Звучный хлопок ладоней ворвался в одинокую тишину затхлого помещения, активировав работу сенсорного выключателя. Светло-голубые лучи протянулись от нижней части спального ложа до шероховатой поверхности безликой стены. Яркие точки выстроились в ровную линию возле плинтуса, будто обозначив границу, за которую переступать запрещалось. Присоединившись к партии незатухавших коле**ний метронома, половицы издали протяжный стон по мановению дирижерной палочки шагов. Инстинктивно зажмурившись от нарушенного иллюзорного молчания, девушка с силою вцепилась пальцами в уголок белоснежной подушки, но не проснулась. Участившееся на мгновенье дыхание тут же вернулось в состояние покоя, а сердцебиение продолжило привычный полет среди повисших в атмосфере облаков.

Медленно пройдясь взглядом по незатейливой вышивке на плече туники, надсмотрщик аккуратно приподнял девичью руку, локтевой сгиб которой красовался синяками. Роль донора не была привлекательна из-за частоты проникновения медицинских игл под нежную кожу. Казалось, жизнь тонкой алой струею день за днем покидала юное тело, билась в минуты отчаяния в клетке, но не хотела на волю, а, наоборот, страшилась открытия дверцы. Достаточно было одного опрометчивого движения, и пернатое создание взмыло бы ввысь, оставив позади ненавистную, но все же дарующую надежду темницу.
– Пора подкрепиться перед дорогой.
Слова не возымели действия, и по всем признакам Елена не притворялась, а находилась во власти сна. Без проникновения в сознание видения казались спокойными, не отягощенными скитаниями по территории Штатов. Темные ресницы трепетали от смены кадров, легкая тень улыбки касалась губ, порождая притягательную ямочку на щеке. Нежность картины вполне могла затронуть сердце, добраться до эпицентра души или рассказать о хитрой прародительнице. Когда Грег впервые встретился с Еленой, она во многом напомнила ему Кэтрин: сильную личность, идущую к цели. Но в отличие от Катерины, Гилберт невольно показывала очертания своих стремлений, ровные грани мыслей, живые неподдельные ощущения. А если что-то и скрывалось, оно было незначительным по силе, размеру, рангу, роли для окружающих палачей. Жертвенность Елены продемонстрировала лик, как только вампир упомянул невинных жителей Мистик-Фоллс и потенциальные потери в случае неповиновения. Не раздумывая, девушка заключила сделку во вред себе, стала игрушкой, приложением, источником энергии, человеком с душою и без.

«Мигавшая разноцветными огнями вывеска то затемняла, то озаряла вечер кратким сочетанием «Lee’s bar». Вытащив из сумки сложенный вдвое листок, Елена сверила адрес, выведенный ровным почерком, с тем, что находился на торце здания. Запись на пропитанной табачным дымом бумаге была единственной зацепкой, ключом в реальный мир Стефана. За прошедшие три месяца отсутствия вампира в родном городе, за время беспрекословного подчинения Клаусу события будто бы шли по кругу. Деймон продолжал следить за хроникой убийств, выдавая девушке брата малую долю информации. Газетные вырезки, рукописные заметки ровною стопкой хранились в ящике стола Сальваторе, скрываясь от любопытных глаз. Попытки достучаться до шерифа, узнать о местонахождении Стефана не приводили к положительному итогу, а одинокое самовольное путешествие обернулось тьмой.
Однажды утром Гилберт доставили письмо, в котором предлагали обмен: свободу за свободу. Спрятав послание, Елена никому о нем не сказала, приняв правильное, на ее взгляд, решение.

– Ты знаешь, где Стефан?
Без долгих вступлений посетительница прокуренного заведения открыла диалог с Грегом Дональдсом, в сторону которого ей указал бармен.
– Время идет, а ничего не меняется, – хищно улыбнулся вампир. – Сальваторе все также стремятся в паутину Петровых.
– Где он?
Мужчину позабавила бравада Елены. Сложив на груди руки и нахмурив брови, девушка ждала ответа, не задумываясь над тем, что жизнь повисла на волоске. Собеседник мог ловко лишить магическое трио Петровых одного из звеньев, но ведь «свобода за свободу» означала нечто длительное, а не мгновенную смерть. Состояние отсутствия страха было привлекательным для вампира, а аромат человеческой крови добавлял сладости сложившейся ситуации.
– Повтори.
На секунду радужная оболочка очей потемнела, зрачок увеличился, и бармен принялся спешно выполнять заказ клиента.
– Смело с твоей стороны явиться на окраину городишка, – в подтверждении тайного смысла сказанного Дональдс уделил внимание бившейся на шее Елены жилке. – Или на улице ждет охрана?
– Я одна, как и просил.
– Может, вернешься тем же ходом обратно в постельку?
– Нет.
Возражение прозвучало так четко и громко, что квартет байкеров, расположившийся у окна, заинтересовался миловидной особой.
– Тогда поехали, а то могу передумать и отдать на съеденье волкам.

Взяв собеседницу под локоть, Грег ушел с нею в ночь, долгое путешествие под управлением внутреннего монстра. Вампир, чувства которого выбрались наружу, человечность которого пробудилась после длительной спячки, забирая по невесомым крохам дыхание, нуждался в особенной силе. По словам одной целительницы, необходима была энергия двойника, существование которого – редкость настоящего мира.
Выбор пал на Елену Гилберт, как две капли воды похожую на Кэтрин. Будь Катерина человеком, Дональдс заманил бы в сети ее, ту, что могла ноготками пройтись по алгоритму действий, освободить пространство для узкой ячейки и поместить в нее нужный для себя шаг. Пирс умело управляла одним томным вздохом, раскрывала врата мнимого рая, тонкими каблучками оставляла следы на тропинке, впускала ароматный ветерок, мелкими капельками оседавший на земных травинках. Грег был уверен, что эту чертовку запомнили все, кто был с ней хотя бы мельком знаком, и рассчитывал вкусить перчинку с третьей Петровой. Не вышло. Она была другой, человечной не в силу сущности, личностью, оперирующей чистыми принципами и пока еще балансирующей на канате верности. Стефан, вот кто занимал заветное место в сердце Елены, вот ради кого Гилберт проехала сотни миль, не посвятив в свои планы Сальваторе-старшего».

Геометрический рисунок на обоях медленно искажался, превращаясь в расплывчатую ткань. Даты безостановочно крутились в памяти, желая достичь финишной черты или же обессилено сойти с дистанции. Часы, телефон, календарь не мешали соревнованию по самопожертвованию, скрывая дни недели, соединяя их в единый отрезок без делений.
– Ты на свободу едешь, а не на македонский марш. Шевелись.



Солнечный диск плавно приближался к покрытой черепицей крыше. Облака, еще днем возвышавшиеся над землей горной грядою, растворились в рыжевато-синей дымке, будто чувствуя приближение ночи.
С тех пор, как Елена попала на удочку Грега Дональдса, прошло четыре месяца, а поиски не давали действенного результата. Конец нити все время ускользал из рук, прокладывая огненную вербеновую дорожку вдоль линии жизни. Мертвое сердце воздвигло вокруг себя ледяные стены, запрещая апрельской атмосфере разрушать препятствия.
– Обыденная вечность, – прокомментировала Кэтрин городскую суету, захлопнув входную дверь. – Не пора ли заканчивать трапезу?
Кивнув в сторону пластикового контейнера с первой отрицательной, мисс Пирс опустила жалюзи, прикрыв природную картину белым ребристым полотном.
– Напомни, почему ты мозолишь глаза.
– Хм, дай сообразить, – вампирша приняла задумчивый вид и начала перечислять: – Я быстрее тебя узнала, где находится милый двойник. Моя сила может пригодиться. И ты наверняка соскучился по мне. Ммм, номер три – самый главный.
– А сколько раз я просил не тешить себя призрачными надеждами?
Деймон поднялся с кресла и, поправив воротник рубашки, взялся за планку.
– Быть может, количество пуговиц нам подскажет. Темные перламутровые штучки, – улыбнувшись, Катерина приблизилась к Сальваторе, – не могут подвести.
– Тогда посчитай.
– Таким ты мне больше нравишься.
Сократив расстояние меж лицами до минимума, Кэтрин убрала кончиком языка алую капельку с нижней губы Деймона.
– Вкусно.
– Не спорю.
– С Еленой потеряешь себя, а со мной воплотишь самые смелые мечты.
Сцепив ладони за спиной Деймона в узел, Пирс натянулась струною, пригласив мастера сыграть на музыкальном инструменте. В нынешнем веке притяжение обоих вышло на незнакомый ранее уровень, поскольку Сальваторе разительно изменился, приобрел новую внешнюю оболочку, спрятав под ней некогда наивного юношу. То, что ранее было одним чувством, приобрело иной оттенок, продолжило быть любовью, но вызвало неповторимое послесловие.
– Чего бы ты хотел?
– Оказаться в одном жарком местечке под названием Теннесси.
Освободившись из манящего искусственного кольца, вампир толкнул соблазнительницу на пол и вышел за дверь со словами «Жду в машине». Последовавшее тихое рычание протянулось до первого этажа отеля, лаская слух Деймона.


Холодный ветер неустанно играл с макушками деревьев, порождая неистовый свист. Еще полчаса назад Елене казалось, что не суждено ей более слышать земные звуки, видеть радость природы и просто жить. Автомобиль под управлением Грега чуть было не исполнил гротескный пируэт или же просто перед глазами появилась такая возможность. Резкая остановка, удар, и бывшая пассажирка упала лицом на асфальт. Больно? Непонятно. Слишком пусто стало в последнее время, и ощущения уходили вглубь, поглощаясь черною бездной.
Елена не помнила, как, покачиваясь, выпрямилась в полный рост и тут же согнулась от накатившей тошноты. Последние крупицы сил позволили теряющей себя добраться до расписанной неясными граффити телефонной будки. «А это твой шанс. Вдруг повезет», - выплыли из памяти слова, и продрогшая особа нащупала в кармане карту.
– Деймон.
Не набрала номер, не передала просьбу через провода, просто шепнула.

Ударив по тормозам, вампир остановил взятую на прокат колымагу на обочине. Не говоря спутнице ни слова, Деймон вылетел из машины, понимая, что наконец-то увидел последнюю точку маршрута. Ворвавшись в небольшое пространство полуразрушенного строения, Сальваторе не верил своим глазам. Она. Живая. Здесь.
Волна рвущихся наружу рыданий прокатилась по обессилевшему телу Елены, но все, на что способна была жертва: опуститься по стеклянной перегородке вниз, передавая соломинку спасителю. Он многое хотел бы сказать о былых поступках, необдуманных решениях, но не сумел. Не сейчас. Накинув на дрожащие плечи куртку, Деймон вынес Елену на открытое пространство. Вампир шел размеренно, тихо, прислушиваясь к неровному дыханию, согревая своим теплом и изредка касаясь губами макушки любимой.
– Не могу так больше.
Фраза прозвучала растянуто, уста тяжко выдавали слова частями, но их услышали.
– Я рядом.

Покинув салон, Кэтрин какое-то время наблюдала за известными ей незнакомцами, теми, чье нынешнее единство что-то сжимало внутри, заставляло чувствовать «чужое» «своим». Приподняв ворот плаща, Катерина уверенно направилась в сторону выезда из штата, туда, где ее никто не ждал, туда, где ее никто не искал.