Весна. В этом году она такая ранняя, что даже не верится. Как-то слишком быстро мохнатый изумрудный ковер расстелился по земле. А может, это просто я не заметила, как скоро пронеслось время, сошел серый снег, и вот теперь, играя молодой нежно-салатовой листвой, идет дождь, объявляя во всеуслышание, что пришла весна. Огромные капли без устали сыплются с неба на новые ладони-листики и весело скатываются вниз. Серое небо, накопив кучу отрицательных эмоций за зиму, разразилось ливнем. Как же хорошо небосводу: вот так вот вылиться до капли и снова суметь засиять. Почему люди не могут исчерпать из себя грусть за один день, вечер, ну или же ночь? Почему приходится забывать прошлое годами, а то и вовсе всю жизнь? Как-то несправедливо получается: за окном весна, а в моей душе осень, поздняя, холодная и хмурая, заставляющая мое нутро дрожать и ежиться. Небо плачет дождем и дарует благодать, а я плачу до боли тихими слезами и понимаю, что это крик уставшей от одиночества души, накопившаяся грусть, усталость, тоска, нерастраченная нежность и недополученная любовь.
- Серьезно? – спрашиваю я себя. - До сих пор веришь в эту чушь?
Возможно, я и ошибаюсь, но мне очень хочется, чтобы она была, иначе... Какой смысл жить дальше?
Спокойным взглядом вбираю в себя уличные лужи и продолжаю гаснуть нутром. Интересно, надолго ли меня хватит? Не уверена.
Дождь. Кажется, что бусины хрусталя, падающие с серого шатра, что окутал вязким покрывалом весь город, не кончатся никогда. Капли стучат по стеклам, подоконникам, крышам, и я ясно слышу их отрешенный бой; он умело переплетается со стуком моего сердца, и я, обратившись в слух, впадаю в забвение, вбирая в себя звуки весны, отчаянно пытаясь хоть как-то почувствовать, что еще живу. Когда-то давно я любила дождь. Он вселял в меня умиротворенность, наполнял душу поистине волшебной гармонией и давал, как бы странно это ни звучало, силы жить дальше. Теперь же он навевает тоску, без слов объясняя мне, каким же одиноким может быть человек среди таких же, как и он сам. Вот в такие пасмурные дни, дабы не утонуть в своей собственной серости, нужно, чтобы кто-то любимый был рядом, дарил тепло и крепко держал за руку. Тогда и дожди становятся иными, не такими печальными и унылыми, более того, они позволяют молчать, тихо безмолвствовать и наполнять нутро счастьем. Это даже выглядит по-иному. За окном барабанит дождь, а ты хочешь, чтобы он не кончался, потому что носом уткнулась в родную и крепкую грудь, пальцы по привычке юркнули под мягкий хлопок его сорочки и нашли себе укромное местечко. Тепло. Уютно. Волшебно и хорошо. И пусть хоть гром разразит усталое небо, а вы вместе. Рядом. Под теплым ласковым пледом слушаете тишину друг друга. Твоя тишина - его тишина… перебиваемые лишь легким тук-тук-тук где-то там, глубоко внутри, где живет любовь, искренняя и нежная.
Ну вот, опять плачу, зная, что никто не носит частичку меня у себя за пазухой. Не все в жизни бывает так, как мы хотим, и порой мы ищем тепла не у того костра, вбираем жар не тех рук, и осознание всего произошедшего очень болезненно. Поэтому мое тепло - кружка горячего чая, которая безжалостно жжет пальцы, жар родных объятий - шерстяной плед, что покрывает плечи. Все настолько искусственно, что при ближайшем рассмотрении повергает в шок, в глубокое замешательство от настойчивой и такой бесполезной попытки самообмана.
Обжигаю губы горячим напитком и смотрю на птицу, что только что, мгновение назад, приземлилась на широкий подоконник. Мокрая. Смотрит в окно, словно пытается мне что-то сказать. Глупая. Я уже давно не верю приметам, да и в особняке слишком давно не было гостей. Я оттолкнула всех, кого только было можно: очень неважно себя чувствовала, а надевать маску вечно сияющей от счастья Елены Гилберт не хотелось. Все случилось в тот день, когда мы со Стефаном расстались. Вот так, важно шествуя изо дня в день, наша любовь исчерпала себя до капли, и я не знаю, где она споткнулась, но неожиданно стало холодно и тоскливо. Мне не хотелось больше бесконечно заглядывать в зеленый омут глаз. Я перестала в нем тонуть и поняла, что там ответов на свои вопросы мне не найти. Стефан видел, что наши отношения меняются, но не хотел признавать происходящего, ссылаясь то на мою усталость, то на весеннюю хандру, и, если бы ни мое ярое желание все изменить одним махом, он так, наверное, и жил бы в мире иллюзий. Нет, он не плохой, нам просто не о чем стало молчать. Я все чаще стала замечать, что в его обществе думаю о своем, и мои эмоции совсем не те, что были раньше.
Все осознав, в один прекрасный день он просто ушел. Быстро собрал свои вещи и укатил, оставляя меня в огромном особняке Сальваторе одну. Больше после этого я его не видела. Сначала Стефан звонил, а потом и вовсе пропал, щедро пополнив на прощание запасы моей кредитной карты. Вот так и живу и сама не знаю, почему до сих пор тут.
Вздрагиваю так, что проливаю горячий напиток.
Черт!
Неожиданная телефонная трель разнеслась по всему дому и нарушила царивший долгое время в нем покой. Ошиблись номером, никак не иначе. Глубоко вздыхаю и, ловко игнорируя звон, утыкаюсь лбом в холодное стекло. Капли дождя живо стекают по гладкой поверхности, и, желая отвлечься, я пытаюсь уследить за столь торопливым бегом живительной влаги. Тщетно.
Телефонное верещание стихло, и я улыбнулась вновь окутавшей меня тишине, лишь тонкие пальцы судорожно вцепились в плед. Чушь. Никто и не помнит про меня. Трель раздалась снова.
Ладно. Усмиряя сердце, не на шутку разбушевавшееся в груди, встаю с подоконника и по гладкому ламинату иду к раскаленному добела аппарату.
- Да, - прислоняю трубку к уху и дрожу мелкой приторной дрожью, что кидает россыпью мурашки по коже. Мой голос прозвучал очень тихо, но этого было достаточно для звонящего.
- Привет, Елена, - медленно я начала сползать вниз по стене, едва сдерживая нахлынувшие слезы. Этот до боли знакомый голос лишил меня последней почвы, что была под ногами. Все тот же веселый и неунывающий Деймон. В носу предательски щекотало, а в горле стоял ком невыносимо больших размеров, и, как бы я ни желала его проглотить, он настырно возвращался на свое место.
- Дей-мон, - с трудом сделала я вдох. Голубые глаза моментально ожили в моем сознании. Кривая ухмылка, подвижные брови, взгляд из-за плеча. То время, те воспоминания - они полны счастья.
- Как у вас дела, Елена? - Сальваторе старший явно был рад меня слышать. Его голос, в отличие от моего, был звонким.
- Все отлично, - соврала я, утыкаясь лицом в плед.
- Поднимись с пола, пожалуйста, - надо же, до сих пор помнит о моей дурацкой привычке сидеть на полу, разговаривая по телефону. Но где он был все это время, когда... Нет, я не имею право укорять его.
- Я не...
- Просто поднимись.
- Прекрати указывать мне, что делать. - в трубке послышался заливистый смех.
- А ты совсем не изменилась, Гилберт! Я так соскучился по вас.
- Прошло три года, Деймон.
- Я знаю, - он замолчал.
- Мы тоже скучали.
- Елена, вечером буду проездом в Мистик Фолз. Всего два часа. Хочу вас видеть, и, надеюсь, вы уделите самоуверенному вампиру чуточку своего бесценного внимания.
- Сегодня? - прикусила я губу, думая о том, как буду выбираться из ситуации. Стефа нет, а идти одной...
- В семь.
- Деймон…
- Тогда до встречи! - перебил он меня и, не дав договорить, отключился.
Ну и что мне теперь делать? Просто не пойти, а после сказать, что опоздала. На целых два часа. Нет. Выглядит не очень правдоподобно. С Деймоном данный фокус не пройдет. Но что я ему скажу? Что моя жизнь не удалась, что я самая что ни на есть неудачница, потерявшая все возможное в этом бренном мире? Ни семьи, ни друзей, ни любимого - ничего... кучка воспоминаний, превратившихся в пепел. Все, что у меня осталось - легкая поволока прошлого в кармане. Противно!
Прикусив до боли губу и тяжело вздохнув, думаю о том, как смотреть ему в глаза, и кладу вопящую короткими гудками трубку на место.
Он сразу же все поймет. А, может, нет? Время идет вперед, не останавливаясь, и в любом случае меняет все и вся, и, даже если внешность вампиров остается неприкосновенной, то нутро меняется точно.
Просто притворюсь счастливой, веселой, тем более два часа выдержки не так уж и много. А если честно, то в глубине души я понимаю, что хочу увидеть вечного засранца Сальваторе старшего, хоть одним глазком, на миг, на короткое и скоротечное мгновение.
Вдох. Выдох. Настойчиво громко механизм в моей груди оповещает, что волнуюсь я, как совсем юная девчонка перед походом на первое свидание. Это всего лишь Деймон, парень, от которого у меня тайком всегда сносило крышу. Вот и успокоила сама себя.
Прости, Елена, но ты в полной ж***, и, так как ты в принципе успела к этому привыкнуть, пора прекращать обмыливать предстоящую встречу и просто взять и основательно к ней подготовиться.
Итак, трубку на место, плед на диван. А теперь бегом в душ. Шустро переставляя ноги, ловко взбираюсь вверх по ступенькам, на ходу думая о том, что же мне надеть. Что надела бы обычная Елена Гилберт, та, что еще совсем недавно смотрела на мир робким и наивным взглядом. Дуреха.
Придется лезть в старые закрома, потому как у меня настоящей нет ни одной цветной или светлой вещицы. Черный и серый цвета стали любимыми, а если точнее, привычными.
Переступаю порог как бы своей комнаты и ловлю скользящим взглядом свое отражение в зеркале. Неужели это я? Ну и как с таким видом казаться счастливой? Один только тусклый взгляд чего стоит. Вид побитой собаки. Сжимая кулаки, глубоко вздыхаю и прямиком направляюсь в ванную. Контрастный душ должен вернуть мне румянец, но, опять же и увы, ненадолго. Открываю воду и, скинув с себя одеяние, встаю под крупные капли. Словно по волшебству, все вокруг начинает покрываться испариной. Капли текут по стенкам душевой кабины и бегло смывают легкий туман с огромного стекла.
Горячая вода сменяется холодной. Сдерживая внутри себя крик, до боли сжимаю зубы. Россыпь холодных бусин хлещет меня по плечам, заставляя сердце ускорить ритм, а дыхание затаиться. Раз... два... три… пять. Выдохнула, давая волю горячему потоку, и поняла, что дрянь, поедающая мое нутро, до сих пор живет во мне. Закрываю глаза и вспоминаю синий глубокий взгляд, пальцы ловко отворяют врата ледяному потоку, а я... я покорно принимаю его холод. Кожа горит огнем. Живо ощущается ход крови, что бешено носится по моим венам. Вот теперь чувствую, что еще жива. И пусть хотя бы физически.
Прикусив губу, выбираюсь из душевой кабины и встаю на мягкий коврик. На ходу покрывая плечи махровым халатом, иду творить красоту. Огромное зеркало встречает меня с распростертыми объятиями. Немного блеска, чуточку туши. Не принцесса, конечно, но пойдет. Вот только зажечь взгляд так и не получилось. Значит, смотреть лишний раз в глаза Сальваторе старшему строго запрещено.
Знаю, что розовый цвет освежает, следовательно, джемпер надеваю именно такого цвета, а джинсы, они и в Африке джинсы, поэтому темно-синие вполне годятся.
На часах полседьмого. Пора. Стою посреди комнаты и не решаюсь сделать шаг в будущее. Какой-то душераздирающий страх овладевает телом. Дрожу и нервно сжимаю кулаки. Холодно. Неприятно. Сомневаюсь, правильно ли поступаю, разжигая в своем сознании воспоминания. Стоит ли терзать душу, ведь дальше будет хуже?
Все бы ничего, но, если не пойду, буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Слишком много в темной тетрадке моей души таких моментов. Они заполонили все, нет ни единой чистой строчки. Печальные былые воспоминания до сих пор причиняют боль.
Шаг, второй, третий. Сдерживая тремор тела, нервно иду вперед, спотыкаюсь, но продолжаю движение дальше, потому что если остановлюсь, то... возможно, все изменится раз и навсегда, и я никогда уже не выберусь из этой зыбкой трясины.
Выбираюсь на улицу и ощущаю прохладные капли. Они приземляются на меня, но нисколько не беспокоят, я бы сказала, что даже успокаивают. Ну и погодка. Раньше Деймон мог управлять дождем, и теперь, видимо, зная заранее, бесконечный поток воды преданно следует за своим хозяином, слегка опережая события. Открываю дверь и опускаюсь на кожаное сидение автомобиля. Проворачиваю ключ в замке зажигания и смело давлю на газ. Дворники дружно освобождают лобовое стекло от воды, а я лечу вперед, разрывая темноту одиноких улиц светом фар.
Я вижу, как крупные капли сыплются с небесного шатра, но не замечаю их приземления на землю: слишком высока скорость моей езды. Нет, я не рвусь, как ненормальная, к аэропорту... все дело в нервах, они сдают. Так некстати. Вхожу в очередной поворот и понимаю, что вот-вот буду на месте. Смотрюсь украдкой в зеркало и вижу, что от волнения бледная, как белый лист бумаги. Щипаю щеки до боли и нахожу, наконец, этот чертов, умело прячущийся от меня румянец. Больно. Теперь кожа горит огнем и пусть, главное, что мертвячья блеклость исчезла с моего лица.
Останавливаю машину. Выбираюсь на улицу и вижу, что небосвод прекратил ронять слезы. Лужи до сих пор стоят на асфальте и отражают свет фонарных столбов. И все бы ничего, но ветер упрямо треплет мои волосы. Я убираю их за ухо, а он, словно специально, с легкостью достает их, спутывает и небрежно набрасывает на лицо. Дрожу все сильнее и сильнее. Держусь, пытаясь устоять на месте и не сбежать. Сердце, словно ошалелое, бьется в груди. Разбушевалось не на шутку. Я и не думала, что притворяться счастливой так сложно. Ночь и темнота кругом. Тихо.
В моей машине не играет музыка. Не слушаю с недавних пор. Хлюпаю носком туфельки по луже. Отсчитываю секунды и смотрю вдаль.
Дыхание замирает. Сердце моментально падает в пятки. Еще не вижу лица ко мне идущего, но уже точно уверена, что этот мужчина - Деймон. Все та же походка. Строгое пальто. Гордый разворот плеч. Воспоминания мощнейшим потоком обрушиваются на меня. Я задыхаюсь и чувствую, как в носу что-то щекочет. Огромных усилий стоит взять себя в руки и натянуть на лицо веселую и беззаботную улыбку.
- Привет, - беззвучно вырисовывают губы, и в ответ получаю такое же тихое: «Здравствуй». Слезы наворачиваются на глаза, но мне удается запереть их на замок. Я должна, просто обязана быть счастливой, хотя бы сегодня. С ним. Делаю робкий шаг вперед и оказываюсь в крепких объятиях. Вдыхаю знакомый аромат и дрожу как осиновый лист. Деймон крепко прижимает меня к себе, и оказываюсь очень близко к нему. Самое интересное, что это не выглядит, как что-то излишнее или же сверхдопустимое, а походит больше на что-то жизненно необходимое. Этакая витальная потребность - закрыть глаза и безрассудно, не задумываясь ни на долю секунды, ни о чем, рухнуть со скалы, упасть, расправив руки в стороны, нырнуть в глубокую бездну и отдаться, да, именно покорно отдаться теплым и крепким объятиям. Непослушные пальцы делают все настолько точно и просто, что я удивляюсь сама себе. Они жадно скользят по его упругим бокам и ныряют за спину. По-моему, мой мозг в отключке, ибо контролировать себя мне не представляется возможным, и не потому, что не могу, а потому, что не хочу. Так тепло, что хочется раствориться в рядом стоящем. Я живо ощущаю кожей и всем нутром трепетный гудеж, намертво приколачивающий меня к сильной и рельефной груди. Его локоть касается моей спины, а широкая пятерня по-свойски зарылась в волосах, я слышу, как жадно он вдыхает их запах, и это делает момент нашей встречи особенным. Наверное, со стороны это совсем не выглядит, как дружеское, ну или почти родственное, приветствие. Слишком близкие объятия. Слишком громкий стук сердца. Слишком явное желание не размыкать рук.
- Деймон, - пробую на вкус давно знакомое имя, произнося его еле слышно. Как же, черт возьми, все естественно и просто. Комфортно. Спокойно. Он словно тот, кого мне не хватало все эти годы. Впитываю в себя его тепло и таю, как податливый воск свечи от пламени. Не могу остановиться, отстраниться, разорвать кольцо рук, поэтому жду, когда Деймон сам сделает это.
Не делает.
Все так же, как и прежде, крепко сжимает меня в своих руках, не желая даже пошевелиться.
- Дай мне привыкнуть, - шепчет он мне на ухо с придыханием. Довольно близкие объятия явно тяжело ему даются. Крепкая грудь то и дело вздымается, наполняя до отказа легкие Сальваторе старшего, он с шумом жадно заглатывает воздух, на мгновение задерживает дыхание, а потом с едва уловимым для моего слуха стоном выпускает его: - Ты так по-особенному пахнешь.
- Чем? – не повышая голоса, спрашиваю я, осознавая, что на мне нет ни капельки духов. Я просто про них забыла впопыхах.
- Не знаю. Не так, как прежде. Чем-то слегка сладковатым, еле уловимым... нежным. Даже не знаю, с чем сравнить. Этот аромат не везде.
- Дей-мон, - съеживаюсь от легкого прикосновения к моей шее. Мурашки ураганом проносятся по телу, и я ощущаю, как мелкие волоски оживают на моей коже.