Часть первая
Стефан - Заблуждение длинною в вечность
У Вас когда-нибудь было такое чувство, будто весь мир в одно мгновенье перевернулся, встал с ног на голову? Земля зашаталась под вашими ногами, и все вокруг стало рушиться. Со скоростью снежной лавины. Словно дремлющий столетиями вулкан сейчас набирал силу, грозя тотчас же выплеснуть все сосредоточие расплавленной лавы. А все потому что внезапно я осознал, что все сто сорок пять лет своей жалкой, ничтожной жизни я обманывал себя. Да-да, я осознанно вводил себя все больше в заблуждение. Я искал вечное оправдание своим поступкам. Искал соринки в глазах окружающих, но не замечал главного врага - самого себя. Это именно я - то мерзкое , трусливое и ничтожное существо, не заслуживающее ничего - ни жизни, ни любви, ни прощения.
Кого я винил в своих бедах? Отца, который не смог понять меня, хотя всегда я стремился получить его одобрение и быть хорошим сыном? Дэймона, который, как мне казалось, предал меня? Дэймон все эти годы был для меня врагом. Да, мне казалось, не будь его рядом - все было бы по-иному. Кэтрин, которая не оставила мне выбора, одурманила голову и превратила в то, чем я сейчас являюсь. Елену? Да, и ее тоже. За то, что она так похожа на Кэтрин. За то, что история повторяется. За то, что снова, так или иначе, мы оказываемся в той же ситуации: она одна, а нас - двое. И если Катерина, по крайней мере, не была идеальным созданием и не прятала свои чувства к нам обоим, то Елена старательно скрывает.
До сегодняшнего дня я считал себя невинной жертвой, затравленной обстоятельствами. Каждому своему поступку, даже самому жестокому, я находил оправдание. Всегда. Но стоит покончить с этим раз и навсегда. Я хочу явить миру настоящее чудовище - меня самого.
Вся жизнь моя до момента появления в ней Кэтрин была игрой. Я был любимым сыном, гордостью отца, баловнем судьбы. У меня был старший брат, который любил меня больше жизни. Потом появилась она. И я был так слеп... Так слеп в своей любви к ней и так эгоистичен. Она была моей, я хотел, чтобы каждая частичка, каждая клеточка этого чудесного тела, эти лучистые глаза, эти шелковистые волосы были моими. Мне было наплевать на всех. Я не мог, не хотел допустить и мысли, что не только я один имею право на любовь. На ее любовь. Я не хотел и задумываться над тем, что она может сделать выбор не в мою пользу. Я готов был на все: предать брата, пойти против воли отца, дабы только быть с ней рядом. Но я обманывал себя. Я не любил. Узнав, кто она есть на самом деле, я тут же отверг ее. Любовь ли это? Я предал ее чувства ко мне. Чем был я лучше своего отца, который чуть не убил ее? Я убил Кэтрин еще раньше - своей реакцией. Я смотрел на нее словно на монстра. Еще секунду назад я целовал прекрасное тело, но через миг с презрением и холодностью смотрел на ее изменившееся лицо. Это была та же Кэтрин. А кто был я?
Когда я узнал, что она внушила мне принять ее истинную натуру, думаете огорчился? Нет, как раз наоборот: я был рад. Рад, что теперь есть очередное оправдание. Я мог снять с себя вину и за ее смерть, и за смерть отца, и за то, что я сотворил с Дэймоном. Виновата была Кэтрин - не я. О, как же мне нужно было это оправдание! Я жил с ним долгое время.
Вспоминаю первые годы после обращения - я был чудовищен. Я и только я создал такого монстра. И хотел им быть. Не Дэймон, которого так долго ненавидел. Он не хотел становиться таким после смерти Кэтрин. Он готов был принять вечную жизнь лишь затем, чтобы вечно быть с ней. Когда ее не стало - не было больше смысла жить. Но я, опять-таки, руководствуясь своим эгоизмом, внушил ему комплекс вины. "Разве оставишь ты брата в одиночестве? Ты умрешь, а как же я? Не хочу быть один - мне скучно, куда я без брата?". Я... Я... Я... Как много в моем повествовании этих самых «я». Даже здесь, сейчас, записывая эти строки, я тешу свое ЭГО. Сколько раз в этом тексте прозвучало "я"? Более чем достаточно для того, чтобы понять: я не в состоянии быть искренним даже перед самим собой. Записывая эти строки, я отчаянно желаю, чтобы, прочтя их, кто-то пожалел меня, сказал: "Нет, Стефан, ты жертва..."
Сколько людей пострадало из-за того, что в свое время я позволил такому мерзкому существу выжить? У меня нет оправданий, я хотел жить. Ради этой жажды жизни я убил собственного отца, выпив его кровь. Скольких я убил еще потом? Десятки... Сотни...
***
Я, словно Ангел Мщенья, им являлся...
И заставлял их кровь кипеть и в жилах застывать.
Они молили о пощаде, но им шанса не давалось,
Чудовище ведь смысла нету умолять...
***
Я в пытках мрачных видел совершенство,
Любил взирать на боль в измученных глазах.
Порой бывал на пике я блаженства,
Когда от страха жертве нечего сказать...
***
Они считали меня подлой мразью!
И часто вслух сказать боялись имя.
И думали, что обладаю темной властью
Кого-то свыше, кто занес уж Меч над ними
А что потом? А потом мне стало жаль себя снова. Я не хотел признавать за собой то, что мне нравилось быть монстром. Где-то еще теплились остатки совести в подкорках моего мозга. Я не хотел нести груз ответственности за содеянное. Рядом не было Кэтрин, не Было Дэймона , на которых я бы мог свалить вину. И я не смог винить себя, потому постарался прогнать свою жажду к убийствам, заменив человеческую кровь животной. Вы думаете это из-за любви к человечеству? Нет, мне плевать на него. Но не плевать на себя.
Знаете ли вы, как губительна, оказывается, жалость? Вам, возможно, кажется, что пожалев кого-то, вы приносите ему пользу? О нет: вред, который вы причиняете ему своей жалостью, очень велик... Непоправимый вред. Вы напрочь убиваете его своей жалостью. Вы лишаете его возможности сделать правильный выбор, начать работать над собой, осознать свои ошибки, возможно даже свою ничтожность. Лучше бы вы стали обвинять его, ненавидеть, внушили ему, что лишь изменившись, он станет достойным человеком. Меня слишком многие и слишком часто жалели. Вот Елена, которая сейчас жалеет меня. Нет, она не любит, она просто меня жалеет. Как там Экзюпери писал: "Мы в ответе за тех, кого приручили". Она приручила меня, монстра. И теперь навечно чувствует себя обязанной быть в ответе. Что станет со мною, если она выберет Дэймона? А вдруг нежный, ранимый Стефан снова превратится в ужасного монстра, если вдруг ее выбор падет не на него? Она не может этого допустить. Она же потом не простит себе никогда. А что делаю я? Нагло использую этот свой козырь, продолжаю быть с ней, любить ее (а способен ли я вообще на любовь к кому-то, кроме себя самого?), обнимать, целовать? Она внушила себе любовь ко мне. Да, она любит меня, как любят найденного на улице промокшего котенка, которого обогрели, накормили и впустили в дом. Как любят бездомного ребенка, который потерял все: родителей, шанс на хорошую жизнь, шанс на счастье. Любят и стараются хоть как-то компенсировать утраты... Но могу ли я и дальше так поступать с ней? Могу ли так нагло пользоваться тем, что она неспособна пожертвовать долгом ради счастья? Я не знаю... Не понимаю... Это моя природа - быть монстром. И не только жаждущим крови, а еще и отчаянно желающим не чувствовать одиночества...
Но я устал... Пришла пора принимать решение...
Часть вторая
Дэймон - Мы все носим маски....
Мы все носим маски, и приходит время, когда мы не можем снять их, не затронув собственной кожи.
А.Бертье
In vino veritas... Ну, почти. На самом деле, истина в виски... Ну, во всяком случае, я всегда старался отыскать ее на дне бокала. Правда, так и не нашел за сто сорок пять лет. Зато находил некое успокоение. Виски всегда помогал мне отвлечься от постоянного самокопания. Немножко притуплял боль.
Что вы знаете на самом деле о боли? Нет, я сейчас не о физической боли, как Вам могло показаться. Ведь на ваш взгляд я - чудовище, которое наслаждается, причиняя другим боль и страдания. Я о другой боли. О боли, помноженной на Вечность. Сердце, так давно прекратившее содрогаться в груди, тем не менее, не замерло ледяной глыбой. Оно продолжает ныть, как открытая рана. Кто-то скажет, что время лечит. Может быть, но не тогда, когда ты Вампир. И целой вечности мало, чтобы наконец сбросить оковы той боли, которая, словно клещ, впивается в тело, проникает под кожу и цепко пробирается, разливаясь жгучей лавой по всему телу.
Итак, я Вампир. Мразь, отброс, жалкое подобие человека, давно утратившего душу. Бог, если он есть, определенно садист. Забрав душу, он оставил во мне крупицу меня - человечность и адские муки совести. Зачем? Наверное, это и есть Ад... И я ношу в груди свой маленький ад уже полтора века...
Что такое боль? Это маленькая, пульсирующая точка внутри меня. Она живет там уже сто сорок пять лет. Она то разрастается до чудовищных размеров, обволакивая все мое существо, то снова становится маленькой и ноет. Подобно раковой опухоли сжирает все внутри меня.
Откуда у вампира совесть, подумаете вы. Все, кто был со мной знаком, знают совсем другого Дэймона: жестокого, циничного, не способного на сострадание и чувства.
Таким я был всегда. Точнее, таким я хотел казаться. Осознание того, кто я есть, заставляло меня стать таким. Я не хотел, чтобы кто-то был близок ко мне по-настоящему. И не потому, что мне нравится страдать - я не хотел, чтобы рядом со мной страдали другие. Всем своим существом я кричал: "Беги от меня, спасайся от монстра". Пускай лучше весь мир возненавидит меня, посчитает чудовищем. Мне так проще. Это, по крайней мере, убережет их от монстра, сидящего внутри меня...
Кто-то сказал: "Все мы носим Маски". И был прав. Полтора столетия я оттачивал, отшлифовывал свою. Я вкладывал в ее создание все самое порочное, безжалостное и бесчеловечное, на что только хватало фантазии. И я преуспел... Вот перед вами - Дэймон. Циничный, беспринципный, жестокий, язвительный. Ему не нужен никто, он живет в свое удовольствие, берет все, что хочет. Я бежал от реальности, прикрываясь этой маской. Жаль только, не смог уйти от себя. Немного спасал виски. О, благодарю нижайше тех, кто придумал этот воистину животворящий напиток...
***
Я - Маска, наспех скроенная криво.
Под нею - только сломленное тело...
Что видимости ради шутит так игриво.
А пустота внутри - но разве ж в этом дело?
***
Вам не увидеть слез в моих глазах холодных,
Их спрячет ночь под черным покрывалом.
Я только тень, и эта тень свободна,
Хоть от свободы толку тоже мало...
Да, создать маску было просто. Но, поверьте, так сложно постоянно удерживать ее на себе и не дать сползти набок, обнажив истинное лицо.
Все началось в тот день, когда умерла Кэтрин. Столько лет прошло, а я все еще вздрагиваю, когда вспоминаю этот день. Кэтрин никогда не внушала мне любовь. Никогда не стирала мою память и не вкладывала в мою голову свои мысли. Я всегда сам осознанно делал выбор. Я знал, что она любит и Стефана тоже. Более того, я догадывался, что его любит больше. Меня же она всегда только хотела. Кто я был для нее? Очередная красивая игрушка. И она играла со мной. А я был счастлив. Я понимал, что возможно меня ждет судьба, уготованная любой игрушке. Начать свою жизнь в руках хозяйки, а закончить на дне картонной коробки где-то на чердаке. Я понимал, но всегда отгонял от себя эти мысли, втайне надеясь, что картонная коробка мне не грозит.
Когда Кэтрин решила меня обратить, я был счастлив! Это значило, что она хочет разделить со мной вечность. Судите сами: если бы она не питала ко мне никаких чувств, я бы так и остался человеком. На пару десятков лет меня бы хватило для игры...
- Кэтрин мертва, - словно читая приговор, сказал тогда мне Стефан. И в этот самый миг умер и я. Умерла моя человеческая сущность. Потерялась нить, связующая меня с жизнью. Ее нет, стало быть, незачем жить мне. Технически я был уже мертв, сраженный отцовской пулей. Но я мог бы жить, если бы принял прощальный дар Кэтрин - ведь во мне была ее кровь. Но в чем смысл вечной жизни, когда нет человека, с которым ты отчаянно желал ее разделить? Я посмотрел на Стефана. Он уже закончил превращение, и что-то говорил мне о прелестях жизни во Тьме. О том, что можно отключить чувства, заставить себя забыть все - боль, несчастье. Положить конец страданиям. Но зачем? Ведь легче просто посидеть еще пару часов, дожидаясь, пока тело окончательно потеряет все жизненные силы, и умереть. Я желал сейчас смерти.
Но я любил своего глупого, безрассудного брата. Вопреки всему. Да, он предал Кэтрин, выдав ее, пусть и неосознанно. Да, он убил отца. Но он был моим братом, и я не мог оставить его одного. Я слишком сильно был привязан, до такой степени сильно, что принял на себя этот груз вечной жизни. Тот день я никогда не смогу стереть из своей памяти, вырвать, как страницу из книги жизни, растоптать, как назойливое насекомое. Он навсегда отпечатался в моей голове.
О, сколько раз я проклинал себя за этот выбор! Я старался винить в этом Стефана, но он был не виноват. Я и только я сделал окончательный выбор.
Мы пытались наладить отношения со Стефаном, но братской любви так и не получилось. Кто знает, что тому было виной. Может быть, Стефан не смог простить мне то, что Кэтрин не была ему верна, а, может быть, я никак не мог смириться с ее утратой и винил во всем брата. Каждый пошел своей дорогой и лишь изредка наши пути пересекались в разных уголках мира. Но никогда я не упускал его из виду надолго и следил за ним, словно незримым свидетель его жизненных перипетий. Вот и сейчас, узнав, что брат отправился в маленький городок Мистик Фоллс , я последовал за ним.
Вампиры наделены особым чутьем - предчувствовать перемены в жизни. Лишь появившись в городке, я тут же почувствовал, что здесь должно произойти что-то важное... Очень важное. Что-то, что перевернет нашу жизнь. И я не ошибся.
Не знаю, что случилось прежде - почувствовал я ее или увидел? Наверное, все же почувствовал. Скрываясь от Стефана (это было не очень сложно - Стефан давно не пил человеческую кровь и его вампирские чувства притупились, по сути мало отличаясь от человеческих), я забрел на старое кладбище. Прогуливаясь между надгробиями, внезапно почувствовал волну какой-то необъяснимой нежности, тоску, боль... Я еще не знал, что значат все эти чувства, и пошел вперед, ведомый силой этих ощущений. У одинокой могилы, облокотивший спиной о старое надгробье, сидела... Кэтрин?! Нет, это была не Кэтрин. Дело даже не в том, что я понимал абсурдность этого предположения. Я чувствовал абсолютно другую энергетику, другую сущность. И она была прекрасна! Укрывшись за небольшим склепом, я разглядывал девушку. Она была точной копией Кэтрин: те же волосы, глаза, та же улыбка. Девушка тоже что-то почувствовала, что-то зловещее, витающее в воздухе старого кладбища. И этим чем-то был я сам. Она вздрогнула и вскочила на ноги. И тут я почувствовал приближение Стефана. Девушка улыбнулась и подошла к нему. Мой мир рухнул... Второй раз в этой чертовой жизни...
Не знаю, когда вдруг я понял, что влюблен в эту девушку... Сначала я видел в ней образ потерянной любви. Я наблюдал, отмечая про себя все сходства и различия. И всякий раз Елена почему-то оказывалась на шаг впереди в этом сравнении. Потом мне вдруг захотелось стать ближе к ней. Стать ее другом, защитить от всего. Но я понимал, что более всего сейчас Елене нужна защита от меня. Моя маска насколько прочно впечаталась в мою настоящую сущность, что я порой и сам не отличал правду ото лжи. Это было больно. Иногда я поступал как последняя мразь, заставляя ее страдать. Чего стоит один только эпизод с Викки, девушкой ее брата, в результате которого пришлось стереть ему воспоминания.
Сколько раз я хотел открыться ей! Нет, не свои чувства. Это было бы слишком. Я хотел быть для нее тем самым Дэймоном, которого не знал никто. Только для нее я готов был вывернуть наизнанку всего себе... В первые в моей нежизни.
И тут случилось нечто странное - вернулась Кэтрин. Но почему сейчас, когда я наконец-то потихоньку начал оживать? Когда я понял, что в жизни не все монохромно. Да, я мечтал о ее возвращении. Сколько раз я просыпался ночами в холодном поту с надеждой, что Кэтрин жива, а ее смерть была всего лишь ночным кошмаром? И сейчас, когда эти мечты стали реальностью, я как никто другой желай ей смерти.
Наверное потому, что став вампиром, я начал по-другому понимать эту жизнь. Кем я был с Кэтрин? Влюбленным юнцом, путающим любовь с похотью. Я никогда не встречался с Кэтрин в моей вампирской сущности, иначе бы понял кто она на самом деле.
Я часто слышал фразу об одном шаге от любви до ненависти, но лишь сейчас понял ее настоящий смысл. И я желал защитить Елену- не важно какой ценой: собственной жизнью, жизнью Кэтрин или всего Мистик-Фоллса.
Вчера я признался ей в любви... Признался - и тут же стер ее память. Я не смогу ответить на терзающий меня самого вопрос: почему?
Сколько раз я видел во сне, как целую ее, как прижимаю к себе ее нежное тело, ласкаю прекрасные волосы, смотрю в ее черные как ночь глаза. Наши губы соприкасаются, тела сплетаются... Но сон тает - и снова одиночество. И новая волна боли.
***
Дикое пламя, но холод по коже,
Адское знамя трепещет над нами.
Лед и Огонь здесь играют, быть может
В дикие игры. Пожар и цунами.
***
Я - как стихия Огня, что сжигает,
Ты - словно лед, неприступная крепость.
Здесь и сейчас, но никто не узнает
Жар тех объятий и страсти свирепость.
***
Тени танцуют безумно на стенах.
Вторя движеньям двух тел сумасшедших.
Сердце застыло, жар льется по венам
Разных стихий, ниоткуда пришедших.
***
Здесь и сейчас мы с тобою танцуем
Танец безудержной дьявольской страсти.
В пепел сгореть мы конечно рискуем.
Мне все равно - ты сейчас в моей власти.
***
Я подарю тебе все, без остатка.
Страсть, что годами внутри бесновалось.
И отомщу, но та месть будет сладкой.
Но... пробужденье. Секунды остались...
Я бы мог уже сотню раз обладать ею. Я бы мог забрать ее у Стефана и он бы никогда не нашел нас в огромном мире. Я бы мог сорвать с ее шеи кулон с вербеной и проникнуть в ее мысли, внушая ответные чувства. Я бы многое мог. Но одна лишь мысль о подобном поступке - и к горлу подкатывает тошнота и ненависть к самому себе. За то, что даже мысленно позволяю себе что-то подобное. Никогда, никогда она не станет моей насильно.
Часть третья Елена. Время делать выбор.
(И на кого бы он ни пал - все будет одинаково неправильно)
Смерть родителей разделила мою жизнь на "до" и "после". Если вы знали Елену Гилберт до той трагедии, можете смело считать, что Вы не знаете меня вовсе. Больше нет той безрассудной веселой девчонки с озорным блеском в глазах. Ничего не осталось, лишь внешняя оболочка. А внутри поселилась пустота. Казалось, уже ничто и никогда не сможет ее заполнить. А ведь раньше я с нетерпением ждала начала учебного года, готовилась к нему, продумывала, что надену, чтобы сразить наповал всех парней в Мистик-Фоллс. Как пройдусь величественной походкой по коридорам школы, ловя на себе восторженные взгляды парней и завистливые - девушек. Как увижу своих друзей после долгой разлуки. Ничто уже не будет таким, как прежде. Никогда.
Вереница скучных однообразных дней, так похожих друг на друга. Сочувствующие взгляды, тихий шепот за моей спиной. Нарочито понимающий тон учителей. Боже, как это невыносимо больно...
Все доведено до автоматизма. Здесь улыбка, здесь я делаю вид, что все в порядке, что меня интересуют слова и проблемы других. Но, видит бог, как же хочется просто отключить весь мир, поставить на паузу, побыть хоть несколько минут в тишине.
И тут мои глаза улавливают в толпе кого-то, кто выделяется из бурлящего потока школы Мистик-Фоллс. Странное ощущение. Это вроде бы обычный парень, подобных я видела сотни. Но что-то в нем такое, чего я не могу объяснить даже себе. Его юное лицо не было эталонно красивым, но глаза... В них светилась какая-то... я даже не знаю как и описать... житейская мудрость, холодное спокойствие, отрешенность от всего мира. Он словно смотрел сквозь суетящихся в коридорах школы людей и находился в каком-то своем мире. Впрочем, как и я сама. Может именно это и выделяло его из толпы.
К концу дня я уже знала, кто он. Стефан, Стефан Сальваторе. Я не могла прекратить думать об этих глазах. Странно, на какой-то миг я даже почувствовала себя той прежней Еленой, которую как мне казалось, мир уже утратил навсегда.
Впрочем, события последующих дней не переставали меня удивлять. Только я смирилась с тем, что Стефан Сальваторе поселился в моих мыслях, каким-то странным образом умудрившись затронуть и мое, казалось бы, ледяное сердце, как появился еще один - Дэймон. Дэймон Сальваторе. Да, вы не ослышались. Это был брат Стефана.
Если я думала, что в глазах Стефана отражается весь мир, то в глубоких, проницательных глазах его брата вмещалась вся Вселенная. Когда я впервые встретилась с ним взглядом в особняке Сальваторе, мне безумно захотелось крикнуть: "Бросьте спасательный круг". Ибо я тонула... тонула в этих бездонных океанах.
Кто знает, чем бы закончилась эта игра в гляделки, если бы он вдруг не заговорил. И тут я поняла, чем он отличается от брата: Дэймон принадлежал к той категории мужчин, к которой меня влекло прежде. Уверенный в себе, решительный, властный, с долей здорового (как мне показалось тогда) цинизма. Хотя, как выяснилось, столбик цинизма в Дэймоне зашкаливал. Прежняя Елена не задумываясь обратила бы на такого внимание, но ее уже не было. Елена, которая была сейчас, тянулась к другому идеалу. И этот идеал воплощал в себе Стефан. Боже, какая путаница в мыслях...
Чем больше я узнавала братьев Сальваторе, тем лучше понимала, что я ничего не понимаю в этой странной жизни. В особенности, когда узнала их секрет. Да черт возьми, это было шокирующее открытие! Дэймон и Стефан оказались вампирами! Я никогда не верила в существование чего-то сверхъестественного, всегда посмеиваясь над Бонни, считающей себя экстрасенсом. Представьте себе мое удивление, когда раскрылась правда. Мозг лихорадочно обрабатывал эту информацию, не желая принимать. Реальность перемешалась со сном. Теперь я толком не знала, во что верить, что истина, а что ложь...
Ложь... Обман... Как болезненна бывает ложь на самом деле. Всю глубину боли я почувствовала в тот момент, когда нашла фотографию Кэтрин в комнате Стефана. Того самого Стефана, который теперь полностью завладел моим сердцем. Стефан, которому я отдавала всю себя без остатка. Как мог он так поступить? Кто я для него – клон, копия Кэтрин? Он видит во мне лишь ту самую оболочку, которую любил много лет назад. Неужели для него существует только она, и нет места Елене?
***
Моя душа, истерзанная в клочья,
Сейчас на землю падшим Ангелом упала.
Днем одеваю маску, но ведь ночью
Пронзает боль - я и дышать устала!
***
Разбиты в кровь последние надежды.
Истоптаны, и сил нет приподняться...
Порою хочется, сорвав с себя одежды,
В пучине моря вечно затеряться...
***
От мыслей тех, что не дают покоя,
Мне ни на миг, увы, не оторваться!
Томление души ничем не успокою
И больше нету силы несгибаемой казаться...
Я не помню столь сильного потрясения с момента гибели моих родителей. Я выбежала в ночь, сердце рвалось от жгучей, мучительной боли. Стефан, милый Стефан, ну как же ты мог?
Эмоции... Какая же это, право, глупость. Жизнь гораздо проще, если ты можешь вовремя их отключить. Под властью эмоций люди совершают иной раз непоправимые ошибки. И моя ошибка могла бы стоить мне жизни. Говорят, за секунду до смерти у человека перед глазами пролетают важные эпизоды из его жизни. Но у меня, когда машина, подпрыгивая и переворачиваясь, слетала в кювет, сознание было совершенно ясным. Никакой картинки - лишь пронизывающий, леденящий душу страх... и ощущение dеjа vu, совсем как тогда, когда погибли родители.
Дэймон... Вот уж кого не думала повстречать в эту ночь в лесу. Могла ли я представить, что создание, которое я считала воплощением зла, придет мне на помощь? Он не просто спас мне жизнь, вытащив из салона автомобиля, - он каким-то образом встряхнул меня, заставил выбросить из головы паршивые мысли о предательстве Стефана. И это еще более странно: только что ты думаешь, что ненавидишь его, но в то же время уже не представляешь себе жизнь без него. В ту самую ночь между нами что-то возникло. Я не берусь дать этому определение, но что-то переменилось во мне, сломался тот внутренний барьер, который я так тщательно выстраивала. И не только во мне: я почувствовала, что подобное ощутил и он. И поняла, что он очень обеспокоен и удивлен этим. Те несколько часов, которые мы провели с Дэймоном в Атланте, вернули прежнюю Елену. Пускай лишь на время, но все же вернули…
С того времени случилось много чего. Иногда Дэймон был самим собой - жестоким, беспринципным, циничным эгоистом. Иногда его поступки глубоко ранили меня, но иногда мое сердце просто сжималось от нежности, когда я смотрела в его красивые, но полные боли, неподдельного отчаянья и грусти глаза. Я не могла понять его душу... Если Стефан был раскрытой книгой, то в лабиринтах души Дэймона можно было заблудиться навеки. Он совершал страшные вещи, поступки, которые не заслуживают прощения, но я не могла ничего поделать с собой. Каким-то внутренним чутьем я знала - в душе Дэймона идет жестокая борьба с самим собой. И мне хотелось помочь ему, попробовать раскрыть в нем то хорошее, что все чаще и чаще проглядывало из-за плотной маски равнодушия.
Вы знаете, в какой то момент я начала осознавать, что беспокоюсь о Дэймоне больше, чем следовало беспокоиться о друге. Я не могла объяснить причину, но он стал занимать мои мысли куда более, чем Стефан. Нет, я по-прежнему любила Стефана, но... в этих отношениях чего-то не хватало, какой-то искры. Все было так... правильно. Я знала, что он меня любит, знала, что не предаст, но видит бог, положа руку на сердце, я сомневалась, что это то, что мне нужно от отношений.
Ты дура, Елена Гилберт! Ты всегда была дурой! У тебя просто потрясающая особенность отталкивать хороших парней. Мэт... Стефан... Где гарантия, что Дэймон, который изменится ради меня, не наскучит так же быстро? Стоп! К чему все эти мысли? Я люблю Стефана и на этом точка. Но какой-то червячок внутри меня все так же продолжает подтачивать стену уверенности.
А вчера был вообще странный вечер: я внезапно очутилась посреди комнаты, растерянно сжимая в руках свой кулон, который считала утерянным. И сердце почему-то болело. Я понимала, что упускаю что-то значимое, что-то грозящее разбить на кусочки мой привычный мир и стать решающим в моей жизни. Я отчаянно пыталась вспомнить, но эпизод словно был вырезан из памяти, как кадр при монтаже фильма. Вампиры... только у них есть возможность изменять мысли. Но кто? Кто так бесцеремонно вторгся в мое сознание и какая именно часть была стерта? Я не знаю, но я хочу узнать, хочу вспомнить. В ту ночь я так и не смогла уснуть...
Что будет дальше? Понятия не имею. Сейчас, когда меня ищет Клаус, когда Дэймон со Стефаном и Бонни заключили Кэтрин в темницу, я внезапно поняла: будущее меня перестало волновать абсолютно. Я смирилась. Смирилась со всем. Если мне суждено погибнуть за людей, которых я люблю, так тому и быть. Я устала бороться. При всей моей силе духа, я всего лишь человек. Лишь подросток, переживший за эти полгода столько, что хватило бы отснять безумный сериал...
***
Когда судьбы жестокая рука
Невидимым движеньем мир обрушит в пропасть,
Меня изменит жизнь. Наверняка
Забуду о морали, отгоняя робость.
***
Устала жить по правилам, играть
В судьбы коварной дьявольские игры.
Рыдать в подушку, по ночам страдать
Не стану больше - пусть вонзает иглы.
***
Стерплю я боль, обрушу жизни гнет,
Расправлю крылья - пусть слегка помяты.
И, глядя свысока, свой совершу полет.
Пусть месть моя теперь достигнет адресата.
Я знаю, что сейчас должна сделать какой-то важный выбор, от которого зависит моя жизнь и судьбы других людей. Вот только, каков бы ни был этот выбор, что-то подсказывает, что в любом случае он будет неправильным. У моего выбора нет и не может быть счастливого финала. Я это понимаю и потому старательно пытаюсь отсрочить финальный отсчет. Когда-то, возможно, но не сейчас...
Конец