их более чем достаточно, - самодовольно отозвался тот, игнорируя первую часть высказывания.

- Ник, ну, своди меня, - немедленно переключилась девушка. - Каждый день ваш идиотский серфинг, как же он меня утомил!

- Ладно–ладно, - примирительно поднял руки Клаус. - Чего не сделаешь ради любимой сестрёнки. Да и ребят пора оставить наедине...

И он выразительно посмотрел на меня, а затем на Деймона, отчего я против воли смутилась, чувствуя, как начинают пылать уши.

- Наверное, сегодня мне стоит пойти домой, в отель, - тихо сказала я.

- Не бойся, Елена, я не стану тебя обижать или держать здесь против воли, - ответил на мои невысказанные сомнения Деймон.

Всё это определённо не было скучным, что бы ни говорила Ребекка.

IV. Oddities

- Хэй, - Деймон пощёлкал пальцами у меня перед лицом. - Я всё ещё здесь с тобой, Елена.

Мы сидели у самой кромки воды, позволяя прибою почти касаться пальцев босых ног. Пылающий алый шар солнца медленно погружался в океан, и мне было зябко в подступающих сумерках, но я не взяла с собой тёплый свитер и теперь изо всех сил куталась в тонкую хлопковую олимпийку. Не хотелось выглядеть банальной и просить красивого молодого парня, сидящего рядом, согреть меня каким бы то ни было способом.

- Прости, - машинально ответила я. - Задумалась.

Комната Деймона разительно отличалась от апартаментов Ребекки. Минималистично, строго, но со вкусом: широкая кровать, явно не предназначенная для спокойного сна в одиночестве, чёрно-белые цвета, ни единого выбивающегося оттенка. На стене ярким пятном висела картина в стиле абстракционизма. Однако задерживаться там мы не стали, а почти сразу отправились гулять.

- О, я вижу. О чём?

В самые короткие слова Деймон искусно вкладывал убийственную иронию. Мы мало говорили, бесцельно пересекая дороги и улицы Лос-Анджелеса. Город был странным: одновременно пустым и полным людей, но их лица сливались в один бесконечный поток. Одновременно старым и новым, интеллектуально-чистым и невыносимо нищенски-грязным. Когда я высказала эту мысль, Деймон засмеялся и сказал, что это всё ветер. И я молчаливо согласилась: Лос-Анджелес был бы по-апрельски прохладным, но из пустыни по-прежнему дул горячий сухой Санта-Ана, летом застилающий целые кварталы маревом огня.

- Тебе нравится Кандинский? - спросила я, выковыривая из песка гладкий камушек, чтобы снова отправить его в океан. Над нашими головами опять кружили неугомонные чайки, сегодня почему-то молчаливые.

- А. Ты о той картине, - понимающе сказал Деймон. - На самом деле, я обошёлся бы без излишеств, это инициатива Ребекки. Но... - он пожал плечами. - Чужой дом, чужие правила.

- Разве это их коттедж? - спросила я удивлённо. - Бекки говорила, что у них есть дом в Италии.

- Есть, - подтвердил он. - В Италии. А ещё в Германии и Англии. Их семья очень богата, почему бы не позволить себе маленькую виллу в Лос-Анджелесе. Здесь симпатично.

- Ничего себе... - пробормотала я, пытаясь представить размах.

Это "знакомство от скуки" было определённо чем-то забавным и странным. Разве вокруг таких, как Ребекка и Клаус, не должны виться стайки восторженных друзей и поклонников?

- Сегодня им нравится быть инкогнито, - усмехнулся Деймон, снова отвечая на мои молчаливые вопросы. – И, кстати, мне нравится Кандинский. Но гораздо больше я люблю импрессионистов, особенно Моне и Дега.

- Ты разбираешься в живописи? - поинтересовалась я.

С ума сойти! Мне встретился парень, который, кажется, действительно не прочь поговорить об искусстве. Такие ещё остались, или мне попался исключительный устаревший экземпляр?

- Не особенно. Но есть люди, имена которых должен знать любой образованный человек. По крайней мере, в моё время учили именно так.

- В твоё время? Мне двадцать четыре, разве мы не примерно одного возраста?

Деймон нехорошо, совсем как Ребекка прежде, усмехнулся и задал вопрос, совершенно сбивший меня с толку:

- Ты собираешься заниматься со мной сексом?

- Ч-что? - выдавила я, оглушенная.

С абсолютным спокойствием он повторил, и это звучало удивительно нелепо.

- Причём здесь это?

Он вздохнул и принялся объяснять:

- Люди могут быть друзьями и приятелями с любой разницей в возрасте. Мой, скажем так, срок годности может тебя заинтересовать, только если мы отправимся под венец, а до этого займёмся сексом. В противном случае, я не вижу смысла в этом вопросе.

- Какая странная логика, - пробормотала я. - Никогда не слышала ничего более бредового... Тебе не приходило в голову, что люди спрашивают о чужом возрасте из интереса? Из простого человеческого интереса.

Он окинул меня долгим взглядом и не ответил. Тем временем солнце ушло в море.

V. Questions

Отдыхающие поп-звёзды? Актёры? Дети мультимиллиардеров?

Как ни странно, вопрос о том, кем являлись эти люди, меня совсем не волновал. Мне нравилась Ребекка; да, она была слегка избалованной, капризной, порой беспричинно–вспыльчивой и по-детски жестокой, но явно нуждалась в подруге. Брат и Деймон не могли дать ей задушевных девчачьих разговоров, бессмысленного хихиканья, вечеринки в пижамах и совместного просмотра душещипательных романтических комедий. Правда, сама она не могла заменить мне океан, шум прибоя и стремительно синеющий по утрам горизонт, но разве я могла ей отказать?

До конца моего случайного отдыха и мнимой вечности оставалось два дня, поэтому рано, ещё до восхода, я пришла на пляж. На контрасте слышались тишина, плеск волн и мерное гудение города за спиной.

- Ранняя пташка, - раздался рядом знакомый голос. Чем чаще мы общались, тем больше чувствовалось в нём бархатной, сытой неги.

Деймон... не знаю, нравился ли он мне. Слишком скрытный, порой чересчур дерзкий, задающий провокационные вопросы и строящий хитроумные фразы-ловушки. Создавалось впечатление, что он всё время играет. Правда, это не слишком задевало. Гораздо больше пугал Клаус: тот общался со мной так, словно играл с жертвой.

- Почему ты не в постели? Здесь холодно.

- В постели тоже не жарко, - ляпнула я, не подумав. Или, напротив?..

- Значит, надо было не включать кондиционер, - поражая своей невозмутимостью, ответил Деймон. - Через два дня ты уезжаешь, да?

- Так и есть, - печально сказала я, с тоской глядя на розоватую полоску у самого горизонта. Прощаться с океаном было невыносимо. Неужели всё снова закончится слишком просто? Сдам багаж и снова окажусь в Мистик-Фоллс и встану на те же рельсы...

- Сомневаюсь, - покачал головой Деймон. - Уж если Ребекка что-то решила для себя, то её не остановить.

- В каком смысле? Она задержит самолёт? - возразила я. - Или запрёт меня в доме?

- Она не хочет, чтобы ты уезжала. А это можно по-разному устроить, - туманно ответил он. - Тебя интересует способ? На твоём месте меня бы интересовало другое.

- Что же? - спросила я ради того, чтобы спросить.

- Что будет дальше.

- Деймон, всем ясно, что будет дальше, - начиная раздражаться, сказала я. - Я уеду, и Бекки найдёт себе новую подругу. Ты же не хочешь меня убедить в том, что я такая незаменимая?

- Незаменимая? - переспросил он и вдруг рассмеялся.

Небо у горизонта из розоватого превратилось в золотистое, а из тёмной воды показались первые лучи солнца. Где-то вдали зашумела полицейская сирена, разгоняя летящее рассветное молчание.

- Что смешного? - буркнула я, глядя на него исподлобья.

- Господи, Елена, ты такая наивная, это чертовски мило, - он посмотрел на меня с едва ощутимой жалостью. Мне стало неуютно. - Бекки просто нашла себе новую игрушку, а теперь не хочет с ней расставаться. Ты знаешь, что капризные дети устраивают истерики, когда что-то идёт вразрез с их желаниями?

- Ребекка не ребёнок, - ровно ответила я, лишь слегка задетая его тоном, но не словами. - Она потопает ногами и успокоится.

- О-о, ты просто её не знаешь, - с каким-то непонятным торжеством протянул Деймон. - Сначала наша девочка найдёт способ оставить тебя рядом. Правда, потом ты ей точно наскучишь. А знаешь, что дети ломают надоевшие игрушки?

Его глаза нагло смеялись, и мне захотелось ударить, вмазать ему такую пощёчину, чтобы собственная ладонь засаднила.

- Может, тогда вы - ты и Клаус - начнёте воспитательный процесс своей маленькой девочки? Чтобы она не шалила и не делала плохих вещей. Иначе наказывать её придётся мне.

Нахальство во взгляде Деймона сменилось весёлым изумлением, и он снова расхохотался, на этот раз по-доброму.

- Не знаю уж, почему, но ты мне нравишься, малышка, - едва слышно пробормотал он, словно обращаясь к самому себе. - Так и быть, я буду здесь, с тобой.

Тогда я не могла понять, о чём он, зацепившись лишь за три слова: "Ты. Мне. Нравишься". Это было почти признанием, которое заставило сердце предсказуемо сжаться.

VI. Answers

Я собирала вещи, когда в номер вихрем ворвалась Ребекка, чуть не снеся дверь с петель. Неужели я даже не потрудилась закрыться, когда возвращалась с последней прогулки по пляжу?

Два дня Бекки дулась на меня за то, что я не могу остаться, и предлагала сдать билет, перебраться к ним в дом. Идея была соблазнительной, но я понимала, что не смогу: накопленные деньги подходили к концу, стоило начать искать работу, пока я не вернулась в прежнее отупелое состояние, а внутри меня сияет и плещется океан. Однако девушка решительно не желала слушать никаких доводов.

- Елена! Ты всё-таки уезжаешь! - севшим от злости голосом начала она. - Я ведь предупреждала тебя, что надо остаться!

Надо сказать, такое со мной было впервые. Серо-голубые глаза Ребекки сердито сверкали, ноздри раздувались, и я отвлечённо подумала, что если бы сама была лесбиянкой, то точно решила бы: девчонка в меня влюбилась. Но вместе с тем я отлично видела, как Бекки ненавязчиво и неловко флиртует с Деймоном... Наверное, ей просто хотелось тепла. Однажды она сказала, что их родители давно умерли.

Сумбур собственных мыслей привёл меня в ещё большее замешательство, и я коротко хихикнула. Глаза Ребекки расширились, а потом... потом стали красными: белки, веки, зрачки потемнели, а кожа покрылась сеткой тёмно-бордовых пульсирующих страшных вен; Бекки зверино оскалилась, зарычала и... бросилась на меня.

Больно. Это было больно: клыки, волчьи, львиные, клыки зверя, прокусили кожу на шее, и то, что секунду назад было Ребеккой, моей капризной океанской подругой, с дикой, нечеловеческой силой сжало меня и принялось... принялось... пить кровь.

От шока я едва не упала, но удержалась на ногах или... или меня держало... это? Изо всех сил я вцепилась в неё руками и оттолкнула, Ребекка отшатнулась. Её губы, рот, подбородок были испачканы кровью, моей кровью. Это было непостижимо, невозможно.

- Я предупреждала тебя, - обиженно сказала она. - Почему ты не послушалась, Елена? Мы ведь такие хорошие подруги! У меня уже очень давно не было друзей, мы...

Зажав рану на шее, я безумно расхохоталась: детская обида на измазанном кровью лице - это было слишком.

- Что смешного? - тут же вскинулась она.

- Друзей? Друзей?! Конечно, не было, если ты со всеми так обращаешься! - продолжая смеяться, выдавила я. Из глаз брызнули слёзы. - И ты думаешь, что после такого я останусь здесь! Я даже не знаю, человек ли ты вообще! Ты только что выпила мою кровь, по-твоему, это нормально? Или все друзья так делают?!

- Вот почему я никому не рассказываю о нашей сущности, - прошипела она, и лицо её снова приняло злое выражение. - Каждая, каждая начинает считать меня монстром, чудовищем, стоит мне только задержаться подольше! Ну, ничего – я заставлю тебя...

- А что случилось с твоими предыдущими подругами? Однажды они не согласились поехать в Америку из Италии, и ты выпила их досуха? - перебила я её, напрочь игнорируя инстинкт самосохранения, который отчаянно вопил одно: "Беги! Беги! Беги!"

Но бежать было поздно. И некуда. Особенно ясно я поняла это по вновь вздувшейся сеточке вен вокруг глаз Ребекки, а ещё поняла, что попала в самую точку, по больному. И, кажется, спровоцировала настоящего дикого вампира.

Вампиры существуют? Выходит, у меня есть всего пара минут, чтобы осознать эту мысль и принять. Но не успела я приготовиться: и к новой боли, клыкам, и к тому, чтобы яростно, отчаянно отбиваться, борясь за свою жизнь, – как всё прекратилось, не успев начаться.

Ужасающе хрустнула шея, и Деймон безо всякого трепета отбросил бесчувственное тело Ребекки на кровать.

- Прости, я слегка опоздал, - без особого сожаления сказал он.

- Ты... ты убил её? - собственный голос прозвучал высоким и ломким.

Бекки безвольной куклой распласталась на постели. Деймон проследил за моим взглядом и вздохнул.

- К сожалению, нет. Вампира не убить банальным человеческим способом, а первородного и не**нальным... Кажется, ты уже познакомилась с особенностями нашего образа жизни?

И он ослепительно сверкнул белозубой улыбкой. На этот раз я заметила острые клыки.

- Так ты тоже?

- Конечно, - он закатил глаза. - Прикрой свою шею шарфом, потом купишь пластырь в аптеке, быстро собирайся и...

Я отступила на шаг и вытянула вперёд левую руку в защитном жесте.

- Тогда я никуда с тобой не поеду! Ты...

- У нас нет времени пререкаться! - рявкнул Деймон, мигом теряя свою обычную наглую невозмутимость. - Скоро очнётся Ребекка, а ещё быстрее сюда заявится Клаус, узнает, что я сделал с его любимой сестрёнкой, и тогда нам обоим не жить. Я только что спас тебя от смерти, поэтому быстро хватай свои вещи и делай, как я говорю.

- Но Деймон... - попыталась возразить я, жалко и тоскливо, и почувствовала, что точно расплачусь. Это было слишком.

- Теперь тебе нельзя возвращаться домой в Мистик-Фоллс, - мягко сказал он. - Они найдут тебя и отомстят просто за то, что ты не послушалась Ребекку. А потом найдут меня и отомстят за то, что я по дурости своей спас тебя. Нам лучше и безопаснее держаться вместе, поверь.

Это было логично, но я только отрицательно замотала головой, а из глаз снова брызнули горячие злые слёзы.

- Елена... – шаг – и Деймон оказался близко-близко, поднимая моё лицо к себе кончиками пальцев. - Пожалуйста, поверь. Поговорим позже, сейчас нам всё равно надо уходить. Помнишь, что я сказал тебе тогда? Я не обижу тебя, не стану держать силой и...

- И ты здесь, со мной, - прошептала я, чтобы хоть как-то успокоиться.

- Умница, - кивнул он. - А теперь надо торопиться.

Когда мы выезжали из города, я знаю, океан по-прежнему шумел, и тоскливо кричали белые чайки. Но из пустыни дул горячий сухой ветер. Ветер перемен.